***
В классе, как обычно на перемене, шумно. Бэкхен заходит слегка запыхавшимся, все-таки на скейте хорошенько прокатился от дома до школы. Готовый упасть за свою парту с порога, он вовремя замечает, что его место занято. Со Енхо по-королевски качается на его стуле, закинув длинные ноги на парту. Альфа смеется на весь класс от шуточек своего дружка Юно, что сидит за партой спереди. Да как эта каланча посмела?! Но Бэк не растерялся. Прошёл до своего места от бедра, закинул рюкзак на свою парту, рядом с ногами Енхо, под вопросительные взгляды сидящих альф. — Окей, а теперь давай разойдемся по своим местам, Со. — Чё? — фыркнул удивленно парень, — чё за прикол? Бëн не успел продолжить отстаивать свою парту, как из-за спины вмешался знакомый тихий, но твердый голос, заставивший обернуться: — Сиди, Со, — в приказом тоне проговорил Лухан, показательно перелистывая страницу учебника. — Просто Бэкхен, наверно, забыл, что отказался от этого места и пересел на твое. Память, старушка, подводит бедного, — Лу даже взглядом бывшего друга не удостоил, его покрывшийся ледяной коркой взгляд был прикован к строчкам в чертовой книжке. Бëн сжал кулаки, а по его телу прошлась толпа неприятных мурашек. — Ах, так? — скрипнул мальчишка, дернув бровью. На секунду показалось, что замолчали не только Юно и Енхо, но и весь класс в целом, воровато наблюдая за разворачивающейся сценкой. — Да, так, — кивнул своим словам блондин. И как же в одну секунду захотелось ударить его! Повалить на пол, надавать по бледному, отливающему зеленым лицу. Первые недели беременности, токсикоз в самом разгаре, — злорадно успевает подумать Бэк. — Слушайте, подружайки, вы че… посрались, что ли? — из-за плеча раздался голос Енхо, а потом жалкий скрип школьного стула. — Да ладно, я могу и обратно, за свою старую парту пересесть. Омега прожигал бывшего друга взглядом, пытаясь что-то разглядеть за этим напущенным холодом и отстраненностью, но не смог. Лухан, как оказалось, был первоклассным актёром, мастером скрывать истинные чувства под маску плохиша. А ведь настоящим плохишом всё это время был Бэкхен. Звонок заставляет мальчишку от неожиданности вздрогнуть. — Я вспомнил, — горько, не отрывая болящих глаз от Хана, выдохнул Бëн, — я отказался от этого места. В класс быстрым шагом вошёл учитель: — Доброе утро, класс, Бëн Бэкхен? Вы готовы к уроку? Звонок уже прозвенел. Лухан так и не посмотрел на него. Преувеличенно спокойно убрал в сторону учебник и отвернулся к окну. — Да, извините, — глаза слезились. Омега низко опустил голову, пройдя до пустующей парты в конце класса.***
Бэкхен вышел из школы, пряча подбородок и нос под шарф подальше от январского ветра. Он прекрасно видел на стоянке у школьных ворот уже не понаслышке знакомую полицейскую машину и её водителя, но и покрасневшим от холода носом не повел, прошёл мимо, пытаясь улизнуть в толпе подростков. Уйти далеко ему не дали, авто просигналило за спиной, привлекая немало людей. Омега не видел, продолжая шагать по пешеходной тропе со скейтом подмышкой, но прекрасно слышал, как с глухим хлопком закрылась дверь машины и басовитое «Бэкхен!» Как бы подросток хотел в этот момент сорваться с места и побежать вниз по улице, кинуть на асфальт скейт и прыгнуть на него, рассекая прохладый ветер, чтобы даже машина не смогла догнать его такого быстрого, но он встал, как вкопанный, из-за чего шедший за ним парень чуть не врезался ему в спину. — Больной, что ли? — прошипел малявка, сверкнув диоптриями очков, и, обогнув омегу по правое плечо, пошел дальше. — Бëн Бэкхен, не делай вид, что не слышишь меня! — крикнул во второй раз альфа за спиной, а Бэк шумно втянул носом прохладный воздух. Он думал о том, был ли его истинный полным идиотом? Конечно же, был. И другого ответа на этот вопрос просто не существует. Бэкхен развернулся и поднялся