Госпожа Министр

*** – Мне жаль, – ещё раз повторила Гермиона, виновато глядя на своего помощника. Пару минут назад она сообщила, что он отправляется в Бутан на два дня для передачи подписанных договоров о сотрудничестве вместо неё. Всё бы ничего, не будь эти два дня началом пасхальных каникул. Поэтому Драко отказывался в это верить. Во многом из-за того, что на календаре было первое апреля. До полудня было ещё два с половиной часа, так что новость, которой его шокировали, скорее всего – попытка розыгрыша. Возможно, по подсказке близнецов – буквально только что сова из «Всевозможных вредилок» принесла записку напрямую в Кабинет Министра Магии, минуя его стол. На этот раз без дурацких приколов, из-за которых в прошлый раз пришлось переписывать более полусотни конвертов. Но, очевидно, он поспешил радоваться. – Грейнджер, это же первоапрельская шутка, правда? – на всякий случай уточнил Драко, пристально вглядываясь в лицо начальства. Волшебница отрицательно покачала головой. Он даже не знал, что сказать: раз это не шутка, а проявление необычайного доверия (поскольку при Грейнджер только заместитель Министра Магии обладал такими полномочиями, но он был разжалован, а другой не назначен, потому что госпожа Министр не находила достойную кандидатуру), Драко был чрезвычайно польщён. Однако, с другой стороны, он не собирался терять два дня своей жизни, чтобы находиться в обществе дипломатов на другом конце света. На Востоке нет пасхальных каникул, и данное время там, традиционно, – крайне удачно для собрания ведущих политиков этой части земного шара, обсуждения дел и заключения сделок. Отнимать два дня его жизни ради подписи нескольких бумаг – чрезвычайная наглость с её стороны. – Если ты забыла, Скорпиус завтра приезжает на каникулы, и я планировал провести всю пасхальную неделю с ним, – услужливо напомнил волшебник, намекая, что намерен отказаться. – Помню, – извиняющимся тоном подтвердила госпожа Министр, – но я не могу покинуть Британию на целых два дня. Я должна присутствовать на двух слушаниях в Визенгамоте и провести переговоры с послами. Мне правда больше некому поручить подобное. Драко скрестил руки на груди: – Да неужели? – Перси я не отправлю, – быстро промолвила волшебница, прекрасно поняв, что он имеет в виду, – но и оставить на переговоры тоже не могу. Других даже рассматривать не стоит. – А я, значит, самая подходящая кандидатура? – Ты – мой личный помощник и можешь, как доверенное лицо, представлять мои интересы. Тем более, что ты знаком с госпожой Мин и… с японским Министром тоже. Конечно, возможно, вместо него там будет его Правая рука, но, надеюсь, что развития событий дальше оскорбительной частной переписки ты не допустишь. – Считаешь? – немного раздражённо спросил Драко, всем своим видом показывая насколько он не в восторге от перспективы отправляться на другую сторону земного шара. – Я надеюсь на твоё благоразумие и холодную голову, – миролюбиво произнесла Гермиона. – Только не нужно мне льстить, Грейнджер. – Это – чистая правда. Лучше тебя не справится никто. – Допустим, – Малфой был не из тех, кто будет спорить с очевидными вещами, – А куда прикажешь деть Скорпиуса? С собой я его не возьму. – Не будет беды, если он пару дней погостит у Альбуса. Драко косо посмотрел на неё: – Чтобы я потом до конца жизни чувствовал себя обязанным Поттерам? Ещё чего. – Вы же собирались провести каникулы у Забини в гостях, – вспомнила Гермиона, – Может же Скорпиус пару дней пожить у него? – Ну, допустим, – Драко задумался, – если ты сможешь гарантировать, что Блейз не затащит моего сына на какую-нибудь вечеринку с выпивкой и полуголыми девицами. Гермиона так и замерла с открытым ртом, собираясь с мыслями. Тем временем в приёмную влетела сова, неся письмо, которое предназначалось для Драко. волшебник распечатал конверт и стал глазами пробегать по его содержимому. – Напомни мне, на почве каких общих интересов вы с ним вообще сошлись? – Наконец нашлась Гермиона. Она и вправду искренне не понимала, что может быть общего у Забини и Драко. Если бы её помощник вёл такой же образ жизни, что и его итальянский друг, она бы поверила в их крепкие дружеские узы, но Малфой был, в противоположность Блейзу, воплощением надёжности и респектабельности. Работай он вместо Забини в итальянском Министерстве, давно стал бы первым заместителем. Драко был серьёзен, исполнителен, ответственен и не гонялся за каждой юбкой. От слова «совсем». О Забини же у неё (хоть ей доводилось видеть его всего несколько раз) впечатление сложилось далеко не самое приятное. И дело было даже не в той жалкой попытке оскорбить её. К завуалированным намёкам в дипломатических кругах вроде «каждый должен находиться на своём месте, а не занимать чужое» или «сейчас столько задавак, считающих себя достойными занимать высокие должности» Гермиона давно уже привыкла. – Ну, Блейз не всегда вёл себя так одиозно, – Малфой сосредоточенно изучал полученный пергамент, – И он очень верный друг. – Охотно верю, – поджала губы госпожа Министр, превосходно помня всю ту кампанию, которую развернул Забини против неё, и которая, вопреки всем его интригам, закончилась, фактически, свиданием в Венеции. О, если бы Забини знал… он бы совершенно точно утопился в Гранд-канале. – Благодари своё гриффиндорское везение, Грейнджер, – не особо весело произнёс Драко, убирая полученное послание в ящик стола, – пожалуй, я смогу выполнить твоё поручение. – Что случилось? – с тревогой поинтересовалась волшебница, видя хмурый взгляд. – Скорпиус и Альбус не смогут приехать раньше воскресенья. – Почему? Макгонагалл их всё-таки наказала? Это из-за случая в библиотеке? Я напишу ей, и она их отпустит. – Какой ещё случая в библиотеке? – поднял брови Драко, и Гермиона поняла, что дело вовсе не в этом. – Никакой, – поспешно сказала госпожа Министр. – Грейнджер… – Драко напрягся, – Что они натворили? – Ничего. Прозвучало это совершенно неубедительно, и даже она это поняла. За что справедливо получила укоризненный взгляд. – Ты снова выгораживаешь их? – вздохнул волшебник, в который раз удивлённый сплочённостью этой команды, – Позволь тебе напомнить, что я не кто-нибудь, а отец. Гермиона вздохнула: – Это совершенно обычный пустяк. И я обещала, что ничего тебе не скажу. – Ты давала Непреложный обет? – Конечно нет! – Тогда я слушаю. – Я им обещала. – Если это такой пустяк, то я и слова не скажу Скорпиусу. Но я имею право знать. Госпожа Министр и сама понимала, что правильнее будет всё рассказать, и мысленно ругала себя за своё обещание. Но она так же обещала Драко, что будет на его стороне во всём, что касается подобных вопросов. – Они на прошлых выходных решили проверить одно заклинание и зачаровать пергаменты, предназначенные для контрольной, – сдалась Гермиона, – Подслушали, где преподаватели их хранят, проникли в библиотеку, и наложили заклинание. Но их кто-то заметил, и рассказал, что мальчишки гуляли по библиотеке рано утром перед прогулкой в Хогсмид. Ну, и, чтобы на них не пало подозрение, они решили всё вернуть, как было, но не знали контрзаклинание. И спросили у меня, – тут она поспешила добавить, – Я была возмущена, если тебе интересно. – Ну, ещё бы…. – хмыкнул Драко. – Видишь, ничего такого, – попыталась заверить его волшебница, – Раз Макгонагалл их не наказала, значит, они успели всё исправить. – Да уж, взять в подельники Министра Магии – это ничего такого. Обычное дело. Все студенты так и делают. – Никто не брал меня в… – волшебница с неохотой произнесла совершенно вопиющее слово, – подельники. Малфой одарил её укоризненным взглядом, как будто это она лично присутствовала при всём произошедшем и яростно помогала в совершении школьного преступления. – Грейнджер, если так пойдёт и дальше, учитывая вашу тягу к нарушению правил, вас троих скоро придётся вытаскивать из Азкабана или, что ещё хуже, из Кабинета Макгонагалл. – Можно подумать, – закатила глаза Гермиона, – ты никогда не воровал бланки у преподавателей, чтобы спасти от контрольной класс, который абсолютно не готов. Драко прищурил взгляд: – Так вот, кто стащил задания по Истории магии… Все были уверены, что это кто-то со Слизерина. Какое коварство, Грейнджер. Кто бы мог подумать… староста забыла подготовиться к контрольной и воспользовалась своим положением. – Я была готова, – искренно возмутилась Гермиона, – это все остальные решили покутить в честь победы в матче по квиддичу. У меня не было другого выбора. – Вы получили Кубок школы, из-за разницы в один балл! Если бы вы завалили контрольную (что было бы справедливо), Кубок бы достался нам! А это умно… никто бы в жизни на тебя не подумал. Даже я считал, что это Поттер, – в глазах Драко блеснул азарт, – Как думаешь, если обнародовать эту часть твоего криминального прошлого, тебе придётся подать в отставку? Гермиона предупреждающе подняла указательный палец: – Только попробуй! – О, моя любимая часть, – широко улыбнулся Драко, – Чем будешь угрожать на этот раз? Выдашь премию в один кнат? – В один сикль! – Гермиона скрестила руки на груди. – Н-да, похоже, у тебя иссякает воображение, – всё так же, улыбаясь, продолжил Драко, услужливо подсказывая, – Ты вполне можешь угрожать, что явишься на работу в том ужасном сером костюме, который так и не выбросила. Вот это – действительно угроза. – Это, между прочим, подарок! – возмущённо воскликнула Гермиона. – Грейнджер, заклинаю именем Мерлина, скажи, кто тебя так ненавидит? – Гхкм… – волшебница вскипела, поддавшись на провокацию, и, фыркнув, выскочила из кабинета, хлопнув дверью. – Мистер Малфой, – из картины показался сэр Мерлин, который, как исинный слизеринец, всё подслушал, – Вам не кажется, что Вы немного перегнули палку? Всё же это – госпожа Министр. – Не думаю, сэр Мерлин. Сегодня же первое апреля, а до полудня ещё есть время для законных шуток, – ответил Драко, – кроме того, этот костюм ей совершенно не идёт. – Не могу не согласиться с Вами, мистер Малфой, – закивал портрет, – но я переживаю, что госпожа Министр может слишком остро воспринять Ваши слова. А мне совершенно не нравится, когда вы находитесь в ссоре. – Это не дотягивает до ссоры, сэр Мерлин, – спокойно произнёс Драко, – Меня больше беспокоит то, чей это, к чёрту, подарок…. Волшебник сел за свой стол, ненадолго погрузившись в раздумья, а затем черкнул пару коротеньких записок и отправил их. Когда Гермиона, спустившая пар в кабинете Перси, докопавшись до мизерной описки в документе, и устроив разнос в Аврорате, где не обнаружилось никаких зацепок по расследованию, только под вечер вернулась в Кабинет, специально выждав, когда Малфой уже уйдёт, то обнаружила на своём столе два свёртка. В одном находились её любимые лимонные пирожные из лучшей кондитерской Косого переулка, к которым прилагалась примирительная записка. Второй же свёрток был гораздо больше и прямо на упаковочной бумаге красовался каллиграфический подчерк, который она не перепутает с чьим-то другим. Сэр Мерлин, выглядывая из-за плеча госпожи Министр, увидел, как она, развернув свёрток, вытащила серый костюм из лучшего кашемира и шёлка, какой только можно встретить в магическом мире. Краем уха он услышал, как волшебница произнесла «какой же он позёр» или что-то вроде того. Но она не была рассержена или недовольна. Портрет опасался, что оба примирительных подарка будут отправлены в камин или уничтожены каким-то другим способом, но этого не последовало. – Мистер Малфой не просил мне передать что-то, когда заходил? – Гермиона обратилась к портрету. – Нет, – покачал головой сэр Мерлин, разглядывая выражение лица госпожи Министр и пытаясь определить её отношение к обнаруженным свёрткам, – разве, что подарки для мистера и мистера Уизли находятся рядом с Вашим приглашением. – Ах да, точно, – уже с небольшой досадой отозвалась волшебница, – сегодня же ещё эта вечеринка…. Взглянув на часы, она стала торопливо собираться и, проходя через приёмную, бросила взгляд на стол своего помощника, за которым сидел дежурный аврор. – Госпожа Министр? Что-то не так? – спохватился мракоборец, по-своему трактуя взгляд Министра Магии, и тут же бросился украдкой проверять что в его виде могло вызвать такую реакцию. Гермиона жестом показала, что стажер может быть спокойным, попрощалась, взяла подарки для близнецов и направилась к каминам, думая, что да, правда, в приёмной всё не так. Но в этом нет никакой вины аврора. *** – Драко, – в глазах Тео бушевала плохо скрытая паника, – умоляю, помоги мне! Эта женщина меня доконает! Драко, вернувшись домой, хотел начать собрать вещи, но неожиданная кричалка от Тео перечеркнула его изначальные планы. Так что ему, как хорошему другу, не оставалось ничего, кроме как направиться в особняк Ноттов. Как только он оказался на пороге, то дверь тут же распахнулась. Очевидно, Тео выглядывал гостя из своего кабинета и, завидев его у ворот, кинулся навстречу. Волшебник нервно отобрал пальто, раздражительно ворча, что Драко долго копается, а нужно действовать быстро. Они закрылись в кабинете, чтобы никто не помешал их разговору. – Если мне не изменяет память, ты сам нанял её своей ассистенткой, – выслушав вступительный монолог друга, Драко наблюдал, как тот меряет широкими шагами комнату, что выглядело весьма забавно, – А теперь ты кусаешь локти? – Я думал, она убежит отсюда, едва увидит с чем ей придётся иметь дело! – Ну и… – Она рассортировала все мои бумаги! Накладные, доверенности, дарственные… Это какой-то кошмар! – Почему? Теперь, полагаю, в твоих документах – порядок. – Да! И теперь я ничего не могу найти! – Ну, об этом стоило подумать раньше. – Драко, это ещё не самое худшее! Сегодня за завтраком я заметил, что на столе – совершенно другая посуда! Драко поднял брови в удивлении: Тео, правда, заметил это только сейчас? – А ещё она приказала постелить ковры, переставила цветочные горшки, сменила все занавески… – Может, она просто их почистила? – предположил Драко. – Нет, они – новые! А подушки в гостиной! Да их целая куча! А на обед теперь обязательно бульон, стейк с гарниром и овощи. Вот чем ей бутерброды не угодили? Их можно есть где угодно! А бульон? Ты пробовал есть бульон, чистя шестерёнки? – Если честно, то нет. – И не пробуй! Гиблое дело! – Тео нервно плюхнулся в кресло, – Зато теперь у неё появилась причина, чтобы я ел исключительно в столовой и хотя бы два раза в день! – Звучит не так уж и плохо. – Драко! Помоги мне от неё избавиться. – Тео, – Малфой терпеливо объяснял очевидные вещи для несведущего друга, – Эта женщина прямо сказала, что хочет стать твоей женой. Ты правда думаешь, что её хоть чем-нибудь можно выдворить отсюда? – Драко Люциус Малфой! Я использую аргумент нашей дружбы. И теперь ты обязан дать мне совет! – Хорошо, – вздохнул Драко, – просто расскажи ей, почему ты никогда не сможешь вступить с ней в отношения. – Ты с ума сошёл? Об этом знаешь только ты и Дафна! Это исключено! – Тео, если ты и вправду хочешь, чтобы она отстала от тебя, тебе придётся ей рассказать. Это – единственный верный выход. – Это – невозможная вещь, Драко, – Тео плюхнулся в кресло и забросил ноги на стол, – Такая же, как та, что ты никогда в жизни не сможешь приготовить Феликс Фелицис. *** – Умеет же ударить по больному, – ворчал Драко, вернувшись домой. В его голове всё ещё звучали слова Тео. Хотя после они говорили ещё много о чём, но именно это снова и снова всплывало в мозгу. Конечно, Нотт и не думал сказать что-то обидное, но в моменты выхода из равновесия, он не умел контролировать то, что вырывалось из его рта. Феликс Фелицис – единственное, что во всём курсе Зельеварения так и не сумел освоить Драко. Неудачи, сопровождающие все его попытки на этом поприще всегда портили ему настроение. Конечно, не было проблемой взять, при необходимости, склянку-другую у Тео, но тут в игру вступала врождённое упрямство. А Малфой были упрямы. И чем старше, тем сильнее эта черта проявлялась. Взгляд Драко упал на полупустую склянку с жидкой удачей. Он вынужден признать, что этот гениальный выскочка прав: ему никогда не справиться. «Если только ты не попробуешь приготовить Феликс Фелицис, предварительно выпив Феликс Фелицис», – услужливо подсказал изворотливый ум. Мерлинова борода! Да это же гениально! Драко вскочил и принялся возбуждённо расхаживать по кабинету. Как раньше он до такого не додумался? Волшебник посмотрел на часы: если начать прямо сейчас, то у него хватит времени с запасом, чтобы всё окончить до отъезда. Да он даже успеет немного поспать. Волшебник бросился в свою лабораторию, и принялся выискивать необходимые ингредиенты. Но морского лука и скорлупы оокамии под рукой не оказалось. Зато их запас точно должен быть в его убежище над водами Атлантики. Драко откупорил склянку с оставшимся зельем жидкой удачи, которую ему когда-то дал Тео, и сделал глоток. Теперь он был верен, что сегодняшняя попытка в приготовлении этого зелья окажется успешной. Окрылённый своей находчивостью, волшебник трансгрессировал у порога своего дома, и вошёл внутрь. И, даже не успев переступить порог, почувствовал её присутствие. Она же должна быть на очередной вечеринке по поводу Дня рождения близнецов Уизли. Драко видел приглашение собственными глазами и расписался за подарки, доставленные курьером. Большие жёлтые глаза с таким же недоумением смотрели на него, когда он вошёл в гостиную, будто спрашивали «А ты что здесь забыл?» – Это мой дом, – почему-то объяснил Драко, не понимая, почему это он должен оправдываться перед этим полужмыром, развалившимся на софе. Хотя, возможно, это было напоминание самому себе, что это его жилище, в чём он уже сомневался: Грейнджер успела приложить руку не только к кухне. Её присутствие чувствовалось везде, кроме, пожалуй, лаборатории. Госпожа