***
Чанёль курит на улице и греется горячим кофе 3в1. За щеки и нос кусает ноябрьский морозец, но альфа ни за что не зайдет в участок, пока не докурит. Лучше всего с утра бодрит холодный ветер в лицо, горячий кофе по пищеводу вниз и дым в легких, который мужчина выдыхает через нос вверх. Чанёль удивленно приподнимает брови, увидев как на стоянку перед участком заезжает машина Сехуна. Альфа даже зажимает сигарету обветренными губами и вскидывает руку, глянув на наручные часы. Начальник О в последнее время начал приезжать намного позже, а то и вовсе опаздывать, а это ну уж совсем не было похоже на Сехуна. Пока О выходил из машины, прихватив свой деловой портфель, Чанёль успел допить свой кофе, последним глотком прополоскав рот и все это с чистой душой и сморщенным из-за терпкости напитка лицом, проглотив. — Какие люди в Голливуде, — закусив фильтр сигареты, хмыкнул Пак приближающемуся к крыльцу О. Уложенные темные волосы на две стороны, черное пальто скрывает форму. Альфа выглядит бодрым и полным сил, что не скажешь о Чанёле. Пак может похвастаться только рекордным числом часов своей бессонницы, и количеством выпитого им кофе, да выкуренных сигарет. Из-за мыслей, что чайной ложечкой выедали его внутренности, он скоро в конец обезумеет. Кëнсу совсем не помогает отвлечься от Бэкхена, что словно поселился в его голове на постоянку, глоток виски перед сном тоже не помогает, остается только погружаться и погружаться глубже в работу, поэтому последние недели Пак чуть ли не поселился в участке, зарывшись под новыми делами и нераскрытыми старыми. Все ради того, чтобы сбежать от Бëна. — По тебе не скажешь, что утро доброе, — пожав протянутую сухую ладонь, Сехун осмотрел лучшего друга словно сканером прошелся. Вроде ничего не обычного, Чанёль как Чанель, укладка, чистое лицо и выглаженная идеальная форма, но глубокие темные синяки под глазами, которые не скроет и тональник, если альфа вдруг захочет и словно поблекшие глаза без привычного огонька говорили сами за себя. — Ты стал приезжать позже и уезжать раньше, у тебя появился кто-то? — докурив до фильтра, спросил Пак, кинув бычок в урну, и отправившись за другом в теплое здание полиции. — А ты стал засиживаться допоздна и приезжать ни свет ни заря, проблемы в семье? — шагая чуть впереди, фыркнул мужчина. Альфы кивками здоровались со всеми встречающимися им сотрудниками, когда те отдавали честь старшим по званию. — Все в порядке, — как-то отстраненно ответил Чанель, остановившись у лифта по правое плечо от Сехуна, — может выпьем как-нибудь как в старые-добрые? — неожиданно предложил Пак, заходя в кабину следом за лучшим другом. — Сегодня? — в голосе Се послышались шальные нотки и боковым взглядом Чанёль заметил на чужом лице довольную ухмылку. О да… выпить О любил и почти никогда не отказывался. — Может в пятницу вечером?— отразив чужое выражение лица на манер зеркала, ответил альфа, и ему даже на секунду показалось, что на душе немного распогодилось. Но это как обычно до первых мыслей о Бэкхене, а потом опять тучи и мрак, давящие на грудную клетку многотонным камнем. — Я согласен. Что собираешься сегодня делать? — вскинув руку с часами, спросил друг. — Сейчас за Ченом и в прокуратуру, он будет свидетелем выступать на допросе, а я пока с прокурором Яном пообщаюсь насчет дела о домашнем насилии. Сехун важно закивал, а лифт затормозил на нужном этаже и неспешно открыл свои двери, выпуская О на этаж. — Тогда в пятницу после работы решим куда, поедем и выпьем, — сказал Сехун, перед тем, как двери кабины закрылись и он успел заметить знак «окей», который Пак показал ему. О еще пару долгих секунд стоял перед закрытыми дверьми лифта и думал, как бы не сболтнуть в пятницу вечером лишнего и не пожалеть об этом, опрокинув в себя несколько шотов горячительного. Но его зыбучие мысли развеяла вибрация телефона в кармане. На определителе «Господин ЦзяоЛу», чтобы не было лишних вопросов, и альфа спешит к себе в кабинет, одновременно снимая вызов и отвечая хрипловатому утреннему голосу Лухана из динамика.***
Приехав домой ни Бэкхён, ни Исин больше и слова друг другу не сказали. За обедом папа, как обычно, работал, с умным видом ведя переговоры с кем-то по телефону, но это все для Бэка было словно фоновый шум. Ему есть не хотелось, если честно, но он впихивал в себя и смотрел в одну точку, а когда тарелка опустела, то ушел к себе в комнату, кажется Исин этого даже не заметил. Его разговор не прервался ни на секунду. Мальчишка рухнул на кровать и закрыл глаза. Ему хотелось всего и сразу: выпить, покурить, закинуться кругляшом, который ему обычно давал Чимин или Чонгук, с кем-нибудь поцеловаться. Но скорее всего эти неожиданные желания возникли на почве ненависти к папе. Лишь бы насолить, как говорится. Эта вспышка прошла быстро, затухла неожиданно. Кажется он уснул даже на какое-то время, потому что открыл резко глаза от настырного звонка в квартиру. Бэкхён уже успел подумать, что вот сейчас папа крикнет ему посмотреть кто там, но этого не произошло. Омега услышал лишь чужие шаги босых ног в сторону прихожей. Подросток тоже поднялся с кровати и непонятно зачем прижался к приоткрытой двери, подглядывая за родителем в щель. Исин открыл входную дверь, и дальше Бэкхён услышал разговор, жаль что увидеть не мог, только позорно подглядывал из-за двери своей комнаты, в состоянии увидеть с такого ракурса только папу в профиль. — Здравствуй…те, чем-то помочь? — Исин вопросительно выгнул брови, осмотрев молодого человека перед собой с головы до ног. Бэкхён не видел нежданного гостя, но прекрасно унюхал его тяжелый хвойный запах и услышал голос, пробравший до мурашек по бедрам. — Здравствуйте, извините меня за беспокойство, это квартира Бëн? — знакомый незнакомец поклонился перед старшим, и омега увидел легкие пряди его волос. Бэк зажал себе рот ладонью и даже дыхание задержал, — здесь живет Бëн Бэкхён? Исин