***
Бэкхен с родителями вышел из больницы, когда уже начинало темнеть, а на город снова обрушился снег, крупными хлопьями падая с черного неба и сразу тая на теплых щеках, мокром и без того асфальте. Тренер Чон ушел раньше, похлопав подростка по рассыпанному родинками, как созвездиями, плечу. Омега впервые за несколько долгих месяцев видел своих родителей вместе, то, как они шли рядом и даже не ругались, не повышали голос друг на друга, со стороны они выглядели более или менее мирно, если не считать минутами недовольного лица Исина. Со стороны все выглядело так, словно и не было этих нескольких месяцев порозень. Их семья до сих пор цела и нерушима. Даже в груди потеплело. Бэк обошел родителей, чтобы первым дойти до машины и одновременно набирая в переписке ответ обеспокоенному состоянием своего омеги Лукасу. — Бэкки, все в порядке? На ногах крепко стоишь? Помощь не нужна? — спросил Исин, и ответом на его вопросы послужил лишь отрицательное покачивание головы. Облизнув собственные холодные губы, омега выдохнул, бегло глянув на бывшего мужа, — ты мог не приезжать. — Меня пригласил Бэкхен, я не мог не приехать, — деловито пожал плечами Чунмён, надевая на руки кожаные перчатки. — Но ты опоздал на соревнования, пришел почти под конец, от тебя никакого толка, Ким, — кривя губы, рычал Син. Он смотрел в худую спину своего сына и перебирал на автомате мелочь в кармане зимнего пальто. Это немного отвлекало и успокаивало. После последнего разговора с Чунменом по телефону, Исину совсем не хотелось видеть истинного, хотя и раньше омега тоже был не особо рад редким встречам. — Хватит обесценивать мои поступки, Исин, — ровным тоном сказал альфа, выдыхая из носа клубы белого пара. Под вечер температура заметно понизилась. Даже в Сеуле наступила самая настоящая зима. — Так, может, твоим поступкам, Ким Чунмён, и цены нет, — фыркнул омега, нервно пожав плечами. Так и хотелось поддеть побольней. Ну не могли они по-другому уже на протяжении долгого времени. Мужчина по левое плечо от Исина хмыкнул, подтянув один уголок рта вверх. Омега словно прочитал чужие мысли. «1:0 пока в твою пользу» — Как дела с инвестором Ву Ифанем? — словно невзначай спросил альфа, когда до припаркованных на стоянке машин оставалось совсем немного. — Не твоего ума дело, — шикнул Исин, сжав в кармане пальцы в кулак, а зубы так, что можно было услышать скрежет, если прислушаться. Омега даже невольно быстрей зашагал к машине, но от Чунмёна так просто не уйдешь. Альфа тоже ускоряется на автомате, чтобы поспеть за истинным, но в последний момент сбавляет шаг. — Свадьбу уже назначили на конкретный день? Позови меня, или нет… лучше приглашение отправь, — нагло издевался альфа, говоря это уже в спину бывшему мужу, совсем не думая о том, что их перепалку может услышать Бэкхен. — Пошел нахер, Ким Чунмён, — рыкнул сквозь зубы Исин и уничтожающим все на своем пути взглядом показал Бэкхену на разблокированную дверь, мысленно приказывая сесть в машину и молчать. Неожиданно приятно было то, что Бэк молча сел в салон и дальнейшую картину наблюдал уже будучи внутри иномарки. Тогда-то мальчишка и понял, что как в прошлом уже никогда не будет. Родители больше никогда не смогут быть вместе — изрек эту простую истину омега, наблюдая за очередной родительской перепалкой, сидя в машине. — Я серьезно, — Мëну хватало наглости продолжать, даже когда бывший муж уже садился за руль, отряхивая пальто от упавших снежинок. — Я тоже серьезно. Пошел нахер, — оставив последние слова за собой, ответил Исин и сел в авто, быстро уезжая со стоянки. Находиться рядом с Чунменом уже не было сил. Он оставил бывшего мужа за спиной в парах ядовитого и токсичного газа. Такого же ядовитого и токсичного, как и сам альфа. Омега дергано вел машину и сжимал в немой злости губы в тонкую полоску. — Молчи, Бэк, пожалуйста, — скорее почувствовав, чем увидев чужой долгий печальный взгляд на себе, попросил Исин, смотря только вперед. Мальчишка послушался. Проглотил все накопившиеся слова и отвернулся к своему окну, чуть ли не вжавшись в то теплым лбом. Дрогнувшие кончики пальцев скользнули по запотевшему стеклу, оставляя после себя причудливые узоры. Бэкхён смотрел в окно и понимал, что его осень в душе прошла. Все трещины припорошил снег, скрывая их от чужих глаз. Пришла очередь встречать зиму.***
Мальчишка нахмурился, подозревая что-то неладное, когда, выйдя из лифта в сторону квартиры, Исин не стал доставать ключи от дверей, а просто повернул прохладную металлическую ручку вниз и вошел в прихожую квартиры. Когда Бэкхен вошел за папой, в глаза сразу бросились чужие лакированные ботинки размера сорок пятого. Брендовые незнакомцы стояли аккуратно на полочке, а по узким коридорам квартирки расходился аромат готовой еды. В животе у подростка сразу скрутило голодным спазмом, а во рту образовалось обилие слюны. — Мы дома! — стаскивая со своих плеч пальто, неожиданно крикнул Син, а Бэкхена аж передернуло. Нет, этого не может быть. Только не это. — Бэкки, я надеюсь, ты не будешь против, если с нами сегодня поужинает Ифань? — кидая на сына секундные взгляды, спросил омега, а с кухни послышались стремительные шаги в прихожую. Бэкхен замер на месте, зло глядя то на папу, то в сторону кухни. — Я против! — успел шикнуть мальчишка до того, как в коридоре появится Ву. Высокий, широкоплечий папин ухажер как всегда выглядел идеально и дружелюбно, к тому же держал в руках небольшой букет каких-то цветов. Бэкхен не разбирался, но видимо, это ему. Ему же? Исин, словно уже ничего не стесняясь, прошел до своего хахаля, взял за руку, и эти два голубка чмокнулись прямо перед ошалевшим подростком. Бэкхен