Министр держала своё слово и не заходила туда. Это было главным. Насчёт остального Драко был не против. Тем более, что у неё был вкус. Он видел её гостиную, походившую на комнату ожидания в официальном учреждении. Но здесь её вкус проявился совершенно по-другому. Повсюду были именно её вещи. Не дипломатические подарки и презенты, а то, что было приобретено именно ею: от бронзовой люстры и ковров до вышитых подушек на диване и фарфоровых горшков с цветами, расставленных по всему дому. Теперь его дом не казался заброшенным. Всё дышало уютом и теплом. Сюда хотелось возвращаться. Драко перевёл взгляд на обеденный стол: тот был сервирован на две персоны. Живоглот внимательно вглядывался в выражение лица хозяина дома, и, увидев, что его брови нахмурились, а губы сжались в тонкую полоску, спрыгнул и дивана и грациозно занял своё место за столом, давая понять, что Драко сердится зря. А, чтобы было понятнее, животина соизволила облизнуться и постучать лапой по столу, требуя добавки порции сливок. К счастью, Малфой не страдал глупостью, и понял, что это рыжее существо было единственным, кто составил компанию Гермионе сегодня вечером. Драко удовлетворил просьбу кота, налив в блюдце сливок: – Без обид, приятель. Так, на будущее: это – моё место. Хозяин всегда сидит во главе стола. Животина, хоть и с неудовольствием, но утвердительно моргнула жёлтыми глазами в ответ, и принялась за угощение. Сам Драко поднялся на второй этаж, чтобы сообщить Грейнджер о своём присутствии. Дверь в спальню была приоткрыта. Очевидно, для кота. Волшебник осторожно заглянул внутрь, хотя правила приличия требовали, чтобы он дал знать о своём появлении стуком в дверь. И он собирался так сделать, но рука застыла в воздухе, так и не соприкоснувшись в деревянной поверхностью. Гермиона сладко спала, откинувшись на подушки, и он не стал тревожить её сон. Рядом лежала раскрытая книга. Госпожа Министр уснула за чтением какого-то увесистого тома. Кажется, о драконах, судя по переплёту. Драко поймал себя на мысли, что он улыбается, глядя на эту картину. Всё правильно: она и должна быть здесь, в этом доме, сладко спать в этой тёплой постели. Ему спокойнее, когда она там, где никто её не найдёт, под защитой нескольких десятков заклинаний. Он аккуратно закрыл дверь, и спустился вниз, в свою лабораторию, оставляя госпожу Министр наедине с её снами. Гермионе снилось, что она лежит в постели, положив голову на плечо Драко, который вслух читает истории о драконах и Мерлине, поглаживая рукой её очень беременный живот, и целуя её в висок всякий раз, когда ребёнок пинался ножкой прямо в его ладонь. Рядом с их кроватью, в колыбельке, под мелодичный звон зачарованной серебряной погремушки, сладко спал их первенец. Всё это ощущалось настолько реально, что проснувшейся Гермионе потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что это всего лишь сон. Она бросила взгляд на книгу о драконах, которую читала перед сном, и быстро нашла объяснение своему сновидению. Она уснула как раз читая сноску про Мерлина, одержавшего победу над легендарным драконом при помощи хитрости, о которой не известно до сих пор. Кажется, её последней мыслью было то, что стоит поинтересоваться у его портрета что же это была за хитрость. Серебряную погремушку Драко и Скорпиус дарили на крестины самого младшего сына Поттера. И колыбелька во сне была точно такая же, в какой Джинни укладывала спать своего малыша, когда Гермиона в последний раз была у неё в гостях. Вот и вся разгадка сновидению. Её мозг просто в очередной раз собрал воедино самые различные воспоминания. Закрыв книгу, Гермиона услышала тихий шум внизу, и, захватив палочку, спустилась вниз. Очевидно, Живоглот решил нарушить запрет, пока она спит, и исследовать лабораторию Драко. А она обещала, что там всё останется в целости и сохранности. – Я же предупреждала тебя, – строго произнесла госпожа Министр, открывая дверь, – если сюда сунешься, то останешься без своих любимых мышей в сливочном соусе. – Это самая страшная угроза в моей жизни. Беру свои слова назад: ты умеешь пугать, Грейнджер. Гермиона, выдохнув, опустила светящуюся палочку: – Прости. Я проснулась и услышала шум. Подумала, это Живоглот. – Он в гостиной. Драко отвернулся. Гермиона, очевидно, так торопилась, что даже не накинула халат. А ночная рубашка просвечивала её фигуру. Хорошо, хоть распущенные волосы, спадающие на грудь, немного спасали положение. Неужели её ни капли не смущает, что он не должен видеть её в подобном виде? – Мне нужно перед отъездом доделать некоторые дела, – всё так же, не поворачиваясь, произнёс он, проверяя ингредиенты из подвернувшегося под руку сундучка, – Извини, что потревожил тебя. – Всё в порядке. Не буду тебе мешать. Гермиона почти вышла, но, в последний момент остановилась: – Ты ужинал? – Что? – Драко совсем немного повернул голову в её сторону, но так, чтобы она не попадала в поле его зрения. Волшебница повторила свой вопрос: – Ты ужинал? – Нет, не успел. – Ясно. Драко услышал, что дверь, скрипнув, закрылась, и только тогда осмелился повернуться обратно, занявшись своими делами. А через примерно четверть часа дверь снова открылась, и в проёме появилась Министр Магии с подносом в руках. – Я подумала, ты голоден. Ну, по крайней мере, она накинула халат. Драко хотел сказать, что не стоило беспокоиться, что это лишнее, она не обязана и всё в таком роде, но внутренний голос неожиданно обозвал его идиотом. «Болван! Говори скорее, что согласен. Или тебе Министр Магии каждый день готовит еду?» – Спасибо, – немного смущенно произнёс он, – Очень кстати. Ободрённая, Гермиона вошла внутрь. Она даже уже не сердилась на него, хотя утром готова была растерзать. Возможно, дело было в извинительных лимонных пирожных, а, может, в чём-то ещё. – Ничего такого, – с самой будничной интонацией говорила волшебница, ставя поднос на освободившееся место на столе, – Сэндвичи с индейкой, французские тосты и… я не знаю, что ты предпочитаешь кофе или чай… Она покосилась на поднос, где стоял и чайник, и кофейник. – Кофе я пью только по утрам. Но сейчас он будет как нельзя кстати, – поспешил ответить Драко, принимаясь за еду. Обычно, он никогда не отвлекался от работы, и, когда эльфы или Нарцисса приносили завтрак или обед, то поднос, в лучшем случае, так и оставался стоять нетронутым. Но когда сама госпожа Министр Магии, одетая в халат, приносит ужин, то момент, чтобы отказаться, как-то упускается. Гермиона же, стараясь не смущать Драко, разглядывала полки с коробочками и склянками, и совсем немного вздрогнула, когда рядом с ней очутился высокий стул, притянутый манящими чарами. – Почему ты разгуливаешь босиком? – Я как-то не подумала насчёт тапочек, – промямлила волшебница, взбираясь на стул, – Но здесь совсем не холодно. – То, что начался апрель, ещё ничего не означает, – строго заметил Драко, протягивая ей чашку чая. – Ты собираешься меня отчитывать? – с легкой улыбкой поинтересовалась Гермиона. – Не оставлять же всё удовольствие тебе, – парировал Драко, – Видел, в гостиной появилась пара вещей. Конечно, он приуменьшил. Там появилась как минимум несколько дюжин вещей. Госпожа Министр почувствовала, как внутри неё всё сжалось. Она подозревала, что слишком бесцеремонно без одобрения хозяина дома обставлять его как вздумается. Очевидно, аристократический вкус Малфоя был оскорблён. – Извини. Я немного увлеклась. – Мне нравится, – к её удивлению возразил Драко, – Можешь обставить всё, как тебе хочется. А, если что-то понадобится, просто скажи. Волшебница смущенно отвела взгляд в сторону, рассматривая приготовленные ингредиенты на столе поодаль: – Ты собираешься готовить Феликс Фелицис? – Да, поспорил с Тео, что в этот раз у меня получится. – Позволь уточнить, – волшебница скептично сдвинула брови, – Ты внезапно среди ночи, прямо перед поездкой, решил заняться зельеварением? – Меня посетило нечто вроде озарения, и мне срочно нужно проверить это. Но я никак не ожидал застать тут тебя. Думал, ты на Дне рождения Уизли. – Да, они закатили большую вечеринку, но там слишком много гостей, и мне не особо хотелось там появляться. Джинни грозилась найти меня, если я не приду. Её угрозы никогда не бывают пустыми, а мне нужно приготовиться к встрече с послами. Что, конечно, не является аргументом для неё. И я решила, что воспользуюсь твоим радушным предложением появляться здесь, когда я захочу. Госпожа Министр благоразумно умолчала, что она, в общем-то, уже была в прямом смысле на пороге дома близнецов с подарками в руках, когда столкнулась с Луной, которая озадаченно посмотрела на неё и, поздоровавшись, внезапно поинтересовалась: – Вы поссорились? – Прости? – не поняла Гермиона. – Ну, раз ты одна, и в таком мстительном наряде. Луна склонила голову набок, разглядывая красное платье Гермионы, которое, помимо глубокого декольте, ещё и открывало большую