хмыкнул, поменял позу, сложив руки на груди и кажется Бэку, что папа настроился не очень дружелюбно. Мальчишка прекрасно видел его недобрый прищур. — Да, здесь, а что такое? Вы, простите, кто? — папа дернул острым подбородком в сторону альфы, а потом неожиданно посмотрел на дверь комнаты сына, за которой успел скрыться мальчишка. — Извините, пожалуйста, — снова поклонился Лукас, а Бэкхён прикусил пальцы на руках, волнуясь непонятно от чего. Он навалился на бедный косяк всем телом, вцепился в прохладную дверную ручку и до боли закусил щеку изнутри, — но Бэкхён не отвечает на мои звонки и смс, и я волнуюсь за него. — Волнуешься? — недоуменно протянул старший омега и снова покосился на дверь в комнату сына. Кажется, Син даже смягчился, — с какой стати. Вы друзья? Ты один из этих наркоманов, с которыми он постоянно шатается? Я раньше тебя не видел рядом с ним. — Мы… встречаемся, — неуверенно ответил Лукас, словно думал «стоит ли?» раз сам Бэк не сказал об этом родителям, то стоило ли ему об этом говорить? Бэкхён вжался лбом в стену и приглушенно простонал, сжав веки так сильно, что под ними цветные мушки заплясали. Исин пораженно выдохнул. Родитель был похож на рыбу, выбросившуюся на сушу: его рот то открывался, то закрывался, но звуков никаких не выходило, как и цельных слов. Потом он как-то скорее неловко, чем радостно засмеялся и сжал рукой дверную ручку, словно хотел ударить дверью этого незнакомца. — Б-бэкхён! — кажется, впервые в жизни заикаясь, позвал сына омега, так и не отведя взгляда от альфы перед собой, — Б-бекхен! Мальчишка вышел из своей комнаты чуть ли не на корточках, сгорбившись, он проскользнул мимо шокированного Исина, схватил за горячую руку Лукаса и повел его за собой, пытаясь избегать все это время взгляда папы. — Папочка, я все потом тебе расскажу, пожалуйста, давай не сейчас!..– сложив ладони в молящем жесте, наклонился вперед Бэкхён, уже будучи у двери в свою комнату, предварительно пихнув альфу за дверь. Исин был в состоянии на это ответить лишь грозным молчанием. Когда омега зашел в свою комнату, сразу закрыв дверь за собой, то для уверенности еще и прижался к ней спиной, схватившись за сердце и пытаясь восстановить сбившееся от стресса дыхание. Исин его просто убьет. Закопает, зарежет и повешает… нет, не так, сначала повешает, потом зарежет, а потом только закопает. — Извини, я наверно не должен был говорить это, — сказал первым делом Лукас, заставив Бэкхена посмотреть на себя. — Проехали, — мотнув головой, ответил омега, — я хотел ему рассказать, да только хорошего шанса все не подворачивалось. Это ты меня прости. Альфа фыркнул с едва заметной улыбкой на губах, а потом неожиданно наклонился, нависнув над Бэком мощной скалой. Он положил одну горячую, немного грубую ладонь на чужую нежную щеку, огладил большим пальцем песочную кожу, а вторую на талию, поверх мешковатой домашней футболки, и поцеловал. Омега чувствовал жар пухлых губ Лукаса, жар его ладоней, и невольно у мальчишки поджимался живот под одеждой, что-то очень приятное начинало щекотать в груди, затягивая старые, глубокие раны на сердце. Альфа целовался, вкладывая всего себя, сталкивался зубами с Бэкхеном, сплетался языком, оттягивал поочередно губы, сжимал пальцы на омежей талии, не смея скользнуть ниже, но так хотелось и плевать на то, что они не одни в этой квартире. Лукасу вообще много чего хотелось от Бэкхена. –…ты как? — хрипло и шепотом, оторвавшись от омеги всего на жалкий миллиметр, продолжая дразняще касаться влажной кожей губ чужих тонких, дышать горячим в щеки и смотреть глаза в глаза. — Нормально, — язык Бэка скользнул меж губ, и омега несильно толкнул Лукаса в грудь. Альфа выпустил, — хорошее «привет, как у тебя дела?» — мальчишка отошёл к столу и оперся о столешницу задом, чуть ли не садясь на тот, наблюдая, как парень снимает пальто. — Понравилось? Мне тоже, — с лукавой ухмылкой ответил Лукас, и кинув верхнюю вещь на рядом стоящий стул, снова подошел к Бэкхену. Честно, мальчишка подумал, что за этим последует еще один жаркий поцелуй, но Лукас просто обнял, уперевшись лбом в покатое плечо мальчишки. Омега даже дыхание задержал от неожиданности, слыша, как сердце где-то в горле пропустило пару ударов, но руки на мощной спине Лукаса решился положить не сразу, — что у тебя с телефоном? — Я не отвечал, потому что папа отобрал телефон, — ответил Бэкхен, а потом фыркнул, прокрутив эту фразу у себя в голове и поняв, насколько та смешно звучала, положил подбородок на широкое плечо альфы, — я наказан. Я под домашним арестом, кажется, до конца жизни. Бэк вдыхал чужой тяжелый запах хвои, словно очутился в лесу, дыхание Лукаса с закрытыми глазами казалось ему шумом ветра. Неожиданно становится до одури спокойно и разрывать эти медвежьи объятья совершенно не хочется, но слышится тактичный стук в дверь, скрип петель и молодые люди резко отрываются друг от друга, неловко держась на небольшом расстоянии. Видимо, Исин отошёл от неожиданной новости и готов перейти к переговорам, поэтому сейчас также неловко стоит в дверном проеме, сцепив между собой руки. Бэкхён по нему прекрасно видит: папе любопытно. Конечно, мальчишка никогда ни с кем не встречался, он не приводил домой альф, чтобы знакомить с родителями и тут на тебе, как снежный ком на голову. Интересно, какая бы была у Исина реакция, если бы Бэк привел Чанёля знакомиться с родителями… было бы любопытно на это посмотреть. И немного страшно. — Кхм, — откашливается неловко папа и поджимает губы в тонкую полоску, — Бэкхён, может твой ПАРЕНЬ хочет выпить чаю? — уже более открыто и «под другим углом» рассматривая молодого человека, говорит Исин, вгоняя своим поведением сына в краску, — можно узнать ваше имя?.. — Лукас, Вон Лукас, господин Бëн, — улыбается своей модельной улыбкой альфа и кланяется, — с радостью соглашусь на чай, — добавляет парень, а Бэкхён слишком заметно хватает его за горячую