Дверь открывается

Послонявшись по дому, Никита решил проверить электронную почту. Душа не лежала, но работа все еще была для него слишком важна. В его ящике обнаружилось несколько писем. Два из них оказались спамом, а третье было от заказчика, чьи дома он фотографировал. Никите предлагали встретиться и захватить с собой отснятый материал. Ник чертыхнулся: кадры были сырыми. Хорошими, но все еще требующими некоторой доработки. Сделать ее Никита, очевидно, не успевал, потому он решил просто просмотреть снимки, выбрав самые удачные. Он взял камеру, карты памяти и погрузился в работу. Едва переступив порог кабинета, Андрей увидел за столом своего заместителя. Тот посмотрел на него и молча поднялся, уступая место. - Спасибо, - без приветствия отозвался на этот жест Андрей. – Что нового? - Да много всего. Даже не знаю, с чего начать. - Начни с начала, - натянуто улыбнувшись и тут же стерев с лица сие подобие улыбки, проговорил Андрей. Зам стал сухо излагать произошедшие в отсутствие начальства события. Отдельно остановился на текущих делах, коротко проговаривая обстоятельства каждого. Андрей кивал, соглашаясь или одобряя услышанное. Казалось, все было в порядке. Он готов был вздохнуть с облегчением, когда зам проговорил: - По последнему делу – Смирнов, фотограф. Андрей медленно поднял голову, оторвавшись от бумаг, устилающих его стол: - Да? - Прошлой ночью у него был контакт. - Контакт? Зам назвал время: - Да. Смирнов был на улице, на детской площадке, и к нему приблизился субъект. Андрей нахмурился. Не услышав ничего, зам продолжил, выкладывая перед начальством несколько темных фото: - Вот снимки. Опознать не удалось – неизвестный сделал все, чтобы его лицо было в тени. Андрей перебирал снимки, все сильнее хмурясь: - Что дальше? - Ничего. Смирнов был испуган, субъект сказал ему пару слов и ушел. - Проследили? - Нет. Андрей оторвал взгляд от фотографий и перевел его на своего заместителя: - Я, наверное, сейчас ослышался - нет? Зам вздохнул и потер переносицу: - Антон отвлекся. Сергей посчитал, что Смирнов важнее, и остался наблюдать за ним, пока тот не скрылся в подъезде. На скулах Андрея заходили желваки. Зам покачал головой: - Внушение я уже сделал. - Уволь. - Андрей… - Я. Сказал. - Хорошо, - зам спорить не стал, но нахмурился под стать своему начальству. - Подбери кандидатуру на место Антона и пригласи их с Сергеем ко мне: я лично проинструктирую. - Понял. - Сейчас?.. - Его сопровождают. Андрей только кивнул и барским жестом показал, что хотел бы остаться один. Заместитель вышел, притворив за собой дверь. Мужчина только усилием воли заставил себя сидеть спокойно, ничего при этом не разбив. Он понимал, что сам виноват: ослабил контроль и пустил на самотек. Совсем забыл за событиями последних двух дней. Помассировав закрытые веки, Андрей вздохнул. Его взгляд снова вернулся к рассыпанным на столе фотографиям ночного двора, съежившегося Никиты и человека, слишком вольготно чувствующего себя рядом с ним. Ничего не закончилось. Он допустил ошибку. Андрей мог бы, как прошлым вечером, зайти в квартиру Никиты, открыв своим ключом, но предпочел позвонить. С обратной стороны двери послышались шаги. Они стихли, и несколько секунд не раздавалось ни звука. Андрей смотрел в стеклянный круг дверного глазка. Потом щелкнул замок, и дверь отворилась. Никита выглядел так, будто только что вернулся, но не успел переодеться в домашнюю одежду. Он молча посторонился, пропуская Андрея внутрь квартиры. Разувшись, мужчина поймал Никиту за локоть и притянул к себе. Второй рукой он зарылся в волосы Ника и надавил, заставив его приблизиться настолько, что их лбы соприкоснулись. Посмотрев расфокусированным взглядом в глаза Никиты, Андрей легко коснулся его губ. Лизнул нижнюю губу. Рот Ника чуть приоткрылся, он осторожно ответил на невесомые прикосновения, поймав язык мужчины и тут же отпустив. Андрей улыбнулся и, погладив затылок Никиты, отпустил, позволяя отстраниться. Они стояли в темной прихожей все еще достаточно близко друг от друга. - Почему ты вчера хотел покончить с собой? – тихо и прямо спросил Андрей, не став ходить вокруг да около. Никита моргнул: он не ожидал этого вопроса. Его голова качнулась болванчиком из стороны в сторону, а потом он опустил подбородок. - Кто это был? Что он сказал тебе? Тело Ника дернулось, он попятился назад и отвернулся к стене. - Скажи мне, - попросил мужчина, кладя руку Никите на плечо. – Я помогу. Ему нужно было подтверждение своим опасениям. Никита сгорбился: - Я его не узнал. - Голос? - Нет. Не знаю… Он говорил слишком тихо. - Что-то определенное? - Он сказал... – Никита едва слышно прошептал: - Сказал, что скучал. Андрей шумно выдохнул. Он развернул Никиту к себе и крепко обнял. Ник, поколебавшись, поднял руки и вцепился в него, пряча лицо в складках одежды. - Тебе не нужно бояться. Не нужно бояться настолько… - казалось, мужчина испытывал боль, произнося эти слова. Ник улыбнулся уголками губ, хотя Андрей и не мог этого видеть, кивнул, надавив на плечо мужчины. - Можем прогуляться, не против? Никита отстранился и посмотрел на него: - Не против. Только давай сначала поедим – я только пришел и просто безумно хочу кушать. Андрей улыбнулся в ответ и взъерошил Никите волосы: - Давай. У тебя есть что, или закажем? Ник постарался припомнить, что из съестного есть в его холодильнике, но потом махнул рукой: - Закажем, - сказал он, следуя за Андреем на кухню. Еду доставили быстро. Это не было что-то особенное – две маленькие пиццы. Мясная – для Андрея и курица с ананасами – для Никиты. Они не спеша ели, бросая друг на друга долгие взгляды, и отворачивались, улыбаясь. Даже Никита. Даже Андрей. - Ты ведь не такой плохой, правда? Ник снял губами кусочек ананаса, медленно прожевал его. Он облизнулся и снова посмотрел на мужчину: - Почему ты занимался этим? - Никита сглотнул и замер в ожидании ответа. Отвечать Андрей не спешил. Он ел свою пиццу, и было непонятно: размышляет он над приемлемой формулировкой или вообще не желает говорить на эту тему. Когда Никита решил, что Андрей выбрал второй вариант, тот проговорил: - Это было моей работой. - Издеваться? - Разве я издевался? Никита покачал головой: - Нет, но… - Я себя не оправдываю. На тот момент это было частью моей жизни. Чудом сдержав грустную усмешку, Ник сказал: - Моей тоже, - он хотел что-то добавить, но не стал. – Ты доел? - Да, - Андрей вытер салфеткой губы. – Можем выдвигаться. - Пошли. Вечер был прекрасным: тихий и теплый, без ветра. В такую погоду можно было гулять до поздней ночи и не замерзнуть. Не сговариваясь, Никита и Андрей повернули в сторону набережной. Ник подумал, что не ходил сюда с момента, когда Андрей был для него случайным знакомым. Невольным собеседником. Большую часть дороги они шли молча, соприкасаясь плечами. Ладони Никиты в карманах куртки зудели от желания взять Андрея за руку. Он сдерживался и смотрел себе под ноги, пиная налипшие на асфальт листья. Андрей, в который раз, ощущался правильно – на своем месте. Несмотря на то, кем он был в прошлом и, возможно, в настоящем: Никита не знал, кем он является сейчас, а спросить не решался, боясь услышать горький ответ. Он не знал, важно ли это знание для него. Хотя… наверное, все-таки важно. Страшный человек на службе у страшных людей. Он – Никита – сумел избежать смерти, но, может, был кто-то, кто все еще… Он качнул головой, не в силах додумать до конца. Все его существо разом входило в чудовищный диссонанс при подобных мыслях. Что-то все же перепуталось в его голове. Никита не очень хотел знать, было ли это нормальным, или нет. Ему еще предстояло разобраться в себе. Он покосился на Андрея. Тот успел вытащить сигарету и теперь шел, выдыхая белые облачка дыма. Ник закусил губу. Он легко толкнул плечом мужчину и улыбнулся. Быть может, он никогда не поймет себя и не сможет принять страшную правду. Быть может, завтра он проснется и узнает, что все это ему только приснилось. Но сейчас… Близость реки и шелест голых ветвей настроили его на безотчетно романтический лад. «Мы на свидании», - подумал Никита и, качнувшись, пихнул Андрея уже сильнее. Мужчина посмотрел на него, вопросительно приподняв брови. И Никите на несколько минут захотелось отпустить ситуацию – не думать ни о чем. Как будто ничего не было (как же он устал!), как будто все было в порядке. Как будто это и, правда, было свидание. - Не догонишь, - хрипло проговорил он, развернувшись к Андрею лицом, пойдя задом наперед. - Что? – тот явно не ожидал подобного. Весь его вид выдавал крайнее замешательство. - Не догонишь! – раскинув руки в стороны, повторил Никита, ускорившись, а потом повернулся и побежал вперед. Оказывается, это было приятно – просто забыть обо всем. Ник улыбался, летя как угорелый к ограде набережной, желая добраться до нее первым (это было важным). Потом… Он все вспомнит потом и будет заниматься самоедством и страдать от кошмаров, страхов, вздрагивать при приближении незнакомых людей, ожидать голоса в собственной голове, мучиться осознанием, что Андрей выбрал не его (несмотря на секс, несмотря на то, что он чувствовал силу его желания), но сейчас не было ничего из этого. Только он, бегущий к реке. Только Андрей… Никита обернулся, и мужчина поймал его в объятия, оказавшись совсем рядом (естественно), развернул, закружив по инерции. Ник, быстро переступая ногами, чтобы не упасть, схватился за плечи Андрея и рассмеялся. Андрей тоже улыбнулся. Он посмотрел темными глазами, остановился, придержав запыхавшегося и растрепанного Ника. От него пахло свежим сигаретным дымом, одеколоном и чем-то своим. Андрей сделал несколько шагов, тесня Никиту, и тот, упершись спиной в жесткий поручень ограждения, понял, что все-таки добежал первым. Хотелось поделиться этим открытием. Он приоткрыл рот, собираясь выдать самую глупую на свете фразу, но вдруг все изменилось. Лицо Андрея, до этого расслабленное и улыбающееся, внезапно стало жестким. Он пихнул Никиту так сильно, что тот отлетел в сторону, больно ударившись об ограду набережной. Мужчина развернулся к нему спиной, выпростав руку, заслоняя собой. - Какая реакция, - раздался голос. Никита качнулся вперед, ткнувшись лбом между лопаток Андрея, с безотчетным ужасом узнавая этот голос, так долго преследовавший его в голове. - Привет, кисонька! – смешливые интонации не могли перебить того омерзения, которое вмиг охватило Никиту. - Убирайся, - тихо, но решительно произнес Андрей. - Нет, - просто отозвался Лис. Ник выглянул из-за спины мужчины и уставился на человека, стоящего перед ними. Это определенно был он – Лис. Даже без маски Никита никогда бы не забыл этих глаз. С ним обходились намного более жестоко, чем позволял себе конкретно этот человек, но Лис – он каким-то образом пробрался под кожу и поселился там. Возможно, это произошло потому, что он заставлял Никиту делать что-то добровольно. Все мерзости, которые пришли в его больную голову. От этого становилось очень страшно – знать, что твое тело могут вынудить поступить как-то не так. Губы Лиса растянулись в улыбке: - Вижу, узнал, - он склонил голову. – Пойдешь со мной? Я скучал. Никита не cмог ответить ему: он просто замотал головой. Его рука неосознанно коснулась Андрея, ища поддержки. Мужчина, не глядя, коротко сжал кисть Ника и быстро отстранился. - Уходи. Он никуда не пойдет. Лис перевел взгляд на Андрея: - Хочешь сказать: никуда, пока ты с ним? Андрей не ответил. Лис усмехнулся: - Он – мой. Я заплатил за него, - его глаза стали жесткими. Никита задохнулся, вдруг понимая, что все его мучения были инициированы… Он прижал ладонь тыльной стороной ко рту, подавляя приступ тошноты. Андрей переступил с ноги на ногу и чуть сместил Ника в сторону. Никита обернулся и увидел, как из аллеи к ним спешат два человека (он их не знал). То же самое увидел и Лис. И он не стал больше говорить: для человека с тяжелыми витыми мышцами – Ник слишком хорошо помнил его перекачанное тело (до зуда в кончиках пальцев), - Лис двигался на удивление быстро и легко. И мощно. Когда рука Андрея скользнула под куртку, он врезался в него, сшибив с ног, и они покатились по земле, нанося друг другу удары. Незнакомцы пробежали мимо Ника, один из них задел его, заставив отшатнуться. Все было словно не взаправду. Мозг Никиты отказывался в полной мере фиксировать происходящее. Он совершенно растерялся. Надо было помочь, сделать хоть что-нибудь, но Никита не мог сообразить, что именно он в состоянии был бы сделать сейчас. Ничего. Ник смотрел на то, как Андрея и Лиса растаскивают… пытаются растащить странные люди. Как один из них хватается за горло и валится на асфальт, жутко хрипя и плюясь кровью, а Лис с совершенно дикими, неестественными глазами перекатывается и отскакивает в сторону, скалясь, щерясь, отирая неизвестно откуда взявшийся нож от свежей крови. Оставшийся мужчина оставил Андрея, предварительно вздернув его вверх, помогая встать. Он отошел, пятясь спиной, доставая сотовый. Андрей вытащил из-под куртки пистолет. Он не успел его даже поднять, направив на Лиса – тот бросился вперед снова, предугадав это движение. Они опять упали. Лис не давал направить на себя оружие: он удерживал руку Андрея, бил, заставляя отвлекаться. В какой-то момент он смог выбить пистолет из его руки. Андрей изогнулся, бросив быстрый взгляд на Никиту, а потом крикнул в сторону мужчины с телефоном: - Уведи его! Быстро! Лис рассмеялся и тут же зашипел, пропустив удар. Андрей извернулся, попытавшись дотянуться до пистолета, но тот лежал слишком далеко. Мужчина с телефоном что-то быстро проговорив в динамик, подбежал к Нику и подхватил его под локоть: - Пойдем, - Никита перевел на него недоуменный взгляд. – Пошли! Я – друг. Тысячи вопросов крутились в голове Ника: друг? Чей друг? Что произошло? Он повернулся в сторону Андрея. Мужчины боролись, не уступая