***
Бэкхён вышел из школы, зарывшись носом в теплый воротник зимней парки, которую решил надеть сегодня утром. Ноябрьский мороз нещадно кусал за уши и щеки, пытался пробраться под высокий воротник. Холодные ладони грелись в карманах, и взгляд был опущен вниз. Омега был глубоко погружен в свои мысли об случившемся разговоре с тренером буквально пару минут назад, о предстоящих соревнованиях, в которых все-таки придется участвовать. Он шел уверенно поставленным шагом, ловко обгоняя задержавшихся так же как и он учеников, а когда вышел за ворота, собираясь пуститься вниз по улице до автобусной остановки, чуть не словил сердечный приступ, крупно вздрогнув от громкого и неожиданного гудка из иномарки в нескольких шагах от него. Мальчишка замер на месте. Он сразу узнал машину и ее обладателя, что вышел из прогретого салона, глухо хлопнув дверью, и быстрым шагом направился прямиком к омежке. Серое пальто Лукаса было расстегнуто, и его подол волновался от шагов хозяина на слабом морозном ветру, шарф безвольно свисал вниз, подобно змее, и своей длиной доходил чуть ли не до чужих колен. Бэкхён нахмурился. — Ты задержался, остался после уроков? — будничным тоном заговорил альфа, когда до мальчишки оставалось пару шагов. — Что ты тут делаешь, Лукас? — облизнув облупившиеся на ветру губы, в лоб спросил омега и переступил с ноги на ногу, словно сдерживал себя от позорного побега. Альфа прикусил пухлую губу и втянул вмиг покрасневшим от холода носом прохладный воздух. Его волосы, стриженные под модную прическу, волновал ноябрьский ветер и голова жалась ближе к плечам. — С той вечеринки ты не пишешь, не звонишь, не отвечаешь мне, я не знаю, что думать, поэтому…– прохрипел альфа, а после кашлянул в сторону, чтобы прочистить запершившее ни с того ни с сего горло. И правда. Бэкхён видел пропущенные звонки, видел десяток односторонних сообщений, которые оборвались неожиданно пару дней назад. Он совершенно не ожидал того, что Лукас решит приехать и поговорить вот так, стоя друг напротив друга. Почему не отвечал? Омега не сможет дать вменяемого ответа на этот вопрос, если вдруг парень задаст его. Если человек вам не пишет, не звонит — это не значит, что у него нет времени или чего-то подобного. Если бы захотел — сделал бы в любом случае, при любых обстоятельствах. –…поэтому я решил спросить, в чем дело, в лицо, — закончил альфа, — в чем дело, Бэк? Омега молчит и смотрит под ноги, на носки своих черных ботинок, сжимает пальцы в кулаки в карманах парки и совершенно не двигается. — Я не хочу заставлять тебя продолжать наше общение, но мне бы хотелось продолжить его с тобой, мне понравилось проводить с тобой время, поэтому подумай, пожалуйста, насчет этого, хорошо? — Лукас наклоняется чуть ли не в двое, чтобы заглянуть в чужие темные глаза, направленные вниз. Взгляд всё-таки удается выцепить. Он говорит мягко и даже немного тихо, словно беседует и просит о чем-то ребенка. У него нежная улыбка и глаза полумесяцы, отчего под грудью омеги расходится приятное тепло. Ведь эта улыбка посвящена именно Бэкхену. Только ему. Мальчишка ловит себя на мысли, что тоже хочет продолжить общаться. Только на подобные той вечеринки не пойдет с этим альфой ни за что! — Я хочу продолжать общаться с тобой, с чего вдруг такие вопросы, Лукас, — смущенно тянет омега и поднимает на просиявшего парня взгляд. По его глазам все прекрасно понятно. Он счастлив это слышать. — Ты домой? Давай я подвезу тебя? — спрашивает он и идет к машине, уверенный в том, что Бëн засеменил за ним, словно щенок. А Бэк смотрит по сторонам, словно должен увидеть какой-то знак, но ничего не увидев, идет следом за Лукасом, залезая в прогретый салон иномарки.***