в некрутую горку обратно, преодолев несколько метров, под вопросительные взгляды ребят с параллели и одноклассников подошел к полицейской машине и альфе в соответствующей форме рядом. — Ты хоть понимаешь, что обо мне могут подумать люди? Ты зачем приперся сюда на ней, — ткнул пальцем в капот машины мальчишка и посмотрел на Чанеля снизу вверх. — Я хочу подвести тебя до дома, так что прыгай в машину, — уже было открыл обратно дверь Пак. — Айщ, да не сяду я в неё, уезжай отсюда, — отчеканил подросток, втянув голову в плечи. Он буквально чувствовал чужие взгляды на своей спине. — Почему это? — изумился мужчина. — У меня аллергия на полицейские машины и на полицейских, а в особенности на тебя, поэтому нет, и я пошел, — шипел старшеклассник, уже собираясь пойти до дома пешком, но Чанель успел схватить его за предплечье, удержав на месте, — да чего?! Ты хоть понимаешь, как это со стороны выглядит? Ты приезжаешь сюда в своей форме, на этой машине, а все вокруг думают, что я на постоянной основе нарушаю закон, раз за мной полицейский увязался. Просто уезжай. — Просто сядь в машину. — Нет. — Пожалуйста, я довезу тебя до дома. — Ни за что, — уже было замахнулся кулаком Бэкхен, но, естественно, ударить не смог. По многим причинам. — Я все еще при исполнении. Ударишь — и поедем уже не домой, а в участок, — спокойно проговорил Чанель, продолжая держать своей лапищей бэкхеновскую руку. Омега заметно стушевался. — Извини. — Сядешь в машину, и я забуду об этом. Подросток закатил глаза и выдохнул белое облако теплого пара. — Не боишься, что Лухан может увидеть нас вместе? — решил надавить на один из рычагов давления Бэк, дернув брови вверх и высоко задрав нос. Чанель вскинул руку с часами: — Он уже как пять минут должен сидеть у репетитора по английскому. — Он знает о нас, — выпалил Бэкхен последнее, что осталось в его арсенале на данную минуту. Он заметил, как дернулись брови истинного от удивления: — Это должно было когда-то произойти, разве нет? — и всё. Тут даже подросток удивился. Чанеля подменили, что ли? Что вообще происходит? — садись в машину, на улице холодно, а в салоне работает печка. И будто бы в подтверждение чужим словам, подул холодный ветер, залезая под одежду. Омега втянул голову в плечи и перевел взгляд на шепчущихся подростков, что проходили мимо. Они говорили о Бэкхене? Ну точно… мальчишка совсем не удивится, если завтра по школе расползется новая партия мерзких слухов, а если повезет, то уже сегодня в общих чатах классов будет обсуждаться его милая беседа с офицером полиции. Какой ужас, почему Бэкхен просто не может сбежать от этой жизни, от этой реальности, ну или хотя бы от Пак Чанеля. Для начала было бы неплохо. Но, чтобы не вызывать ещё большего подозрения и слухов (или конкретно этому уже ничего не поможет), подросток прошмыгнул к переднему пассажирскому, с показательно недовольным лицом закинув на задние сидения скейт. Все-таки в салоне и правда было приятно тепло, а это уже намного лучше, чем холодные двадцать минут на улице до дома, ведь так? А Пак Чанель стопроцентно был доволен собой. И хоть его лицо этого не показывало, Бэк видел по глазам, чувствовал в уверенных действиях. Мужчина вёл не спеша, даже мягко. Они не разговаривали, и слава богу, наверное?.. Бëн рассматривал вид за окном, поглядывал на аппаратуру в служебной машине, прижимая ближе к себе рюкзак. Мальчишка тянул носом воздух в салоне, запах освежителя и чанелевский как-то слишком гармонично переплетались. Бэкхен соврал, если бы сказал, что не наслаждается приятной винной отдушкой украдкой. Настолько наслаждался, что не сразу понял, что автомобиль развернулся в совершенно противоположную сторону от бэкхеновского дома. Полицейская машина нырнула в быстрый поток авто, стремительно несясь по серым улицам Сеула. Омега с нескрываемым удивлением повернулся к абсолютно спокойному мужчине. О да, Чанель ожидал крики и маты. Возможно, Бэк всё-таки ударит его сегодня… — Разве ты не домой меня отвезти хотел? Я не ударял тебя, нечего меня в участок, слышишь?..