друг другу. На обоих была видна кровь. Своя и чужая. Разбитые скулы, нос, кровящие губы, руки. Никита выдернул локоть из хватки незнакомца, решительно покачав головой: он никуда не пойдет. Он не бросит. Ник прерывисто вздохнул и огляделся: он не равен Лису и, сунувшись в драку, мог бы вполне справедливо попасть под удар одного или другого мужчины. Наверное, это убило бы его. Но если бы он нашел что-то, что было бы способно ударить… Причинить вред. Мужчина рядом не давал ему сосредоточиться над планированием спасения Андрея: он тянул его за руку, несмотря на сопротивление. Андрей снова бросил взгляд в их сторону, пропустив при этом удар в плечо и чудом избежав тычка ножом – лезвие прошло совсем рядом с его телом, задев полу куртки, разрезая ее, почти пригвождая к земле. - Я сказал, уведи его! – проревел он. - Не стоит! – отозвался Лис, отклоняясь в сторону от летящего в лицо кулака. – Я все равно возьму… - он перекатился, вскочил на ноги, пригнулся и бросился вперед, - свое! Мельтешение рук и ног просто поражало. Оба мужчины дрались так, что Никита не мог предсказать окончание боя. Он все еще отпихивал руки незнакомца - «друга», который пытался выполнить поручение Андрея. Мужчине надоело, что Ник постоянно выворачивается, и он, пригнувшись, с силой впечатался в парня, ударяя его плечом в живот, заставляя согнуться, только затем, чтобы перехватить потом поперек туловища и потащить прочь. Внутри Никиты все заныло от отчаянной боли. Она была вызвана не только ударом. Он изогнулся всем телом и укусил волокущего его мужчину. Тот от неожиданности выпустил Ника, который не преминул воспользоваться этой возможностью и бросился обратно. Он забыл, что хотел найти палку или камень, чтобы помочь Андрею, – от обилия испытанных эмоций Никита понесся прямиком к дерущейся паре. Именно в этот момент, по странному стечению обстоятельств, произошло сразу несколько событий. Андрей все же сумел добраться до своего пистолета и направил его на Лиса, который продолжал медленно приближаться к нему, словно не видя наставленного на себя дула. Мужчина, стиснув зубы, нажал на курок – осечка громким щелчком взрезала осенний воздух. Лис зарычал, скалясь. Из-за ограждения набережной, непонятно откуда взявшаяся, взметнулась черная тень – маленькая и юркая, она заставила Андрея вздрогнуть от неожиданности и потерять концентрацию. Тень оказалась небольшой черной кошкой, которая с пронзительным мявом бросилась мужчине под ноги. Андрей, не ожидавший ничего подобного, оступился. Лис оказался более удачливым – он провел захват, заломив руку противника за спину. Нажав сильнее, сделав боль пыточной, он добился того, что пальцы Андрея разжались, выпуская пистолет. Лис, оттолкнув Андрея от себя, подхватил оружие, и когда мужчина, тяжело дыша, обернулся, выстрелил несколько раз ему в живот. Никита, будто напоровшись на невидимую стену, резко остановился, хватая похолодевший воздух ртом. Андрей удивленно опустил голову и посмотрел на свое тело, где по черной ткани рубашки стали расползаться влажные темные пятна. Сделал несколько шагов назад, прямо к темному проему лестницы, ведущей к беспокойной воде. Оступился и рухнул вниз. Никита в ужасе закрыл глаза, слыша глухие звуки ударов о ступени. Что-то странное творилось с ним. Он не понимал. Его грубо схватили за руку и куда-то потащили. Ник не знал, куда, не открывая глаз, он заторможенно следовал, спотыкаясь на каждом шагу, за тем, кто волок его вперед. Никите было все равно, кто это. Перед его зажмуренными глазами все еще стоял образ Андрея и страшных влажных пятен, расплывающихся по его одежде. Что-то огромное, плотно-колючее поднималось из внутренностей Ника. Оно давило на живот, на грудь, на горло. Никита всерьез боялся, что он не сможет удержать в себе это что-то, и оно прорвет его, вырвется наружу, уничтожив. Только это беспокоило его. Больше не было ничего. Он ничего не чувствовал. Абсолютно. Осенняя ночь холодила его щеки, которые почему-то были влажными. Кто-то рядом закричал. Сначала сердито и грозно, а потом жалобно и высоко. Ник открыл глаза и успел увидеть новую порцию красных пятен. Он тут же зажмурился снова и втянул голову в плечи. Его тащили дальше и дальше. Под ногами закончился асфальт, зашуршал гравий, потом закончился и он. Никита еле шел – ноги вязли в земле, но его все время толкали вперед. Кажется, что-то говорили – он слышал голос издалека и никак не мог на нем сосредоточиться, чтобы вникнуть в смысл произносимых слов. Это не имело значения. Не имело. Никита широко распахнул глаза, обнаруживая себя с другой стороны аллеи. Он оглянулся назад, туда, где совсем недавно стоял около заграждения набережной. Где Андрей обнимал его. Где упал вниз, скатившись по темной лестнице к холодной воде. Комок внутри Ника вновь толкнулся вверх, парня скрутило спазмом: он склонился, и его стошнило на землю, на коричнево-серую пожухлую траву. Нормально прийти в себя Никите не дали, потащив еще дальше. Он теперь все время оглядывался назад, стараясь рассмотреть за деревьями и теплым светом ночных фонарей хоть что-то. Что именно? Никита не смог бы ответить. Хотел ли он увидеть знакомый силуэт? Хотел ли убедиться, что все, что произошло, просто померещилось? Он не мог осознать. Наконец его перестали волочь через бесконечный газон и вытолкнули к невзрачной машине, стоящей на обочине дороги. Никита уставился на нее, словно на диковинное животное – на кита, готового проглотить его. - Садись! – приказали ему, распахивая переднюю дверцу. Никита тупо смотрел на потертую обивку салона, вдыхал сладковатый запах синтетического ароматизатора. - Садись, блять, кисонька! – Ника грубо впихнули в салон и с силой захлопнули за ним дверь. Никита безвольно растекся в кресле, только голову повернул в ту сторону, откуда его привели. Свет желтых фонарей теперь казался таким далеким. По коже прошелся холод, покрывший ее мурашками: Андрей остался там. Лежать в темноте. Один. Истекающий кровью. Около плещущейся воды. Рука осторожно легла на стекло. Никита слышал, как позади него открылась дверца, сел Лис, как он завел мотор, и не стал оборачиваться. Никита смотрел на набережную, гладил кончиками пальцев стекло. Губы дрожали. Во рту стояла горечь после рвоты. В носу защипало от скопившейся влаги. - Что ты там высматриваешь? Ник не ответил. Машина мягко тронулась и поехала в сторону города. Никита поворачивался сильнее, чтобы не потерять набережную из вида, но через некоторое время она все-таки исчезла. Больше не было видно ни деревьев аллеи, ни света фонарей, ни фрагментов ограждения. - Он сдох. Сам виноват, - Лис хмыкнул и толкнул Никиту в плечо: – Развернись. Мне проблемы не нужны. Никита послушно сел прямо. На Лиса он не смотрел – только на дорогу. Мужчина некоторое время бросал на него взгляды, потом тронул за колено: - Не реви, - он сжал ногу Никиты. – Все будет нормально. Ник медленно повернул голову в его сторону. Уставился прямо в глаза: - Нормально? – переспросил он охрипшим голосом. Лицо Лиса было перепачкано в земле и крови. На левой скуле наливался цветом багровый синяк. Взгляд Никиты прикипел к нему – это была метка Андрея. Он дрался с Лисом из-за него. Он ударил этого человека. А теперь Андрея нет - остался далеко позади, лежать на земле. Совсем один. И у Никиты почему-то должно быть теперь «все нормально». Он моргнул, а потом рассмеялся. Ему показалось это очень смешным. Никита сидел и хохотал, как сумасшедший. Нет, ну, в самом деле, это было очень забавно. Лис смотрел на него с сомнением. Потом глянул на свое отражение в зеркале и, чертыхнувшись, потянулся к крышке бардачка, чтобы достать оттуда влажные салфетки. Никита, наблюдая за его действиями, за тем, как неуклюже он оттирает перепачканное лицо, засмеялся еще громче. Он смеялся до тех пор, пока его не стала мучить икота и не заболел живот. Ник осекся, вздрагивая, и обессиленно прижался виском к прохладному стеклу. Больше Лис с ним не разговаривал, и Никиту это вполне устраивало. Он смотрел на дорогу, как они проезжают квартал за кварталом, как выезжают на дорогу, ведущую из города. Наверное, Никита должен был переживать и бояться. Наверное, должен был испытывать хоть какие-нибудь эмоции по поводу своего пребывания в машине Лиса, но он по-прежнему не чувствовал ничего – полное равнодушие к своей дальнейшей судьбе. Андрей… Никита прикрыл глаза. Икота не проходила, и он просто сидел, зажав кисти рук коленями, пытаясь согреться, защититься от холода, расползающегося у него внутри. Было очень больно. Больно и холодно. Андрей дышал часто, неглубоко, но и это было слишком. В животе словно клубок ядовитых змей поселился – они жалили его, пекли своим ядом. Он застонал. Никита… Никита остался на освещенной светом набережной. Дурак. Зачем-то рванулся к нему. Он же приказал уйти! Он же велел… Мысли путались, но Андрей постоянно цеплялся за этот образ – Ник в теплом свете фонарей. Вспоминать было почти так же больно, как получить две пули в живот. Если бы Андрей мог, он бы посмеялся: в него выстрелили из его же собственного пистолета. Какой позор. Вот уж точно пора на пенсию. Совсем никуда не годится. Никита… Лис… Андрей сжал зубы. Он попытался приподняться, и все вокруг закружилось. Внутри как будто сместилась тектоническая плита, вызвав цунами боли, которое прошило его единой безжалостной волной от макушки до кончиков пальцев. Он заскреб пальцами по влажной от близости реки земле. Нужно было как-то выбираться. Как-то двигаться… Но вся загвоздка заключалась в том, что Андрей не представлял, как это сделать: сознание то и дело уплывало, и думать становилось все сложнее. Кроме того, боль действительно была адской, и она все нарастала, грозя разорвать его в клочья. Наверное, одна из пуль попала в желудок. Дерьмо. Если это так, то желудочный сок прямо сейчас вытекает в его внутренности. Андрей прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на том, чтобы остаться в сознании. Положить руку на живот оказалось задачей почти невыполнимой. Он справился. Собственное тело ощущалось твердым, будто набитым камнями. По виску скатилась капля холодного пота. Андрей попытался сглотнуть, но рот был сух. Господи, так хотелось пить. Плеск воды лишь усиливал жажду. В голове все начинало мешаться и уплывать. Где он? Почему лежит на чем-то неимоверно холодном? Почему вообще так холодно? И больно… А, да. Андрей вспомнил: в него стреляли. Он открыл глаза, упираясь взглядом в темноту, клочья облаков, деревьев, плавающие блики неверного света. Было еще что-то, что ускользало от него. Он старался сосредоточиться, но чернота наверху плавно приближалась, давя, грозя обрушиться и раздавить. Но было что-то еще… Андрей моргнул. Он был не уверен, но ему казалось, что он слышит крики, шум. Он слышал топот. Или, возможно, это был плеск волн. Он лежал на берегу реки и просто адски хотел пить. Смешно. Столько воды, а он не мог до нее дотянуться. Никита. Воспоминание хлестнуло раскаленным прутом, заставив громко застонать. В глаза Андрею ударил яркий свет. Он зажмурился так, что из-под ресниц пролегли влажные дорожки слез. - …ышите? Голоса плавали вокруг него, и света стало больше. Он жег сетчатку глаз даже сквозь закрытые веки. - Вы слышите меня? Вы слы… Фразы обрывались и становились неразборчивыми. Андрей не мог посмотреть, кто был рядом, из-за света, который ослепил его. Но было очень важно сказать… предупредить… Он разлепил сухие спекшиеся губы: - Ник… Никита… - пытался произнести он имя, но ничего не получалось: только тихие булькающие хрипы и отдающие металлом пузыри в уголках рта. Рядом все-таки кто-то был. Это не привиделось Андрею. Его ощупывали, поднимали веки, куда-то перекладывали, не переставая ярко освещать. Андрей не сопротивлялся, временами теряясь в пространстве. Вот он лежал на земле, а в следующий момент – парил, покачиваясь. А потом его куда-то везли. Он чувствовал пары бензина, чего-то синтетического и еще острый запах медикаментов. И думал, что снова о чем-то забыл. Забыл… В него стреляли. Кто? Андрей чувствовал, что это очень важно: вспомнить, кто именно. Он напрягался, и тогда ко всему прочему добавлялась головная боль. И так хотелось пить. Он приоткрывал рот, чтобы попросить хотя бы капельку воды, но… Лис. В него стрелял Лис. Волнение и тревога поднимались дурнотой от середины груди, превращаясь в выкручивающую внутренности боль. Никита. Там был Никита. Они гуляли. Никита побежал. И он смеялся, а потом – потом появился Лис. И стрелял в него. Никита остался без защиты, один на один с Лисом. Человеком, который его заказал. Который наслаждался каждой секундой его страдания, режиссировал сессии. Участвовал в них, чтобы убедиться, что все так, как надо… чтобы выпить как можно больше чужой боли. Никита остался… Он видел. Никита видел. Андрей приоткрыл глаза. Ночного неба над ним больше не было: только белый потолок с продолговатой лампой. Наверное, это была машина (она раскачивалась… потолок раскачивался…) Целые фрагменты времени теряясь, уплывая в никуда. Андрей был уверен, что не закрывал глаза, не засыпал, и в то же мгновение он осознал, что его больше не качает. Только влечет куда-то вперед. И потолок над головой уже не машинный. Снова провал. Лица. Много лиц. Что-то надо вспомнить. Что-то не так. Андрей нахмурился, вспоминая. Мысли с трудом ворочались. В него стреляли. Лис. Никита. Андрей повернулся к человеку с белой маской на лице, с широкими пластиковыми очками, закрывающими лицо. - Н-ни-и… - только и удалось прошептать ему. Человек – мужчина (это мужчина?) – склонился над ним, что-то поправив на Андрее. - Никита, - одними губами, без звука прошептал Андрей, и лампы над ним стали стремительно расплываться. Он попытался удержаться в сознании, но это было выше его сил. Андрей провалился в серую тупую муть, все перестало иметь суть и