Вечером, кое-как уговорив Исина отпустить его, сбежав от очередного «супер-серьезного разговора», Бэкхён ушел к Чимину. Приятель собирался всю ночь тусить, поэтому закатил вечеринку с размахом, как любил и умел делать всегда. Пока основная масса людей дрыгались под мощные биты из колонок в самом доме, двое омег и двое альф устроились в беседке на улице, унеся с собой несколько бутылок с алкоголем. На улице было немногим тише, чем в доме, музыку было слышно прекрасно, поэтому Бэкхён дергал подошвой кроссовка в бит песни и делал мерные глотки пива из жестяной банки, слушая тихие переговоры Тэхена и Чимина. Чонгук был на редкость тихим в этот вечер. Курил в стороне, пуская сизый дым в черное небо, даже как-то нервно сжимал сам бычок и смотрел в одну точку по несколько минут. Такое уже бывало с ним. Возможно, после того случая с полицией, произошедшего по меньшей мере неделю назад, родители альфы стали в разы строже, держа сына в ежовых рукавицах. Омега наблюдал за ним, поджав губы. Прекрасно чувствовал, что нужно поддержать и помочь, поэтому недолго думая пододвинулся ближе, закинул руку на чужие сгорбленные плечи, прижавшись к теплому другу, опустил голову на чужое плечо. Чонгук заметно напрягся. Мальчишка прекрасно почувствовал это. — Всё в порядке, Гук? — спросил он, повернув голову так, что теперь уже подбородок уперся в широкое плечо парня и омега дышал теплым воздухом прямо в чужое ухо. Чон молчит, и даже Тэ с Чимином замолчали, услышав бëновский вопрос с явным беспокойством в голосе. Они тоже ждали ответ. Глаза Чонгука скользнули по друзьям. Он нервно поджал сухие губы и затушил бычок о скамейку в беседке, потянулся за новой сигаретой. Но та была уже не из простых. — Меня отправляют в военку, — тяжело и хрипло вдохнул Чонгук, небрежно зачесал одной рукой темную челку назад, но та всё равно вернулась на лоб тонкими прядями. Сказанное альфой выбило почву из-под ног у всех, кто сидел в беседке: Тэхён вздрогнул, словно от пощечины, Чимин чуть не выронил бутылку пива из ослабевших пальцев. Лёгкая улыбка, что была еще секунду назад на лице Пака, сошла, словно ее и не было там никогда. Бэкхён не мог выдохнуть воздух из легких, хотя те уже начали ныть, — это решение родителей. Вы же прекрасно знаете моего отца и на что он готов, когда зол?.. папа, конечно, протестовал и даже грозился разводом, но на большее он не способен против отца. Поэтому уже через три дня меня побреют и отправят подальше отсюда. Отец надеется на то, что это поможет меня перевоспитать, и я смогу стать настоящим альфой…– он нервно облизал губы, словно пытаясь держать свои эмоции в узде, но руки все выдавали: пальцы на них дрожали, и альфа все никак не удавалось зажечь скрутку с травой, чтобы наконец-то затянуться и успокоиться на время. Альфа опустил глаза, пытаясь выбить из зажигалки огонек, или просто не хотел сейчас встречаться с тэхеновским взглядом, полным нескончаемой боли. Ну не мог Чон сейчас смотреть в эти глаза. Больше всего боялся, что Тэхён будет смотреть так. Больше всего не хотел рассказывать именно Тэхёну. Оттягивал до самого последнего. Злости и ненависти уже не осталось. Все эмоции иссякли еще после разговоров с родителями. Теперь только принятие. — Блять, Чон, это полный пиздец, — глядя немного расфокусировано на альфу, будучи уже поддатым, выдохнул Чимин. Тэхён подорвался со своего нагретого места, заставив всех поднять головы, и быстрым шагом пошел прочь, в сторону высоких ворот. — Эй! Тэ, ты куда?! — крикнул вдогонку Пак, а Чонгук проводив Кима грустным взглядом, лишь усмехнулся невесело. Словно знал, что всё так будет. Чиркнул зажигалкой в очередной раз и наконец-то поджег сигарету, немедленно затягиваясь ей. Бэкхён сидел в полном шоке, оцепенении, словно все его мышцы разом парализовало нечто. Он смотрел вслед Киму и ощущал острую жажду догнать того и остановить, куда бы альфа не шел. В таком состоянии, в каком сейчас был Тэхён, было опасно отпускать его. — Я догоню Тэ, — прохрипел омега и кинулся к забору, за которым скрылся друг. Бэкхён пока шел, чуть несколько раз не упал. Ноги вязли в коротко стриженом газоне, сердце под ребрами билось