Госпожа Министр

*** Утро следующего дня было весьма успешным для госпожи Министр: переговоры с корейской коллегой прошли просто великолепно, обе стороны получили то, к чему стремились, и отношения между двумя магическими сообществами обещали быть даже лучше, чем прежде. Гермиона впервые встречалась с представителем Министерства Магии Кореи, до этого обмениваясь лишь «письмами вежливости». Обе госпожи Министр, как оказалось, имели общие интересы – чтение – и не разделяли любви к квиддичу. Мать корейской коллеги Гермионы была маглорождённой волшебницей, поэтому общий язык нашёлся довольно быстро. На Востоке, оказывается, к маглорождённым всегда существовало совершенно другое отношение: многие ни разу в жизни не сталкивались с упрёками или оскорблениями. Именно поэтому многие восточные магические сообщества стараются держаться особняком от западного мира, где всё ещё встречаются косые взгляды, поэтому очень редко выражают желание сотрудничать с другими Министерствами помимо обязательных вещей, и предпочитают, за редким исключением, не покидать пределов своей страны. Но, поскольку, госпожа Министр Великобритании – маглорождённая, то корейская сторона в этот раз изъявила желание воспользоваться возможностью и встретиться в Нью-Йорке. Гермиона впервые в жизни столкнулась с тем, что её происхождение сослужило ей добрую службу. Переговоры, о которых она так переживала, в итоге скорее напоминали дружескую встречу. Так что, помимо официальных писем, обе дамы сговорились обмениваться так же личными. Благо, госпожа Министр Кореи отлично владела английским. Затем Гермиона, направляясь в номер из конференц-зала, столкнулась в лифте с женой французского Министра и дала той уговорить себя выпить чашечку чая в её апартаментах, пока её супруг на деловой встрече. Француженка была в восторге от букета, и на протяжении получаса лепетала о парижских балах этого сезона, в которые Гермиона не особо вслушивалась. Зато под конец к ним зашёл сам Министр в сопровождении Президента МАКУСА, горя желанием познакомить того со своей обожаемой супругой. Президент Куахог был чрезвычайно любезен и галантен, выразил Гермионе своё почтение и сказал, что с нетерпением желает поближе познакомиться с такой очаровательной волшебницей. Но его предложение прозвучало слишком слащаво и насторожило госпожу Министр. В остальном, всё было очень дружелюбно, и у волшебницы не было переживаний насчёт политических разногласий. Зато у неё были переживания насчёт неизбежной встречи Малфоя и Гарри. Поэтому, вернувшись, она вызвала одного весьма хитрого мракоборца к себе. В первую очередь, конечно, её интересовали новости, касающиеся предстоящей операции, но Гарри ответил, что все подробности будут известны только сегодня вечером, когда он отправится в Конгресс. Это были условия американской стороны, боявшейся утечки информации. Во вторую очередь госпожа Министр коснулась вчерашнего инцидента, и, когда Драко вошёл с пачкой писем и газетами, он застал своё начальство очень выразительно смотрящего на Поттера. – Да понял я, понял, – недовольно проворчал Гарри, и, повернувшись к Драко, миролюбиво поздоровался с ним, – Здравствуй, Малфой. Но был удостоен весьма мрачного взгляда взамен: – Здравствуй, Поттер. – Мы купили тебе шарф. Скорпиус передал его? – Да. Премного благодарен, – ещё мрачнее произнёс Драко. – Гарри, можешь не стараться, он знает, – быстро произнесла Гермиона и тут же заслужила очень недовольный взгляд. – Извини, Малфой, – с немного виноватым видом казал Гарри. – Одними извинениями ты не отделаешься, Поттер. – В следующий раз на квиддич с мальчиками пойдёшь ты. Обещаю. – Гарантии так себе, – фыркнул Драко, – Откуда мне знать, может следующий раз выпадет через несколько лет. – Ладно, – вздохнул Гарри, – И что тогда ты хочешь взамен? Только в пределах разумного. – Ну, даже не знаю, что ты можешь такое предложить мне, Поттер. Давай, удиви меня. Заставь мою челюсть встретиться с полом. Гарри задумался, посмотрел на Гермиону, и она едва заметно кивнула. – Ну, вообще-то есть кое-что, – начал мракоборец, – Одна маленькая птичка сказала мне, что ты хотел бы поработать со мной. Драко покосился на Гермиону. Та, в свою очередь, с явным недовольством посмотрела на Гарри. Они договорились, чтобы это осталось тайной. Но сообщник из Поттера был неважный. – Полагаю, эта птичка упомянула так же, что это абсолютно невозможно, – совершенно безрадостно ответил Малфой, – Если ты сам забыл. – Я как раз помню. Но птичка сказала, что ты не имеешь права работать со мной официально, но вот про неофициальную работу в законах нет ни слова. Ты вполне можешь, как представитель Министерства либо как частное лицо, сопроводить меня в одной из… поездок. Что ж, это было вполне возможным. Он действительно не припоминал, чтобы в законах или правилах были указаны такие нюансы. Грейнджер рассудила верно: да, он не годится для того, чтобы выполнять обязанности работника Аврората официально, но вот привлечение его как консультанта, к примеру, вполне возможно. Правда, его имя не будет фигурировать ни одном документе, но это вообще неважно. Госпожа Министр, видать, сильно переживает, чтобы он не мстил её обожаемому мракоборцу за насмешку. – Надо же, – произнёс Драко, глядя на своё начальство, – Какая умная птичка. – Так, всё, хватит уже! – не вытерпела Гермиона, – Вы оба говорите обо мне так, будто… будто… – она поджимала губы, когда сердилась, – Я вам – не сова! Оба смотрели на госпожу Министр. Гарри знал, что Гермиону лучше не выводить, потому что даже их многолетняя дружба не гарантировала невозможность встречи чего-то увесистого с его головой. Драко не был осведомлён о таких нюансах, но что-то подсказывало мракоборцу, что вряд ли его подруга огреет Малфоя блокнотом, лежавшем на столе. Он вообще заметил, что волшебница никогда не позволяет себе ничего по отношению к своему помощнику, хотя признавалась, что тот её порой ужасно раздражает. Конечно, Драко не мог за такое короткое время стать ей другом. Потому что только очень близкие друзья удостаивались чести быть избитыми книгой. Гермиона всегда подчеркивала, что Малфой – её подчинённый. Подчинённый, который в лицо говорит, что она не права. Но Гарри, как и все, кого он спрашивал, никогда не замечал, чтобы в его присутствии Малфой выказывал неуважение к госпоже Министр словом или взглядом. Все, включая мракоборца, относившего корреспонденцию в приёмную Министра, наперебой утверждали, что поведение Помощника Министра Магии исключительно достойное. Да и за новогодним ужином Гарри не заметил со стороны Малфоя ничего такого, что указывало бы на неуважение к его драгоценной подруге. Он был сдержан, вежлив, и совершенно не походил на того Драко, которого они оба знали в Хогвартсе. Правда, его позёрство и остроты никуда не делись. Но теперь даже они носили иной характер. Мракоборец опасался, что Малфой с годами станет ещё больше походить на Люциуса, с которого брал пример с детства. Но, похоже, он ошибся. Когда Джинни ошарашила его новостью КТО заменит её на должности помощника Гермионы, он задействовал всех своих лучших людей и всех самых надёжных осведомителей, чтобы они составили полное досье на Драко за последние десять лет, включая то, с кем из знакомых он встречается, о чём высказывается, где бывает и прочее. И только после самой тщательной проверки и того, как фиал с Клятвой на крови, которую дал бывший Пожиратель, был помещён в надёжное место для сохранности, он, скрепя сердце, согласился на авантюру своей жены. И пока что всё шло прекрасно. По крайней мере, касательно работы, у Гермионы не было претензий. Как-то в одном из разговоров она даже упомянула, что с появлением Малфоя стала располагать свободным временем, которого прежде не бывало. Похоже то, что