Всё равно не сдамся тебе

Я резко подскочил со своего места. Сон был настолько реалистичным, что я не сразу понял, где нахожусь на самом деле. Хотя, я не назвал бы этот ужас сном, скорее кошмаром. Дыхание у меня было частым настолько, что в глазах волей неволей стало темнеть. Руки дрожали. Когда я огляделся по сторонам, то понял что нахожусь в своём родном доме. Всё те же пожелтевшие от времени обои, доисторическая угловая тумба на которой, уже не знаю сколько, лежали заброшенные мной документы и другие записи. Ногами нащупал тот же ковёр ещё со времён монархии. Всё так, как и было, когда я засыпал. Ничего сверхъестественного. Рефлекторно посмотрел на часы. Было 12:44. Пора вставать, детей наконец покормить. Встал я с каким-то трудом, хотя обычно с этим у меня проблем не возникает. Возможно на меня так подействовало плохое сновидение. Что же мне приснилось? Ах, да… Я стою на конце обрыва прямо над бушующим костром, чьи языки пламени доходят аж до моего лица. Но разве меня напугал огонь? Тот кто был сзади меня. Да, он то меня и напугал. Я не мог увидеть лица этого подонка, что собирался столкнуть меня в этот Ад. Он выглядел как чёрный силуэт, напоминающий очертаниями человека. Вспомнилось, как разразился душераздирающий смех этой твари и я поёжился от этого воспоминания. Он скинул меня с обрыва с неимоверной силой, будто это был не человек вовсе. Я мог бы так подумать, но увы, во всю эту мистику я не верил, не верю и навряд ли поверю в будущем. Тогда что это было? Наверное, для меня это останется загадкой. Собственно, я и не хочу этого знать. Пока он хохотал, я тем временем горел заживо. Я чувствовал как огонь опалял мои волосы, ресницы и брови, а горячий дым обжигал горло. Я не мог вздохнуть, но я отчётливо различал запах гари. Я видел как моя кожа сгорала, обращаясь в прах. Помню, как я кричал, пытаясь разорвать своим голосом всю эту какофонию. Было до ужаса больно. Я зашёл на кухню, детей не было. Видимо, они у себя в комнатах. Значит, у меня есть ещё время. Я быстро выкинул сегодняшний кошмар из головы и приступил к делам. Нечего дурака валять! Сон — это сон. Я в реальности, а значит меня эти тени не достанут. Вот же заработался, снов пугаться начал прямо как ребёнок малый. Удивительно, но обед я смог приготовить без каких-либо проблем. То ли это от того, что дети не мешались, то ли от того, что мне некуда было спешить. Ушло всего полчаса. Хм… и тихо. Опять, что-то натворили? А может гулять пошли? Хотя, навряд ли они бы ушли без моего разрешения. — Ай! — я услышал возглас девочки, кажется Украины. А я то уже обрадовался. Нет, конечно, нет. На что я надеялся? Покой же нам только снится. Хотя… Сегодня я пожалуй с собой бы поспорил. Я быстро направился в комнату Украины. Там были все дети. Беларусь плакала и пыталась успокоить Россию. А Россия тем временем быдлил не по-детски. Украина тоже была вся в слезах, но была чуть сдержанней, чем Беларусь. Казахстан же пытался отгородить Украину от России, а Армения просто наблюдал за происходящим. Ух! Нет, меня всё это уже достало! Так продолжаться не может и не будет. Я со всей силы стукнул по двери ладонью, чтобы обратить на себя внимание. Получилось даже слишком громко, чем я ожидал, но не важно. — Что здесь происходит? — как можно более строго спросил я. От своего же голоса мне стало как-то не по себе. Представляю, какого сейчас было детям. Все замолчали. Россия виновато опустил глаза, а Украина злобно посмотрела на своего брата и сложила руки в замок. Если бы я не знал этих детей, то возможно подумал бы, что виноват только Россия, но я более чем уверен, что Украина тоже нашкодила. Остальные меня сейчас не интересовали. — Так, вышли оба ко мне, — я повернулся и вышел из комнаты, а Россия и Украина, виновато поникнув головы, прошли за мной. Я не знал, что делать с ними. От этого всего меня даже в жар бросило. Ещё бы! Я зимой и летом одним цветом. В любую погоду хожу в этом пальто. Пальто… Мысль пришла весьма неожиданно. Я наказал детям встать друг к другу ближе. Они посмотрели друг на друга с отвращением, но указ выполнили. Их плечи соприкасались и им явно не нравилось это. Что ж, то что будет дальше не понравится им ещё больше. Я снял с себя пальто. По коже пронёсся неприятный холодок. Это пальто я надел на своих детей. Оно было как раз на двоих и Россия с Украиной прекрасно помещались вместе. Потом я застегнул пуговицы и… Voilà!