***
Эндрю очнулся с головной болью и напряжением во всем теле — было не так плохо, как вчера, однако его состояние было и впрямь не самым отличным. Мальчик еле как разлепил глаза и осмотрел палату с другими пациентами, которым тоже было несладко. Медсестра рядом с ним оживилась, заметив, что мальчик, которого привезли вчера вечером, наконец очнулся. Она невысокая и приятна на вид, с совсем детскими чертами и большими голубыми глазами. — Доброе утро, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась она, присев на край койки. Она заметила не совсем понимающий взгляд Эндрю, поэтому она поспешила изьясниться. — Ты в больнице, малыш, тебе не о чем беспокоиться. Эндрю кивнул, фокусирую взгляд на лице девушки. В висках снова сильно пульсировало, он только неясно что-то промычал, снова захотев провалиться в сон. Медсестра, заметив это, резко шелохонулась, завертевшись, видимо, вспомнив о чем-то. — Ах, да! Не засыпай, мальчик, — она легко потрясла за плечо недовольного пациента, — тебе надо выпить воды и лекарств. Мальчишка недовольно поморщился, но чуть приподнялся и сел, оперевшись на ладони, мутным взглядом уставившись в одну точку. Он молча принял лекарства и выпил воды, обратно откинувшись на подушку. — И один вопрос, мальчик, — снова потрясла его медсестра, которая уже начала Эндрю раздражать фактом своего существования, — мне нужно узнать твое имя, — ее голос сочился беспокойством за других людей, чего сам парень не понял бы. — Эндрю, — бросил тот, почти мигом поддавшись сну. Медсестра тихонько хмыкнула поведению маленького пациента, но долго она там засиживаться не стала, буквально упорхнув ухаживать за другим больным.***
Когда мальчишка говорил с доктором, он проявил некую агрессию по отношению к нему — ему хотелось как минимум дать напыщенному засранцу вилкой по глазу, чтобы не относился к нему, как к какой-то шавке. Возможно злость была обоснована, но Эндрю в первый раз за долгое время смог похвастаться подобным всплеском эмоций — последнюю неделю мальчик лежал на койке, ухаживаемый милой медсестрой и с равзлечением ввиде разговора с парнями его возраста из одной палаты, которые тоже идут на поправку. Мальчишка вполне мог утверждать, что во время другой своей жизни навидался таких ублюдков, что этот доктор — чертов одуванчик, но каким-то образом Эндрю всполошился от одного его презрительного взгляда. То ли дело в том, что он в теле ребенка, либо в том, что характера Марка и Эндрю начали перемешиваться. Не то, чтобы сам парень этого не хотел, но было довольно странно наблюдать за несвойственным себе добротой или человеколюбием. Но и не это на данный момент являлось проблемой — через день его выпустят, а это мальчику не очень нравилось. Конечно, больница сто лет назад не была такой же стерильно чистой, как в которых лежал Эндрю, когда его откачивали от наркотиков, но прерогатива довольно халявно лежать с трехразовым питанием, пока у него самого нет жилища, казалась слишком приятной, поэтому известие о том, что его направляют в детский приют немного всполошило его и немного напугало. Примерно тогда Эндрю понял, почему доктор слегка злился на него и небрежно обращался с ним — на койке лежит малец, который не совсем сильно болен, но растрачивает ресурсы больницы. Такое отношение врача к пациентам мальчика разозлило, но ребенок лишь отмахивался от таких мыслей. От задумчивых мыслей его отвлекла милая медсестра, имя которой, как позже выяснилось, Анна. — Как чувствуешь себя сегодня? — поинтересовалась она, присев на край кровати. Эндрю оживленно присел, наслаждаясь тем, что наконец он может нормально контактировать с нормальными людьми. — Просто прекрасно, — без сарказма ответил мальчик, немного улыбнувшись тому, что женщина обрадовалась известию. — Не