так быстро, словно омега бежал километр без остановки. В голове была полная неразбериха. Только одно понятно: всё намного хуже, чем просто плохо. Тэхён далеко не ушел. Он в принципе никуда не уходил. Стоял на улице у забора, задрав голову к черному звездному небу, то ли смотрел на звезды, то ли просто дышал полной грудью, пытаясь успокоить накатывающую многометровыми волнами истерику. Его руки безвольно висели вдоль туловища, было заметно насколько они замерзли: пальцы покраснели от ночной прохлады, едва заметно подрагивали. Он дышал часто, смотря на то, как пар из его приоткрытого рта вырывается облачками. Борется с накатывающей истерикой. — Тэхён?..– несмело позвал омега, словно пытался не спугнуть маленького напуганного зверька в лице альфы. Ким не реагировал. Бэкхён подошел ближе, — Тэхён, пошли обратно. Мы сейчас как никогда нужны Чонгуку. — Ты не понимаешь, Бэк, — послышалось едва слышное, хриплое, низкое, пронизанное насквозь иголками боли. Эти слова дрожали от эмоций, с них капала кровь из каждой раны, оставленной иголкой. Бэкхён обнял Тэ крепко, прижал к себе, положив одну руку на высветленный лохматый затылок, а вторую на широкие сгорбленные плечи. Альфа дышал рвано, всхлипами, пытаясь приглушить рвущиеся наружу эмоции, но омеге было все равно, начнет ли он плакать. Это было естественно. Киму нужно было выплеснуть свои эмоции, и в этом не было ничего странного. Даже альфы могут плакать. Мальчишка гладил широкие плечи и слушал тишину. — Почему он не сказал мне об этом первому? — спросил Ким, но Бэкхён прекрасно знал, что альфа не ждет от него ответа, — это подло. Бэкхён поджал губы в тонкую полоску и рвано вдохнул холодный воздух. Тэхён еще что-то говорил, словно в пьяном бреду, уткнувшись горячим лбом в покатое омежье плечо. А мальчишка слушал и молчал. — Пойдем обратно? — спросил он альфу через долгие минуты, слегка повернув к нему голову, переложив тонкую ладонь на чужой высветленный затылок и ненавязчиво перебирая пряди. Но Тэхён отрицательно закачал головой: — Нет, не хочу видеть его сейчас, — выпрямившись, вздохнул друг, — поеду домой, а ты иди, Чимин наверно волнуется. — Чонгук тоже волнуется… за тебя, — тут же ответил Бэкхён, но должного эффекта это не произвело. Ким как заведенный качал головой: — Мне нужно подумать, побыть одному. Мальчишка кивнул. — Конечно. Он смотрел, как Тэхён удаляется вниз по безлюдной улице, и разрывался между тем, чтобы догнать и проводить до дома. Мало ли что. И вернуться, поддержать Чонгука в этот сложный для него период. А что сложный и гадать не надо было. По альфе все и так видно. Бэкхён подошел к железной кованой калитке и еще раз посмотрел на Тэхена, чья далекая фигура была уже настолько маленькой, что почти не разглядишь, и выдохнул мысли в ночь: — Лишь бы не натворил дел, а…– и зашел в ограду, словно вынырнул из-под воды: отдаленные биты музыки отдавались в груди едва ощутимой вибрацией. Чонгук и Чимин по-прежнему сидели в беседке. Бэкхен подошел к ним, тихо шурша подошвой кроссовок. Пак сидел на спинке скамейки, пустая бутылка пива стояла около ног, Чон сидел рядом, выкуривая уже не первую сигарету с травой. — Сбежал? — уточнять, кто именно сбежал, не требовалось. Гук хмыкнул и затянулся. — Ему нужно побыть одному, подумать, — объяснился за альфу мальчишка, сев рядом с Чонгуком. Чон протягивает сигарету с дымящейся сизым травой и смотрит так завораживающе, расфокусировано. Руки Бэка подрагивают от неизвестности и от предвкушения одновременно. Ему хочется и страшно. Но пальцы тянутся к сигарете, и пьянящий дым проникает в лёгкие, отравляя. Токсичный, ядовитый, как и сам Бэкхен. Они похожи. Омега улыбается совсем уж по-дурацки выдыхая дым через нос. Щиплет, но он затягивается вновь, смотря на то, как перед глазами плывет картинка, как мутнеет мозг, а зрачки расширяются, застилая ореховую радужку. Но почему-то Бэк не жалеет, что сделал эту затяжку. Все проблемы развеваются подобно сигаретному дыму.***