часть спины. Это было то самое платье, которое она надевала на юбилей МАКУСА – полная противоположность злополучному серому костюму. – Это, конечно, не моё дело, но ему не понравится, если в танец станет третий. Госпожа Министр непонимающе хлопала ресницами, совершенно сбитая с толку: – Кому не понравится? – Венгерскому хвосторогу, – произнесла Луна так, словно это было самой очевидной вещью, – Он очень свирепо разделывается с теми, кто посягает на то, что уже его. И Гермиона впервые в жизни поняла, что имела в виду Луна. Впервые странные фразы, которые произносились этой волшебницей, были для неё предельно ясными с первого же раза. Одному Мерлину известно, откуда Луне известно, что в прошлый раз, когда она была в этом платье, он шипел с требованием набросить накидку на плечи, едва та спадала. В этот раз накидки у неё не было – та потерялась где-то в нью-йоркском отеле. И его тоже не было. Его присутствие гарантировало, что никто не станет пялиться и отпускать двусмысленные комплименты в её адрес. Но сегодня... лучше бы она надела тот серый костюм. – О! Госпожа Министр! – послышалось рядом, и Гермиона, повернув голову, увидела мистера Смита, которого ей представили на прошлой вечеринке, – Безумно счастлив видеть Вас! Вы просто богиня! Он галантно поцеловал руку волшебницы, бросая неуклюжий взгляд на её декольте, отчего Гермионе стало неприятно. – Рад, бесконечно рад! Вы ожидаете кого-то? – Да, – закивала Луна, указывая на Гермиону, – когда она избавится от своих мозгошмыгов. Волшебник неловко замялся на месте, не понимая, о чём говорит эта милая леди, и торопливо произнёс: – Что ж, не буду мешать. С нетерпением жду, когда начнутся танцы! – Бедный, бедный мистер Смит, – покачала головой Луна, – запасайтесь снадобьем от ожогов, если говорите правду. На этом волшебник, абсолютно не понимающий, что имеет в виду эта английская красавица, вошёл в дом, оставляя дам одних. Из-за дверей слышалась музыка, дружный хохот, звон бокалов и радостные визги. И Гермиона, сидя сейчас с чашкой чая в руке и беседуя с Драко обо всём подряд, понимала, что сделала верный выбор, так и не переступив порог дома близнецов, а попросив Луну передать подарки и свои извинения. И, конечно, она больше не наденет это проклятое «платье мести», если его не будет рядом. Хотя бы для безопасности окружающих. Она прекрасно помнит, что произошло с Массимо и с бывшим Президентом МАКУСА за то, что они посмели нанести ей оскорбление. И ей определённо не хотелось провоцировать что-то подобное. А в компании с одинокими волшебниками, хлебнувшими больше, чем следует, может случится всякое. Хоть Драко и обладает завидной выдержкой и не опустится до открытого скандала, это не значит, что он забудет. Как бы не трансформировался его характер, он остался слизеринцем, и действует слизеринскими методами. Просто потому что в этом мире работают только они. За годы работы в Министерстве до неё это дошло. В политике гриффиндорскими порывами ничего не достичь. Мало быть умным и талантливым, если хочешь удержаться, добравшись до конца доски. И для этого нужно, чтобы на её стороне были влиятельные особы. А Малфой, определённо, был таковым. Хоть она и не намеревалась использовать его влияние на чистокровных волшебников, несмотря на слова Джинни. «Слухи, что вы с ним любовники могут быть полезны, – уверяла подруга, которая сразу упреждающе заявила, что никто из них в эти слухи не верит, – никто из аристократического круга и не подумает навредить тебе. Они наивно будут полагать, что смогут как-то влиять на политику Министерства. Было бы хорошо растянуть циркуляцию этих слухов на несколько лет, пока твоё положение не станет более прочным». Драко сам никогда не поднимал тему слухов, хотя не знать о них не мог. Он никогда даже повода для сплетен не давал. И в обществе, и наедине, он не делал ничего, выходящего за рамки приличий. Если не знать о некоторых вещах, то можно и не заметить. Но Гермиона уже знала о них. Не стал бы Малфой позволять другим то, что позволял ей. Подобное прощалось только самым близким из его окружения. Единственное, что он бы ей не простил, так это попытки влезть в его семейные дела. Поэтому Гермиона осмотрительно не дала законный ход делу о поддельных уликах, хотя у неё была реальная возможность засадить Люциуса Малфоя на приличный срок. Но тогда бы она потеряла и Драко, и Скорпиуса. И пусть её намерения были бы хоть тысячу раз благими, Малфой этого не поймут. Для них семья прежде всего. И об этом следует помнить всегда. – Извини, что тебе приходится отправиться в Бутан, – миролюбиво произнесла Гермиона, когда тема зельеварения была закрыта, – Я знаю, ты должен был провести это время со Скорпиусом. – Всё в порядке, – заверил её Драко, чьё настроение уже не было таким хмурым, – Я возвращаюсь в субботу вечером, а Скорпиус приезжает только в воскресенье. – Так ты скажешь мне, наконец, что у него произошло? – Ничего серьёзного, – Драко окончательно оттаял, – Просто не заладилось с Нумерологией. – Что именно? – Им нужны какие-то особые астрономические расчёты для таблиц, а всю последнюю неделю погода была облачной, поэтому им придется задержаться, чтобы выполнить задание. – Мне жаль. – Ну, это же не ты – причина ливней в Шотландии. Кстати, они угрожают показать тебе эти таблицы. – Это – не угроза. – Ты ещё не видела этот ужасный подчерк. Скорпиус ненавидит писать конспекты. – Альбус подарил ему самопишущее перо на Рождество. Драко прищурился: – Откуда ты знаешь? – Он постоянно говорил об этом, когда приехал на каникулы. Переживал, что Скорпиусу может не понравиться, потому что для Малфой это слишком дешевый подарок. – Уверен, для Скорпиуса не имеет значения цена подарка, если его подарил Альбус. Он – его лучший друг. – А я думала, что у слизеринцев на первом месте выгода. Драко взял кофейник и налил себе ещё кофе: – Так и есть. Просто выгода может быть разной. Есть вещи ценнее, чем дорогие подарки. Даже для слизеринцев. – Например, положение в обществе? – У Скорпиуса нет проблем с положением на факультете, – Драко спокойно отреагировал на провокацию, – Он не поэтому дружит с Альбусом. – Я не это имела в виду, – поспешно произнесла Гермиона, – Я знаю, что как раз Скорпиус всячески защищает Альбуса. Даже от Джеймса. – Не знал, что госпожа Министр в таких подробностях интересуется студентами Слизерина. Он назвал её «госпожа Министр». Дурной знак. – Не называй меня так, когда мы одни. Драко поднял на неё удивлённый взгляд: – Кажется, раньше ты только этого и хотела. – Это было раньше. Драко сглотнул: не было похоже, что бы волшебница шутила. Её взгляд был серьёзен. А это ничего хорошего не предвещало. Нужно сворачивать этот разговор. Немедленно. – Спасибо за еду, – произнёс он, отставляя в сторону чашку, – Я не знаю, как у вас принято выражать благодарность… Гермиона встала со стула и сделала шаг в его сторону: – Это мне следует поблагодарить тебя. За подарок. Это было совсем не обязательно. – Ну, нужно же было показать тебе, КАК должен выглядеть подарок, – немного язвительно произнёс волшебник. – Боюсь, это не тот случай, чтобы соперничать. И, видя, как нахмурилось лицо Драко, ей пришлось добавить, чтобы он не подумал лишнего: – Это – подарок родителей. В честь моего повышения. Поэтому я не выброшу его. Хмурость ушла с лица волшебника, и госпожа Министр сделала ещё один шаг навстречу: – Спасибо. Он хотел снова промямлить что-то вроде «пустяки», но не успел. Гермиона сделала ещё один шаг и обняла его. Руки Драко автоматически, сами собой, сомкнулись на её спине, а нос уткнулся в макушку, вдыхая аромат, по которому он так соскучился. Сейчас, зная о его увлечении зельеварением, такие действия уже не вызывали недоумения у Гермионы. Такая привычка вполне объяснима. Драко вдыхал её аромат, раскладывая его на уже знакомые составляющие. И вдруг его словно поразило заклинанием. Среди всего прочего он отчётливо ощутил тонкую, еле слышную нотку. В прошлый раз он не смог определить, что это, но сейчас эта нотка стала чётко различима: – Лимонные пирожные? – Нет. Это крем для лица, – немного сконфуженно ответила Гермиона, – Я время от времени пользуюсь им, чтобы выровнять тон кожи. Госпожа Министр не знала, что сейчас её помощник полностью потрясён, и, даже, если бы знала, то причина случившегося была бы ей неясна. – Возвращайся в постель, – хрипло произнёс Драко, всё ещё не веря в реальность своего тайного открытия, – Тебе нужно отдохнуть. Когда ты не высыпаешься, то не в духе. А я не хочу снова получить кричалку от Джиневры. Гермиона коротко кивнула. В конце концов, ему же нужно закончить дела до отъезда. Она лишь около двери оглянулась и произнесла: – Пожалуйста, постарайся не ссориться с помощником японского Министра. *** Прибыв в Бутан через портал и очутившись на площади перед гигантской лестницей, которую следовало преодолеть