даже вдохнуть боялся, вдруг эту долбанную идиллию испортит еще. — Ну что, Бэк, тебя можно поздравить? — улыбнулся Ву мальчишке, а омега неожиданно почувствовал, как у него появилось легкое чувство тошноты, или причиной всему были розовые сопли с блестяшками, которыми тут был измазан каждый угол. Проверять не особо хотелось. — Что-то типа того, — ответил подросток, когда неловкое молчание затянулось. Исин неожиданным образом сбежал на кухню, оставив этих двоих наедине. — Это тебе, кстати, — протянул букет альфа, а Бэк по мужчине прошелся взглядом с ног до головы, будто сканером. Спасибо, что на Ифане не было тупого кухонного фартука, иначе омега точно бы блеванул тут радугой от всего этого безумства. И принял цветы, — не знал, какие тебе нравятся, поэтому в честь победы — карликовые красные розы. Бэкхену не был интересен этот бред, поэтому он спросил прямо, пока Сина по близости нет, пока можно снять маски и говорить как нормальные люди, а не как клоуны. — Что вы тут делаете, господин Ву? Ифань даже в лице изменился. Неловкая улыбка ушла, но добродушие осталось во взгляде. — Твой папа становится счастливым, когда я рядом, — эти слова почему-то ударили словно бы под дых. Мальчишка отвел глаза, — ты не хочешь, чтобы твой папа был счастлив? — пытаясь заглянуть в чужие глаза, спросил Ифань, но Бэкхён так ловко избегал чужого взгляда, что поймать его альфе не получалось. — А с вами он будет счастлив? — хмыкнул неуверенно Бэк и ногтем отломил шип со стебля цветка. — А ты думаешь, что нет? — с каким-то странным превосходством в ответ спросил Ву. — Да, я так думаю, — честно ответил подросток. — Чего вы тут стоите, давайте на кухню, — в коридоре появился Исин, прервав своим присутствием разговор. Альфа ответить на слова Бэкхена ничего не смог, а омега, в свою очередь, сделав шаг к родителю, сунул ему в руки букет Ифаня и по-прежнему обутым пошел в сторону своей комнаты. — Я спать, есть совсем не хочется, — сказал Бэк, игнорируя то, как скручивает все в узел в желудке от голода, и закрылся в своей комнате. Он прижался к двери спиной на случай, если за ним пойдут, соскользнул по ней вниз и зарылся пальцами рук в и без того взлохмаченные волосы, шумно выдохнув. Но за ним никто не пошел.***
После тяжелого рабочего дня Чанель и Сехун отправились в бар, как и договаривались. В заведении, которое предложил О, было довольно приятно. Фоном играла спокойная мелодия, посетители болтали друг с другом, стучались стопками и бокалами, выпивая за что-то, закусывали вяленым мясом, рыбой и маринованной редиской. Смотря, что пили, тем и закусывали. На самом деле у Чанеля была мысль отказаться от запланированных посиделок. Настроения не было совсем. Поскорее хотелось упасть лицом в подушку, чтобы не видеть Кëнсу и лишний раз не накручивать себя, уснуть почти спокойно и быстро. Но и напиться хотелось. Тогда все глупые мысли уйдут, переживания, словно дым от сигарет развеются, и станет легче. На время, конечно, но станет же, и на том спасибо. — Я уже был в этом баре, неплохой, отмечу, — усаживаясь удобно на высоком стуле у барной стойки, протянул О. — Да? — бегло оглянув интерьер заведения, спросил Чанель, — и как это произошло? — на самом деле, ему не очень была интересна дальнейшая история Сехуна, ему бы поскорее закинуться парочкой бокалов горячительного. — Адвокат Ким выиграл свое последнее дело и проставлялся по этому поводу, тогда мы много выпили. Помню, меня прокурор Ли до дома подвозил, — вспоминая, смеялся лучший друг. — Интересно, — Паку казалось, что он ответил в веселой манере, но на деле его улыбка была похожа на то, словно бы у него болел живот. Сехун прекрасно видел и даже чувствовал, что что-то было с альфой не так и уже довольно давно. — В чем дело, Чанель? — спросил напрямую Се. Мужчина заметно встрепенулся после заданного вопроса. — Ты о чем? Что-то не так? — Да, ты странно ведешь себя в последнее время, что происходит? — даже у О сердце пропустило пару сильных ударов от неожиданно проскользнувшей в голове мысли, что Чанель может все знать о нем и Лухане. Но разве Пак не стал бы тогда орать и даже бить Сехуну лицо? Скорее всего, так. Тут было дело в чем-то другом. — Я в порядке, все нормально, просто не высыпаюсь, — отмахнулся от друга Чанель, — давай уже закажем что-нибудь. Сехун прошелся по Паку долгим сканирующим взглядом, прежде чем сказать: — Как скажешь. Бармен! Чанель пьянел медленно, не то что Сехун, но в этот раз за, примерно, час альфа умудрился налакаться до состояния –«что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». О пил в свою очередь понемногу и только успевал смотреть на то, как Пак один за другим опрокидывал бокалы в себя. Он пил и пил, почти не закусывая. Морщился от горького привкуса во рту, но остановиться не мог, словно бы верил в то, что алкоголь зальет, прижжет все открытые раны внутри и болеть будет меньше, а то и совсем перестанет. На протяжении пары часов наблюдая за лучшим другом, который уже заметно захмелел, еще немного и Чанель начал бы подпевать музыке в баре, Сехун понял, что пора закругляться. Решив оставить Пака ненадолго одного, альфа скрылся в коридоре, что вел к туалетам и набрал номер Кëнсу, попросив омегу забрать своего горе-мужа из бара. Оплатив счет полностью из своих денег, Се помог Чанелю надеть пальто и странно повязать на длинной шее такой же длинный шарф. Пока сам О накидывал на свои плечи верхнюю одежду, Пак что-то бурчал себе под нос и морщился, словно снова хлебнул алкоголя здоровенный глоток. — Сехун-а, что же мне делать?..