Драко стал личный помощник Гермионы, идёт ей на пользу: даже самый невнимательный сотрудник заметил, что госпожа Министр в последнее время лучше выглядит, с её лица исчезли следы недосыпа, а ещё она стала носить платья. Да, до недавних пор мисс Грейнджер предпочитала строгие костюмы, которые отличались разве что цветом. Гарри видел её в платье, кажется, всего пару раз. В последний месяц он стал видеть её в платье ежедневно. А ещё Альбус просто боготворит Малфоя по какой-то причине. Очевидно, потому что дружит с его сыном. И тот, вроде, неплохой мальчишка. На каникулах он заглядывал в гости и, когда Джеймс пытался подшутить над младшим братом, Скорпиус довольно едко осадил его. Макгонагалл так же утверждала, что, к её большому удивлению, Малфой-младший дружен с его сыном настолько, что их почти никогда не видели порознь: они делят одну спальню, на занятиях сидят вместе, а в этом году Скорпиус тренировался с Альбусом так интенсивно, что тот попал, наконец, в основной состав команды Слизерина по квиддичу. Именно поэтому сейчас он делает исключение. Всем известно, что Гарри Поттер никогда не берёт в напарники никого из министерских работников, кто не числится сотрудником Аврората. А уж тем более с такой репутацией, как у Малфоя. Но Гермиона нечасто просит о личном одолжении. А отказать давней подруге Гарри не в состоянии. – Так что? Согласен? – мракоборец повторил своё предложение. – Идёт, Поттер, – после раздумий ответил Драко, – Но, если ты просто завалишь меня бумажной работой, это не считается. – Хорошо. Хрупкий мир был восстановлен. Они кивнули друг другу, и Гарри покинул номер. – Мой заместитель сегодня охраняет тебя. И это не обсуждается, – уведомил мракоборец, обращаясь к Гермионе и закрыл дверь. – Ты не перестаёшь меня удивлять, Грейнджер, – покачал головой Драко, когда они остались одни. – Ты меня тоже, Малфой. Вы оба вчера вели себя как школьники. Если не хуже. Госпожа Министр стала просматривать передовицы местных газет, где сообщалось о её приезде в Нью-Йорк: – Что за дурацкий заголовок… – проворчала она. Драко положил перед ней письма и фыркнул: – Могла бы не стараться так. Но, конечно, у Министра Магии было своё мнение: – Если ваш конфликт перерастёт во что-то большее, в конечном итоге это обойдётся гораздо дороже. А так это предотвратит Третью магическую войну и спасёт сотни жизней. Он улыбнулся: – Вижу, твоё чувство юмора становится всё лучше и лучше с каждым днём. И, раз уж ты решила нашу с Поттером проблему радикально, то и я хочу последовать твоему примеру. Волшебник достал из внутреннего кармана и положил перед Гермионой гребень. – Что это? – волшебница, закончив с конвертами, вернулась к пергаменту, который начала ещё до прихода Гарри, и на котором перьевая ручка каллиграфическим почерком вывела имя индийского Министра. Волшебница подумала, что будет неплохо написать письмо с пожеланиями скорейшего выздоровления. – Гребень из тюльпанового дерева, – терпеливо объяснил её помощник. – Зачем? – Грейнджер, не разочаровывай меня. Скажи, что тебе известно, для чего женщины используют такие вещи. – Мне известно для чего, – подчёркнуто ответила волшебница, будто в мире не существует то, о чём она не знает. – Прямо гора с плеч. – Ты так говоришь, будто я полная невежда. – Знаешь, когда я впервые увидел тебя на работе в Министерстве, я именно так и подумал. – Предупреждаю: ты ходишь по тонкому льду. – Ну, не только же тебе ходить. И потом, я делаю это не ради себя. Ладно ещё министерские работники, но я не могу допустить, чтобы представители политической элиты после этой поездки угодили с нервным тиком в лазарет. – Надо же, какая забота. – Да, ради Британии я готов на всё. – Боюсь, Британия не оценит твоих стараний. – Ну, имена не всех героев известны. – О, поверь, твоё имя точно войдёт в историю. Как имя того, за чьё убийство угодил в Азкабан Министр Магии. – Хорошо, – он улыбнулся, заглядывая в бумаги, – Только не отправляй это, пожалуйста. – Чего не отправлять? Драко ткнул пальцем на пергамент, где перьевая ручка послушно выводила все фразы, произнесённые Гермионой. Госпожа Министр всмотрелась в содержание: «Зачем? Мне известно для чего. Ты так говоришь, будто я полная невежда. Предупреждаю: ты ходишь по тонкому льду. Надо же, какая забота. Боюсь, Британия не оценит твоих стараний. О, поверь, твоё имя точно войдёт в историю. Как имя того, за чьё убийство угодил в Азкабан Министр Магии». Перьевая ручка записывала все её слова прямо на бланке ответа Министру Магии Индии, болеющего драконьей оспой. Она остановила ручку и отправила испорченный свиток в камин. – Малфой! Ты можешь быть серьёзным? – Могу, – кивнул волшебник, – Если серьёзно: Грейнджер, это не какой-то заурядный приём или переговоры за закрытыми дверями. Здесь собрались Министры Магии со всего мира. Ты представляешь Британию и должна выглядеть соответствующе. Я не могу допустить, чтобы на приём такого уровня Министр Магии пошла с причёской, которую сделала бы любая школьница. Ты ведь понимаешь, о чём я? – Понимаю. Извини. Он думал, что ослышался. – Просто, я не в состоянии думать о таких мелочах. Мне нужно до завтра внести правки в договоры с иностранными делегациями, чтобы успеть подписать их до окончания поездки, ответить нескольким министрам, мой заместитель полный идиот, который решил довести меня до белого каления, а тут ещё вы с Гарри… Она устало откинулась в кресле. – А что твой заместитель? – поинтересовался Драко, – Прошёл всего день. Он уже успел облажаться? – Он успел облажаться до отъезда. Мы приняли бюджет на будущий год ещё до каникул. А мой заместитель во время оформления документов подал неверные расчёты. Глава Казначейства просто в панике. Поэтому мне совершенно не до того, с какой причёской я пойду на приём. – Уволь его. Я не шучу: уволь его. Это серьёзная оплошность, Грейнджер. – Ты все проблемы предлагаешь решать радикально? – Это не тот случай, чтобы оставлять всё, как есть. Это же не перепутанный адрес на конверте. – То есть мне стоит и тебя уволить за то, что ты самовольно решил устраивать разборки с помощником японского Министра? Драко вздохнул. Он вынужден отчитываться ей о своих личных делах: – Во-первых, это никакие не разборки, а наше с ним личное дело и ни тебя, ни Министерства оно не касается. Я отправил ответ без указания имени отправителя. Я же не идиот. Во-вторых, этот тип начал первым, когда отправил тебе разбитую чашку. А я просто отослал её обратно. – Что? – Не осколки, успокойся. Я починил её. Думаю, он действительно впечатлен. Гермиона вспомнила, что не могла при помощи заклинаний восстановить чашку: – Как ты её починил? – При помощи золотого шва. – Впервые слышу о таком заклинании. – Это не заклинание, – объяснил Драко, убирая в сторону ненужные бумаги, – Поскольку починить чашку магическим способом невозможно, я нашёл другой способ: отнёс осколки гоблину в ювелирную лавку и тот соединил их при помощи золота. Что ж, это объяснение было весьма удовлетворительным. В поступке Малфоя действительно не прослеживалось ничего такого, за что ей бы пришлось извиняться перед японской стороной. Её помощник действительно не идиот. – Я могу узнать причину твоих стараний? – поинтересовалась Гермиона. – Скажем так: я заинтригован. И мне хотелось утереть ему нос. Поэтому я ещё послал ему портфель из драконьей кожи. – Щедро. – В их культуре это значит «старайся лучше». – Что? – Да, Грейнджер. Я выставил его школьником. Она ошиблась. Он идиот. – Нам только скандала не хватало. Зачем ты в это полез? Я же сама случайно упустила эту проклятую чашку. – Ты такая наивная, Грейнджер, – фыркнул Малфой, – Итальянский Министр после провальных переговоров тоже получил какую-то фарфоровую ерунду, и она тоже разбилась. Очевидно же, что чашка