пешком, Драко услышал знакомый язвительный голос. – Вижу, госпожа Министр Магии Великобритании не особо жалует своего помощника, раз он прибывает на столь высокую встречу как будто он – министерский эльф. – Я сам отказался от кареты, – спокойно ответил Драко, обменявшись приветствиями с японским Министром, который, по обыкновению, успешно скрывался за должностью Правой руки, – Так быстрее. – Значит, неужели я увижу, как британский аристократ самолично взбирается по ступенькам? – Неужели я увижу, – понизив голос, парировал Драко, – как японский Министр проделает то же самое? – Туше, – сузил глаза брюнет, – или как ты там любишь говорить. Оба, в полном молчании, стали подниматься вверх среди таких же прибывающих из разных частей света дипломатов. Драко впервые приходилось бывать здесь. Конечно, он был наслышан об этом месте, знал про весь чиновничий аппарат, про местную библиотеку с миллионом свитков, про особые чары, наложенные на архивы, в которых сохраняется документация тысячелетней давности. Пожалуй, это было самое необычное из всех мест, где ему приходилось бывать: на земле, у подножия гор, находился нижний город, где проживали местные волшебники и кипела жизнь. Именно сюда приводили все порталы в Бутан, и, чтобы попасть в верхний город, где располагались посольства всех магических сообществ, и где проходило окончательное оформление всех договоров, которые затем вступали в силу, приходилось взбираться по длинной лестнице из грубого камня, теряющейся где-то в облаках. Конечно, если бы он прибыл в карете, как предлагала Грейнджер, то ему бы не пришлось проделывать такой долгий пеший путь, поскольку кареты министерского уровня допускались в верхний город. Но терять несколько часов попусту на дорогу Драко не хотел. А потому шагал в пёстрой толпе из точно таких же прибывающих через порталы волшебников. Японец, спрятав руки в рукава кимоно, следовал рядом с ним. Малфой думал, что на этом они, обменявшись любезностями, сразу же расстанутся, ведь о личной встрече они договорились заранее, и причины для разговора сейчас у них нет. Поэтому несколько удивился, когда тот снова обратился к нему: – Я ещё не поблагодарил тебя за кимоно. – Рад, что оно тебе пришлось по вкусу. – Когда войдешь в зал переговоров, – ещё больше понизил голос брюнет, – остерегайся посла в красном. Он легилимент. И, если он предложит тебе пропустить стаканчик – скажи, что у тебя сложные переговоры с нашим Министерством. На этом я прощаюсь с тобой здесь. Этот индиец просто-таки буравит взглядом мой затылок. Произнеся это, японец ускорил шаг, и, поздоровавшись с каким-то знакомым, завязал разговор уже с ним. Улучив момент, Драко мельком бросил взгляд на упомянутого индийского волшебника, что подтвердило правдивость слов японца: тот пристально следил сколько и с кем тот разговаривает. Похоже, что политические шпионы здесь на каждом углу, и Бутан не такое уж и спокойное место на самом деле. Преодолев лестницу, все дипломаты оказывались, наконец, в так называемом верхнем городе, которое, по сути, являло собой площадь, окруженную посольствами. Драко на несколько мгновений остановился, чтобы посмотреть отсюда вниз: города у подножия не было видно из-за густых облаков. Лишь скалистые вершины гор прорывались сквозь белую плывущую пелену. По сути, посольский квартал был лишь половиной пути, так как лестница устремлялась ещё дальше, вверх, к главной башне, где располагались наивысшие институции волшебного мира, включая знаменитую библиотеку. Именно на этой, второй части лестницы вершились судьбы претендентов на должность Президента Международной конфигурации магов. Самой башни так же не было видно в небесной дымке, но отблеск золотой черепицы, которая её увенчивала, то и дело прорезался из-за облаков. То место, парящее над пропастью, было воистину легендарным. Но сегодня утренний путь всех прибывших волшебников оканчивался здесь, в посольском городке. – Мистер Малфой! Драко окликнул волшебник с небольшим брюшком, служивший здесь от имени Министерства Магии Великобритании. – Добро пожаловать в Бутан, – посол, который представился как «мистер Браун» пожал ему руку и жестом пригласил следовать за ним, не теряя времени сразу же вводя в курс расписания подписания договоров. По сути, от Драко даже не требовалось здесь находиться, поскольку все бумаги уже были подписаны, и их нужно было лишь заверить в присутствии третей стороны. – Но это прерогатива никак не посольская, – пояснял дипломат, услышав вполне закономерный вопрос, – Нужно быть как минимум личным помощником Министра Магии или его заместителем. Таковы правила. Это обычная практика. Очень редко Министры лично прибывают для того, чтобы заниматься такими делами. Прошу Вас, мистер Малфой, – услужливо лепетал мистер Браун, – Мы отвели Вам лучшие апартаменты и приставили самого расторопного эльфа. Если Вам что-либо понадобится, я к Вашим услугам. Само собой, я буду всюду сопровождать Вас куда Вам будет угодно и оказывать всякое содействие. Распоряжайтесь мною как заблагорассудится. На этом волшебник откланялся, и только после этого Драко понял, откуда ему знакома такая боголепная услужливость. Мистер Браун был отцом Лаванды Браун. Той самой Лаванды Браун, которая беспардонно отпускала неуместные эпитеты в адрес Грейнджер в тот получасовый разговор на Новый год у Поттеров. Оставалось надеяться, что её отец окажется тактичнее. Распаковав вещи и проверив бумаги, Драко заполнил все необходимые бланки для местных архивных сведений, которые сопровождали третий пергамент договора и отдавались на хранение в главную башню. Вся бумажная волокита заняла меньше часа. Первые два договора (бразильский и корейский) заверили в этот же день. Причём, на встрече с корейской стороной присутствовала лично госпожа Мин. Очевидно, из-за страха потерять любовника, она не отпускала его от себя ни на шаг. Драко убедился в этом сразу после её слов «Я думала, что госпожа Министр лично прибудет в Бутан». Каким бы доброжелательным ни было её отношение к Грейнджер, доверия у кореянки к остальным представительницам прекрасного пола, не было. Драко бы не удивился, если бы узнал, что на бедолагу помощника наложено какое-нибудь заклинание в виде поводка верности. Но в остальном корейская коллега Гермионы была сама любезность. Госпожа Мин с удовольствием приняла подарок от имени Министерства и передала ответный, который вместился бы лишь в чемодан с чарами невидимого расширения. Что ж, Грейнджер придётся смириться с новым фонарём в интерьере своего кабинета. Хвала Мерлину, что Министру Магии Бразилии, встреча с которым была назначена ближе к вечеру, хватило здравого смысла остановиться на книге. По крайней мере Драко был неимоверно благодарен за это. Покончив с официальными обязанностями и вежливо отклонив приглашения на вечерний банкет, перепоручив столь «почётную миссию» мистеру Брауну, который, судя по его брюшку, был завсегдатаем подобных мероприятий, Драко прихватил эльфа и отправился в нижний город, сияющий огнями далеко внизу, отказавшись от услуги трансгрессии от своего проводника. В путешествиях по новым местам он всегда предпочитал удобству прогулку. Как и всякий странник, волшебник часто останавливался, рассматривая всё вокруг. Драко с удивлением отметил, что, не смотря на приличную высоту, на которой располагался посольский городок, холода не чувствовалось. Утром он был не настолько внимателен, но сейчас заметил эту деталь. Очевидно, на каменную лестницу были наложены особые согревающие чары, поскольку даже ветер, который касался его лица, был теплым. А это просто-напросто невозможно в обычных условиях. Путь вниз волшебник проделал в одиночестве: эльф, идя на поводу его желаний, держался на почтительном расстоянии, и лишь у подножия присоединился, выполняя роль проводника, с легкостью указывая нужный маршрут по узким улочкам селения. Пожалуй, Драко здесь нравилось. Хотя нигде не виднелось роскошных дворцов или изысканных площадей. Просто здесь на него никто не глазел как на бывшего пожирателя. В Британии, даже после стольких лет и частично восстановленной репутации, ему приходилось слышать шепотки за спиной и наблюдать косые взгляды. Даже в Министерстве, будучи личным помощником самого Министра Магии, он оставался для всех пожирателем. А здесь Драко был одни из сотен прочих иностранцев, и никто даже внимания на него не обращал. Это придавало какую-то легкость и спокойствие. Не нужно было находиться в постоянном напряжении, ожидая колкостей от кого-то вроде Уизли или испепеляющих взглядов мракоборцев. За это он и любил подобные, даже столь обременительные обязанностями, путешествия. Потому что вероятность столкнуться со знакомым здесь равнялась нулю. Ещё одно преимущество обладания огромного состояния. Разве что иногда хотелось разделить такие радостные мгновения с кем-нибудь ещё. Он тешился