– жалобно тянул Чанель, пока О почти тащил его на себе из бара до машины Кëнсу. Омега уже должен был ждать их на парковке, — я не знаю, что мне делать! Мне так чертовски больно смотреть на него и чувствовать всё это. Я не должен это чувствовать, но как можно убежать от самого себя? Сехун, как? — практически плакался лучшему другу Пак, совсем не следя за тем, что говорил. О замер от услышанного. — О чем ты? — нахмурился альфа, глянув на пьяное лицо Чанеля. — Я вижу его с другим альфой, и чувствую, как всё во мне бурлит от злости, хотя я сам сказал, чтобы он больше не приближался ко мне! — продолжал говорить о своем Пак. — Ты о Кëнсу? У вас всё нормально в семье? — тщетные попытки. Чанель его не услышит, — Чан! — А у меня семья! У меня Кëнсу! А Лухан? Он меня убьет! Он убьет Бэка! Он нас двоих закопает! Скажет, фу, отец, как ты мог, — кривлялся альфа, передразнивая голос сына, — чертова истинность! Пошла ты нахер! Мне это не нужно! — неожиданно закричал на всю улицу Чанель, выпуская из горячего рта белый пар, Сехун поспешил зажать ему рот, ошалело глядя на лицо лучшего друга. О просто не мог в это поверить. Ему ведь не послышались чужие слова? Да нет, он слышал их громко и четко. — Истинность?– О припоминал что-то такое. Может, Пак уже говорил ему об этом когда-то?– Чанель, у тебя появился истинный? Ты говорил об этом с Су? — шокированно шептал Сехун, блуждая взглядом по лицу Пака. И глядя на друга, он понимал, что сейчас адекватного ответа от него он не дождется. — Не нужна ведь? Сехун…– положив горячую грубую ладонь на холодную щеку О, спрашивал Чанель, совсем не понимая, что ему не смогут ответить на этот вопрос. Краем глаза Се увидел, что Кëнсу выходит из своей машины, видно, подумав, что О нужна помощь. — Привет, — улыбнулся старому приятелю Су, подхватив мужа под вторую руку, чтобы дотащить до машины. — О-о, Кëнсу-я, — расплылся в пьяной улыбке Чанель, словно сразу забыв о недавнем разговоре с другом, — а мы тут с Хуном выпили немного… — Да я уже унюхал это «немного»! — помахал ладошкой у носа омега. — А ты так чудесно пахнешь, Су-у, — сложившись чуть ли не в двое, чтобы уткнуться носом в воротник омежьего пальто, тянул альфа, — ты ж моя полянка скошенной травы, нюхал бы вечность! — Сколько он выпил? — обратился к Сехуну Кëнсу, когда не особо сопротивляющегося Чянеля удалось засунуть в маленькую омежью машинку, на заднее пассажирское сидение. Кажется, этот вопрос был риторическим, но Се решил ответить на него едва заплетающимся языком: — Того, сего, чуть-чуть и помаленьку, в итоге набежало прилично, — развел руками альфа, наблюдая за мужем друга и одновременно раздумывая над тем, что говорил Чанель. Сехун прекрасно понимал, что ему не стоит и носа в это дело совать. Кëнсу открыл дверь к водительскому сидению. — Ответ исчерпывающий, — фыркнул омега, встав между машиной и открытой дверью, — давай мы тебя подкинем до дома? — неожиданно предложил он. — Да не надо, я своим ходом. У тебя и так сейчас забот будет выше крыши, — намекая на почти отрубившегося Пака в машине, сказал О, взъерошив густые волосы. От былой идеальной укладки и следа не осталось. Кëнсу глянул на развалившегося сзади Чанеля и кивнул словам Сехуна. — До встречи тогда, — улыбнулся омега, а О махнул тому рукой, отходя от машины на несколько шагов, не глядя назад. Су сел в иномарку и через пару секунд мягко заурчал мотор. — Сам, главное, не садись за руль, Се! — неожиданно громко сказал омега, открыв автоматическое окно и высунув в него голову. — Я на такси! — в ответ громко сказал альфа и показал Су знак «ОК». Смотря на то, как маленькая машинка Кëнсу уезжает с парковки, Сехун закурил, щелкнув дорогой зажигалкой и затянувшись. Пустив сизый дым в морозное небо, альфа хмыкнул себе под покрасневший от вечернего холода нос. — Вот это ты даешь, Чанель, — проговорил в никуда О, — никогда бы не подумал. Лизнув сухие губы, мужчина зажал сигарету зубами и вытащил из кармана зимнего пальто телефон, набрав номер такси, приложил смартфон к уху, зажав тот плечом. Когда по ту сторону связи ответили, Сехун развернулся на пятках к зданию бара, чтобы найти табличку с его адресом. — Здравствуйте, хотел бы заказать такси…***
Утром субботы Чанель сидел за завтраком, словно на пороховой бочке. Прожигающий взгляд Лухана с противоположной стороны стола, ноющая головная боль от выпитого прошлым вечером и странное поведение Кëнсу. Прошлым вечером поговорить сын с отцом так и не смогли, Чанеля Су затащил в дом, и сказать, что альфа и лыком не вязал — это скромно промолчать. Он нагло храпел в машине по пути к дому от бара, и не проснулся даже тогда, когда двое омег (Лухан помогал папе) случайно ударили его головой о дверной косяк в спальне. Но сегодня только по одному взгляду на сына Чанёль понимал, что разговора не избежать. На фоне шумели голоса ведущих из какого-то очередного развлекательного шоу. Кëнсу сегодня был выходной, поэтому спокойно завтракал за общим столом, а не как обычно — тост в зубы, горячий кофе большими глотками и живо в ресторан, пока его официанты не почувствовали манящий запах свободы. Семейство молчало на протяжении почти всего завтрака, только Су редко комментировал происходящее на небольшом экране кухонного телевизора. Чанёль делал вид, что кроме кофе и ленты новостей в рабочем ноутбуке его больше ничего не интересует, а Лухан озабоченно ковырял яичный рулет, который обычно уминал за секунды, а сегодня уже пятнадцать минут теребил его и ни крошки в рот не положил. Эту с первого взгляда семейную идиллию прервала вибрация входящего звонка на телефоне старшего омеги. Кëнсу бегло глянул на определитель, а после, приняв вызов, аккуратно вышел из-за стола, потом и вовсе из кухни, одновременно отвечая. — Мы вчера не договорили… кто-то