вес. Он был должен что-то вспомнить… Должно быть, Никита заснул, иначе он бы не смог объяснить, как они с Лисом только что были на выезде из города и внезапно оказались в какой-то глуши, которая не была похожа даже на деревню. Домов не было. Конечно, из-за темноты Ник мог не разглядеть, но… нет, точно, домов не было. Вернее, дом был, но только один. - Выходи, - приказал ему мужчина, заглушив мотор. Никита молча подчинился. Он не сопротивлялся: какой в этом был смысл? Он видел драку Лиса и Андрея и понимал, что абсолютно не ровня этому человеку. А надумай он сейчас рвануть куда-нибудь в попытке сбежать, его быстро догонят и вернут. И, возможно, тогда будет не так хорошо, как сейчас. Никита опустил голову: воспоминание об Андрее отозвалось болью в животе. Он страдальчески свел брови на переносице и прикусил губу, чтобы хоть как-то притупить выматывающее, тянущее жилы ощущение. Андрея больше нет. Больше нет. Ник тихонько застонал. На плечо тяжело опустилась рука: - Мне нравится, когда ты не выделываешься, - доверительно сообщил ему Лис. Никита поднял на него взгляд, но не смог разглядеть в темноте. Отвечать не стал. Лис подтолкнул его в сторону дома: - Ну, пошли? Будешь гостем, - он как-то нехорошо усмехнулся, и Никита понял, что он будет в этом месте кем угодно, но только не гостем. Надо было бежать? Надо было… что? Что он должен был сделать? «Уведи его!» - голос Андрея в голове был настолько реален, что Никита вздрогнул. Он остановился как вкопанный, ступив лишь пару шагов. Уголок рта дернулся, и Ник, не удержавшись, расплылся в улыбке. Потом хихикнул и наконец рассмеялся. Господи, сколько месяцев он слышал в своей голове голос Лиса. Сколько раз его это мучило, выматывало. Галлюцинации, страх, тошнота. Он чуть не покончил с собой. Смех оборвался. А потом пришел Андрей. Он всегда приходил: дверь открывалась, и он появлялся на пороге, чтобы отвести его на пытку, или забрать из жестоких рук, обессилевшего. Или спасти. В том ужасном здании. На набережной. В собственной ванной. Дверь открывалась, и там стоял Андрей. Лис обернулся к Никите и поинтересовался: - Что смешного? Ник только мотнул головой и заставил себя сделать несколько шагов. Потом он снова остановился и спросил: - Вы убьете меня? Лис снова посмотрел на него – черный и нечитаемый в темноте. - Убью? Нет. Не думаю. - Зачем я вам? - Я за тебя заплатил. Ты – мой. Мы не закончили. Никита должен был что-то чувствовать по этому поводу. Наверное, страх. Он должен был испытывать страх или нечто большее, учитывая фантазию человека, стоящего перед ним. Но не чувствовал. Он вздохнул: - Почему я? Почему вы выбрали меня? Что я сделал, что вы выбрали меня? Лис покачал головой, подхватил его под локоть и потащил к дому. Судя по всему, разговоры его утомили. Никита отчаянно оглянулся на машину и позволил увлечь себя к небольшому, но добротному дому. Его втолкнули внутрь так, что он запнулся об порог и чуть не растянулся в прихожей. Щелкнул выключатель, и помещение осветилось. - Вот ты и дома, - довольно произнес Лис. Никита обернулся на него. Выглядел мужчина ужасно: растрепанный, с ссадинами на лице. На скуле уже налился полным цветом синяк. Ник почувствовал странное чувство удовлетворения – ему, Лису, было больно. Хоть на какое-то мгновение этому уроду было больно! И сделал это Андрей. «Мой Андрей», - Никита поднял подбородок, крепко сжав зубы. Наверное, что-то отразилось на его лице, потому что Лис нахмурился. Он снял свою куртку, хотел повесить на вешалку, но поморщился, взглянув на нее: она вся была в грязи и бурых пятнах. Лис бросил ее на пол и снова перевел взгляд на Никиту. - Раздевайся, - проговорил он. Никита снял куртку и пристроил ее рядом с одеждой, висящей на вбитых в стену крючках. Потом он разулся. Аккуратно отставил ботинки к обувнице, отмечая пестрый деревенский половичок на полу. Что делать дальше, Никита не знал. Лис ухмыльнулся: - Я сказал «раздевайся», кисонька. Ник взглянул на него: - Я разделся, - возразил он. Лис покачал головой и приблизился. Никите захотелось отступить назад, но он усилием воли заставил себя остаться на месте. Мужчина встал совсем рядом с ним. Отвел в сторону отросшую челку, погладил по скуле, от чего по спине Никиты пробежалась шустрая стайка мурашек. - А я все еще вижу на тебе одежду, - он замолчал, давая Никите возможность осознать, что он от него хочет. Некоторое время Ник тупо смотрел на своего прошлого и, он не сомневался, будущего мучителя, а потом его глаза расширились в понимании. - Полностью? – спросил он севшим голосом. - Полностью, - подтвердил его догадку Лис. Его лицо лучилось таким довольством, что это был уже не лис, а сытый довольный кот. Который поймал мышь и предвкушает скорое развлечение. Никита задумался. Он действительно задумался. Наверное, поэтому он не заметил, как изменилось лицо Лиса. Крепкая тяжелая пощечина опрокинула Никиту на пол. Он ударился головой об стену и прижался к ней щекой, чтобы окончательно не свалиться. Перед глазами заплясали разноцветные искорки, в ухе противно зазвенело. Ушибленная щека занемела, а потом отозвалась тянущей тупой болью. - Кисонька, - мягко, даже ласково, обратился к Никите Лис: - не нужно размышлять над моими словами. Ты понял? – Никита смотрел куда-то в район коленей мужчины. Там на брюках тоже были пятна земли и даже травы. До сих пор не отвалившиеся веточки. - Не слышу ответа, - более жестко проговорил Лис. - Я понял, - тихо, непослушными губами отозвался Никита. - Что ты должен сделать? - Не размышлять. - Это само собой. Еще? Ник на секунду прикрыл глаза: - Раздеться. Кажется, мужчина довольно хлопнул в ладоши. Громкий звук заставил Никиту дернуться. - Умница! – похвалили его. – Можешь приступать. Цепляясь за стену, не будучи уверенным в том, что сможет стоять самостоятельно (в голове все еще шумело), Никита поднялся. Он оторвал ладонь от горячей саднящей щеки и стал расстегивать пуговицы на рубашке. На Лиса он старался не смотреть. Он смотрел на дверь. На дверь, которая была так близко, прямо за спиной мужчины и до нее было всего несколько шагов. «Она не откроется», - сказал он сам себе, вспоминая удивленно-раздосадованное выражение на лице Андрея, когда он смотрел на влажные пятна крови, расползающиеся по его одежде. Андрей не придет за ним. Он мог бы быть сильным и попытаться продержаться. Рубашка неопрятным комком упала к его ногам. Но Андрей не придет. Никогда. Губы Никиты дрогнули. Его тут же оборвал грубый окрик: - Не смей! Никита удивленно посмотрел на мужчину. - Не смей реветь, - жестко проговорил он, хищно улыбаясь, буквально облизывая взглядом полуобнаженную фигуру парня. – Если я не приказал. Моргнув, Никита потупился: сколько еще всего он должен будет сделать по его приказу? В груди тягостно заныло. Он постарался отогнать от себя ненужные мысли, полностью сосредоточившись на своей одежде. Руки легли на пояс джинсов, расстегнули пряжку. Никита поражался самому себе: вся эта ситуация напоминала ему события похищения. Там его тоже заставили ходить обнаженным. И так же, как и тогда, эмоции Ника притупились. Что он чувствовал? Мерзкое отупение, будто все, что происходит – не с ним. Наверное, было бы легче, если бы его эмоции могли найти выход. Никита взглянул на Лиса, стаскивая с себя джинсы. Он замер навытяжку перед мужчиной, стоя только в трусах и носках. Лис с интересом разглядывал его тело. Его брови приподнялись в удивлении, когда он развернул Никиту к себе спиной и посмотрел на свежие порезы, испещряющие бледную кожу. - Что это? – спросил он, легко касаясь затянувшихся ранок пальцем. - Упал, - соврал Никита. Рука Лиса замерла, а потом продолжила свой путь, исследуя, присваивая каждый порез себе. Потом мужчина заговорил: - Это его работа? – он не уточнял, чья именно, но Никита и так понял. Он подразумевал Андрея: бил ли тот Ника? Делал ли его своим? Голова Никиты стала тяжелой, и он склонил ее, вспоминая: Андрей пришел к нему, не дал навредить себе. Он его спас. Он разделил с ним боль, перевернувшись на спину, прямо на осколки зеркала. А потом… Никита прерывисто вздохнул… потом он позаботился о нем. Это было так горько. Толчок в спину отвлек его от безрадостных мыслей. - Я задал вопрос, - Лис рывком развернул Никиту к себе лицом. Ник посмотрел прямо в глаза мужчине и ответил: - Нет. Вторая пощечина, уже по другой щеке, отбросила Никиту к противоположной стене. Он успел подставить руки и не ударился так сильно, как в прошлый раз. Это показалось ему смешным, и Никита тихо рассмеялся: скоро он пересчитает собой все стены в этом доме. А потом станет неинтересен и его просто убьют. Смех стих. Никита выпрямился и повернулся к Лису. - Ты изменился, - с неприязнью в голосе проговорил тот. – Мне не нравится, что он сделал с тобой. - Он ничего со мной не делал, - заступился за Андрея Ник. Лис усмехнулся: - Ты так думаешь? Я видел все, - глаза Никиты расширились, но он отказывался понимать, о чем именно шла речь. Лис охотно пояснил: - Ты думаешь, только у твоего дружка имелся доступ в твою квартиру? – Ник вздрогнул. – Да там был чертов проходной двор! Только я этим воспользовался, а он нет. - Воспользовался? Лис утвердительно кивнул: - Камеры. Я поставил камеры – по одной в каждом помещении. За тобой было забавно наблюдать. Жаль, что все просмотреть не успел: твою спину я совсем не помню. Никита сглотнул: - Голос… - хрипло прошептал он. – Ваш… - он вскинул глаза на Лиса: - Твой голос у меня в голове! – у него перехватило дыхание, Ник даже перешел на «ты». Мужчина рассмеялся и погладил Никиту по все еще саднящей от удара щеке: - Нет, кисонька, это уже твои заскоки. Не нужно приписывать мне лишнего, - он внимательно осмотрел Никиту, и его взгляд стал серьезным: - Он испортил тебя, превратил в… - Лис не договорил, но весьма красноречиво поморщился. – Ничего, - его пальцы чувствительно прошлись по горячей щеке, - ничего, я это исправлю. Раздевайся, - он был почти ласков, когда говорил это, - сегодня первый и последний день, когда я повторяю по несколько раз. Больше подобного я делать не буду. Он отошел от Никиты и замер в ожидании. Ник стащил с себя трусы и носки, отбросил их к остальной одежде и выпрямился. - В комнату, вперед! – скомандовал Лис. Никита покорно пошел туда, куда от него требовали. - Не останавливайся, - продолжал приказывать мужчина, и Ник продолжил свой путь. Он дошел почти до конца комнаты, его толкнули направо в еще один коридор. Здесь Лис свет включать не стал, и Никита шел практически на ощупь, очень надеясь, что ни обо что не споткнется и не упадет. Они вышли в небольшое помещение, которое при желании можно было назвать подсобкой. Когда включился свет, Ник увидел различные хозяйственные принадлежности: ведра, тряпки, швабру и веник, здесь была даже лестница. На стенах висели инструменты, еще стоял большой деревянный короб с плотно закрытой крышкой. Лис обошел Никиту, подошел к коробу и легко сдвинул его в сторону. Потом отогнул кусок линолеума, под которым обнаружилась дверь в полу. Мужчина отогнул хитро завернутые петли, которые складывались в странную конструкцию, служившую, видимо, замком, и открыл дверь. Снизу повеяло земляным холодом. Никита с опаской посмотрел туда и не увидел ничего, кроме черноты. Лис повернулся к нему и поманил пальцем. Медленно переставляя внезапно онемевшие ноги, Ник подошел к мужчине. Того, что случилось дальше, он не ожидал: Лис обхватил его ладонью за шею, сжал и одним сильным движением швырнул вниз. Сердце ухнуло куда-то в живот. Краткий момент падения привел все спящие чувства Ника в состояние бодрствования: как по волшебству, в нем поднялась волна страха и отчаяния. Он не хотел! Он не мог!!! Земля встретила его неласково. В первый момент Никита даже решил, что сломал руку. От удара из легких вышибло воздух, и он потрясенно лежал, боясь пошевелиться, разевая рот, будто рыба, выброшенная на берег. - Мне нужно отдохнуть, - раздалось сверху, и Никита посмотрел в светлый проем прямо над собой. – Не хотелось, чтобы ночью тебя посетила светлая мысль сбежать или сделать еще какую-нибудь глупость, кисонька. Ник бы не стал. Он тоже устал и был истощен, и ему хотелось сказать это Лису, но он смутно понимал, что никто его слушать не станет. Поэтому он промолчал. Лис глядел на него какое-то время, а потом сказал: - Хорошо тебе отдохнуть, кисонька. Обживайся в своей комнате, - и захлопнул дверь. Послышался металлический скрежет запираемых замков, а потом звук волочения – видимо, Лис поставил деревянный короб на место. Удаляющиеся шаги подсказали Никите, что он остался один. Он был в таком потрясении, что даже не догадался осмотреть свое пристанище, или, вернее было бы сказать, тюрьму, когда еще был свет. Теперь же Ника окружала кромешная тьма. Он лежал на полу, под руками был, судя по всему, выложенный кирпичом или каким-то похожим материалом пол. Несмотря на то, что он был в каком-то небольшом подземном помещении (подвале?), Никита ощущал слабое движение воздуха. Он не видел, была ли здесь вентиляция, но ветерок обнадеживал, что он, по крайней мере, не умрет от удушья. Никита собрался с силами и приподнялся, осторожно шевеля рукой, на которую так неудачно приземлился. Ему повезло – она не была сломана, но ужасно болела. Вытянув здоровую руку вперед, Никита слепо пошарил ею в пространстве. Ему пришлось немного сместиться вперед, чтобы пальцы мазнули по противоположной стене. Никита вздрогнул от прикосновения, отдернул руку, но потом вернул ее, приложив всей ладонью. Здесь тоже, если верить его ощущениям, был кирпич. Ник медленно обошел периметр своей тюрьмы и везде натыкался лишь на голые кирпичные стены. Когда он пошел по второму кругу, он остановился. Глаза уже должны были привыкнуть к темноте, но Никита по-прежнему ничего не видел. Он прислушался: в доме над ним было тихо. Он