***
Лухан прокашлялся в кулак и разрушил долгую звенящую тишину в доме, прерываемую лишь шарканьем домашних тапочек Кëнсу по дому, пока старший омега наливал чай. — Сколько вам лет, Чонин? Альфа неловко улыбнулся уголками губ и облизал те в очередной раз, чувствуя дикое напряжение рядом с сыном своего омеги. От него исходила тяжелая, не присущая омегам аура. Оно и видно, чего бы он был добр к Чонину в такой-то ситуации… — Мне двадцать четыре. — А сколько моему папе, вы знаете? — продолжил вопросы подросток, и тут же Су, заваривающий чай у кухонного гарнитура, шикнул на сына. — Конечно. Лу дернул бровями удивленно. — И вас не смущает эта цифра? Ваша разница в возрасте? С одной стороны, Кëнсу понимал, почему Лухан вместо чаепития предпочел провести самый настоящий допрос. Только яркой лампы в лицо не хватало. Но с другой стороны… нельзя быть настолько придирчивым к партнерам своих родителей. — Конечно же, нет. Да и эта разница не чувствуется вовсе. Младший омега сузил глаза, вгрызаясь взглядом в немного смущенного таким пристальным вниманием мужчину. — Как вы познакомились? — спросил Лухан, когда папа поставил на стол чашки с парящим ароматным чаем. Подросток потянулся за принесенным Чонином печеньем, откусывая половину и кроша им на столешницу и себе на колени. — Ох, мы…– хотел уже было ответить альфа, но его опередил Кенсу. — Мы встретились в моем ресторане, — уверенно ответил папа, положив теплую ладонь с длинными пальцами на колено Кима под столом. Альфа пытался не подавать признаков удивления. Видимо, Кëнсу не очень хотел рассказывать правду, в которой Су встретил своего истинного в баре... танцующим полуголым. — О, любите французскую кухню? — продолжал спрашивать у мужчины омега, и что-то зажглось в его глазах, и, кажется, даже легче стало дышать в комнате. — Д-да…– получилось с запинкой, но на это внимание мальчишка не обратил. — Мне тоже нравится несколько блюд, но с корейскими их, конечно же, не сравнить, — крошил печеньем Лухан. Чонин бегло глянул на Кëнсу, а тот под столом показал ему большой палец вверх, и альфа наконец-то смог выдохнуть полную грудь, чтобы спокойно дышать. — А какие тебе именно нравятся блюда во французской кухне? — спросил мужчина, делая попытки стать чуть ближе к подростку, разговорить. Лухан, который стряхивал в это время со своих коленок мелкие крошки, неожиданно замер и поднял голову на Кима. — Вам правда это интересно или вы спрашиваете, чтобы хоть за что-то зацепиться со мной в разговоре? Альфа сглотнул подступивший к горлу комок: — Конечно, интересно. — Ну хорошо, — хмыкнул под нос мальчишка, дернув одним уголком губ. Чонина омеги проводили в двенадцатом часу ночи, наговорившись вдоволь. Лухан успел узнать о том, что альфа занимался танцами, имел свою студию, где учил детей хип-хопу после школы, а по вечерам давал более взрослому поколению уроки по бальным танцам. Сам омега рассказал о том, куда хочет поступать, и что обязательно получит высшее образование в будущем, пригласил немного шокированного Чонина на свою свадьбу и ещё долго внутри себя смеялся с чужой реакции на услышанное. Кëнсу пришёл с улицы с покрасневшими от ночной прохлады кончиками ушей, носом и припухшими губами, но на последнее Лу прикрыл глаза, пряча улыбку за длинной челкой. Сам же младший всё это время убирал на кухне со стола. — Ну… ладно, признаю, что Чонин мне понравился, — признался Лухан, полоща тряпку под сильным напором воды. — Правда? — дернул густыми бровями старший омега и, отодвинув стул, присел. Он снова почувствовал вселенскую усталость, как ещё несколько часов назад на стоянке с заглохшей машиной. А осознание того, что в понедельник придется ехать на работу на метро, а потом отвозить машину на ремонт, заставило невольно скривиться. — Ага, — кивнул своим словам Лу, — он интересный человек. И подходит тебе… Кëнсу прыснул в кулак, а потом сказал серьезно. Наверное, даже слишком серьезно. — Я люблю тебя. Подросток выключил воду в кране и обернулся немного удивленно. — Я тебя тоже. Всё хорошо? — О, да-а…– расплылся по стулу Су, чувствуя, как радость и легкость сменяют усталость и переворачивают в груди всё с ног на голову, — пошли спать.***
