Глупо задавать такие вопросы офицеру полиции. Так как насчёт встретиться?
Нет. Омега неспокойно ерзал на месте, пожевывая истерзанные самим собой губы.Вот так просто? Нет? Разве мы не должны поговорить об этом?
Слишком много вопросов, вы не находите? И почему вы называете истинность «это», думаете, что если назовете это слово, то заразитесь чем-то плохим?Нам надо встретиться.
Вот и встречайтесь сами с собой. У нас было достаточно моментов для встречи, но все те разы вы либо сбегали, либо затыкали меня. У меня не осталось никакого желания продолжать это, поэтому я говорю нет.Все те разы ты был либо пьян, либо под кайфом, о чем с тобой в таком состоянии можно говорить? Я осознал свои ошибки и хочу поговорить с тобой. Один разговор и всё.
В груди все ныло и чесалось от новых сообщений Чанеля. Он хочет добить или что? «Один разговор и всё» — повторялось в голове голосом Пака-старшего. А если омежке хотелось не только разговора? Что вы скажете на это, офицер Пак Чанель?! Вы не сможете сделать что-то, так и знайте. Вы жалкий трус, который не может пойти на всё ради истинности. Пальцы болели от того, как мальчишка сжимал ими телефон. Он боялся согласиться. Сказать «да»? Сказать «нет»? Какой ответ будет правильнее?.. Чанель молчал и Бэк не спешил отвечать. Наверное, альфа сейчас сидит где-то один, где нет ни Луханя, ни мужа-омеги. Сидит дома в своём кресле перед рабочим столом, хмурится так знакомо и держит в руке телефон, вздрагивая от каждого вибро от очередного приходящего сообщения, да? Вздрагивает и лезет в телефон, читает быстро, перечитывает уже медленней, жует губу, как и Бэкхен, хмурится и отвечает. Мальчишка оторвался от телефона с открытой перепиской, посмотрел на ночной город. Внутри всё сдавило и опять захотелось курить, поэтому омега быстро выбил из пачки одну сигарету, прикусил её губами и щелкнул колесиком зажигалки, поджигая самый кончик. А Чанель сейчас тоже курит? Альфа курит слишком эстетично, как какая-то модель для журнала. У него длинные и грубые пальцы, а между ними сигарета, губы сухие и пухлые, а струи дыма — ровные и резкие, иногда выдыхает через нос. Бэкхен забывается этими мыслями, продолжая все это время держать сигарету между губ, наблюдать за тонкой струей дыма, уходящей вверх, а там в открытое окно. Он берет телефон вновь в руки, новых сообщений от мужчины не было, но почему-то было чувство, что тот всё ещё дожидается его ответа, как верный пёс. Возможно, им стоило и правда поговорить об истинности нормально? Причём давно. В самом начале прийти к правильному решению, а не играть в эту непонятную игру. Мальчишка застучал по клавиатуре подушечками пальцев и наконец-то отправил Чанелю ответ, сразу выходя из переписки, и вообще убирая телефон подальше от себя на всякий случай. Бэк докуривает сигарету и потушив бычок, выбрасывает его из приоткрытого окна балкона. Ему холодно от вечернего октябрьского ветра, поэтому он закрывает за собой окно и уходит в комнату, не забыв взять с собой и телефон, на который от истинного так и не пришло ответного сообщения. Хорошо, давайте встретимся и поговорим, как взрослые люди. Как жаль, что оба таковыми они не являлись, даже Пак, которому совсем скоро должно было исполниться сорок лет.***
Следующий день Бэкхен проводит в одиночестве не считая Ичи, конечно. Чунмен уехал на работу рано утром и сказал, что вернётся сегодня поздно, поэтому пусть Бэк ложится спать без него. Мальчишка покивал и выпил последние капли остывшего чая из кружки, заедая все это тостом с джемом. После ухода отца, закрыл дверь и лёг обратно в кровать. Взял телефон в руки, думая полистать ленту твиттера, но зачем-то зашёл в сообщения, открыв тот самый диалог. Прикусил губу и хотел удалить, но зачем-то нажал на «внести в список контактов», а там где «имя» недолго думая вписал «ублюдок», и выключил телефон, отбросив от себя подальше на кровати. Он ворочался на кровати, вслушиваясь в звенящую тишину, (Ичи спал в зале на диване) словно надеялся услышать звук пришедшего сообщения от него. Он бы обязательно подорвался с кровати, немедленно читая. Но сообщения всё не было. Ну и ладно. В шесть вечера омега вылетел из дома даже не застегнув куртку. У подъезда его уже терпеливо ждала серебряная Хонда, мягко урча двигателем, Лукас за водительским приветливо махнул рукой мальчишке, а Бэк, что принёс с собой с улицы в тёплый салон свежесть и запах осени, удобно сел на переднее пассажирское, едва заметно неловко поерзав. — Ты чудесно выглядишь, — услышал омега и сжал губы в тонкую полоску, зачем-то пытаясь скрыть смущенную улыбку. Он сжал ладонями свои коленки, скрытые тканью узких чёрных джинс и скользнул взглядом по Лукасу. Тот был одет в чёрную рубашку с закатанными рукавами и такого же цвета джинсы, а волосы были убраны назад, открывая высокий и ровный лоб. В глубине чужих больших глаз горели огоньки, а полные губы не скрывали улыбки. Бэкхен позволяет себе посмотреть на парня открыто, ведь тот точно ждёт только этого. — Я старался соответствовать мероприятию, — говорит он, замечая, как чужой язык проходится между вызывающе пухлых, наверняка приятно мягких губ. Омега ловит чужую улыбку и пристегивается, а машина наконец трогается с места и аккуратно выезжает со двора на оживленную дорогу.***
