***
Под короткие, отбивающиеся эхом о стены школьного бассейна звуки свистка команда по плаванию гребла брассом от бортика к бортику. Тренер Чон ходил почти по воде (на самом краю у бассейна), кричал комментарии со свистком между губ, из-за чего окончания его слов превращались в тихое посвистывание. — Тао, медленнее тебя только очередь к терапевту в период гриппа. Джунки, услышь, пожалуйста, ритм, который я свищу, я вообще-то это не от балды делаю. Чонхо… пока что все хорошо. Бэкхён, не торопись, а то уплывешь в Китай, мы потом тебя с фонариком не найдем в Шанхае. А там так светло, что вообще-то фонарик не нужен! — комментировал мужчина, мерно вышагивая у самого края. Вот придет Чонхо в голову схватить тренера за лодыжку, и все… тренер Чон хлебнет водички со вкусом отменной хлорки. Под эти мысли, что носились в голове за миллисекунды, Бён не сразу услышал трель своего телефона. Обычно перед тренировкой все парни оставляют свои гаджеты на скамейке у стены, чтобы отвлечься на пришедшее смс в какао-ток, как только появится шанс. — Чей телефон, парни? Я же просил выключать звук на время тренировки! Сейчас как надаю по мокрой заднице скакалкой, неделю сидеть не сможете! — тут же остановился и нахмурился альфа, небрежно выплюнув посвистывающий свисток себе на грудь, а тот повис на веревочке, предварительно надетой на шею. — Извините! — хорошо, что Бэкхён плавал сегодня на последней дорожке. Поэтому омега уже через секунду материализовался у скамейки, схватив одной мокрой рукой телефон, а второй подняв плавательные очки на лоб для удобства, — тренер Чон, правда, извините! Я отвечу и вернусь обязательно! Бэкхён перестал чувствовать страх, как только глянул на определитель номера. Страх перед тренером сменился на приятное тепло, окутавшее все тело, и легкую приятную тяжесть в груди, пульсацией отдающую в руки и ноги. — Совесть есть? — казалось бы, что это звучит угрожающе из уст тренера Чона, но Бэкхён только шкодливо улыбается, прикусив нижнюю губу, и спиной отходит к автоматической двери, сжимая корпус вибрирующего телефона, — у тебя пять минут или прощайся с задницей! Бэкхён кивнул, шустро выбегая в коридор босиком, слыша гогот команды из бассейна и тренерское: — Чего ржём, тоже синюю жопу хотим?! А ну-ка еще десять дорожек мне туда-сюда золотыми рыбками! Бэкхён прижался голой мокрой спиной к холодной стене коридора, прикусив большой палец и приложив телефон к уху, чтобы с улыбкой произнести: — У меня еще тренировка. По ту сторону связи тоже чувствовалась улыбка и почти осязаемое тепло. Еще чуть-чуть, и Бэкхён почувствует его кожей. — Сколько она ещё будет идти? Хочу увидеть тебя, — голос Чанёля был похож на мёд. Он тягуче лился в уши омеге, заставляя дышать через раз и совершенно по-дурацки улыбаться в пустоту напротив. — Минут двадцать. Приезжай, и твое желание воплотится в жизнь, — Бэкхён кусал губу и теребил резинку на своих плавательных плавках. — Ты волшебник? — услышал омега в динамике телефона и совсем близко, ударившееся о голые стены школьного коридора, — кажется, я уже. Наверно, я просто сильно хотел? Подросток повернулся на голос и тут же улыбнулся еще шире, увидев в нескольких метрах от себя истинного. Чанёль тоже улыбался, скинув вызов за ненадобностью, и опустил телефон в карман. Когда они сократили расстояние между друг другом в несколько больших шагов, их губы плотно прижались друг к другу. Теплые и большие ладони коснулись влажной и голой талии, пробежавшись кончиками пальцев по коже и вызвав мурашки, а губы прихватывали то верхнюю, то нижнюю губу Бэка, когда длинные ресницы щекотали бледные щеки. — Я хочу еще кое-что. Провести с тобой время и покушать, как думаешь, это возможно? — спросил Пак, слизывая с губ чужой вкус. — Думаю, да, но через минут пятнадцать, иначе мне не сносить головы, — ответил омега, буквально чувствуя взгляд тренера Чона через прозрачные двери бассейна. — Хорошо. Я подожду тебя здесь, — Чанёль отпустил Бэкхена, подняв взгляд на тренера, замершего за прозрачными дверьми. Бён скрылся за этими дверьми через секунду, пройдя мимо учителя. Тот что-то у него спросил, не отводя взгляда от Пака, подросток ответил. Слышно Чанелю, к сожалению, не было, и альфа оперся спиной о стену, прямо как Бэкхён пару минут назад, и стал отсчитывать секунды до окончания чужой тренировки.***
