Обречённые

— Почему ты избегаешь меня? Настя кое-как успела поймать Логинова в коридоре в день свободный от соревнований. В другое время он либо был на тренировках, либо уезжал в отель сборной Украины. — Я не избегаю, — не глядя на нее, ответил Саша, явно торопясь побыстрее уйти. Настя не могла понять, то ли он действительно куда-то спешил, то ли ему просто совсем не хотелось с ней разговаривать. — Саш, — отчаянно позвала, она, вынудив его остановиться. — Что? — Посмотри на меня, — попросила Ивушкина, обхватив себя руками, словно пытаясь хоть этим компенсировать холодность Логинова. Он поднял глаза, но смотрел все равно куда-то мимо. — Чего ты от меня хочешь? Я тороплюсь, — обреченно вздохнул Саша, спрятав руки в карманы, хотя и так было видно, как сильно он сжимал кулаки. — Что я тебе сделала? — Ничего, — быстро мотнул головой он, будто предвидел этот вопрос. — Что тогда случилось? Не говори, что «ничего», я же не слепая, все вижу, — раздражаясь, потребовала Ивушкина ответа. Ей не нравилось, что приходилось буквально клещами вытягивать каждое слово. — Это не важно. — Ты перестал со мной разговаривать. Как это «не важно»? Если ты на что-то обиделся… — Я женюсь, Насть, — перебил он ее, тихо выдохнув. — И я не знаю, хочу ли этого так же сильно, как и Маша. Она беременна. Настя застыла, приоткрыв в удивлении рот. Она могла бы ждать чего угодно, но не этой новости. По крайней мере, не в такой ее формулировке. Что значит, он не хочет? Ивушкина привыкла, что последний год Саша только и делал, что искал любые способы провести как можно больше времени с Кручовой, а теперь он говорит, что не готов. К чему? К семейной жизни? Но он уже был женат, поэтому вполне представляет, что это такое. К будущему ребенку? Но Настя прекрасно знала, что Логинов буквально обожает детей. — Ответь уже что-нибудь, — попросил он, прерывая нить ее раздумий. Слишком уж хмурой стала Настя. — Я не знаю, что тебе сказать. Разве что — поздравляю. — И все? — А что еще ты хочешь от меня услышать? Саша еще сильнее нахмурился, поджав губы. А потом тяжело вздохнул, опустив голову. — Ты никогда ничего не видела дальше своего носа. — О чем ты? — Честно, в последнее время ты думала о ком-нибудь кроме Фуркада? Настя испуганно оглянулась по сторонам, надеясь, что никто кроме них в коридоре не присутствовал. Она покраснела, возмущенно посмотрев на Логинова. Тот, как ни в чем не бывало, спокойно дожидался ответа. — Ты издеваешься надо мной? — Я вижу, как ты на него смотришь… — Саша! — …Я вижу, что ты по-прежнему ждешь чего-то. Но ты ему не нужна. — Перестань, — у Насти сорвался голос, а в глазах защипало. — Он с тобой наигрался еще в прошлый раз, ему плевать на тебя, а мне нет! — Логинов едва не перешел на крик, вовремя сдержавшись. — Ему плевать, но ты только его и видишь. — И в этом ты меня обвиняешь?! Настя отвернулась. Она не могла больше это слышать, тем более от того, кого она искренне считала своим другом, способным поддержать в любой момент. Тем более от того, кто знал всю ситуацию от начала и до конца. Саша снова вздохнул, проводя руками по лицу. Его редко что могло вывести из равновесия, и уже сейчас он жалел, что не смог справиться с эмоциями. Не стоило быть настолько грубым и прямолинейным в данном вопросе. Он это прекрасно понимал. Но ждать у моря погоды больше не было сил. Развернувшись на пятках, он бросил через плечо, прежде чем уйти: — Я думал, у нас может что-нибудь получиться. *** — Ты какой-то подозрительно довольный последние пару дней, — протянул Симон, ложась на коврик рядом с братом. Им поставили тренировки за несколько часов до женской эстафеты, чтобы окончательно решить вопрос с завтрашним составом у мужчин. Мартен не был до конца уверен в собственных силах, поэтому предпочитал просто тренироваться в стрельбе, уступив место финишера в забеге Кантену. Тот в последнее время демонстрировал отличную работу ногами, что позволяло надеяться на быстрое завершение гонки. Если, конечно, не будет промахов на рубежах. — Я всегда такой, — сделав один выстрел, спокойно ответил Мартен, стараясь не терять концентрации. — Ты давно в зеркало смотрелся? Твоя кислая мина уже несколько месяцев украшает статьи на спортивных сайтах, — хмыкнул старший брат, изготовившись. Мартен передернул плечами, делая еще четыре выстрела. В последнее время он действительно стал чувствовать себя лучше. Может дело даже и не в работе на трассе, но он просто начал