Лукас остановил машину у двухэтажного частного дома, паркуясь рядом с ещё парочкой авто. Там, сидя на капотах с банками пива в руках, с зажатыми между губ сигаретами, сидели стайки студентов. Все такие взрослые, свободные. Смотря на них, в Бэкхене рождалось что-то новое, и закончить школу, вырваться куда-то, хотелось в сто раз сильней. Завидев подъезжающий автомобиль, компания студентов замахали и засвистели в одобрении. Альфа за рулём помахал им в ответ, улыбаясь так лучисто, что омега невольно отразил его улыбку, продолжая смотреть на парня. — Где ты учишься? — вырвалось у Бэкхена, прежде чем Вон заглушил тихо урчащий двигатель. — В Сеульском национальном*, на факультете экономики и бизнеса, — легко ответил альфа, повернувшись чуть ли не всем корпусом к мальчишке. Он смотрел своими большими чёрными глазами куда-то глубоко в душу, словно что-то трепетно искал в Бэкхене, от этого взгляда становилось неловко и омега первым отвел взгляд в сторону, — пошли? — он вынул ключи из зажигания и хотел уже было открыть дверь и впустить в прогретый салон прохладный воздух осени, как Бэк неожиданно даже для себя, вцепился в руку Лукаса, сжимая тонкими аккуратными пальцами чужое запястье. Альфа пораженно замер, ловя взгляд мальчишки. — А мне точно можно быть на этой вечеринке?..– спрашивает омега. Он хотел задать этот вопрос ещё в сообщении вчера ночью, но почему-то так и не сделал этого. А Лукас улыбается на это и кивает. — Можно, — он совсем не скрывает своей улыбки. Неужели вопрос Бэкхена звучал настолько смешно? — держись рядом со мной, хорошо? — Да, хорошо, — кивает в ответ Бэк и наконец-то позволяет себе разжать пальцы на крепком запястье альфы, фантомно продолжая чувствовать на подушечках приятное тепло чужой кожи. В доме шумно. Везде незнакомые Бэкхену люди. Они смеются в своих компаниях, пьют и курят, кто-то играет в настольные игры, бирпонг**, выпивая один стаканчик за другим пиво, что остаётся нотой горечи на языке. Омега уже не по наслышке знаком с этой атмосферой, он, можно сказать, как рыба в воде здесь, но всё равно крепко держится за горячую и сухую ладонь Лукаса, следуя за ним. Парень в свою очередь же обнимается для приветствия почти с каждым вторым, те о чем-то спрашивают, хлопают по широким плечам альфу, кивают на Бэкхена, а когда Лукас представляет своим друзьям мальчишку — все улыбаются ещё ярче, то ли от выпитого спиртного, то ли и в правду рады познакомиться, каждый протягивает свою ладонь: тёплую, холодную или мерзко-влажную, сухую и грубую, без разницы, говорят своё имя, пытаясь перекричать биты музыки, Бэкхен важно кивает, улыбается, но не слышит ничего, а если и слышит — не запоминает. Наконец они останавливаются в большом зале, здесь шикарный диван (уже занятый), небольшой столик, заставленный бутылками и пустыми, жестяными банками, потушенные бычки валяются там же, барная стойка разделяет зал и кухню, там тоже густо. Цветомузыка скользит по одежде, Бэкхен успел оставить свою куртку в прихожей и надеется, что потом сможет найти её в множестве одинаковых. Штампованная мода, чтоб её… — Хочешь чего-нибудь выпить? — наклонившись слишком близко, выдыхая в ухо и говоря туда же, чтобы было хорошо слышно, спрашивает Лукас. Бэкхен кивает, а альфа просит подождать его секунду и уходит куда-то, растворяясь в толпе. Омега чувствует себя странно скованным, тянется в карман за телефоном и смотрит на пустой экран, никаких уведомлений. А что ожидал увидеть там сообщение от Чанеля? Мальчишка фыркает повисшему в голове вопросу и убирает обратно телефон, Лукас появляется из ниоткуда со стаканчиками в руках. Омега кивает и улыбается, принимая напиток. Выпивает и пытается расслабиться, отдаться музыке и просто повеселиться без лишних навязчивых мыслей. Как итог — он напивается. С Лукасом оказывается так легко и хорошо. Они пьют, парень шутит и стоит очень близко, Бэк вдыхает его запах, совсем не чувствуя что-то кроме него. Он улыбается так очаровательно, а в больших, черных глазах отражаются огоньки цветомузыки так… завораживающе-прекрасно. Может, это все алкоголь и сладкий дым, который раздувают здесь, которым уже успел надышаться всласть омега, но сейчас Лукас казался Бэкхену слишком красивым, слишком подходящим, чтобы отвлечься, слишком «слишком». Омега пьёт больше, смело игнорируя взгляды