была заколдована и выскользнула из твоих рук, как только ты её коснулась. Это значит, что ты своими грубыми действиями разрушила отношения с их Министерством. Гермиона задумалась: – Вот, значит, как…. – Выпендрёжник, – поморщился Драко, – Поэтому я просто поставил его на место. – Бедняга, – закатила глаза волшебница, – Мне его уже жаль. Не знает, что связался с точно таким же выпендрежником, который не успокоится, пока не будет так, как он хочет. – О, Грейнджер. Твои слова прямо бальзам на душу. – Если б она у тебя была, – вздохнула Гермиона, возвращаясь к письмам. – Для Помощника Министра Магии иметь душу – непозволительная роскошь. Особенно на переговорах. – И всё же тебе не стоило его провоцировать. – Я же сказал: скандала не будет. – Я не об этом беспокоюсь, – уже немного раздражённо произнесла госпожа Министр. – Обо мне что ли? – изогнул бровь Малфой, – Не стоит. – Ты сотрудник моего Министерства. – Это частное дело. – И всё же. Малфою категорически не нравилось, когда ему пытаются указывать что делать. Но ещё больше не нравилось, что она начнёт вытирать ему сопли точно так же, как Поттеру и Уизли. А это уже унизительно. – Слушай, Грейнджер, будем считать, я польщён. Но это только моя проблема. А свои проблемы я решаю сам. И тебе пора бы уже запомнить это. Он смотрел на неё сверху вниз, и во взгляде явно читалось, что ей лучше не влезать в его дела. И она решила задействовать свой главный козырь: – Я установлю за тобой Надзор, Малфой. – Интересно по какой же причине? – Я – Министр Магии. Мне не нужна причина. Это было правдой. Министр Магии мог принимать некоторые решения единолично, если считал этой крайней мерой. Именно эта оговорка в законах заставила Визенгамот прекратить тяжбу с ней. Этот козырь он сам дал ей в руки, а теперь она использует его против него. Это было дерзко. Грейнджер смотрела на него с вызовом, понимая, что может запросто связать его по рукам и ногам, следить за каждым его шагом. А это ему было совершенно не нужно. Не при тех своих занятиях, которыми он увлечён в свободное время. Драко сбился со счёта: в который раз он жалеет, что связался с этой ведьмой? – Зря я дал тебе почитать лазейки к законам. – Да, зря. Она даже не пыталась скрыть своё превосходство. Но в этот раз её слова звучали не для того, чтобы показать, кто – начальник, а кто – подчинённый. – Малфой, послушай, – Гермиона вздохнула, – С ним действительно лучше не связываться. Да, так и есть. В этот раз всё по-другому. Что-то изменилось в её отношении к нему. Драко прищурился: – Тоже интересовалась слухами? – Это – не слухи. Он действительно не стесняется использовать тёмную магию. – Кто тебе сказал? – Куахог. – Когда это? – Жена французского Министра пригласила меня на чай в благодарность за цветы, мы с Куахогом столкнулись там. – Ты была у французов? Почему я не в курсе? – Я решила не беспокоить тебя по такому пустяку. – О, – его голос немного повысился, – Ты решила. Как мило. А теперь представь, что пока ты болтаешь с министерской женой о всяких пустяках, из Лондона присылают срочное письмо, требующее твоего незамедлительного внимания. А я не имею ни малейшего понятия, где тебя найти. – В таких случаях меня вызывают Патронусом. И тут она осеклась. Потому что, очевидно, это одно из тех немногих заклинаний, которое Малфою не удаётся. Потому что у Пожирателей нет счастливых воспоминаний. Драко ничего не ответил. – Извини, – она отвела взгляд, – в будущем я обязательно буду уведомлять тебя о всех своих визитах. – Буду весьма признателен, – сухо ответил Драко. На этом разговор был окончен. Гермиона в полнейшем молчании писала письма и ответы, а её помощник так же молча вносил правки в договоры, чтобы вечером переписать их начисто. *** Гермиона стояла перед зеркалом, изучая свой сегодняшний наряд, предназначенный для обеда в честь Дня рождения Президента МАКУСА. У Падмы было платье почти такого же цвета на Новый год. Но, если у Падмы платье внешне напоминало индийский наряд, то на Гермионе красовалось убранство классического европейского кроя, с приспущенными плечами. Вырез декольте был декорирован черным кружевом с большим чувством вкуса так, что не было даже намёка на непристойность. Длинный составной рукав полностью скрывал шрам на руке, так что потребность в перчатках отпадала. Талию украшали две нитки жемчуга, придавая ещё большей элегантности наряду. В целом, ей понравилось собственное отражение. Но вот причёска действительно выглядела не лучшим образом. Даже несмотря на роскошное платье, госпожа Министр напоминала неопытную стажистку, сидящую в пыльной конторке весь рабочий день и не выходящую даже в перерыв. Одним словом, себя саму в первый год работы в Министерстве. Но Малфой прав, она теперь – Министр Магии. Гребень, который пару часов назад её помощник положил перед ней, так и лежал на столе. Её рука нерешительно потянулась к нему. Поборовшись с собой (впрочем, недолго), Гермиона взяла его в руки. С виду вещица была не особо примечательной: никаких вставок из драгоценных камней или позолоты. Даже странно, почему Малфой, способный соперничать в позёрстве с самим Куахогом, выбрал именно его. Хотя работа была действительно тонкой и чарующей: изысканная резьба изображала переплетение стилизованных стеблей, листьев и цветов неизвестных растений. По крайней мере, она сумела разглядеть только виноградную лозу. Волшебница вздохнула, распуская волосы, собранные в простой пучок. Она не привыкла следить за подобными вещами. Вернее, не считала необходимым. Гермиона занимала должность Министра больше года, но до сих пор не привыкла к публичности. Когда она работала с Кингсли, всё было проще: было неважно в чём она появится, потому что в центре внимания был он. И Гермиона могла, не отвлекаясь, делать свою работу. Теперь же всё иначе. Теперь взгляды прикованы к ней. Госпожа Министр принялась расчёсывать гребнем волосы, и после первого же движения уставилась в зеркало: прядь стала практически сияющей. Зубцы скользили, с лёгкостью распутывая любые узелки, в которые так любили спутываться её волосы. Чем дольше волшебница расчесывала прядь, тем более блестящей и гладкой та становилась. Она вспомнила, как на Святочном балу в Хогвартсе им с Джинни потребовалась прорва времени, чтобы, при помощи «Простоблеска» соорудить приличную причёску. Мороки было много, и с тех пор Гермиона не пользовалась этим снадобьем, за исключением пары раз. Теперь же она могла выдохнуть с облегчением. В отражении на неё смотрела настоящая красавица: её волосы, на много лет отказавшиеся от встреч с ножницами из-за нехватки времени, струились по плечам и спине, спускаясь ниже талии. Всего несколько взмахов палочкой – и они сложились в невероятно сложную причёску, состоящую из кос и узлов. Она всегда хотела сделать такую, но её шевелюра была слишком непокорной для воплощения этого замысла. Нитка жемчуга обвивалась по каскадам кос, а сам гребень прочно закрепил всё это. В дверь постучались. – Входи, Малфой. Драко вошёл, держа в руках какие-то бумаги и просто замер. Впервые он не был в состоянии что-то произнести. Он не знал ни того, какое платье наденет Грейнджер на обед в честь Дня рождения Куахога, ни того, что сможет гребень сделать с её волосами. Он привык к тому, что её волосы похожи на паклю, просто более или менее растрепанную, поэтому к вот такому жизнь его явно не готовила. Это была самая красивая женщина, которую ему приходилось видеть. На мгновение он подумал, что Грейнджер – вейла, которая до сих пор успешно скрывала этот факт. Он полагал, что у госпожи Министра нет вкуса. Он ошибался. Безусловно, платье шито его портным, но вряд ли тот посмел бы навязать ей мысль приоткрыть плечи. На ней и в этот раз не было никаких украшений и драгоценностей. Гермиона была