волнуешься тому, что тебя завтра отвезут в приют? — сочувствующим голосом спросида девушка, которая явно успела привязаться к мальчику за довольно короткое время. Эндрю она нравилась с того момента, когда она тайно угостила его печеньем, хоть чем-то сладким. — Волнуюсь, — согласно кивнул ребенок, — мне туда не хочется, — честно сказал он, немного озадаченно покосившись в окно. Сестра жалеюще покачала головой. — Не волнуйся. Все будет хорошо. Там ведь не монстры, а обычные дети, как ты, — начала утешать женщина, но она была прервана хмурым возгласом мальчика. — Обиженные жизнью дети — те еще монстры, — довольно предвзято произнес Эндрю. Он не знает, почему решил надавить на жалость сестры, но, как ему кажется, его слова работают. Ему правда не хочется в приют, но других альтернатив у него нет, тем более надвигается зима. — Но ты ведь не монстр, — оптимистично хихикнула она, подзывая к себе мальчишку, — иди сюда, обниму. Иногда человеку жизненно необходимы обнимашки, — Эндрю хмыкнул такому суждению, но не отказался от обьятий. После всего, что с ним произошло, и происходило ранее (мальчик кривил лицо, вспоминая свое кошмарное состояние), теплые прикосновения другого человека еще никогда не казались ему такими… нужными?***
Приют встретил его мрачным входом и маленькой табличкой около входа. Мальчика переполняла тревога, как будто что-то должно случиться, но Эндрю качал головой и шагал дальше. Деревянные двери со скрипом открылись, а женщина сзади — Мисс Коул, забравшая ребенка из больницы — спешно подталкивала мальчика. — Тут нечего бояться, — хриплым голосом проговорила она, легонько улыбаясь, — тут такие же дети, как ты. Честно, Эндрю нервничал. Сам парень в детстве с другими не особо часто разговаривал, разве что ограничивался парой знакомых и был доволен, а тут такая ситуация нестандартная. Мальчишка снова повертел головой, отмахиваясь от ненужных сейчас волнений и эмоций. В конце концов, для себя Эндрю решил — найти выход в колдовской мир. Точнее, он знает место, но не знает, где именно находится. Какой-то дряхлый бар, через которое можно попасть в торговую улицу с магами — потом там же разберется. Мальчик не хочет тут просиживать следующие три года до приглашения в школу, нет, это слишком неприятно. Но как только Эндрю ступил на порог своей комнаты — слава Богу, одноместной — что-то внутри защекотало о том, что нет, она не выпустит, пока не прилетит сраное письмо. Тесная каморка с жесткой кроватью и крохотным окном с прикроватной тумбочкой. Мальчику стоило радоваться, что вообще хоть что-то есть, но Эндрю больше радовало то, что у него есть личное пространство. Как понял из жизни маленького Марка, мальчик не должен дать понять обычным людям то, что он из волшебного мира, а наличие соседа в комнате было недопустимым. Эндрю положил единственный рюкзак на кровать. Ему выделили маленькое время на обустройство, а к шести надо было идти на ужин. Мальчишка подумал, что разложит вещи позже и полежит немного перед очередной мозгодробилкой. Признаться честно, Эндрю ненавидел детей, а возиться с ними — та еще морока и головная боль.***
Том держался обособленно от других детей. Маленькое общество его считало чудаком и лузером. Иронично, но все, кто находится тут — поголовно лузеры, потому как они тоже проиграли Фортуне. Тому неприятно было находиться тут, ему опротивело это место еще давно, у него складывалось такое чувство, будто это место тянуло его на дно, не давая вырваться и глотнуть хотя бы немного воздуха. Мальчик чувствует, знает, что способен на кое-что большее, он хочет покинуть это сгнившее место и увидеть мир, понять, кто он такой, стать кем-то большим и вырасти в своих глазах перед смертью. Может быть, проводя большую часть времени с подобным глупым