альфы, слышит знакомую песню и тело само рвётся танцевать. Бэк тянет Лукаса в толпу студентов, крепко сжимая его ладонь своей, а после так и не отпустив её, начинает двигаться с толпой под мощные биты трека. В футболке и худи становится жарко, но мальчишка не обращает на это внимание, подпрыгивая с толпой во время припева и выкрикивая заученные наизусть строки из песни. Их неожиданно выцепляют из толпы, потащив за собой через почти весь зал к барной стойке, где людей было не меньше. На столешнице в ряд стояло с десяток наполненных до краев стопок. И всё было бы нормально, если бы в каждой из этих стопок не плавали по одной мелкой рыбешке, совсем крохотной. Было непонятно: живы ли ещё рыбки или уже нет. Бэк склонялся ко второму. Все, кто сидел и стоял у этого стола странно улыбались, Бэкхен успел выцепить взглядом таких же как и они озадаченных первокурсников, которых притащили сюда на секунду позже. Люди же, что привели их сюда были старше на несколько курсов, и подозрительно ухмыляясь, потирали влажные ладони друг о друга. — Ну что, личинки, пришло время проверить вас на прочность! — выкрикнул в микрофон один из парней постарше. Специально для него музыку сделали потише. Этот альфа стоял на стуле, чтобы быть ещё выше. По виду он был пьян, как и большинство находящихся здесь, но еще был в состоянии стоять ровно и излагать понятно, — тот, кто сможет выпить алкашку с сюрпризом, будет официально посвящён! Это ваше испытание! Толпа из старших курсов, что устроили эту вечеринку, одобрительно загудела и захлопала в ладоши, будучи пьяными и укуренными они ждали хлеба и зрелищ. Бэкхён краем глаза заметил, как некоторые перваки зажали рот ладонями и попятились назад, пытаясь улизнуть, но были вытолкнуты обратно настырной толпой. — Я сделаю это, — неожиданно даже для себя сказал мальчишка, до сих пор чувствуя свою ладонь в руке Вона. Альфа повернулся к нему, невольно сжимая руку сильней. На такого рода вечеринках Бэкхен постоянно творил какую-то лютую хуйню и видимо решил, что этот вечер не должен быть исключением. — Тебе это делать не обязательно, — поспешил осадить выпившего лишнее Бэка Лукас, но омежка нагло замотал головой и второй рукой резко схватил одну из стопок с гладкой столешницы. Бесцветный алкоголь выливался за края и мочил пальцы, катаясь с них крупными каплями под рукава толстовки. — Я хочу. Толпа заулюлюкала, одобрительно загудела. Бэкхен почувствовал даже, как его похлопывают с разных сторон по плечам чужие тяжелые ладони, и как в груди и низу живота что-то приятно щекочет, что омега не сдерживает улыбки. — А омежка у нашего Вона не пальцем деланный! — тянет тот самый альфа с микрофоном, наблюдая за подростком. — Ты уверен, Бэк? Ты выпил лишнего, — схватив крепко руку со стопкой, Лукас всмотрелся в чужие чёрные глаза, в которых были расширенны зрачки, они едва заметно пульсировали и все эти блики от цветного освещения, словно звездное небо в глубине этих глаз, — ты не должен делать этого, ты ведь не первокурсник. — Пусть делает! — крикнул кто-то со стороны, и толпа поддержала его. — Он пришёл с тобой, значит пусть пьёт! — Да! Пусть пьёт, птенчик! Бэк в странном предвкушении облизал вмиг пересохшие губы и приблизил к ним стопку, при этом продолжая смотреть в глаза Вона. Безотрывно. Завораживающе. Он отправил в себя содержимое под громкие одобрительные возгласы, под басы крутого трека. Он не чувствовал ни вкуса алкоголя, ни то, как рыбешка проскользнула в горло, словно большая таблетка. Но секунды и не успело пройти, как Лукас повторил за ним. Схватил со стола стопку и осушил её, зажмурив глаза, а после притянул горячего и возбужденного Бэкхена к себе, жарко врываясь поцелуем ему в рот, сминая губы с какой-то остервенелостью, подхватывая мальчишку под задницу, чтобы тот обхватил его своими ногами, и продолжая лизаться уже на весу. Омега принимал его, словно только этого и ждал. Кусался, словно дикий котёнок, скулил и сжимал ткань толстовки на чужих сильных плечах. Но осознания того, что это был Вон — не было. Перед глазами Бэкхена настойчиво стоял образ Чанеля. Зажмуренные, большие глаза с длинными ресницами, крепкие плечи, точно его запах, вино повсюду. Оно везде. Оно тянет омегу на дно, в непроглядную темноту.***
