Обожжённая душа

      Мистер Селвин примчался на зов Темного Лорда, не желая заставлять его ждать. Он перебирал в голове варианты того, чем мог закончиться разговор Повелителя с Анникой и зачем его сейчас позвали. Он задыхался от непривычно быстрой для него ходьбы, к тому же он злился от собственного беспокойства, что выводило из состояния равновесия, вернее, равнодушия ко всему окружавшему. Волдеморт неслышно двигался ему навстречу по полутемному коридору, могло бы показаться, что его красные глаза с вертикальными прорезями не выражали ничего вовсе. Но Селвин, входивший в ближайший круг его сторонников, успел за три десятка лет служения Темному Лорду изучить, насколько это было возможно, его настроения. Сейчас это было то состояние, когда задуманное им исполнялось и все шло по плану. Двэйнус Селвин с окаменевшим бледным лицом вопросительно смотрел на Волдеморта, ожидая приказа. — Успокойся, Селвин, твоя племянница жива. Вот уж не думал, что и ты подвержен этим сентиментальным настроениям, — насмешливо сказал ему Темный Лорд. — Можешь забрать девчонку.       Едва услышав это, Селвин что было сил понесся вглубь подземелий.

***

      Анника пришла в сознание лежа на полу на том же самом месте в комнате подземелья, чьи-то руки то ли поднимали ее голову, то ли проверяли пульс на шее. Открыв глаза, девушка увидела в расплывчатой дымке лицо своего дяди, слабость не давала ей пошевелиться, вся комната кружилась. — Как можно быть такой беспечной? — раздалось недовольное ворчание мистера Селвина. Он успокоился, увидев, что раны постепенно затянулись под действием произнесенного им заклинания; к нему вернулось его обычное насмешливое настроение, когда он общался с племянницей нарочито-серьезно, обращаясь к ней как к малознакомому человеку. — В вашем возрасте пора набраться ума, вы же сводите на нет все мои усилия.       Через некоторое время Анника нашла в себе силы встать, нетвердо держась на ногах и опираясь на поданную Селвином руку. Когда они двигались по полутемному коридору, девушка, морщась от неприятных воспоминаний, оглядела уже знакомые мрачные стены, которые, казалось, вот-вот сомкнутся и раздавят ее. Из-за слабости и головокружения, ей тяжело давался каждый шаг, а лестница вовсе показалось бесконечной. Дойдя до жилой часть поместья — первой пустой залы у самого входа в подвал, — Двэйнус обратился к Аннике: — Отсюда уже можно аппарировать, держись крепче, — на что она еще сильнее сжала его руку через ткань пиджака.       Перед ней пронесся вихрь, сдавивший тело, будто уменьшая его во много раз. И они оказались снаружи, по другую сторону железных кованых ворот Малфой-мэнора. Несмотря на пасмурную погоду, солнечный свет больно резанул глаза после долгого пребывания в полумраке подземелья. Анника с наслаждением вдохнула свежий воздух, пахнувший мокрой травой, лесом, и ожила. Она почти восторженно огляделась по сторонам, чувствуя невероятное желание жить, дышать, смотреть на серое небо с рваными клочками туч, удивляясь, как оно могло раньше не нравиться. Подъездная дорога, обсаженная высокой, в человеческий рост, живой изгородью, была покрыта лужами — видимо, недавно прошел дождь. Анника остановила взгляд на самом поместье с симметричными башнями по бокам, которое таращилось на нее темными окнами, но поспешила отвернуться. — Запомни это место, Анника. Надеюсь, тебе не раз предстоит сюда вернуться, — произнес Селвин несколько торжественно. «А я надеюсь, что нет», — подумала девушка, но не осмелилась произнести это вслух.       Следующим прыжком аппарации они очутились перед домом, где жили Анника и ее отец Джонатан Харрис, в местечке Вороний Овраг, к югу от Лондона, неподалеку от Эшдаунского леса. Деревушку составляли две пересекающие друг друга улицы, застроенные в основном двухэтажными домиками, вплотную прижатыми друг к другу, с двускатными черепичными крышами и крошечными палисадниками. Их небольшой кирпичный дом стоял на окраине, окруженный густой листвой деревьев, которые создавали прохладную тень и почти скрывали его от посторонних глаз. Анника смотрела на свой дом будто со стороны, чужими глазами. Ей казалось, что он сильно изменился за время, пока ее здесь не было, он словно вжался в зеленый газон, став еще меньше, еще сильнее порос вьющимся по стенам плющом.       Девушка подняла голову, и что-то болезненно сжалось от беспокойства у нее в груди, когда увидела, что синеватый купол защитного заклинания, окутывавшего их дом в последний месяц, был разрушен. До сих пор видны были расползающиеся по его остаткам трещины, купол исчезал на глазах. Очевидно, кто-то пробрался к ним явно не с добрыми намерениями. Здесь находились их враги. Входная дверь была настежь открыта. В саду никого не было видно, значит, волшебники (а кто еще мог снять защиту?) уже были внутри.       