— Что ты хочешь поесть? — первым делом спросил Чанёль, когда они сели в машину. Альфа включил печку, и тёплый воздух подул в ноги рухнувшему на соседнее сидение истинному. После тренировки и уроков тот был уставшим, сидел с закрытыми глазами, вращая глазными яблоками под тонкими веками. — Хочу пянсе , острых токпокки и запить чем-нибудь сильно газированным! — неожиданно открыв глаза, заговорчески зашептал Бэк. — Поедим уличной еды? Мужчина шумно втянул носом воздух. Он вообще-то хотел предложить поехать к нему, приготовил бы чего-нибудь домашнего и очень вкусного. Да, он умел, и да, его научил Кёнсу ещё в начале их брака. — Хорошо. На Мёндон? — на выдохе задал риторический вопрос Чанёль и завёл машину. Он согласился, потому что не хотел ссориться, потому что они ещё успеют поесть чего-нибудь домашнего и полежать вместе на диване. Возможно, просто у Чанеля уже старческие развлечения? Хорошо, что Бэкхён не зовёт его в клуб… — На Мёндон! — Бэкхён выглядел слишком довольным, и не это было ли счастьем для Чанеля? Мёндон, как обычно, не утихал и глубоким вечером, да и ночью он тоже не утихнет. На дне желудка стало тепло от съеденного количества еды, изнутри жгло щеки от острых куриных крылышек, нос краснел от прохладной весенней прохлады. Истинные шли плечо к плечу, решив немного прогуляться после ужина. Тишина между ними была немного смущающей, да и вообще для них самих было ещё не совсем привычно идти вот так рядом друг с другом, покушав всякой вкусной гадости, а перед всем этим долго целуясь в машине. Они словно бы и сами не до конца осознавали, что происходит. А когда начинали задумываться, то становилось немного странно, словно бы и сами не были уверены, что делают всё правильно. Было так странно целоваться и хотеть друг друга, хотеть быть вместе, но при этом жутко смущаться. — Переживаешь перед Суныном? — отдалив руку с сигаретой от губ, спросил Чанёль, пальцами второй руки погладил сжатую в своей ладони ладонь омеги. Подросток повел плечами. — Было бы странно, если бы не переживал. Хотя у меня уже всё решено и экзамен лишь формальность, ведь пловцам, благо, нужна целеустремлённость и выносливость, а не умение решать интегралы. Альфа дёрнул бровью в удивлении, но Бэкхён на него не смотрел. Затянулся. — Разве ты не хотел поступать на дизайнера? — поинтересовался Чанель, выдыхая сигаретный дым и скосив глаза на шагающего с ним плечо к плечу омегу, — я думал, что плавание — это твоё хобби. — Хотел, — кивнул Бэкхен, — но новый Бэкхен во мне хочет быть пловцом. Я понял, что это мне нравится намного больше. — Это хорошо, когда ты знаешь, чего хочешь, и идешь к этому, — улыбнулся истинному альфа, — это полезный навык. Но тогда тебе придется бросить курить. Ведь чтобы заниматься плаванием всерьез, нужно хорошее здоровье. Сигареты в данном случае не лучший друг спортсмена. Что собираешься делать с этим? — Ты прав, — фыркнул мальчишка, а потом запустил руку в карман куртки и ускорил шаг, оторвавшись от мужчины на пару метров, и замер у мусорного ведра рядом с каким-то ночным клубом. Бэк показательно вытянул из кармана электронку и кинул её на дно ведра. Чанель замер на месте, наблюдая за манипуляциями своего парня. Альфа даже курить забыл, а сигарета между его пальцев продолжала при этом медленно тлеть, испуская тонкую нить сизого дыма. В это время в мусорное ведро полетела полупустая изрядно потрепанная пачка с сигаретами, которую Бëн вытащил из кармана