Чанель в очередной раз задерживался на работе. Сидел один и курил вторую сигарету подряд. Если бы рядом был Чондэ, он давно бы уже выдрал из рук бычок и выбросил в мусорку с тихим «задолбал уже воздух портить». Но Ким уже как час назад свалил домой, как примерный семьянин не то, что Чанель. Паку домой не хотелось, поэтому он предпочитал зарываться в нудные, но нужные бумажки в участке. Он неосознанно косился на спокойно лежащий рядом телефон, что был перевернут экраном вниз, словно ждал чего-то. Брал его в руки пару раз, вертел между пальцев и закусывал губу, смотря на точку в стене. Это была дырка от гвоздя. Гвоздя уже давно не было, а дырка была. Чанель разблокировал экран и откинулся на спинку своего кресла, немного отъезжая на колесиках от письменного стола, на котором гудел старенький компьютер. Рука с сигаретой, зажатой между пальцев лежала на подлокотнике удобного кресла, и пепел падал с кончика прямо на пол рядом под колесики, а тонкая струйка серого дыма поднималась вверх к желтоватому потолку. Чанель разблокировал экран и зашёл в «сообщения», нажимая на тот самый диалог. Да, и что, что личная информация о Бён Бэкхене продолжала лежать в ящике его стола уже третью неделю, и что, что он специально пробил его по базе, и что? Хоть Чанель и не признал его как истинного, они всё ещё оставались таковыми, альфа допускал это со скрежетом зубов. Он принял решение встретиться и поговорить обо всем волнующем. Они нуждались в этом оба. Пак не знал, к чему именно может привести этот разговор, но попробовать стоило. Стоило предложить мальчишке переключиться на кого-то помладше, на одногодку, исчезнуть и вернуться к той жизни, которой они жили до того, как встретились. Возможно, стоило попробовать? А если у них не получится? Если Чанель не справится со зверем внутри себя, который раздирал грудную клетку, бил больно по ребрам, надеясь, что те треснут, что он сможет вразумить. Думать об этом было как-то странно. Думать о том, что он будет не с Кёнсу — ещё странней. Да и это было просто невозможно! Они ведь!.. Они ведь так не похожи. Абсолютно, бесповоротно, сто процентов ошибочная истинность. Чанель чуть не подпрыгнул в кресле от неожиданного звонка на свой телефон. На экране высветился номер, а глаза невольно метнулись к часам на стене. Второй час ночи. Альфа сжал корпус телефона сильней и нахмурился, но все-таки принял вызов, приложив мобильник к уху и невольно задерживая дыхание от голоса по ту сторону связи.***
Бэкхен вывалился на улицу, вдыхая морозный вечерний воздух. На небольшой веранде была только пара человек, они сидели на диванчике недалеко от замершего омеги, прижимались друг и другу и о чем-то разговаривали, совсем не обращая внимание на какого-то малолетку, который что-то забыл на вечеринке студентов. У Бэка крутило живот и ему было просто необходимо подышать свежим воздухом. Кажется сладкий, дурманящий дым пропитал одежду и тело омеги насквозь, что даже природного запаха не было слышно совсем или у подростка просто отбило нюх? Он сбежал при первой же возможности, пока Лукаса и ещё парней с первого курса опять мучили тупыми конкурсами и посвящением. На часах было уже пол второго ночи, а телефон молчал. Чунмен наверно ещё даже не вернулся домой, а когда вернётся, то просто сразу завалится спать и не узнает о пропаже сына до самого утра, Бэкхен всеми силами надеялся на это и упрашивал небеса и Фортуну. Но на самом деле ему хотелось уйти. Мальчишку мутило и вело от выпитого алкоголя, от стойко преследовавшего его запаха сладкого дыма, в который, скорее всего, Бэк подозревал, было что-то подмешано, ибо как ещё объяснить такое состояние? Он вытащил из кармана телефон, вводя код далеко не с первого раза, тыкая на иконку с сообщениями и входя в переписку, чтобы нажать на нужный номер. Внутри все свело в непонятной судороге, словно ещё секунда и всё выпитое окажется на полу этой веранды, но Бэкхен с силой проглотил противный комок, толкнув его по горлу вниз обратно в пищевод и нервно вслушался в протяжные гудки. — Ну пожалуйста, — шептал пьяно себе под нос мальчишка, ожидая, когда же наконец-то эти дрянные гудки сменяется на голос, — отвечай… не делай снова вид, будто меня для тебя не существует, сукин ты сын. И вот. Вызов приняли и по ту сторону послышался хрипловатый голос, словно Чанель долго не говорил: — Слушаю. Тысяча тонких иголочек, словно разряды тока пронзили тело омеги, и Бэк шумно втянул в лёгкие воздух под завязку. — Говори же, ну…– поторопил Пак, наверняка слыша всё это, а ещё биты музыки и смех, но все-таки Бэк надеялся, что это не так. — Приедь, пожалуйста, — заныл в трубку мальчишка. Он оторвался от стены и подошёл к деревянным перилам, сжимая их одной рукой, — пожалуйста, приедь за мной, аджосси. Я не хочу здесь больше быть! Забери меня! Сейчас он даже не вспомнил о своих мыслях и убеждениях насчёт истинного, в то время как вчера даже разговаривать с ним не хотел. Долгие секунды из динамика телефона не было ничего не слышно кроме чужого дыхания. Вот чёрт. Бэкхен закусывает щеку изнутри сильней и кидает беглый взгляд на парочку на диване, те даже носом не ведут, им совсем не интересен пьяный молокосос, что ноёт в трубку. — Пожалуйста…– просит в очередной раз Бэк. Он мог, конечно, вернуться назад в дом, попросить Лукаса отвезти его, но кажется альфе