В субботу днем Паки собрались на знакомство в дом О. Лухан заметно нервничал, сидя на задних сиденьях отцовской машины. Дергал светлый хлопковый костюм под незастегнутой курткой и кусал губы до крови. Его сердце в груди билось быстро и шумно, словно запертая в клетке птица, пульсировало в висках, и снова накатывала тошнота. Кëнсу и Чанель о чем-то тихо разговаривали на передних сидениях, и, в отличие от своего сына, выглядели более чем расслабленно. Даже отец. На удивление, он ни разу не крикнул еще, только курил приоткрытое окно, стряхивая пепел туда же. Дом родителей Сехуна был выстроен в традиционном стиле. В глубине двора было немного места, где сейчас возвышались голые ветвистые деревья вишни. Наверно, весной и осенью тут очень красиво и прекрасно пахнет, а также можно укрыться от пригревающего летнего солнца. Пожилая пара водила будущих родственников: сватов и жениха, по своим угодьям, с гордостью показывая большие комнаты и ветвистые растения в глиняных горшках. Родители альфы вообще оказались традиционных взглядов пожилые люди. Старший омега был одет в нежно-розовый ханбок, а местами седеющие волосы, которые бесполезно пытались каждый раз выкрасить обратно в чёрный, были заколоты красивыми заколками. Отец Сехуна — внушающий своими размерами альфа, — был одет в чёрный костюм, а его полностью седые густые волосы уложены назад, открывая высокий морщинистый лоб. В доме, где было чисто так, словно здесь кто-то прямо-таки вылизал каждый угол, ходила прислуга, блюда выносили на большом разносе, кружа около гостей и хозяев дома. Пахло божественно и на вкус сто процентов было столь же чудесно, но с беременностью у Лухана поменялись предпочтения в еде, а также токсикоз все ещё не отпускал, поэтому омега сглотнул тошнотворный ком в горле обратно в пищевод и отпил сока из бокала. Сехун сидел рядом с заметно нервничающим Луханом. Альфа периодически подкладывал мальчишке сочные кусочки вареного мяса, выбирая их из своей суповой тарелки, на горку белого риса, которую омега большой ложкой хотел положить себе в рот — подкладывал кусочки кимчи и проростки, пока Лу разговаривал с папой О. Всё это не укрылось от зорких глаз Чанеля, который даже к своей тарелке за все это время не соизволил притронуться. Следил за новоиспеченной парочкой и переживал третью мировую войну внутри себя, буквально сгорая от того, что приходится держать всё в себе, лишь бы не испортить чего своим негативом. Он сжал пальцами железные палочки сильней, в тот момент почувствовав ладонь Кëнсу у себя на бедре. Пока-что-еще-супруг немо просил успокоиться и взять себя в руки. Хотя бы ради Лухана. Было бы еще это так просто. Сехун, кажется, все эти испепеляющие взгляды сдерживал невидимой броней, потому что иного объяснения этому Чанель дать не мог. Любой другой бы просто уже воспламенился, а О нет… сидит себе довольный, подкармливает своего омегу и не чувствует угрызений совести? Да как так может… а может, у него и совести-то нет? Видимо. Пак думает о Лу, о том, насколько все круто поменялось за последний месяц, и что если раньше он рассматривал неожиданное появление в своей жизни истинного, как нечто катастрофичное, то теперь это было просто одной из карт в карточном домике под названием «крутые изменения в жизни». При мыслях об истинном в груди начинает неприятно тянуть. Они больше не встретятся? Стоит ли Чанелю перестать свои попытки получить расположение Бëна обратно? Уже две недели прошло, как альфа перестал искать встречи с Бэком. Он полностью окунулся в работу, пил в перерывах горький кофе с Чондэ, мастерски игнорировал Сехуна, иногда появлялся в доме, помогая Су, и два раза в неделю стабильно подъезжал к той больничке, куда бегал на процедуры и осмотры Бэкхен. Он просто сидел в машине, на парковке, пытаясь быть как можно более незаметным, дожидался Бëна и взглядом