руку и сжимает пальцы сильно. — Тогда я разогрею чайник, — улыбается Исин и пропадает в коридоре, делая вид, что словно и не видел этого неожиданного действия своего сына. Бэка прошибает ужас, но в действительности это похоже то на холод, то на жар вниз по спине. Он тянет Лукаса за руку на себя, чтобы тот слегка нагнулся к нему, поворачивается лицом и переходит на шёпот, ловя черный взгляд альфы. — Это конец! Он устроит тебе допрос, зачем ты согласился?! — громко шепчет мальчишка, прыгая взглядом по лицу парня и замечая, что в отличие от него, Лукас совершенно спокойно выглядит. — Успокойся, я в этом мастер все будет чики-пуки, — также шепчет в ответ альфа, обдав горячим дыханием чужие губы и наклоняется еще ниже, чтобы поцеловать, но встречается лишь с омежьей ладонью. — Что значит «мастер»? Видимо, много было у тебя омег…– сощурив глаза, фырчит мальчишка, а альфа оторвавшись от чужой ладони утыкается в тонкую шею, легонько укусив за кожу, чем вызвал заметные мурашки у Бэкхена, — эй! — шипит омега, приложив ладошку к шее. Лукас пользуется этим и наконец-то целует в приоткрытые губы, легко проникая внутрь. — Но даже все они вместе не сравнятся с тобой, — коснувшись кончиком языка холодного колечка в губе, ответил довольно спокойно Лукас, смотря прямо в глаза. Или глубже. И именно сейчас Бэкхён понял, что не имел никакого права пользоваться этим альфой. Отвечать «да», когда сам еще не до конца понял, что чувствует. Лукас ему нужен для того, чтобы забыть Чанёля, или омега все-таки чувствует что-то большее, чем просто «дружба» к этому альфе? Бэкхён не может ответить на этот вопрос. Все внутри него приятно скручивается, словно пружина заводится, от вида того, как на глубине чужих глаз плещется нежность, когда Лукас смотрит на него. Они могли бы еще долго стоять вот так, если бы не свист вскипевшего чайника с кухни.***
Бэкхён сидел за столом ровно, словно ему вместо позвоночника вбили железный штырь. Все тело напряжено, и кажется, такое ощущает только он. Лукас, который сидит рядом, выглядит более расслабленно, он говорит и улыбается, располагая Исина к себе и старший омега невольно переходит на эту волну. Интересуется, нужен ли альфе сахар в чай, будет ли он печенье, добавить ли прохладной воды. Бэк же хлещет крепкий кипяток, словно совсем не чувствует температуры и вкуса. Вот-вот и из ушей пойдет пар. — Сколько вы уже состоите в… отношениях? — как-то неловко спросил папа, помешивая ложкой в своей чашке сахар. Альфа хлебнул горячего чая и облизнул свои пухлые губы, краем глаз посмотрел на молчавшего Бэкхена. Лукас понял по испуганному, напряженному взгляду, что омега просто не в состоянии отвечать на вопросы. — Два дня, господин Бëн, — улыбнулся парень и снова глотнул горячего чая. — Совсем немного, — кивнул мужчина, — а как познакомились? Перед глазами неожиданно предстал тот вечер, когда Мамба напала на него, когда Лукас вовремя подбежал, когда на той прогулке с Ичи его не отпускали навязчивые мысли о Чанеле. И, по правде, не отпускают до сих пор. Бэкхён настолько ушел в свои воспоминания, что очнулся только тогда, когда Лукас уже начал рассказывать. Альфа говорил-говорил, а мальчишка смотрел на папу и прекрасно видел, что Исину нравился Лукас, как парень для своего сына. — Лукас, ты работаешь или учишься? — продолжает расспрашивать Исин, закусывая крошащимся на пальцах печеньем. — Учусь, на направлении экономика и бизнес, — легко отвечает альфа, а старший омега важно кивает и прикрывает глаза. — Сложно? — и выжигающий взгляд. — Кому как, на самом деле, но мне нормально, — словно игнорируя прищур Исина, отвечал Лукас. А у Бэкхена в голове красная лампочка разрывалась на части от напряжения. Это точно была проверка только что! Я вам отвечаю! У омеги даже дыхание сбилось: он вдыхал воздух то часто-часто, то замирал. И альфа словно чувствуя его состояние на тонком уровне, опустил свою до одури горячую, тяжелую ладонь на его нагое острое колено, не скрытое тканью домашних шорт. Лукас едва сжал коленную чашечку в ладони, а после повел успокаивающе пальцами по коже, вызывая мурашки. Скорее, это было не успокаивающе, а просто отвлекало на другую проблему, которая грозила скоро появиться. Омега смахнул чужую ладонь с себя, и та к сожалению или к счастью больше не вернулась. — Бэкхен, у тебя же в эту пятницу второй этап соревнований? — неожиданно поднял тему папа. Видать, вспомнил. Мальчишка кивнул и сделал прихлебывающий глоток горячего чая. На самом деле он уже несколько раз обжег язык, — Лукас, вы придёте? – Конечно, я был на первом, буду на втором и не пропущу третий этап, — говорил альфа с улыбкой глядя на своего парня, а у Бэка сердце все быстрее и быстрее билось. — Да? И почему Бэкхен нас еще на первом этапе не познакомил…– словно невзначай протянул папа, и хотел было еще что-то сказать, но его прервал звонок, на который он спешно ответил, с извинениями выходя с кухни по направлению в зал. Наконец-то настала благоговейная тишина и даже подростку стало немного легче дышать. — Ты правда придешь? — закусив губу и повернувшись к Лукасу, как-то неловко спросил омега. — Естественно, — кивнул альфа и наклонившись над Бэкхеном, неторопливо поцеловал. Он прихватывал искусанные губы по очереди, слизывая крошки от печенья, сплетался языком. Бэкхён мог прокричать на всю о том, что Лукас прекрасно целуется! Шарканье домашних тапочек первым услышал омега, поэтому быстро оторвался, торопливо облизывая заметно порозовевшие губы, всеми силами надеясь на то, что папа ничего не заметит. И Исин бы не заметил, если бы не румянец на щеках сына и недовольная улыбка его парня. Уж старший то хорошо знает значение этих глупых, довольных улыбок, но омега ничего не сказал. — Я бы хотел остаться еще, но мне уже пора, — похлопав себя по карманам джинсов, с выдохом сказал альфа. — Ох, конечно, — тут же подорвался со своего места Син, заправляя за ухо отросшую