не слышал ни шороха. Никита опустился вниз и сел, подложив под себя ладони – кирпичный пол был холодным. Ник перевел дыхание. Его голова склонилась вниз, он весь согнулся, сжался, стараясь стать меньше. На голую коленку что-то упало – маленькое и теплое. Влажное. Потом ощущение повторилась, покрывая колени Никиты мокрыми, быстро остывающими каплями. Прошло несколько секунд или, возможно, целая минута, прежде чем Никита сообразил, что плачет. В первых строках моего письма: давайте договоримся, что у автора альтернативная больничная вселенная. Автор сделал несколько допущений и, черт, пусть так и останется: посещать реанимации - можно, перемещаться по больнице без ведома врачей – реально, найти нужную палату – да просто спросите на сестринском посте или ресепшене. Если кого-то это не устраивает (ненавижу такие фразы, но… ): ребята, я не стою с ножом у горла и не говорю «читайте, или я лишу вас жизни!» Выбор есть всегда: как правило, он находится в верхнем правом углу. Те же самые предупреждения и насчет нашей полиции – альтернативная вселенная. Прошу принять и простить. Поднять веки было довольно тяжело. Он пытался сделать это несколько раз, и все, в чем преуспел – маленькая щелочка, сквозь которую был виден только яркий белый свет. Даже это простое действие выматывало. Андрей никогда не задумывался над тем, насколько тяжело просто поднять веки. Сил не было никаких. Он плавал в каком-то мутном мареве. Во рту был странный вкус и еще что-то. Андрей попытался дотронуться до этого языком. Оно мешало. Он снова попытался разлепить тяжелые веки и… заснул прямо посередине очередной попытки. Следующее пробуждение вернуло ему звуки и запах: мерное пищание каких-то приборов и медикаменты. Андрей пошевелил рукой. Вернее, ему хотелось сделать это, но руки были в сговоре с веками. Хотя последние все-таки начали слушаться мужчину - он приоткрыл глаза. С трудом, не сразу, но ему это удалось. Глаза сразу же заслезились. Было больно смотреть, но Андрей, превозмогая резь и жжение, заставил себя оглядеться. Большая белая комната, высокие кровати, мониторы, какая-то техника. К нему приблизился человек в темно-синем костюме. Врач. Это был врач. Андрей посмотрел на него, хотел сказать… Он забыл, что именно. Прикрыл веки, пытаясь вспомнить, и это было его ошибкой. Когда Андрей проснулся в третий раз, он увидел около постели Сашу. Мужчина выглядел очень обеспокоенным. Он разговаривал… с кем-то. С кем именно, Андрей не видел: для этого нужно было повернуть голову, а он совсем не чувствовал себя способным на этот подвиг. Но он мог подать знак. Андрей напрягся и издал звук. Это был странный звук, потому что то, что находилось у него во рту, ужасно мешало. Однако он добился успеха. Саша замолчал и повернулся в его сторону. Его глаза расширились, когда он увидел, что Андрей смотрит на него. Александр что-то быстро говорил, но Андрею было сложно сосредоточиться. Хотелось сказать, чтобы Саша перестал частить и повторил помедленнее, но… Андрей очнулся, и в его рту больше ничего не было. Кроме ужасной сухости. Он чувствовал себя ужасно, и пить хотелось невыносимо. - П-пить… - попросил он у пустого пространства и не узнал своего голоса, до того скрипучего и чужого, что непроизвольно вздрогнул от этого открытия. Впрочем, чудо произошло: около его лица возник стаканчик с трубочкой. Трубочка ткнулась в губы Андрея, и он послушно прихватил ее ртом. Вода ощущалась странно, но была на удивление вкусной. Он пил и не мог напиться. И потянулся – попытался потянуться – следом, когда стаканчик отплыл от него. Андрей протестующе застонал. - Прости, - раздался голос Александра, - тебе нельзя много пить за один раз: ты перенес операцию на желудке. Немного погодя я дам тебе еще. Не жадничай. Андрей облизнул сухие губы и вздохнул, расслабляясь. Спинка его кровати немного поднялась. Ему стало удобнее воспринимать окружающий мир: он все еще лежал, но теперь мог лучше рассмотреть все вокруг. Саша вышел из-за изголовья кровати и встал так, чтобы Андрей его видел. - Привет, - поздоровался он и слабо улыбнулся. Тревога буквально плескалась в глазах мужчины. Андрей моргнул, здороваясь. Саша понял. Он кивнул и опустил взгляд: - Ты испугал меня. Честно, - Александр снова взглянул на Андрея, - не делай так больше. Это было ужасно. Мне позвонили из полиции, потом из больницы… - он вздохнул. – Во что ты влип? Это твои дружки? Они? Андрей нахмурился, вспоминая. Саша покачал головой: - Андрей… ты должен был прекратить все это. Андрей не понимал, что имеет в виду Александр, но что-то тревожило его. Он беспокойно обвел палату взглядом, задержался на капельнице, пузатом прозрачном пакете с каким-то лекарством. - Я не смог найти Никиту. Я пытался связаться с ним, но ничего не получилось. Андрей моргнул. Никита. Никита… Никита!!! Андрей дернулся так, что чуть не свалил капельницу. На живот словно плеснули кипятком. Мужчина застонал, прижал ладонь к себе, чувствуя под больничной рубашкой перевязь бинтов. - Лежи! Боже, Андрей, ради бога не двигайся! Андрей мотнул головой и застонал снова: на этот раз не от боли, а от жгучего отчаяния, которое испытал, вспомнив. - Никита… - проговорил он, задыхаясь. – У него – Никита! Андрей потянулся в попытке встать, потому что ему нужно было идти. Он должен был защитить Ника, должен был помочь! Никто не знает, что Лис добрался до него! - Они… он… - сбивчиво пытался сказать Андрей, и перед его глазами все плыло от боли. – Пусти… я должен ид-ти. Никита… он увел… забрал… Саша удерживал его, но в какой-то момент просто ударил по кнопке вызова сестры. - Успокойся! Андрей! Ты сделаешь себе только хуже! Андрей не слушал его. На больничной рубашке расплылось красное пятно, когда он дернулся особенно сильно. Саша толкнул его на кровать, прижимая своим телом. В палату вошла сестра и тут же что-то прокричала в коридор. В палате сразу стало тесно. Андрей хрипел, силясь встать. Ему не давали, укладывая. В плечо вошла игла, словно отравленное жало. Он почти закричал от собственного бессилия: - Не понимаете… Никита… - он посмотрел на Сашу, которого оттеснили от кровати. – Найди, - одними губами прошептал он, проваливаясь в глубокую, сосущую силы дыру, - найди!.. Саша потер руками лицо и посмотрел на пустую кровать, где только что был Андрей. Внезапное возбуждение стоило ему разошедшихся на животе швов и внутреннего кровотечения. Андрея снова забрали в операционную, и врач был крайне недоволен. Саша и сам был недоволен. Собой, конечно же. Не мог подождать с упреками. Он вздохнул и вышел из палаты, направившись в сторону операционного блока и замерев перед его дверьми. Андрей заволновался после слов о Никите. О Никите… Саша вытащил телефон и набрал номер, который Андрей дал ему «на всякий случай». Ответили быстро. - Слушаю. - Здравствуйте, вы меня не знаете, но я друг Андрея… - он замолчал, ожидая реакции. - Слушаю, - повторил голос. - Вы знаете, что произошло? - Знаю. - Я… - Саша запнулся. – Я не могу связаться с нашим общим знакомым. Вы не могли бы мне помочь? - Имя объекта? - Смирнов Никита Алексеевич. В динамике сотового установилось молчание. - Алло? – неуверенно переспросил Саша. – Вы еще тут? - Зачем вам этот человек? - Он наш с Андреем… - немного растерянно проговорил Александр, но оборвал сам себя, замолчав. Его оппонент помолчал, а потом проговорил: - Смирнов находился рядом с Андреем, когда на них было совершено нападение. Глаза Саши расширились, и он уставился в белую больничную стену: - Что? - Вы не знали, - утвердительно заявил мужчина. - Нет… Что с Никитой? - Мы его ищем. - Кто?.. – горло сжалось, и Саша не смог проговорить вопрос до конца. - Вам ничего не скажет это имя. - Он?.. - Он опасен – убил одного из сопровождения, ранил второго. Смирнов ушел с ним. Саша прикрыл глаза, пытаясь переварить информацию: - Погодите, - сказал он наконец. – Ушел? Никита ушел с ним? - Да, - голос мужчины звучал странно: будто он испытывал к Никите презрение, и ему не доставляло никакого удовольствия говорить об этом человеке. – Добровольно ушел, после того, как напавший выстрелил в Андрея. Замотав головой, Александр попытался протестовать: - Вы сами сказали, что у того, кто напал на них, был пистолет. Он мог принудить Никиту. Ник бы не стал… - он замолчал, сжав сотовый в руке. Мужчина спросил: - Вы хотели только это – найти Смирнова? - Да… Андрей, он… Он волновался и хотел что-то сказать… - Он пришел в себя? - Ненадолго. Сейчас он в операционной, - Саша коротко изложил случившееся. - Я понял, - мрачно ответил мужчина. – Заеду к нему. Сообщите, когда Андрей будет в состоянии. Что касается Смирнова – мы найдем его. Я прослежу лично. На этом таинственный поверенный Андрея сбросил звонок. Саша опустил руку и посмотрел на закрытые двери операционного блока: - Во что ты втянул его? – он почувствовал, как страх медленно сжимает внутренности. Никита даже представить себе не мог, что заснет. Он дернулся: согнутые в неудобной позе мышцы резко сократились, и Ник завалился на бок. Ушибленная рука все еще болела, глаза по-прежнему ничего не видели. Он не знал, сколько проспал и сколько сейчас времени. Никита чувствовал себя уставшим и разбитым. Он, прикасаясь к стене ладонью, поднялся и попытался размять затекшие конечности. Живот сводило от голода. Никита приложил к нему руку, когда оглушительно громко в черной тишине раздалось урчание желудка. Сколько он здесь пробыл? Если опираться на чувство голода, не меньше четырех-пяти часов. Ник вздохнул и посмотрел вверх, стараясь разглядеть хоть малейшие признаки пробивающегося сквозь пол света. Ему не повезло – мрак оставался непроглядным. Походив по своей тюрьме, изучив ее на ощупь – везде были лишь голые кирпичные стены, - Никита остановился. Чувство голода было не единственным дискомфортом, который он испытывал: Ник понял, что ему очень хочется в туалет. Он, конечно, мог помочиться в каком-нибудь уголке, но его камера была так мала, и Никита не знал, сколько времени проведет здесь – пачкать свое пристанище не хотелось. Он немного подождал, посчитал про себя секунды. Когда внутренние часы отсчитали полчаса, Никита решился: - Эй! – крикнул он. – Ээээй!!! От звука собственного голоса стало не по себе. Он замер, прислушиваясь. Наверху было тихо. Не позволяя себе скатиться в еще худшее отчаяние, чем теперь, Ник снова закричал: - Ээээй! Откройте! Пожалуйста!!! Мне нужно поговорить! Ээээй!!! Он даже не мог дотянуться до потолка, чтобы постучать или подать еще какой-нибудь знак. Время шло, но никто не отзывался. Никита понимал, что скоро ему предстоит сделать выбор, потому что терпеть не было никакой возможности. Именно тогда, когда он уже готов был сдаться и пойти облегчиться, наверху наметилось движение. Снова проскрипел отодвигаемый в сторону короб, защелкали петли замка. Свет, пролившийся сквозь потолок тюрьмы Ника, заставил его поморщиться и прикрыть глаза рукой. - Кисонька, мне не хотелось бы… Никита не дал Лису договорить: - Я хочу в туалет! – выпалил он, щурясь, глядя на мужчину. Лис замолчал. Он отошел от края двери, потом вернулся и спустил вниз лестницу: - Поднимайся. Никита испытал чувство, близкое к благодарности, за то, что мужчина не заставил его пачкать пол или себя. Он выбрался из своей тюрьмы. После прохлады подпола в доме было почти жарко. - Пойдем, - Лис взял Ника за холодное запястье и потащил за собой. Они прошли в уютно обставленную ванную комнату, совмещенную с санузлом. Мужчина жестом указал Никите на унитаз. Ник колебался только секунду, но даже стыд и отвращение не пересилили естественной потребности. Испытав невероятное облегчение, вытерев себя туалетной бумагой, Никита застыл. Его живот снова дал знать о себе. Лис не мог этого не услышать, но он никак не отреагировал и отконвоировал своего «гостя» обратно. Около двери в подпол Никита повернулся к нему: - Что вы будете со мной делать? Мужчина улыбнулся. Его рука потянулась к Никите, и тот шарахнулся в сторону, поняв, что его сейчас снова сбросят вниз. - Не надо! – не сдержался он. – Пожалуйста! Я… - он посмотрел на каменный мешок внизу. – Я спущусь сам. Глядя с опаской на Лиса, Никита осторожно встал на лестницу. Когда он спустился вниз, она тут же поднялась. Ник скользнул взглядом по помещению, которое не рассмотрел вчера: только голые стены, выложенные из разномастного кирпича и пол под стать им. Больше ничего. Разве что под потолком располагалось маленькое плоское отверстие вентиляции. Каменный мешок шагов на пять шириной и столько же длиной, и метра два или чуть больше высотой, похожий на колодец. Взгляд Никиты вернулся к Лису, рассматривающему его сверху. - Отпустите меня, - попросил он. Ничего глупее Ник произнести не мог. Наверное, Лис тоже понял это, потому что громко расхохотался и захлопнул дверь в полу. Его снова заперли, оставив в одиночестве. Никита опустил голову, посмотрел прямо перед собой, хотя смотреть в темноте было решительно не на что. Он даже не видел своих рук. Но он очень хорошо чувствовал: холод и усиливающийся голод. Чувство утраты. И чувство вины – на некоторое время он совершенно забыл о том, что предшествовало его попаданию в это место. Драка. Выстрел. Андрей. Никите было так жаль. Он сделал несколько шагов и уперся в холодную стену, прижался к ней лбом. Все это случилось из-за него – он был целью, а Андрей… Андрей просто не должен был пострадать! Впасть в полноценную рефлексию он не успел, сверху снова послышался скрежет, дверь открылась, и рядом с Никитой шлепнулась бутылка воды. Она смачно ударилась об пол и откатилась к противоположной стенке. - Постарайся не шуметь, - проговорил Лис. Оказавшись снова в темноте, Ник на ощупь нашел бутылку и открутил крышку. Он даже не подозревал, что ему так хочется пить. Вода на какое-то время помогла справиться с голодом. Никита прижал бутылку к себе