своих узких джинсов. Мальчишка с вызовом посмотрел на своего альфу. — Раз я бросаю курить, то и ты давай, — неожиданно твердо проговорил омега. Он был похож на воробья: высветленные волосы взъерошились от прохладного весеннего ветра, нос и хрящики ушей покраснели от вечернего холода, глаза в чистом юношеском азарте поблескивали, а маленькие ступни, обутые в кроссовки, перекатывались на ребристой подошве с пятки на носок. — А я это с чего должен бросать? — фыркнул Чанель, скривив губы в усмешке, но тут же это немного надменное выражение лица пропало, и альфа, ойкнув, тихо выругался, выронив окурок, который фителем укусил горячим грубые пальцы. Пак прижал подушечки пальцев к мочке уха, хмурясь от лёгкой боли. Бэкхен вздохнув, медленно подошел к своему мужчине и замер совсем близко, чуть задрав голову, чтобы хорошо видеть чужое недовольное лицо. — А всё потому, что, когда ты будешь курить при мне, я буду невольно соблазняться и тоже захочу. Тем более, когда бросаешь с кем-то, так будет намного легче. Может, будем поддерживать друг друга, когда будет совсем не в терпеж, ну как? — маняще шептал мальчишка, смотря на альфу снизу вверх. — Предлагаешь заменить одну зависимость на другую? — негласно принял правила игры Пак и тоже горячо зашептал. — Почти. — Бэкки, ты решил меня убить? Я курю больше двадцати лет, бросать для меня — это как попрощаться со своими легкими, потому что я их просто в порыве безудержного кашля выплюю изо рта. — Не неси чушь, я хочу не убить тебя, а заставить жить без пагубной привычки. Захотел бы убить — предлагал бы выкуривать в три раза больше сигарет, чем ты куришь сейчас. Чанель долго вглядывался в чужие глаза, где отражались, кажется, всё огни вечернего Мёндона, и в конце концов понял, что просто не в силах противостоять. Пак шумно выдохнул с запахом никотина. — Хорошо, Бэк, будет по-твоему. Широкая ладонь утонула в глубоком кармане пальто, чтобы в следующую секунду вытащить оттуда начатую три сигареты назад пачку и, отойдя все к тому же ведру, показательно выкинуть ту на дно, практически ничего не чувствуя ко всему происходящему. — Вот так? — хмыкнул Чанель. — Я знаю, что у тебя есть еще, выкидывай все, врунишка-показушник, — с лёгкой улыбкой говорил подросток, а Пак закатил глаза. — Я тебя слишком хорошо знаю, меня не проведешь. И кто бы мог подумать, что сорокалетний альфа, показав язык, полезет во внутренний карман пальто, а потом в карман брюк, и вытащит ещё по пачке, чтобы распрощаться с ними. Вот теперь-то он почувствовал, что все серьезно, но его это не огорчило. Чанель неожиданно для себя осознал, что ради Бэкхена готов меняться в лучшую сторону. Омега довольно сложил руки на груди и задрал нос, победно ухмыляясь. Чанёль подплыл к истинному, ловко лавируя между компаниями людей, смотря в довольное лицо Бэкхёна сверху вниз, и наклонился, остановившись в паре миллиметров от чужих потресканных губ. — Раз мы меняем одну зависимость на другую, то мне нужно покурить, Бэкки, — и не успел Бён даже возмутиться, как был втянут в глубокий поцелуй, что аж звездочки под веками заплясали, а пальцы ног поджались в кроссовках. — Ничего себе… покурил, — выдохнул подросток, когда смог оторваться от пухлых паковских губ. — Ничего личного, выживаем как можем, — беззаботно пожал широкими плечами Чанёль и развернувшись на пятках, пошел дальше по оживленной дорожке, прекрасно зная, что Бэк догонит спустя одну… две… — Йа! Шаг поменьше, я не успеваю за тобой! Три.***