провожал того до поворота улицы, где омега исчезал во многочисленных дворах. Подростку и правда лечение шло на славу, или это просто отсутствие Чанеля рядом так благотворно влияло? Во второе верить не хотелось. Бэкхену ведь тоже восемнадцать, он тоже ещё совсем юн. Как и Лухан. Но Чанель видит в Бэкхене своего истинного омегу, а в Лухане — своего сына. Наверно поэтому две идентичные друг другу ситуации в его голове воспринимаются совершенно по-разному. У Лу совсем скоро выпускные экзамены, а сразу после них на «семейном совете» Паки и О решают провести свадьбу. За долгим и изнурительным разговором её все-таки назначили на начало марта, когда ароматная сакура будет цвести нежными лепестками. Всем омегам семейства понравилась идея свадьбы в нежных, поистине весенних лепестках, плюсом к этому было и то, что живот Лухана будет почти незаметным под белоснежным пиджаком. Некоторым людям не нужно знать о том, что омега-жених в момент свадьбы уже находится в положении. Родители Сехуна, О Джеджун, в былые годы инспектор-начальник, и О Чанмин, в прошлом влиятельный бизнесмен, передавший сейчас свою компанию в руки старшего брата Се, договорились с Паками о том, что все затраты на свадьбу возьмут на себя, а сами родители омеги-жениха займутся рассаживанием гостей, выбором торта и горячих блюд в ресторане, помещением для венчания и его украшением, рассылкой приглашений гостям. В общем, самой свадьбой. Оно и видно, родители О были уже не в том возрасте, чтобы заниматься такими сложными делами, но зато у них были деньги и они могли за все заплатить. — И все-таки какой милый и красивый омега достался нашему сыну, — улыбаясь, делал комплименты папа Сехуна, заставляя до предела напряженного Лухана несмело выдохнуть, неловко улыбаясь и заправляя короткие пряди волос за хрящики ушей. Мальчишка жутко смущался и вообще чувствовал себя словно не в своей тарелке, хотя и отец, и папа О были очень милы и вежливы. Они шутили с родителями Лухана, расспрашивали о будущей свадьбе важные детали, обсуждали многое. — Видно, Хун, ты был прав, когда был лет на двадцать моложе, говоря о том, что твой истинный ещё не родился, — шутил отец Сехуна, господин Джеджун, тем самым указывая на возраст омеги и вгоняя в краску мальчишку, заставляя чувствовать себя еще более неловко. Свекры открыто не говорили своего мнения о том, что Лухан был на двадцать два года младше своего альфы, но парень прекрасно чувствовал эту странную атмосферу, то, как, бывает, скептически скользит своим взглядом по мальчишке отец Се, как поглядывал Чанмин. От этого даже было немного неприятно. После сытного обеда и обсуждения всего того, ради чего вообще собрались, гости и хозяева дома решили немного прогуляться. О Джеджун, который знал Чанеля как лучшего друга своего сына, а теперь как своего свата, пошел с Паком во дворик, выкурить за ленивым разговором по сигаретке. Лухан выразил своё желание подышать свежим воздухом с истинным, поэтому молодые люди исчезли в коридорах дома, а вот двое старших омег прошли в комнату отдыха, где стоял длинный диван, окруженный цветами разных размеров. Чанмин и Кëнсу непринужденно разговаривали о растениях, уже даже успев договориться, что Су возьмёт парочку на разведение у себя дома. Пока Кëнсу расхаживал по внушающей своими размерами комнате, Чанмин присел на диван, расслабленно откинувшись на мягкую спинку, и уже с этого места наблюдал за сватом. — И на каком месяце Лухан? — неожиданно спросил он, делая глоток теплого зеленого чая из фарфоровой чашки, которую попросил сделать, потому что до жути пересохло в горле. Кëнсу замер от неожиданного вопроса, тут же забыв про цветы, но подушечками пальцев на автомате продолжал гладить гладкие листья разросшегося фикуса, или он так пытался скрыть своё волнение… Откуда он узнал? Или по Лу уже так заметно? — Как вы?..