двумя руками. Время текло медленно и неуклюже. Было холодно. Ник встал и принялся ходить по каменному мешку. Он даже пробовал прыгать, чтобы разогреть кровь. Чуть не упал – нога подвернулась, попав в зазор между кирпичами. Ник перевел дух и остановился. Его мысли снова вернулись к Андрею. Чувство вины усилилось. Он зажмурился: до конца жизни он будет помнить Андрея, оступающегося на лестнице, падающего вниз, к реке. Будет слышать звук выстрелов. Никита сжал зубы и зарычал, сорвавшись на крик в конце. Он длинно выдохнул. Плечи его расслабились, и Ник откинулся на стену. До конца жизни… Его губы тронула улыбка: возможно, это будет не так уж и долго – конец жизни. Ник прикусил щеку с внутренней стороны. То, что его убьют, – он знал совершенно точно. Только сделают ожидание этого момента невыносимым, превратив – снова – в нечто дрожащее и слабое, скулящее от боли. Никита мотнул головой. Если бы кто-то смог сейчас разглядеть его лицо, то увидел бы, как оно исказилось ненавистью, стало жестким. Он ведь тоже мог сделать что-нибудь. Наверняка мог! Он уже пресмыкался и просил о пощаде, он боялся! Андрей был его опорой – Никита теперь понимал это: мужчина был тем, кто сохранил ему жизнь, позаботившись. А теперь его нет, и… Никита посмотрел в темноту: теперь он мог позаботиться о нем сам. Ему показалось, что чернота его тюрьмы дрогнула, пошла легкой рябью, серой дымкой. Ник протянул руку, коснулся этого изменения. Оно принесло тепло и успокоение, будто кто-то перехватил протянутую руку, обнял широкими ладонями и ободряюще сжал. Никита улыбнулся: - Привет… Пробуждение Андрея было более милосердным, чем в прошлый раз: он просто открыл глаза и уставился на противоположную стену палаты. Он помнил, что находится в больнице. Скорее всего, в реанимации. Голова не была мутной, мысли не путались. Он снова чувствовал жажду, но это были мелочи. Андрей обвел глазами палату, задержался на окнах, за которыми стояла ночь. Часов не было, и точно определить время не представлялось возможным. Он огляделся. Несколько кроватей, стоящих в ряд. На дальней лежал человек, подключенный к системе искусственной вентиляции легких. На стуле около его собственной кровати сидел Саша. Он дремал, опустив голову, зажав в руке сотовый телефон. Именно телефон приковал к себе внимание Андрея. Никита. Никита… - Дай… - прохрипел Андрей и невольно закашлялся. Тут же застонал от ноющей боли в животе. Рядом с кроватью стояла тренога капельницы, и мужчина подозревал, что именно по этой причине он не чувствовал себя так, будто его внутренности вынули из живота, пожевали, а потом засунули обратно, плотно утрамбовав (так и было). Саша встрепенулся, поднимая всклокоченную голову: - Что? Андрей? – он подался вперед, уронив сотовый. - Дай, - проговорил мужчина уже не таким скрипучим голосом. - Пить? Сейчас! – Саша подскочил к прикроватной тумбе и налил из бутылки воды в небольшой пластиковый стакан. Он поднес его ко рту Андрея. Тот покорно сжал трубочку губами и напился. Не вполне – стакан, как и в прошлый раз, отобрали, но определенно стало лучше. - Телефон дай, - тихо проговорил он. Саша нахмурился: - Нет, тебе нельзя… - Пошел ты… Дай. Или я встану. И возьму. Сам, - фраза далась Андрею с трудом, но он выглядел очень уверенным. Вздохнув, Александр подобрал с пола свой телефон и, немного поколебавшись, всунул в руки Андрея. Андрей принял телефон и некоторое время лежал, не двигаясь, расслабленно откинувшись на больничную кровать. Короткий диалог забрал у него много сил, но он должен был продолжить. Он поднял телефон и залез в список контактов. - Что ты хочешь? – поинтересовался Саша. Андрей слабо качнул головой и, найдя нужное, нажал на кнопку набора номера. Он прикрыл глаза в ожидании вызова. Александр опустился на свой стул и замер, рассматривая мужчину. - Ты мне нужен, - проговорил Андрей слабым голосом, когда соединение установилось. – Нет. Да. Я наберу номер с этого телефона – найди месторасположение вызываемого абонента. Да. Хорошо. Рука Андрея обессиленно опустилась на покрывало. На лбу выступили бисеринки пота. Он глубоко вздохнул и посмотрел на Сашу. - Где Никита? – только и сумел выдавить тот. Взгляд Андрея стал усталым: - Его забрали. - Кто? - Заказчик. - Чт… Андрей! – не в состоянии больше сидеть, Александр буквально подскочил со своего места. – Он же… они… Господи! – он замер и закрыл рукой лицо, вторую прижав к животу. Словно это в него стреляли, и он испытывал боль. Андрей молчал и смотрел на Сашу. Тот отнял руку от лица и взглянул на него: - Его могли уже… - голос Александра опустился до шепота: - убить. - Нет, - Андрей снова сжал в ладони сотовый, готовясь к новому звонку: - Он нужен ему живым - он не закончил. - А потом? Что будет потом? – в глазах Саши отразился испуг и растерянность. Андрею не было его жаль. Он поднес телефон к лицу и стал набирать номер: - А потом – да, - все же ответил он и больше на Сашу не смотрел. На его вызов долго не отвечали, и Андрей стал нервно постукивать пальцем по покрывалу кровати. Однако, когда он готов был уже смириться с неудачей, соединение было установлено. В динамике стояла тишина, но мужчина был уверен, что его внимательно слушают: - Надеюсь, ты понимаешь, что я с тобой сделаю, если с головы Никиты упадет хоть волос? – тихо проговорил Андрей. Тишина расцвела смешком: - Ты просто невероятно живуч. Как таракан. - Ты понял? - Ничего ты мне не сделаешь, не угрожай. Я не обязан отвечать, но твой мальчик весьма доволен и не жалуется на мое гостеприимство. Мы отлично поладили. Андрей запрокинул голову, упираясь затылком в плоскую больничную подушку. На его виске вздулась вена. - Могу я его услышать? – Андрей ненавидел самого себя за просящие нотки, но ему это было необходимо. Лис искренне рассмеялся: - Андрей… - протянул он. – Андрюш, ну ты ж понимаешь, золотце мое. - Не понимаю. - Нет. Не-ет. Забудь. Только не после того, что ты с ним сделал. Взгляд Андрея уперся в потолок: - Что? - Ты не тянешь на умирающего. Я промахнулся? – он помолчал. – Да вроде ж нет. - Что ты имел в виду? - Андрей проигнорировал замечание Лиса насчет себя. Он лежал и чувствовал тошноту, слабость и все возрастающую тревогу за судьбу Никиты: слишком уж расслабленным был Лис. Андрей знал этого человека. Пусть и не на уровне близкого друга, но достаточно, чтобы почувствовать скрытую угрозу за мнимо добродушным поведением. Что он успел сделать Никите? Обратимы ли будут повреждения? И что он подразумевал, когда сказал, что Андрей… Боль раскаленной добела иглой прошила живот, и мужчина, не сдержавшись, застонал. Саша тут же оказался около его кровати, ободряюще погладил по запястью, не решаясь произнести ни слова. За последнее Андрей ему был искренне благодарен. И стоило Андрею повернуться к нему, Александр показал взглядом на кнопку вызова медсестры. Мужчина слабо качнул головой, отказываясь: все потом. Сейчас он должен был завершить разговор. Вернее, затянуть его ровно настолько, чтобы можно было определить местоположение Никиты. Только бы сработало. Только бы удалось. - Ох, Андрей, - голос Лиса стал жестче, и это изменение не укрылось от внимания мужчины. – Я заказал невинного мальчика. Гетеросексуала. С невинным взглядом и телом. Что я получаю сейчас? Андрей промолчал. Лис продолжил: - Он не похож на того, кем я наслаждался. Не похож на того, кого я купил. Он не такой. Я готов был смириться, что ты выебал его. Ты и твой друг, - Лис на некоторое время замолчал. – Этого, в конце концов, можно было ожидать, но ты влез к нему в мозги. Ты отравил его – он пропитался тобой. Андрей перекатил голову по подушке. Его зубы были сжаты так крепко, что на скулах ходили желваки. Лис знал, что Никита и он переспали. Более того, он был в курсе Александра. И вряд ли это произошло, потому что Никита решил посекретничать со старым знакомым. Варианта было два, и оба не нравились Андрею. Первый – Лис выбил признание из Никиты. Второй – в квартире Ника были камеры. Или прослушка. Возможно, и то, и другое. - Я ничего не делал. - Он огорчен твоей смертью. Он думает, что ты умер, представляешь? Признаться, я тоже так думал. Но так даже интереснее – ничего личного. - Я хочу поговорить с ним. - Ты меня слушал? Нет. Вы не будете разговаривать. Он не узнает, а потом я исправлю сломанное тобой: вырву тебя из него с кишками. Он забудет. Он все забудет. Лис рассмеялся, будто сказал нечто смешное. Андрей молчал. Сердце неприятно билось о грудную клетку – слишком сильно и колко. Живот снова адски болел. И все же мужчина нашел в себе силы немного приподняться, хотя по вискам уже давно стекал пот от напряжения и боли. - Из-под земли достану, - прохрипел Андрей, ощущая себя на грани. Если Лис убьет Никиту, его собственная смерть не будет легкой. Кишки? Андрей улыбнулся так, что стоящий рядом с ним Саша отшатнулся: он подвесит Лиса на этих кишках. Дыхание мужчины сбилось, сделалось тяжелым. Что-то рядом запищало. Андрей сжал руку в кулак. - Не смей… - совсем тихо прошептал он. - Ты так злишься, - голос Лиса был очень спокойным. – Это все пустое. Я и кисонька – созданы друг для друга. А теперь, извини, мне пора. Пора покормить котика. В динамике сотового что-то пискнуло, и связь прервалась. Андрей выдохнул и застонал, уже не сдерживаясь. Саша ударил ладонью по кнопке вызова сестры. Андрей закрыл глаза, чтобы не смотреть, как вокруг него суетятся. Швы не разошлись, но боль внезапно стала просто невыносимой. Ему что-то вкололи, и Андрей почувствовал блаженную пустоту в теле. Он сглотнул и посмотрел на Сашу. Разжал пальцы, и сотовый выпал из ладони на кровать. Как только суета вокруг улеглась, и сердитый и усталый врач высказал все, что он думает о своевольных пациентах и их посетителях, не способных соблюдать правила, писанные для всех, Саша и Андрей остались одни. Если не считать мужчины в другом конце палаты. Александр снова дал напиться Андрею, и тот благодарно кивнул ему. - С кем ты разговаривал? Андрею хотелось спать и не хотелось говорить вообще, но он еще выполнил не всю «программу-минимум». Он проигнорировал вопрос Саши и произнес: - Позвони по тому номеру, который я тебе давал, и спроси: удалось? - Что удалось? Мужчина сердито посмотрел на своего любовника и сквозь зубы процедил: - Не тупи, блять. Звони! Саша послушно выполнил то, что ему приказали. На его вопрос ответили утвердительно. Он кивнул Андрею, и тот вздохнул с облегчением. - Спроси время. Сколько? Саша в точности передал вопрос мужчины. - Пять часов. Уже выезжают. Андрей закрыл глаза и позволил себе расслабиться. На него разом навалилась ужасная усталость, и захотелось спать. Никита будет в порядке. Через пять часов он будет в порядке и в безопасности. Мужчина попытался представить его: перед глазами ярким мазком встало воспоминание о последней прогулке. Никита, убежавший вперед, растрепанный и улыбающийся. Он не хотел терять его. Он не хотел… Никита снова заснул. Он проснулся от удара открывшейся двери. Ник поднял голову и посмотрел наверх. Лис опустил вниз лестницу и выжидательно уставился на своего пленника. Никита сел. В его голове лихорадочно проносились мысли и варианты развития событий. Он не успел составить план действий, не продумал и теперь решал, как ему поступить, чтобы злость, разрастающаяся в его груди, нашла правильный выход. Даже если его потом убьют. Он хотел нанести своему мучителю максимальный урон. Никита мог отказаться подняться наверх, и тогда Лис спустился бы вниз. А если нет? Если этот урод надумал бы оставить его подыхать здесь? Вариант отпадал. Тогда нужно было подняться наверх и… что? Никита еще не придумал, но, уже поднимаясь на ноги, решил, что будет действовать по обстоятельствам. Главное, не пропустить момент. Ему снился Андрей. Теплый и домашний. Близкий. От этого реальность казалась еще более отвратительной и холодной. Ник выпрямился, посмотрел на Лиса. Тот приподнял бровь и наклонил голову, взирая на него как на диковинную зверушку. Никита взялся за перекладину лестницы и полез наверх. Он добрался практически до конца, когда ему на руку легла нога мужчины. Прямо на пальцы, вцепившиеся в перекладину. Ник поднял голову, замерев на месте. Лис внимательно смотрел на него. И молчал. Никита тоже молчал – ему нечего было говорить. Внутри будто все умерло. Как Андрей. Как его надежды. Страх? Да, он боялся. Он помнил, хорошо помнил, что было с ним в прошлый раз, но, видимо, Никита окончательно поехал крышей, раз он отделил это от себя. Эти воспоминания – отодвинул, сделав чужими. Не менее страшными – просто чужими. Никита должен был сосредоточиться. Ничем себя не выдать, и это было гораздо важнее того, что случилось и того, что могло бы случиться сейчас. Лис, так и не сказав ни слова, убрал ботинок с пальцев Никиты. Тот вылез и встал перед мужчиной. Лис жестом показал идти вперед. Ник пошел. Его направляли легкими толчками или шлепками. Впрочем, путь был не нов – в ванную комнату. Никита даже представлял, что сейчас будет. - Вымойся, ты грязный, - предсказуемо проговорил мужчина. Ник пожал плечами: ему было все равно. Он переступил через бортик ванны и попытался настроить душ. Лис, конечно же, никуда не делся, стоя рядом и глядя на него. В глазах мужчины плескался какой-то странный интерес – Никита не видел его раньше. Впрочем, они были не так уж близко и хорошо знакомы. «Пусть пялится», - подумал он, стиснув зубы. Стоило Никите отвернуться, подставившись под теплые струи, на которые озябшее в подполе тело отреагировало мелкой дрожью, как он почувствовал на своей спине чужую ладонь. Она прошлась сверху – от плеч – книзу, по-хозяйски легла на ягодицы. Жесткие пальцы тут же сжались, причиняя боль. Никита замер, глядя на плиточную кладку. Она была неидеально белой, с небольшими темными пятнышками вкраплений, пожелтевшая по углам. Ник рассматривал ее так