Лучше бы я была одинока

Я была так пьяна. Голова не соображала, а дурманящие прикосновения убивали во мне человека, который ненавидел мир и хотел сбежать. Хотел сбежать в неизвестном направлении, хотел стать свободным, счастливым. Теперь, я уже не знала, чего хочу. Он взял меня на руки, понёс в спальню, положил на кровать. Не раздеваясь, пододвинулся ко мне. Я слышала его дыхание, чувствовала своё сердце, вдыхала аромат. Мурашки по телу, а его последующие слова, которые вывернули меня наизнанку: «Сегодня тебе не будет ни больно, ни страшно. Просто расслабься почувствуй меня, мои чувства. Позволь мне касаться тебя везде.» Его руки скользили по мне. Я была не в себе. Сопротивляться не было сил, хотелось секса. Он скользнул пальцем по моим губам, оттягивая нижнюю. Его палец опускался ниже, проходя меж груди, по животу, от чего я хотела стонать, до самого личного и заветного. Он коснулся того самого, его пальцы нежно гладили то самое место, заставляя меня дышать прерывисто и закипать от возбуждения. Парень нагнулся к моим губам, но не касался их, а лишь смотрел глубоко в глаза. Удивительное зрелище, на самом деле. Я видела, что он чувствует тогда, я видела, что он что-то чувствует. Это маленькие, еле заметные искорки кучи чувств, но проблема в том, что больше всего там было боли. От этой маленькой искорки стало страшно. Чонгук закрыл глаза и коснулся губами моих. Этот нежный поцелуй превращался в горячий, пламенный, жаркий, грязный. Я отвечала ему на поцелуй желанием. Он нежно снял с меня верхнюю часть одежды, затем нижнюю, а я уже не могла терпеть. Его руки блуждали везде, целовали всё, осматривали оценивающим взглядом всё моё тело, заставляли выгибаться от чувств. Следом снимает одежду Чон, этот потрясающий вид его тела предстаёт передо мной. Парень расстёгивает джинсы, и массирует то самое место. наконец входит, нежно, пламенно, аккуратно. Этот спокойный темп позволяет привыкнуть и настроиться на благоприятный лад. Вскоре он ускоряется, я стону. Этот момент, когда Чонгук стал частью меня, запомнился мне надолго. Как всё закончилось, увы, я не помню, но помню, как он поправлял на мне простыню и его тихий шёпот. Что он говорил тогда? Утром в голове всё перемешалось. Я отчётливо помнила всё. Почти. В голове мелькали тысячи мыслей. Наконец я остановилась на одной из них. Глаза Чона. Почему они вызывают у меня сочувствие? Мне потребовалось около получаса чтобы прийти в себя. Я встала, шатаясь, чувствуя страх. Спотыкалась об пол и поползла к окну. На меня стали наваливаться чувства. Волнение и непонимание заставляло желать сжаться в клубок. Я никак не могла понять, что происходит. Вспоминая прошлую ночь, передо мной всплывали воспоминания. Тогда я чувствовала себя счастливо, получала наслаждение и не думала о жестокости и одиночестве. Эти чувства были только положительные, но сейчас мне страшно. Кажется, что это неправильно, ведь он плохой человек, и я столько времени ненавидела его, тогда почему сейчас я не испытываю к нему неприязнь. Нормально испытывать по отношению к убийце-насильнику страх или ненависть, отвращение и ужас, но никак не положительные эмоции или то же самое сочувствие. Может я просто была пьяна? Это просто попытки успокоить себя. Глупые и неправдоподобные попытки. Пока я стояла и судорожно пыталась успокоиться, в дверь постучали. Я отвернулась от закрытого окна и теперь стояла спиной к нему, заостряя своё внимание на двери. Единственный вариант, который пришёл мне в голову по поводу той ночи, это притвориться, что я ничего не помню. Подождав пару секунд, я отозвалась на ненавязчивый стук: — Входите, — главное вести себя естественно. Дверь открылась, и вошёл Чон Чонгук. Его образ въелся мне в сознание. При