мыслью, что всего несколько лет, – и Скорпиус сможет путешествовать вместе с ним. А пока Драко решил выжать максимум из столь нежеланной поездки, посетив местные лавки и пополнив запасы редкими ингредиентами, которых в Британии было не достать. Эльф, к счастью, действительно оказался расторопным и стоило Драко назвать необходимый корешок или кору, как ему уже указывали где лучше это приобрести, чтобы не попасть впросак. Выходя из лавчонки с манускриптами, взгляд волшебника задержался на совершенно потрясающих искусно сделанных домашних туфельках. И в его голове сразу всплыла картинка босых ног одной упрямой особы. И, прежде, чем здравый смысл отругал его как следует, коробка с парой чудесных шелковых туфель уже находилась среди других покупок, совершенных этим вечером. *** – Как мы и предполагали, – Гермиона устало отбросила конверт с орлиной печатью, – Они возобновляют расследование и просят содействия. Она и Гарри только что вернулись с заседания Визенгамота, вымотанные долгими заседаниями. Как только госпожа Министр появилась в приёмной, дежурный аврор тут же вручил ей запечатанный конверт. Гарри недовольно нахмурил брови: – Какого ещё содействия? Мне нужно бросить свою работу и отправиться в Нью-Йорк? – Нет, – успокоила его Гермиона, – они пришлют описание всех галлеонов, чтобы мы проверили их по нашим базам данных. – Двести пятьдесят тысяч? Они издеваются? У меня и так людей не хватает. Возмущение Гарри заставило Гермиону пожалеть о прямой подаче фактов. Следовало немного приуменьшить числа. – Я не могу им отказать, – волшебница покачала головой, – тем более, что это непосредственно касается и наших дел. Настроение Гарри после новости о подобной перспективе угасло совершенно полностью. – Вот просто мечтал проторчать все пасхальные каникулы, проверяя по спискам чёртовы монеты. – Я буду торчать здесь вместе с тобой, если тебе станет от этого легче. – Почему за столько лет никто не догадался создать голосовой поиск или что-то вроде того, – проворчал Гарри, снимая очки и потирая переносицу. – Ты серьёзно? – скептично посмотрела на него Гермиона, – Не все наши сотрудники в состоянии даже перо зачаровать. А ты размечтался о заклинании такого уровня. Есть подвижки в деле о нападениях? – Если это можно назвать подвижками… – недовольно продолжил ворчать Гарри, – мы исключили подозреваемых. И на месте последнего преступления обнаружили кое-что. – И что? – Возможно, что нападающих было двое. Внутри Гермионы всё похолодело. В голове снова всплыла картинка, которую она усердно отгоняла, считая себя мнительной. Но теперь воображение снова услужливо подкинуло мысли, что два юных слизеринца, чья тяга к приключениям уже не была для неё секретом, вполне себе могли быть причастными к подобным ужасным происшествиям. От этого было не по себе. – Ты уверен? – Я сказал «возможно», – вздохнул мракоборец, предчувствуя дальнейшие расспросы, – У стены были следы второго. Вначале мы думали, что это следы мужа жертвы, потому что их обнаружили в паре футов от пострадавшей, размер обуви тоже десятый и подошва очень похожа. Но эксперты после изучения дали заключение, что это следы принадлежат разным волшебникам. Гермиона с облегчением выдохнула: всё же размер обуви у подростков и взрослых отличается. – Поэтому, – продолжил Гарри, – мы можем предполагать, что, если нападающих действительно было двое, то, по крайней мере, один из них – взрослый мужчина. – А второй? – Здесь сложнее. Эти следы тщательно испорчены. – Даже те, которые ведут к месту преступления? – Да. И, опережая твой вопрос: обратных следов нет. – Значит, нападающий трансгрессировал. – Да, всё на это указывает. – А что говорит хозяин лавки, у которой произошло нападение? – Говорит, что разглядел только тень, и то мельком. Он ведь сразу забил тревогу, когда услышал что-то подозрительное. Он даже позволил нам просмотреть свои воспоминания на тот случай, если он что-то упустил. – Что ж, это уже кое-что, – произнесла Гермиона, хотя особого воодушевления в её словах не было, – Как Джинни? Как дела у детей с учёбой? Гарри закатил глаза: – Умеешь ты переходить с темы на тему. Не знаю. Я два дня не был дома. Смена в Азкабане, а тут – эти заседания. Дни уже сливаются в одно сплошное пятно. – Извини, – Гермиона действительно всегда испытывала чувство вины по отношению к друзьям из-за работы. – Да ты-то здесь при чём… – фыркнул Гарри, которого ужасно раздражало такое самобичевание подруги, – Это же мои обязанности. И я уж точно не домосед. Хотя, надеюсь, что хотя бы сегодня побываю дома. Джеймс, скорее всего, уже у друзей, и вернётся только завтра. Но, может, сыграем с Альбусом в шахматы. – Альбус приедет только послезавтра. – Откуда тебе известно? – Гарри действительно был удивлён. Даже с учётом того, что Гермиона была с его средним сыном в хороших отношениях, этого явно недостаточно, чтобы настолько быть в курсе вещей. Госпожа Министр и сама поняла, что сболтнула лишнего, и мысленно выругала себя за эту неуместную привычку вот так, с ходу, блистать своими знаниями. Ей вовсе не хотелось рассказывать про… да про всё, что было связано с ними четверыми. Но слова были произнесены, и стоило объясниться. – Сын Малфоя прислал письмо, что они остаются подтянуть что-то там по учёбе, – и глазом не моргнув, ответила волшебница. Я как раз была рядом, когда он его получил. Разве Альбус не предупреждал вас? – Не знаю, – Гарри снова потёр переносицу, пытаясь вспомнить слышал ли он что-то такое от жены, – Может, Джинни и говорила. Я же дома почти не бываю. Гермиону снова захлестнуло чувство вины: – Можешь с чистой совестью отправляться домой и завтра взять себе выходной. – А как же этот приём для послов? – Я справлюсь. – Ну нет. Пусть это и дипломатическая встреча, и проходит здесь, в Министерстве, по протоколу я должен присутствовать. Не хватало ещё, чтобы Малфой, когда вернётся, тыкал меня носом в то, что я не выполняю свои обязанности. То, что Гарри вспомнил Малфоя было само по себе необычным. А фраза «тыкал меня носом» была крайне подозрительна. – С чего это ты взял, что Малфой будет тыкать тебя носом? – Потому что я так сделал, после того случая… – тут Гарри замялся, – ну… с тем итальянцем. Джинни прислала ему какую-то кричалку, а потом ещё я… немного вспылил. – Ты вспылил? – переспросила Гермиона, не веря собственным ушам. – Он что, тебе не жаловался? – Малфой никогда мне не жалуется. – Оу… надо же. – Что у вас произошло? – нахмурилась волшебница. Ещё бы! Министр Магии не знает, что творится у неё под носом. – Ну… я немного перестарался в тренировочном зале… и ему потом пришлось вправить несколько костей. – Что? – Я извинился, – поспешил добавить мракоборец, и, глядя в недоверчивое лицо Гермионы, уточнил, – Действительно извинился. – Мне только возобновления вашей школьной вражды не доставало…. – Никакой вражды не будет, – отмахнулся Гарри, – Знаешь, мы оба в течении двадцати лет научились пользоваться ртом, чтобы решать конфликты. Даже потом выпили виски, знаешь ли. Картина, на которой Гарри и Малфой распивают виски и болтают о том, о сём, была крайне фантастична. Это как, если бы пикси вдруг стали милыми домашними зверушками и носили газеты по утрам. – Мне уже страшно спрашивать о чём таком вы там оба договаривались после драки. – Перестань всё переворачивать с ног на голову. Это была никакая не драка. У него просто оборона справа хромает. Гермиона хотела что-то возразить, но тут в Кабинет, постучав, заглянул аврор: – Госпожа Министр, мистер Поттер, сэр, прошу прощения, что помешал. Вас срочно ожидают в Аврорате. – Всё, извини, я побежал, – тут же сорвался с места Гарри, оставляя Гермиону, которой определённо было что ему сказать. *** – Ну, и чего ты хочешь за это, Драко Малфой? Японец, оценив содержимое футляра, который Драко положил перед ним несколько минут назад, принялся набивать свою тоненькую трубку табаком. Следующим утром, ровно в назначенное время, Драко явился к японскому посольскому дворику. Договор о сотрудничестве был подписан, и третья сторона, засвидетельствовав это, уже удалилась. Оставшись наедине, можно было, наконец, поговорить о личных, неофициальных делах. – Я не собираюсь устраивать торги, – спокойно ответил Драко, – Мы заключили соглашение, и я просто ему следую. Мне попалась вещь из твоего списка, и теперь она у тебя. Японский волшебник закурил свою трубку, выпуская первые тонкие колечки дыма: – Ты знаешь, что это за вещь? – Да. – И, зная её ценность для моего Министерства, ты ничего не требуешь взамен? – Именно, – подтвердил Драко. На что получил прищуренный взгляд: – Ты точно окончил Слизерин? – Вижу, ты собрал досье на мою скромную персону. Я польщён. – У меня есть сведения о каждом, с кем я имею дела. И весьма подробные. Драко даже не сомневался в таком. – Тогда ты должен знать, что я следую договорённостям, которые