Неравный брак

– Я бы никогда не смогла так, – шепнула Парвати своей давней подружке. – Это так неромантично! Я бы скорее убила себя, чем вышла замуж по указу родителей. – А я бы согласилась, почему нет, – ответила Лаванда. – Принцесс же так и выдавали замуж, просто договаривались с кем-то прекрасным... – Прекрасный… А разве принцессы все поголовно были счастливы? – спросила Ханна тихо. – Ты несешь какой-то бред. – У меня просто позитивное мышление! – оправдывалась Лаванда. Гермиона слышала уже сотни подобных бесед. Говорившие никогда не стеснялись ее ушей, быть может, специально и подбирались поближе, чтобы дать ей услышать. «Я бы сделала на ее месте вот то, я бы сделала это, и мир снова засиял бы радугой», но рассуждать ведь очень легко, да? Когда тебе ничего не грозит, когда сам далек от обговариваемой проблемы, решение кажется очень простым. Время действительно сглаживало углы. Мальчишки простили ее, теперь и Рон, и Гарри относились к Гермионе с прежним теплом, стараясь не говорить о помолвке ни слова. Нет, они догадались об этом не сами, гриффиндорке пришлось попросить обходить эту тему стороной. Джинни еще не привыкла к мысли о том, что ее лучшая подруга хранит от нее секреты, и демонстративно воротила от Гермионы нос. «Пройдет», – говорил Рон, но это слабо утешало. В сложный момент друзья не должны отворачиваться друг от друга, поддержка слишком важна. Чтобы обойтись без нее. Гермиона отвечала Джинни тем же: не пришла на ее звездный матч, предупредив об этом и Рона, и Гарри. Малфой не так давно велел ей придти на игру Слизерина, но Гермиона проигнорировала его «просьбу», проведя очередной день в библиотеке. Зимние экзамены близились, но к ним гриффиндорка уже была готова этим летом. Сейчас она искала ответ на мучивший ее вопрос. Как избавиться от Малфоя, помолвки и всей его семейки? Кольцо, подаренное им, жгло ее кожу, напоминало о договоре двух родов. В ночи Гермиона вскакивала, пытаясь сорвать его с пальца, но все ее попытки не дали результата. Чары не позволяли снять украшение и выкинуть в окно, как бы гриффиндорке ни хотелось. Искать решение в книгах – любимый Гермионой способ расправиться с задачей. И навязанное ей замужество не стало исключением из списка решаемых этим способом проблем. Гриффиндорка листала странички в поисках решения, надеясь однажды наткнуться на историю о том, как храбрая девушка отказала семье и жениху, избежав при этом позора и преследования, как она встала на ноги одна, как не была выкинута на обочину магического мира, предана семьей... Но подобных не находилось. Девушки либо сбегали из дома, либо с ними случалось нечто более ужасное. «Симона Ле Траур из знаменитого рода Траур пропала за несколько дней до собственной свадьбы. Многие годы ее родные полагали, что девушка бежала из дома в поисках своей настоящей любви, вычеркнули ее имя из семейного древа, но домыслы не обрели под собой почву. Несколько лет спустя девушку нашли призраком: она нечаянно упала с моста. Упала нечаянно – только с ее слов, разумеется». И это все, единственные заметки, встреченные ею. Гермиона потратила на изучение чужих биографий и энциклопедий о знаменитых родах несколько недель, но единственные заметки, касающиеся несостоявшихся браков, напоминали эту. Девушка или юноша погибали – вот и весь «счастливый» исход. – Ты не ела целый день, ну хоть попробуй, – просил Гарри полушепотом, стараясь не нарушать библиотечной тишины. Он бывал здесь нечасто. – Гарри, здесь нельзя есть, – ответила Гермиона, не чувствовавшая голода. – Я попробую, просто потом, ладно? – Я попрошу Джинни оставить их на твоей кровати, – ответил гриффиндорец, задвигая за собой стул. – Только, пожалуйста, попробуй. Сириус сказал, что испек их сам. С тех пор, как Гарри жил с крестным, начал болтать о нем без умолку. Гермиона готова была поклясться, что Сириус делал так же: говорил о Гарри всем вокруг. Девушка сдержанно