единственной женщиной, которой они были не нужны. Потому что она сама была драгоценностью. Волосы, перевитые жемчугом и уложенные в многочисленные косы и узлы на её голове, были способны заменить даже королевскую корону; её лицо и шея будто бы мерцали при мягком освещении, как искрился кварцит, из которого была высечена статуя, которую Драко видел в частной коллекции берлинского антиквара в прошлом году. Он тогда был ошеломлён точно так же, как сейчас, и был готов заплатить любую цену даже не торгуясь, но владелец сам не хотел расставаться с ней. Госпожа Министр повернула голову к своему помощнику, у которого выражение лица было такое, словно ему только что объявили смертный приговор, но он стойко принял эту новость. И это её немного озадачило: платье слишком вульгарное? Но ведь его шил портной самого Малфоя, который, с некоторых пор, стал и её портным. – Тебе этот цвет идёт больше, чем Падме, – выдавил из себя Драко. До него, наконец, дошло, что он стоит у двери как идиот и пялится на своё начальство. Гермиона снова отвернулась к зеркалу, чтобы взять сумочку. Он помнит, какого цвета было платье на жене Рона. Какая удивительная наблюдательность. Очевидно, Падма произвела на него сильное впечатление. – Спасибо. Что там у тебя? К счастью, Драко уже пришёл в себя: – Твой заместитель в панике. Забросал всю местную почту своими записками. – Что на этот раз? – Что-то насчёт порталов. Кажется, маглы случайно использовали потерянный портал и очутились заграницей. – Он доконает меня. Зачем вообще он полез в дела Перси? Он вполне способен решить эту проблему. – Что ему ответить? – Ничего. Пусть поймёт, что имитация бурной деятельности на меня не действует. – Как скажешь. Ты готова? Гермиона в последний раз посмотрела на себя в зеркало: – Готова. – Тогда идём. Мальчишки ждут внизу. *** «Скоромный обед» в честь Дня рождения Президента Куахога выдался отнюдь не скромным. Его манера кичиться своим положением кричала отовсюду: если цветы – то самые редкие, если вина – то самые изысканные. Даже в фонтане вместо воды ключом било самое дорогое в магическом мире вино. В фонтане, которого ещё вчера в банкетной зале абсолютно точно не было. Столы ломились от закусок. А именинный торт высотой с небольшой дом очень «скромно» украшали надписи, прославляющие господина Президента. Торт был нарочно выставлен заранее на всеобщее обозрение, чтобы все успели восхититься им, и, обойдя со всех сторон, прочесть о качествах выдающегося политического деятеля. Скромность, естественно, в этот перечень не входила. Оркестр играл джаз, любимая певица именинника меняла наряды для исполнения каждой песни, танцовщицы сияли ярче ночного города. И это был просто коктейль. На основной же части обеда творились и вовсе невероятное: все блюда без исключения были невероятно дорогими. И на каждую перемену менялась сама сервировка. Если подавались морские блюда, то столы заполняли композиции из льда. Фрукты подавались на деревьях и кустах, сделанных из золота и эмали. Мясо разносили механические драконы, внутри которых оно и готовилось. Всё это сопровождалось тостами за здоровье и процветание. После каждого поздравления Президент раскланивался и говорил, как он тронут. Это было действительно впечатляюще. Не впечатлён был только помощник Министра Магии Японии и Малфой. Очевидно, обоих воротило от такого чванства. Гермиона тоже не особо восхищена такой помпезностью и не проявляла никакого интереса к еде, просто для приличия нарезая мраморную говядину на кусочки. Она не считала себя светской дамой, и, если бы не должность Министра, то точно бы здесь не появилась. Дети политиков были в восторге. Даже те, которые уже бывали на подобных мероприятиях. Их столы стояли особняком, поэтому никто из них не отвлекался на скучные речи, то и дело произносимые в честь Куахога. Те же, кто уже достиг совершеннолетия, сидели за общим столом, и с завистью поглядывали на счастливчиков, которым не нужно было «наслаждаться» очередной блестящей тирадой. Скорпиус и Альбус болтали о чём-то с ровесниками, сидевшими рядом. Драко бросил взгляд на сына, и, убедившись, что всё в порядке, повернул голову и столкнулся взглядом с помощником Министра Магии Японии. Тот наблюдал за ним. Он не выглядел злым или сердитым. На его переносице лежали складки, будто он размышлял о чём-то более серьёзном, нежели их разборки посредством почты. Зрительный контакт длился всего пару мгновений, а затем японец устало повернулся к своему начальству и что-то принялся объяснять тому. Сам Министр Магии Японии по случаю пышного торжества, был облачён соответственно. Его голову венчала корона с обозначением титула министра. И она как будто была ему не по размеру. И это было странно. Обычно, такие вещи заколдованы, и идеально должны подходить их владельцу. Кресло Министра Магии Великобритании, например, принимает вид согласно характеру того, кто в него сядет. А сесть в него может только сам Министр, либо тот, кому он разрешит это сделать. В противном случае, Кресло могло превратиться в раскалённый железный стул. Такое было во времена прапрапрадеда Драко. Сейчас же всё гораздо гуманнее: Кресло просто становилось настолько мало, что, желающий, как бы ни пытался, просто не смог бы в него сесть. То же самое должно быть и с японской короной. Потому что она так и норовила сползти с большой головы Министра, и тому приходилось частенько её поправлять. От таких размышлений Драко отвлекло появление их аврора за спиной Грейнджер. – Госпожа Министр, прошу прощения, – аврор наклонился и понизил голос, – Ваш заместитель хочет срочно связаться с Вами. Говорит, это чрезвычайно важно. Гермиона собралась отложить салфетку и отправиться в номер, но Драко жестом остановил её: – Ты серьёзно? – А что мне делать? Ждать, чтобы он заварил такую кашу, которую мне и за полгода не расхлебать? – Это обед в честь Президента Магического Конгресса. Твой заместитель не настолько большая шишка, чтобы проявлять такое неуважение. – И что мне делать? – Насчёт чего он может так паниковать? – Да насчёт чего угодно. – Тогда тем более. Я разберусь. Будь здесь. В отличие от твоего, мой уход никто не заметит. Скоро обед закончится, и все переместятся в салон. Я узнаю, какие именно проблемы и сообщу тебе. – Хорошо. Драко поднялся и вместе с аврором удалился из зала. Он оказался прав: никто из присутствующих не обратил никакого внимания. Потому что все помощники то и дело отлучались по делам, возвращались, о чём-то коротко переговаривались с тем или иным министром, и, получив инструкции, выходили снова. Таким образом, все главы магических сообществ не нарушали этикет и решали возникшие дела. Гермионе никогда прежде не приходила мысль о том, что она до этого обеда постоянно вела себя неприлично в глазах своих коллег. Раньше госпожа Министр в подобных ситуациях сама спешила уладить возникшие проблемы, даже если это был сущий пустяк. Не удивительно, почему на неё косили взглядом. Волшебнице этот обед не доставлял особого удовольствия, как, впрочем, и все другие. Одни блюда сменялись другими, бокалы то и дело наполнялись, произносились помпезно-хвалебные речи, а Драко всё не возвращался. Она быстро привыкла, что Малфой всегда рядом, и она может рассчитывать на его помощь и поддержку. Конечно, здесь ей знакомы практически все, потому что Гермиона хотя бы раз, но встречалась с каждым из министров. Ну, или вела переписку. Но находиться здесь одной или с кем-то – это большая разница. Драко никогда не давал ей почувствовать себя не в своей тарелке, заполняя возникающие паузы разговором. Или спасая от не слишком приятных собеседников. Поэтому волшебница вздохнула с облегчением, когда всех пригласили проследовать в соседний зал, чтобы продолжить времяпровождение в неформальной