совсем не до него, да и выпил тот хоть и не много, но всё же ему самому нужен водитель. Омега был впервые в этом районе на окраине Сеула, здесь были улицы частных домов, похожих друг на друга, как один, заблудиться было легко особенно на пьяную-то голову. — Где ты? Бэкхен ожидал чего угодно: сброс звонка, рычащее «нет» и короткие гудки… но, кажется, Чанёль шёл на контакт. Бэкхен облизал обветренные губы, чувствуя горечь алкоголя и то, как защипало тоненькие ранки, ещё пару часов назад он этими губами остервенело целовал Лукаса, а тот ему отвечал, словно только этого и ждал. Они чуть было не уединились, но в коридоре к Бэку всё-таки вернулся разум и вся возбужденность и спесь сошла на нет, оставив после себя только неловкость. Лукас на тот момент был трезв, поэтому тоже здраво оценил ситуацию и отпустил Бэка пока они не натворили дел. Это им сейчас не нужно, они знают друг друга, грубо говоря, два вечера, хотя кому-то и этого будет достаточно, чтобы раздвинуть ноги. Мальчишка прохрипел адрес, который был табличкой на доме и нахмурился, надеясь, что истинный знает, где это находится. –…ты придёшь за мной? — с надеждой спросил омега, низко опустив голову. — Жди, буду через плюс-минус полчаса, — по голосу Чанёля нельзя было точно определить зол он или нет, раздражен, а может, ему всё равно?.. — Хорошо, — но это Бэк выдохнул уже коротким гудкам. Чанель сбросил. Омега устало потер глаза, наверняка смазывая стрелки, ну и похер, а после убрал мобильник обратно в карман. Он оборачивается на дверь дома, когда та открывается, выплевывая из себя двоих бет, они с ухмылками косятся на мальчишку, спускаются по низким ступенькам вниз и идут к припаркованным машинам, чтобы сесть на капот и закурить какую-нибудь дрянь. Смотря на то, как их повело, аж глаза закатили, Бэка передернуло. Одно, когда ты сам под кайфом и не можешь посмотреть на себя со стороны, а другое — это когда ты видишь это вот так, когда делают другие. Он вжимает голову в плечи, уши покраснели от осеннего ночного холода. Оставаться здесь не хотелось даже на полчаса. Мальчишка сбегает по ступенькам вниз к тропинке, сует холодные пальцы в карманы и вдыхает глубже в лёгкие холодный воздух, скользит мимо припаркованых машин и обдолбанных бет, которые что-то вякают ему в след, он не обращает на них никакого внимания. Он просто хочет уйти отсюда подальше вот и всё. Бэкхён оборачивается на дом, что спать не собирался в эту ночь совсем, и замечает, как из коттеджа вырвался Лукас, его рубашка была расстегнута, растрепанный и пьяный, он рыскал везде глазами, пытаясь найти. Тут и к гадалке не ходи, всё понятно, кого он потерял, но Бэкки лишь накидывает на голову глубокий капюшон тёмной толстовки и ускоряет шаг, растворяясь, словно дым в темноте.***
Механический голос навигатора диктует, куда поворачивать в этот раз и альфа ведёт в лево к частным домам, выстроенным по двум сторонам от дороги. Современные, новые и, судя по всему, дорогие, они гордо стояли за ровными заборами и зелеными газонами. Эту атмосферу разбавил звонок на телефон, Чанель быстро подцепил его с панели пальцами и ответил, даже не посмотрев на экран: — Да. — Чанель, ты где? Уже поздно…– это был Кенсу, и альфа был на самом деле рад, что муж в этот момент не мог видеть его лица, потому что Пак нахмурился и прикусил губу, думая о том, чего бы соврать-то поправдоподобней… — Извини, что не позвонил пораньше, ты волновался поди, — Чанель ничего не испытывал, кроме чувства, что он точно делает что-то не так, но в его голосе так кстати были слышны нотки лёгкого волнения и вины. Сейчас Пак должен быть дома, в кровати с Су, поужинавший и помывшийся под тёплым душем, а не здесь, в машине, рыская непонятно где в поисках истинного. Ну не мог он отказать мальчишке. Сказать нет, скинуть звонок. По голосу Бэкхен был пьяный и очень просился забрать его оттуда. Может, его там обидели?.. От этих мыслей сердце пропустило пару быстрых ударов, словно загорелось под ребрами, — у меня собралось много важной работы, продолжать откладывать её — нет смысла, да и Чондэ ушёл домой к Минсоку, оставить беременного никак нельзя, ну ты понимаешь, поэтому сегодня поработаю в участке, не волнуйся за меня. Альфе казалось, что он говорил довольно убедительно. — Хорошо, как скажешь, — после нескольких секунд молчания, выдохнул Кён, — когда утром придёшь, ужин будет в холодильнике, разогрей обязательно. Чанель проехал бы мимо, заслушавшись мужа, но он вовремя заметил тонкую фигурку под фонарями. Мальчишка кутался глубже в куртку от ночного холода, был похож на взъерошенного воробья. Мужчина притормозил рядом с бордюром и впился взглядом в Бэкхена, что тоже заметил знакомую иномарку. И чего этот мальчишка тут делает? Сказал же, чтобы ждал там, а до указанного адреса ещё прилично