спавшую на глаза челку, — сейчас проводим. — Я провожу, пап, — успел сказать Бэкхен, кажется, только этим припечатав старшего омегу обратно к стулу. Странно, но Исин даже ничего против не сказал, только хитро посмотрел молодым людям вслед. В прихожей они одевались в молчании. Ну как «они»… Лукас одевался, а Бэк топтался рядом, неловко кусая губы и выкручивая собственные пальцы. Когда пальто было на плечах, а длинный шарф повязан на шее, омегу притянули ближе, обнимая крепко. Мальчишка зарылся носом в чужую одежду на груди, глубоко вдыхая ставший уже привычным приятный запах. Лукас поцеловал легко на прощание, едва прихватил чужие губы, заставив поднять вверх подбородок. И это выглядело странно, а смотрелось-то еще странней… так, так… тепло? Словно они в отношениях не несколько дней, а несколько лет. Это было так приятно чувствовать и одновременно так больно. Бэкхён не знал точно, был ли он влюблен или просто нагло пользовался человеком, который испытывал к нему светлые чувства. Он запутался в конец. — До встречи, — шепнул альфа и вышел в прохладный подъезд, оставив после себя кучу непонятных чувств и едва ощутимое тепло на губах. — До встречи, — одними губами шепнул Бэкхён, и коснулся пальцами левой стороны своей груди, где мерно билось дезориентированное сердце.***
Кëнсу шумно дышал, лежа на полу в студии Чонина. Его ноги гудели от того, что последние полтора часа их обладатель без остановки танцевал, легкие в грудной клетке сжимались от нехватки свежего воздуха, а в голове была блаженная пустота и на лице ничего кроме улыбки. За большими окнами давно темно и большими хлопьями идет снег. Кëнсу не может вспомнить, когда ему было в последний раз так хорошо. Омега стал периодически заезжать к Киму в студию не только для того, чтобы побыть вместе, поговорить и все в таком духе, но и для того, чтобы потанцевать, отвлечься от всего на свете. Именно с Чонином омеге удавалось забыть обо всём. Он просто танцевал, кружился в классическом вальсе, коряво, но энергично двигался под хип-хоп и смеялся, зеркаля улыбку Чонина, а под томные, подернутые едва заметной поволокой мелодии, тесно прижавшись к истинному, двигался в ритм музыки, чувствуя горячие руки на себе, дыхание, запах. Мужчина умирал каждый раз от мысли о том, что не может быть в его руках вечно, не может принадлежать Киму полностью. С Чонином Кëнсу чувствовал какие-то новые эмоции, и это было словно наркотик. Хотелось еще и еще. Чувствовать больше. Всегда. С Чанелем такого не было. Эти ощущения распространялись стремительно по венам, отдавали в каждом пальце на руках покалыванием, ударяли в голову, от них дрожали колени. И сейчас, лежа на этом пыльном полу, Су просто улыбался непонятно чему. Просто потому что хорошо здесь и сейчас. Чонин рухнул рядом, его голова была на уровне головы омеги. Кëнсу повернулся к альфе, первым потянувшись к чужим горячим губам, положил подрагивающие ладони на вспотевшую жилистую шею, пытаясь быть еще ближе. Пробуя на вкус вишневые губы с пробирающимся под кожу кайфом. Мужчина очень надеялся, что Ким чувствовал то же самое. Он совсем проморгал тот момент, когда Чонин оказался над ним, накрывая своим телом, расцеловывая вспотевшую шею и залезая одной рукой под светлую майку, чтобы с трепетом сжать голую кожу. Возбуждение альфы ясно упиралось Су в бедро и все это в какой-то момент заставило омегу упереться в чужую часто вздымающуюся грудь, несильно толкнув. Кëнсу часто дышал и чувствовал что-то странное, сковывающее по рукам и ногам. Он не может. Он не должен. Не имеет никакого права. Мысли в его голове закрутились со скоростью света, совесть напомнила о себе противным скрежетом длинных когтей по стенкам головного мозга, и мужчина даже зажмурился на несколько секунд, держась от того, чтобы вцепиться собственными пальцами в волосы. Он по-прежнему был с Чанелем в браке и изменять ему вот так… это не нормально. Не по-человечески. Так нельзя. Кëнсу просто не может. — Подожди, подожди, Чонин, — заерзал на полу омега, пытаясь выбраться из-под всё ещё прибывающего в какой-то дымке Кима, — я не могу. Прости. Альфа обессиленно уткнулся лбом в плечо Кëнсу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, омега тоже откинулся и прикрыл глаза, пережидая так вспышку злости на самого себя. Но неожиданно почувствовал, как Ким снова остервенело повел кончиком своего носа по шее мужчины, жадно и шумно втягивая запах в легкие, хватаясь скрюченными пальцами за чужую майку, словно не веря сам себе, словно омега под ним мог исчезнуть в любую секунду. — Что ты… что? – заерзал Су, ничего не понимая. — Я чувствую!.. Господи, Кëнсу, я чувствую тебя, я чувствую твой запах! Невероятно! Это точно он, — восхищенно шептал альфа, прижимаясь носом настолько близко, словно хотел слиться, — будто поле травы скосили, прямо как ты рассказывал, Су. Я чувствую, господи… Чонин прижал истинного к себе, просунув руки под поясницей и продолжал что-то шептать как завороженный. — Боже, не верится, как так, как это могло произойти, — шептал альфа, выбивая каждым своим словом последний кислород из легких Кëнсу. Ждать больше было бессмысленно. Ему нужно было поговорить с Чанелем. Это больше не может продолжаться.***