– осекся Су, обернувшись к мужчине, его перебил Чанмин. — Ох, дорогой мой, я старый омега, мне уже семьдесят два года… осталось ли хоть что-то, чего я не знаю в этом мире? За обедом ни грамма вина, избирательность в еде и реакция на любые запахи, — и сморщенные тонкие губы исказила легкая ухмылка, — так какой? — Девятая неделя, — слишком быстро сдался Кëнсу, поднявшись наконец-то с корточек в полный рост. Чанмин хмыкнул, словно бы только этим говорил, что нисколечко не удивлен. — Именно поэтому мой сын решил по-быстрому сварганить свадьбу? Теперь всё более чем логично. А то я задумывался, куда спешить? Ведь Лухан действительно ещё слишком юн для замужества. — Они истинные и встречались больше двух лет, Се ведь рассказывал об этом за столом, — нахмурился мужчина, замерев рядом с окном в пол, за ним, девственно чистым, было видно, как на улицу вышли Сехун и Лухан, альфа натягивал на плечи мальчишки своё пальто, а сам вышел в одной рубашке, словно и не чувствовал февральского пробирающего до костей ветра. Они медленно брели по вымощенной плоским камнем тропинке вглубь сада, где местами тонким покрывалом лежал снег. — Да, я помню, — Чанмин засмотрелся на эту картину, постукивая ногтем по тонкому фарфору чашки. — Ты хорошо воспитал сына, Лухан вежливый, кроткий и везде держится Сехуна. Хорошая омега для моего сына. Признаюсь, я уже думал о том, что от Се не получу внуков, но тут вон все как сложилось. — Не обязательно быть вежливым и держаться мужа, чтобы быть хорошим супругом. Омеги схлестнулись взглядами. Кëнсу и не был настроен на то, что они смогут понять друг друга: слишком большой разрыв между поколениями. Разные взгляды на жизнь, разные суждения об одних и тех же вещах.***
Понедельник, как обычно, был тяжелым, как многотонный камень на плечах. Учителя как заведенные трещали о надвигающихся выпускных экзаменах, до которых осталось меньше месяца, на уроках по-прежнему хотелось жутко спать, ведь Бэк уже как три месяца приходил к первому уроку и ничего не пропускал, хотя не то чтобы это прям сильно помогло ему с пробными тестами экзаменов, но все-таки вселяло хоть какую-то уверенность, что не все так плохо. Бэкхен выходил из школы, даже через наушники слыша гул старшеклассников на улице. Школьники спешили домой, и омега затесался в этой разношерстной толпе. Он увидел Тэхена, курящего рядом со своим байком, не сразу. — Ты чего тут? — через улыбку спросил омега, отбив «пять» Кима, а потом обнял, наблюдая за тем, как лучший друг отводит в сторону руку с зажатой между пальцами сигаретой. Тэ взъерошил и без того лохматые отросшие темные волосы, что своими естественными волнами уже прикрывали кончики краснеющих от прохлады ушей. Бэк уткнулся в холодную кожу косухи друга и втянул едва ощутимый запах. — Да… может, прокатимся? Ты не сильно занят? — покусывая нижнюю губу, спросил альфа, заставив Бëна нахмуриться и отпрянуть от чужого тела. — Что-то произошло? — Запрыгивай, — кивнул на кожаные сидения байка Тэхен и, затоптав недокуренную сигарету высокой подошвой ботинок, перекинул ногу через байк, — ну?.. Бэкхен ещё секунду кусал губы, а потом, наплевав на все, сел за альфой, крепко обхватив чужой торс руками. Ким потянулся за шлемами, один передал мальчишке, второй надел на себя, открыв затонированное стекло. — Лухан! — неожиданно крикнул Тэ, помахав рукой и обворожительно улыбнувшись знакомому, а Бэк проследил за его взглядом, наткнувшись на машущего в ответ омегу. Но как только взгляды бывших друзей схлестнулись, Лу перестал махать и улыбаться, а натянул повыше шарф и свернул в сторону стоянки, — что это с ним? — Ким обернулся к Бëну, удивленно выгнув брови. — Не обращай внимания, просто он придурок, — невесело хмыкнул мальчишка и опустил взгляд, задумавшись о чем-то своем, а Тэ пожал плечами и завел байк, трогаясь с места. Они ехали долго, пока не остановились рядом с каким-то пляжем. Уже садилось солнце и заметно холодало. Бэкхен и Тэхен сели на сухом и холодном песке, где летом на этом уровне вода доходила бы до щиколоток, а сейчас, с отливом, вода ушла далеко, оставив только разных размеров разбросанные то там, то тут лягушатники. Альфа закурил и опустил локти на худые колени, выдыхая сизый дым; Бэкхен наблюдал за этим всем, близко сидя рядом с другом, отчего мог чувствовать его тепло даже через куртку. — Что случилось? Скажешь?..