Последний день перед Суныном был нервным. Выпускные классы шумели и не могли спокойно сидеть на последних уроках, но учителя всё понимали, поэтому не очень сильно реагировали на излишнюю эмоциональность подростков. После звонка на большой перерыв Бэкхён подошёл к своему шкафчику, чтобы забрать домой пару тетрадей, и вздрогнул от того, что рядом тут же материализовался Лу. Тот как-то странно на него зыркнул и тоже полез в свой шкафчик. Бэк пожал плечами и ввёл код, железная дверца щелкнула и открылась, а на руки вовремя среагировавшему омеге из открытого шкафчика тут же выпала светлая открытка из плотного картона. Бён нахмурился и развернул ту, замечая изображение белых голубей с кольцами между лапок. Взгляд пробежался по строчкам внутри.«Приглашаем Бён Бэкхёна на торжество, посвященному нашей свадьбе. Мы будем рады, если вы проведете этот счастливый день с нами! Пак Лухан и О Сехун»
— Что?.. на свадьбу кто-то пригласил? — послышался голос Лухана с боку, который к своему шкафчику прижимался уже плечом, довольно улыбаясь и наблюдая за чужой реакцией. Бэку потребовалось немного больше времени, чем думал Лу, чтобы сообразить, что вообще произошло, прежде чем с радостным воплем обнять опешившего на секунду друга. — Вот это да, это правда? Свадьба? — тряс Лухана Бён, совсем позабыв о том, что друга от любой качки тянет блевать. — Тише, тише, — попросил омега, мягко похлопывая чужие плечи, — конечно правда, зачем мне тебе врать… так ты придёшь? Я хотел бы, чтобы ты был другом жениха-омеги, то есть меня, — смущённо и неловко звучал Пак-младший, а у Бэка аж под рёбрами защекотало от переполняющих приятных эмоций. Подросток ухмыльнулся и важно задрал нос кверху, точно грозясь проткнуть им потолок. — Как друг жениха-омеги может пропустить такое событие? Придётся прийти, так уж и быть. Лухан прикусил губу в попытке сдержать дурацкую улыбку, но та всё равно лезла на лицо. — Ой, да ладно тебе важничать! — фыркнул он, ткнув локтем засмеявшегося Бэка под рёбра. На следующий день беззаботный смех можно было только вспоминать. Хоть судьба Бэкхёна была решена в благоприятном смысле этого слова, но в день главного экзамена всей его жизни было до ужаса страшно. По пути в школу тряслись руки и потел затылок, глаза слипались от жуткого недосыпа. В самой школе, сидя в спортивном зале, среди большого количества таких же выпускников как и он, Бэку было катастрофично душно. Стало немного легче, когда перед тем, как сдать телефоны, омега заметил сообщение от Чанеля с пожеланиями удачи. Всё получится! — выцепил он взглядом строчки смс’ки и сдал телефон тучному альфе — преподавателю математики, если точнее, который, видимо, участвовал в проведении экзамена. Подросток сел у окна, теребя заусенцы на тонких пальцах, и ожидал начала конца, нервно отбивая под широкой партой только себе понятный бит. Рядом сел омега с параллели, важно поправив на себе очки, он даже не посмотрел на Бёна, а лишь уткнулся нечитаемым взглядом в парту. Понятно, зубрилка зубрил всю ночь, а сейчас в голове пустота. Пытается что-то вспомнить, — мимолётно думает Бэк, отведя взгляд к двери, откуда продолжают заходить сдающие. Там он натыкается на Лухана. Друг выглядит растерянным немного, пробегаясь взглядом по многочисленным рядам парт, а когда видит Бэкхёна, легонько машет, улыбнувшись, и садится на последнем ряду, в противоположной стороне большого зала. На момент начала Сунына ранее гудящий зал затихает. Только и слышится шорох перелистываемых нескончаемых бланков, шорох грифеля и ручек по бумаге и рой жужжащих мыслей. Моментами Бэкхен даже не мог понять: это его мысли или мысли того зубрилки сбоку, что сейчас так остервенело грызёт колпачок от ручки и стучит ботинком под партой? Омегу всё напрягает. Напрягают уравнения, которые перетекают в вопросы по правилам корейского и в тексты на английском, бесят задачи на проценты и стихи зарубежных авторов, бесят вопросы о корейской войне и о кризисе в двадцатом веке, бесят мерные шаги наблюдающих и то, что от этого просто невозможно сосредоточиться. Бэкхён чувствует нешуточное облегчение и лёгкость, когда сдаёт свои бланки, когда выходит из зала в первой двадцатке, когда встречает там у большого окна пьющего воду из бутылки Лухана. Он вышел раньше и, наверно, решил подождать Бэка. — Ну