обществом с раздражающей воспитательницей, Том не рос, как достойная личность, но он чувствовал, что он особенный среди других. Он может слышать, как говорят змеи, может с ними говорить. Он видит, как пролетают мимо люди на метлах — все считают его сумасшедшим, пару раз дети грозились рассказать все мисс Коул, а этого допустить мальчик не мог, ведь она тоже считает его немного неуравновешанным. Том считает абсолютно закономерным и логичным то, что он испытывает чувство несправедливости, а от того и злость. Чувство неправильности происходящего его часто мучает. Из раздумий его вывел довольно визгливый голос воспитательницы. Она пыталась перекричать шумящих маленьких детей о том, что уже ужин. Младшие побежали на всех парах, старшие тоже не отставали. Том нехотя встал из-за маленького столика около окна и поспешил в столовую, потому что голодать ему тоже не шибко хочется — иногда его порцию просто сьедают. Том устроился в конце стола, теребя в руках ложку и ковыряясь им в рис. Около него мало кто сидел, что было ему только на облегчение. Воспитательница вошла в комнату и пожелала приятного ужина, дети хором отозвались тем же. Том безразлично обвел ее взглядом, заметив какого-то мальчика рядом с ней. К ним пришел новенький? — Итак, ребята, — снова окликнула детей мисс Коул, пряча за улыбкой усталость, — у нас в нашей семье пополнение, — она вытянула из-за спины Эндрю, который не очень был рад такому отношению к себе. Мальчик скорее по привычке довольно грубо отстранился от ее сухих рук, отойдя на шаг. Заметив на себе недоумевающий взгляд окружающих, Эндрю неловко попытался улыбнуться. — Привет, — волнуясь проговорил мальчик, — меня зовут Эндрю. С этого дня я буду жить с вами, — «к сожалению» он не добавил, так как считал, что лучше постараться не проявлять плохое представление о себе. Мальчишка вполне начал считать, что проживет тут некоторое количество времени. Дети удивились прибавке и шумно загалдели. Мальчик немного скривился, так как отчего-то его шум в висках только лишь усилился. Эндрю поспешил сесть за стол, заметив место в конце. Мальчик не обратил внимания на то, что места немного пустуют. Там сидел одногодка Марка и девочка постарше, которая была полностью обособлена от окружающих, погруженная в свои мысли так же, как и мальчик рядом. Шум в голове отчего-то нарастал, но Эндрю пытался не обращать внимания. Признаться честно, Том удивился, даже слегка приподнял брови от того, что так странно получилось. Но мальчик постарался не обращать на новенького внимания, хоть и отметил про себя то, что он выглядит очень уставшим. Вечер получился довольно шумным для Эндрю, спокойным для Тома и тревожным для воспитательницы. Мисс Коул озабоченно смотрела то на одного, но на другого — оба мальчика были как будто и не детьми вовсе. Она спешно мотнула головой, отгоняя лишние мысли, и начала отводить детей спать. Девять часов, пора спать.***
Эндрю не отличался особо крепким сном ни в детстве, ни в зрелости. Не привыкшее к режиму тело ребенка в тревоге металось по узкой кровати. Холодно не было, нет, была нормальная для мальчика температура, но ему не спалось от слова совсем. Мальчик в итоге встал на ноги, деловито осмотрев комнату. Пусто, темно, мрачно. Эндрю не закрывал шторкой окно, чтобы не загораживать лунный свет. Мальчик подбежал к выключателю и щелкнул по кнопке, включая тусклый, но свет. Из соседней каморки Тому были слышны спешные шаги и короткие нецензурные ругательства, которые слетали с губ Эндрю чисто с привычки. Мальчик немного озадачился тем, что новенький еще не спит и, кажется, не собирается. Том раздраженно перевернулся на другой бок, по уши укрывшись одеялом. Воспитательница потом его найдет, а это означает, что крики неизбежны, как и беспокойный сон.