сбежал, — то, что с легким страхом ожидал альфа, наконец-то произошло. Лухан заговорил первым, непрозрачно намекая на трусость отца, — так что ты делал вчера на соревнованиях? Чанёль чуть глоток кофе не пустил тонким ручейком себе на домашний свитер, будучи пораженным наглыми словами сына. Это он-то сбежал? Он не сбегал! Ничего подобного! — Йа! — недовольно и достаточно громко протянул мужчина, а у самого сердце билось где-то в глотке. Его мозг за эти пару секунд сгенерировал столько прекрасных отмазок, идей и путей обхода, — ты как с отцом разговариваешь? В голову совсем не пришло, что я мог быть там по работе, а? Вроде выкрутился, но еще до конца не ясно. Омега показательно отложил палочки на обеденный стол подальше и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. — По работе? — дернув вверх брови, фыркнул Лухан, — и что же, искал в подростках маньяка-убийцу? Отец, мои друзья нормальные, и ты можешь полностью мне доверять, не следует следить за мной, прикрываясь работой, слышишь? Чанёль чувствовал, как на висках мелкими капельками выступил пот, и очень надеялся на то, что это останется незамеченным. Сердце немного успокоилось от осознания того, что сын даже не подозревает настоящих намерений своего отца. Лухан даже не предполагает, что Чанёль мог находиться на соревнованиях из-за Бэкхена. — Появилась информация, что в районе вашей школы орудует малолетка-наркодиллер, я и Чондэ пришли на соревнования, потому что была вероятность выловить его там, столько подростков, могло произойти что угодно, — важно, твердо поставленным голосом, профессионально врал альфа, решив, что раз начал врать, то врать до конца и с серьезным лицом, — у нас был его фоторобот, но поймать нам его так и не удалось, видимо, мерзавец догадался, что мы можем его там поджидать. Не рискнул прийти. — А…– все, что смог выдавить из себя омега, а потом сглотнул, промочив горло, — понятно, тогда. Я никого подозрительного не видел. У мужчины разрывало грудную клетку от желания спросить про Бэкхена. Ему казалось, что это будет разумно, он ведь прекрасно видел произошедшее, знал Бэкхена, как друга сына, логично ведь было, если бы Пак спросил у Лухана, как там его друг? Секунды идут, и альфа все-таки решается спросить, пока Кëнсу еще занят своим разговором и не слышит их. Почему-то говорить о Бэкхене даже как о друге сына при муже было как-то неудобно. Может, потому что Чанель прекрасно знал, что мальчишка ему не просто «друг его сына», а некто куда большее. Поэтому мужчина прочистил горло и немного хрипловато спросил: — Как там Бэк… Хëн? Это ведь был он… там? Сын удивленно дернул бровями, а у Чанеля в этот момент стадо проклятых мурашек бегало по спине и ногам от волнения. — Хорошо, — ответил с заминкой Лу, а у альфы аж от сердца отлегло, — я звонил ему сегодня утром, и он сказал, что чувствует себя хорошо. Видимо, от постоянных тренировок и волнения организм и дал сбой, поэтому потерял сознание… по крайней мере, так сказал он сам. Почему-то Чанелю туго верилось в это, но мысль о том, что сейчас все было хорошо у Бэка, успокаивала. Даже курить расхотелось, поэтому мужчина убрал ладонь с пачки сигарет в кармане домашних штанов, которая продолжала там лежать с самого начала, казалось бы, нелегкого разговора.***
За окном платной клиники был светлый морозный понедельник, а во врачебном кабинете сидели трое: двое омег и бета-врач. Сегодня с Бэкхеном во врачебный кабинет вошел и Исин, решив разобраться в случившемся в пятницу на соревнованиях. Мысли о том, что все это произошло из-за сделанной накануне капельницы, не давали покоя Сину все выходные. Он вытянул из Бэка всю информацию насчет этого и, после рассказанного сыном, выдохнул удивленное: «Почему молчал, что чувствуешь себя плохо?» Но мальчишка на это ничего не ответил, только посмотрел каким-то уж слишком долгим взглядом, а потом вышел из кухни, оставив папу наедине с озвученным вопросом. Исин вошел в кабинет за сыном и на немного удивленный взгляд врача выложил все его догадки, но на саму подозрительную капельницу клеветать открыто не стал. Бета-врач выслушал всё предельно внимательно, важно кивая головой, спрашивать подробности даже не стал, Исин всё сам подробно рассказывал. Бэк все это время молчал, отстраненно смотря в окно, за которым были видны другие офисные здания, многочисленные провода. — Бэкхен, когда в первую нашу встречу при сдаче анализов у тебя спросили, есть ли у тебя какая-либо аллергия на какие-либо препараты, что ты ответил? — обратился к омеге мужчина, но мальчишка целенаправленно молчал. Он не ответил ни через полминуты, ни через минуту, ни через две. Доктор быстро понял, в чем проблема. У пациента продолжалась фаза «забастовка». — Бэкхен, для тебя же лучше будет, если ты начнешь вести со мной диалог, — серьезно сказал бета-врач, поправив на переносице постоянно сползающие очки, — от этого зависит то, насколько быстро мы сможем понять суть проблемы и найти ее решение. Брови Бэка заметно дрогнули, а губы поджались в тонкую полоску. К черту. — Я никогда не замечал за своим организмом какой-либо реакции на препараты, поэтому сказал, что нет, — дернул головой в сторону омега, ответив неприязненно, словно переступая через себя. Доктор что-то пометил в карте Бëна размашистым почерком. — Видимо, Бэк, у тебя все-таки есть своеобразная «аллергия», — говорил бета, продолжая писать. Потом неожиданно оторвал от стопки стикеров один и застрочил пару строк там, — вернее, непереносимость какого-то из препаратов. Проведем экспертизу. Сдашь повторно кровь и мочу, капельницы я пока отменю, но таблетки пить продолжишь. К следующей нашей встрече результаты