Отпор

спустя два года

      Каникулы.       Такое отпускающее последний прошедший учебный год слово. С него начинается отдых, тусовки допоздна, дорамы по ночам и много сна. Каникулы — это особый вид рая.       Чимин уговорил маму на подработку в ее отделе, чтобы и ближе быть, и видеться чаще, ну и денег, естественно, больше. Мама для приличия поворчала, но все же разрешила, только при условии, что Чимин бросит либо танцы, либо спортзал — Чимин вернул абонемент в тренажерку. Наён тогда прыгала и показывала язык местному тренеру, с которым Чимин так и не разговаривал за все время.       Все две недели он собирался работать, танцевать, но больше отдыхать, потому что потом будет некогда. Чимин за выпускной год познакомился с Лисой ближе. Она оказалась не такой ветреной, как Тэхён, тоже любит танцы и в другую смену ходит в ту же студию, Чимин тогда так улыбнулся, что щека потом болела. Они болтали много и не по делу, что Тэхёну не нравилось, и он прямо говорил им о ревности. Каждую ночь они ходили к Чимину и смотрели детские мультики. Лалиса решила перейти в его группу. Тэхён надувался и скрещивал руки. Чимин готовил обоим сладкое.       Намджун неожиданно решил, что пора блеснуть знаниями, и несколько раз заглядывал к ним в гости после недалеко расположенного от школы института, чтобы что-нибудь случайно порвать, разбить и раздавить, маскируя все дело статьями из Википедии. Тэхён мстительно вис на Джуне, когда Чимин с Лисой начинали говорить.       О Чонгуке не слышно, Джун молчит, Тэхён все также плюет на него с высокой башни фей. Одна лишь Лиса знала, что в из ниоткуда взявшемся новом телефоне Чимина есть фотографии чувствительного и чуткого Чонгука с обрезанным лицом Чимина. Хорошо хоть, что остальное не видела. Конечно, она поклялась молчать.       Чимин не решился распечатать фотографии: ему кажется, что это слишком личное и об этом никто не должен знать. Никто. Иногда самому не хотелось знать.       Он не думал, когда выбирал университет: на глаза случайно попался буклет с девушкой в лосинах и майке, отдаленно похожей на Наён, и рука Чимина сама потянулась к бумажке. Мама молча обняла его и сказала быть внимательным с выбором. Главное, чтобы самому нравилось.       Юнги ушел. Он через три дня после той встречи пришел к порогу чиминовой квартиры и постучал в дверь, игнорируя звонок. Они не разговаривали, не говорили, не смотрели на друг друга. Молча прошли на кухню, Чимин заварил зеленый чай и оба вместе с Тишиной смотрели в окно, где солнце маслом утекало в небо. После этого он навсегда ушел.       Говоря о Тишине — Лалиса, как и Чонгук, тоже чувствовала ее присутствие. Она, в отличие от Чона, спросила, не было ли с этой квартирой раньше чего странного, на что Чеён ответила: — Странное начало происходить, когда мы заселились.       К разговору о паранормальном больше не возвращались. Каникулы шли.       Чимин никогда еще так не нервничал, как перед вступительными проходными. Он, еле оторвав себя от мамы, поехал в Сеул, где стойко высился универ. Тэхён поехал с ним как поддержка и абсолютно случайно поступил тоже, только на факультет худграфа. Возвращаясь, чтобы обрадовать маму с двойным успехом, они не думали, что Лалиса расплачется. Она тоже хотела.       Чимин светился желтым неоном, наблюдая за окружающим его хорошим. Что-то давнешнее и забытое все реже и реже всплывало на краю сознания, утекая в черную дыру где-то в небе. Вдыхать стало так легко, люди вокруг больше не казались подозрительными и осуждающими. Чимин не видел ничего значительного в том, чтобы отвлекаться на левых сторонних, он смотрел вверх и стремился туда. Музыка сопровождала.       Собираясь в Сеул, Чимин услышал все теории об убийствах, маньяках, ворах, обманщиках-риелторах и прочее-прочее-прочее. Мама давала советы до самого входа в самолет. И плакала. И Чимин плакал. И Лалиса плакала. И даже Намджун слезу пустил. А Тэхён смеялся, потому что сзади парень с котом в переноске ругается по телефону с девушкой, которая только узнала, что ее парень улетает от нее, а кот за решеткой чихает. И Тэхёну с этого смешно.       Они летели, в наушниках пела Лана Дель Рей, Тэхён спал на плече Чимина, за маленьким окошком сплошь небеса и облака. Спокойствие.       Которое закончилось сразу, как парни сошли с трапа. Оттуда началось мясо. Они носились в поисках комнаты в общаге, носились с документами, с преподами (а это далеко не учителя), и рыдали в четыре ручья.       В первый день студенческой жизни Чимин почти проспал. Тэхён тоже. Коридоры раз в десять были больше, длиннее, запутанней и искривленней. Тэхён потерялся еще на пятом этаже, а Чимин сломя окрашенную в серый голову бежал в аудиторию, которая злорадно стояла себе в стене. Чимин подтягивает сумку и замедляет шаг, заметив у себя расшнурованный ботинок.       Из коридора, что смежен стене с нужной дверью, выходит парень. Его малиновые волосы торчат ежиком. Чимин замирает. В пяти метрах от него стоит потрепанный Чонгук и сжимает у груди большую стопку учебников. Чонгук замирает.       Тихо. За дверями слышны голоса студентов и преподов. Телефон зазвонил в кармане чиминовой толстовки. «Вот это поворот»? Вот это пиздец. Они смотрят друг на друга, но не в глаза. Предчувствие чего-то особенного одновременно у обоих сжимает диафрагму и он решается: — Привет.