В Пусан Чонгук уезжал в субботу ранним утром. С приходом ноября зима взяла всё в оборот, и теперь, пока Бэкхен стоял рядом со скоростным поездом, ему в лицо дул морозный ветер, а холодные пальцы грели только горячие мешочки в карманах зимней парки. Чимин и Бэкхён неловко мялись перед Чонгуком и его родителями. Тэхён так и не пришел, но парни не отчаивались, время еще было, хоть Бэк постоянно и висел на трубке, пытаясь вызвонить засранца Кима. Бëн нервно кусал губы, слушая в трубке длинные раздражающие гудки, пока Пак обнимал и что-то говорил Чону в напутствие. Не обходилось и без шуток. Чонгук хоть немного расслабился и просиял улыбкой. Его глаза тоже бегали по проходящим мимо них людям, по таким же прощающимся. А вдруг Тэхён где-то среди них? Потерялся, заблудился, ищет их среди сотен. Родители альфы куда-то тактично отошли, и парни остались наконец-таки наедине. Бэк обнял Чонгука за шею, приподнявшись на носочки для удобства, в то время как руки альфы надежно и совершенно по-дружески обвили его талию через ткань парки. Омега вдохнул носом знакомый с детства запах Чона, словно пытался запомнить. Кто знает, когда теперь они вот так еще увидятся? Гук тоже зарылся носом в смоляные волосы мальчишки, вдыхая легкий освежающий запах мяты, в который аккуратно вплеталась кислинка лайма. — Держись, мы всегда с тобой, друг, — спустя долгие минуты объятий, выдохнул Бэкхён и хлопнул альфу не сильно по спине, мол «не кисни». — Я знаю, знаю, — чужие уголки губ заметно дрогнули вверх, а после альфа весь встрепенулся, разом собрался и вскинул глаза. Бэкхён тоже почувствовал Тэ, поэтому как можно незаметней отошёл к стоящему в паре шагов Чимину, что лыбился совершенно по-дурацки. Чонгук обнял Тэхена первым. Прижал к себе крепко, а носом уткнулся в горячую шею, втягивая знакомый чуть ли не с пеленок запах: резкий, горький, присущий всем альфам, но не менее дурманящий. Им не надышаться. Если бы Бэкхён не знал об отношениях парней, он бы принял эти объятья за крепкие дружеские, но будучи посвященным в маленькую тайну друзей-альф, он прекрасно видел, что этот жест нес в себе намного больше, чем просто крепкие дружеские объятья. Они были пропитаны грустью и уже накатывающей тоской. Омеги стояли в нескольких шагах, не имея права вмешаться. Тэхён что-то шепчет, но совсем не слышно, слышно только Гуку, который, в следующую секунду сжав чужой острый подбородок пальцами, целует тонкие потрескавшиеся губы со вкусом недавно выкуренной сигареты. Чимин, что стоял с Бэком рядом, кажется совсем не удивленным, хотя в отношения альф был не посвящен. Он только шумно выдыхает и хмыкает на манер «Да я, черт побери, знал!» Проводник, что все это время стоял недалеко от подростков только вскинул в удивлении густые брови, невольно став свидетелем прощания. — Всё-таки пришел, придурок, — довольно тянет Гук, а Ким ничего сказать и не успевает. Чонгук целует Тэхёна голодно, жадно, словно хочет выпить до дна. Терзает чужие губы на прощание, запустив горячую руку под лёгкую футболку с расстегнутым пуховиком Кима, сжав непозволительно сильно бок с песочной кожей. — Ты же будешь писать? — шепчет Тэ, когда оба отстраняются. Парень пускает белый пар изо рта и лижет красные от поцелуя губы. — Конечно, — фыркает Чонгук, следя за каждой эмоцией на лице парня. — А звонить? Тэхён слишком сильно похож на ребенка сейчас, поэтому Чон не сдерживает улыбку: — Тэ, я всего лишь в Пусан уезжаю, ты чего? — Обещай, что не забудешь обо мне, о нас, — едва слышно, но Чонгуку слышно. — Конечно, не забуду, обещаю, Тэхён. — Придурок, — шикает сквозь зубы Ким и вырывается из чужих губ, нервно дернув вниз низ мягкой футболки. — Парни, а я и не удивлён, знаете? — со смешками в голосе заговорил Чимин, но в итоге ответом получил лишь высунутый язык Чона. Родители Гука вернулись, когда до конца посадки оставалось меньше десяти