обстановке. Госпожа Министр воспользовалась возможностью улизнуть, решив прогуляться в одиночестве, скрываясь от чужих глаз. Кроме того, ей нужно было не упустить Малфоя, который до сих пор не вернулся. Прогуливаясь по одной из верхних галерей, она услышала ругань и шум. Чьи-то дети не на шутку ссорились, и среди незнакомых голосов она отчетливо различила голос сына Драко. Волшебница не слышала, что именно он говорил, но не сомневалась, что произошло что-то неприятное. И Гермиона не ошиблась, когда через пару поворотов увидела слизеринцев, выражение лиц которых не предвещало ничего хорошего. Их палочки были направлены на двух мальчишек, в которых она узнала сыновей Министра Магии Испании, младший из которых только что выплюнул большого слизня из своего рта. Те, в свою очередь, так же направляли на британцев свои палочки. Помощник Министра на ломаном английском настойчиво пытался образумить всех четверых. – Что здесь происходит? – они, наконец, заметили её присутствие, – Альбус, Скорпиус, немедленно опустите палочки. Два слизеринца с неохотой повиновались. Появление Министра Магии подействовало на них как ушат ледяной воды. Палочки испанцев были нацелены на них до сих пор, и Гермиона, подойдя, закрыла собой Малфоя и Поттера-младшего. Какими бы темпераментными ни были сыновья её испанского коллеги, им не хватит духу пустить заклинание в Министра Магии. – Итак, что здесь произошло? – снова спросила она, обратившись на этот раз к помощнику Министра Магии Испании. – Этот юноша, – он указал на Малфоя-младшего, – запустил заклинанием в Пабло. Я прибежал на шум и видел это собственными глазами. «Ну вот… – пронеслось в мыслях Скорпиуса, – Сейчас нам влетит». Но, к его большому удивлению, мисс Грейнджер не стала кричать или грозиться нажаловаться отцу, чтобы тот наказал его. – Я уверена, этому есть объяснение, – спокойно произнесла она и повернула голову к ним, – Скорпиус, ты можешь ответить, что здесь произошло? – Он оскорбил Альбуса. – Что он сказал? – Он сказал достаточно, чтобы заслужить давиться слизнями. – Скорпиус, – всё так же терпеливо повторила Гермиона, – что именно он сказал Альбусу? Малфой-младший молчал, глядя на неё. Госпожа Министр не отводила взгляд, давая понять, что ждёт его ответ. Но эта копия Драко была так же упряма, как и его отец. – Он сказал, что я – ничтожество, – тихо произнёс Альбус. Скорпиус тут же оторвал взгляд от Гермионы, и зашипел на друга: – Прекрати! Но Поттер-младший был таким же упрямцем. – Он сказал, что я – просто сын великого Гарри Поттера, а сам ни на что не способен. Что я всю жизнь буду в тени отца и не сделаю ничего выдающегося. Гермиона перевела взгляд на сына своего испанского коллеги, и, видя, как изменилось её выражение лица, Скорпиус, изначально боявшийся, что им влетит, понял: она на их стороне. Помощник иностранного Министра строго спросил у пострадавшего юноши: – Пабло, это правда? Ты так говорил? Мальчишка опустил взгляд, выплёвывая очередного слизня. – Пабло! – с нажимом повторил волшебник. – Да. – Ты должен извиниться, – безапелляционно вынес вердикт испанец, – И ты, Хосе. Немедленно опусти палочку. Но тот был иного мнения: – Ни я, ни мой брат не собираемся извиняться перед ними! – Немедленно опусти палочку! – сквозь зубы произнёс помощник испанского Министра. – Да плевать! Прячутся за мамочкиной юбкой, слабаки! А ваша мамочка тоже ничтожная? – Не смей её оскорблять! Две палочки слизеринцев мгновенно направились на задиристых испанцев. Мальчишки стояли по обеим сторонам от неё. Палочка Хосе направилась на Скорпиуса, а палочка Пабло – на Альбуса. – Скорпиус, Альбус, палочки вниз! Живо! Но в этот раз Гермиону никто не послушал. Младший отпрыск Министра Испании снова выплюнул слизня, и, очевидно, был не в состоянии угрожать сыну Гарри из-за самочувствия. Он рухнул на колени и к нему тут же подбежал помощник их отца. Палочка Альбуса тут же направилась на Хосе. – Мелкий паршивец, – шипел его брат, глядя на Скорпиуса, – ты ответишь за это. Гермиона не стала дожидаться, чтобы в ход были пущены боевые заклинания, и снова закрыла Малфоя-младшего собой. – Вам лучше не вмешиваться, – юноша становился всё более темпераментным, – я доведу дело до конца чего бы мне это не стоило. – Хосе, – шипел испанский помощник, – это госпожа Министр Магии Великобритании! Немедленно извинись! – А, госпожа Министр Магии Великобритании. Грязно… Договорить он не успел, потому что помощник испанского Министра, чьё терпение лопнуло, заклинанием заклеил рот зазнавшемуся юнцу. Потому что скандал с оскорблениями Главы правительства несёт более серьёзные последствия, нежели заурядная драка подростков. – Твой отец будет очень разочарован, – шипел он, глядя на Хосе, а затем переведя взгляд на Скорпиуса, – Как и твой, я полагаю. – Его отец не будет разочарован, – послышалось со стороны, – Палочки вниз и не заставляйте меня повторять. Ослушаться отца Скорпиус не посмел. Альбус, глядя на друга, тоже опустил свою палочку. Но вот старший отпрыск испанского Министра всё ещё направлял палочку на Гермиону. Драко встал впереди госпожи Министр, и, не спуская глаз с Хосе, обратился к сыну: – Возвращайтесь в номер и ждите там. – Но отец! – попытался возразить юный волшебник. Один взгляд – и юноша, поджав губы, кивнул. – Идём, Альбус. Помощник Министра Магии Испании снял заклинание со рта старшего отпрыска своего начальника. Тот, стискивая зубы, смотрел на Драко. Конечно, он знал, кто находится перед ним. Поскольку Малфой закрыл собой Гермиону, то палочка Хосе теперь была направлена на него. – Я, полагаю, Вам известно, кто та дама, на которую Вы фактически подняли руку? – он скрестил руки на груди и только сейчас Гермиона заметила, что его пальцы сжимают палочку таким образом, чтобы быть готовым задействовать её в любой момент. – Она сама стала между нами. Но для Драко это не было аргументом: – Так Вам известно? Или Вас просветить? Зубы испанского волшебника стиснулись: – Конечно. Эта гря… – Скажи это, и останешься без языка, – предупреждающе произнёс Драко. Взгляд испанца стал испуганным, и он нервно сглотнул. Затем он опустил палочку, и, немного стушевавшись, сделал несколько шагов назад, а потом и вовсе развернулся и быстрым шагом покинул коридор. – Прошу прощения, госпожа Министр, – помощник испанского Министра поспешил с извинениями, – молодые люди погорячились. Они слишком темпераментны. Я непременно доложу обо всём господину Министру. Они завтра же принесут свои извинения Вам и Вашим детям. Гермиона хотела было возразить, что это вовсе не её дети, но испанец уже повернулся, уводя младшего министерского сына. – Не стоило этого делать, – произнесла волшебница, когда они остались одни. – Чего? – Пугать ребёнка отрезанным языком. – Ребёнка? – скептично протянул Драко, – Ему лет двадцать. Раз он появляется на таких мероприятиях, значит, ему следует вести себя подобающим образом. Как и должны взрослые люди. – Кому-то тоже следует вести себя, как взрослому. Один взгляд – и она замолчала. И даже чуть было не попросила прощения. Но вовремя сдержалась. – Идём отсюда, – она попыталась уйти от разговора, но ей не удалось. – Ты знаешь, как он собирался назвать тебя? – спросил Драко, когда они шли по коридору. – Догадываюсь, – уклончиво ответила волшебница. – Тогда не понимаю смысла твоего недовольства. – Как и я – твоего. – Вот сейчас вообще не понял. – По-моему, в его возрасте ты был ничуть не лучше. Он проигнорировал этот укол с её стороны: – В его возрасте у меня уже появились мозги, Грейнджер, и я не позволял себе таких слов. – Да неужели? – Твой язвительный тон здесь совершенно неуместен. – Тебе не стоило вообще обращать внимания на то, что он там пытался сказать. – Грейнджер, надеюсь, это просто неудачная шутка с твоей стороны. Министру