анализов будут готовы, я пересмотрю порядок твоего лечения. Уже в машине по пути к школе, глядя на пробегающие мимо здания, мальчишка наконец-то решил задать папе вопрос, который мучил его все то время, что они сидели в клинике. — Я вообще не понимаю, почему ты не забрал деньги и не ушел, сказав, что я больше не буду проходить в этой больнице сомнительное лечение, — бухтел себе под нос Бэкхен. — Я бы на твоем месте не доверял этой клинике! Вдруг они кололи мне какую-нибудь гадость, хуже, чем наркота? Исин вел машину спокойно одной рукой, вторую же положил на собственное бедро, заключенное в ткань дорогущего клетчатого костюма. Он скептически хмыкнул и покачал головой, даже не повернувшись к сыну, а после заговорил, следя за потоком машин впереди: — Перед тем, как начать твое лечение, я не один десяток клиник просмотрел, шерстил в интернете, дергал за ниточки связи, ездил лично в эти больницы, чтобы быть уверенным в том, что клиника действительно лечит. Неужели ты думаешь, что я сунул тебя в первую попавшуюся? Ты не должен быть обо мне такого мнения, — укоризненно помотал головой папа и повернул легко руль, уводя машину в поворот, — у всех организмы разные, у кого-то аллергия на цитрус или сладкое, у кого-то на гормональные таблетки или таблетки от тошноты, поэтому врачи и спрашивают перед лечением «не замечал ли ты чего-то странного за своим организмом после приема того-то», — ученый жизнью омега говорил серьезно, словно знал всё это на своем опыте, — если возникает аллергия, препарат просто заменяют другим или вообще убирают. Все легко и просто. Заметь, тебе это до меня уже все рассказал врач. Хочешь ты или нет, но ты долечишься и пройдешь весь курс, потому что я хочу видеть тебя живым и здоровым. Бэкхен закатил глаза, думая о том, что вот опять завелась старая-добрая шарманка. Он был и так здоров! Нечего в нем лечить. У него не было зависимости, он просто принимал, когда было плохо… и что, что в последнее время плохо было чаще, чем обычно? Это ничего не доказывает… он принимал, потому что хотел отвлечься, потому что тогда только с колесами было легче дышать. Было весело и круто. У него нет зависимости. Совершенно. –… ты слышишь меня, Бэкхен? — омега чувствует на своем плече через ткань куртки ладонь Исина, поэтому возвращается в реальность, где они уже стояли у ворот школы, двигатель машины тихо урчал, а папа смотрел на него нахмурив брови. — Слышу, — буркнул Бэк, перекинувшись корпусом назад к заднему сидению, чтобы достать кинутый туда ранее рюкзак, — я пошел, — кинул он перед тем, как закрыть глухо дверь исиновской иномарки, и, совсем не услышав последних слов папы, пошел в сторону школьного крыльца, лениво перекинув через плечо полупустой рюкзак. До тренировки было еще немного времени, но торчать на улице не хотелось, курить особо тоже перед заплывом, поэтому омега сразу направился в спортивный корпус до тренерской, где обычно в свободное от уроков и тренировок время сидел тренер. Он прошел по переплетениям многочисленных коридоров, пока не увидел заветную приоткрытую, как обычно, дверь. Бэкхен прокашлялся в кулак, постучал в дверь и открыл шире, уже надеясь увидеть альфу, но в кабинете никого не оказалось. Мальчишка нахмурился, чуть ли не повиснув на скрипучей двери и облизав внимательным взглядом всё в тренерской; он уже хотел было пойти проверить зал бассейна, но на плечи неожиданно легла чужая тяжелая рука, а сверху послышался знакомый голос: — О, уже и на ногах стоишь, одобряю, ты как? Рановастенько ты сегодня, — сказал тренер Чон и прошел в кабинет, кинув на и без того заваленный непонятно чем стол какой-то журнал в твердой обложке. — Уже намного лучше, — улыбнулся омега, наблюдая за тренером, что оперся о все тот же стол поясницей, а неизменные очки-авиаторы спустил по носу вниз, почти до кончика, — можно ключи от раздевалки? — Лови, — легко ответил альфа, нырнув в карман спортивных штанов и кинув связку ключей тут же среагировавшему омеге, — заодно и зал бассейна открой. Можешь начать без меня. Отсалютовав тренеру Чону, мальчишка скрылся в ветвях коридора, которые вели к раздевалкам и залу. Быстро надев плавки, после обязательного душа, Бэкхен зашел в зал бассейна, вдыхая полные легкие уже ставшим привычным запах хлорки. Сейчас здесь было пусто, и только звуки бэкхеновских шагов отлетали от высоких светлых стен эхом. Кинув небольшое полотенце на лавку, там же оставив тонкие шлепки, Бэкхен натянул едва подрагивающими от непонятного волнения пальцами резиновые очки на глаза и взобрался на одну из стартовых тумб, встав в позицию, готовясь к заплыву. Омега едва слышно выдохнул и прикрыл глаза. Под веками мелькнули кадры с прошлых соревнований, и в момент стало как-то дурно от мысли о том, что тогда Бэкхен и правда мог утонуть, захлебнуться, если бы не тренер Чон, если бы он не заметил. Пальцы снова задрожали предательски, и легкие в грудной клетке сжались до боли от нехватки кислорода. Мальчишка шумно втянул воздух, пропитанный химией, разогнулся, рывком стянув с головы очки и швырнув те куда-то в бассейн, плюхнулся задом на все ту же тумбу, прикрыв тяжелые веки с едва проглядывающимися на них тонкими сетями голубоватых венок. Опущённые в бассейн ступни ласкала вода, а омега думал лишь о том, что тренер Чон будет смеяться во все горло, когда Бëн рискнет рассказать о том, как теперь ему сложно нырнуть в бассейн. — Смотрю, плаваешь? — хохотнул Минхо, шлепая по прорезиненому полу. Бэкхен заметно вздрогнул от чужих слов, обратив свой взгляд на альфу. Парень нагло улыбался, кинув свое полотенце к омежьему на скамейку, — как чувствуешь себя, утопленник? Здорово ты всех напугал, столько