внимательно, будто от этого зависела его жизнь. Рука на его ягодице чуть ослабила хватку, огладила. Пальцы Лиса провели по позвоночнику вверх-вниз, задержались около копчика, прежде чем скользнуть еще ниже. Никите стоило огромного труда просто стоять. Он впился зубами в нижнюю губу, чтобы не проронить ни звука. Лис тоже ничего не говорил: он вел себя хозяином положения, не стесняясь, не спрашивая. Будто Никита не имел права голоса, не мог отказаться. Собственно, он и не мог. Вода стекала по нему теплыми струями, но Ник чувствовал себя окаменевшим. Каждая клеточка его тела сопротивлялась пока еще ласковому вторжению. Но он помнил. И это перевешивало все его чувства, которые он гнал от себя. Его дыхание участилось, и Никита закрыл глаза. Насколько же эти прикосновения отличались от прикосновений Андрея. Никита сглотнул, его кожа покрылась мурашками. - Приятно? – поинтересовался Лис. Ник не знал, какого ответа мужчина от него ждет. Он снова посмотрел на кафель. Ничего не изменилось. Секундой позже Никита вскрикнул, чуть подаваясь вперед и вверх, вставая на носочки – Лис слишком глубоко и слишком грубо засунул в него пальцы. Он часто заморгал. - Кисонька… - с угрозой промурлыкал мужчина. И Никита вспомнил его слова про то, что больше Лис повторять не будет. Он моргнул, вода заливала лицо, попадая в нос и рот. - Приятно, - тихо ответил он, уговаривая себя потерпеть еще немного: это не могло длиться долго. В любом случае, Ник собирался этому поспособствовать. Но сейчас было не время: Лис сильнее его, он в легкую справится с таким, как Никита. Так что оставалось глотать вставшую комом в горле горечь и терпеть. Лис не спешил – он получал удовольствие, трогая Никиту, растягивал «ласки». - Как хорошо, что мы совпадаем, кисонька, - он царапнул ногтем внутреннюю поверхность бедер. – Хочешь большего? Прямо сейчас? Никита не хотел. Если бы он мог, он бросился бы бежать прямо сейчас. Ник опустил голову. От него ждали ответа. - Может… - начал он неуверенно, тщетно подбирая слова, - может, немного позже? Лис звонко ударил его по ягодице и отошел, вытирая мокрую руку об полотенце: - Может, немного позже, - легко согласился он, плотоядно глядя на своего «гостя», - у нас впереди вечность. Никита не смог удержаться, и его передернуло. Мужчина рассмеялся такой реакции: - Ну же, разве я не был нежен с тобой? Ничего такого, чего бы ты не захотел сам. Верно? - Верно, - почти шепотом отозвался Ник, отступая за струю душа, словно она могла его защитить. Лис довольно кивнул и улыбнулся: - Помнишь сладенькую таблеточку? Никита кивнул. Мокрая челка упала ему на глаза, но он даже не подумал убрать ее. Мужчина склонил голову: - У меня есть много таких. Тебе понравится, - он скользнул языком по верхней губе, и его взгляд опустился на пах Никиты. – Ты привыкнешь, - когда он поднял глаза, они были серьезны. Ник сглотнул: так вот что он хочет – таблетки. «Я привыкну», - сердце заколотилось так сильно, что стало тяжело дышать. Лис хотел, чтобы он стал наркоманом, чтобы за дозу сделал, что угодно. Сам. По обоюдному согласию. Отвернувшись, Никита намылил руки, начиная растирать себя, смывая грязь, пот и чужие прикосновения. Лис не уходил, следя за ним. Никита все больше убеждался, что все решил правильно. Эта мысль крепла в нем, придавая мужества. Руки не так дрожали, было не так холодно и страшно – все равно его решение было лучше того кошмара, на который собирался его обречь Лис. В конце концов, он выключил воду и опустил руки, замерев в ожидании. В него полетело полотенце. Никита вытерся и, обернув его вокруг своих бедер, выбрался из ванной. После теплой воды пол казался ледяным. Про каменный мешок, в котором Ник провел ночь и часть дня, вспоминать вообще не хотелось. Лис подошел к нему. Никита напрягся. Мужчина погладил его по животу. Прямо по шраму. Прочертил вдоль рубца ломаную линию. Никите казалось, что он сейчас вонзит в него руку, будто нож. Он почти ощутил, как пальцы Лиса входят в его плоть. Но ничего такого, конечно же, не произошло. Мужчина только гладил его. Когда ему надоело трогать шрам, он опустил ладонь ниже, пробежался пальцами по кромке полотенца, скользнул на одну фалангу внутрь, проведя между тканью и кожей. Никита снова приказал себе не двигаться. Это всего лишь прикосновения. Он может вытерпеть это. Ему всего-то и нужно, чтобы этот человек начал доверять ему. Всего-то и нужно подобраться к нему поближе, поймать момент, когда он будет наиболее уязвим. Тогда все получится. Пусть Никита еще не придумал, что именно, он обязательно догадается, когда… Полотенце полетело на пол, заставив Ника вздрогнуть. - Никаких тряпок, - озвучил свое пожелание Лис. – Ты прекрасен и без этого. Тебе не стоит прикрываться. Никита посмотрел на своего тюремщика: - Мне холодно. Лис криво улыбнулся: - Хорошая попытка, но нет – ты просто отвратительный лжец. Не нужно начинать обманывать меня. Хорошо? - Да. - Хочешь называть меня «хозяин»? - Нет, - честно ответил Никита, раз уж ему не разрешалось врать. Отвечая так, он чувствовал себя немного лучше. «Ты сам приказал», - читалось в его глазах. Лис хмыкнул и вцепился ногтями в лицо Никиты, смял его щеки, сжимая так сильно, что ему захотелось заскулить от боли. - Волчонком стал, да, кисонька? Был таким мякеньким и податливым, боялся, прятался, а теперь смелым стал? Берешь пример с кого не надо? Не стоит, поверь мне. Он притянул Никиту к себе и впился в его губы грубым поцелуем. Он буквально ел его рот, кусая, оттягивая губы зубами, сминая их своим напором. Было больно и неприятно. С Андреем такое заводило. Никита бессильно закрыл глаза, даже не пытаясь сопротивляться. С Андреем заводило, но… но… Но это был не Андрей. Ник очень четко чувствовал это. Все существо противилось принимать боль от Лиса, в то время как от Андрея это был своего рода дар. Он обжигал и сводил с ума, грел, распалял, заставлял его плоть оживать, биться каждой клеткой. С Андреем Никита давно бы вцепился в плечи мужчины, погладил через ткань одежды в надежде добраться до горячей кожи, стащив прочь рубашку. Он бы ластился и плавился, когда им владели. Потому что Андрей тогда – в ванной – показал, что эта власть обоюдна. Он ранил себя. Он принял в себя часть боли Никиты. Наверное, именно тогда Ник и понял, что не сможет больше разжать рук и отпустить. Не сможет поделиться, потому что сама лишь мысль об Андрее и Саше… Ник рвано вздохнул, чувствуя ревность даже сейчас, когда Андрея больше не было (он не мог произнести даже мысленно: он мертв), когда рядом стоял отвратительный ему человек. Лис понял вздох Никиты по-своему. Он усмехнулся в истерзанный, изнасилованный им рот и оттолкнул Ника прочь. Слишком сильно, чтобы тот мог удержаться на ногах, споткнувшись о высокий порожек ванной комнаты. Никита упал, стукнувшись затылком об пол. Удар оглушил его. Он заморгал, прикоснувшись к голове ладонями. Было очень больно. Хотелось закрыть глаза и пропасть. Это был драматический момент. На глаза навернулись злые слезы, но им не суждено было пролиться, потому что желудок Ника решил напомнить, что в него давно ничего не попадало. - Кто-то проголодался? – Лис встал прямо над ним. Никита слабо кивнул. Он попытался приподняться, но на его плечо мягко легла нога, придавив парня обратно к полу. Ник вопросительно посмотрел на Лиса. - На что ты готов ради еды? – серьезно спросил мужчина. Никита не понимал его. - Я… - он нахмурился, стараясь разобраться, чего именно от него ждут: - Я не знаю? – получилось вопросительно. И глупо. Лис покачал головой: - Так не пойдет, кисонька, - нога надавила на плечо Никиты чуть сильнее. – Ты не хочешь меня разочаровать? - Нет. - Тогда начнем с малого, - Лис убрал с Ника ногу и сказал жестким голосом: - Сними с меня обувь и носок, - он выставил ногу чуть вперед. Никита с недоверием посмотрел на мужчину, но выполнил его пожелание: перевернулся набок и потянулся к ноге Лиса, снял обувь, подцепил ткань черного носка, потянул его на себя, стаскивая и откладывая в сторону. - Помнится, ты очень любил сосать, - со странной улыбкой при совершенно серьезных глазах проговорил мужчина. – Давай проверим, не растерял ли ты свой талант – у тебя хорошо получалось. Никита подумал, что он говорит о своем члене, но Лис легонько пнул его ногой: - Нет, нет, нет, кисонька, - похоже, Лиса забавляло непонимание Никиты. – Мой член мы оставим на потом. Я хочу, чтобы ты облизал мои пальцы, - он снова толкнул Ника ногой, - на ногах. Можешь приступать. Представь что-нибудь приятное. Ты ведь можешь сделать это для меня? Никита опустил взгляд на стопу мужчины. Его пальцы не выглядели отвратительными и были достаточно ухоженными, словно Лис следил за ними, но облизывать их… Он не хотел. Он не мог. Никита обругал себя. Он сжал руку в кулак, впившись ногтями в ладонь. Он должен был сделать это. Потому Никита покорно наклонился, остановился в сантиметре от ноги Лиса. Он несколько раз вдохнул и выдохнул, собираясь с силами. Коротко дернулся вперед, зажмурился, открывая рот и осторожно касаясь большого пальца языком. Никита с трудом удержался от рвотного спазма. Для этого ему пришлось отстраниться и сглотнуть. - Кисонька, - ласково проговорил Лис, - я не вижу, чтобы ты старался. Нога мужчины придвинулась ближе. - Если ты будешь достаточно убедителен, я покормлю тебя. Ты только представь: отличный бутерброд с колбасой и стакан молока. Это лучше, чем ничего? Ник был настолько голоден, что даже упоминание о еде заставило его рот наполниться слюной, а желудок снова обиженно заурчал. Никита снова склонился над ногой и на этот раз он не стал растягивать: он опустился ртом на палец Лиса и обхватил его губами. Мужчина довольно простонал. Он чуть шевельнул пальцем, побуждая Никиту к более активным действиям: - Давай, - сказал он, - с языком. Ник честно постарался выполнить пожелание. Однако отвращение было так велико, что он снова выпустил палец изо рта и закашлялся. Больше всего ему хотелось сплюнуть прямо на пол. Естественно, его бы за это наказали. Никита не хотел боли. Сейчас было терпимо. Ему не следовало злить Лиса. Не дожидаясь новых указаний, Ник вновь прикоснулся к ноге мужчины. Он пытался отвлечься: считал, вспоминал что-то хорошее, думал о своем проекте, который завалит, потому что Лис не отпустит его, и все те замечательные идеи, которые были в его голове, так и останутся нереализованными. Он сосал, обводя палец мужчины языком в пародии на ласку, и вспоминал разрушенное здание, где любил бывать. Где чуть не умер, сорвавшись со стены. Где Андрей поймал его, протянув руку, вытащил, не дав упасть вниз, в темноту. Сердце снова заныло от боли утраты. Андрей… Теперь Ник старался сосредоточиться на том, что делает. Потому что воспоминания о погибшем человеке были слишком мучительны. Ведь он не смог помочь: Андрей упал в ночь, и Никита даже не попытался дотянуться до него. А что, если он все еще был жив, и его можно было вытащить? Никита сам не заметил, как замер, застыл с пальцем во рту. - Эй, ты там заснул, что ли? Ник вернулся к прерванному занятию. Он не знал, сколько еще ему придется ублажать этого человека. Лис внимательно рассматривал его. Этот взгляд Никита чувствовал даже лопатками, и это было странно. Он обводил языком подушечку пальца, обхватывал его плотно губами, прикусывал, проводя зубами по коже. - Достаточно, - услышал он, наконец. Никита вытер рот ладонью и поднял голову. - Прополощи рот, - слегка поморщился мужчина, словно это сейчас не по его приказу Ник обсасывал чужие ноги. Он не стал спорить, как и сто раз до этого. Просто поднялся, вернулся в ванную комнату и открыл кран с холодной водой. - Ты должен уяснить одну вещь, кисонька, - сказал Лис, скрестив руки. – Теперь твоя жизнь здесь, и она принадлежит мне. Все в тебе – мое. Мои слова – это то, что ты делаешь, - он оценивающе разглядывал Никиту, вытирающего мокрый подбородок. – Так что забудь. - Что забыть? – переспросил Ник. - Все забудь. Даже свое имя. Оно мне не нравится. Никита посмотрел на него исподлобья. - Как тебя зовут? – ласково поинтересовался Лис. - Никак, - хмуро ответил Никита. - Умничка, - мужчина хлопнул в ладоши: - А теперь пошли есть! Время текло мучительно медленно. Андрею казалось, что прошли часы, но когда он спросил Сашу, тот ответил, что после телефонного звонка минуло всего двадцать минут. Андрей заснул, но спал совсем недолго. Мужчина кивнул, принимая это как данность. Пять часов. Теперь они стали на двадцать минут короче. Надо было ждать, лежа в этой палате, не способным хоть как-то помочь. Хуже всего была неизвестность: что стало с Никитой? И еще: не навредил ли его звонок, не решил ли этот сумасшедший отыграться на парне? Андрей был реалистом. Он понимал, что с Никитой обязательно что-то будет не так. Пять часов – это неимоверно много. За пять часов можно успеть воплотить в жизнь массу фантазий. За пять часов можно убить человека и сделать так, что его никогда не найдут. Пять часов. Пять долбаных, невъебенно долгих часов без какой-либо возможности влиять на события. Андрей вздохнул. Саша мгновенно подобрался: - Что, снова болит? Хочешь пить? Мужчина устало посмотрел на него: - Ты долго собираешься здесь сидеть? - Сколько понадобится, Андрей, - ответил Александр, глядя на него с какой-то странной надеждой. Андрею стало противно. Он отвернулся и посмотрел в окно: - Уходи, - тихо проговорил он. Саша некоторое время молчал. Андрей даже не слышал звука его дыхания – только полная тишина и пиканье каких-то медицинских аппаратов. - Почему? – наконец поинтересовался он. - Мне ничего не нужно. - Ты слаб, я могу помочь. Андрей снова повернулся в Сашину сторону: - Мне. Ничего. Не. Нужно, - повторил он, разделяя слова. – Хочу остаться один. - Но… - Саша был растерян. И жалок. Андрей опустил веки. - Я больше не хочу тебя. И тебе лучше уйти прямо