как ощущения? — спрашивает омега, оторвавшись от пластмассового горлышка и закручивая крышку от бутылки. Бэкхён показательно стирает лёгкий пот с шеи и усмехается: — Как будто меня хорошенько трахнули, но при этом я не получил никакого удовольствия. Лухан сквасил лицо и несильно толкнул мальчишку в плечо, словно только этим говоря «фу, замолчи». — Ну а что? Мне кажется, что после сегодняшнего пережитого стресса я буду спать без задних ног. Так тебе больше нравится? — Сойдёт. Пошли? — Да, пошли. Не хочется задерживаться здесь. Омеги закидывают пустые рюкзаки на плечи. Несмотря на такой стрессовый день, погода на улице была просто чудесной. Светило пригревающее кожу солнце, даже заставляя щурить глаза от своих ярких лучей. Бэк прикрывал экран телефона от этих лучей, чтобы можно было нормально написать Чанелю сообщение ответ, но его отвлёк Лухан, который несильно пихнул друга локтем с тихим «смотри». Подросток проследил за взглядом Лу и увидел у ворот школы двух высоких альф. Одного из них мальчишка прекрасно узнал, а вот второй был не знаком. Вроде… это был истинный Лухана? Чем ближе подходили омеги, тем сильнее они ощущали тяжёлую атмосферу между альфами. — Ну как всё прошло? — спросил в момент преобразившийся Чанёль, вручая мальчишкам по букету цветов. Лу его истинный дал второй букет, притянув ближе к себе для поцелуя, а Бэкхён заметил, как заиграли на лице Пака желваки, что аж до мурашек по спине пробирало. — Стрессово, но мы выжили! — успел за Бэка сказать Лухан и поцеловал своего мужчину. Бэкхёну было как-то неловко целовать Чанёля при Лу, поэтому он лишь неловко улыбался, смотря за тем, как Чан держит своих внутренних демонов при себе, стараясь не воспламенить пару возлюбленных перед собой. Бэк прикусив губу, внутренне боясь непонятной неожиданной реакции истинного, взял его за сжатую в кулак ладонь, расправляя без особого труда пальцы и переплетая со своими. Телефон в кармане Бёна завибрировал входящим звонком, и омега поспешил ответить, заметив на определителе номер отца. — Да? — Бэк, извини, что так неожиданно, твой папа не хочет брать трубку, а я в аэропорту хочу передать тебе Ичи, — говорил Чунмён, но мальчишка и слова не уловил. — Что? Какой аэропорт? — Я улетаю в командировку, думал взять Ичи с собой, но не получилось, можешь его забрать, пожалуйста, у меня вылет через три часа. Твой папа не отвечает на телефон, поэтому я прошу тебя. — Какая командировка? — откровенно ничего не понимает подросток. Он хмурится и отходит в сторону от Чанеля, опустив его руку, не замечая долгого взгляда истинного. — Что за бред ты несёшь? — Аргх, я улетаю, Бэк, в долгосрочную командировку. Я думал взять Ичи с собой, но не получается, мне не разрешили этого сделать, плюс Исин не отвечает на телефон. Можешь ты приехать и забрать Ичи?.. и проводить меня на рейс? Или дозвонись Исину, может, он тебе ответит. Бэкхён бросает вызов и пару долгих секунд смотрит на асфальт под своими ногами, совсем не замечая воцарившегося молчания. — Бэк, что-то случилось? — спрашивает Лухан за омежьей спиной, а Бэк неожиданно дёргается в сторону паковской машины. — Чанёль, пожалуйста, поехали в аэропорт. Поскорей только! — просит он, совершенно не смотря на альфу. Чан молча пожимает плечами, словив вопросительный взгляд сына и садится за руль.***