Селвин отодвинул Аннику за себя и, держа палочку наготове, первым вошел внутрь. Прямо у порога ему преградили путь двое мужчин, направивших в ответ свои палочки на него, но, увидев Селвина и узнав его, пропустили. Девушка немедля вбежала следом, ища глазами отца. Она больше всего боялась увидеть его мертвым. Разномастная мебель дома Харрисов: старинная с причудливыми украшениями, добытая где-то в магазинах волшебников, сочеталась с обычной маггловской — была опрокинута или вовсе раскурочена, на полу лежали разбросанные бумаги и письма, открыты были книжные шкафы. Посреди гостиной на самом краю кресла сидел с совершенно потерянным видом полноватый мужчина, положив голову на руки. Он не обратил внимания на вошедших и продолжал временами вздрагивать в рыданиях.       Анника замерла, чувствуя, как подступил ком к горлу, мучительно сдавив его. Она никогда не видела отца таким, никогда он не выглядел отчаявшимся. Девушка осторожно дотронулась до его плеча. Джонатан поднял на нее опухшее от слез лицо с покрасневшими веками и просиял. Он поднялся, все еще не веря своим глазам. — Анника! — шепотом воскликнул мистер Харрис, заключая свою дочь в объятия. — Боже мой, ты цела! — Со мной все в порядке, — сказала в ответ девушка, слегка отстранившись и встревоженно посмотрев на него. — Но что здесь произошло? — А это… Появился Люциус Малфой. Он… считает себя вправе обыскивать нас, сказал, что ты мертва, — начал объяснять Джонатан, запинаясь на каждом слове, и оглянулся на лестницу, ведущую на второй этаж. — Он сейчас в моем кабинете, все еще думает, что может что-то здесь найти.       Мистер Харрис немного оправился от пережитого им, он оглядел творящийся в гостиной беспорядок, улыбнувшись чему-то, и только теперь заметил стоящего рядом Селвина. — Здравствуй, Харрис, — обратился он к отцу Анники. — Давно мы не виделись, верно, уже с тех пор прошел целый год.       Джонатан ответил лишь вежливым кивком и нахмурился, отведя взгляд. Селвин твердым шагом пересек комнату и стал подниматься по винтовой лестнице со стертыми от времени ступенями.       Люциус Малфой в самом деле находился в кабинете Джонатана. Ящики письменного стола были выдвинуты, он доставал очередной конверт или свиток, разрезал его печать заклинанием, если таковая была, тщательно осматривал и, раздраженно чертыхаясь, бросал его на пол. — Люциус, доброго дня! — бодро поприветствовал его Селвин, хитро прищурившись. Малфой вздрогнул от неожиданности и поморщился, случайно разрезав собственный палец вместо конверта. — И тебе, Двэйнус, — ответил Люциус, на его лице появился хищный оскал. — Пришел повидаться со своим приятелем-магглом? — Не то чтобы. Но ты, пожалуй, уже утомил хозяина дома. Не пора ли тебе? — глаза Селвина блестели лукавым огоньком.       Люциус хотел было возразить, но застыл с выражением суеверного ужаса, обращенного на что-то за спиной мистера Селвина. На пороге комнаты появилась Анника, с ненавистью сощурившись на него, как будто стремясь невербально обратить его в горстку пепла. — Вы? Как вам удалось?.. — только и смог проговорить Малфой.       Он был уверен, что ее уже нет в живых. Когда Люциус Малфой выведал тайну Джонатана Харриса, он ухватился за нее, как за последний шанс на восстановление доброго имени Малфоев, рьяно принялся за собственное расследование и поиски. Позже он придумал, что если схватят одного из Харрисов, будет намного проще довести дело до конца, припугнув оставшегося на свободе или начав пытать. Люциус готов был праздновать скорую победу, но теперь все его надежды и планы пошли прахом. — Как видишь, все разрешилось благополучно, — с улыбкой пояснил Селвин.       Малфой недолго находился в замешательстве. Его удивление постепенно улетучилось, сменившись выражением ядовитой злобы. Тяжело дыша от гнева, он прошипел: — Вот оно что, Двэйнус! Так ты выкрал девчонку. Вы оба ответите за это. Повелитель сегодня же обо всем узнает, — он остановился, дав себе возможность отдышаться, и продолжил: — Ты еще не знаешь, что они с отцом включились в интригу против Темного Лорда. Неужели ты на их стороне? Мы должны остановить их, пока не поздно. — Так поспеши, друг мой, — сказал Селвин. Вид его сделался серьезным и удивленным, но глаза по-прежнему хитро сверкали.       Люциус, бросив на Аннику последний испепеляющий взгляд, немедленно спустился к сопровождавшим его двум Пожирателям, и они аппарировали. Селвин посмеивался им в след. — Спеши к своей гибели, дорогой Люциус, — пробормотал он про себя, а потом добавил вслух. — Мне уже пора. Ах да, чуть не забыл!       Селвин достал из внутреннего кармана пиджака палочку Анники, вызвав ее радостный негромкий возглас. Он наклонился к ней и шепотом многозначительно произнес, вручая палочку хозяйке: — Используй с умом.