В четверг Лу попросил Чанеля забрать себя после школы, поэтому ближе к пяти вечера альфа припарковался у школьных ворот, ожидая сына. И вот долгожданная минута настала: шумные подростки посыпались из школы, стремясь сбежать за ее пределы как можно быстрей. Чанёль видит, как из здания выходят знакомые фигурки. Бэкхён и Лухан что-то обсуждают улыбаясь друг другу. Лу смотрит куда-то вперед и Пак думает, что еще немного и сын заметит знакомую иномарку. Омега вскидывает руку, показывая куда-то на парковку перед школой, Чанёль улыбается, машет, уверенный в том, что этот жест видно через лобовое стекло. Но мальчишки подходят совсем не к паковской машине. Альфа видит, как из авто, стоящего неподалеку, выходит какой-то парень, видимо альфа, смотря по габаритам. Чанёль напрягается. Он уже видел его, тогда на соревнованиях по плаванию. Мысли атакует по истине глупая догадка: неужели Лухан скрывал от него то, что с кем-то встречается? Но незнакомец, наперерез мыслям и догадкам мужчины, целует, притягивая к себе поближе совсем не Хана, а Бэкхена. Его рука спокойно лежит на чужой талии, скрытой тканями школьной формы, он целует медленно, прихватывая губы Бэка по очереди и перестает все только тогда, когда засмущавшийся от развернувшейся картины Лу, уже машет руками, что-то выкрикивая с улыбкой, и только тогда незнакомый Чанелю альфа, протягивает руку в приветственном жесте блондину, пожимая чужую ладонь, и при этом не переставая улыбаться так ярко, что глаза слепит даже у Чана. Внутри разрастается непонятная буря от увиденного, мужчина сжимает до неприятного скрежета кожу руля, и наконец-то решает обозначить и свое присутствие здесь, нажав на клаксон, отчего небольшая компания одновременно вздрогнула и обернулась, как и в общем-то еще несколько школьников неподалеку. Теперь-то уж Лухан увидел недовольное лицо отца и поняв все без слов, быстро начал прощаться: обнявшись с Бэком, что так и не оторвал глаз от машины истинного, вновь пожав руку мутному и слишком довольному альфе. Мальчишка чуть ли не галопом двинулся к машине, а когда открыл дверь, садясь на переднее пассажирское, то буркнул тихое «прости», словно он в чем-то был виноват. Чанёль выехал с парковки с наихудшим настроением.***
Лукас и Бэкхён сидели в салоне машины. Омега время от времени косился на клинику, в которой на сегодня у него были назначены процедуры. Его аж дергало от мысли о том, что ему туда нужно сейчас идти. — Как Исин вообще согласился на то, чтобы ты подвез меня сюда? — наблюдая за немногочисленными людьми, что выходили из клиники, сказал Бэкхен. — Просто я умею убеждать и располагать к себе, — с улыбкой, немного горделиво ответил альфа, но через секунду все это сошло с его лица и Лукас даже подтянулся на своем сидении, — хотя на самом деле я просто решил попытать удачу и позвонил тебе на телефон. Надеялся, что твой папа вернул его тебе, но, конечно же, нет. Ответил он. Я не растерялся и спросил, могу ли я встретиться с тобой сегодня, а он сам предложил мне тебя до клиники подвезти, — пожал плечами парень, — мне тебя подождать? Бэк все это время наблюдал за альфой, а потом поджал губы и опустил взгляд к своим коленям, отрицательно покачав головой. — Нет, я не знаю сколько это продлится, сколько тебе придется ждать меня, — ответил омега, а потом хмыкнул, подтянул вверх один уголок рта и вернул взгляд к Лукасу, — видимо, ты ему понравился. Исину. Альфа засмеялся, отмахнулся, мол «да чего там», довольно втянул щеки, состроив смешную моську: — А вообще да, я такой. Время поджимало, Бэкхена пора было уже идти на процедуры. Честно сказать, были немного страшно. — Все будет хорошо, — словно почувствовав перемену в омежьем настроении, сказал Вон, взяв теплые пальцы мальчишки в свои и сжав несильно, — мне пойти с тобой? Бэкхён отрицательно качнул головой с мыслью о том, что если от непонятных процедур он умрет, то во всем виноват будет Исин. Это, конечно, было сильно утрированно, но в данный момент омеге было без разницы. — Я пошел, — сказал он, открыв свободной рукой дверь, но выйти так и не смог, Лукас потянул его обратно за руку, поцеловав во влажные, теплые губы. Зимний ветер пробирался в приоткрытую дверь машины и забавно трепал черные волосы Бэкхена. — Вот теперь иди, — отпустив изящные пальцы омеги, выдохнул горячим в чужие губы Вон, смотря прямо в глаза напротив, а потом наблюдал и не уезжал с парковки клиники до тех пор, пока мальчишка не исчез за зеркальными дверьми здания.***
Бэкхен хотел сбежать, стоя у стойки регистратуры. Его ноги буквально плясали на месте, пока он ждал приставленного к нему медбрата. Перед тем, как вообще подойти к регистратуре он несколько раз подумал о побеге. Просто взять и развернуться, уйти. Омеге казалось, что даже внутри клиники ему было трудней дышать, словно кислорода тут меньше было. — Бëн Бэкхён, пройдемте за мной, — приветливо улыбнулся омеге медбрат, держа в одной руке кравтовую папку с какими-то бумагами. Может, бэкхеновские рекомендации по лечению? Мальчишку провели в процедурную комнату. Здесь было чисто, пахло спиртом и хлоркой, а такие же страдальцы, как и омега сидели, кто-то даже лежал на кушетках, будучи отгороженными друг от друга тяжелыми тканями, напоминающие светлые шторы. Бэкхён шел за медбратом, чуть ли не копируя походку и размер шага. Ему было здесь неприятно, неуютно, холодно или больше страшно? Почему по коже бегут неприятные мурашки? Омега медбрат провел мальчишку к свободной кушетке и предложил сесть, пока он сам сходит за капельницей, и зашторив Бэкхена, тем самым отрезав от внешнего мира, оставил одного. Бëн провел по лицу прохладной ладонью и неловко присел на кушетку, осматриваясь. Его взгляд ничего не привлекло, кроме небольшой щели между тканями. В эту щель Бэк мог прекрасно видеть человека, который лежал на следующей от его кушетке. По запаху что-то определить было трудно. Либо от этого парня ничем не пахло, либо запах спирта и медикаментов перебил омеге нюх. Незнакомец все это время просто смотрел в потолок. Его капельница уже подходила к концу. Под лисьими глазами пролегли темные, глубокие круги, кожа была не чистой и местами виднелись воспаленные прыщи. Бэкхён поджал губы, вдохнул больничный запах и отвел взгляд всего на секунду, а когда вернул обратно к незнакомцу, тот уже смотрел на него. У парня были светло-карие глаза с длинными ресницами, словно веер, он смотрел прямо на омегу, словно чего-то ждал, а Бэкхён успел подумать, что со стороны, да и вообще, это выглядит довольно крипово. Вдруг этот парень сейчас кинется на Бэка, вырвет из своей вены иглу и начнет