улыбнулась, без интереса взглянув на кулек кокосового печенья, предложенного ей. Приглушенный свет библиотеки всегда успокаивал ее, и Гермиона продолжала переворачивать шелестящие страницы. Запах старого пергамента не отвлекал от цели, гриффиндорка не привыкла сдаваться. Если продолжать поиски, она обязательно что-нибудь найдет. Со старых колдографий на Гермиону смотрели девушки в кофтах, чей воротник имитировал жабо. Сами они прятались за юбками, рюшами и пышными рукавами, одна походя на другую. Вымученные улыбки, последняя мода, замысловато убранные волосы… Гриффиндорка с ужасом поняла, что такие фотографии были и у ее бабушек, и у ее мамы, только уже в другой моде. Неужели, когда-нибудь и Гермиона пополнит ряды одинаковых дев своим безрадостным портретом? По телу внезапно прошла нервная дрожь. Нет, уж с ней-то этого не случится. Гриффиндорка снова уткнулась в книгу, принялась листать страницы, взглядом ища на них ключевые слова. Ну же, ну же… Ведь не могло случиться так, чтобы ни одна девушка не передумала после объявления помолвки. «Однако, молодых не всегда впереди ждет исключительно счастье, и не всегда их «впереди» после объявления о заключении союза пройдет вместе. Мелани Голдскин (в девичестве), к примеру, пришлось пережить большое несчастье. Счастливейший день в ее жизни отодвинулся на два года, и жених, что должен был вести ее к алтарю, сменился другим кандидатом. Помолвка мисс Голдскин была разорвана по причине неверности жениха. Мистер Лестрейндж был обнаружен ею в будуаре, обнимавшимся со вдовствующей несколько лет дамой. В тот же вечер было объявлено о разрыве их недолгих отношений.» Вот оно. Гермиона подпрыгнула на месте, и несколько соседей любопытно обернулись к ней. Вот, решение ее проблемы… Нужно только уличить Малфоя в неверности, нарушении данных ей обетов. Гриффиндорка откинулась на стуле, мягкий свет свечи озарял пространство вокруг нее, пыль кружилась в воздухе, поблескивая десятками граней. Неужели, Гермиона смогла сесть на хвост прокравшейся мимо свободе? Осталось только ее оседлать. Только как это сделать? О том, что Драко любил женское общество, знали все в школе. Он то гулял по Хогсмиду под ручку с Панси, то любезничал с сестрами ГринГрасс, то сыпал улыбками в сторону юной когтевранки, незнакомой Гермионе. Только все это – до помолвки. К чести Драко – после того, как кольцо сковало ее тонкий палец, девушка уже не видела слизеринца на свидании с другой. «Так близко и так далеко», – с досадой подумала гриффиндорка, с громким хлопком закрывая пыльный учебник. Может быть, она сможет поймать его на этом? Может быть, сможет спровоцировать на измену, подговорив какую-нибудь влюбленную в Малфоя дурочку к соучастию? – В том же месте, в то же время, – улыбнулся Теодор, отодвигая стул напротив гриффиндорки. – Здравствуй, Гермиона. Я давно тебя не видел. – Ой, здравствуй, – вздрогнув от неожиданности, ответила девушка. – Прости, я не заметила тебя. – Ты сейчас, наверное, никого вокруг не замечаешь, – улыбнулся Теодор, и на его щеках появились ямочки. Гермиона сама не заметила, как улыбнулась юноше в ответ. Их семьи дружили когда-то давно, но теперь виделись все реже и реже. Родители Гермионы не могли позволить себе разбрасываться деньгами как прежде, и потому стали жить более аскетично, не посещали дорогих приемов. Девушка вдруг вспомнила, как недавно мать продала свой антикварный сервант, и улыбка быстро сошла с ее губ. У ее семьи нелегкие времена, и люди скоро заметят и поймут, к чему вся эта помолвка. – История великих магических родов в портретах и описаниях жизни? – спросил Нотт, разглядев обложку. – Хочешь уточнить какие-то детали в своем генеалогическом древе? Сейчас это модно. Многие волшебники доплачивают историкам, чтобы те подвязали их род к роду Мерлина или еще какого волшебника, чье имя стало нарицательным. – Благо, что никто не стремится таким образом стать Мерлином своего времени, – ответила гриффиндорка. – Воистину. Плутов хватает и без того, взять хоть Локхарта с его шарлатанскими книжками о чужом геройстве. Она скучала по беседам такого толка. Утонченным, чуть возвышенным, о мирском, но оторванным от обыденности. Гарри, Рон, Джинни и Полумна не интересовались политикой, историей или культурой. Это не делало их плохими друзьями, лишь иногда Гермионе хотелось поговорить о чем-то своем, чем-то близком… Другие девушки из высшего света, чистокровные и утонченные в своих манерах, обходили ее стороной за неподобающие связи, Драко всю жизнь дразнил и издевался, а остальные мальчишки проявляли лишь определенный интерес. И только Теодор Нотт отличался галантностью. Пламя свечи дрогнуло, его всколыхнул сквозняк. Теодор осторожно открыл книгу, взятую с полки, и взгляд его темно-зеленых глаз отпустил Гермиону. Девушка молчала, украдкой поглядывая на его красивые тонкие пальцы, плотно сложенные губы, холодный прищур глаз. Гермиона на секунду представила, как Теодор берет ее за руку, и ей не хочется отшатнуться от этого касания. Если бы ей дали время, она бы влюбилась в него? – Я не поздравил тебя с помолвкой, – заметив, что гриффиндорка не спешит уходить, произнес юноша. – Драко – хорошая партия. Однако, я не уверен, что кто-либо может быть достаточно хорошим для тебя. Гермиона улыбнулась, заставляя себя спрятать губы за ладонью. Она нечасто кокетничала, и боялась, что может не справиться с поставленной задачей от напавшего на нее волнения. О чем вообще принято говорить мужчинам, которых ты желаешь похвалить? «Драко научит, что, когда и как нужно говорить», – шепнуло ей подсознание. «Дальше решать самой не придется». – Не с чем поздравлять, – грустно улыбнулась девушка. – Почему ты решил почитать о происхождении магических видов? – спросила гриффиндорка, увидев корешок книги, выбранной Теодором. – Честно говоря, я просто искал повод, чтобы сесть к тебе поближе. – Нельзя сказать, что я удивлена, – ответила девушка, выгибая тонкую бровь. – Я рада была снова тебя увидеть, – искренне призналась она. – Сейчас… Сейчас все в моей жизни меняется очень быстро. – И ты не хочешь этих перемен, – не спросил, но сказал Теодор. – Только не таких. В ее голосе звучала искренняя грусть, и не заметить ее было бы сложно. Девушка не прятала истинных чувств, не желала делать над собой усилие ради сохранения чужих иллюзий. Кто хочет обманываться ее «счастьем», обманется и без помощи выдавленных из себя улыбочек и смешков. Теодор понимающе кивнул, отводя взор в сторону, стыдясь правды, о которой все знают, но не смеют возразить сложившемуся укладу. Может быть, возразить захочет он? Нотт отодвинул книгу, на развернутых страницах виднелось изображение старого русала, воинственно вскинувшего трезубец к смотрящему. Слизеринец никогда раньше не интересовался подобным. – Если я могу как-то помочь тебе, если… Если ты действительно несчастна… – говорил Теодор тихо, подбирая более деликатные слова. – То это – не твоя забота, – вставил Малфой, неожиданно остановившийся рядом с их столом. – Но спасибо за беспокойство, Тео. Ни один из беседовавших учеников не заметил его приближения, как не заметил и Крэбба, проходящего мимо. Нотт выдержал взгляд Драко, не дрогнув, Гермиона же вскочила с места, точно ее внезапно укусили. Сын главного врача в больнице Святого Мунго встал из-за стола, кивнул Гермионе, а после ушел, оставив книгу на столе. Та тут же подлетела в воздухе, чтобы вернуться на свою полку. Гриффиндорка молчала, комкала край юбки в пальцах, точно чувствуя перед Драко вину. Но за что? Она не сделала ничего, пока что – не сделала, не успела подвести помолвку к разрыву, как задумала только сейчас. Отчего же он навис над ней, точно грозовая туча? – Знаешь, нам нужно поговорить, – отрезал юноша, осторожно кладя ладонь на плечо девушки. Она не противилась, понимая, что разговор им действительно нужен.