заключаю, – продолжил Малфой обыденным тоном. – Да, знаю. У тебя превосходная репутация среди знатоков антиквариата. Японец некоторое время курил, разглядывая старинную бронзовую курильницу, лежавшую на черном бархате: – Я могу узнать, где ты её отыскал? – На третьей полке сверху в своём кабинете. Задача непосильная, но я справился. Видя небольшое недоумение на лице собеседника, которому, очевидно, был непонятен тонкий английский юмор, Драко пояснил: – Мой прадед когда-то приобрёл её для своей коллекции. – Понятно, – кивнул волшебник, – вот почему её не могли отыскать. Частные коллекции. Нужно учесть это на будущее. И как я могу отблагодарить тебя, Драко Малфой? Будь осторожен с ответом, мои щедрые предложения имеют лимит. – Как я могу просить, не зная, каковы твои возможности. – Весьма велики, – заверил японец. – Предположим, – осторожно начал Драко, – я хочу французский трактат по нумерологии четырнадцатого века. – Автор аноним, я знаю, – кивнул собеседник, – Тебе-то откуда про него известно? – Люблю читать на досуге. – Своеобразные у тебя предпочтения в литературе. – Да, я интересуюсь разными вещами, – согласился Драко, открыто глядя в черные глаза напротив, – Как и ты. Японский волшебник слегка поджал губы. Возможно, он уже жалел о своём предложении, но деваться было некуда: – Может, тебя устроит что-то другое? – Я хочу это, – твёрдо повторил Драко. – Ты не знаешь, о чём просишь. – Значит, трактат существует? – Существует, – без уклончивости ответил волшебник, – но быть в курсе об этом – уже большая редкость. – Ну, я в курсе. – Тогда, очевидно, ты так же в курсе, что в нём содержится то, чему не стоит попадать в чьи-либо руки. – Догадываюсь. Японец стряхнул пепел со своей трубки: – Я не могу дать тебе то, что может привести к созданию столь опасного артефакта. – Мне нужна только та часть, которая содержит формулу заклинания снятия проклятий с предметов. Мне нужно это для работы с проклятыми артефактами. Волшебник пристально посмотрел на Драко, тщательно изучая его лицо, затем снова выпустил тонкую струйку дыма, завившуюся изящными кольцами над его головой, обдумывая решение. – Пожалуй, – наконец, произнёс он, – учитывая некоторые обстоятельство, я могу дать тебе копии выдержки из раздела о проклятиях. – Только копии? – Этот трактат, как и другие опасные артефакты, никогда не покинет стены моего Министерства. Но, если ты так хочешь увидеть его воочию (и не только его), переходи работать к нам. Как только сдашь необходимый экзамен после стажировки, можешь быть допущен к подобным артефактам. Но не раньше. Так что только копии. И это не обсуждается. Драко кивнул в знак согласия. Уже одобрение на получение копий трактата, который был нужен Тео (пусть и не всего), было огромным достижением. Этот волшебник ненавидел иметь дело с иностранцами, поэтому для Драко была непонятна причина, по которой японец не только первым решил пойти на сотрудничество, но уже во второй раз, фактически, предлагает ему работу. – То, что ты просишь, доставит мой доверенный посыльный. Этим волшебник дал понять, что они достигли соглашения, и встреча подошла к концу. Драко поднялся, поклонился, в соответствии с восточным этикетом, но не удержался от вопроса напоследок: – Почему ты сотрудничаешь со мной? – Потому что сотрудничество с тобой полезно. – Существуют и более полезные персоны. – Скажем так, – уклончиво ответил японский Министр, – я заинтересован в том, чтобы ты работал в моём Министерстве. – Мы видились только раз. С каких пор ты заинтересован? – С тех, как ты вернул собранную из осколков чашку. Тогда ты впервые обратил на себя моё внимание. Когда я узнал, что ты легилимент, моё внимание усилилось. А после трансфигурационного ребуса я полностью убеждён. Вот я и подумал, что ты будешь мне крайне полезен. – Заманчивое предложение. Но я не могу его принять. У меня уже есть обязательства. – Помню. Что ж… если это единственная причина, то, когда она разобьёт тебе сердце, буду рад видеть тебя в своём Министерстве. – Ты говоришь о невозможных вещах, – Драко ещё раз поклонился и направился к выходу. – Тебе ведь понравилось? – послышалось за его спиной. Драко остановился, но не повернулся. – Когда в тебе не видят пожирателя, –продолжил японец, – Когда для всех вокруг ты просто обычный и никто не шепчется за твоей спиной. Малфой молчал. Но это и не было вопросом. – Моё предложение остаётся в силе, – японец стряхнул пепел, – Подумай над ним как следует. И улучши, наконец, свои навыки в легилименции. *** Всё последующее время, начиная с того момента, как он вышел из японского посольского дома и вплоть до того, как он очутился в Атриуме родного Министерства, Драко не давали покоя мысли, накопившиеся за долгое время. Он прекрасно понимал, что стоит за последними словами японца. Никто и никогда не смел худо отзываться ни об одном сотруднике японского Министерства Магии, поскольку навлечь на себя гнев притчи во языцех никто не смел. В магическом мире до сих пор помнили, как из-за одного-единственного неосторожно брошенного слова на каком-то европейском приёме в адрес одной из представительниц японского посольства чиновник, который посмел его произнести, обзавёлся разрезанным пополам языком, излечить который не смогли лучшие лекари. Правая рука (а на самом деле – Министр Магии) не погнушался прилюдно использовать тёмную магию. Хотя её использование было недоказуемо, и официально никто об этом не заявлял, Драко не сомневался в правдивости слухов. С тех пор японцы практически перестали иметь дела с иностранцами и были редкими гостями на приёмах, предпочитая принимать делегации на своей территории. Так что в то, что никто не посмеет даже за спиной заикнуться о том, что Малфой – бывший пожиратель, если он станет сотрудником японского Министерства, Драко верил абсолютно точно. Это было большим соблазном и его тайным желанием, которое в Британии, увы, неосуществимо. В Киото он действительно для всех будет просто обычным волшебником. Но Киото – слишком далеко от Скорпиуса. Да и обязательства перед Грейнджер никто не отменял. Конечно, Джиневра через какое-то время вернётся на свою должность, но что-то подсказывало, что если Драко изъявит желание, Гермиона оставит обязанности личного помощника за ним. Потому что для него уже вполне очевидно, что госпожа Министр с некоторых пор им увлечена. И что он, уже вне сомнений, увлечён ею. К собственному удивлению, Драко как-то неожиданно спокойно принял этот факт, когда, перед отъездом, после того, как Гермиона поднялась наверх, вместе с Феликс Фелицис приготовил Амортенцию, аромат которой в точности, и уже абсолютно отчётливо, повторял аромат, принадлежавший госпоже Министр. Очевидно, полтора года постоянных подначиваний Блейза сделали своё дело, и все стадии принятия были пройдены. И так же спокойно, обдумав всё как следует, Драко принял решение не допустить, чтобы дело дошло дальше встреч в кабинете. Ничем хорошим отношения с Министром Магии закончиться не могут. Но соблазн был велик, потому, что Драко ощущал полноту жизни рядом с ней. Он чувствовал, будто теперь у него всё есть (хотя по факту это было совсем не так), и объяснения этому чувству не было. С Асторией всё было совсем по-другому. Его последние годы мучило чувство вины перед ней за то, что ему не хватало отваги защитить её, разорвав связь с собственными родителями. И вот, внезапно, оказывается, что может. Причём не будучи в отношениях с Грейнджер. И, оказывается, за гораздо меньшее оскорбление он способен разрушить карьеру одного из ведущих политиков. Ему до сих пор не верилось. Если Блейз узнает, то сочтёт его сумасшедшим, и уже вряд ли поверит в то, что у него с Гермионой ничего не может быть. И будет прав. Потому что Драко сам в это не верит. Он уже вполне мог представить и совместные завтраки, и косые взгляды всех Уизли, и то, как они вдвоём провожают Скорпиуса на Кингс-Кросс, и будущий рождественский сочельник: праздничный стол, её, сидящую напротив, болтовню мальчишек, даже её кота, требующего вторую порцию индейки. А после, когда дети отправятся к себе, – то, как они танцуют в гостиной под старые французские песни около самой ужасающей и оригинально украшенной ели, над которой потрудились двое небезызвестных слизеринцев. Потом бы он отнёс её в спальню, где отблагодарил бы за превосходный ужин. Так, чтобы она, сладко уснув в его объятиях, проспала рождественский завтрак. А днём они могли бы, например, отправиться на обед к её родителям. Всё это было настолько заманчиво, что удерживаться от подобных мыслей было уже невозможно. Он отмахивался от слов Блейза полгода назад и твердил, что этому не бывать никогда. Потому что тогда он и вправду так думал. А теперь всё это казалось более, чем реальным. У них вполне мог завязаться роман. Но, естественно, непубличный. Именно вот это становилось последним, но очень убедительным