сейчас. - Что я сделал? - Ничего, - Андрей вспомнил последний момент близости с Никитой: ванную комнату, кровь, осколки зеркала на полу. – Ты был заменой. Теперь она мне не нужна. - Я… я не совсем понимаю: ты больше не боишься причинить Никите боль? Андрею захотелось рассмеяться. Наверное, он так бы и поступил, если бы не знал, что ему станет от этого только хуже. Он не боялся причинить боль Никите. Теперь уже нет. Но он боялся, что Никите причинят боль, и это было совершенно иное. И Саша был здесь ни при чем. - Все изменилось, - просто сказал Андрей. Последовало долгое молчание. Мужчина даже успел задремать, когда Александр наконец произнес: - Хорошо. Если ты так хочешь, - он чем-то зашуршал, потом направился к выходу из палаты. Андрей сонно посмотрел ему вслед. Около двери Саша обернулся, и их взгляды встретились. Если Андрей хоть сколько-нибудь разбирался в людях, во взгляде отвергнутого любовника он увидел глубокую обиду и сожаление. Саша так ничего и не сказал. Он просто вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Андрею казалось, что он должен был почувствовать себя легче, но этого не произошло. Он не хотел разбираться сейчас в этой ситуации, не хотел анализировать. Поэтому мужчина вернулся мыслями к Никите. Так и не заметив, что, уходя, Саша оставил ему свой телефон. Еда была странной. Никита смотрел в свою тарелку и никак не мог понять, что на ней лежит. Ему обещали бутерброд, но это – это был точно не он. Ник гипнотизировал клейкую коричневатую массу почти минуту, прежде чем сдался и задал интересующий его вопрос: - Что это? А вот Лис пил кофе и ел бутерброд. Он с удивлением взглянул на Никиту, примостившегося с противоположной стороны стола (просто потому, что у него на этот раз был выбор): - Ты не голоден? Ник бросил на мужчину быстрый взгляд и снова занялся разглядыванием своей пищи. - Голоден, - сказал он, впрочем, теперь уже не слишком уверенно. - Тогда почему ты задаешь такие вопросы? Разве ты не должен с благодарностью принять все, что угодно, что избавит тебя от голода? Никита колебался. Лис кашлянул и он проговорил: - Я благодарен, но… - ладно, в конце концов, ему действительно должно было быть все равно: это еда, и она наверняка очень питательна. Это же какая-то каша. Каши должны быть достаточно калорийны, полезны и да, сытны. Их едят на завтрак, потому что они надолго утоляют голод. Никита это знал от Алены. Она была настоящим спецом в кашах и готовила их не в пример лучше. Даже на вид. Ничего похожего на замазку для окон, в которой ложка с трудом проворачивается. Ник вздохнул и отправил первую порцию еды себе в рот. Лис внимательно смотрел на него из-за края своей кружки. Никита сражался с резиновой едой – переваренной на воде и безвкусной. Наверное, это была овсянка. Но он бы ни за что не поручился утверждать это. Он бездумно отправлял ложку за ложкой в рот, глотал, когда ему удавалось достаточно размочить субстанцию слюной. Больше Лис ничего не говорил, и Никита тоже не имел никакого желания с ним общаться. Он старался даже не смотреть на мужчину лишний раз – облизывание ног все еще напоминало о себе легкой, но настойчивой тошнотой. Ее было не перебить даже этой ужасной кашей. Хотя Никита, наверное, должен был быть польщен - ее сварили для него специально. Только… он был бы вполне счастлив обойтись и простым бутербродом. Как, собственно, и было обещано. Не говоря уж о кофе, который вкусно пах, но Никите так и не достался: перед ним стояла кружка с простой водой. Ник чуть не усмехнулся: ну вот, он уже привередничает. Подумать только. Тарелка опустела, оставив тяжесть в желудке. Никита, подумав, взял ее и отнес к раковине. Он хотел помыть тарелку, когда его пальцы дрогнули. Посуда с громким дребезжанием упала в мойку. Никита смотрел на нее и не мог понять, что происходит: изображение перед его глазами немного поплыло и раздвоилось. Словно неправильно настроенная картинка. Он моргнул, потер глаза мокрой рукой, но лучше не стало. Его повело в сторону, и Ник был вынужден ухватиться за бортик раковины, чтобы не упасть. Медленно, очень медленно, перехватывая руками опору, он повернулся к Лису. Мужчина смотрел на него с интересом. И все еще пил свой чертов кофе. Никита открыл рот и не смог сказать ни слова. Он задышал чаще, опустил голову, уставившись в пол. Который качался и плыл, как и все вокруг. Ник оперся спиной о мойку и вытянул перед собой руку: пальцы немного подрагивали, кожа переливалась радужным цветом, уходя в сиренево-серые тона. «Ты что-то мне подсыпал в кашу? – хотелось спросить… уточнить у Лиса, но голос просто пропал. – В кашу?!» – это показалось Никите особенно смешным: подсыпали какую-то дрянь в дрянную кашу. И он съел ее, только что не вылизав тарелку. Ник прыснул, дернув плечами. Проглотил смех, еле удерживаясь от того, чтобы громко не расхохотаться собственной глупости, но тут же захихикал снова: попасться на уловку во второй раз… ну не дурак ли он? Он поднял глаза и встретился взглядом с Лисом. Мужчина отставил кружку с недопитым кофе и улыбнулся ему: - Сейчас будет совсем хорошо, - проговорил он и встал. Лис подошел к Никите, притиснул его к раковине так, что спина парня больно врезалась в ее бортик. Голова Ника запрокинулась назад. Мужчина поймал его затылок ладонью, надавил, удерживая, давя. Их лица оказались близко друг от друга, и Лис коснулся губами рта Никиты. Он по-прежнему смотрел ему в глаза. Его зрачки были огромны. Просто дыры. Ник думал, что еще немного, и эти дыры затянут его, поглотят полностью. От губ мужчины шел жар. От его рта, языка, зубов. Был ли он драконом? Лис отстранился от истерзанного ранее рта и стал покрывать частыми поцелуями линию нижней челюсти своей жертвы. - Сейчас будет хорошо, - повторял он, прихватывая зубами тонкую кожу на ключицах. Ноги отказывались держать Никиту. Свет перед глазами плясал, мешая смотреть. Лис снова целовал его, толкаясь внутрь языком. Ник не знал, нужно ли ему отвечать, ждут ли от него какого-нибудь отклика? Он попытался прикрыть глаза, но его тут же завертел такой калейдоскоп ярких красок, что он поспешил распахнуть их снова. Язык Лиса странно горчил. Он вылизывал рот Никиты, касался его, делился своей слюной. И Нику становилось все хуже. Или лучше? Он не понимал, хватаясь немеющими пальцами за раковину, оскальзывался, попадая внутрь нее ладонью, на влажную поверхность, чувствуя холодные брызги все еще текущей из крана воды. Это отвлекало. Никита перевел взгляд на мужчину. А потом… потом он посмотрел на темный проем кухонной двери. Даже удивился: почему там было так темно? Будто провал или дыра, или чертов космос, только без звезд. И оттуда веяло холодом. Никита дернулся. Его глаза расширились, когда он увидел, что с той стороны, прямо из черноты медленно проступает знакомая фигура. Краем сознания Ник понимал, что этого просто не может быть. Андрей умер. Но он видел мужчину так ясно и четко, что кожа покрылась пупырышками. Никита застонал, почувствовав острую, как нож, горечь, рванулся навстречу Андрею. Лис обхватил его, поймал в свои объятия, не давая сдвинуться с места. Андрей улыбнулся. Встал рядом. Ник протянул к нему руку, пальцы дрогнули, хватаясь за воздух. Андрей покачал головой, наблюдая, как Лис разворачивает Никиту, подламывает, заставляя прижиматься к себе. «Прости, прости меня», - хотелось сказать Нику, но его рот был занят. Андрей не осуждал его. Он просто смотрел. Лис сдернул поплывшего Никиту на колени перед собой. А тот ничего не видел, кроме Андрея, не в силах отвести от него глаз. Для него сейчас существовал только он – он и чернота за спиной мужчины, льнущая к нему, словно живое существо. Никите хотелось оттолкнуть ее, защитить Андрея, сделать хоть что-нибудь. Все его попытки тут же пресекались Лисом: - Не дергайся. Ну, куда ты? Все хорошо. Чувствуешь? Все хорошо. Ник с отчаянием посмотрел на него, и это отчаяние внезапно придало сил, вернуло голос: - Андрей… - проговорил он, и расслабленное выражение лица Лиса сменилось злостью: - Я должен помочь. - Его больше нет! – почти прорычал мужчина, яростно расстегивая пряжку ремня, опуская собачку замка молнии вниз. – Ты не поможешь ему, - он недобро усмехнулся: - А вот мне ты помочь очень даже можешь. Никита снова посмотрел на Андрея. Тот по-прежнему стоял чуть в стороне. Темнота по-прежнему теснилась за его плечами, но теперь ее мутные языки лизали плечи мужчины, оглаживая белые, странно бледные руки. Только сейчас Никита понял, что Андрей был одет лишь в майку с короткими рукавами и джинсы. На нем даже ботинок не было. И нечто черное плескалось у его ног, будто морской прибой. Каждое прикосновение темноты оставляло на Андрее темно-багровые отметины гематом – они появлялись мгновенно и выглядели очень болезненными. Никита всем телом чувствовал боль, которую они причиняли Андрею. И он тянулся в ту сторону. Все, что у него получалось: только бестолково размахивать руками. Лис взял Никиту за волосы, потянул, заставляя смотреть на себя: - Кисонька, - он достал член и коснулся им щеки Ника. – Разве ты не об этом мечтал? Андрей отшатнулся назад, и несколько черных языков прошлись по его талии. Когда они убрались, стало видно, что ткань майки в месте их прикосновения просто истлела. Никита почувствовал мутный ужас. Андрей не выглядел так, будто ему плохо или больно, но от этого становилось только хуже – от жалостливого участливого взгляда. Словно он пытался сказать: я не хотел, чтобы все так получилось, я хотел защитить тебя, забирая оттуда. Внутри Никиты все рвалось. Лис сжал волосы сильнее, причиняя ему боль, и коротко скомандовал: - Соси. Член ткнулся в губы Никиты. «Я должен допустить это», - билось в голове Ника. Он приоткрыл рот, впуская чужую плоть внутрь. Сразу до конца, так, что слезы из глаз брызнули. Он вцепился в бедра мужчины пальцами, пытаясь контролировать вторжение. Смотреть теперь было неудобно. Ник до боли скашивал глаза, сопротивлялся давлению на затылок, невольно царапая член Лиса зубами. За что получил затрещину. Он был благодарен, потому что это отбросило его, и он рванулся в сторону, где стоял Андрей. Протянул руки. Но Андрей отшатнулся от него, отступил назад, за порог кухни. Никите показалось, что он услышал радостный рев темноты, которая стала поглощать мужчину подобно языкам пламени. Она просто стирала его, забирала во второй раз. Ник смотрел с ужасом, как Андрей недоуменно смотрит на него и как его губы шевельнулись, складываясь в слова. Никита был обязан их расслышать и понять, но он не слышал и не понимал. Андрей грустно улыбнулся и исчез, утонув в темноте, которая сыто заворчала огромным серым волком, посмотрела на Никиту и рассеялась. Лис притянул его к себе – обессиленного от потери, с влажными глазами. Никита посмотрел на Лиса и понял, насколько сильно ненавидит этого человека, отобравшего у него все: жизнь, свободу, Андрея. Он смотрел на него так яростно, что это можно было принять за проявление страсти. Мужчина притянул его снова к своему паху. К огромному члену, гордо покачивавшемуся при каждом движении. Никита уставился на него – на этот кусок плоти - и осознал, что это его шанс. Это то, чего он ждал. То, к чему готовился. Он улыбнулся, облизывая искалеченные губы, вскидывая взгляд на Лиса. - Умница, кисонька, - поощрил тот его, похлопывая по мокрой от слез щеке. – Делай то, что получается у тебя лучше всего. Забудь обо всем. Так Никита и собирался поступить, широко раскрывая рот, чтобы принять в себя член Лиса, а потом с силой сжать челюсти. Почти сразу он почувствовал во рту металлический привкус крови. Не такой, как от его разбитых губ – более тяжелый и густой. Почувствовал, как надрывается нежная плоть. Как дергается мужчина, громко крича и воя. Никита зажмурился и только сильнее сжал зубы, ощущая, как его рот заполняется кровью. Он хотел бы откусить кусок пожирнее, но не хватало сил – Никита понимал: это оказалось сложнее, чем он представлял. Лис ударил его по голове. Стал бить в паническом страхе, крича и хрипя от боли, но оторвать, отцепить от себя не мог. Он завалился на пол, извиваясь, царапаясь. Никита тоже упал, приложившись больным плечом. Но это было неважно. Неважно, что он задыхался, пытаясь не разжать зубов, не выпустить член Лиса изо рта. Это все было неважно, потому что в груди ширилось прекрасное легкое чувство отмщения. Удары по голове были сильными. Ник вскинул руки в попытке защититься, но мужчина просто сминал его защиту мощными рывками. Он делал себе только хуже. Больше всего Никита боялся, что Лис сможет освободиться. Эта мысль заставляла его еще глубже вонзать зубы в растерявшую былое возбуждение плоть. Со стола что-то с грохотом упало. Лис подхватил это и опустил на голову Никите. Разноцветные искры заплясали перед зажмуренными глазами парня. Он вздохнул, чужая кровь попала в нос, и, против своей воли, Никита закашлялся, выпуская покалеченный член из своего рта. - Сука-а-ааа, - хрипел Лис, вращая выпученными глазами. – Я убью тебя!!! – он прижимал руки к окровавленному паху. Никита, превозмогая головокружение и дезориентацию, пополз в сторону выхода из кухни. Ему почти удалось, но Лису придавала сил его боль. Зарычав как разъяренный зверь, он рванулся и схватил Никиту за щиколотку, дернув на себя. Руки Ника не нашли опоры, и он весьма чувствительно приложился лбом об пол. Голова кружилась, в глазах все плыло и двоилось, во рту чувствовался мерзкий вкус. А сзади Лис тянул его к себе с такой силой, что Никита был уверен: если мужчина до него доберется и подомнет под себя, ему не жить. Он собирался отомстить – отомстил. Зашить ту рану, которую он нанес, будет очень сложно, не говоря уже о восстановлении. Никита надеялся. Выглядело все очень неприглядно. Ник собирался умереть после своей мести. И вот, когда все получилось, умирать мучительно не