ехать! А если бы я не наткнулся на него вот так случайно?! — Ёль.? — послышалось в телефоне, и Чанель быстро вернулся в реальность, но глаз от подростка, что ловко открыл переднюю дверь и приземлился вместе с осенним холодом в салон, так и не оторвал. — Да, обязательно, буду голоден, как волк, сыт одним растворимым кофе не будешь, — поспешил успокоить Су Чанель и побыстрее свернуть разговор, потому что при Бэке разговаривать с мужем было как-то странно, но альфа никак не мог отделаться от этого чувства, — ладно, целую, мне нужно продолжить работу, а тебе приятных снов, малыш. — Малыш? — удивлённо раздалось в динамике, — давно ты меня так не называл, — странный хмык. А чего ты ожидал Пак? У самого-то на зубах тоже заскрежетало от этого дурацкого прозвища, но произнести его почему-то было необходимо, — ладно, целую, удачной работы тебе. — Ага, — альфа сказал это уже гудкам в телефоне, но упорно делал вид, что так и должно быть. Не веришь? А ты поверь… Бэкхен всё это время странно молчал, теребил тонкие пальцы и заусенцы на них, опустил голову так, что из-за глубокого капюшона альфа совсем не видел чужого лица и его выражение. О чем думал сейчас мальчишка? — Почему не дождался? — разворачивая машину, спросил наконец Чанель. От Бэка ощутимо пахло алкоголем и чем-то сладким, приторным, что глушило естественный запах омеги, а ещё от него пахло альфой, насыщенной хвоей, от запаха которой у Пака непроизвольно сильно сжалась челюсть. Он заметил это только через несколько секунд, когда почувствовал лёгкую боль. Бэкхен словно специально молчал, а альфа лишь сжал пальцы на искусственной коже руля сильней и надавил на педаль газа. Уж очень хотелось спросить про обладателя этого мерзкого запаха, но Чанель героически держался изо всех сил, сжимая губы. Раз у мальчишки был такой хороший друг на этот вечер и ночь, так почему же в итоге омега позвонил всё равно ему? Любовник оказался никудышным?.. Эти мысли и предположения не ушли бесследно, оставив на губах альфы едва заметную усмешку, прибавляя пару процентов сверху самооценке. Чанель не хочет сейчас думать о том, что делает в очередной раз всё неправильно. Он не должен быть здесь, только не с ним. Альфа обязательно будет называть себя последними словами, но это будет позже, а сейчас он гонит эти мысли, жужжащие в голове, прочь. Истинность та ещё чертовка… У Бэка в руке жужжит телефон, на это обращает внимание даже Чанель, но омега быстро сбрасывает звонок, а потом и вовсе выключает мобильник, убирая в карман куртки. — Ты слишком долго ехал, — наконец-то выдаёт мальчишка, а Пак загорается молниеносно, как спичка: — Ну извините меня, не думал, что буду сегодня подрабатывать таксистом, не подготовился, знаешь? — Если не хотел, так зачем согласился? — омега хмурится и наконец-то поворачивается, а его капюшон сползает с черных волос, взъерошивая те. По голосу сразу становится ясно, что Бэкхен находится сейчас не в самом своём трезвом состоянии, но идти ровно и довольно обычно, без признаков пьянки — может. Чанель не отвечает, стойко выдерживая чужой хоть и немного расфокусированный, но взгляд. Он и сам не знает, ответить не сможет. Может, потому что он… хотел? Кажется, всё логично. Но об этом он, конечно же, говорить не будет, а будет поворачивать в знакомый не понаслышке район, наполненный яркими воспоминаниями из прошлого. — Куда мы приехали? — Бэк нахмурился, разглядывая многоэтажку, перед которой они остановились. Омеге не хотелось на холодную улицу, но похоже придётся, смотря на то, как Чанель отстегивает ремень и глушит мотор иномарки. Бэкхен смотрит на него, ожидая ответа. — Ты пьян, наверняка укурен, и что-то мне подсказывает, что в таком виде твои родители не ожидают тебя увидеть, — Пак говорил спокойно и взвешенно, собирая в карманы пальто с панели мелочь в виде телефона и ключей, — поэтому привёз сюда, выспишься и утром уйдёшь. Омега недоверчиво прищурил глаза. Пьяная поволока почти сошла с глаз и в голове не вело. Подросток встряхнул головой. — Ты привёз меня к себе? Несовершеннолетнего истинного в дом с мужем и сыном? Серьёзно?.. Было совершенно всё равно, что семейство Паков на самом деле жило в частном доме с большим гаражом на две машины, зелёным газоном и высоким забором. Сейчас Бэкхен об этом и не вспоминал. — Нет, — мальчишка ойкнул едва слышно от стали в чужом голосе и вжал голову в плечи. От него пахло сладким дымом и алкоголем, но при всем при этом он смотрелся очень мило. Лохматый, нахохлившийся, словно воробушек, с глазами-бусинками, — квартиру в этом доме когда-то очень давно купил я, мы жили здесь с Кёнсу первые годы нашего брака, а уже после купили дом. В будущем, когда Лу поступит в престижный университет, ему перейдёт эта квартира, он будет здесь жить отдельно от нас. Все это слушать