– в свою очередь выдыхал облака белого пара омега, скользя взглядом по уставшему серому лицу Кима. Он выглядел невыспавшимся, в мятой футболке под косухой, вихрями нечесаных натуральных кудрей и едва заметной щетиной на подбородке. Нечасто его увидишь таким. Бëн попытался как-то разбавить тяжёлую атмосферу, что опустилась многотонной ношей на их плечи, и легонько ткнул своим локтем в бок альфе. — Я переспал с Чимином, — парень выпустил очередную тонкую струю сигаретного дыма и повернул голову к замершему омеге. — Как? Зачем?.. — Мы пили вчера вечером вдвоем, как обычно, дурачились пьяными, дома у него, конечно, никого не было кроме прислуги, вот и заигрались. Обычно до такого никогда не доходило, хотя всегда витала эта странная атмосфера между нами. И вот. Сегодня я проснулся у него в кровати голым, а он лежал рядом. Спал ещё. Весь в засосах, — друг говорил это, не мигая, смотрел прямо в глаза Бэкхена, а сигарета между его пальцев медленно тлела. — А как же Чонгук? Что теперь между вами? — прыгая взглядом по лицу Тэхена, Бэк вцепился в руку Кима, достаточно сильно сжимая пальцами. — Он по-прежнему мне не безразличен, а Чимин… это все была ошибка. Дружеский трах по пьяни. И, думаю, для него уж тем более. Ты ведь знаешь его не хуже меня. Он трахнет все, что попадет ему в руки, — невесело хмыкнул Тэ. — А что, если Чонгук узнаёт? — Не узнаёт, я не расскажу. Чимин — тоже. Ты?..– и альфа с вопросом во взгляде посмотрел на омегу. — Конечно, я буду молчать. Только зачем ты мне это рассказал? — не понимал мальчишка. Тэхен пожал широкими плечами и затянулся, чтобы с сизым дымом выдохнуть: — Не знаю… Просто хотел кому-нибудь рассказать, надеялся, что станет легче. Или просто хотел поверить, что всё это и правда был обычный дружеский трах. — Ты в этом сомневаешься, — это был не вопрос, утверждение. — Хуево признавать, но да, я сомневаюсь. Бэк шумно и рвано втянул холодный воздух в легкие и, недолго думая, притянул лучшего друга ближе к себе, заставив опустить чужую тяжелую голову себе на плечо. Небо окрасилось красным закатом.***
— Передавай «привет» Минсоку и сынишке, — отсалютовал напарнику Чанель, накидывая на шею длинный шарф. Длинный рабочий день наконец-то закончился (у него), а Чондэ решил задержаться на работе под предлогом того, что разберет оставшиеся бумажки, хотя на самом деле стопроцентно будет спать. Маленький ребенок в семье равно плохой сон, Пак понимает как никто другой своего напарника. — Ага, — послышалось из-под груды документов, и альфа вышел в коридор, стремительно направляясь к лифтам. Попрощавшись до завтрашнего дня со всеми в холле, Чанель вышел на вечернюю прохладу. Близилась весна, поэтому дни увеличивались, а ночи уменьшались. Теперь темнело намного позже. Часы показывали половину девятого вечера, а на небе только зарделся закат, окрашивая голубо-серое небо в едва розовый. По пути домой, уже в машине, мужчина вспомнил о том, что в его холодильнике на квартире сто процентов повесилась мышь, поэтому Пак быстро решил сам с собой, что было бы неплохо заехать в круглосуточный у дома. Вечерние сеульские пробки выжимали последние соки, поэтому к тому самому магазинчику Чанель подъехал уже к десяти, когда давно стемнело, а в желудке тянуло и сосало от разъедающего внутренности голода. Альфа немного дергано вышел из иномарки, заблокировав двери и кинув беглый взгляд на троих неизвестных в тени круглосуточного: двое мутных на вид альф и тонкий высокий омега. Взгляд сам собой скосился в их сторону. Сил помогать и разбираться в чем дело не было, поэтому Чанель мелочно прошёл мимо, опустив глаза. Может, он надумывает и ему просто кажется. Пак импульсивно и с голоду набирает аж два больших пакета какой-то очень вкусной, но вредной до жути дряни и, расплатившись картой, выходит. Те трое все еще были на своём месте, только