Я иду тебя искать

— Как Тянь? Голос Чэна в трубке чуть ли не такой же усталый, как Шань сейчас. — Нормально. — Таблетки? — Пьет, я слежу. — Завтра у него приём в десять. — Помню. Я привезу его. — Ты как? — Нормально. — Шань, — Чэн вздыхает, и Шань напрягается, ожидая уже привычное: — я говорил тебе, что лучше бы тебе держаться от него подальше. Для себя Тянь не опасен. А для тебя… — Он ни для кого не опасен! — сорвавшийся голос неприятно расцарапывает горло. — Я же сказал, у нас всё нормально! Шань сбрасывает звонок, прижимаясь лбом к холодной дверце холодильника. Чэн не понимает, он просто не может понять. Шань перечитал тысячи исследований, узнал про десятки экспериментальных методов, это не может не помочь. * Но ничего не помогает. * За огромными окнами студии медленно кружат хлопья снега. Отрезая квартиру от всего мира. — Шань? — на плечи мягко ложатся руки. Шань выдыхает дёргано и закрывает глаза, отклоняясь назад в мягко расступающиеся объятия. — Ты чего? На макушке оседает размеренное горячее дыхание, вокруг — горячие руки. Горячее сердце бьётся где-то за лопатками Шаня. — Скучал. Тянь на секунду замирает от открытости, что Шаню так не свойственна. Еще бы, придурок. Свалил на неделю уже который раз подряд. — Да ладно, я же только зубы почистил, — в голосе Тяня слышна ласковая улыбка. Он прижимает крепче, обхватывая руками за талию, и легко целует за ухом, отчего молниями расходятся по телу искры, встают комом в горле. Щиплют глаза. Чэн говорит, что дальше будет только хуже, но хуже не будет. Шань поворачивается — Тянь чуть расслабляет объятия — и утыкается лицом в его ключицу. Обхватывает в ответ за талию, чувствуя, как глаза всё-таки намокают. Сердце Тяня разгоняется в полтора раза — Шань чувствует это всей своей грудной клеткой, словно оно бьётся впритык с его собственным. — Эй, — голос Тяня выше, чем обычно, как обычно, когда он нервничает, хоть сам и думает, что ему всегда удаётся это скрыть. — Шань, что случилось? Приходится отлипнуть от уже насквозь мокрой на его плече футболки, чтобы одной рукой зарыться в мягкие волосы на затылке и привлечь еще ближе, вовлекая в поцелуй. Тянь всё еще напряжён, но не сопротивляется, пока не понимая, что происходит. Послушно отступает на два шага к кровати, позволяя усадить себя на неё и залезть на колени сверху. Тянь чувствует его настрой и наверняка ломает голову над этим — даже смешно, ведь даже это не выходит сделать как надо. Шань всё планировал по-другому. Губы у Тяня жёсткие и солёные, и оторваться от них невозможно. Руки, нежные и осторожные, скользят по талии и рёбрам, оглаживают ласково-ласково, и от этой ласки сводит зубы, хочется захлебнуться ею, утонуть в ней, остаться там навсегда. Привычно громко тикающая секундная стрелка в голове не даёт полностью отдаться наслаждению, подгоняет, трезвит. И сам Тянь будто подгоняет — переворачивается, подминая Шаня под себя, укладывает осторожно на подушку, чуть отодвигает лицо, облизывая тёплым взглядом. — Я люблю тебя, — говорит Тянь, и улыбается. Тянь прекрасен. Он ласковый, добрый, нежный. Только таким он и должен быть. И Шань нашёл способ, который на этот раз точно сработает. Не может не. — Шань? — взгляд Тяня сменяется удивлённым, животу становится тепло и на щёку падает первая ярко красная капля. Сердце Тяня бьётся так близко, что, практически внутри самого Шаня. Так и должно быть. — Я люблю тебя, — эхом отзывается Шань, слизывая железный поцелуй с губ Тяня. Когда вот так — действительно совсем не страшно и не больно получить такой же тычок под рёбра: чувствовать, как их кровь и их жизни сливаются, чтобы, наконец-то, переродиться где-то в другом месте. Правильном и светлом. И в следующий раз всё действительно станет как надо, как должно было быть изначально.

* 5.

В мире вокруг — всё яркое и светлое, жаль, что немного мешает туман. Шань моргает, пытаясь прогнать его из головы, но тот клубится там, давит на глаза, застилая их пеленой, звенит в ушах, дезориентируя. Делая голоса извне совсем-совсем тихими, растворяя мельтешащих вокруг людей в одинаковых одеждах, оставляя только цветные шлейфы. Наверное, для того, чтобы не отвлекаться от самого важного. У парня, сидящего напротив, безумно красивая — хоть и немного растерянная — улыбка и тёплый, восхитительно ласковый взгляд, который словно нежно оглаживает сердце и душу. В котором хочется раствориться. — Привет, — этот голос слышен чётко. Он не громкий, но приятно разливается в голове, разгоняя туман и оседая там. Эхом расходится вокруг, заглушая тикающие часы. — Привет. Шань чувствует себя полноценным, сейчас, когда они рядом, когда парень напротив осторожно касается его руки, когда немного глубже, чем нужно, вдыхает воздух, наклоняясь чуть ближе. Но Шаню почему-то кажется, что то, что вокруг — не реальность. В реальности они должны быть еще ближе — настолько, насколько это почему-то невозможно здесь. Они должны быть одним целым. Какой-то лысый парень, чьё имя Шань тоже никак не запомнит, как-то шепотом сказал, что если покинуть настоящие тела вместе — переродиться вместе тоже получится. Может, в следующей жизни они действительно станут едины. Шаню очень-очень нравится эта мысль.