Лучше бы я была одинока

Я подняла взгляд на Чона, заставляя себя смотреть в глаза, которые превратили мою жизнь в Ад. Не понятно было одно, зачем он пытается окончательно убить меня? — Ты уверена, что хочешь умереть? — сказал он наконец. Сказать честно, я не хотела умирать, но и жить я не хотела. — Да, — на секунду я замолчала. Чонгук и я осмысливали мною сказанное, — Поздравляю тебя, Чонгук, ты убил меня, как и хотел, — я вспоминала о том, как часто рассуждала и приводила в пример стержень, как говорила, что он надломился, что никогда не сломается до конца и всё такое. Так вот, сегодня, в эти несколько минут он сломался. Прошли 60 томительных секунд. Я смотрела на Чона, а он смотрел на меня. Я хотела уловить в его глазах хоть что-то. Как же мне хотелось тогда, чтобы они не были пусты, чтобы там было что-угодно, будь то гнев, радость, печаль… Просто до безумия хотелось перед смертью увидеть его человеком. В голове всплывали воспоминания из нашей с ним ночи. В тот день я почувствовала его чувства и его самого первый и последний раз. Чонгук протянул мне руку. Я посмотрела на эту прекрасную кисть парня, которая теперь пугает меня больше всего, горько заплакала, посмотрела на Чонгука и дала ему руку в ответ. Он сжал её так больно, но тогда я не думала об этом, я знала, что эта боль никогда не сравниться с болью моральной. Он повёл меня к краю крыши. Мы подошли так близко, что всего один неверный шаг и меня не станет. Что чувствуют самоубийцы? Как они решаются на этот последний шаг? Наверное, их тоже убили изнутри. Тогда получается, что самоубийц не существует, ведь если они идут на этот шаг, то кто-то уже их убил. Это мертвецы прыгают с крыши, а не живые люди. Получается, что я тоже уже мертва и бояться мне нечего, ведь так? Я посмотрела на Чона. Он смотрел на меня и так же крепко сжал мою руку. Я знала, что сейчас люди говорят последние слова, мои последние слова будут адресованы моему убийце. Мне хотелось знать ответ на всего лишь один вопрос. — Чонгук, позволь мне задать тебе свой последний вопрос, — мой голос уже не дрожал, кажется, я постепенно начала мириться с тем, что сегодня я умру. — Задавай. — Обещай, что ответишь честно. — Обещаю. — Ты любишь меня? — я повернулась к нему лицом. Он смотрел вдаль, куда-то очень далеко. Парень сжал мою руку сильнее, опустил взгляд вниз, а потом посмотрел на меня. Его глаза, его глаза были так печальны. В них не было ни доли безразличия, только печаль. Кажется, что они наполнялись слезами, но слёз не было. — Нет, — он произнёс немного дрожащим голосом. — Ты соврал. Ты обещал ответить честно, — мы не отводили взгляда. — Ты права. Я люблю тебя, — я заплакала. Мне стало ещё больнее. — Почему тогда ты собираешься убить её?! — закричал кто-то сзади. Я обернулась и увидела Чимина, который, видимо, наблюдал за всей этой картиной, — Ты всегда убиваешь всех, кто тебе дорог! Почему? Да потому что ты не хочешь никому вредить, не хочешь ни от кого зависеть, не хочешь быть кем-то одержим, поэтому ты никогда никому не признаёшься, никогда ни к кому не привязываешься, а если привязался, то просто избавляешься от людей! Юра ещё одна жертва твоих чувств и, я надеялся, что хоть она останется жива, но и её ты собираешься убить! Хватит! — Чимин кричал, а Чонгук стоял, как вкопанный. Чимин подходил всё ближе, а Чонгук смотрел на меня. Я не могла прочесть его мыслей в тот момент, но это был взгляд убийцы, от чего мне стало страшно. Чимин шёл медленно, а Чонгук спросил у меня шёпотом: — Любишь ли ты меня? — Да, — этот ответ был правдой, которую я так давно хотела ему раскрыть. Пока мы стояли и смотрели друг на друга, Чимин подошёл очень близко и выхватил меня из рук Чонгука. Никто из нас не заметил, как он подошёл. Чима крепко обнял меня и вдохнул запах моих волос. Я горько заревела то ли от страха, то ли ещё от чего-то. Голова начала кружиться, я поняла, что сейчас потеряю сознание. Прежде чем упасть в обморок, тихо прошептала Чимину: «спасибо».