ей размахивать туда-сюда в агонии? Но незнакомец наперекор всем страшным мыслям подростка просто улыбнулся и на чужих щеках, где виднелась легкая небритость, появились ямочки. — Первый раз здесь? — голос у него был хрипловатый, наверно, от долгого молчания, а звуки шипящими, словно у змеи. Бэкхён облизнул потресканные губы. — Да. По парню, которого омега видел только в щель было видно, что он хочет спросить что-то еще, но он просто не успевает, шторка шуршит и к мальчишке подходит медбрат. В одной его руке стойка с капельницей, в другой — контейнер с промоченными в спирте ватными дисками и пластыри. — Ложись, — говорит омега, устанавливая стойку у кушетки. Бэкхён кивает на автомате и немного дергано стаскивает ботинки за задники, ложась. Пока у него прощупывают вены омега поворачивает голову в сторону щели, а в ней видит полный спокойствия взгляд. Бэкхен выравнивает дыхание и поворачивает голову к потолку, пока над ним с иголкой орудует медбрат. Игла входит немного болезненно, ее приклеивают пластырем и регулируют скорость капельницы. — После капельницы немного полежи, сразу не вставай, от нее может кружиться голова, — тихо говорит омега, длинными пальцами поправляя трубку, — как только капельница начнет заканчиваться — катни синее колесико и жди меня. — Хорошо. Медбрат вышел, задернув штору.***
Утром пятницы Бэкхён чувствовал себя хуже, чем просто неважно: по голове словно кувалдой ударили, а тело казалось тяжелым, будто вчерашним вечером омега разгружал вагоны, не меньше. Причина таких странных ощущений была Бëну не известна. После утреннего душа, на кухне, омега увидел записку от Исина о том, что завтрак в холодильнике, а на соревнования он очень постарается не опоздать. Бэк записку прочитал и закатив глаза смял, выкинув в мусорное ведро. У школы был ажиотаж, так много людей тут бывало лишь на фестивалях и соревнованиях, как например, сегодня. В коридоре спортивного крыла школы Бэкхена встретил шебутной тренер Чон. Альфа что-то сказал про раздевалку, вихрем проносясь мимо. Пока мальчишка переодевался, то несколько рад успел подумать о том, чтобы просто уйти отсюда. Последнее время подобные мысли часто посещают его. Голова гудела, как после недельного запоя и в ушах звенело, поэтому омега хлопал по ним. — Бëн, ты готов? — услышал Бэкхён голос тренера за дверью и стук костяшками пальцев. В ответ молчание. Сказать ли тренеру о плохом самочувствии? Стоит ли сейчас спрашивать о правдивости слов Цзы? А когда, если не сейчас? — Бэкхен? — дверь ненавязчиво приоткрывается и мужчина заглядывает внутрь, замечая на скамейке полностью готового ученика, — ну чего молчишь? — заходит в раздевалку, разведя руки в стороны, мол, ну и что это такое? — пошли, тебе еще мышцы размять надо, — махнул рукой к себе мужчина, разворачиваясь к двери, чтобы выйти, но мальчишка за спиной неожиданно громко спросил, подорвавшись со своего места: — Это правда? — голос сломался, и Бэкхён до боли, до металлического привкуса во рту закусил губу, смотря в широкую спину тренера Чона и продолжая стоять на месте. Он не хотел верить в слова Тао и надеялся на то, что альфа сейчас обернется, улыбнется и скажет, что Хуан все напридумывал, только бы лишний раз поволновать вспыльчивого и неразборчивого омегу, но этого не происходило. Тренер повернулся спустя пару секунд, но даже это ожидание было слишком для Бэкхена. — О чем ты? — неловко улыбнулся альфа обернувшись к мальчишке и приподняв густые брови. На нем не было сегодня его любимых очков, поэтому омега прекрасно мог видеть глаза тренера Чона. Всё было понятно уже глядя в них. Мужчина тоже прекрасно понял, о чем спрашивал его омега. — Вас увольняют из-за меня? — сцепив пальцы между собой до боли, все-таки сказал Бëн. Даже говорить такое было больно. Тренер опустил взгляд в пол и это было последней каплей. Всё сказанное Цзы было правдой. — Но почему вы мне ничего не сказали, тренер?! Я должен пойти к директору и все объяснить! Он меня должен за это наказать, а не вас! — в сердцах затараторил мальчишка, но альфа его быстро осадил, взяв за нервно дергающуюся руку, чуть выше предплечья и заставив заглянуть себе в глаза. И не было в этом жесте ничего интимного. Тренер пытался как-то успокоить своего ученика. Мальчишка говорил взахлеб и на нем не было лица, белое полотно, с этим надо было что-то делать. — Успокойся, Бэкхён, — попросил тренер Чон, установив с подростком зрительный контакт. Чужие зрачки нервно дергались, — во-первых, откуда ты знаешь об этом, во-вторых, ты ни в чем не виноват, и в-третьих, ты никуда не пойдешь, ты меня слышишь, Бэк? — Тао рассказал мне, я не знаю откуда он это знает, — шумно втягивая носом воздух, отвечал омега. Его конкретно трясло и это не было хорошо. У него сейчас, черт возьми, соревнования. Лишние волнения были ни к чему, — тренер, я поговорю с директором! Уж лучше пусть он меня исключит, чем вас уволит! — Бэкхён неожиданно подался вперед и крепко обнял альфу, сцепив свои руки за спиной мужчины, выбив своим действием воздух из чужих легких. Он плакал в ткань чужого спортивного костюма, ощущая тепло тела, твердость мышц, тяжелый древесный запах. — Глупый мальчишка, — тихо посмеялся альфа, но чужих объятий не разорвал, только легонько пожурил омегу по черной копне волос, — ты ни в чем не виноват, я пошел против директора и включил тебя в список, виноват в этом только я. И… у тебя сейчас второй этап, тебе нельзя думать о таких мелочах. — Я не хочу, чтобы вы уходили, тренер Чон! Я поговорю с директором! — гнул свое Бэкхён. — Вот дурак, а! Я о нем говорю, о победе, а он обо мне беспокоится, ну что с тобой делать?! — хрипловато смеялся тренер, лохматя чужие волосы. Он хотел посмотреть в бëновские глаза, но омега жался лицом в грудь мужчине, поэтому ничего не вышло и альфа все-таки положил свои руки на хрупкую омежью спину, немного неловко, легонько погладил при этом отвернув голову в сторону, словно это не он, — йа-а! Бëн! А ну подобрал слюни-сопли и в бассейн! Давай, успокаивайся, кроха. Получишь первое место, тогда и поговорим обо всем, а сейчас нас уже ждут. Давай, вытирай слезы и пошли. Бэкхён отстранился сам. Вытер ладошками влажные, едва покрасневшие глаза и надув губы, уставился себе в ноги. — Пошли, пошли, — в дверях сказал мужчина, и омега кивнул, взял шапочку, очки и полотенце со скамейки, и направился в шумный коридор за тренером.***