вот тучи там ощутимо сгустились, и это уже не могло не насторожить. Альфа кидал секундные взгляды на небольшую компанию, закидывая пакеты на заднее сиденье, и, хлопнув дверью, опустил ключи на дно кармана, наблюдая за тем, как двое тех альф напирали на омегу, который теснился к стене здания, прижимая к себе сумку. И тут один из тех альф неожиданно ударил омегу в живот, заставив парнишку согнуться пополам. — Блять, — выругнулся Чанель, сорвавшись с места и уже через секунду оказался рядом с компанией неизвестных, — эй, парни! Вам не кажется, что таким, как вы, в такое время уже давно в колыбели палец сосать пора, а? — оперевшись о стену плечом, привлек к себе внимание мужчина, — отойдите от омеги, и мы, так уж и быть, будем жить с вами дружно. — Шел бы ты, дядя, пока мы и тебя не отправили с Богом за руку здороваться, — шмыгнул сукин сын, вытерев нос рукавом какой-то старой кофты. — Оу, — изумился на секунду Пак, скорее играя на публику, нежели и в правду удивившись такой наглости и самоуверенности каких-то сопливчиков, — спасибо, конечно, но мое время еще не пришло, а вот ваше с каждой секундой все ближе и ближе к этому, поэтому советую бежать отсюда, и чтобы пятки сверкали. — Аджосси, — сплюнул один из альф в сторону и ступил ближе к Чанелю, но по росту однозначно пролетал, поэтому смотрел на альфу снизу вверх, высоко подняв подбородок, — иди отсюда по-хорошему. — Только вместе с омегой, — кивнул в сторону незнакомого парнишки, что по-прежнему продолжал прижимать к себе сумку, а сам жался ближе к стене, словно пытался слиться с ней. Второй сучëныш подошел ближе к омеге. Мужчина не выпускал его из-под взгляда. Альфа рядом с Паком гадко рассмеялся. — Нет, ну ты слышал его, Чжи?! Только вместе с омегой… А губозакаточную машинку ты не хочешь, дядь? И тут омега закричал. Этот упырь полез к нему под одежду, а Чанель тут же дернулся в их сторону, но его перехватил второй. — Чшш, не так быстро… Но не успел этот ублюдок даже договорить, как получил в лицо кулаком от Чанеля. Да так, что провалился на асфальт. — Не надо! Нет! Пожалуйста, помогите!..– вопил парнишка, рыдая навзрыд под насильником. Но после очереди ударов по плоскому животу уже просто рыдал, скрючиваясь от боли. Пак хотел уже было вырубить второго, но самого Чанёля неожиданно схватили за лодыжки, повалив на асфальт и слишком быстро залезли сверху, нанося череду ударов по телу. Альфа отбивался и прикрывал голову, со всей силы бил в ответ, пытаясь скинуть противника с себя. — Ну ты напросился! — рыкнул упырь, и живот Чанеля прострелило резкой режущей болью, заставив замереть. Нож выскользнул из тела также быстро, как и вошёл. — Ты резанул его, что ли?..– замер второй, держа омегу за расстегнутую рубашку. Первый сильным ударом вырубил Чанеля и сунул кровавый нож в карман куртки. — Бросай этого и валим, — сплюнул парень, натягивая глубокий капюшон на лицо. Второй альфа выпустил из своих лап рыдающего омегу, и тот тут же скатился вниз по стене. Отряхнув руки от невидимой пыли, двое быстрым шагом скрылись с глаз. Парнишка прижал худые коленки ближе к себе, кутаясь в распахнутую курточку, пока по щекам продолжали скользить холодные слезы. Его взгляд зацепился за лежащего без признаков жизни Чанеля и стремительно вытекающую кровь из открытой раны, окрашивая бордовым пальто. Омега быстро зашарил по карманам курточки, надеясь на то, что телефон был на месте. Трясущиеся пальцы набрали номер скорой помощи, а сам незнакомец подполз ближе к альфе, вглядываясь в грязное лицо, вслушиваясь в два длинных гудка в трубке, которые сменились на голос дежурного, но парнишка перекричал его: — Пожалуйста, быстрее! Тут человек умирает!..***
Телефон Бэкхена завибрировал входящим вызовом рано утром, и омега, поморщившись во сне, принял вызов, даже не посмотрев на определитель. Номер был неизвестным. Упав обратно на подушку, подросток выдохнул, приложив гаджет к уху: — Да?.. — Бэкхен, Чанель в больнице, — и лишь одно это предложение заставило моментально проснуться.