Магии Великобритании в моём присутствии собирался нанести оскорбление сопляк, который является сыном политика. Я ни в чём не ошибаюсь? – К сожалению, нет. – Тогда можешь не стараться: я не собираюсь выслушивать нотации, которые ты уже заготовила. Можешь высказывать такое Поттеру, но не мне. Госпожа Министр молчала. – Будем считать, что мы договорились, – безапелляционно произнёс Драко, – А теперь перейдём к действительно важным вещам. Дела с Казначейством улажены. – Каким образом? – Я не вынес того потока бреда, который твой заместитель называет попыткой решения проблемы, поэтому решил связаться с казначеем и обсудить вопрос непосредственно с ним. Он согласился с внесением правок в бюджет после твоего возвращения. Потому что, цитирую «Никаких дел с этим идиотом иметь я не собираюсь». – Очень похоже на него. Они подошли к её номеру: – Ещё одно: пришло два письма из сектора борьбы с незаконным использованием изобретений маглов. Там пометка срочно, так что до ужина постарайся ответить. Я зайду через четверть часа, чтобы отправить твои ответы. – Хорошо, – кивнула волшебница, забирая конверты, – А куда ты? – У меня будет разговор с двумя юными джентльменами. – Они ни в чём не виноваты. – Естественно, Грейнджер. А выплёвывать слизней младший сын испанского Министра сам попросил. – Малфой, не смей их наказывать. – У Альбуса есть свой отец. Это их личное дело, и я не собираюсь в него вмешиваться. – Не смей наказывать Скорпиуса. – Грейнджер, при всём уважении, хоть ты и Министр Магии, но в своей семье главный – я. И мне решать, что делать, а что – нет. Хотя мило с твоей стороны, что ты так переживаешь. Вернувшись в номер, Драко столкнулся с воинственно настроенным сыном. Он не успел произнести ни слова, как Скорпиус выпалил: – Я сделал, что должен был и мне плевать как ты меня накажешь. – Неожиданное заявление. – Я не жалею ни о чём. Можешь отобрать мою метлу, лишить карманных денег или билетов на чемпионат по квиддичу. Можешь отобрать разрешение на посещение Хогсмида. Мне плевать. Я не собираюсь извиняться и просить прощения. – Не сомневаюсь. – Я знаю, что нужно было не встревать, раз мы обещали мисс Грейнджер вести себя прилично, но это он первый начал. Я держался до последнего, пока он не перешёл черту. – Я тебе верю. И хотел бы тебе кое-что сказать. Если, конечно, ты позволишь мне вставить слово. Пыл Скорпиуса немного поутих: – Если ты собрался читать мне нотации, то можешь не стараться. Ты сам был готов отрезать язык тому уроду за то, что он чуть не назвал мисс Грейнджер… ну, ты сам знаешь, как. – Интересно, откуда тебе это известно? – Я подслушал. Случайно. – Случайно? Я ясно дал понять вам обоим, чтобы вы отправились в номер и ждали меня. – Мы так и сделали. Просто мы очень медленно шли. Драко вздохнул, глядя на обоих: – А теперь чётко и ясно, в двух словах: что произошло? Альбус снова взял на себя инициативу рассказать неприятную историю, на этот раз – мистеру Малфою: – Всё было отлично. Мы познакомились с другими мальчишками и договорились завтра встретиться в кондитерской, пока взрослые будут на приёме. А потом Пабло стал говорить, что все так дружелюбны, потому что я – сын великого Гарри Поттера. И просто хотят познакомиться с отцом. А я… – слёзы заблестели на глазах Альбуса. Он сдерживал их в присутствии своего обидчика и тёти Гермионы, потому что расплакаться при них было бы полной катастрофой, но теперь обида вырвалась на волю и солёные дорожки были готовы побежать по щекам, – Он сказал, что я никогда не стану таким же знаменитым, как отец. И что я – полное ничтожество. Скорпиус запустил в него заклинанием. Все разбежались. Потом прибежал его брат и стал кричать, что превратит нас обоих в крыс и отдаст на съедение коту. Помощник Министра попытался нас разнять. Потом появилась тётя Гермиона и потребовала, чтобы мы объяснили, что происходит. А потом брат Пабло оскорбил её, и мы оба снова подняли палочки. А потом появились Вы, мистер Малфой. – Значит, получается, Скорпиус отомстил за оскорбление, а затем вы оба защищали мисс Грейнджер? – Получается, так, сэр, – подтвердил Поттер-младший. – И она, между прочим, была на нашей стороне, – многозначительно произнёс Скорпиус, – Хотя, конечно, было немного унизительно, когда она стала нас защищать. – Вот как? – Да. Хосе сказал, что мы прячемся за мамочкиной юбкой. Но мы не прятались! Мы вообще не знали, что она появится! – Если Вы накажете Скорпиуса, сэр, – храбро произнёс Альбус, – то я тоже должен быть наказан. Он в знак поддержки сжал руку друга. Если Скорпиуса лишат права посещать Хогсмид, он тоже туда не пойдёт. И, конечно, он не станет без друга посещать матчи по квиддичу. Даже финал. И откажется от карманных денег. В общем, он готов разделить любое наказание, которое мистер Малфой назначит сыну. Но мистер Малфой ответил: – Я не имею права наказывать тебя. Это должен решить твой отец. – Но Скорпиус просто… он не виноват, сэр! – горячо возразил Альбус. Драко серьёзно посмотрел на обоих: – Вот что я скажу. Вам обоим. А в особенности, тебе, Скорпиус: если когда-нибудь возникнет такая ситуация, как сегодня, то следует вызвать обидчика на поединок, а не швыряться заклинаниями прилюдно. Он мог увернуться, и заклинание попало бы в совершенно постороннего человека. Юный волшебник молчал, напряжённо думая. – Да, было бы неловко, – наконец, согласился Скорпиус. Драко покачал головой: – Не просто неловко. Ваш конфликт мог перерасти в нечто большее, чем просто словесная перепалка. – Я не подумал об этом, – поджав губы, произнёс Скорпиус. – Я рад, что мы достигли понимания в этом вопросе. Действовать стоит на холодную голову. Сын кивнул в знак согласия. Отец прав: стоило назначить встречу и навалять этому хаму по полной. А так – куча свидетелей могут подтвердить, что он атаковал Пабло первым. Пусть даже за дело. – А ты, Альбус, – Драко обратился к Поттеру-младшему, – конечно, я не имею права воспитывать тебя, это ответственность твоего отца, но я могу попросить тебя кое о чём? – Да, сэр. – В следующий раз напомни своему другу о том, что я только что сказал. – Хорошо, сэр. – И не стоит принимать близко к сердцу слова избалованного богатенького зазнайки. Он остался без всеобщего внимания, поэтому позволил себе сказать то, что сказал. Поверь, я знаю, о чём говорю. – Хорошо, сэр. – А теперь можете быть свободны. Из номера – ни ногой. Мне нужно зайти к госпоже Министр до ужина и отправить её письма. – А мисс Грейнджер пойдёт на ужин после такого? – Конечно, – не без удивления произнёс Драко, – с чего бы ей не пойти? Драко на самом деле не хотелось бы, чтобы Грейнджер оставалась наедине с Куахогом, потому что ему не нравились те взгляды, которые тот бросал в её сторону на продолжении всего обеда. Да, Президент старался быть осторожным, но Драко заметил. Потому что только слепой не станет глазеть на Гермиону, когда она выглядит так потрясающе. А Куахог явно не был слепым. И знал, куда надо смотреть. Поэтому Малфой, если бы мог, то запретил бы ей идти на этот чёртов ужин. Но у него нет никакого права указывать Грейнджер. Да и вряд ли она бы послушала его. Тем более, что Президенту МАКУСА не отказывают. В любом случае, раз это деловая встреча, то он имеет право присутствовать на ней, как помощник Министра Магии. Что он и сделает. Сразу после того, как отправит письма. – Можно будет заказать вишнёвый пирог на десерт? – с беспокойством поинтересовался Скорпиус, видя, что отец собирается уходить по делам. – Конечно. *** Драко взглянул на часы: половина девятого. Он задержался, отправляя ответы Гермионы. И, получив от аврора новую корреспонденцию с пометкой «Срочно» от Перси Уизли, спешил к своему начальству. Он знал, что Перси, в отличие от заместителя Грейнджер, никогда не станет беспокоить