– надломив брови к переносице, наконец-то заговорил подросток. Он впился своими черными глазами в истинного, боясь по лицу прочитать, что "да, мы едем в участок, оформлять тебя, Бëн Бэкхён. Только тюрьма успокоит твой взвинченный зад". — Какую кухню ты предпочитаешь? Мне нравится японская, — Чанель боялся посмотреть на мальчишку. Он буквально кожей почувствовал его секундное замешательство, а потом злость. Та забурлила где-то в маленьком теле и хлынула паром через уши. — Какая, к черту, кухня?! — взревел Бэкхен, — мы договорились на дом! — Ты мне должен совместный обед. — Да пошел ты к черту! — сжал в пальцах ткань рюкзака подросток, чуть поддавшись к альфе. Сейчас мысль с побегом не была уж такой и бредовой, — я выпрыгну из машины, если ты сейчас же не развернешься! — На ходу выпрыгнешь? — он даже от дороги не отвлекся, только губы его исказились в усмешке. — Я сказал, останови машину! — подросток вцепился мертвой хваткой в ручку авто. Секундный взгляд мужчины на это действие, и машина мягко входит в поворот и останавливается, припарковавшись у какого-то здания. — Всë-всë, — Пак поднимает руки в сдающемся жесте, и это смотрится так странно, учитывая, что он сейчас в полицейской форме, — поедим, и домой тебя отвезу. Ты же проголодался после школы, м? И Бэкхен из недалекого прошлого пошел бы, не задумываясь, окрыленный чувством влюбленности в своего истинного, но настоящий Бэкхен лишь сжимает челюсть сильней. Его истинный — лгун, он постоянно врет, он даже сейчас врал, говоря о том, что отвезет домой. Он водится с Бэком только ради того, чтобы в итоге не остаться у дырявого корыта. — Я не пойду, — мотает головой и отворачивается. Омега устал от этого всего. — Просто пообедай со мной, — Бëн чувствует горячую ладонь альфы на своей руке. Чанель касается неловко, но подросток на удивление не отталкивает. — Я сбегу от тебя, — очень не хочется, но мальчишка убирает свою руку в карман куртки. Теплые прикосновения приятны, но вдруг и это ложь? Бэкхену страшно, что всё, что его окружает — всего лишь бутафория, а не истинные чувства. Чанель его не любит, а просто боится остаться один на один с самим собой. Бëну легче поверить в это. — Побежишь жаловаться на ужасного истинного своему парнишке? Сыну маминой подруги… Бэкхен уязвлено поджал губы. Не требуется имён, чтобы догадаться, что Чанель имеет в виду Лукаса. Бëн умалчивает факт того, что уже расстался с Воном. Он видит, что это злит истинного. Слышит в его обманно легком тоне. — Пойдем, — прозвучало совсем уж просяще, с налетом нежности. Совсем как с ребенком каким-то. Альфа рискнул даже накрыть своей ладонью сцепленные между собой ладошки подростка. Те были теплыми, но не такими теплыми, как у Чанеля. Бëн хотел было дернуть ими, чтобы избежать прикосновения, но в последний момент передумал. Ожидаемо приятно было это касание. — Я ручаюсь, что тут очень вкусно готовят. Пошли, — и Пак вышел из прогретого салона на прохладную улицу, будучи уверенным в том, что омега пойдет за ним. Бэк прикусил губу, нахмурился, смотря на истинного через лобовое стекло. В груди с левой стороны все щекотало, приятно с теплотой сжималось против воли. Хотелось чаще и глубже дышать, чтобы впитать в себя приятный винный запах, который смешивался с кожаной обивкой на сиденьях. Бэкхен вышел из машины и поравнялся с альфой, словив его более чем довольное лицо. Омега закатил глаза, но тепло внутри чувствовать не перестал, и от этого же самому тошно было. Ведь чувствовать всего этого трепета не хотелось. Где его злость, где обида? Спрятались сразу, как только Чанель провёл по их вздыбленной шерстке