Все сказки - ложь

Понедельник. Семь тридцать утра. Автодром. Солнце беспощадно палит, оповещая о начале новой рабочей и учебной недели. Где-то слышно громкое пение птиц и размеренное дыхание четверых людей. На капоте бордового гоночного авто лежат Богём, Юнги и Тэхён. Юнги лежит на крыше авто, развалившись в виде звезды, Богём свисает головой вниз на задних сидениях, а Тэхён упирается спиной к лобовому стеклу. Они прикрывают глаза руками, чтобы избежать контакта с солнечными лучами и взглядом Чимина, который убивает вокруг всё живое. Чимин нервно расхаживает перед машиной, обдумывая шквал навалившихся воспоминаний. Нахмуренные брови, покусанные губы, белая футболка заляпана чем-то, волосы взлохмачены, макияж как у солиста группы Kiss. Если бы Чимину сказали, что он окажется на дороге, с ужасным похмельем и с пробелами в памяти, Чимин бы плюнул в лицо этому человеку, ведь приличные омеги себя так не ведут. Но чем не шутит сатана. — Если ещё хоть раз, — все-же выговаривает Чимин. — Ещё один блядский раз, — говорит на пол тона выше, чтобы выглядеть устрашающе. — Я буду пить с вами, пусть меня переедет камаз, — Чимин прикладывает указательный палец к виску, пытаясь унять головную боль и прикрывает глаза. Лежащие на машине не в силах говорить, лишь одобрительно мычат. В клубе они знатно отожгли ночью. Четверо друзей сорвали все тормоза, удерживающие их. Сначала они спокойно распили одну бутылку на четверых, много болтали и обсуждали планы на жизнь. Царила уютная семейная атмосфера в наполненном людьми клубе, громкая музыка им совсем не мешала. — А давайте выпьем виски, чтобы немного разогреться, — предложил Тэхён. Именно после этих слов всё пошло по пизде. Две бутылки виски, несколько бутылок мартини и на десерт около десяти горящих синим пламенем стопок самбуки. После самбуки загорелось адово пламя, Люцифер потянул их танцевать. После слов Тэхёна: — смотри как могу, — началось представление для всего клуба. Тэ с Юнги забрались на барную стойку и начали отменно двигать бёдрами в разные стороны, лохматя свои волосы. Богём свистел им как ненормальный. Чимин тоже решил не отставать и залез на барную стойку, разбивая несколько бокалов. Двое громил в «вежливой форме» попросили на выход ошалевших друзей. Они безумно разозлись и негодовали, мол, «Вы чё, лысые, потерялись?». Чимин с локтя прописал горе мышц, элегантно зачёсывая рукой волосы назад и мыльными от алкоголя глазами подмигнул Богёму. В Богёме проснулся боец ММА и он решил второму громиле прописать, но промахнулся и познакомился поближе с полом, лицом. Юнги с Тэ подумали, что громила ударил их друга, а алкоголь нашёптывал им на ушко дальнейшие действия. Они развернули к себе второго громилу и вдвоем, в унисон, прописали ему по наглой морде. Что было после клуба, никто не мог вспомнить и это чертовски пугало. — Эй, — Чимин, сидя на корточках, смотрит на друзей. — Что было после клуба? — Мы, — приоткрывает лениво рот Богём. — Пошли к моему другу, у него как раз тусовка была на хате, — медленно говорит альфа. — Дайте воды, я сейчас сдохну, — стонет альфа. Тэхён и Юнги не силах что-то сказать, они просто слушают, пытаясь понять, что они натворили в этот раз. — Что за друг? — спрашивает Чимин, который пытается хоть что-то вспомнить. — Он татуировщик, — говорит альфа. В голову прокрались подозрения, что они не упустили такой шанс и сделали парочку тату. Зрачки Богема становятся квадратными, будто под дозой самого люксового героина, губы поджимаются в тонкую линию, тошнота подкатывает к горлу. Блять. Тэхён и Юнги моментально реагируют на последнюю фразу, резко приподнимаются и осматривают себя с ног до головы на наличие тату. — Охуеть, — кричит Тэхён, рукой нащупывая повязку ниже груди. — Ебать, ребят, у меня тут что-то, — испуганно говорит омега. Тэхён срывает повязку, не реагируя на боль и остальные трое вылупились на надпись под грудью у омеги. «Ultraviolence» — гласит надпись. Чимин, Богём и Юнги ладонями идентично стукают себе по лбам. — Тэхён-а, милый, — мягко произносит Чимин. — Какая у тебя самая любимая песня, под которую ты постоянно плачешь? — Эээээ, — пытается понять Тэхён, зачем брат его об этом спрашивает. — Ну, песня Ланы, а что? — Тэхён не может посмотреть, потому что если он отпустит голову, его стошнит. — Поздравляю, теперь ты с этой песней неделим, так сказать, увековечил свою любовь к ней, — говорит Чимин, прикрывая рукой рот, чтобы не засмеяться. Богём стонет от боли, трое омег уставились на него, мол, «чего воешь». У альфы плохое предчувствие, у него жутко болит задница и он не знает, что страшнее: что его кто-то обесчестил или наличие тату, так сказать, автограф автора на непорочной заднице. Он снимает штаны и просит друзей глянуть, что там. Проходит пол часа, а дикий вой, отдалённо напоминающий смех не прекращается. Богём истерично орёт на них, чтобы они уже сказали, что там. Омеги не могут успокоиться, они выплакали все слёзы из-за смеха, валяются на земле, в попытках прекратить эту пытку смехом. Тэхён отходит на несколько метров от друзей, потому что его уже штормит от смеха, а рвотные позывы фонтаном желают вырваться. Богём наклоняется раком, снизу вверх пытаясь разглядеть, что там такое. На одной половинке задницы пишет «Трахни», а на другой половинке «Меня». Если полностью раздвинуть половинки, вполне себе годный призыв к действиям. Это просто апогей. Богём готов убить своего приятеля татуировщика. В голову невольно пробираются воспоминания. Богем видит картинку прошлой ночи, они выпили ещё немного виски и начались игры в карты с какой-то школотой, которые незаконно пробрались на вписку, уверяя всех, что им восемнадцать. Богём играл с шестнадцатилетним альфой на тату. Победитель выбирает фразу и место для тату. Блять. Какой позор, — думает альфа. — Проиграть школоте. Потом Богём вспомнил, как Тэхён играл с альфой лет двадцати пяти тоже на тату. Тому альфе на лбу выбили слово «Хуесос». Алкоголь делает Тэхёна беспощадным. Тэхён тоже хотел тату и не стал отставать от остальных. Пьяный тату мастер — опасная вещь, он делал всем желающим тату, путаясь в словах и пожеланиях и в конечном итоге переключился на парня, который первый вырубился. Сложно представить реакцию парня, который встаёт с похмелья утром и обнаруживает, что его тело исписано различными плохими фразами и непонятными рисунками, которые хуй смоешь. Богём смялся так, будто лошадь пороли хлыстом. Громко и дико. Затем другая картинка перед глазами всплыла: Юнги высовывает язык и к нему подносят иголку. — Юнги-я, тебе ничего во рту не мешает? — смеется Богём, съезжая с машины на землю. — Блять, я то не могу понять, что за хуйня к моему языку прилипла, — Юнги высовывает язык на котором красуется серебряный гвоздик. — Пойдёмте ещё раз нажремся, я тоже хочу пробить язык, — воет помятый Тэхён. — Эй, идиоты, — говорит громко Чимин, грозно глядя на друзей. — Никто, блять, не удосужился мне сказать, что у меня розовые, нахуй, волосы? — на последних словах Чимин кричит. — ТОЧНООООО, — удивлённо вскрикивают все трое. — Другой вопрос, — говорит Тэхён. — Как мы оказались на автодроме? Все четверо молчат, пытаются выудить из памяти потерянные воспоминания. — Наверное, — говорит Юнги, складывая руки на груди. — Пришли покататься. Остальные лишь молча соглашаются. После гортанных рыков Богёма, который блевал у трассы, некоторых шевелений со стороны Чимина и громких охов Тэхёна, ребята решили отправиться по домам, выводить алкоголь, Тэ с Юнги собираться в поездку, а Богём искать горе татуировщика, который, по сути, не виноват, но ему в любом случае пизда. Покушаться на самое святое в жизни альфы удумал. Ребята уже подъезжают к зрительским трибунам и двухэтажному зданию для бомонда и они понимают, зачем они приезжали ночью на автодром. Две минуты проходят в глухой тишине и раздумиях. — Слушай, Богём, — Юнги не в силах справляться с этим дерьмом без сигарет. — Как мы додумались до этого и как мы это сделали? — достаёт из бардачка пачку с сигаретами и выуживает одну. Все четверо разглядывают здание с панорамными окнами, которые полностью исписаны плохими словами и неприличными рисунками, которые мог нарисовать только Тэхён. — Какой позор, — вздыхает Чимин, опуская голову на руль. — Я надеюсь, что тут нет камер. Ребята лишь переглядываются и громко смеются над сложившейся ситуацией. Это было весело, хоть они и не все моменты помнят, их греет тот факт, что они вместе всё это творили и когда наступит время им всем разбежаться в разные уголки планеты, они будут вспоминать эти безумства и радоваться, что они жили полной жизнью, рука об руку, спина к спине, безумство с тупизмом.

***

Автобус с двадцать тремя альфами и омегами, битком загруженный чемоданами отправляется в Сеул на три дня. Школьникам выпал шанс ознакомиться с городом, посещать выставки, музеи и различные места, которые предполагают духовный рост и стремление к познаниям. Также, они могут посетить различные университеты, так сказать, проникнуть в логово зла и сделать осознанный выбор дальнейшей жизни. Ехать до города пять часов. Тэхён и Юнги развалились на задних местах с пакетами в руках. Укачивает жутко, голова болит так, будто огромным молотком расквашивают мозги. Тэхён двумя руками обнял Юнги и тихонько сопит в плечо друга, а Юнги уместил свой подбородок на макушке Тэхёна и смотрит в окно. Погода до омерзения отличная, солнце к двенадцати часам палит с неведомой силой, небо ярко-голубое, без единого облачка, что глаза режет от насыщенности цвета, в окне мелькают зелёные деревья и бескрайние поля. Юнги не хотел ехать в Сеул, оставлять дедушку одного, будь его желание, он бы навсегда остался в своём маленьком городке, где каждый друг друга знает, время от времени участвовать в гонках, беззаботно творить глупости с Тэхёном, сбегать на крышу школы, чтобы насладиться сигаретой. Юн боится перемен, боится вступать в новый неизведанный мир большого города. Он ненавидит большие города, там слишком много людей, слишком много сломанных судеб и надежд. Но все они как один живой организм свято верят в одно: всё возможно, главное надеяться. Когда проходишь мимо человека, невольно замечаешь его пустой взгляд и думаешь «Чем он живёт? Какие у него ценности? Какие у него страхи? Что он пережил? Что сделало его таким, каков он сейчас?» Эти мысли червём пробираются в сознание Мина и пугают его. Он чувствует себя совсем незначимым, пустым местом, кажется, будто он так и проживёт свою жизнь, в ожидании чего-то, а чего, не знает сам. Автобус паркуется у отеля «GoldWest». Сонные ребята пытаются вернуться в этот мир, потирая свои глаза. Учитель привлекает внимание школьников и говорит всем, чтобы они собрались в холле отеля, для расчёта и дальнейшего распределения учеников в номера. — Тэхён-а, мы приехали, — ерошит волосы друга Юнги и мягко толкает его рукой. — А? — раскрывает глаза потерявшийся Тэхён, ещё досматривая сон.— Наконец-то, сто лет в пути. Юнги растягивает свои губы в доброжелательной и такой солнечной улыбке. Любит Тэ недовольствовать и капризничать, весь путь проспал же. Тэхён зависает на секунду, рассматривая такую редкую улыбку. Юнги улыбается так, когда действительно счастлив. После гонок — ехидный оскал, после сна — умиротворенная улыбка, с приподнятым уголком губ, когда все внешние факторы идеально вписываются друг под друга и Юнги максимально расслаблен — такая солнечная улыбка, которая греет душу Тэхёна. Тэхён не в силах контролировать свои эмоции и кидается на друга с плюшевыми объятиями. Тэхён вот такой, лунный ребёнок, не всегда понятный и логичный, но такой искренний и честный. Должно быть, Юн в прошлой жизни сделал много хороших дел, раз он встретил Тэ. Если в мире существуют истинные пары, прописанные на небесах, значит существуют и истинные друзья. Тэ и Юнги долго бегали вокруг учителя, уговаривая его, чтобы он заселил их в один номер, Тэхён даже пустил скупую слезу, а Юн подыграл и уставился на учителя, сложив руки на груди, будто родитель отчитывает своё чадо, мол, смотри, что ты натворил. Учитель сдался под таким напором и сказал: — Ладно, только не бушуйте и не вытворяйте ничего, — устало потирает глаза омега средних лет. Тэхён моментально смахивает бутафорскую слезу и прыгает на Юнги с радостными визгами. Два часа друзья совместно раскладывали свои вещи по полочкам и соединяли две одноместные кровати в одну большую для полного удобства, ну как совместно, Тэхён руководил, а Юнги выполнял. Тэ кинул на кровать своего верного спутника — игрушку Тату в форме сердца. — Он спит с нами, хочешь ты этого или нет, — грозно говорит Тэ, смотря на развалившегося на кровати Юнги, который рассматривает в зеркальце проколотый язык. — А пижаму с кумамонами захватил? — смеется Юнги. Тэхён десять секунд роется в шкафу, достаёт пижаму и демонстративно показывает Юну. — Молодец, Тэ, наша школа, — смеется Юнги. Друзья решили сходить в кафе, Юнги хочет выпить кофе, а Тэ попробовать пирожные, а потом отправиться на выставку бумажных скульптур. Юнги решил не заморачиваться насчёт внешнего вида и натянул первые попавшиеся тёмно-синие джинсы, обтягивающие его стройные ноги и белую лёгкую рубашку, а Тэхен надел белые стрейчевые джинсы на высокой талии и безразмерную персиковую блузку, которая открывала вид на точёные ключицы. Комендантский час с девяти до пяти вечера. На часах тринадцать двадцать, друзья выходят из многоэтажного отеля и направляются по тротуару к намеченной целе. Тэ держит в руках карту с пометками выставок, музеев и достопримечательностей, а Юнги натягивает черные очки на глаза и выискивает взглядом ближайший переулок, чтобы покурить. Тэ безмолвно восхищается красотой города, аккуратные и чистые улочки, большие дома и многоэтажки, много растений и света. Юнги не может сконцентрироваться на красоте города, слишком много людей, слишком много спешки и суматохи, воздух забитый, тяжело дышать. Юнги иногда думает, что он должен был родиться северным волком, находится в постоянном холоде и одиночестве. Или бродить по лесу, вдыхая хвойный запах деревьев, слышать постоянное пение птиц, по ночам выть на одинокую луну, сообщая ей, что она не одна. Бегать так, чтобы лёгкие горели, гнаться за добычей, чувствуя властность и превосходство, опасно сощуривая глаза и рыча. Такая жизнь ему подходит. Тэхён увлеченно о чем-то болтает, рассказывает о чизкейках и малиновых пирожных, которые привозил ему Чимин из Лондона. Тэхён и Юнги направляются через пешеходный переход к кафе. Они почти перешли переход, как огненно красный спорткар резко тормозит, чуть не снося подростков. Тэхён инстинктивно прижимается к Юнги, который сжал кулаки и заводит друга за спину. Дверца машины поднимается вверх и из спорткара выходит стройный омега с рыжими волосами с розовым отливом. Он грациозно и величественно обходит испуганных подростков и осматривает машину. — Идиоты, — поворачивается он к подросткам. — Чуть машину мне не поцарапали, вы хоть знаете сколько она стоит? До конца жизни на такую вам работать, — почти кричит истерично омега. — Ты чуть нас не убил! — восклицает Тэхён из-за спины Юнги. — Я что виноват, что нищеброды вроде вас не умеют пропускать королей этого города? — ехидно улыбается омега, складывает руки на груди и осматривает подростков с ног до головы. Тэхён пыхтит от злости и отодвигает Юнги чтобы врезать по самодовольной роже. Юнги останавливает друга рукой, он вплотную подходит к рыжеволосому омеге. По росту Юн чуть выше, он цепляет рукой подбородок опешившего омеги и приближается к нему, между их лицами остаётся несколько сантиметров. Рыжеволосый чувствует дыхание Юна на своём лице, но почему-то не отодвигается, боится. Юнги говорит медленно, смакуя на языке каждое слово: — Судьба королей не милосердна. Знаешь что бывает с королями? Их безжалостно свергают, что век не отмыться от грязи, — Юн слегка поднимает подбородок омеги, осматривая. — Будь осторожен, малыш, — Юнги облизывает верхнюю губу, показывая проколотый язык. — Если бы мой друг пострадал, я бы без раздумий прикончил тебя голыми руками, — и Юнги не врёт. — Ненормальный, — краснеет омега, то ли от злости, то-ли от стыда. Он отталкивает Мина и садится в машину, давя на газ. — Ты такой опасный, — утирает слезу, поступившую от смеха Тэ. — Смотри, как газанул, аж асфальт плавится. Тэхёну не страшно рядом с Юнги, он знает, что друг его защитит и примет, чтобы не случилось. Друзья весело проводят время в кафе, Юнги заказал себе латте и чизкейк, а Тэ заказал себе пять разных пирожных и зеленый чай с цитрусом. Омега все время причитал, что кофе ужасно вредный напиток и от него появляется тахикардия* и Юнги стоит следить за своим здоровьем. Тэ постоянно пихал в Юнги пирожные на пробу и восхищённо охал от прекрасного и неповторимого сочетания ингредиентов. Юн смог расслабиться, он медленно пил латте и слушал Тэхёна, глядел на обстановку кафе и отметил несколько картин, которые ему понравились искусной техникой и живостью произведения. После кафе друзья отправились на выставку, Тэ фотографировал на свой полароид скульптуры и громко смеялся с особо экстравагантных. Тэ побежал к другой смешной скульптуре, чтобы со всех ракурсов её сфотографировать, а Юн остановился у скульптуры белой птицы с черными, будто измазанными в смоле, крыльями, Её голова направлена вниз, словно желает утонуть в луже с чёрной жидкостью. — Интересная инсталляция, заставляет задуматься о многих вещах, но что именно хотел сказать творец? Что птица лишь воплощение нас, людей. Мы сами добровольно пачкаем себя грязью и не в силах справиться с этим грузом, полностью вязнем в мазуте? — говорит мужчина в черной рубашке и черных брюках, волосы цвета кофе спадают на лицо, он остановился возле Юнги. — Я не лучший компаньон для подобных размышлений, — говорит сухо Юнги, даже не поворачивая голову в сторону собеседника. Он чувствует его пристальный взгляд на себе. — То, что вы несколько минут смотрите на эту инсталляцию, говорит о многом, — ухмыляется мужчина. — Ким Сокджин, — представляется альфа с бархатным голосом. — Мин Юнги, — омега поворачивается к альфе и несколько секунд вглядывается в лицо, желая узнать мотив неожиданной беседы. — Так что вы думаете об этом? — альфа не отводит от него взгляд, мягко улыбаясь. — Черный всегда поглощает белый. Возможно, она была чиста и невинна, но по глупости своей решила узнать о чёрном и увязла в этом, пачкая себя, — безразлично говорит Юнги, будто сопоставляя факты. — Интересное предположение, — Сокджин все же отрывается от Юнги и смотрит на птицу внимательнее. — Каждый находит определение близкое ему самому, — слегка улыбается Юнги, что не уходит от внимания Сокджина. Эта улыбка с привкусом секундной горечи на лице лишь украшает его, слегка подрагивающие ресницы, белоснежная фарфоровая кожа без единого изъяна, чёрные волосы без намёка на укладку, пухлые покусанные губы. Он прекрасен ровно настолько, насколько это позволительно. Если бы человек был искусством, то это был бы Мин Юнги. Мин Юнги — падение человечества и его спасение. Он будто воплощение картины Смерть Софонбисы* — горький, печальный, но величественный. Софонбиса принимает смерть, выпивает яд из бокала с гордо поднятой головой. Эта картина ознаменовала её падение, но она стала её последней победой над судьбой. — Юнги-я, нам пора уходить, — подбегает к другу Тэхён с неизменной улыбкой на лице. Тэхён удивленно останавливается возле Юна, разглядывая мужчину напротив. — Ким Сокджин, — представляется альфа, дружелюбно ему улыбаясь. — Ким Тэхён, — опешил омега. — Мы с вами раньше не встречались? — Сомневаюсь, у меня хорошая память на лица, — говорит Сокджин. — Я так понимаю, вы спешите, я могу вас подвезти. Сейчас в городе час пик и вам будет проблемно добираться. — Нет, — говорит Юнги. — Да, — восклицает одновременно с Юнги Тэ. — Тогда пойдёмте, — улыбается альфа омегам. Тэхён толкает друга в плечо и говорит ему на ухо: — Ты чего? Он прав, мы не доберемся и учитель нас на цепь посадит. — Он мне не нравится, Тэ, — говорит Юн, косясь на впереди идущего альфу. — Мне кажется, что он не совсем обычный посетитель выставки. Альфа все же успевает уловить последнюю фразу краем уха. — Как всегда проницателен, удивительная куколка, — думает Сокджин. Альфа выходит из многоэтажного здания, придерживая почтительно омегам дверь и останавливается у своей машины Nissan GT-R серого, отдающего серебром, цвета, открывает переднюю дверцу для Юнги и подходит к задней дверце, проделывая тоже самое с Тэхёном. Альфа заводит авто, он рычит, словно дикий зверь, а у Юнги низ живота сводит, скручивает внутренности в узлы, этот рёв действует для него как красная тряпка для быка. Сокджин замечает восторженный взгляд омеги. — У этой малышки своенравный характер, её невозможно приручить, — говорит альфа, рассматривая профиль омеги. — Так же как и тебя, — не озвучивает мысль. — Она разгоняется за три секунды до скорости сто километров в час, — продолжает альфа и замечает восторженный взгляд омеги, который неверяще смотрит ему прямо в глаза. Альфа отводит взгляд, борясь с желанием набросится на Юнги прямо в машине. Путь к отелю проходит в тишине, только визги Тэхёна её прерывают, когда Сокджин на поворотах дрифтует и омега намертво вцепившись в кожаную обивку салона что-то причитает о безопасности. Юн опрокинулся на сидение и прикрыл глаза, представляя каково это, иметь такую машину, гнать на ней по бескрайней дороге под покровом ночи. Сокджин представляет, каково это, иметь такого омегу, супруга, отца его детей, идти с ним рука об руку, защищать и сдувать с него пылинки. Он представляет, как возит его, куда он только пожелает, заваливает его подарками и получает за это страстные поцелуи, возвращаться в пентхаус после работы и встречать сонное чудо в его пижаме, целовать крохотный носик и тысячу раз за день говорить о своей любви. Он представляет, как отодвинет сидение спорткара и посадит его на себя, всем телом прижимая его к себе, будет ловить своими губами юркий язычок, купать по ночам в шелках и сцеловывать слёзы. В штанах становится невероятно тесно от таких мыслей, а Юнги подливает бензина, облизывая верхнюю губу, обнажая гвоздик на языке. Сокджин готов каждый день покупать ему дорогие авто, лишь бы привязать его к себе намертво, готов засыпать его деньгами с ног до головы, альфа готов на все, но подбирается к нему осторожно, на цыпочках, чтобы не спугнуть и не потерять. Альфе страшно потерять его. Сокджин единственный наследник клана Ким, который занимается продажей наркотиков и имеет несколько ведущих борделей по всей стране. Он привык брать, то что хочет, завоёвывать, убивать несогласных с ним, идти по головам, не жалея ни детей, ни омег, ни стариков. Но перед этим омегой сложил свои войска и предал огню, преклонил колени и поднёс каменное сердце, которое разваливается на мелкие куски без него. Сокджин не противится себе, не пытается забыть его, прояснить мутную голову, он знает, что все равно вернётся к нему, потому что он стал его смыслом жизни, который он не готов терять. Спорткар подъезжает к отелю, Тэхён наконец-то отцепляет свои когти от обивки сидения и на ватных ногах выходит из авто, его жутко воротит. Юн смеется и выходит вслед за Тэхёном, чтобы помочь другу и кидает на последок альфе короткое, но с тёплой улыбкой: — Спасибо. Тысячное попадание в самое сердце, альфа давит на газ, подальше от омеги, чтобы не плюнуть на всё и не украсть его. Омеги с классом ужинают большой компанией, весело щебеча о пережитых эмоциях дня и отправляются восвояси, кто в кинозал, кто в игровой зал, кто в бассейн поплавать, кто в номер. Юнги и Тэ отправляются в номер, захватив бутылку вина. Это было довольно сложно провернуть, Тэхён поймал официанта и прижал его к стене, хищно глядя в глаза. Альфа долго ерепенился, но все же принёс омегам бутылку вина, за что Тэхён благодарственно чмокнул его в губы. Омеги с трудом справились со штопором и два часа распивали вино, сидя на полу на больших подушках. Они увлеченно обсуждали планы на жизнь, о своих одноклассниках сплетничали и, окончательно расслабившись, стали танцевать на кровати. Стрелка часов показывает десять, ночь открывает завесу между двумя мирами, выпуская демонов. Ночью люди чувствуют себя людьми, более свободными и чистыми, от всей грязи и притворства, что происходит в течении дня. Учитель проводит обход, чтобы удостовериться, что все ученики уже в кроватях. После того, как учитель вышел из их комнаты, они поднялись с кровати, Тэхён, запутавшись в ворохе одеяла падает, а Юнги полетел за ним, потому что хотел его подхватить. Омеги минуту смеются, прижимая руки ко ртам, чтобы не создавать шум и начинают собираться в клуб. Тэхён, кое-как накрасившись, принялся из Юнги делать конфетку. Тонкие стрелки и в помине не планировались на затуманенную голову, но Тэ подкрасил другу ресницы, нанёс персиковые тени на веки и подвёл нижнюю линию глаз кофейными блестящими тенями, придавая форме глаз вытянутую форму и, в завершение, нанёс бесцветный блеск на губы. Тэ критично обвёл взглядом лицо друга и произнёс на ломаном английском: — Бьютифул. Затем принялся и одевать Юнги на свой вкус. А Юн лишь соглашался, не желая спорить с другом, ведь Тэ всё равно добьётся своего. Тэхён одет в красную шелковую свободную блузку, она заправлена в белые скинни джинсы. Юнги одет в такую же блузку, только черного цвета и в скинни джинсы с разорванными коленями. Юнги нравится этот образ, который идеально подчеркивает белизну кожи. Тэхён шутит, что они будто ангел и демон. Друзья на цыпочках выходят из своего номера и направляются к уборной на первом этаже, Тэ в первые часы пребывания в отеле нашёл место побега. Такси паркуется у четырёхэтажного огромного черного матового здания. Клуб «Arrogance» прекрасно соответствует своему названию, высокомерие в чистом виде, сама отделка здания говорит о шике, лоске, каждый мечтает там побывать, словно на вершине. Двое громил стоят со списком в руках и пропускают людей, чьё имя есть в списке. — Тэ, как мы пройдем, если нас нет в списке, — толкает друга в плечо Юнги, вот вот подойдёт их очередь. — Спокойно, котик, не гунди, доверься мне, — весело произносит Тэ, с гордостью поднимая подбородок. — Ваше имя, — отрешённо спрашивает один из громил. — Мин Юнги и Ким Тэхён. Альфа минуту просматривает список, кивает и говорит, — проходите. Юнги широко раскрывает глаза и удивленно смотрит на друга, не в силах что-либо сказать. — Чимин-и постарался, — разъясняет Тэхён. Омеги входят в помещение, где свет меняется под биты громкой музыки. Здесь невероятно шикарно, огромный танцпол, по бокам танцпола кабинки с круглыми мраморными столами и круглыми черными диванами, над столами купол с серой плотной тканью, которую, при желании, можно задвинуть и закрыться от посторонних глаз. На маленькой сцене диджей искусно управляет толпой, добавляя ритм и басы. Широкая чёрная мраморная лестница с белыми нитями-венами, которая ведёт на второй этаж. На второй этаж вход разрешен только хозяину клуба, его свите и особенным гостям, вход строго охраняется вооруженными альфами. На третьем этаже, поговаривают, находится личный притон хозяина, отменные шлюхи на любой вкус, а на четвёртом этаже никто не знает, что там, кто-то говорил, что его коллекция оружия или лучшие сорта наркотиков и алкоголя, а может и место, где наказывают провинившихся. Омеги заказывают бутылку хорошего шампанского и клубнику, присаживаются за столик, предназначенный для небольшого количества людей, почти возле танцпола. К клубу подъезжает Бугатти Вейрон чёрного цвета в окружении двух бронированных машин гелендвагенов. Из Бугатти выходит Чон Чонгук и Чон Хосок одетые с иголочки, будто сошедшие с подиума. Волосы Чонгука зачёсаны назад, открывая вид на лоб, Хосок встряхивает волнистыми волосами цвета черной ночи с бордовым отливом. Толпа, которая покорно ждёт своей очереди, пока церберы не отыщут заветную пометку, инстинктивно отходит подальше, пропуская королей и хозяев клуба, громилы почтительно кланяются, пропуская альф, которые направляются в клуб. Чонгук взглядом опасного зверя смотрит на людей на танцполе, Хосок ехидно ухмыляется, толпа в тот же момент раскидывается в сторону, создавая живой проход к мраморной лестнице. Громилы у лестницы также почтительно кланяются. Чонгук останавливается возле одного из альф. — Как появится Чжехун, сообщите мне и будьте наготове, — властно говорит Чонгук и поднимается по лестнице в сопровождении Хосока. — Да, господин, — отвечает альфа, отпустив глаза в пол и впервые выдохнув. Хосок и Чонгук располагаются в вип-зоне, вальяжно рассевшись они попивают дорогой виски. Спокойная музыка и несколько омег, крутящиеся полуобнажённые на шестах, приглушенный свет и трое альф со стволами у большой деревянной двери цвета слоновой кости. — Так долго добиваться встречи и опаздывать на неё, как нахально с его стороны, — приторно обижается Хосок, подманивая омегу на шесте указательным пальцем. Омега вальяжно спускается со сцены и направляется к Хосоку, хищно облизывая полные губы. Этот альфа заводит всех своим характером всевластия, его сила и харизма не оставляют никого равнодушным, оказаться на коленях перед ним — вверх блаженства и удовольствия, быть трахнутым им — благословение свыше, стать его шлюхой — приблизиться к Богу. Юнги и Тэ молча наблюдали за представлением, как двое альф прошли по танцполу и все вокруг сжались и восхищённо смотрели на них. Юнги увидел зверя, дикого, голодного, опасного, на секунду он даже почувствовал страх и любопытство его силы, он смотрел на его точеный профиль, с резкой линией подбородка, холодный пустой взгляд и широкие плечи, мускулистые руки, которые способны за секунду скрутить шею. Он будто дорогая модель авто, на которой не страшно разбиться. Тэхён заметил только его, грациозная вальяжная походка, уголки губ приподняты, ехидный оскал и огоньки адового пламени в глазах. Он не может объяснить свои чувства, он никогда ничего подобного не испытывал, сердце упало в пятки, а по телу табун мурашек прошёлся. Опасен. — Юнги-я, — говорит Тэ, все еще смотря на лестницу, на которой уже никого нет. — Ты видел это? — Что? — спрашивает друга, хотя прекрасно понимает о чем он, он сам все ещё в прострации. — Этих выскочек? — У меня табун мурашек по всему телу, никогда не встречал таких альф, — Тэ поворачивается к Юну. — У таких альф сотни омег, которые дерутся за право поскакать на их членах, — безразлично говорит Юн, отпивая из бокала шампанское. — Да я и не надеялся ни на что, — теребит край блузки Тэхён, отпустив глаза. — Ну чего ты? — всматривается в глаза друга Юн. — Давай потанцуем, музыка здесь крутая. Прошло двадцать минут, как Тэ и Юнги допили две бутылки шампанского и их развезло, хочется танцевать, отдаться танцу и забыть этих недосягаемых альф. Мин выходит на середину забитого танцпола, он прикрывает глаза, рукой зачесывает челку наверх, двигается медленно, покачивает бёдрами, полностью отдаётся музыке, пропускает слова в вены через шприц, слегка прикусывает нижнюю губу, свободная блузка спадает с плеча, оголяя белоснежную острую ключицу. Мин слегка крутится и наклоняет голову в сторону, тем самым, еще больше оголяя плечо. «Ты безумен, безукоризненный лжец, Сказал, что спасёшь меня — любовь, любовь. Едва взглянув в твои глаза, мне стало ясно, Что придётся принимать любую твою ложь» — подпевает Юнги, облизывая пересохшие губы, затрагивая трещинку на губе серебряным гвоздиком. Юн чувствует пристальный кровожадный взгляд на себе, но не открывает глаза, продолжая этот спектакль для единственного зрителя, он руками блуждает по своему телу, будто лаская себя и левой рукой зарывается в свои черные волосы, оттягивает их назад и пошло раскрывает губы. Он наблюдает со второго этажа, видит в шумной потной толпе его, изысканно бледный и отдалённый от этого мира, танцует так, будто танец его жизнь и воздух. Чонгук не может оторвать от омеги взгляд. Ткань блузки спадает, оголяя шею и ключицу. Блять. Чонгук чувствует как член колом стоит, его клыки уже вгрызаются в собственные губы. До побеления костяшек хочется прокусить шею этого омеги, выпить сладкой крови, растерзать хрупкое тело, он хочет его, хочет под собой, на себе. Редкая фарфоровая кукла, созданная искусными мастерами, — думает Чонгук. Юнги открывает глаза и сразу видит его — дикий опасный зверь, изучает, наблюдает, оценивает. Он смотрит ему прямо в глаза, Юнги тоже. Их зрительный контакт не прерывается, кажется, Чонгук даже не моргает, запоминает каждую деталь. Юнги не прекращает танец, танец для одного зрителя, совмещающий в себе грациозность и развязность. — Любовь — безумна, — поёт Юн, смотря в глаза ему и повторяет уже полюбившийся трюк, облизывает верхнюю губы проколотым языком. Если бы злость была чем-то материальным, она бы задавила всех присутствующих в этом помещении. Гук до боли сжимает металлические перила, не в силах справляться с этим безумием в лице одного конкретного омеги, он разворачивается и уходит обратно в вип-зону, от греха подальше, даже если и сам Чонгук воплощение греха. На лице Юнги победная ухмылка, он чувствует, что силён, раз этот альфа обратил на него внимание. Юнги подходит к Тэ, который откровенно смеётся, загибаясь пополам. — Для кого такое представление, куколка? — передразнивает Тэ, все еще смеясь. — Для демона, — усмехается Юн. — Я в уборную, поправить макияж. — И успокоить разбушевавшееся сердце, — не озвучивает Мин. Пока Мин в уборной минут двадцать пытался привести себя и свои мысли в порядок в клуб ворвалась целая армия. Люди в форме спецназа и с автоматами в руках стреляли в потолок. Некоторые из них ловили омег, грубо выкручивая им руки и били в живот, чтобы не сбежали. Это люди Чжехуна, он решил сместить главу крупного наркокартеля Чон Чонгука, который не захотел стать его верным псом на коротком поводке. Юн не успел войти в помещение по счастливой случайности, он спрятался в проходе и увидел огромное количество альф с закрытыми лицами и автоматами, увидел как Тэхёну скручивают руки и валят на пол. Юн решил поспешить, чтобы спасти друга, но в последний момент остановился, он не справится с таким количеством альф, он забежал на кухню и спрятался под столом решая, что делать. Дверь в вип-зону разлетается на мелкие осколки, раня троих альф у двери. В помещение врываются пять альф с автоматами. Раненые люди Чонгука пытаются встать с пола, чтобы защитить босса, но люди Чжехуна направляют им в лица дула пистолетов и сносят головы, оставляя расквашенные по полу мозги. Чонгук и Хосок сидят на своих местах, даже не шелохнувшись, они знают, что нет смысла что-то предпринимать, лишь быстрее словят пулю. Хосок, как только услышал первые выстрелы, сразу набрал номер Намджуна, он понял, что это покушение и их люди пали. — Ваш босс даже не соизволил лично присутствовать на казни? — ухмыляется Чонгук. — Босс полностью развязал нам руки и приказал от души над вами поиздеваться, — снимает маску бритоголовый альфа с татуировкой змеи на левой стороне лица. — Эта ночь будет для вас особенно жестока, господа. Альфа подходит к бару и наливает себе коньяк. — Приведите мне того белобрысого омегу и вдоволь насладитесь и вы, — приказывает бритоголовый. Юнги видит как Тэхёна тащат на второй этаж. Он нашел на столе кухонный нож. Юнги не боится драться или убивать, он боится не успеть, боится потерять друга. Юнги направляется в глубь коридоров-лабиринтов и видит лифт, предназначенный для обслуживания вип-зон. В Комнату вволакивают Тэхёна и кидают на пол около двери. — Разве омега причастен к разборкам кланов? — грубо говорит Хосок, он замечает подрагивающие ресницы омеги. — Отпусти его. Хосок хочет приподняться с дивана, но альфа у двери держит его на прицеле. — На эту ночь — это моя игрушка, я его сразу заприметил, у этой сучки отменная задница, — говорит бритоголовый альфа, выдавая победную ухмылку. Хосок смотрит внимательно на омегу, мягко кивает ему головой и Тэхён успокаивается, он почему-то верит ему, будто этот неизвестный альфа не даст его в обиду, он спасёт его. Хосок поражён хладнокровным спокойствием омеги и мысленно восхищается. — Вкус у тебя на омег отстойный, — говорит Чонгук. Он тянет время, Намджун должен с минуты на минуты появиться и тогда он сполна отыграется. Отправит Чжехуну головы его людей, все до единой, даст пару дней, чтобы он спрятался, как крыса и найдет его в тот момент, когда он будет думать, что в безопасности и будет медленно убивать, наслаждаться. Тэхён вздрагивает, он уже был похищен пару раз и первое, что ему говорили о таких ситуациях, это не паниковать и тянуть время. Юнги крадётся, постоянно оглядываясь, по пустому коридору, который ведёт к вип-зоне. В голове лишь одна мысль — успеть. Юнги видит разрушенную дверь которая висит на петлях, видит Тэхёна, который сидит на полу, прижимая к себе колени, двое альф, которые стоят спиной к Юнги в проёме с автоматами и еще одного, который стоит у бара с стаканом в руках, на диване сидят двое альф, которые очаровали их с Тэ. Юнги слышит автоматные выстрелы на первом этаже, это знак, пора действовать. Нужно действовать быстро и без колебаний, одного, который возле Тэхёна он вырубит, что делать со вторым, потом разберётся. Альфы не успевают повернуться на шум, Тэхён моментально реагирует на звук и отползает в сторону, альфа, который стоял у двери направляет автомат на главную цель этого задания — на Чон Чонгука, открывая спину Юнги. Юнги видит дуло пистолета, направленное на альфу и ему становится страшно, будто это на него направляют автомат. Ему хватает долю секунды, чтобы воткнуть нож по самую рукоять альфе в плечо. Альфа падает на колени, корчась от боли. Чонгук достаёт из плечевой кобуры*, которая спрятана под пиджаком, пистолет и стреляет бритоголовому прямо в лоб. Хосок хватает с пола автомат и стреляет в грудь альфе, который находился возле сероволосого парня на полу. Чонгук неверящим взглядом смотрит на омегу, который спас ему жизнь и говорит: — Оставайтесь здесь. Хосок достает из выдвижного шкафа в стене автомат, перезаряжает и они отправляются на первый этаж, где Намджун упивается в одиночку кровью. Чонгук проходит мимо омеги, который и слова не вымолвил и улавливает лёгкий шлейф клубничного запаха, который моментально забивается в поры. Чонгук обещает себе, что вдоволь насладится этим запахом. Хосок бросает взгляд на омегу на полу, который выглядит спокойно в такой ситуации и удивляется его выдержке. Мин аккуратно подходит к другу, боясь его спугнуть, спускается перед ним на колени. — Ты в порядке? — обеспокоенно вглядывается в лицо друга. Тэхён поддаётся вперед и обнимает крепко друга, сказав лишь короткое, но полное чувств: — Спасибо. Омеги поняли, что они не простые альфы, они связаны с преступным миром и решают незаметно выбраться из здания. Они проходят по коридору к лифту, на первом этаже бойня, слышны звуки выстрелов и глухих ударов, злобное рычание альф и болезненные хрипы. Через окно на кухне они выбираются на улицу. Стоя на заднем дворе, они глубоко вдыхают ночной воздух, пытаясь справиться с поступившей паникой. Юнги взял себя в руки и действует быстро и чётко, не оставляя никаких следов. Поверяет наличие телефонов и кошельков. — Постой здесь, Тэ, нужно замести следы,— говорит Юнги. Юнги решил, что лучше стереть свое присутствие здесь, ему сознание подсказывает, что это необходимо. Он выходит из-за угла и подходит к телу охранника в огромной кровавой луже, который пропустил их в клуб и забирает лежавший с ним список гостей, чтобы в случае чего, эти опасные альфы не смогли их найти. А Юнги чувствует, что они захотят это сделать. Он вспоминает приказной тон, который не терпит возражений черноволосого альфы, который приказал ему оставаться на месте. Он возвращается к Тэхёну, который сидел на корточках возле дерева, уткнувшись лицом в колени. Они все ещё слышат звуки бойни за спиной и отчаянно бегут, держась за руки, на жалея ног. Эта ночь навсегда останется в воспоминаниях омег, они не будут её стирать из памяти, они будут бороться со страхом и станут сильнее. Они будут вспоминать бессмысленные убийства, мозги, в перемешку с кровью на полу, необузданную жестокость и животный страх. Они не будут убегать от этих воспоминаний, они будут помнить, пока воспоминания не перестанут приносить им страх и боль. Тэхён чуть не лишился жизни, а Юнги чуть не лишился смысла жизни. Чонгук чуть не лишился жизни, но нашёл кое-что, что стоит больше жизни. Хосок чуть не лишился брата, но нашёл нечто хрупкое и бесценное. Каждое падение, предполагает взлёт. Если не хочешь падать, оставайся на месте, пока пыль не станет шелковым покрывалом покрывать тело от бездействия. Если готов взлетать, приготовься падать и снова подниматься, новым человеком. Белая птица испачкала лёгкие, сахарно-белые крылья в мазуте. Увязнув в вязком омуте чёрной непроглядной тьмы, она обретает силу. Черной птице никогда не стать ангельски белой, но белая может стать чёрной. *Смерть Софонбисы — картина Маттиа Прети (1670). Софонбиса добровольно выпила бокал с ядом, который передал ей её муж, давая ей выбор, жить в рабстве римского полководца или умереть свободной. Слуга передал эти слова и яд Софонибе. «Я с благодарностью, — сказала она, — приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели». Твёрдо произнесла она эти слова, взяла кубок и, не дрогнув, выпила. *Тахикардия — учащенное сердцебиение, когда частота сердечных сокращений в минуту 90 ударов и более. Тахикардия не является самостоятельным заболеванием, а лишь отдельным проявлением, симптомом. *Кобура — небольшая сумка (чехол) для ношения личного огнестрельного оружия.