Обожжённая душа

      И снова Анника очутилась по ту сторону тяжелой двери, отрезанная от всяческих проявлений жизни в этом мертвенно-беззвучном пространстве комнаты. Перед ней в нескольких шагах трещал затопленный камин, и девушка отчаянно уцепилась взглядом за этот подвижный в извивающихся языках пламени источник света и тепла, согревавший тело после холодного уличного ветра, гипнотизирующий взгляд.       Картинка перед глазами Анники неожиданно перестала кружиться, сфокусировавшись на неясных очертаниях предметов мебели: посреди комнаты стоял массивный стол, вокруг гордо выпрямились спинки высоких кресел, что-то непонятной формы растянулось на полу и, казалось, шевелилось само по себе.       Девушка старалась не смотреть даже в те части помещения, которые обделены были светом от камина, как если бы там притаились демоны или бесплотные темные духи. Анника не сводила взгляда с танцующего огня. Он словно был живой, нашептывал ей что-то, обманчиво успокаивал и сулил помощь, просил не отводить ни в коем случае взгляд. Девушка сделала пару несмелых шагов вперед и остановилась от возмущенного скрипа половицы под ее ногой.       — Проходи, — прервал ее недолгое замешательство знакомый сипловатый голос, заставивший девушку вновь почувствовать себя закоченевшей от страха.       Это коротко брошенное слово возымело обратный эффект: Анника осталась стоять неподвижно, завороженная вновь окутавшей ее тишиной. Но она точно знала, что такому обманчивому затишью доверять опасно, и потому оставалась начеку, готовая встретить любую опасность, которая могла подстерегать ее в этой мрачной комнате.       — Подойди, — приказал голос, принадлежавший Темному Лорду, скрипнувший раздражением от неповиновения. Звук донесся из глубины комнаты, но обладателя этого голоса не было видно, как если бы он прозвучал из ниоткуда, с неба или в голове девушки.       Она последовала интуитивно на свет от камина, как по проложенной в дремучем лесу тропинке, несмотря на то, что ноги словно одеревенели, сопротивляясь ее уговорам. Когда она наконец остановилась прямо перед креслом, то вздрогнула, увидев неживое белое лицо Лорда Волдеморта на фоне темной спинки кресла — он походил на лежащего в гробу покойника своей неподвижностью. Даже яркое пламя камина не могло окончательно развеять тот могильный холод, исходивший от голоса Темного Лорда и всего его пугающего облика. Повелитель будто бы умертвлял все живое вокруг себя одним лишь своим присутствием.       Анника подняла голову к потолку, как только уловила на нем непонятное движение, и увидела нечто, заставившее ее содрогнуться всем телом от неудержимого ужаса. В страшном диком танце под самым потолком кружила огромная левитирующая змея. Девушка и представить боялась, как это чудовище приблизится к ней. Немного успокоило ее только то, что змея парила там сама по себе, не проявляя интереса к появлению в комнате чужака.       Белая костлявая кисть Темного Лорда указала Аннике неторопливым движением куда-то вниз сбоку от его кресла, приглашая ее сесть. Девушка в замешательстве обратила взгляд на высокую подушку рядом с креслом и не сразу сообразила, что от нее требуется. «Прямо как кошке или собаке, чтобы та сидела в ногах у хозяина», — подумалось Аннике, и она нервно усмехнулась пришедшему ей на ум сравнению. Девушка повиновалась и даже рада была расслабить тело, не прилагая огромных усилий, чтобы совладать с подкашивающимимся от странной слабости ногами.       Анника бездумно глядела, не отрываясь ни на секунду, на подпрыгивающие и издевательски корчащиеся языки пламени в камине — они ее успокаивали лучше любой молитвы, унимали убивающееся от страха сердце, облегчали дыхание. Бешеное метание змеи под потолком не прекращалось, и ее толстое тело, блестящее чуть серебристой чешуей, отбрасывало на пол жутковатые тени. Девушка старалась не думать о том, что именно порождало их.       Но Волдеморт вновь резко вырвал ее из состояния равновесия, как маятник, который раскачивают помимо его воли, чтобы, когда он остановится и почти успокоится, снова оттолкнуть. Ледяные пальцы почти что нежно — хотя можно ли было допустить подобную мысль — подняли ее подбородок, заставляя серо-зеленые глаза Анники встретиться с кроваво-красными — Волдеморта.       Узкие красные огоньки точно оценивающе изучали ее как внешне, так и исследуя каждый уголок души — все чувства, тайны и стремления развернуты были перед ним открытой книгой, и ничто не могло укрыться от такого обыска. Девушка окаменела от этого взгляда, стремящегося прожечь ее насквозь, как будто она встретилась глазами с самим Василиском. Это была особая игра Волдеморта, правила которой ей были не ведомы. Ей захотелось затаить дыхание, не шевелиться, притвориться мертвой как перед чудовищем, которое понюхает ее и убредет восвояси.       «Лучше убейте меня сразу, чем вновь и вновь мучить», — взмолилась про себя Анника, почувствовав, как по щеке скатилась холодная слеза усталости, жалости к себе. Но она не сводила глаз с Темного Лорда, страшно боясь потерять бдительность и пропустить момент, когда в его руках окажется палочка и когда короткое заклинание положит конец ее мучениям.       — Отчего этот страх? Почему ты ждешь смерти вместо награды за мою выполненную просьбу? — спросил тягучий ледяной голос Волдеморта, лишенный каких-либо эмоций и интонаций, как старое маггловское кино лишено красок.       Он вновь считал ее мысли быстрее, чем Анника сама могла осознать это. К девушке обращены были непонимающе непроницаемые огоньки глаз Темного Лорда на трупно бледном его лице, неизвестно что больше вызывавшем у нее — ужас или отвращение.       Лорд Волдеморт с отстраненным любопытством наблюдал, как по щеке Анники покатилась новая слеза, предательски выдавшая ее слабость. Это зрелище, казалось, волновало Повелителя не более, чем если бы он смотрел на стекающую по стеклу каплю дождя.       — Что в тебе так переменилось? Не помню, чтобы ты испытывала ко мне страх прежде. Хотя хорошо, что ты признаешь мою силу — так и должно быть, — монотонно проговорил Темный Лорд в задумчивости, как бы озвучивая свои наблюдения.       Анника содрогнулась снова от этих странных речей Волдеморта, ведь это не было правдой: она безумно боялась его и в прошлый раз, боялась самого этого смешанного чувства тревоги, страха и отчаяние, лишаясь способности мыслить, находясь подле него. А эти слова произнесены были, будто они знакомы уже долгое время. Девушка не могла понять, что за игру он вел с ней и чего добивался. Испытывал ли ее на прочность, хотел ли в очередной раз напомнить, как ничтожна и беспомощна она перед ним?       — Отвечай же хоть что-нибудь, — приказал Темный Лорд, пододвинувшись ближе к краю кресла, словно устраиваясь поудобнее и поближе к ней.       — Простите, мой лорд, я не понимаю вас, — почти прошептала в ответ Анника, настолько слабым оказался ее голос от того, что горло сковало невидимым душащим ошейником. Словно высшим силам было угодно, чтобы она лучше молчала.       — Как странно все это, — сказал Волдеморт, выдержав долгую паузу, пока, очевидно, обдумывал что-то. — Я вижу, что ты не лжешь мне. Ты очень похожа на себя прежнюю, но переменилось в тебе то, что ты как будто совсем меня не помнишь.       «Он сумасшедший, не иначе», — убедилась Анника, стараясь не поддаваться нахлынувшей от этой мысли панике, стараясь всеми силами не обращать внимания на беснующуюся вверху огромную змею. Она молилась про себя, чтобы Волдеморт не успел прочитать ее мысль, иначе, она была уверена, что ей несдобровать.       — Теперь ты чувствуешь мою силу, видишь, что мне подчинились все за редким исключением. И те, кто вовремя не сделал этого, пожалеют о своем выборе, — усыплял ее бдительность сиплый вкрадчивый голос. — Ты всегда была своенравна, появлялась тогда, когда тебе вздумается, и внезапно исчезала. Но отныне я решаю, когда тебе оставаться, а когда ты можешь уходить. А эти глупцы в один голос пытались уверять меня, что тебя не существует, что ты — не более чем иллюзия. Можешь себе представить такое? — с усмешкой проговорил Темный Лорд и вальяжно поднялся с кресла, подойдя к девушке ближе.       Анника, видя это, мечтала раствориться в воздухе, только бы избежать необходимости слушать бредовые речи и отвечать на них, перестать бы бояться за свою жизнь.       Девушка подняла на него глаза, в которых через край переплескивался страх, воззрившись на него снизу вверх, не зная, чего ожидать теперь от этого ужасного человека. Нет, он больше напоминал скелет, оживший труп своими холодными руками, костлявыми и уродливыми, своей чуждостью и равнодушием к страданиям других. «Что ему нужно от меня?», — продолжала недоумевать Анника, пытаясь уловить в его движениях хоть какую-то подсказку.       — Встань, — скомандовал Волдеморт, и звук его голоса волной обрушился на нее, заставив вздорогнуть.       Анника поспешила подняться, оказавшись совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, от Темного Лорда, неестественно бледного, закутанного в черную мантию-рясу. Девушка не могла избавиться от ощущения тревоги, пульсировавшего в ее висках, леденящего кровь в жилах, что вот-вот должно было произойти нечто страшное. Что-то, что навсегда определит ее дальнейшую судьбу или обрубит тончайшую нить ее жизни, которая полностью зависела от воли Темного Лорда.       — Стало быть, если ты здесь и если исполнила мой приказ, как это и должно было произойти, то значит, ты уже сделала свой выбор, — произнес Волдеморт так тихо, что Аннике приходилось вслушиваться в звуки его вкрадчивого голоса, действовавшего как дудочка заклинателя на змею, чтобы разобрать каждое слово.       «Тот ли это выбор, о котором твердил мне Селвин?» — спросила себя девушка, почти убедившись в этом. Нет, она не готова была ответить на это и в тайне надеялась, что окончательный выбор — на чьей она стороне — ей не придется делать. Она подскочила на месте, и сердце ее пустилось вскачь от раздавшегося за спиной грохота — это упала на пол зачарованная змея. Чудовище это недовольно прошелестело что-то на своем змеином языке и тихо удалилось в угол комнаты, свернувшись там в клубок.       Анника старательно пыталась успокоить сердце, прыгающее от внезапно нахлынувшего новой волной страха, она судорожно хватила губами воздух, казавшийся неимоверно душным, таким, в котором она задохнется. И не было никакой, даже призрачной надежды спастись, избежать всего этого, а все произошедшее с ней за последние дни забыть как затянувшийся ночной кошмар.       — Дай мне руку, — неожиданно приказал Лорд Волдеморт, протягивая к ней свою, состоявшую из одних лишь костей. Аннике моментально стало холодно, хотя еще секунду назад камин своими пляшущими языками пламени клялся ее согревать. Она теперь заметила, что в правой руке Темного Лорда появилась волшебная палочка точно так же, как в тот день, когда он пытал ее в подземелье.       «Таким разве должен быть мой конец? — мысли в голове девушки спутанно метались, перетягивая ее то в сторону полного отчаяния, то к согревающей душу надежде, мыслям об уютном родном доме, стоявшем под зеленым куполом листвы. — Нет, время не пришло. Я не должна… Я не умру сегодня».       Рука Анники протянулась к Волдеморту, и девушка удивилась даже своей внезапной смелости. Она могла поклясться, что уловила выражение победного торжества на его нечеловечески безобразном безносом лице. Ледяные пальцы перехватили ее запястье, развернули руку внутренней стороной предплечья вверх. Перепуганные до полусмерти глаза Анники не отрываясь глядели на Темного Лорда, будто спрашивая, что ее ждало, если участь ее предрешена. Что-то позволяло девушке верить в то, что ее ждет не самое страшное, не смерть, а остальное она сумеет вытерпеть.       Молниеносно вверх взметнулась рука Волдеморта с палочкой, так что дыхание Анники невольно перехватило. Он не произносил ни слова, тонкие его губы не пошевелились, но по предплечью девушки расползлась большая черная клякса, как будто ей на руку капнули чернил. Клякса эта начала постепенно приобретать очертания человеческого черепа. Вместе с этим под кожу забралась боль, которая из незначительного покалывания переросла в страшное жжение, грозившее разорвать ее руку изнутри.       Анника дернулась и попыталась вырваться, но на удивление сильная рука Волдеморта удержала ее, впиваясь при этом острыми ногтями в ее руку. Девушка стиснула зубы, поклявшись себе не проронить ни стона боли, только она плохо держалась на ногах и едва не падала на пол, согнувшись пополам. Только крепкая хватка Темного Лорда помогала ей не упасть.       Она уже не видела, как на ее предплечье изо рта черного черепа выползала змея, по ощущениям вспарывая ее руку. Кожу рвало изнутри под воздействием сильной темной магии, перед глазами все потускнело и закружилось перед тем, как мир вокруг Анники стал для нее непроглядно черным. В тот момент она не могла бы представить себе, что существует на свете что-то, кроме дичайшей боли, сумевшей затмить даже ее страх.       Разрывающее руку нам куски жжение прекратилось так же резко, как и появилось, как гаснет свет при нажатии на магглоский выключатель. Анника упала на колени прямо под ноги Волдеморту, не способная больше держать свое обессиленное тело. Темный Лорд по-прежнему не выпускал ее руки, но девушка не чувствовала ничего, кроме внутренней опустошенности, ничего не видела помимо пульсировавших в глазах черных кругов, вырисовывавшихся в аморфные чудовища.       Все те же холодные руки подняли ее за плечи и поставили перед собой. Едва оправившись, Анника почувствовала, как в ее голове загудел тревожным гонгом уже привычный страх. Она перенесла взгляд на свое левое предплечье и сражена была отчаянием, осознавая, что теперь она навсегда осквернена Темной Меткой. Эта черная клякса определила ее сторону.       