своей тяжёлой и теплой ладонью? Просто смешно. Колокольчики на двери кафе приятно зазвенели. Чанель уступил омеге, пуская вперёд себя, придерживая дверь, словно джентльмен из всех тех старых американских фильмов. Бэкхен фыркнул. Аж курить потянуло от всего этого коктейля противоречивых эмоций в груди, но мальчишка лишь челюсть сильнее сжал, подавляя желание. Сев, омега почти утонул в мягком диванчике. И хоть атмосфера в заведении была приятной, Бэкхен чувствовал себя здесь довольно неуютно. Прижимал ближе к себе полупустой рюкзак и волком смотрел на вполне спокойного на вид Чанеля, чей взгляд был прикован к картонке с меню. Подросток даже не собирался читать названия здешних блюд. Официант подплыл к их столику, словно рыба, держа на молодом лице рабочую улыбку, а в руках — блокнот. — Добрый день, уже определились с выбором? — поправив выбившиеся из низкого хвостика высветленные волосы, спросил парень. — Да, можно мне, пожалуйста, «Гюдон»*, а на десерт «Данго»*, — Пак отложил меню и впился темными глазами в Бэкхена, который со стороны больше напоминал не человека, а серую тучу. — Хорошо, а вы? — спросил у Бэка официант. Подросток вздрогнул, и на секунду его напущенное недовольство рассеялось, показав растерянность. Чанель указал взглядом на картонку меню, что лежало все это время рядом с омегой, и Бëн вцепился в неё, как утопающий за спасательную шлюпку. И, даже не посмотрев в представленный список блюд, ткнул наугад. — Это, — сказал Бэк, стойко выдерживая взгляд истинного. — Уверен? — бровь альфы дернулась вверх. Глаза слезились от напряжения, даже наверно покраснели, но подросток не смел их отвести или закрыть. — Абсолютно. Официант, что прекрасно чувствовал напряжение за столиком, неловко кашлянул в сжатый кулак и затараторил: — Так значит: одна порция Гюдона, одна порция Ясаи яки и на десерт Данго, верно? — Абсолютно, — в один голос сказали альфа и омега, заставив официанта нервно поправить ещё раз волосы и с произнесëнным на выдохе «ожидайте заказ в течение пятнадцати минут» уйти в сторону кухни. Чанель первым разорвал зрительный контакт, позволив выиграть в этом негласном поединке. — Ты когда-нибудь ел японскую кухню? — Нет, и сейчас не собираюсь, — тряхнул черными волосами омега и потер глаза. Мужчина нахмурился словно бы непонимающе, точно хотел что-то сказать, но вибрация телефона на столе заставила обратить на себя внимание. Альфа глянул на экран. — Извини, я на пару минут отойду, — уже прикладывая смартфон к уху, сказал Пак и вышел из-за столика, отойдя к большому окну, — да… у меня обед, что такое? Дальше Бэкхен не вслушивался, да и не очень интересно было. Мальчишка очертил взглядом небольшое заведение, и навязчивая мысль о побеге снова зажужжала подобно надоедливой мухе, засветилась красной кнопкой в голове. Бëн прикусил губу, подумав о том, что скейт остался в машине Пака, но ничего. Это не было вселенской бедой. Мальчишка решил действовать, пока не успели принести заказ. Он как можно тише встал из-за стола, дождавшись момента, когда Чанель, продолжая разговаривать по телефону, отвернется к окну, и добежал до двери, но на той как назло были колокольчики. Мальчишка совсем успел про них забыть. Исчезнуть незаметно не получилось. Альфа обернулся на звон и, кажется, даже не сразу понял, что произошло. Он выбежал следом, продолжая прижимать телефон к уху, но попытаться догнать давшего дëру истинного — было бесполезно. Бэкхен был уже довольно далеко, бежал быстро и не оглядываясь. В лицо бил холодный ветер, а угольные волосы развивались. — Блять, — выдохнул ругательство Чанель, совсем забыв, что все это время продолжал висеть на линии, — а?.. нет, нет, это не тебе, забудь… о чем ты говорил? — альфа провёл ладонью по уложенным волосам, ещё раз посмотрев в уже на черную точку где-то на горизонте, опустил голову