Чанёль заворачивает на школьную стоянку, где и человеку сейчас пропихнуться можно было с трудом. Школьные соревнования всегда привлекают большое внимание, столько людей. Чондэ отвлекается от пролистывания ленты новостей в телефоне и недоуменно хмурится: — Мы ж хотели на обед в ресторанчик на Мендоне, какого ты к старшей школе приехал? — недовольно тянет голодный напарник, но Пак плевать на это хотел, честное слово, — или Лухана надо забрать после уроков? — предположил Дэ, отключая смартфон. Чанёль выключает зажигание и дергает за дверную ручку, кинув единственное приглушенное: — Пошли. Киму ничего другого не оставалось, как выйти из патрульной машины за Паком. Они быстро оказались в школе, втянутые в бесконечный водоворот шумных подростков и их родителей. Чондэ шел за Чанелем, неловко поправляя тяжелую форменную куртку на плечах. Мужчины вошли в зал бассейна, не перекинувшись и словом поднялись на верхние трибуны. Пак уверенно сел на лавку, словно был здесь уже далеко не впервые, Чондэ замер. — Садись, это все будет часа полтора длиться, устанешь, да и мешать остальным будешь, — снимая свое пальто, говорит Чанель, даже не посмотрев на напарника. Больше было похоже, что он ищет кого-то глазами внизу и у входа в зал. — Какого хера ты делаешь? — сев рядом, выдохнул Ким. — Просто посиди спокойно чертовы полтора часа и потом мы поедем есть, — ответил Пак, устало посмотрев на Дэ. В глазах напротив он увидел еще тысячу вопросов, которые вот-вот хотели вырваться наружу. От этого болела голова, — не задавай вопросов, это просто школьные соревнования. — Я думал, что твой Лу погружен в учебу и спортом не занимается, он что пловец? — не унимался напарник, проигнорировав чужую просьбу. Чанёль закатил глаза и тяжело вздохнул. Неужели, он и правда рассчитывал на то, что его услышат? — Лухан здесь не при чем, но если увидишь его — скажи мне, он не должен меня увидеть. — Не при чем? А… может, тогда ты присматриваешь за своим истинным? — как-то слишком быстро догадался Чондэ. Хотя, наверное, он просто в шутку предположил это. В шутку и попал в самое ядро, черт его побери, — неужели он еще школьник? — Отъебись и не неси чушь, — отмахнулся словно от надоедливой мухи Чанёль. — Может он чей-то родитель? Учитель?..– не унимался Дэ. — Просто заткнись. — Если ты не хотел, чтобы я его увидел, то зачем приехал сюда со мной? Мог оставить меня на Мендоне, а сам свалить под предлогом слабого кишечника типа домой, но на самом деле сюда, — растянув губы в подобие кошачьей улыбки, сказал Чондэ. Людей в зале становилось все больше, рядом с мужчинами села компания шумных бет. — Почему ты предложил мне это только сейчас? — фыркнул Пак. — Потому что ты, Чанёль, не отличается сообразительностью, — пожал плечами Ким и снова достал свой телефон, — но я надеюсь, что все-таки твой истинный уже не школьник, а хотя бы учитель.***
Мысль о том, чтобы поговорить с директором за тренера упорно не отпускала Бэкхена, он решил действовать сразу, как только они вышли в коридор, кишащий людьми. Тренера Чона не должны уволить. Ни в коем случае. Омега смотрел в чужую широкую спину долгие пару секунд, прежде чем остановиться посередине длинного коридора, ведущего в зал бассейна. — Тренер Чон, мне нужно отойти, — решительно проговорил омега, заставив альфу обернуться с недоумевающим лицом. Они стояли в полутора метрах друг от друга. Альфа вскинул руку с часами. — До заплыва пятнадцать минут, куда ты неожиданно собрался? — нахмурив густые брови, выдохнул мужчина. — По омежьим делам. Мне хватит и десяти минут, я успею, — продолжал отвечать Бэкхён ровно поставленным голосом, словно тренировал этот текст уже давно. Лучше отговорки не нашлось. — Я надеюсь, мне потом не влетит от этих «омежьих дел»? — сощурив глаза, спросил тренер и сложил руки на груди. — Не думаю, — мотнул головой мальчишка, смотря в спины обходивших их людей. Мужчина снова вскинул руку с часами, скосив взгляд на циферблат. Все это только ради вас, тренер, — думал Бэкхен, — будьте разумны. — Хорошо, у тебя десять минут, — все-таки кивнул альфа. Бэкхён шел по коридору школы в одних плавках и ветровке от спортивного костюма, и если честно, то ему было абсолютно без разницы, что в таком виде он идет говорить с директором. Он пловец, ему можно. В приемной секретаря не оказалось, поэтому Бэкхён спокойно прошел до закрытой двери в кабинет директора и нетерпеливо постучал. Ему никто не ответил, но мальчишка все равно дернул дверь на себя, заглядывая в кабинет. Директор оказался внутри. Он сидел за своим длинным столом и неторопливо листал какую-то папку. — Бëн? — вопросительно поднял бровь мужчина, наблюдая за тем, как подросток в одних купальный трусах и спортивной ветровке заходит к нему в кабинет, — разве вы не должены быть сейчас на соревнованиях? — Директор Ким, не увольняйте тренера Чона, во всем этом только моя вина, исключите меня! — хорошо поставленным голосом, твердо выпалил омега. И казалось бы, что Бэк настроен решительно, но директор все равно заметил то, как подрагивали то ли от напряжения, то ли от страха сжатые кулаки вдоль туловища мальчишки, и то, как едва заметно подрагивали бледные, потрескавшиеся губы. — А вы подготовились, — заметил немолодой альфа и ухмыльнулся, — но это даже не обсуждается, уж прости, учитель Чон пошел против моего приказа, я не могу оставить это безнаказанным, — продолжил он, пожав широкими плечами, которые скрывала плотная