одном виде его волос и высокого роста, сердце стало биться сильнее от волнения и страха, но я изо всех сил старалась контролировать эмоции. Парень был в футболке, спортивных штанах и с растрёпанной причёской. — Доброе утро, Юра, — он стал подходить ко мне всё ближе. В итоге, парень стоял ко мне вплотную и руки его упирались о подоконник. Я опять стала чувствовать этот гребаный парфюм. Какого чёрта я не забыла всю вчерашнюю ночь? Проблем было бы меньше, — ты уже отошла от вчерашней горячей ночи? — сразу с наступления пошёл. Ладно, я справлюсь. — О чём ты? — у меня прекрасно получается разыгрывать дурочку. — Хватит, Юра. Я знаю, что ты помнишь всё, иначе впустила бы меня к себе? — вот тут я и провалилась, на самом первом задании, — Тем более, думаешь я не слышу, как бьётся твоё сердечко? — это, определённо, провал. Я молчала, не желая признавать поражения, — Что же ты молчишь? — Мне пора домой и в школу. — Домой ты не поедешь, а в школу мы приедем вместе. — Нет! — Почему это ещё? Все и так знают, что тебя выбрали. — Просто не хочу. В любом случае, думаю, сейчас наиболее подходящий момент задать вопрос… Чимин и Тэхён, они же тоже… — Ты так хочешь потрахаться с Чимином? — Что? Нет. Я спрашиваю потому что хочу знать к чему мне готовиться. — В таком случае, я хочу задать тебе встречный вопрос. Какого чёрта ты попёрлась вчера на крышу? Какого чёрта ты поперлась туда зная, что скорее всего хоть одним ты будешь изнасилована? — А по твоему я хотела туда идти? Если бы я туда не пошла, разве последствий бы не было? Будто все, кто пришли туда вчера, хотели, чтобы их выбрали и изнасиловали… Он посмотрел на меня ещё раз, я лишь отвела взгляд. Напоследок, уходя из комнаты, он сказал: «Собирайся, скоро в школу». Проводив его взглядом, поспешила собираться. И вот, я выхожу из его дома, оглядываю дом перед отъездом и сажусь в машину. Мы ехали молча. Никто не хотел говорить. Это и не удивительно. Я думала о той ночи. Он тогда сказал, что я прочувствую его эмоции, чувства, и он не врал. Эти ответы и вопросы. Чонгук глубоко несчастный человек. Отец не воспитывал его, а мать уехала, бросив его и оставив одного, забрав даже сестру. Мог ли он вырасти другим человеком? Мог ли он стать прекрасным цветком без любви и ласки. Можно ли его винить в содеянном? Нет, его тяжёлое детство не оправдывает всё, что он сделал. Чонгук погубил столько невинных жизней из-за собственной недостаточности в любви, разве это может оправдать преступника? Но если нет, почему мне так жаль его? Мы подъехали к школе. Парень приостановился, не заезжая на территорию школы. Я расстёгиваю ремень и собираюсь открывать дверь, но внезапно они блокируются. Я разворачиваюсь к нему: — Открой, мне в школу надо. — Только попробуй трахаться с кем-нибудь. — Ты стебёшься? По-моему, сейчас это от меня вообще не зависит, — парень положил свою руку мне на ногу и стал еле-еле приподнимать юбку, — Чонгук, остановись. — Я не хочу, чтобы к тебе прикасался кто-то ещё. — А когда ты меня в бордель отвёз, то тоже не хотел? Если бы не хотел, то предпринял бы уже давно что-нибудь, твои касания не изменят ситуацию, так что просто открой, и я пойду в школу, — он убрал свою руку с моей ноги, я поправила юбку. Чон завёл машину и поехал ближе к школе, где всему миру было видно, кто именно подвёз меня к школе сегодня. Пока мы ехали, Чонгук сказал: «Сейчас я выйду и открою тебе дверь, а потом мы вместе пойдём в школу, как будто, так и должно быть, ты меня поняла? Если ты попытаешься хотя бы взглядом не туда повести или хоть как-то сделать не так, как я сказал, то поверь мне на слово, ты за это поплатишься.» я лишь отвела взгляд. Какая-то я бесстрашная сегодня, или может Чонгук слишком спокойный?