было немного обидно для парня. Альфа так заметно выделял слова типа «с Кёнсу», «наш брак», «престижный университет», что у Бэка сводило челюсть от всего этого. Они поднялись на девятый этаж в чистом лифте, а потом омега прислонился спиной к стене у двери, вяло наблюдая за тем, как Чанель в связке ключей ищет нужный. Бэкхен чувствовал, что ещё немного и его точно вырубит. Ноги были ватные, голова тоже, а внутри было так спокойно и хорошо. Мальчишка вдыхал в себя приятный запах винного альфы и, кажется, пьянел ещё сильней. — Уснул? Заходи давай, — услышал он и поспешил разлепить тяжелые веки, возвращаясь в реальность. Бэкхен зашёл за Чанёлем, останавливаясь аккурат позади, чуть ли носом не тычась в ткань чужого пальто. От мужчины веяло приятным теплом, свежестью улицы и одеколоном, что в свою очередь гармонично смотрелся с винной тяжестью. Сейчас к истинному особенно сильно хотелось прижаться. Тяжело вздымающейся грудью к сильной спине, и совершенно наплевать на мысли, установки и «больше ни за что, никогда, вообще, даже думать не посмею о нём! Нет!» Но как бы то ни было печально, Чанель прошёл вперед, в глубь тёмного коридора, щелкая выключателями. Небольшие настенные бра в коридоре, люстра в зале и на кухне осветили тёплым светом комнаты. Здесь пахло чем-то непонятным, но не неприятным. Пыль, цветы… воздух был явно застоявшимся, кажется, в последний раз здесь были довольно давно. Альфа скинул с широких плеч пальто, а с ног — ботинки и зашёл в зал, по звукам, открывая окна, чтобы проветрить. Бэкхен раздеваться не спешил. Медленно стаскивал с ног ботинки, наступая себе на пятки, тянул куртку лениво и осматривался. Однотонные, бежевые обои, какие-то странные картины в рамках, где-то на обоях были видны кривые, маленькие рисунки яркими фломастерами. Бэк по-собственнически залез в большой шкаф с зеркальными дверьми, осмотрелся одновременно убрав куртку. Здесь также были старые шапки и какая-то обувь, пара ветровок. — Будешь спать в зале, — проходя мимо, кинул Чанель и закрыл дверь шкафа, чуть не прищемив нос забавно нахмурившегося мальчишки. — Ты не уйдёшь? — фыркнул Бэк, параллельно снимая с себя толстовку, под которой была большая футболка. В ней, он думал и уснуть. Из зала повеяло прохладой. Чанель проветривал квартиру. А кожа на руках омеги быстро стала гусиной из-за сквозняка и Бэк поежился, в миг пожалев о том, что стянул толстовку. — Конечно, нет. Я не могу оставить на тебя эту квартиру, тем более, что ключ, которым можно её закрыть, у меня, — бесстрастно ответил альфа, убирая верхнюю одежду в тот же шкаф и туда же свои ботинки. Бэк в очередной раз фыркнул и пожал плечами, мол, ну дело твоё, поступай, как знаешь. Квартира оказалась небольшой, двухкомнатной. В зале небольшой диван, на котором эту ночь проворочается мальчишка, телевизор, покрытый пылью и выключённый из розетки, шкаф и несколько кактусов на подоконнике, где от цветов, что раньше тут стояли, остались лишь сухие лепестки и два расколотых горшка с землёй, стоящих в углу. Альфа достал из шкафа постельное бельё и подушку, положив всё это на диван. — Прими душ и ложись спать, завтра утром я отвезу тебя домой, — бесцветно говорил Чанель. — Ты хотел поговорить, — вспомнил Бэкхен, поворачиваясь к мужчине, что уже собирался покинуть комнату. На самом деле омега не был готов говорить именно сейчас. Хотелось спать, в животе неприятно вертелся выпитый алкоголь, а в голове надоедливо звенело от каждого действия. На лице альфы показалась усмешка и послышался фырк: — Все те разы, когда мы с тобой встречались ты был либо пьян, либо укурен, — загибал длинные пальцы мужчина, — сейчас ты тоже пьян, да и что-то подсказывает мне, что вести такие серьёзные разговоры ты не готов. Сейчас. Потом, когда ты будешь трезв мы обязательно поговорим о нашей истинности и дальнейших действиях, а сейчас иди ополоснись и ложись спать, на работу я встаю рано, а как вытекающее из этого, тебе тоже придётся рано встать. И не отвлекай меня, я буду занят работой. Чанель выходит, закрывая за собой дверь не до конца так, чтобы тонкая линия света из коридора попадала в тёмную комнату. Мальчишка шумно вздыхает и больше никак не реагирует на чужие слова. Наверное, это все из-за алкоголя. Он плюет на чужие слова, у него совсем нет желания тащиться в ванную комнату. Всё, что ему сейчас хочется, так это спать. Поэтому Бэкхен быстро расстилает себе, а после опускается на диван, залезая под одеяло и трется носом о ткань наволочки на подушке, пытаясь уловить хоть отголосок чужого запаха, но того нет и в помине. Похоже, Чанель и вправду был здесь давно в последний раз, раз запах выветрился, осталась лишь пыль и чужие воспоминания. Ткань легко пахла порошком, свежестью, словно квартиру часто проветривали, чтобы воздух не застаивался. Бэк решил спать в футболке и трусах, а джинсы и толстовку кинул на подлокотник дивана, надеясь на то, что ночью одежда не упадёт на пол. Омега зажал одеяло между бёдер и закрыл глаза, быстро проваливаясь в зыбучий сон.***