ощущать прежнюю легкость хода. Не было свинцовой тяжести в ногах, да и стрельба стала точнее, менее дерганной. Когда спустя десять минут братья начали тренировку на трассе, Симон, подзадоривая младшего, довольно быстро пошел в подъем. Снег под лыжами тихо шуршал, пока Мартен не начал усиленно работать. Скрип остриев палок, звонко разносившийся в лесной местности, явно это доказывал. Где-то через минуты две их нагнал Жаклен, уже довольно уставший. Ему предстояло начинать завтрашнюю эстафету. — Когда приедет Элен? — прерывисто спросил Симон, окончательно выравнявшись с братом. — На этап в Антхольц вместе с Инес. — А я-то думаю, почему ты такой радостный, — улыбнулся он Мартену, получив в ответ неуверенную ухмылку. — Сколько ты их уже не видел? Месяц? — Да, почти. Тренировка закончилась быстрее обычного, потому что сервису стадиона нужно было еще успеть приготовить трассу к женской гонке. Хотя снежное полотно и не было сильно повреждено, стоило все перепроверить несколько раз. В гостиницу французы вернулись за полчаса до обеда. Благо, в столовой всегда был большой выбор блюд, и даже в случае опоздания можно было не беспокоиться о том, что все разберут. Мартен решил на этот раз долго не засиживаться в номере, переписываясь с Элен. Манон до сих пор неважно себя чувствовала, поэтому Фуркад каждый день интересовался, намечаются ли сдвиги в ее состоянии. Он спустился на первый этаж, где персонал потихоньку накрывал на столы. Белые скатерти, казалось, были накрахмалены, потому что линии сгиба просматривались на них очень четко. Здесь сквозил порядок во всем, включая и эти мелкие детали. Заняв свое место, Фуркад просто стал ждать. Белорусы почти в полном составе появились раньше всех, о чем-то споря с Куклиной и Малышко, по-домашнему комфортно ощущающих себя в компании представителей другой страны. Если французы и могли себя так чувствовать, то разве что при разговоре с бельгийцами. Но не со всеми. Лишь с той частью, что хорошо говорила по-французски. Подошедшего Логинова Мартен заметил не сразу. Тот вечно где-то пропадал, по крайней мере, Фуркад за последние дни видел его только пару раз на соревнованиях и тренировках. Но Саша сел за стол своей сборной и принялся за еду, не дожидаясь никого из ребят. Он явно куда-то спешил, глядя только в тарелку. — Чего замер? — Мартен вздрогнул, услышав вопрос неожиданно появившегося Фийона Майе. — Жду кого-нибудь, не хочется есть в одиночестве. — Ты Жюстин не видел? — Она в номер поднималась, когда я уходил. Может еще там. Кантен вздохнул, падая на свое место. Он выглядел довольно утомленным, возможно из-за того, что старался проверить на тренировке максимум своих возможностей на данный момент. У него, в отличие от того же Фуркада, присутствовала дикая мотивация показывать лучший результат в каждой гонке. Мартен это понимал, все больше запутываясь в самом себе. Да, он слишком привык к практически бесспорному лидерству, чтобы сейчас оказываться ниже первой тройки спортсменов в мире. Он перестал получать удовольствие, выходя на стартовую позицию почти как на пытку, потому что неосознанно начинал бороться не с собой, как это было всегда, а с Йоханнесом, кайфовавшим от происходящего. Фуркад не знал, где искать эту самую мотивацию. Он слышал перешептывания за спиной о том, что пора уходить. Видел немой вопрос в глазах. И думал, что, должно быть, у Шипулина перед его прощанием со спортом было точно также. Только вот Мартен совсем не хотел уходить. — А где Настя? — шепот Симона у самого уха заставил Мартена настолько ощутимо вздрогнуть, что по спине побежали мурашки. Он задумался, поэтому даже не заметил, когда брат успел прийти и начать обедать. Однако заданный вопрос поставил в тупик. После прошедшего разговора они с Ивушкиной стали кивать друг другу при встрече, а не игнорировать, как-то было еще несколько недель назад. Она стала куда спокойнее: с лица ушла бледность, а небольшие круги под глазами перестали быть заметны. После полученной травмы это было хорошим знаком — Настя шла на поправку. Оглядев стол сборной России, Мартен недоуменно пожал плечами. Мало ли, где ей быть. Сегодня не бежит, значит можно вполне спокойно отсиживаться в комнате. — Откуда мне знать? Я ни за кем не слежу. — Мало ли, мне показалось, что у вас возникло подобие оттепели. — Не говори глупостей, Симон, — раздражаясь, ответил Мартен. — Ты же знаешь, я не изменю своего мнения. — Ну, конечно. Я