шума было. Первым пришел из всех альф, так еще и вырубился в добавок. Сегодня в бассейне занимались только они: Минхо и Бэкхен, вели усиленную подготовку к завершающему этапу соревнований. Помнится мальчишке, что альфа в тот день пришел вторым. Бэкхен оставил все сказанное выше парнем без комментария. Чхве натянул резиновые очки на глаза и шагнул на соседнюю от Бëна тумбу, готовясь к заплыву, но так и не нырнул, а неожиданно повернул голову к омеге, странно улыбаясь. — Может, наперегонки, Бëн? — предложил альфа. Мальчишка фыркнул и отвернулся, — ай, ну только не говори мне, что воды стал бояться… я ж и поверить могу. А, Бëн? — Гляди, как бы сам воды не забоялся, — взбрыкнул Бэк, мечтая сейчас только о том, чтобы ударить Чхве по наглой улыбке. — Правда трусишь? — продолжал глумиться сокомандник, — а мне казалось, что ты храбрый омега. Бэкхен хотел бы уже толкнуть альфу ногой в сторону голубой глади бассейна, но этой задумке не суждено было сбыться, потому что в зал зашел тренер. — Разминаетесь? Это хорошо, но перед началом тренировки нам нужно обсудить кое-какие моменты, и это касается тебя, Бэк, — сказал тренер Чон, пройдя до парней, и сел на длинную лавочку у стены, расставив длинные ноги и уперев в колени острые локти. Сбоку от омеги хмыкнул Минхо, словно только этим сказал: «ничего нового», а омега лишь презрительно скривился. Тем временем мужчина продолжил: — Из-за случившегося на втором этапе тебе, Бэкхен, придется пройти медосмотр. В самом начале соренований я об этом не заикнулся, потому что, грубо говоря, толкнул тебя в участники благодаря своим связям, но сейчас отвертеться не сможем. Надеюсь, это не проблема. Мальчишка замер, переваривая услышанное и в очередной раз слыша фырк от Чхве. — «Не проблема», — прокомментировал альфа слова тренера так, чтобы услышал только омега, — как же удивится спортивный врач, когда увидит, что присутствует в моче этого идиота. — Веришь тупице Тао и сплетням, которые этот придурок разносит по всей школе? — оскорбился Бэкхен, сжав челюсти так, что точно можно было услышать скрежет зубов. Мальчишка словил почерневший вмиг взгляд Минхо, но стойко отстоял эту немую борьбу. — Тао — мой друг, мне нет смысла ему не верить, а ты, наркоша, берегись как бы в тебе чего не нашли, — впервые настолько грубо и ядовито говорил с Бëном альфа, понизив голос до шепота, — хотя если найдут, будет много вопросов, тебя могут дисквалифицировать, так как ты не пройдешь по здоровью, ведь наркоманам не место в спорте… и тогда первое место гарантированно будет моим. — Хватит трепаться, малышня, мы должны взять золото, поэтому ноги в руки, очки на глаза и по свистку ныряем, — громко говорил тренер, и его голос отбивался от стен эхом. Но после свистка, когда Минхо нырнул, стремительно плывя к своей цели — противоположному бортику, Бэкхен продолжил стоять в подготовительной позе, так и не нырнув, смотря на собственное волнующееся отражение в голубой воде и думая только о том, через сколько суток из организма выводится экстази и вся та дрянь, которую он время от времени раньше принимал. Омега совершенно не слышал криков тренера и не чувствовал ничего, кроме непонятной пустоты внутри себя.***
Лухан скучал в ожидании репетитора по английскому. Выпускные экзамены были уже на носу, поэтому омеге нужно было прикладывать еще больше сил, чтобы сдать все на отлично и поступить в престижный университет. По просторному этажу офисного здания то и дело ходили люди в строгих костюмчиках. Омега смотрел на них из-за толстого учебника, которым прикрывал видеозвонок с Сехуном, пытаясь тем самым убить время. Как он только мог не уследить и приехать раньше на целый час? — Ты будешь наряжать елку в этом году? — услышал Сехун голос Лухана и перевел свой взгляд на экран гаджета, чтобы встретиться с альфьими глазами. Мальчишка облизывал взглядом родное лицо, уложенные на две стороны темные волосы, форменный пиджак с погонами на плечах, и чувствовал как только от этого вида в животе порхают бабочки и в груди расходится нежность. — Не думаю, что она мне нужна, — недолго подумав, ответил альфа и вернулся к работе с бумагами на своем столе. Лухану на экране ответ не понравился. Мальчишка недовольно запыхтел. Всегда он так делает, и это очень мило, по мнению О. — В смысле не нужна? Опять ты начинаешь? В прошлом году та же история была! — забулькал Лухан, сложив недовольно руки на груди. Сехун едва заметно улыбнулся. Он просто обожает этого омегу, — может, я хочу наряжать ее с тобой каждый год. Ты рождествоненавистник, что ли?! Я хочу нарядить чертову елку с тобой, О Сехун, потому что это чертовски романтично! — последнее омега уже чуть ли не кричал. Тут-то Се сдержаться не смог: улыбнулся, отчего его глаза стали похожи на полумесяцы, осадил горлопанящего мальчишку, мечтая сейчас быть рядом с ним, а не вот так, через экран. Лухан закатил глаза и вытянул длинные ноги вперед, почти что уже лежа на небольшом кожаном диванчике у приемной репетитора. Омега в очередной раз из-за опущенных ресниц проследил за худым омегой в красивой белой рубашке, что подошел к автомату с кофе и, зашелестев мелочевкой, через несколько секунд уходил уже обратно со стаканчиком сильнопахнущего напитка. Лу даже прикрыл нос рукавом толстовки, пахло кофе и правда резко, и что-то все неприятно скручивалось в животе от этого запаха. — Хорошо, хорошо, малыш. Всё ради тебя, — продолжал улыбаться в камеру альфа, взяв пачку бумаги постучав ту о столешницу, отложив на угол стола. Перетерпев легкий неожиданный позыв к тошноте, Лухан убрал руку от губ и криво улыбнулся, всё ещё чувствуя странное бурление в животе. Может, кимпаб в холодильнике все-таки пролежал немного больше, чем два дня? — Вот и хорошо, — довольно сказал мальчишка, вздрогнув от звука открывающейся двери, — а вот и время репетитора подоспело, — ой, Се, мне пора бежать, давай договорим позже! — и видеозвонок прервался. Лухан схватил с колен рюкзак и, сунув телефон в карман толстовки, прошел в уютный кабинет репетитора, прикрыв за собой дверь.***