минут. Чонгук занёс в вагон один единственный чемодан с вещами, отдал билет бортпроводнику и в последний раз обнялся с друзьями. — Удачи, — прошептал одними губами Тэхён, но Чон все прекрасно понял. Папа Гука утирал платком слезы, в то время как его муж не выражал ни единой эмоции. Одно слово — военный. По громкой связи объявили отправление, и бортпроводник закрыл двери вагона, отрезав родителей и друзей от Чонгука. Поезд тронулся. Они и ещё сотня таких же провожающих смотрели вслед набирающему скорость поезду, словно восковые фигуры застыв на долгие несколько минут. И только после того, как поезд ушел вдаль — ожили. Вокзал вновь наполнился шумом. — Я тебе звонил раз пятьдесят, чего ты трубку не брал, засранец? Я уж подумал, что ты и правда не придешь, — зарыдал сквозь зубы Бэкхён, больно ткнув локтем Тэхена в бок. Альфа зашипел. — Я телефон дома забыл, собирался впопыхах и вылетел из дома без него, — отмахнулся Ким, зашагав за Чимином по перрону. — Дома забыл, — передразнил друга омега, но всё равно нагнал друзей, чтобы идти вместе. Не удержался и несильно толкнул Тэ в плечо, словно заедался. Противный мальчишка. Альфа несильно толкнул в ответ. Так и шли по перрону, шутливо толкаясь, словно малые дети.***
Ночью Бэку не спалось. Он ворочался на кровати, словно уж на сковородке. Было то жарко, то холодно, мысли тоже мешали. Кружили в голове, переплетаясь между собой, затягиваясь в крепкие узлы. Хотелось курить. Вот прям аж чесалось что-то в груди. Омега вспомнил, что сделал заначку на «черный день», и также подумал о том, что, возможно, этот день наступил? В поюзанной пачке, что была запрятана от Исина под кроватью и приклеена к деревянным «позвонкам» конструкции на скотч, было две последние. Бэкхён раздвинул одним рывком плотные темные шторы по разные стороны, чтобы сесть на подоконник и курить в окно, наблюдая за редкими прохожими в свете фонарей, но раздвинув шторы, замер на пару секунд. За окном шел снег. Крупными хлопьями, хоть выбегай на улицу и ртом лови. Они завораживающе кружились, ложились на землю и сразу таяли, оставляя после себя только мокрые пятна, словно после дождя. Бэк присел на подоконник, поджав к себе голые колени и сверкнул зажигалкой, прикуривая у нее, чтобы сразу вдохнуть едкий дым в легкие. После затяжек становится в разы спокойней. Плохие навязчивые мысли отходят на второй план, а вместо них сизый дым и полное умиротворение. Хотел бы Бэк быть всегда в таком состоянии. Спокойным. Он берет в руки телефон, зажимает сигарету между губ, заходит в «сообщения» и открывает диалог с Лукасом. Написать или нет? На часах три ночи, альфа не должен ответить, а если что омега потом быстро удалит сообщение, и никто ни о чем не узнает. «Спишь?» — пишет в строке мальчишка, но стирает и пишет другое, — «как насчет того, чтобы сходить куда-нибудь завтра?» Отправил и отложил телефон, взяв сигарету двумя пальцами, чтобы выдохнуть дым и вновь затянуться. Бëн чуть дымом не поперхнулся, когда на телефон пришло оповещение о новом сообщении. Парнишка быстро схватил гаджет, читая пришедший от альфы ответ. «Я только «за». Заеду за тобой завтра ближе к вечеру. И почему не спишь?» «Смотрю на первый в этом году снег, а ты?» Ответ приходит быстро, словно Лукас так же, как и Бэкхён, сидит сейчас и держит в руках телефон, ожидая каждого ответного сообщения. «Готовлюсь к зачету по экономике» Бэк поджал губы в тонкую полоску, приоткрыл окно, почувствовав, как кожа покрывается мурашками от ночной прохлады, прокравшейся в комнату, и выкинул бычок, втянув через нос этот прекрасный разряженный ночной воздух. Как в детстве. «Спокойной ночи» — отослал омега, устраиваясь в кровати поудобней. Ответа не приходило долго, поэтому Бэкхён решил лечь спать. Видимо, альфа окунулся в учебу с головой. Но отложенный на тумбу телефон мяукнул на своем через пару часов, когда в городе начинало уже светать. «Спокойной ночи и доброго утра, Бэкки»