забыл, какой ты упрямый. Мартен раздраженно вздохнул, схватив ложку со стола. Больше не медля, он принялся за обед, намереваясь после хорошенько отдохнуть, закрывшись в номере. Через несколько минут раздался жуткий скрежет и грохот, на который обернулись все присутствующие. Дестье, запнувшись о ножку стола, чудом не перевернул расставленные на нем блюда. Держа в руках термос, он быстрым шагом направился к кулеру с кипятком, прихватив со шведского стола какой-то шоколадный батончик. На окрик друзей Симон лишь отмахнулся. Из-за хаотичности движений он обжег пальцы, когда набирал воду, тем более ему было сейчас не до разговоров. — Что случилось-то? — крикнула в догонку Шевалье, когда он в спешке покидал столовую. — Потом объясню. Мартен, как и все, наблюдавший за этим действом, изумленно поднял брови. Он давно не видел друга таким переполошенным. Что-то случилось, возможно серьезное, но это совсем не совмещалось с действиями Дестье. Куда он мог так спешить? — Вы сидите, я схожу посмотрю, — остановил Мартен собравшегося было подняться с места Кантена. — Я уже поел. Он отнес грязную посуду и только потом в размеренном темпе вышел в холл. Поднявшись на свой этаж, Фуркад первым делом открыл дверь в номер. Но, к его удивлению, Симона там не было, хотя все его вещи лежали на прежних местах, в том числе и телефон, который тот обычно всегда держал при себе. Дестье не мог зайти в номер ни к кому из ребят, так как все они до сих пор сидели на первом этаже. Не мог он и выйти на улицу, так как, по крайней мере, его ботинки стояли в углу у шкафа. А уходить из отеля в тапках Симон бы не стал, тем более без верхней одежды. Значит он был в одной из чужих комнат. Мартен вышел обратно в коридор, неловко оглядевшись по сторонам. Было очень тихо, так как все спортсмены в данный момент занимались заслуженным приемом пищи. В обычное же время из-за дверей были слышны различные звуки — изоляция практически не помогала. Вдруг он услышал всхлип и тихий голос Симона. Совсем рядом, в одном из номеров. Мартен отказывался верить, что это комната Ивушкиной. Но все равно подошел ближе, прислушиваясь. Сердце почему-то сжалось. — Все в порядке. Ее голос заставил Фуркада замереть. Еще мгновение назад он хотел либо постучать, либо уйти, но теперь не мог даже пошевелиться. — Ну я же вижу, что это не так. Ты вся побледнела, — сначала послышался продолжительный шелест, а потом Дестье продолжил. — На, съешь, тебе полегчает. Я еще чай взял, на всякий случай. — Спасибо, — раздался очередной женский всхлип, а затем и тяжелый выдох Симона. — И все же, что случилось? Мартену казалось, что время в этот момент замерло. Ему нестерпимо захотелось оказаться сейчас внутри, вместо Дестье, а не подслушивать их с Настей разговор под дверью. Симон никогда с ней даже не общался, а теперь почему-то успокаивал, хотя вокруг Ивушкиной было множество людей, кто мог бы сделать это лучше. — Кажется, я поссорилась с другом. — С Логиновым? Вы, по-моему, отлично общались в последнее время. — С Сашей, да, — подтвердила она, судорожно вздохнув. — Прости, я наверное тебя отвлекаю. Это ничего, я справлюсь… — Тебе просто нужно выговориться, желательно тому, кого ты совсем не знаешь, — в голосе Симона звучала непоколебимая уверенность. — Я… Прости, я не могу. Мартен не выдержал, стукнув пару раз костяшками по деревянному косяку. Внутри него все замерло, но ответа он не дождался, а потому просто толкнул дверь, наконец получив возможность увидеть то, что происходило. Настя сидела на кровати, сжимая в руках термос, Симон же расположился напротив нее. Оба они изумленно смотрели на вошедшего. — Надо поговорить, Симон, — безэмоционально произнес Фуркад, кивнув на выход. — Прямо сейчас? Ты не можешь подождать? — Сейчас. Дестье поднялся на ноги, бросив на Ивушкину извиняющийся взгляд. Мартен не мог понять, почему все его существо клокотало от ревности. Да, может он и начал относиться к ней лучше, но это не могло возродить прежние чувства. Он убеждал себя, что ему абсолютно плевать на то, есть ли в ее жизни кто-нибудь или нет. Но сейчас его эмоции от общения Насти с Симоном доказывали ему обратное. — Не подходи к ней больше, — голос Фуркада выражал совсем не просьбу. — Что? — Ты слышал. — Мартен, я понимаю, что она тебе не нравится, — закатил глаза Дестье, — но это не отнимает того факта, что она девушка. И заслуживает человеческого обращения. — Ты меня не понял. Просто не подходи к ней.