Бэкхен до конца недели думал о том, что ему делать с дурацким медосмотром, который должен был пройти на следующей неделе за день до соревнований. Он совершенно не сомневался, что анализы сдать его попросят, а вот в чем он сомневался, так это в том, что следов наркотиков, даже таких, как экстази, уже не было в его организме. И хоть последний раз он принимал довольно давно, кто знает, сколько эта дрянь может оставаться в теле. В субботу после уроков и изматывающей тренировки Лукас заехал за Бэкхеном. Они собирались провести время вместе впервые за эту загруженную неделю, поэтому направлялись к альфе домой. Рука Вона лежала на ляжке омеги, а Бэк, чтобы не думать о том, как чужие длинные и узловатые пальцы периодически сжимают кожу через ткань школьных брюк под собой специально или случайно, смотрел в окно, на пробегающие мимо здания, откинувшись на удобное кресло спиной. Мальчишка думал и кусал розовые губы, умудряясь уйти глубоко в свои мысли, и не сразу услышал голос Лукаса, а когда имя повторили и горячей ладонью едва скользнули выше, то подросток пришел в себя мгновенно. — А? — Что случилось, что ты так изощренно наказываешь свои губы, вон уже все красные и даже не благодаря моим поцелуям, — кидая секундные взгляды на своего парня, поинтересовался Лукас. Бэк скользнул по чужому словно точенному профилю, цепляясь за спущенный синий галстук и расстегнутые верхние пуговицы молочной рубашки, и почему-то именно в этот момент в голову пришла просто гениальнейшая идея. Это был лучший выход из ситуации, всё сошлось в одной нужной точке, и этой точкой был именно Вон. Словив чужой очередной секундный взгляд, Бэкхен опустил свой к собственным острым коленям, сведя те чуть вместе, едва засматриваясь на лукасовскую руку держащуюся на натренированном, но не лишенном своей приятной мягкости бедре. — Лукас, я могу…– заговорил мальчишка, снова посмотрев на своего парня, а потом прикусил губу, обдумывая, как лучше ему будет подать свои мысли, — попросить тебя кое о чем? Помоги мне, пожалуйста. Это звучало намного жалобней чем хотелось, но и так возимело нужный эффект. Уводя машину в поворот и выворачивая вместе с тем руль одной рукой, альфа обеспокоенно и одновременно вопросительно посмотрел на омегу, не глядя найдя теплую мальчишескую ладонь, чтобы не сильно сжать. Тепло с бедра пропало и это даже немного расстроило. Руки у Лукаса были горячими и кожа грубой, пальцы длинными. Большим пальцем он едва ощутимо гладил омежье тонкое запястье. — Что-то произошло? За эти мгновения Бэкхен уже успел подумать, что его еще секунду назад гениальнейшая идея — полное дерьмо, и просить о таком альфу просто ужасно. Одна секундная мысль сменяла другую и мальчишка всё же решил рассказать всё как есть и даже неловко попросить кое о чем. Парень слушал внимательно, продолжая вести авто, а Бэк говорил, говорил и говорил. –…ведь где это видано, чтобы спортсмен баловался наркотой, — под конец тихо сказал мальчишка, — пожалуйста, Лукас, ты моя единственная надежда, просто в день медосмотра я отдам на анализы не свою мочу, а твою, чтобы подстраховаться. Черт… мне так неловко просить тебя об этом, но я не могу вот так выбыть, я должен выиграть эти чертовы соревнования, — тихо говорил он, водя уже своими пальцами по ладони парня, следуя по линии жизни и сердца, по ровным коротким ногтям, закусывал губу и ждал чужих слов, возможно смеха. Альфе наверняка станет смешно от подобной просьбы наивного омеги. Но Вон подозрительно молчал, поэтому Бëн рискнул поднять на него взгляд и мимоходом заметил, что они уже в нужном районе, где высокие новостройки закрывали собой зимнее солнце. Выражение лица Лукаса не поменялось. Он смотрел на дорогу пронзительным черным взглядом и омега на сто процентов был уверен в том, что парень обдумывал слова сказанные мальчишкой, или думал о том, выкинуть пацана из машины на ходу или всё-таки прижаться к тротуару и выкинуть уже там. — Лукас? — как-то неловко, хрипловато послышался альфе голос омеги. — Хорошо, я согласен, — спокойно кивнул альфа в ту же секунду, — только… понимаешь, мы идем с тобой на риск, а риск должен вознаграждаться. Так вот, что мне за это будет, Бэкки? Я хочу, чтобы ты вознаградил меня. Мальчишка неспокойно облизал губы. На самом деле ему было нечего предложить парню за такую помощь. Что он мог предложить Лукасу? Ничего лучше на ум не пришло кроме как: — Все, что угодно, — кивнул скорее сам себе Бэкхен, чувствуя, как от копчика вверх по спине поднимаются мурашки, — все сделаю. — Уверен? — переспросил альфа, припарковав машину и уже всем корпусом повернувшись к своему парню, чтобы посмотреть предельно серьезно, — ты можешь отказаться и я все равно помогу тебе, — его взгляд смягчился, а Бэкхен отрицательно помотал головой. — Нет, ты прав, риск должен вознаграждаться, — мальчишка приблизился первым, оперевшись ладонями о чужие крепкие бедра, и Лукас всё поняв прихватил его нижнюю губу за прохладное кольцо, вовлекая в поцелуй, где сразу проник языком в омежий рот. — Я ведь могу загадать всё, что мне в голову придет, — выдохнул в бэкхеновские влажные губы парень, разорвав поцелуй, а мальчишка не растерялся, опаляя горячим дыханием в ответ: — Так загадывай.***
