***
— Даже дневник не проверишь? — Адиль оставлял множество алых следов на шее девушки, пока та продолжала язвить и загадочно улыбаться.
Она начала эту игру, когда села в машину рэпера, прекрасно зная, что он от неё потребует, и чем она обязана заплатить за свой проигрыш. Но разум девушки постепенно отходил на задний план, мысли путались, уступая первое место огню, который рэпер разжигал в ней. В его глазах танцевали черти. Они жгли костры, в одном из которых они сегодня сгорят.
— Заткнись, — грубо толкнув девушку на кровать, Адиль навис сверху. Сбивчивое дыхание музыканта было главной лаской для её ушей.
Непослушные пряди упали на лицо девушки, что не осталось незамеченным рэпером; он аккуратно убрал пряди с её, казалась, идеального лица.
—
Ты грубый, — шептала в его губы неизвестная. Она отдавалась желанию на белоснежных простынях, прекрасно понимая, что скоро всё закончится. Он победит.
Или уже победил? А она будет хранить трепет к этой ночи, когда ему будет абсолютно плевать.
— Имя? — Он почти рычал, что заставляло кожу девушки покрываться нескончаемой россыпью мурашек. Жалелов опалял своим дыханием нежную девичью кожу.
Ожоги останутся навсегда.
— Эрика, — тихо произносит
известная, освобождая Адиля от уже знакомой толстовки. Она неумело и аккуратно проводила ладонями по грудной клетке парня, ощущая быстрое сердцебиение Адиля.
Оно вот-вот выпрыгнет. Прямо в её руки.
— Смотри мне в глаза, Эрика, — требовал Жалелов, заглядывая в
карие рыжие глаза. Они другие. Если в его глазах пламя уже поглащало все на своём пути, то её глаза
были огромным пламенем, — завораживающим огнём, в котором хотелось сгореть без остатка каждому, и рэпер не стал исключением.
Адиль помог снять Эрике чёрное обтягивающее платье, которое подчёркивало точёную фигурку девушки.
— Без платья определённо лучше, — Парень понижает голос до шёпота, что заставляет девушку облизнуть пересохшие губы. Адиль без капли смущения разглядывает чёрное кружевное бельё, которое прикрывало самые интересные места.
Мысль того, что он первый мужчина, овладевший её телом, не особо его волновала. Она не первая девственница, с которой он делил постель. Церемониться он с ней не станет. Она такая же как и другие — непримечательная шлюха, только без опыта. Трахнет, выкинет, забудет. Как по сценарию.
***
Холодный воздух в номере почти жалит его лицо. По ушам бьёт так, что Адиль уверен: барабанные перепонки сейчас лопнут. Во рту ненормально сухо. Он часто моргает, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Приподнявшись на локтях, Жалелов осматривает комнату, наконец, уже сфокусировавшимся взглядом.
Ну и где же ты? Поиграем в прятки?
Заметив какое-то движение на балконе, рэпер приподнялся на локтях, разглядывая Эрику, стоящую босиком на балконе. Он направился туда.
— Холодно? — Девушка отрицательно мотает головой и продалжает смотреть на ночное небо, кончиками пальцев перебирая край толстовки, чертовски привлекательно сидевшей на ней. —
А хули тогда дрожишь? — Адиль устроился сзади, обвивая руками талию Эрики, заставив этим
романтичным жестом её напрячься.
— Ножки не подкашиваются? — Ухмылка, которую девушка ощущала, даже стоя к нему спиной, застыла на его лице. Его слова так и повисли в воздухе без ответа, который Адилю, в принципе, и не нужен был.
Эрике хотелось поставить эту ночь на повтор: чувствовать на обнажённом теле его сильные руки, которые мастерски расправлялись с одеждой. Смотреть на его подрагивающие в оргазме губы и наслаждаться. Почувствовать себя ещё раз такой
наполненной ранее не испытываемыми эмоциями. Хотелось опять слышать его хрыплый, грубый голос.
Он не нежный. Не был и не будет. Не стоит этого ждать.
— Утром меня не будет, захлопнешь за собой дверь, —
ласково прошептал Адиль ей на ухо слова, такие ожидаемые с самого начала, но в то же время такие болезненные.
Как же Эрике хотелось быть фригидной, бесчувственной сукой, которую эти слова позабавят, а не оставят шрам на сердце. Беспорядочно трахаться со всеми, кто поманит пальцем и кошельком. Да, неправильно. Зато просто. Да, шлюха. Зато желанная. Да, секс без удовольствия. Зато утром не стыдно.
Его единственная любовь, которая всегда рядом с ним, — музыка. Она пустила корни в его сердце, заставляя отдаваться ей без остатка, забивать хуи на окружающих и вечерами, в душной комнате, черкать карандашом в блокноте, злиться из-за непонравившегося результата и переписывать; ломать карандаши, выкидывать из окна блокноты с нихуя нестоящими набросками.
Плюс, быть привязанным к одному человеку, откровенно, хуёво. Твоя любовь — твоё слабое место. Тебя не будут волновать оскорбления или нож в спине, пока это не коснется твоего любимого человека.
Не привязывайся. Живи как жил. Ты — женское обожание, девушки — кусок мяса, чьей влюблённостью и желанием можно пользоваться безлимитно.
— Не ёкает? —
Слишком много вопросов, на которые ты знаешь ответ, Адиль.. Глубоко в сердце девушка всё равно надеялась на что-то большее, чем перепих в гостинечном номере. Но они не в голливудском сериале, где ночная страсть перерождается в крепкие чувства. В итоге всё сложится не иначе, как: он забудет; она сделает вид, что забыла. Они разойдутся своими дорогами. Так должно быть.
— Не ёкает.