аргументом. Потому что быть рядом и смотреть, как очередной мужчина пытается соблазнить его женщину – не про него. К такому извращённому мазохизму он вряд ли будет готов хоть когда-нибудь. А Грейнджер вообще вряд ли будет готова к открытым отношениям. Ей это ни к чему. Так что, как бы соблазнительны ни были его желания, стоит задуматься о последствиях. Драко зашёл в приёмную, где на его месте сидел аврор, любезно сообщивший ему, что госпожа Министр ещё на встрече с послами, но вот-вот должна освободиться. Конечно, Грейнджер разрешила ему не являться в Министерство для отчёта, конечно, он мог бы оставить аврору записку или дождаться, когда она вернётся. Но он не стал делать ничего из этого. Он направился к Зале приёмов. Миновав несколько коридоров и повернув за угол, Драко увидел, как Поттер выводил из зала для приёма иностранных гостей какого-то волшебника. В обычно сдержанном мракоборце не было абсолютно никакого почтения к высокому гостю. Наоборот, весь его вид выказывал крайнее презрение. Из залы донёсся голос Министра Магии: – Мистер Поттер, убедитесь, что он завтра же утром отправится в Будапешт. Господин посол выпил лишнего. – И позволил себе тоже, – сквозь зубы проскрежетал мракоборец. И Драко даже не нужно было спрашивать, что тут произошло, пока его не было. Этот мудак облапал Грейнджер. – Это кто? – обратился он к Гарри, когда его люди, не смотря на все угрозы, конфисковали палочку у иностранца. – Венгерский посол. Что ж, очевидно, в ближайшее время у Министерства будут проблемы в дипломатических отношениях с Венгрией. Потому что этот мудак определённо скоро лишится обеих рук. Драко внимательно смотрел на подвыпившего иностранца, запоминая его физиономию. Он обязательно узнает о нём всё, что только можно, сколько бы тысяч галлеонов это не стоило. – Никогда не любил венгров, – фыркнул он, и в глазах Поттера мелькнуло что-то вроде понимания. Он стиснул зубы: – Я ничего не могу ему сделать. – Я могу, – Драко покосился на возмущающегося иностранца, – если на пару часов уберешь Надзор. Гарри задумался, не решаясь ответить прямо. – Будет скандал, – приглушив голос произнёс он. – Только полный идиот станет разбираться с этим в Британии, Поттер, – слегка раздражённо фыркнул Драко. Это было оскорбительно, что его с каких-то Мерлиновых дел вдруг стали считать тупицей. Как будто святой Поттер настолько святой, что не в курсе, как решаются подобные дела. – Я тут вспомнил, – многозначительно произнёс Малфой, – что на днях собирался купить один экспонат в Будапеште. Он посмотрел на мракоборца, и тот, внимательно изучив его лицо, еле заметно кивнул. – Я пришлю незарегистрированный портал. Они поняли друг друга. После стольких лет. Они оба были на одной стороне. – Нужно проверить как она, – Гарри кивнул в сторону зала приёмов, и они направились прямо к дверям, но в это мгновение дверь захлопнулась прямо перед ними. А спустя мгновение из комнаты послышался страшный грохот и звон. Поттер испуганно уставился на дверь. – Я разберусь, – глухо произнёс Драко, – лучше займись… этим. Гарри, кивнув, дал знак своим людям, и они вместе с послом отправились в Аврорат. Драко прислушался к происходящему за дверью. Всё было тихо, и он толкнул дверь, чтобы войти. Зала встречи с высокими гостями была разгромлена в одно мгновение. Огромные зеркала, обрамлявшие комнату, были разбиты на миллионы мельчайших осколков и усеивали весь пол вперемешку с раздробленной мебелью. От хрустальной люстры остался только погнутый каркас, впечатанный в потолок. Гермиона стояла посреди залы цела и невредима. Даже её платье было не повреждено зеркальным дождём. Драко, застывший на входе, сделал шаг и закрыл за собой дверь. Остальным, кто из любопытства прибежит на шум, нечего глазеть. Госпожа Министр не двигалась, будто ещё не до конца пришла в себя. Распущенные и слегка потрепанные от стычки волосы, спадали на грудь, и их тень скрывала выражение лица. Её палочка находилась за поясом. Значит, она не пользовалась ей, чтобы совершить всё это. Тонкие пальцы опущенных рук подрагивали, будто от покалывания. «Стихийная магия», – догадался Драко. Она разнесла за мгновение целую залу при помощи стихийной магии. Ему никогда не доводилось видеть такое у взрослых волшебников. Он вырос среди людей, способных контролировать свои эмоции при любых обстоятельствах. Потому что в их обществе, состоящего сплошь из ледяного вида особ, так принято. Но Грейнджер совсем из другого материала. Внутри неё – чистое пламя, которое, как ни старайся, невозможно сдерживать бесконечно. Она и так долго держалась. Драко даже не думал, что в ней может находиться настолько мощный магический потенциал. Хотя она этого никогда не скрывала. Её слова о том, что она может за себя постоять, не были бравадой. Она действительно могла это сделать. Он как-то совсем забыл, что пожиратели в списке «магловских выродков» называли Гермиону «Особо опасной». Малфой постоянно выпускал из внимания то факт, что Кингсли не порекомендовал бы её на пост Министра Магии просто так. Грейнджер сама добилась этой должности годами упорного труда. Ей не было на кого рассчитывать в мире, куда она попала в возрасте одиннадцати лет и вынуждена была находиться там фактически в одиночестве: без связей, оторванная от родителей-маглов, с друзьями, которым самим нужна была постоянная помощь и вытирание соплей. Он знал всё о магическом мире, поскольку был рождён в нём, а ей приходилось штудировать десятки книг, чтобы получить эти знания. У неё не было родственников, которые могли бы рассказать ей об элементарных вещах, известных каждому, кто рождён в семьях волшебников. Хотя, Поттер тоже не знал, но с ним носились, будто он наследный принц. У него был Дамблдор, Макгонагалл, Хагрид и Мерлин знает ещё сколько народа. У Грейнджер по факту была только Грейнджер. По крайней мере, он не помнил, чтобы её кто-то так же опекал. Поттер одолел Темного лорда, но смог бы он сделать это без неё? Вряд ли. Все превозносили отвагу Поттера, называли его одним из сильнейших волшебников столетия. И как-то забывали, что, помимо отваги и уникальной удачливости, нужно обладать ещё некоторыми вещами. Которыми в полной мере обладала Гермиона. Она никогда не выставляла напоказ свою магическую силу, которой у неё, Драко был уверен в этом, было в избытке. Она делала ставку на свой ум. Кончики её пальцев до сих пор покалывали остатки стихийной магии. Драко сделал шаг к ней. – Я думала, что статус Министра Магии защитит меня, – заговорила она наконец, – А на самом деле он делает абсолютно противоположное. До вступления в должность я могла бы врезать ему, не опасаясь, что разгорится политический скандал. – Я могу врезать ему. – Ты – Помощник Министра Магии. – Не тогда, когда я под оборотным. – Вот поэтому за тобой и установлен Надзор. – Что он… – Драко осёкся. Его взгляд упал на разорванный рукав её платья. Она подняла голову. Нет, она не плакала. И уже не была зла. Прекрасные глаза были наполнены печалью и усталостью, а губы немного дрожали. Но она всё равно была ошеломительно прекрасна. В своём черно-красном длинном платье, с растрепанными волосами, обрамляющими лицо. Она выглядела моложе, когда не собирала волосы в пучок, как министерские клерки. Если бы Драко не знал, то подумал бы, что ей нет и тридцати. – Он слишком много выпил. Но для её помощника это был не аргумент: – Он поднял на тебя руку. Драко пристально смотрел на Гермиону. Его пальцы с силой сжались. – Это не впервые, не так ли? – Ему вручат ноту протеста и утром вышлют из Лондона, – ушла от ответа волшебница, – Думаю, его карьера будет окончена. Драко продолжал смотреть на неё, влезая в недавние воспоминания. «Магла получила должность Министра. Давай, покажи, как ты её получила». «Ты годишься только чтобы временно согревать чью-то постель». «Думаешь, что хотя бы один уважаемый волшебник не брезгуя, назовёт тебя…» Воспоминание оборвалось и вместо него возникло другое – танцующие пары на приёме в Париже. – Не залезай в мою голову, – тихо произнесла Гермиона. Она почувствовала его присутствие в своей голове и закрыла свои мысли. – Ты владеешь окклюменцией? – Я долбанный Министр Магии, – она отвернула голову в сторону, – Я обязана ей хоть немного владеть. Это обязательно при вступлении в должность. Драко сглотнул. Он недооценивал её. Всегда недооценивал. Потому что как только он стал её помощником, то всё время видел, что, не смотря на её должность, все её уловки и игры, в глубине души она – слабая женщина, которую нужно защищать. И это правда и неправда одновременно. Она посмотрела ему в глаза: – И не смей удалять мои воспоминания. По спине Драко пробежал холодок. Она нашла их. Нашла свои воспоминания. – Если бы я не сделал этого, ты бы жалела. – Нет. Не жалела бы. Он сделал шаг навстречу и поцеловал её. А затем почувствовал, как они трансгессируют.