хотелось. Никита пытался карабкаться, хвататься за ножки стола, стульев, дверцы кухонных шкафчиков. У него не получалось отползти на достаточное расстояние: корчащийся от боли Лис все равно подтягивал его все ближе и ближе. В висках Никиты стучало напряжение. В крови гулял адреналин. Он с отчаянием смотрел на порог кухни, словно доберись он до него, будет спасен. «Беги, - звучал в голове голос Андрея. – Беги! Просто беги!» Никита попробовал встать на ноги. Рывок опрокинул его. Он попытался во второй раз и снова упал. Ник отпихнул Лиса ногой, попав мужчине по лицу. Тот взвыл еще громче. Он приподнялся на руках и бросил себя прямо на Никиту. Тот не успел увернуться, и тяжелое тело впечатало его в пол, на несколько секунд вышибив дух. Никита не мог полноценно двигаться из-за наркотика, который Лис подсыпал ему в кашу, и из-за тех ударов, которые уже получил (большая часть пришлась на его многострадальную голову). Это все давало мужчине преимущество вкупе с той яростью, которую он сейчас испытывал к Нику. Глаза Лиса налились кровью, лицо исказилось. Никита всерьез опасался, что он начнет его сейчас рвать зубами. «Беги!» Ник извивался, насколько мог, стараясь выбраться. Они перекатывались по полу, склеенные друг с другом, двигая и роняя мебель, собирая острые углы. Лис смотрел только на Никиту – прямо в его лицо. Ник не представлял, как можно было двигаться с такой раной в паху, но, видимо, не у него одного в крови гулял адреналин. Кухня все больше становилась похожа на место крушения самолета или поезда, сошедшего с рельсов. Они-таки перевернули стол. Все его содержимое высыпалось на пол. Посуда разбилась. Недопитый кофе растекся коричневой лужей. Ложки, вилка, нож… Нож Никита и Лис увидели одновременно. Ник протянул к нему руку, но мужчина с такой силой ударил кулаком по ней, что в кисти что-то хрустнуло, и парень вскрикнул от боли, прошившей его от кончиков пальцев до копчика. «Беги, беги! Беги!!!» - билось пульсом за грудиной. «Да, если бы я только мог!» Лис сместился, придавил плечо Никиты локтем и, выбросив руку вперед, схватил нож. Рот Ника приоткрылся, когда стальное лезвие зависло над его глазом. Андрея будто подвинуло на кровати – он сильно дернулся, просыпаясь. Испуганно огляделся, не сразу понимая, где находится. На его плечо легла рука медсестры: - Все в порядке, вы в больнице. Мужчина выдохнул, расслабляя мышцы, но сердце все еще слишком сильно колотилось в его груди. Смутное чувство тревоги не желало отпускать. Он моргнул, сосредотачиваясь на женщине в белом халате: - Сколько сейчас времени? – спросил он, только потом сообразив, что мог бы посмотреть сам в сотовом телефоне, оставленном Сашей – его он обнаружил после ухода мужчины совершенно случайно. Но медсестра ответила на вопрос, и Андрей понял, что пять часов, обозначенные заместителем, истекли. Возможно, именно сейчас… Он закрыл глаза, мучимый неизвестностью. - Вам плохо? – участливо спросила медсестра, снова прикасаясь к нему. – Обезболивающее? Воду? Андрей повернулся в ее сторону: - Что? - Вам что-нибудь нужно? Он не сразу понял, что она имеет в виду. Ему пришлось сосредоточиться. - Я… - он нахмурился. – Нет, мне ничего не надо. Медсестра сделала необходимые процедуры, поменяла раствор в капельнице и отошла к другому пациенту. Андрей нащупал телефон, все так же лежащий около него на кровати. Он проверил дисплей – пропущенных вызовов не было. Сам он звонить не рисковал, боясь отвлечь. Или, что скорее всего, просто не получить ответ: на задержание его ребята телефоны никогда не брали, оставляя их в офисе или в рабочей машине. Мужчина пытался представить, как работает его группа. Пытался представить, что все заканчивается хорошо и… все целы. Андрей сцепил зубы и слегка повернулся, устраиваясь на кровати поудобнее. Он положил телефон так, чтобы тот был на виду, и уставился на него, продолжая размышлять. Чем дольше Андрей думал, тем больше росла его тревога. Он не мог объяснить это. Предчувствие? Возможно. Заказчик был очень нервным: спокойный и рассудительный, он мог взорваться в любую минуту. Человек физически развитый, против которого у Никиты не было никаких шансов. Драться с ним было нельзя ни при каких обстоятельствах – только бежать. Будет ли такая возможность у Никиты, если что-нибудь случится в том месте, куда увез его мужчина? Сможет ли Ник сориентироваться и понять, что геройствовать не стоит? Боже, пусть все будет хорошо. Андрей сжал руку в кулак. - Не нарывайся, - тихо попросил он, - не надо. Просто… беги! Беги-и, - почти простонал он. Саша сидел в своем кабинете, ожидая следующего пациента. За дверью раздался какой-то шум, а потом дверь распахнулась и на пороге появился молодой человек. За ним забежала девушка с ресепшена: - Александр Михайлович, извините. Этот мужчина такой настойчивый!.. – она растерянно развела руками. Саша встал из-за стола: - Ничего, я разберусь, - улыбнулся он своей коллеге. – Можете идти. Девушка с явным облегчением покинула кабинет психотерапевта. Молодой человек буравил Сашу взглядом, потом подошел ближе: - Вы психиатр Никиты? - Психотерапевт, - машинально поправил Александр. - Без разницы. Вы вели Никиту? – парень был действительно очень настойчив. Его серьезный взгляд был хмур и взволнован. Саша не стал делать вид, что не понимает, о ком идет речь: - Да, - согласился он, - я его психотерапевт. В прошлом, - поправился он почти сразу. – Что вы хотели? У меня мало времени. - Я много и не прошу, - резко отозвался молодой человек. – Я друг Никиты. Глеб. - О, - только и смог сказать Саша. О Глебе он был наслышан. Никита упоминал его на сеансе психотерапии. Не было секретом и то, что произошло между двумя друзьями во время похищения. Саша не стал ничего говорить, но с интересом посмотрел на внезапного посетителя, ожидая, когда тот расскажет о цели своего визита. - Вы знаете, где может быть Никита? – не стал ходить вокруг да около Глеб. - Не знаю, - честно ответил Александр. Глеб вздохнул и нервно запустил руку в свои волосы. Только сейчас Саша обратил внимание, какой у него был всклокоченный вид. - Черт, - выругался Глеб и опустил голову: - Он звонил на днях Алене. Это его бывшая девушка, - парень бросил быстрый взгляд на Сашу и продолжил почти с вызовом: - Мы сейчас вместе. Саша кивнул, внимательно слушая. - Он был чем-то встревожен, и Алена разволновалась. Никита сказал, что все в порядке и что готов как-нибудь увидеться, но потом повесил трубку. Аленка разволновалась, решила съездить к нему: никого не оказалось дома, - Глеб вытащил из кармана брюк сигареты, повертел их и спрятал обратно. – Мы несколько раз заезжали, но нам так никто и не открыл. Я позвонил Никите, но он не ответил. Как не ответил и Алене. Соседка сказала, что к нему приходил молодой человек, вроде как с пятого этажа. Но там нам тоже не открыли. Я не знаю, где его можно искать. Саша вздохнул. Он размышлял недолго: - Где Никита, я не знаю, но могу помочь найти его соседа. Глеб с удивлением посмотрел на психотерапевта: - Ч… что? Вы его знаете? - Да, я его знаю. Напишу адрес, по которому вы сможете найти этого человека, - Саша развернулся к своему столу и вырвал стикер, чтобы написать адрес больницы, в которой лежал Андрей. Желваки проступили на его скулах, когда он поставил точку в конце своей записки. Возможно, это было низко и мелочно, но Андрей… Андрей этого заслуживал с самого начала. Саша протянул стикер Глебу. - Вот, его зовут Андрей. Он вам все расскажет. Глеб оторвал взгляд от стикера, который внимательно прочел: - Расскажет что? - Сходите по этому адресу, и все узнаете. Уфимцев прищурился и медленно кивнул: - Хорошо, схожу. - А теперь извините, меня ждет пациент. Глеб направился к выходу из кабинета, но остановился, взглянул на стикер, а потом повернулся к Саше: - Этот адрес – больница? Там находится больница? Саша кивнул и улыбнулся. Лис оскалился. Все его лицо было перемазано кровью. - Я убью тебя, - прошипел он. – Убью, но сначала… - его глаза закатились, он стиснул зубы, превозмогая боль, и выдавил из себя: - Я разрежу тебя и намотаю кишки на… - он снова запнулся, зажмурился, но когда открыл глаза, уставился на придавленного к полу Никиту: - Ты просто так не умрешь. Я заставлю тебя сожалеть. Я… - нож, зажатый в его руке, опустился чуть ниже и застыл в сантиметре от глаза Никиты. – Я испорчу твое милое личико. Клянусь, опознавать после будет нечего. Он с такой яростью произнес последние слова, что слюна брызнула на Ника, заставив его моргнуть. Нож сместился еще немного, и ресницы парня задели лезвие. В животе колючим ежом свернулся ужас. Он не хотел умирать? Ну вот, теперь он не умрет. Сколько еще он будет жить, прежде чем Лис решит оставить его? Никита невольно вздрогнул и, он не хотел, правда, не хотел, но из уголков глаз покатились слезы. Лис громко и страшно рассмеялся: - Не-ет, кисонька моя, - кончик ножа прочертил по щеке Никиты ломаную линию, - ты не разжалобишь меня. Только не после этого, - он с силой ударил Ника с правой стороны. Тот задохнулся от резкой боли и застонал. - Больно? – улыбка Лиса была похожа на жуткую гримасу. – Я надеюсь, что больно. Он опустил нож рядом с лицом Никиты, уперся в его плечо лбом, а потом перекатился в сторону. Ник тут же попробовал отползти, хотя даже не мог сообразить, в какую сторону это следует сделать: в голове снова все смешалось. Лис отреагировал сразу, хотя за секунду до этого лежал, прижав свободную руку к своему паху. Нож взметнулся, и мужчина с силой всадил его Никите в бедро. От яркой электрической вспышки перед глазами, от раскаленной добела боли, Ник захлебнулся отчаянным криком, складываясь пополам, вцепляясь в раненую ногу, из которой торчала рукоятка ножа. Он подвывал и слепо гладил пальцами вокруг раны, страдая. «Беги… беги-и…» - все тише стонало в голове голосом Андрея. Слезы катились из глаз – черт, он плакал, как маленький мальчик, не в силах прекратить это. «Мне больно, Андрей! Мне так больно», - пожаловался он, всхлипывая. Но одновременно с болью, с мрачным злорадством, расцветающем на лице Лиса, в Нике поднималось волной нечто новое. Он глядел на свою рану, на сведенные мышцы, и вдруг подумал, что пистолет Андрея должен был быть все еще при мужчине. Вернее, в куртке или в машине. Никита мучительно пытался вспомнить, где именно. Когда они шли из аллеи у набережной, Лис толкал его и тащил, и руки у него были свободны. Это значило… У Ника даже слезы высохли. Он облизал губы и попробовал переместиться. Раненая нога отозвалась болью, и сильной, такой, что в глазах потемнело, но Ник решился: он несколько раз часто вздохнул и ухватился за рукоять ножа. Он знал, что этого нельзя было делать. Знал, что если задет какой-нибудь крупный сосуд, то он просто истечет кровью. Но если все же у него получится… Надежда росла в нем. Лис наблюдал за его манипуляциями, все еще прижимая руки к своему паху, бледный, весь перепачканный кровью. Когда он понял, что собирается сделать Никита, он дернулся с болезненным рычанием. Никита оказался быстрее: он выдернул нож, швырнул его куда-то за кухонные шкафы (с ножом или без – он все равно был Лису не соперник) и рванулся в надежде добраться до прихожей, где, как он помнил, Лис оставил свою куртку. Времени прошло не так много – мужчина мог не убрать ее оттуда. Он ведь сказал, что устал, а раз устал, то не стал бы стирать перепачканные вещи. Быть может, пистолет Андрея находился все еще там. Никита совершил бешеный рывок, перекатываясь по полу так, что между ним и Лисом оказался перевернутый стол, а потом он вывалился в коридор. Он упал, растянувшись на полу, буквально заорал, растревожив свою рану на ноге и – он перевел взгляд на руку, по которой ранее ударил Лис: она сильно распухла и покраснела, - но стиснул зубы, встал на колени, с трудом поднялся и сделал шаг в направлении коридора. Не один он был сильным. Лиса питала ненависть – он двинулся вслед за своим пленником. Никита почти запутался в незнакомом месте, но ему повезло, и он выбрал верный переход из комнаты в комнату и буквально ввалился в коридор. Ему повезло дважды, когда он увидел, что куртка Лиса все еще валялась на полу. Он бросился к ней, хватая грязную ткань, не обращая внимания на негнущиеся пальцы, лихорадочно вороша ее, когда в дверях, опираясь на косяк, появился Лис. Он застыл, наблюдая за Никитой – тот не пытался сбежать, копаясь в его одежде. И, медленно, его лицо озарилось догадкой: пистолет. Мужчина зарычал и двинулся вперед - у него все еще было время. Пистолет действительно лежал в кармане куртки. Никита успел нащупать его, почти вытащить, когда на него обрушился Лис. Они стали бороться, перекатываясь по полу. Никита никак не мог попасть пальцем на курок. Пистолет выскальзывал, вертелся в руках, будто был живым существом. Адреналин бушевал в крови. Боль практически ушла, но краем сознания Ник замечал, что прихожая вся уделана красными пятнами. Чья именно это была кровь, он сказать бы не решился. Наверное, по большей части его. Вместо надежды на него снова наваливался мрак: имел ли он право жить? Ну, что будет там, извне? Андрея нет. Воспоминания никуда не денутся. Он остался один. Ему некуда бежать. Лис замучает его, а он – сможет ли он убить человека? Никита наконец перехватил пистолет и ткнул его в грудь Лиса. Мужчина отшатнулся и упал на спину, отполз к стене. Он тяжело дышал, не сводя глаз с мушки прицела. Выглядел таким жалким и трусливым. У него даже губы тряслись. Ник дрожащими руками держал оружие. Было больно, разбитую руку жутко саднило и корежило. Никита целился… Сердце выскакивало из груди. «Беги», - шепотом шелестело в его больной голове. Ник со всхлипом вздохнул, и пистолет, описав короткую дугу, прижался дулом под собственный подбородок. Расширенными от ужаса глазами Никита посмотрел на Лиса, зажмурился и нажал на курок.