Бэкхен просыпается неожиданно резко. Открывает глаза и впивается невидящим взглядом куда-то в тёмный потолок. За окном слышатся звуки ночного города: шум редких машин, пьяной молодёжи с портативной колонкой, лай собак. Омега жмурится с силой, трет глаза и проводит по лицу тёплыми ладонями. Голова трещит и не оторвать от подушки, во рту всё ещё хуже, хочется в туалет. Мальчишка замечает полоску света из-за неплотно закрытой двери. Он вовремя вспоминает то, что Чанель с ним в одной квартире, за стенкой, наверняка до сих пор работает, как и говорил перед тем, как уйти прочь из небольшой комнатки. Бэк поворачивается на бок и вдыхает запах подушки под своей головой глубже. Она пахнет преимущественно пылью, хоть Пак и тщательно выхлопал перед тем, как дать её омеге, но также Бэкхён чувствовал едва уловимый запах истинного, такой далекий, почти неразличимый, ускользающий из-под носа, он цеплялся тонкой нитью за лёгкую отдушку мальчишки, сплетался с ним в единое целое и пахло прекрасно. До боли в груди прекрасно. Мальчишка прикусывает губу и сжимает между голых бёдер одеяло, трется о подушку щекой, а после лбом, и хочет на самом деле расплакаться от несправедливости. Встав с кровати, Бэкхён несмело подходит к двери, приоткрывая дверь и высовывая в светлый коридор голову. Его слух цепляется за плеск воды за дверью ванной комнаты. Чанель наверно решил принять душ, наивно полагая, что мальчишка продрыхнет до самого утра без задних ног. Омега идёт аккуратно, бесшумно, на цыпочках. Какой-то безбашенный порыв, ненормальный интерес овладевает им и он не может себе отказать. Тёплая, от волнения слегка влажная ладошка ложится на контрастно-холодную ручку межкомнатной двери. Он закрывает глаза от лёгкого страха, прижимается всем телом к двери и очень медленно поворачивает ручку вниз. Прикусывает губу, когда та поддаётся и открывает на жалкий сантиметр, прижимаясь тесней, открывая глаза и жадно вглядываясь ими в размытый силуэт за дверьми душевой кабины. Дыхание сбивается, а вниз живота ухает раскалённый комок чего-то тягучего, когда Бэк видит жилистое тело. Чанель намыливает волосы, закрыв глаза, стоит боком, а у Бэкхена вот-вот и инфаркт. Щеки пунцовеют, а шея покрывается красными пятнами. Влажная ладошка сжимает дверную ручку сильней, а альфа тем временем смывает с волос шампунь. Специально не закрыл дверь или подумал, что Бэк не проснется и не решит вот так подглядывать? Пак поворачивается к двери спиной, а Бэкхен в это время может прекрасно рассмотреть, как чужие мышцы завораживающе перекатываются, напрягаются и расслабляются. Мощные плечи, лопатки, ямочки на пояснице, бёдра и напряженные бицепсы, переплетенные сеткой выпуклых вен, эта бронзовая влажная кожа, чёрт побери… Омега кусает до боли щеку изнутри, закрывает аккуратно дверь и чуть ли не летит обратно на диван, зарываясь под одеяло. Ему становится жарко под ним с головой, но вылезать он не собирается. Ну его нафиг. И если на утро его мочевой пузырь взбунтуется, то будет мальчишке по делом!***
Чимин вытаскивает из холодильника три жестяные банки сильногазированных содовых и направляется к круглому столу, за которым уселись двое альф. Те благодарят омегу и с характерным звуком нетерпеливо открывают газировку. — Так что там у вас ко мне?..– напоминает невысокий парнишка, усаживаясь на свободный стул. Чонгук отрывается от газировки первый: — Ты случайно не знаешь такого кадра… Хуан Цзы Тао, кажется? — облизав покрасневшие от прохладной жидкости губы, спрашивает он, –… или, например, того, кто его возможно знает? У Чимина было очень много друзей и ещё больше знакомых, приятелей, поэтому Чонгук на девяносто девять и девять десятых процентов был уверен в том, что омега хотя бы слышал о парне с именем Хуан Цзы Тао. Тэхен слишком шумно хлебнул содовой, нарушив тем самым воцарившуюся тишину, а Гук с Чимином метнули к нему взгляды буквально на секунду. — Тао…– проговорил омега и зажевал губу, потупив взгляд, словно глубоко задумался, пытался вспомнить, — он же учится в старшей школе Кончжиам? Если это тот, о ком я думаю, то я знаю этого парня. Альфы переглянулись. Чонгук отставил от себя опустевшую жестяную банку и почувствовал, как в животе все завертелось от выпитого газированного напитка. — А где можно найти его, ты знаешь? — спрашивает альфа. Чимин прикусывает губу и не перестаёт хмуриться. — Тэён должен знать, они вроде близко общаются, да и это он нас познакомил на одной тусовке. Чон кивнул и поджал губы, беспощадно карябая короткими ногтями зазудившиеся сбитые, но уже заживающие костяшки.