Уже будучи в квартире Лукас потянул за развязанный и висящий на шее галстук, уронив тот куда-то себе под ноги, и рывком расстегнул последние пуговицы на рубашке, едва не вырвав те с корнем. Он надвигался на Бэкхена словно хищник на жертву, но в отличии от жертвы Бэк не стремился убежать. Он словно был загипнотизирован своими мыслями, чужими, кажется, абсолютно черными глазами. Когда чужие большие ладони обхватили его щеки, он послушно подался навстречу, прямо в ловушку к пухлым губам, самолично попавшись в паутину к пауку Лукасу. Отвечал на поцелуй, с горящими в голове красной лампочкой, неожиданными мыслями о том, что так он точно забудет о Чанеле, осталось совсем чуть-чуть и Пак сотрется из его памяти, словно и не было. — Не думай, отдайся процессу, — выдохнул горячим в бëновские губы альфа, забравшись ладонями под омежью школьную рубашку, с нажимом и каким-то садистским удовольствием проводя по бокам, поджавшемуся в тот же миг животу, — я люблю тебя, я хочу тебя уже очень давно, — шептал Лукас, целуя тонкую, словно цыплячью шею мальчишки, под рубашкой задевал пальцами возбужденные бусины-соски, жаждая припасть к ним губами, — мне, кажется, я хотел тебя еще до того, как мы начали встречаться. Бэкхён превратился словно в тряпичную куклу: все тело Лукасу, но разум по-прежнему принадлежал только чертову Чанелю. Спустя даже такое количество времени, уже будучи с другим альфой, Бэк не мог забыть. — Так ты предложил мне встречаться только потому что хотел меня? — у омеги всё ещё были силы, чтобы саркастично фыркать. Так я точно смогу его забыть, ну же… еще немного и Пак Чанель перестанет меня беспокоить, еще чуть-чуть. Бëн прекрасно знал, что Лукас выражает своё желание взять его, но он совершенно не был против, наоборот, лелеял в этом надежду наконец-то целиком и полностью переключиться на парня и забыть наконец-то того, кому он совершенно не нужен. Кто не смотрит на него так же влюбленно, как Лукас, кто не трогает его, как Лукас, кто не хочет его также, как Лукас. Бэкхён зажмурился со всей силы и потянул за низ уже почти расстегнутую рубашку вверх, скинув ту куда-то под ноги, нашел губы альфы быстро, целуя остервенело. И Лукасу наверняка казалось, что это от бешеного возбуждения, которое выпирает вместе с ширинкой школьных узких брюк, но он даже не догадывался, что больше всего в этих жестах было цели забыть Пак Чанёля. Уйди, уйди из моей головы. Почему ты здесь даже тогда, когда я хочу другого? Пошел вон из моей головы! Но образ хмурого альфы, который не одобряет происходящее, перешёл из головы в изображение под веками, поэтому омега резко открыл глаза, чтобы не видеть истинного. Он должен видеть только Лукаса. Только Лукас. — Негодяй, конечно же, нет, — выцеловывая тонкую шею и спускаясь к плечам, покачал головой парень. Мальчишка нетерпеливо дернул чужой ремень на брюках, вытянув тот из шлевок, потянул бегунок ширинки вниз. Альфа одобрительно улыбнулся, продолжая покрывать чужие покатые плечи поцелуями. Скользнул на грудь, накрыв губами омежий сосок. У Бëна сперло дыхание, он задышал громче, вцепившись в широкие плечи парня, до сих пор скрытые тканью рубашки. Руки Лукаса легко прошли под поясом омежьих форменных брюк, резинкой боксеров, и сжали мягкую задницу под тканью одежды, едва раздвигая половинки. И как он? Лучше меня? Бэкхён ощутимо вздрогнул в чужих руках, дыша шумно, сбито. Спину пробил холодный пот. Ему сейчас не показалось? Омега обвел кухню туманным взглядом, но Чанёля не увидел. Этот голос раздавался словно в голове мальчишки. Пошел вон! — мысленно рявкнул Бэк, а сам уткнулся лбом в плечо Лукаса, чувствуя, как увлажняются уголки глаз. Нет, нет, он все делает правильно! Еще немного и истинный исчезнет, словно и не было. Да, именно так, осталось совсем немного. Ты так уверен в том, что переспав с другим альфой сможешь меня забыть? Бэкки, ты слишком наивен, совсем еще ребенок. Я не ребенок! — рычал омега, целуя Лукаса в горячие, полные губы, — иди к черту, Пак Чанель. Но мысленный Чанель только бархатно рассмеялся на все сказанное выше. Сложил руки на груди, оперся о дверной косяк плечом, вон тот, прямо перед глазами Бэкхена. Сам же пожалеешь, малыш, — и испарился в пространстве, подобно сигаретному дыму развеялся. А Бэк сглотнул, вдыхая полные легкие воздуха, и выдохнул в слегка оттопыренное ухо Лукаса, обдавая ушную раковину жаром, едва касаясь влажными, красными от поцелуев губами чужой кожи: — Возьми меня, прямо здесь, прямо сейчас. Это ведь твое желание. — Или твое? — Лукас пробует отшутиться, реагирует быстро, взяв Бэкхена под задницу, легко усаживает на кухонную столешницу, омега помогает стянуть с себя последние вещи, оставшись перед полностью одетым парнем, абсолютно голым. Альфа целует, распаляясь еще сильней, кусает тонкие омежьи губы, мнет и лижет. Бэк вздрагивает, когда большие ладони ложатся на острые колени, первая мысль «нет» и ноги дергаются, чтобы сжаться, не допустить, но в ту же секунду приходит вторая мысль «ты же сам этого захотел, поздно сдавать назад», и Бэкхён самолично разводит ноги, подпуская Лукаса ближе. Он изгонит Пак Чанёля из своей головы. Голая задница скользит по кухонной тумбе ближе к краю, ближе к альфе, мозолистые, грубые пальцы надавливают на края узкого, влажного входа, сухо толкаясь на одну фалангу, и Бэкхён прикусив губу, выдыхает со стоном легкой боли, опустошая забитые легкие. Он смотрит в стремительно чернеющие глаза Лукаса и реальность глючит, мешается с изображением, высеченым под веками. Омега вовремя ловит себя на том, чтобы не выстонать «Чанёль», получая ласки совершенно от другого человека, чувствуя совершенно другие руки, губы, энергетику. Это не Чанёль. Это не он.