Министра по пустякам. За те три месяца, что Драко работал в Министерстве, Уизли никогда не появлялся в приёмной и в кабинете Министра Магии. И она так же никогда его не вызывала. Даже когда отчитывала глав отделов, Перси никогда не было, потому что он был единственным, чьи документы всегда были в идеальном состоянии. Он был опытным сотрудником, умеющим улаживать возникшие проблемы и сообщал об инцидентах постфактум, не тревожа Гермиону напрасно. Так что, очевидно, произошло действительно что-то из ряда вон выходящее, раз тот, зная о важной поездке, прислал письмо, требующее срочного ответа. Подойдя к лифту, на котором посетители поднимались до президентского люкса, Драко увидел двух американских мракоборцев из личной охраны Президента, загораживающих двери. – У господина Президента личная встреча, – безэмоционально произнес один из них, – Приказано никого не пускать. – Но мне нужно передать кое-что важное, – волшебник показал конверт с печатью, – Это срочно. Мракоборец только пожал плечами: – Боюсь, Вам придётся подождать. Потому что господин Президент не любит, когда ему мешают рабочими делами. – Простите, не понимаю. Американец закатил глаза: – У него ужин с очень известной дамочкой. Очень красивой известной дамочкой. Теперь ясно, о чём я? Теперь ему, конечно, ясно. Никакая это не деловая встреча. Что ж, вот и стала понятна причина того количества писем, доставляемая лично послами из Нью-Йорка. Господин Президент славится размахом во всём. Особенно, если речь идёт о том, чтобы приударить за красивой дамой. Не удивительно, что он положил глаз на Грейнджер. Но это его не касается. Ему всё равно что там за отношения у неё с этим чванливым самодовольным обмудком. Да, Драко проверил в магло-магическом словаре, что означает «самодовольный обмудок». И это было подходящим выражением для Куахога. Волшебник поднялся на свой этаж и, открыв дверь, вошёл в номер. – Я вернулся, – устало произнёс он. – Наконец-то, – послышался знакомый голос, – где тебя носило, Малфой? Я уже больше получаса жду тебя. Неужели, чтобы отправить пару писем нужно столько времени? Он вошёл в гостиную и увидел Гермиону, сидевшую на диване с чашкой чая в руке. Скорпиус и Альбус, судя по всему, только что показывали ей какое-то заклинание по Трансфигурации. Её кот с интересом наблюдает за всем, постукивая хвостом по ковру. – Я думал… ты же должна была быть на ужине с Куахогом. – Скорпиус и Альбус пригласили меня раньше. Поэтому я вежливо отказалась от предложения мистера Куахога. Что с твоим лицом, Малфой? Да, я могу отказать Президенту МАКУСА, если ты не знал. Он был совершенно потрясён таким заявлением. – Почему ты не поставила меня в известность, что отменила встречу? – Я думала, ты в курсе, раз твой сын пригласил меня. – Извини, пап, – подтвердил Скорпиус, – наверное, я забыл сказать тебе. Вчера утром мы пригласили мисс Грейнджер на ужин в качестве извинения, и она согласилась. – То есть… – Драко сглотнул, – это не с тобой у Куахога встреча сейчас. Он наверняка выглядел как полный идиот сейчас. Это ведь логично: раз она здесь, то компанию Президенту составляет сейчас другая дама. – Вижу, до тебя, наконец, дошло, – Гермиона поставила чашку на стол, – Хвала Мерлину. Так ты отправил письма? – Как раз только что. Перси Уизли прислал срочное письмо, – он протянул конверт, и Гермиона тут же открыла его и принялась изучать содержимое. А в голове Драко носилась одна-единственная мысль: она может отказать во встрече Президенту МАКУСА. И говорит об этом так, словно это обычное дело. Госпожа Министр закатила глаза, возвращая лист с каллиграфическим почерком Перси, обратно в конверт: – Напомни мне, когда вернемся в Лондон, чтобы я отправила своего заместителя куда-нибудь с дипломатической миссией, – она поднялась с дивана, – Он довёл беднягу Перси. А я-то думала, это невозможно. Она быстро подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и быстро написала ответ. – Я попрошу аврора, – она жестом остановила Драко, который намеривался снова отправлять позднюю почту, – У меня нет ещё часа, чтобы ждать твоего возвращения. Ты нужен здесь. На утро все правки должны быть внесены в чистовые варианты договоров. В четырёх экземплярах каждый. Чтобы мы не позднее десяти утра передали… Малфой, ты меня слышишь? – Да, – глухо ответил Драко, садясь в кресло и доставая бумаги. Она вышла из номера на несколько мгновений и тут же вернулась уже без конверта. – Вы сможете подождать полчаса? – обратилась она к мальчикам. – Конечно, – ответил Скорпиус, предварительно получив утвердительный кивок от Альбуса, – Мы пока накроем на стол. – Так, – она стала указывать места в бумагах, требующие исправлений, – в третьем пункте нужно изменить число порталов с сотни до двухсот на время проведений игр сборных по квиддичу. Ты записываешь? Драко впервые пропускал её слова мимо ушей, потому что его мозг до сих пор обрабатывал информацию о том, что он ошибался всю дорогу до номера, когда представлял себе роман между ней и американским самодовольным обмудком. Да разве можно вообще представить, чтобы Грейнджер заинтересовало нечто подобное? Она замужем за своей должностью Министра. Вряд ли вообще существует мужчина, способный в её приоритетах подвинуть работу на второе место. Это же Грейнджер. Она даже одежду подбирает исключительно для того, чтобы удачно провести переговоры, а не для того, чтобы понравиться кому-то. Правда, с некоторых пор он явно сбит с толку тем, что госпожа Министр сменила свои костюмы клерка на платья. Возможно, это какая-то новая политическая стратегия, о которой он пока не в курсе. Если вообще когда-нибудь будет в курсе. Во всяком случае, он не против такой перемены, потому что Министр Магии должна быть похожа на Министра Магии, и никто никогда не сможет переубедить его в обратном. – Малфой, да что с тобой такое сегодня? – немного раздражённо спросила Гермиона, обнаружив, что её помощник не записывает ничего из того, что она диктует. – Почему ты отменила встречу на самом деле? – Малфой, ты действительно хочешь поговорить об этом прямо сейчас? Я ужасно хочу есть, потому что на обеде мне кусок в горло не лез, а здесь в меню антрекот и клафути, так что давай уже закончим с бумагами и сядем, наконец, за стол. Драко внимательно посмотрел на неё, но она не поняла значение этого взгляда. Длилось это всего несколько мгновений, а затем он полностью переключился на стопку пергаментов, лежавших перед ним, и взялся за перьевую ручку: – С сотни до двухсот, верно? Гермиона была готова огреть его блокнотом по голове: она уже давно диктовала правки к третьему договору, а Малфой застрял на первом. Очевидно, её заместитель заразил его своей тупостью через письма. Других объяснений происходящего у неё не было. *** Ужин, в отличии от обеда, проходит замечательно. Скорпиус, как хозяин, снова сидит во главе стола, Альбус занимает место напротив него. На почётных местах – Гермиона и Живоглот, который явно доволен сегодняшним меню. Ещё бы! На одном его блюдце – нарезанная форель, а на втором – антрекот. Третье блюдце полно нежнейших сливок. Драко усадили напротив них, поэтому время от времени он ловит странные взгляды животины. И Малфою интересно, где же он успел перейти дорогу этому полу-жмыру. От плохого настроения мальчишек не осталось и следа: они с воодушевлением рассказывают истории о своей учёбе в Хогвартсе, о том, как проводят выходные в Хогсмиде, и какой чудак профессор Лонгботтом. А Драко всё время может думать только о том, что Грейнджер отказала в ужине самому Президенту МАКУСА. Тому, кому отказать вообще невозможно. И по какой же причине? Потому что Скорпиус и Альбус пригласили её раньше. И вот она сидит, одетая в то же самое платье, что и на проклятом обеде. С той лишь разницей, что теперь