ткань пиджака. — Если наказания не миновать, то лучше исключите меня, директор! — гнул свое подросток, переминаясь с ноги на ногу. Альфа мог бы поспорить, что почувствовал на миг чужой яркий кислый запах, словно лаймом брызнули. — За что же? Молчание длилось недолго. — Да, например, за то, что это я вынудил тренера внести меня в список участников? — выпалил Бэкхен и на миг задержал дыхание. У него ужасно тряслись и потели от волнения руки. Он не знал, что скажет родителям, если его и правда исключат, но сейчас для него было важней спасти тренера Чона нежели себя. Этот человек не заслуживал увольнения. — Не смешите меня, Бëн! — открыто улыбнулся директор. — Не увольняйте тренера Чона! — Извини, но мне придется. — Пожалуйста, директор! Бэкхён уже, честно, и не надеялся, просто продолжал просить. Ну, а вдруг чудеса все-таки бывают? И после очередного «пожалуйста» альфа неожиданно громко закрыл ту самую папку, которую увлеченно листал до этого, сложил локти на столешнице и на ладони положил острый подбородок, подался немного вперед, впившись лисьим взглядом в Бэка. — Хорошо, раз ты такой настойчивый, то давай заключим сделку? — протянул директор Ким, а омега нервно сглотнул. — Это не педагогично, — выдохнул Бëн. — А я и не педагог, я — директор, ну так что? Согласен? В чужих глазах не было ни капли смеха, на губах ни капли улыбки. Альфа был серьезен. — В чем условия? — низко опустив голову, Бэкхён зажмурился, пытаясь спрятаться от этого взгляда за отросшей челкой, но та помогала так себе. Он пытался убедить себя, что все это делает только ради тренера Чона. — Если ты на этом этапе соревнований займешь первое место, то ладно… так и быть, я подумаю насчет того, чтобы не увольнять учителя Чона, — откинувшись обратно на удобное кресло, вполне расслабленно проговорил мужчина. Омега резко поднял голову, его брови в удивлении взметнули вверх, — как условия? Бэкхён, который был внутри мальчишки уже давно согласился, а вот тот, что стоял перед директорским столом в одних купальных плавках и ветровке — хотел уточнить одну маленькую деталь. — Нет, вы не «подумаете», а не уволите его, — твердо говорил мальчишка. — Уверен, что возьмешь первое место? — прищурился директор Ким и Бэкхён с победой вынес этот взгляд. — Уверен, — кивнул мальчишка, — встретимся на финише, директор Ким, — и решив, что их разговор на этом был окончен, Бëн чуть ли не голопом выбежал из кабинета директора, чуть ли не сбивая с ног появившегося на рабочем месте секретаря. Омега должен поспешить в зал.***
В зале бассейна как обычно шумно и прохладно. Бэкхён немного ежась снимает с себя ветровку, положив на скамейку напротив своей двадцати пяти метровой дорожки. Голова трещать по швам так и не перестала, а ко всему этому прибавилась и легкая дрожь в коленях от волнения. Готовясь к заплыву, мальчишка оглядывает трибуны. Внизу, близко к самому бассейну сидят друзья и Лукас. Чимин и Лухан то кричат какие-то кричалки, то просто скандируют «Бен Бэкхён» во всё горло, не далеко от них директор. Его насмешливый взгляд направлен на Бэка, и от этого становится противно. Чуть выше сидит Исин, значит не опоздал. Взгляд идет еще выше и натыкается на Чанёля. Сердце пропускает удар. Что этот человек тут делает? Бэкхен замирает, но времени думать о Паке совершенно нет, нет и времени на то, чтобы вычленить из кучи запахов тот самый винный, нет, чтобы продолжать скользить друг по другу взглядами. Сигнал свистка говорит о том, что пора приготовиться. Мальчишка быстро тянет на глаза резиновые очки со лба и принимает выжидающую позу, вдыхая и выдыхая полную обнаженную грудь. Долгожданный свист и все участники ныряют. Бэкхён больше ничего не слышит, не чувствует и не видит, кроме противоположного конца бассейна и толщи хлорированной воды. Он выкладывается на полную, плюя на усилившуюся головную боль, сжимающиеся от нехватки воздуха легкие, ряби перед глазами. Он плывет, напрягая мышцы до предела. Он должен прийти первым. Вот финиш совсем рядом — рукой дотянись! И Бэкхён тянется, хватаясь до боли, рывком тянет тяжелое тело вверх из воды, смаргивая с ресниц попавшую в очки воду. Он первый. Он это слышит. Он видит свой номер в первой строке на табло, и удовлетворенно опускается обратно в воду по грудь, только чтобы отдышаться парой тройкой глубоких вдохов. Потянулся омега из бассейна на дрожащих от жуткого напряжения руках спустя долгие секунды, но голова неожиданно сильно закружилась и натренированные руки опасно подкосились, в голову словно что-то ударило и тело стало вмиг таким тяжелым. Просто невыносимо. Руки ослабели и Бэкхен булькнул под толщу воды ничком, выпуская в хлорированную воду воздух из легких пузырьками. Тренер Чон заметил, что пошло что-то не так первым. Он на бегу, стащив с себя футболку, нырнул за омегой, хватая хрупкого мальчишку поперек живота, чтобы вытянуть на вверх. Бэкхён открывает глаза с хриплым вздохом, морщится от яркого света ламп в медкабинете и слышит чужие быстрые шаги, шуршание покрывала рядом. — Бэк, ты как? О, слава Богу, ты очнулся, — омега слышит голос Исина и спешит посмотреть на родителя. В комнате оказывается еще Чунмен и тренер Чон, что стояли у стены, Исин же сидел рядом с Бэком. Его напуганный взгляд бегает по бледному лицу, — ты так нас напугал… Бэкхён фыркает и хочет сказать, что волноваться было не о чем, но скорее всего соврет. — Какое у меня место? Я был первым? — встрепенулся неожиданно Бэкхён, вспомнив о разговоре с директором. Он вцепился прохладными пальцами в руку отца, а обеспокоенным взглядом впился в молчавшего все это время тренера. Учитель провел по лицу ладонью. — Первым, первым, ты бы лучше о здоровье своем так заботился, чем о месте, — сказал он, сложив руки на груди. Бэкхён выдохнул полную грудь и прикрыл глаза, будучи довольным собой и спокойным за мужчину, с легкой улыбкой выдохнул: — Хорошо, значит вам не придется увольняться.