и вошёл обратно в кафе. Бэкхен долго бежал. До того момента, пока, оборачиваясь каждые несколько секунд, наконец-то не заметил, что кафе превратилось в маленькую коробку на горизонте. Чанеля, благо, видно не было. Омега позволил себе остановиться посередине тротуара, уперев руки в колени; он дышал часто и глубоко, пытаясь восстановить дыхание. Прохожие обходили его, даже не обращая внимание на запыхавшегося подростка. Мальчишка выпрямился, восстановив дыхание, и похлопал себя по карманам форменных брюк в поисках телефона, но ни там, ни в расстегнутой куртке и даже в рюкзаке его не нашлось. Видимо, и телефон он оставил в машине Пака… Зато нащупался кругляш экстази. Бëн озадаченно покрутил его между пальцев, а потом резко вскинул руку, напугав при этом парочку прохожих, и отправил радужную таблетку в далёкий полёт, к гудящему потоку быстрых машин. Только бы подальше. И дышать, кажется, стало легче, словно бы Бэк не таблетку психоактивного в полёт отправил, а многотонный камень со своих плеч сбросил.***
Чанель и Кенсу возвращаются из суда поздно. Они подавали заявление на развод, и вроде бы все прошло гладко, только вся эта кутерьма с делением общего имущества, которая сейчас начнется, немного угнетает. Между собой пара уже давно все решила: дом — Кëнсу, квартира — Чанелю. Омега выходит из машины на морозный январский холодок и посильней кутается в длинный и теплый шарф, а Пак смотрит на него с водительского сидения, и на дом тоже смотрит немного тоскливо. В окнах на втором этаже горел свет, а это значит, что Лу уже дома и, скорее всего, делает уроки. — Ну…– протянул Чанель чувствуя себя как-то неловко, — уже поздно, поеду-ка я к себе на квартиру. Чанель уже давно вывез из их семейного дома свои вещи и полностью обустроился в старой квартирке. Одному там было просторно, но, честно, до ужаса одиноко. — Куда ты поедешь? — недовольно нахмурился Кенсу, уперев руки в бока, — пошли в дом, поужинаем, я постелю тебе в гостевой. Чего как не родной-то. И альфа ничего толком и сказать не может, как, уже будучи в теплом доме, снимает со своих плеч пальто и ботинки, проходит за бывшим (может ли Чанель уже считать Кëнсу своим бывшим мужем?) на кухню. Альфа не хочет признаваться, сидя за их обеденным столом, что ему немного грустно пребывать здесь. Он смотрит на спину как обычно суетящегося с кастрюльками по кухне Су и поджимает губы. Он не может понять себя, в конце концов. В обед мужчина до чертиков хотел пообедать с Бэкхеном, хотел его внимания, хотел быть рядом, но мальчишка внаглую сбежал. Просто улизнул из-под носа. А сейчас, сидя в своём (Кëнсу) доме, ему неожиданно стало так тоскливо. По-прошлому. И да, он видит смысл в словах Су о том, что последние несколько лет они жили друг с другом, продолжали быть рядом друг с другом только по привычке, возможно, только из-за Лухана, но непросто вот так все в одночасье взять и поменять: переехать, развестись, понять и принять для себя то, чему раньше ты просто не давал кислорода. Душил и убивал внутри себя… это кружит голову, и совсем не в хорошем смысле. В раковине единственная грязная миска — Лухан уже поел. Омега ставит перед мужчиной тарелку с разогретым супом, а есть не хочется, хотя с самого утра во рту ничего, кроме чашки кофе и сигареты, разделённой с Чондэ в перерыве, не было. В обед он так и не поел, заплатил за заказ и взял с собой, только скормил все полуспящему в кабинете напарнику. Видимо, младенец совсем родителям вздохнуть спокойно не даёт. Кенсу садится напротив, делая глоток из своей любимой кружки. Ароматный чай парит белыми облачками прямо в лицо и оставляет на коже едва заметный конденсат. Чанель ест, конечно, желудок сжимается и урчит, но Пак продолжает есть. — Как дела с… Бэкхеном? — глотнув ароматного чая, задал вопрос Су, заставив альфу поперхнуться ложкой супа. И