У Анники закружилась голова, она пошатнулась, попытавшись сделать шаг назад. А Темный Лорд терпеливо ждал, пока пройдет ее слабость, совершенно чуждая его пониманию, не вызывающая у него ни капли сочувствия.       — Теперь все окончательно так, как должно быть, — прошелестел над ухом девушки голос Волдеморта, словно он не был реальностью, а доносился из потустороннего мира. — Или ты не рада своей награде? — издевательски насмешливо спросил Повелитель, и в его глазах блеснул багровый дьявольский огонек.       Темный Лорд разрешил Аннике идти, и она, не поднимая головы, поплелась по полутемному коридору, слишком длинному для измотанного физически и душевно человека. Девушка не могла перестать смотреть на красовавшуюся отныне на ее предплечье Темную Метку. Рука в этом месте горела как от несильного ожога, и одновременно кожу щипало, как при заживающих царапинах. Ей хотелось смыть с себя эту гадость, стереть со своего тела и из памяти, даже если пришлось бы срезать метку вместе с кожей.       «А что скажет отец? Что будет думать обо мне, когда увидит это? — вонзилась в сердце девушки чудовищная мысль. — Он будет презирать меня, и я вполне заслуживаю это. Я слабая, если позволила всему этому случиться с нами».       Анника почувствовала, что голова закружилась с нестерпимой силой. Она оперлась рукой о стену, чтобы справиться с этой противной слабостью, прикрыв глаза в изнеможении. В голове раздавался мерный стук, или это были чьи-то шаги, раздававшиеся за спиной. Последнее, что девушка видела в тот момент — стремительно приближающийся пол и завихрившиеся в глазах стены. Анника рухнула на пол, потеряв сознание.       Однако отдаленные шаги не послышались ей. По коридору шел молодой человек, не нарушающий непрекращающегося траура, в который словно погрузилась вся магическая Британия — облаченный в черное. Не сливаться с окружающими его темными стенами позволяла ему нездоровая бледность вечно серьезного лица, тщательно маскировавшего страх и тревогу за равнодушием, и белесый цвет волос, казавшихся седыми.       Драко Малфой видел, как чья-то незнакомая ему фигура двигалась нетвердым шагом вдалеке, затем упала на пол, но он прибавил шаг лишь только с намерением поскорей пройти мимо и скрыться в дальней гостиной. Он поравнялся с неподвижно лежащим на полу телом, взглянув на него с испугом и брезгливостью — а вдруг она уже мертва.       Что-то заставило Драко остановиться, когда он собирался отойти подальше. Он поборол свое нежелание приближаться, наклонился и увидел Метку на руке темноволосой и странно одетой девушки: «Значит, она нам всем не враг». Недоверие и настороженность Малфоя притихли, и он приложил пальцы к шее лежащей незнакомки — пульс стучал в ее венах слабо и спокойно.       Драко показалось в этот момент, что лицо девушки было ему отчего-то знакомо: «Может, она училась в Хогвартсе на другом курсе», — подумал он, теряясь в догадках насчет того, что случилось с ней и когда она появилась в рядах Пожирателей Смерти, ведь он прежде никогда не видел ее здесь.       Парень не сразу заметил, что рукав не по погоде легкой маггловской одежды девушки пропитан кровью, и подумал, что причина ее состояния в потери крови от ранения. Каково же было его удивление, когда, отодвинув рукав сверху, приспустив при этом накидку с плеча, он выяснил, что раны никакой не было.       Юноша выпрямился, в растерянности обернувшись зачем-то, будто ожидая, что кто-нибудь придет на помощь этой молодой Пожирательнице и ему самому, потому что он не мог сообразить, чем может помочь в данный момент.       Немного поразмыслив, он заклинанием осторожно поднял тело девушки, безвольно повисшее в воздухе, как тряпичная кукла. Драко, контролировал заклинание левитации, боясь уронить хрупкую незнакомку, словно она разбилась бы вдребезги, упав на пол даже с небольшой высоты. Он аккуратно преодолел один поворот, замирая каждый раз, когда тело незнакомки резко, но не намного снижалось в воздухе.       Дойдя таким образом до ближайшей гостиной, Малфой с облегчением уложил девушку на диван и собрался позвать на помощь кого-то из старших, кого сможет найти в поместье. Но какое-то неподвластное ему любопытство заставило Драко еще раз взглянуть на лицо девушки в обрамлении темных локонов волос. В неподвижном положении она походила бледным нежным цветом кожи больше на отлитую из фарфора куклу, чем на настоящего человека, и он все больше убеждался, что уже не раз видел ее.       Драко почувствовал, что немного замешкался и быстрым шагом вышел в пустой коридор. Поместье как на зло погрузилось в такую тишину, словно оно было давным-давно заброшено своими хозяевами, нигде не раздавалось ни звука, и даже сквозняки затаились, не решаясь разгуливать по Малфой-мэнору.