Бэкхен бежал по аэропорту, нервно оглядываясь на мигающие вылетами и прилетами самолётов чёрные табло. Сердце в его груди бешено билось, и в горле пересохло так, что хотелось кашлять. Он бежал мимо людей с чемоданами, а его куртка словно плащ распахивалась. Он увидел отца у дверей, ведущих к бесконечным коридорам перед трапами самолётов. Ичи выглядел взволнованным, даже на поводке и в наморднике не сидел на месте, перетаптываясь на коротких лапах, а увидев Бэка и вовсе заскакал подобно зайцу и задергал коротким светлым хвостиком. — Почему так неожиданно? — спросил Бэкхён, согнувшись и уперевшись руками в свои колени, потому что лёгкие под рёбрами жутко жгло от нехватки кислорода, прямо как на соревнованиях по плаванию. Ичи закрутился поводком у омежьих ног и скулил, будучи счастливым увидеть маленького хозяина. Отец улыбался как-то устало и грустно, его руки были убраны в карманы простых джинсов. Глаза были прищурены так, что были заметны редкие морщинки. — Так и знал, что Исин не придёт. На чем ты приехал до Инчхона? — в голосе какая-то неприсущая ему воздушность. Бэк поднял взгляд на лицо Чунмена, смотря снизу вверх словно на сумасшедшего. Бэкхён даже не звонил папе, он только подгонял Чанеля всё время пути и уперто не отвечал на вопрос истинного «да что случилось, в конце концов?!» Сейчас Пак ждал его в машине на стоянке у аэропорта, словно верный пёс. — Какая к чёрту разница, отец! Какая к чёрту командировка? — свирепствовал мальчишка, уперев руки в бока. Мён пожал плечами и отвёл взгляд в сторону. — Командировка в Канаду на неопределённый срок, чего тебе не понятно? — сорвалось с его губ едва раздражённо. — На неопределённый срок?! А наша старая квартира? А Ичи? А… а… я? — Чунмен виновато опустил голову, смотря на то, как Ичи запутался поводком в чужих ногах, а Бэкхён, будучи погружённым в свои всполохи эмоций, словно и не замечал того, что пёс заключил его в такую опасную ловушку, — почему ты не сказал раньше? Почему только сейчас, отец?! — Потому что иначе бы не смог улететь, — сказал альфа, вытащив руки из карманов и взяв холодные ладони Бэка в свои тёплые и согретые, — потому что тогда было бы в тысячу раз сложней оставить тут всё, — Бэкхён поджал губы, чувствуя, как неприятно колет в носу от подступающих дурацких слез, как по-детски начинает трястись нижняя губа, но омега сжимает губы сильней и давит слезы. — Извини, извини меня! Я думал, что если Исин приедет, то будет легче, но… в общем, не суть, главное заглядывай в квартиру и по возможности протирай пыль, может, твой папа её в конце концов сдаст в аренду, почему нет? — мужчина пожал плечами, задав вопрос, на который не нужно было ответа. — В холодильнике ещё упаковка йогурта, забери домой и съешь, иначе пропадёт. Ичи тоже надо куда-нибудь пристроить, мне, к сожалению, не разрешили его взять с собой, но я попросил соседку Мину если что передержать у себя, потому что не думаю, что Исин разрешит тебе его забрать себе, — и слезы у Бэка все-таки потекли. Он судорожно дёргал руками, вытирая мокрые дорожки рукавами куртки, но это ничуть не помогало. Прозвучало приятное переливание звуков по аэропорту, и женский голос объявил о начале посадки на рейс Инчхон-Ванкувер. — О, вот мне уже и пора идти, — улыбка у Чунмёна была натянутой, виноватой, полной сожаления. Он вложил поводок в расслабленную ладонь сына и провёл своими тёплыми большими пальцами по бэкхеновским мокрым щекам, стирая дорожки от слез. — Я люблю тебя, ты помнишь? Мальчишка кивнул и попытался улыбнуться, но не получилось даже намёка на улыбку, только слезы с новой силой поделись, и Бэк опустил голову, чтобы чёлка закрыла мокрые глаза. Любишь и бросаешь каждый чёртов раз, — думает он, сжав ленту собачьего поводка сильней одной рукой, а второй быстро утирая новые слезы. Чунмён притянул его ближе к себе, заключая в тёплые отцовские объятья, и ткнулся губами куда-то в высветленную макушку, бездумно гладя худую спину сына через шуршащую куртку. — Мне пора, — он на пару секунду прижимает подростока крепче, ближе к себе, а потом отходит, оставляя после себя быстро улетучивающееся тепло и исчезающую в потоке запахов горчинку природного аромата, смешавшуюся с одеколоном в одно целое. Ичи, что так тонко ловил изменения в атмосфере вокруг, грустно заскулил, смотря вдаль уходящему мужчине. Бэкхён смотрел, чувствуя зудящую пустоту внутри. Корги задергался беспокойно, только сильнее стягивая ноги подростка. — Айщ, Ичи, ну еб твою мать!..– зарычал Бэкхён на четвероногого, когда отец совсем исчез из поля зрения, и мальчишка закрутился на месте вместе с псом, пытаясь выпутаться из крепкого узла поводка.***