она улыбается и наслаждается едой. Мальчишки, не имея возможности покидать гостиницу, освоили функцию «заказ с доставкой», так что все блюда на столе – из ресторана, указанного в путеводителе. И это, определённо, лучшее решение, поскольку гостиничная кухня вовсю готовится к завтрашнему юбилею МАКУСА, где гостей будет ещё больше, чем сегодня, ведь на празднование позовут прессу, весь местный бомонд, знаменитостей и чиновников из самого Конгресса. По самым скромным подсчётам, будет около пяти сотен приглашённых. Но это будет завтра. А сейчас самая прекрасная женщина сидит напротив него, с наслаждением ест свой вишнёвый пирог с мороженым, и болтает с мальчишками о разных пустяках. Ему никогда не понять этого. Да, она тепло относится к Альбусу, но приглашение исходило от Скорпиуса в качестве извинения за своё поведение. Неужели она так внимательна к подобным вещам? Грейнджер могла бы сослаться на ту же занятость и вежливо отказать, заверяя, что это необязательный жест с их стороны. Но она не сделала этого. По какой-то причине, госпожа Министр может отказать Президенту МАКУСА, но не может отказать этим двоим. Так же, как с их приглашением на Рождество. Могла отказать, но не стала. Она не выдала их нелегальное путешествие в Париж Поттерам, помогла со сладостями, с интересом смотрела представление по Трансфигурации и Заклинаниям, по просьбе мальчиков взяла своего кота. Госпожа Министр ни разу не отказала ни в чём этим двум. И ему интересно почему. Хотя он совсем не против, если она всякий раз будет принимать приглашение Скорпиуса и сидеть напротив него. Потому что на то, как она выглядит сегодня, можно смотреть вечность. Он зря сомневался дарить ей гребень или нет. Иначе он никогда бы не узнал, что Грейнджер большой знаток по части искусства. Потому что он может совершенно точно назвать картину, с которой скопирована её причёска. И место, где висит оригинал этой картины. Он может назвать точный цвет её платья, потому что это не просто индиго, это то, что французы называют «sacre bleu». Драко доводилось видеть «священную синь» на полотнах, но ни одна дама не выходила в свет в наряде такого цвета. Он может назвать статуи, мрамор или кварцит которых отшлифован до такой же гладкости, как кожа её плечей. И всё это полностью сочетается с ароматом воздуха сразу после удара молнии, струящемся в её волосах и оседающим в складках платья. И время летит слишком незаметно, потому что вот она уже благодарит за ужин, и поднимается, чтобы попрощаться и удалиться к себе в номер. – Я провожу мисс Грейнджер, – Драко вспоминает о приличиях и открывает двери. – Спасибо, что не стал наказывать Скорпиуса, – говорит Гермиона, когда они уже идут по пустому коридору. – Не понимаю, за что ты благодаришь. Мальчики рассказали, что произошло, и наказывать за такое просто нелепо. Остаётся надеяться, что отношения с Испанией не ухудшаться. – У испанцев никогда не было особо хороших отношений со мной. – Я думал, что вы, как раз наоборот, дружны. – Это с Кингсли они были дружны. До тех пор, пока он не стал продвигать меня как своего преемника. Они надеялись, что должность Министра займёт Перси. Или кто-то ещё, кто гораздо сговорчивее меня. – Почему у них были с Кингсли хорошие отношения, а с тобой – нет? Он тоже, кажется, не сговорчив. – Кингсли – чистокровный волшебник. А я – нет. Конечно, в лицо они мне такое не скажут, но я прекрасно знаю, что испанский Министр думает насчёт меня. – А теперь, полагаю, отношения станут ещё более натянутыми? – У меня с ними – да. Если они не принесут извинений завтра. В любом случае, я не стану особо горевать от того, что буду лишена захватывающих прогулок по фамильным склепам. – Думаю, испанцы не совсем идиоты, чтобы резко менять свою позицию. – Вся верхушка испанского Министерства – аристократы, чья родословная корнями уходит на несколько веков. Так что их позиция по отношению к таким как я, сформулирована уже давно. Драко скептически смотрел на неё, и она объяснила: – Министр проводил «захватывающую» экскурсию по фамильному склепу не просто так. – О… – только и смог произнести Драко. – А в конце не просто так спросил, как выглядит фамильный склеп моей семьи. – Знаешь, Грейнджер, я теперь тоже не переживаю за отношения с Испанией. Гермиона улыбнулась. – Но, если нужно, – краешек губ Малфоя дернулся в насмешливой ухмылке, – мой фамильный склеп к твоим услугам. Если захочешь им провести ответную экскурсию. – Зачем? – Чтобы Министр Магии Испании понял, что не он один умеет делать намёки, конечно. – И какой намёк ты уже собираешься сделать им? – Среди моих предков был Малфой, который помог сокрушить Непобедимую Армаду. Думаю, испанский Министр прекрасно помнит эту поучительную историю. Но я с удовольствием расскажу её ему ещё раз. А в завершении могу показать чудную надгробную плиту, где изображен тонущий испанский галеон. Думаю, испанцы будут в восторге узнать, что под ней лежит Люциус Малфой І, который пустил на дно их лучшие корабли. Он просил в обмен на свою помощь руку королевы, но та ему отказала. – О… – только и смогла произнести волшебница. Она совсем забыла, что среди Малфоев были те, кто не гнушался иметь дела с маглами, если речь шла о выгодных сделках. Иначе как они стали одной из самых богатых волшебных семей Британии? Не удивительно, что на него охотятся все незамужние волшебницы, не смотря на его полное игнорирование. Малфой – слишком лакомый кусок, чтобы сдаваться после пары выброшенных писем. Многие глупышки готовы растоптать свою гордость, лишь бы на них в конечном итоге было обращено внимание. Гермиона не сомневалась: завтра начнётся очередной «парад невест», на этот раз американских. Потому что она читала передовицы сегодняшних газет, где было сказано, что «… с Министром Магии Великобритании прибыл её личный помощник – Драко Люциус Малфой, вдовец, наследник знаменитой чистокровной британской самой богатой аристократической семьи». Она вначале подумала, что это за дурацкий заголовок такой, но теперь до неё дошло для кого предназначены такие передовицы. Все приглашённые возьмут завтра на приём своих незамужних дочерей, сестёр и внучек. – Грейнджер, ты обдумываешь моё предложение что ли? – голос Драко вывел её из размышлений. Они уже стояли около двери её номера, и она отважилась задать ему вопрос: – Я могу узнать причину, по которой ты так странно смотрел на меня весь вечер? Ты недоволен, что Скорпиус пригласил меня? Что ж, похоже, он явно не ожидал услышать такое. И совершенно не знал, что ответить. Не говорить же, в конце концов, что он весь вечер сравнивал её с предметами искусства. Она явно сочтёт его сумасшедшим. Особенно, если он скажет, что её шея похожа на шею какой-то античной статуи на вилле Блейза. – Нет, я не против, я даже рад. Просто… – Просто что? – с недоверием переспросила Гермиона. – Ты отказала во встрече самому Куахогу. Я просто до сих пор не могу в это поверить. О, он, очевидно, считает, что она похожа на тех пустоголовых девиц, которые бегут сломя голову по первому же зову. – Я могу отказать кому угодно, – не без гордости ответила волшебница, – могу себе позволить. – Ты же помешана на работе. – Куахог приглашал меня на явно… нерабочую встречу. Драко нахмурился: – Он тебе прямо это сказал? – Нет, – она открыла дверь своего номера и шагнула внутрь, – Но когда женатый мужчина внезапно приглашает на ужин с шампанским и устрицами в собственный номер, то вряд ли разговор пойдёт о политике. Она не понимала, почему сказала следующие слова, потому что у неё определённо не было ни единой причины оправдываться перед ним: – Даже если бы мальчики не пригласили меня, я бы всё равно отказалась. Я – Министр Магии, а не шлюха, Малфой. Добрых снов. И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь.