***
Чимин поглядывает в окно, любуясь закатом. Такой необычный бордовый цвет беснующийся на домах и дорогах. Омега давно не видел такого заката, будоражащего его, со времён пребывания в Лондоне. Пока приятные запахи распространяются по комнате, раскрывая в себе нотки корицы и специй, омега чувствует пробивающийся сквозь остальные запахи клубничный. Такой сильный и тягучий, будто только собранную с плантаций клубнику привезли в их квартиру и ковром расставили по всему периметру. Чимин встревоженно направляется в комнату Юнги и находит того в позе эмбриона, хватающегося двумя руками за живот. — Юнги-я, да у тебя течка началась, — восклицает Чимин и бежит обратно на кухню за аптечкой. — Да блять, — переворачивает коробку с таблетками и тюбиками омега, желая найти заветные блокаторы. — Заебали эти молокососы, у одного течка, другой шляется чёрт пойми где. — Заебись, — Чимин наливает в стакан воды для Юнги, — я тут в роли мамочки не нанимался, — причитает омега себе под нос. Чимин, словно ураган, врывается в комнату и спускается на колени перед Юнги, поднося к нему таблетки и воду. — Пей, или засуну эти таблетки тебе в задницу, — голос Чимина пропускает заметную дрожь из-за беспокойства за друга. — Засунь, — отвечает Юнги, измученно улыбаясь. Проследив за тем, чтобы Юнги выпил таблетки, Чимин накрывает его одеялом и выходит из комнаты, прикрывая тихо за собой дверь, чтобы не создавать лишнего шума. Чимин направляется на кухню, чтобы позвонить Тэхёну, который знатно задержался и получит за это соответственные затрещины. Чимин нажимает на кнопку блокировки и видит сообщение от брата. Помоги. Одно слово. У Чимина сердце пропустило кубильт и оглушительно скатывается к пяткам. Одно слово и глаза Чимина наливаются слезами. Одно слово и Чимин в панике оглядывается по сторонам в поисках поддержки, которой не будет. Одна минута ушла на отчаяние и страх. Ровно одна минута ушла на то, чтобы отыскать по GPS телефон Тэхёна. В Чимине загорается адовое пламя злости. Он готов рвать и метать за своего брата. Хоть они и большую часть своих жизней друг друга фальшиво ненавидели, не желая говорить друг другу слова любви, но Тэхён всё же самый близкий, самый тёплый и незаменимый человек на земле для Чимина. Чимин уверен, что и для брата является незаменимым. Телефон издаёт протяжный звук, уведомляющий о местонахождении телефона. Чимин бесшумно бегает по всей квартире в поисках обуви и чего-нибудь тяжёлого, не забывая, что Юнги не в состоянии помочь ему, чтобы не случилось с Тэ. Чимин знает, что если он всё расскажет Юнги, тот сразу же подорвётся с кровати, делая вид, что с ним всё хорошо. Течный омега Чимину в данный момент не помощник, а лишь обуза, красная тряпка для быка. Чимин всё возьмёт на себя, все долги и ошибки друга и брата, все их печали и слёзы, защитит их от всех бед, как птица наседка, которая защищает своих птенцов ценой своей жизни. Поверх нежно розового пижамного комбинезона, который сливается с цветом волос омеги, он надевает косуху, недавно купленную за бешенные деньги. Чимин планировал в ней появиться в ненавистном университете, когда он будет забирать документы, чтобы поступить в другой. Но лучше момента и не придумать. Чимин цепляет взглядом дедушкину алюминиевую сковороду, которая пережила огонь, воду и медные трубы, и хватает её за рукоять, утягивая её с собой. Чимин располагает свой верный меч в виде сковороды на соседнем сидении ренджа и на всей скорости мчит к мигающей точки на экране, которая находится в паре километров за городом. — Если хоть одному менту посчастливиться меня сейчас меня остановить, — говорит омега, поглядывая на сковороду. — Точно, — восклицает омега, из-за всех сил нажимая на тормоз.***
Юнги крутится на кровати, утирая тыльной стороной ладони пот с висков. Бордовые прядки прилипли ко лбу, серые спортивные штаны пропитались вытекающей смазкой, белая безразмерная майка задёрнута к груди, оголяя белоснежный впалый живот. — Сука, — вздрагивает Юнги, чувствуя, как узлы в животе болезненно скручиваются. Боль настолько сильная, что омега не может выдохнуть обжигающий воздух из лёгких, не чувствуя боль. Впервые за все годы боль настолько острая, настолько безжалостная, что Юнги хочется волком выть, причинить себе другую боль, чтобы перекрыть ту, которая будто дробит кости таза омеги. Юнги знает как себе помочь, только упорно отодвигает от себя этот метод, пока боль острыми стрелами терзает его, не позволяя и рукой пошевелить. Юнги прикрывает глаза и видит образ альфы, слегка смутный, будто скрытый за туманом. Его чёрный силуэт размыт, но омега различает, что он высокий, плечи широкие и чёрную копну идеально зачёсанных назад волос. Омега чувствует возбуждение, обхватывающие сладкой истомой горло, вместо боли принося нетерпеливое желание почувствовать в себе недостающую деталь, чтобы чувство заполненности прочно уселось в голове, отодвигая на задний план последние крупицы воздержания и здравомыслия. Разум Юнги подкидывает ему такой желанный, но не принимаемый самим омегой образ. Тот самый, который ласкал тело омеги взглядом в клубе, который смотрел ему в глаза зверем, который одной фразой загнал его в тупик, желая ещё раз услышать стальные нотки в голосе альфы, который не принимает возражений. Юнги видит его острую линию челюсти и представляет, как бы он медленно целовал её, нежно касаясь языком. Омега просовывает руку под кромку боксёров. Юнги представляет, как альфа нависает над ним сверху, прижимаясь к нему всем телом, не оставляя между ними свободного пространства. Кожа к коже. Лицом к лицу. Сердца в унисон. Юнги касается болезненно ноющего члена. — Каково это, находится в руках сильного альфы? — спрашивает сам себя Юнги. — Волнительно, сексуально, — подкошенный течкой отвечает разум Юнги, подкидывая омеге другие картинки. Фантазия и течка не щадят Юнги, показывая другие картины. Альфа насаживает омегу до упора на себя, который расположился на его коленях спиной к альфе. Закусывает нежную кожу на плече и натягивает волосы омеги назад, предоставляя более широкий обзор тела на его коленях. Юнги не может сдержать стон возбуждения, вибрациями гулящий по всему телу омеги. Рука двигается быстрее, омега вот-вот испустит стон облегчения. Горячие и сильные руки альфы обхватывают талию омеги, крепче прижимая к себе, заставляя омегу обнять альфу двумя руками за шею. Губы альфы касаются губ Юнги, вторгаясь в податливый рот языком. Альфа сминает, кусает и терзает его губы, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть. Альфа отстраняется, напоследок оставив на губах нежный поцелуй, и клыками, словно у зверя, вгрызается в шею омеги, разрывая плоть и испивая сладкой крови. Юнги кончает себе на живот и убирает со лба взмокшие прядки волос. — Кончить от представлений о метке, — усмехается Юнги, пытаясь привести бешенное сердцебиение и неровное дыхание в порядок. — Блять. Совсем с ума схожу.***
Хосок садится напротив омеги в кресло цвета обжаренного кофе. Он внимательно осматривает омегу, отмечая его ангельскую красоту. Нежные черты лица, цвет угольных глаз, обрамлённые длинными ресницами, бледно-розовые губы, словно лепестки розы покрытые инеем. Родинка, еле заметная на кончике носа. Альфа хочет целовать каждый дюйм кожи этого омеги, хочет вдыхать полной грудью запах лаванды у впадин между ключицами, хочет терзать его тело под собой, целуя каждый палец идеальных запястьев. Хочет, но не позволяет своему зверю пуститься во все тяжкие. Альфа приказывает своему зверю спрятать клыки, иначе он сам их вырвет. Хосок не понимает, почему так реагирует на этого омегу, которого видел всего раз, но так паршиво влияет на его отстроенную годами броню. Хосок не готов крошить бетонные стены своего самообладания ради незнакомых омег, но сейчас сидит напротив него и сжимает атласную обивку кресла, чтобы не наброситься на омегу. Не сейчас. В комнату входит бритоголовый, волоча за собой на цепи скованного в руках альфу. На его лице нет живого места, тело, еле прикрытое лохмотьями, которые отдалённо напоминают футболку. Всё покрыто ранами и ссадинами, на шее виднеется синяк размером с ладонь. Тэхён испугано дёргаётся и отступает назад, узнавая в альфе того самого, который больно скрутил ему руки, пока омега испуганно пятился назад, не в силах пошевелиться. Он ударил его в живот, заламывал руки за спину, говоря, что вытрахает из него душу, а позже пустит по кругу. Хосок моментально поднимается со своего места, реагируя как цепной пёс на зов хозяина, только Хосок среагировал на испуганные глаза омеги и дрожащие руки. Хосок подходит ближе к омеге, не произнося ни слова. Тэхён будто бы и не реагирует на альфу, который украл его и привёз в это место. Всё его внимание сконцентрировано на альфе с татуировкой змеи, местами отсутствующей из-за порезов и ран. Тэхёну кажется, что если он отведёт хоть на секунду взгляд от него, ему снова придётся получать сильные удары в живот, снова выслушивать паскудные слова альфы о его участи, снова встретиться со Смертью. Скованный альфа поднимает глаза на спину Хосока, который стоит напротив испуганного омеги и дёргается вперёд, желая добраться к врагу, на последнем вдохе, который длится уже три месяца, урвать хоть кусок плоти. Хосок поймал его на первом этаже клуба, удачно узнав того, кто привёл на второй этаж сероволосого омегу. Хосок выпытывал у него все подробности о Чжехуне, лично крошил зубы и распарывал раны, ехидно усмехаясь. Когда из уст альфы с тату змеи вырвались слова о том, как он скрутил омегу, как повалил на пол и каким образом хотел с ним поиграть, Хосок с такой силой сжал кулаки, что ногти болезненно вцепились в собственную кожу. Альфа хотел вскрыть его череп, вынуть все внутренности из живота, наматывать на его горло, упиваться грязной кровью, выколоть ему глаза, за то, что тронул сероволосого омегу. — Какого чёрта со мной происходит, — рассуждал наедине с бокалом поздней ночью Хосок. — Какого чёрта мне так сносит крышу от того, что альфа сделал с омегой? — Хосок устало прикрывает глаза, пытаясь вспомнить его образ, его черты лица, но не выходит. Альфе казалось, что если он его снова не увидит, он не сможет унять своего зверя, не сможет вернуться обратно в колею преступного мира. Зверь кричит и воет, скребётся об грудную клетку, клыками вырывает на себе шерсть, требуя его, хотя бы взглянуть, хотя бы коснуться его шеи, кожи цвета жжённого сахара, провести пальцем по скуле. Ночами альфа не мог заснуть, чувствовал на языке привкус желчи, глаза, будто политые раскалённым свинцом, отдавали головной болью в виске. Когда уже было не в моготу, альфа под утро мчался на своём ламбо по пустым улицам Сеула в самые лучшие бордели города, заказывая только сероволосых омег. Когда слух о том, что Чон Хосоку нравятся серые волосы распространился, по всем борделям расхаживали омеги с серыми свежевыкрашенными волосами. Началось безумство за заветное сердце мафиози. Омеги, из семей знатного происхождения, сыновья высокопоставленных чиновников и эскортники мчали на всех парах в салоны красоты, выкрашивать волосы в серый. Омеги поджидали Чон Хосока у дверей его особняка, клуба. Испробовав по несколько омег за ночь, которых лично выбирал Хосок, он не мог успокоить клокочущую ярость в груди. Поглубже вгонял член в омег и насаживал до упора, заставляя тех срывать голоса и рвать под собой подушки, Хосок не чувствовал заветного наслаждения. Его зверю кидали лучшие куски мяса, самые отборные и свежие, на что он злобно фыркал и отворачивался, не желая даже смотреть на них. Зверь Хосока выбирал голод, чем поедание самых дорогих лакомств, желая только одно единственное, неиспробованное и такое далёкое. Цепь, сковывающая руки наёмника Чжехуна, дёрнулась, но человек Хосока с силой оттолкнул пленника назад, который хотел кинуться на Хосока. Тэхён испугался и поддался вперёд, желая укрыться, спрятаться, не видеть опасного скованного альфу. Хосоку не понадобилось ни секунды, чтобы распахнуть свои объятия, прижимая к себе дрожащего омегу. Руки альфы сжимают дрожащее тело омеги, как самое дорогое и хрупкое сокровище во всём мире. Тэхён глубже зарывается в воротник альфы, вдыхая запах дорогих духов и кедра. Кедровый запах разносится по венам омеги, отгоняя страх на задний план. Тэхёну хочется ещё и ещё вдыхать этот запах, хочется пропитаться им насквозь. Омега отпускает голову, прижимаясь лбом к груди альфы с закрытыми глазами, давая путь своим чувствам и инстинктам. Хосок жестом приказывает своему человеку увести и свернуть шею змее. Не выпустить пулю, не так просто. Сначала сломать обе руки, затем ноги, после, каждый из позвонков и если выживет, то свернуть шею. Хосок не любит церемониться и выслушивать как брат мольбу и сожаления. Чонгуку нравится ломать людей, Хосоку нравится ломать кости. Хосок планировал убить альфу на глазах омеги за все его страдания. Если бы омега попросил у Хосока самолично убить альфу, он бы без раздумий согласился. Но увидев его испуг, он и сам не на шутку испугался, не за себя, а за него. Хосок не умеет по-другому, не умеет по-нежному, он умеет ломать, вырывать, брать желаемое любыми путями, но сейчас поглаживает его идеально гладкую спину, пальцами пересчитывая все позвонки, вдыхает запах лаванды и не может насытиться. Его зверь торжественно поднял голову, послушно виляя хвостом, ликуя. Тэхён, будто проснувшись ото сна, резким движением руки отталкивает от себя альфу и диким зверем смотрит в его лицо. Хосок не ожидая такого от омеги, прикусывает нижнюю губу, желая унять злость и говорит: — В чём дело? Не понравилось? — ехидно усмехается и проходит мимо дикого зверька к бару. — Какого хуя ты украл меня? — отвечает вопросом на вопрос Тэ. — Ай как некрасиво, тебе бы рот с мылом помыть, — Хосок наливает себе виски больше, чем в прошлый раз. — Или найти ему лучшее применение, — подмигивает омеге. — Я не крал, а вежливо пригласил тебя через моих ребят, — поворачивается всем телом к омеге, стоящего у дивана. — Да кто ты такой, чтобы я делал то, что ты хочешь?! — голос Тэхёна стал на тон выше от возмущения. Хосок величественно подходит к омеге, довольно отмечая его дрожь по всему телу. — Можешь называть меня папочкой, — уголки губ приподнимаются, создавая острую как лезвию полуулыбку. Сощуренные глаза сканируют реакцию омеги. Хосок, пользуясь случаем, ещё раз глубоко вдыхает запах лаванды. — Не в этой жизни, папочка, — голос Тэхёна слегка писклявый из-за плохо скрываемого страха. Кажется, вот-вот и он свалится на землю, не сумея удержаться на ватных ногах. По кончикам пальцев разносятся электрические импульсы, лёгкое покалывание пульсирует под грудной клеткой. Разумная часть сознания омеги кричит ему «Беги», но где-то под грудной клеткой выведена надпись «Подчинись. Отдайся». Но выведенные пятна крови ещё прожигают кожу воспоминаниями о первом «знакомстве». Тэхён складывает руки на груди, выше поднимая голову. Если бы Хосок был дураком, он бы поверил в фальшивую смелость омеги, в бумажные шипы розы, которые нужны только для вида.***
Рендж Чимина мчит как скоростной поезд, достигающий триста миль в час. Чимину плевать на то, что он на встречной полосе и ему приходиться преодолевать препятствия из авто, как марио. Чимин не может определить, сколько времени он уже в пути, радует хоть то, что маячок, показывающий местонахождение Тэхёна, всё ещё мигает и находится в зоне действия сети. Чимин поворачивает голову влево и видит в зеркале позади себя агеру рубинового цвета с чёрными языками пламени на капоте. Он также двигается по встречной полосе, обгоняя машины. Слышится рык автомобиля и гудение собственного сердцебиения Чимина. Дикая агера будто приказывает Чимину пропустить его, дать дорогу королю. Чимин злится. Он тоже спешит и ему насрать кому он не уступит дорогу. Поток встречных автомобилей прекращается и дорога пуста. Лишь рендж Чимина, перекрывающий дорогу агере и вечерний тёплый воздух. Чимин знает, что ему не соревноваться с мощностью агеры, но и его малышка не пальцем деланная. Он вкладывает в неё по несколько тысяч долларов в месяц, улучшая и приспосабливая для подобных гонок. В один момент слышится звук, напоминающий взрыв. Чимин поворачивает голову и видит как агера стремительно обгоняет его, а выхлопные трубы горят синим пламенем. Агера опережает белоснежный рендж и резко тормозит, перекрывая ему путь. Чимин успевает среагировать, из-за всех сил нажимает на тормоз и руками цепляется за руль, чтобы не унесло. Из переднего сидения агеры выходит парень в стандартном костюме чёрного цвета. Его гримаса, которая была стократно разукрашена, выражает необъятную злость. Устрашающий альфа направляется к машине Чимина с сжатыми кулаками. — Ну сука, — рычит Чимин от злости. — Не на того напал, — омега отцепляет свои наманикюренные когти от меховой обивки руля и хватает дедушкину сковороду за рукоять. Альфа, верный пёс Намджуна и один из смертников, наученный жизнью от и до, не успевает среагировать, ошибочно полагая, что миниатюрный омега с розовыми волосами, кукольным лицом и худым телом, поверх которого надет розовый комбинезон, ничего ему не сделает. Но припугнуть бешеную сучку приказал господин Намджун. — Ну давай, хули, — Чимин острым носком ботинка бьёт альфе в ногу, отчего тот падает на одно колено, корчась от боли. — Не ты один спешишь, мудила, — Чимин подбрасывает в руках сковороду и со всей силы бьёт ею по лицу альфе, придерживая двумя руками. Альфа, не выдержав полученной по морде сковороды, валяется в бессознательном состоянии. Чимин довольно хмыкнул и оттопырив мизинец на руке, которая держит сковороду, как полагает молодым омегам высшего и интеллигентного общества, довольный собой направляется к своему белому коню, не подозревая, что на заднем сидении агеры за тонированными стёклами находится ещё один пассажир. Чимин пребывает на место, где на карте показана пустошь и въезжает в кирпичные ворота особняка, как Чимин уже понимает, важной шишки. Но Чимин ебал принципы в принципе, придётся познакомить недовольных со сковородой. Омега видит троих альф у здания и подъезжает к ним на своём авто, не взирая на газон и флору. Мысленно готовясь к худшему, омега даёт себе ментальный подзатыльник и выходит из авто со сковородой в руках. — Мне нужен Пак Тэхён, — громко произносит Чимин. — И никто не пострадает, — Пак предупредительно машет сковородой. Трое альф переглядываются между собой и начинают громко смеяться. Один из альф выбросил недокуренную сигарету и набирает номер босса, оповещая о приходе омеги, и два раза повторяя его имя. — Пак Тэхён находится на втором этаже, прошу, входите, — учтиво говорит альфа, сдерживая смешок. Чимин неодобрительно сощуривает глаза, отпускает сковороду и быстрым шагом проходит за дубовую дверь. Омега быстро поднимается по лестнице, одной рукой держась за перила и оглядывается по сторонам в поисках убийц, бойцовских собак с кровавыми мордами, людей с секирами, но пока что он видел только двух альф, которые всего лишь курили. От сердца немного отлегло, упал груз, что с его ТэТэ что-то сделали и за что ему придётся расквашивать морды сковородой. Разминувшись с Чимином в минуту из-за того, что Намджун долго отсмеивался над своим «непобедимым» смертником, который валялся на тёплом асфальте. Впихнув бессознательное тело в авто, альфа мысленно поставил пометку найти дерзкого омегу и поближе «познакомиться». — Надеюсь, в постели он такой же дерзкий, — думает Намджун, представляя, как будет заламывать руки омеги за спину, как будет целовать выгнутую под ним спину дикого зверька. Этот омега пробудил в Намджуне давно забытое чувство азарта, когда он играл в опасные игры с боссами, будучи несмышлёным мальчишкой без гроша в крамане. Намджуну хочется сделать из этого омеги ручного волчонка. — Дикий и гордый волк, который ест с моей руки, — довольно усмехается Намджун. Агера Намджуна паркуется перед особняком Хосока и как же был он удивлён, когда увидел рендж того самого омеги. Спросив у курящих альф, которые кланялись Намджуну чуть ли не в землю, где хозяин ренджа, он направился на второй этаж, быстрыми шагами огибая лестницу. Намджун видит распахнутую дверь и спину розоволосого омегу, который яростно что-то выкрикивает Хосоку и держит на готове на уровне головы сковороду. Альфа медленно подходит к омеге, пока между ними не остаётся несколько сантиметров, наклоняет голову к его макушке и шумно вдыхает. Намджун чувствует запах спелых персиков, только созревших, истекающих соком. Альфе кажется, что он чувствует на языке сладковатый сок и осторожно облизывает нижнюю губу, желая побольше вкусить самого лучшего лакомства на свете. Пульс Намджуна обрывается ровно в тот момент, когда омега поворачивает к альфе голову, сталкиваясь с янтарными глазами омеги. Альфа чувствует его дыхание и хочет ещё больше и больше, будто он находится под дозой, ему мало. Намджун чувствует себя одновременно победителем и побеждённым. Он нашёл персиковое дерево с самыми вкусными плодами, которое растёт в Эдеме*. Вкусивший плод с райского дерева, никогда не почувствует наслаждения и вкусов после него. Намджун нашёл, но дотянется ли он к плодам? Сможет ли горделивый воин пробраться сквозь шипы, которые беспощадно ранят и болезненно впиваются в кожу? *Эдем — райский сад в Библии. Слово «Эдем» израильтяне сближали с словом е’den — «наслаждение».