то ли омеге и правда было интересно знать, то ли спросил из вежливости, дабы как-нибудь разбавить неловкую (для Чанеля) тишину. Пак посмотрел на Кëнсу долго, словно бы ждал, когда омега засмеется и скажет «да ладно, я пошутил, мне неинтересно это, испугался?». Но вместо этого бывший муж дернул бровями, точно ожидая ответа. Чанель кашлянул в кулак и опустил взгляд обратно к тарелке. — Никак. Я сильно его обидел, он даже обедать со мной не хочет, слушать меня не хочет, а ещё у него же есть этот Лукас…– с плохо скрываемой горечью и обидой в голосе бубнил альфа. Он невольно ковырялся ложкой в тарелке, где, кажется, супа совсем не убавлялось, — я только все осознал, я попросил прощения, я дал своим чувствам наконец-то вырваться, я… А он убежал, представляешь? Он сбежал от меня сегодня! — Чанель, — Су накрыл широкую и грубую ладонь альфы своей, поглаживая мозолистую кожу едва ощутимо. Он хотел договорить свою мысль, когда по дому разнеслась мелодия входного звонка, заставив бывших мужей одновременно выкинуть головы, удивляясь, — кто может так поздно? Вопрос был явно риторическим. Омега встал из-за стола и вышел в коридор, чтобы открыть дверь нежданному гостю. Чанель остановился в дверном проеме. Кенсу открыл входную дверь, за которой оказался Сехун. Все трое замерли. — Лухан дома? — как-то неловко спросил мужчина, выдыхая облачка белого пара и переминаясь с ноги на ногу словно в нетерпении. — Что ты тут делаешь? Что тебе, блять, нужно от моего сына?! — подобно притаившемуся в кустах тигру, рыкнул Чанель, сжав кулаки. Су хмуро зыркнул на бывшего мужа и отошел в сторону, тем самым приоткрывая дверь ещё больше, словно бы приглашал Сехуна в дом. — Лухан! — крикнул омега, — спустись вниз, пожалуйста! — Что ты тут делаешь, я тебя спрашиваю! — не унимался Пак, недобро смотря на бывшего лучшего друга. У него от злости сводило челюсть, и огонь разжигался внутри, готовясь вот-вот вырваться наружу. Сехун хорошо с этим справлялся, не реагировал, пройдя в дом и прикрыв за собой дверь. Лухан, что спустился из своей комнаты, невольно пригладил вихрастые высветленные волосы, заметив гостей в прихожей. — Сехун?..– выдохнул мальчишка, подходя ближе, цепляясь тонкими пальцами за низ растянутой футболки, что почти скрывала под собой домашние шорты, дергал за выбившиеся ниточки. По его взгляду было понятно, что он не совсем понимал, что тут происходит, — а чего вы тут все столпились? Се ловко нырнул рукой в карман своего пальто и неожиданно стал опускаться, встав на одно колено перед Луханом. — Лу, — выдохнул мужчина, и если постараться, то в его голосе можно было услышать легкую дрожь от волнения. Да что там, О весь подрагивал под громоздким пальто. Бархатная коробочка открылась, являя омеге тонкое кольцо, поблескивающее от теплого света люстры. Мальчишка закрыл рот руками, неверяще уставившись на своего истинного. — Какого…– протянул Чанель, но его отдернул Кëнсу, что замер рядом с бывшим мужем. — Ты выйдешь за меня, солнце? — Сехун смотрел на своего омегу со всей любовью, со всем обожанием в глазах. Ожидая ответ, в непонятном предвкушении шевелились волосы на затылке. Лухан громче обычного вдохнул воздуха в легкие. Все внутри него прыгало от волнения, мысли в голове метались со скоростью света, в животе и без того крутило и тянуло уже на постоянной основе, но вот сейчас в очередной раз потянуло тошнить. Омега невольно накрыл одной ладонью совсем ещё плоский живот под объемной одеждой. — Да, — на грани почти обморочного состояния от предательского волнения. Получилось совсем уж тихо, но достаточно для того, чтобы Сехун подорвался с колена, заключая мальчишку в теплые и крепкие объятья, почти что укрывая своим телом. Кенсу с широко распахнутыми совиными глазами наблюдал за происходящим, а Чанель, кажется, был готов взорваться прямо на месте.