Бэкхён вернулся из здания аэропорта с Ичи на руках. Он шёл медленно, поэтому слез уже не осталось, он всё последнее выплакал и вытер по дороге до альфы, сейчас его лицо украшала только лёгкая припухлость и краснота. Чанёль стоял у открытой двери с поставленным коленом на своё водительское кресло, подпирая лицо рукой. По нему было прекрасно видно, что он хотел курить, он нервничал и отбивал пальцами такт по крыше своей машины, а увидев истинного с псом на руках, выпрямился и, хлопнув дверью иномарки, подошёл ближе, сунув руки в карманы брюк, тем самым распахнув пальто и явив миру свою форму. Только сейчас Бэк заметил между его пухлых губ зажатую зубочистку. — Что это за пес? — как-то слишком грозно кивнув на поджавшего хвост Ичи, спросил Чанёль. — Это Ичи, мой вельш-корги. Пак дёрнул бровью вверх. Было видно, что понятней ему не стало. — Это ради него мне пришлось нарушать правила, потеть и переживать за тебя? Я думал, что случилось что-то действительно серьёзное, Бэкхён! Ты просто издеваешься надо мной!.. Чанёль нервно кинул зубочистку куда-то в сторону и пошёл к своей машине. Бэкхён засеменил за ним. — Это очень важно, вообще-то! И вообще-то это теперь не только мой Ичи, но и твой! — Чего? — Забери его к себе на время. Просто у моего папы аллергия, а отец… отец не сможет за ним пока присмотреть, мне просто некуда его пристроить! — посадив пса на задних сидениях, Бэк запрыгнул на переднее пассажирское, взволнованно смотря на хмурого альфу, который заводил машину, — ну я очень тебя прошу, Чанёль. Альфа молча тронул авто с места, выворачивая в оживлённый поток машин. — Он будет жить с тобой, — решился утвердительно сказать Бэк, но ему не ответили. Омега переплел пальцы между собой на своих коленях и посмотрел на притихшего взволнованного корги на заднем сидении, — потому что я не могу его больше никому доверить, кроме тебя. Подросток отвернулся к окну, смотря на пробегающие мимо него дома. Он старался не смотреть на Пака, но взгляд то и дело съезжал, цепляя на пару секунд чужой сосредоточенный молчаливый профиль. Чанель не отвечал, да и Бэк не стремился продолжить разговор, оба сидели в относительной тишине, прерываемой редким ерзанием Ичи по задним сидениям. Когда они остановились на очередном светофоре, рука мужчины незаметно соскользнула с руля и опустилась на чужое мягкое бедро, поверх джинсов, совсем рядом с рваной дыркой на остром колене, открывающей жалкие несколько сантиметров бледной кожи, длинные пальцы несильно сжали, а после едва ощутимо погладили через плотную ткань. Бэкхен повернул голову к на вид успокоившемуся альфе, в то время как тот продолжал смотреть на дорогу, игнорируя чужой вопросительный взгляд. Большая ладонь мужчины была тёплой, приятно пригревала, подушечки пальцев надавливали то сильней, то отпускали, словно хотели почувствовать всё кожа к коже, без этой джинсы. Омега прикусил губу; очень хотелось накрыть своей ладонью чужую, ощутить грубую кожу, переплетения выступивших голубоватых вен. Внутри все сжалось, когда в рваную дырку на джинсах скользнули четыре паковских пальца, протискиваясь, прижимаясь к покрывшейся от неожиданности мурашками коже, едва ощутимо проходясь короткими ногтями, сжимая уже намного сильней, словно хотели прямо здесь и сейчас… Бэкхён рвано выдохнул, поджимая живот чуть ли не к позвоночнику, неотрывно смотря на красный цвет светофора. Цвет сменился на зеленый, и чужая ладонь легко выскользнула, опускаясь обратно на руль, словно ничего и не было пару секунд назад, оставив после себя фантомное ощущение тепла и непонятные мысли. — Хорошо, пусть пока поживёт у меня. Вдвоём хоть веселей будет, — неожиданно сказал Чанёль, и Бэк кивнул, соглашаясь.