* Посмотрев на эту картину, хочешь не хочешь, но вспомнишь поговорку: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Взгляд моих детей был просто бесценен. Младшая даже расплакалась от переизбытка чувств. Видимо она поняла, что ждёт её ближайшие два часа. А может и больше, смотря как вести себя будут. А вот до России дошло не сразу. Как бы я не старался изобразить суровость, улыбка так и норовила выплыть наружу и сломать образ серьёзного дяденьки. И не столько от милости этого зрелища, хотя это тоже имело место быть, сколько от гордости за свою блестящую идею. Хмыкнув, я проследовал на кухню, предупредив криком остальных, что обед готов. Мельком я увидел то, как вышли Беларусь, Казахстан и Армения. Глаза Беларуси были красными от того, что она плакала. Видимо Россия и Украина решили устроить самую, что ни на есть Первую мировую войну. Ну, ничего, будут знать теперь, что лучше дружить между собой. Когда я оказался на кухне, услышал смех детей, но не России и Украины, а Беларуси, Казахстана и Армении. Когда все вошли на кухню, я понял, что Россия либо ничего так и не понял, либо просто впал в оцепенение от такой новости. Скорее всего второе. Обед прошёл тихо к моему удивлению. Сегодня все прям так и жаждут меня удивить. Но я даже понимаю, почему Россия с Украиной себя так спокойно ведут. Пребывать в таком состоянии весь день никому ведь не хочется. Кстати, я ведь даже не узнал из-за чего они поругались. Думаю самое время узнать. — Итак, дети, — я не называл того, к кому именно обратился, но на мои слова, как ни странно, обернулись лишь Россия с Украиной. — Не хотите извиниться друг перед другом? Дети тяжело вздохнули и посмотрели друг на друга. Я сразу заметил эту неприязнь в глазах обоих. Но ведь видно, что оба хотят освободиться из этих оков, поэтому они не то что руку поднять друг на друга не осмелятся, но и сказать что-то обидное не решатся. Первым заговорил Россия, чем меня несказанно удивил. — Прости, что я начал бить тебя, — с ноткой волнения произнёс Россия, будто, если он заговорит громче, то его язык в узел завяжется. — Ты тоже меня прости за то, что я обзывалась, — ещё тише заговорила Украина. Им было до жути неловко, ведь они почти никогда не извинялись друг перед другом, им это было непривычно. Почему-то их раскаивания показались мне искренними и я, всё-таки сжалившись, снял с детей это, уже по-видимому проклятое ими, пальто. Оба вздохнули с облегчением. Но, я был бы не я, если бы не решил добить это дело. — А теперь обнимитесь в знак вашего примирения. Ну, это так, символически, чтобы я видел, что вы не просто решили угодить мне, — я хитро улыбнулся, но быстро скрыл эту улыбку за кружкой кофе. А вот остальные дети скрывать своих улыбок не стали. Некоторые не боялись даже откровенно хихикать. Украина и Россия решались на этот подвиг довольно долго для детей, которые простили друг друга. Я было хотел вновь вернуться к прежнему руслу, то есть, надеть на них пальто ещё раз, но меня опередили. Первый шаг сделала Украина. Видимо, она уже просто хотела покончить с этим, поэтому забила на все свои принципы. Россия с максимальным недоверием тоже потянулся к сестре. В итоге они обнялись. Совсем не искренне, но они этого и не скрывали. — «Ладно. Так уж и быть, отстану от вас», — я по привычке махнул на них рукой и продолжил трапезу. После обеда все дети дружно уговаривали меня пойти с ними на улицу. Отказаться я просто не мог. Первой из дома выскочила Беларусь, собственно, как и первая чуть не упала, споткнувшись об камень. Слава коммунизму, что всё обошлось, иначе пришлось бы загонять домой всех, потому что оставить остальных детей на улице я не мог, а Беларусь несомненно бы поранилась и её пришлось бы вести домой. За ней выбежали остальные и, кажется, мой урок не прошёл даром. Россия впервые не толкнул Украину, чтобы выбежать первым. Я доволен. На улице мы пробыли довольно долго. Пришли домой лишь в семь часов вечера. Я буквально валился с ног. Неимоверно хотелось есть и, как я понял, ни одному мне. Ужин сварганил быстро. Что может быть проще, чем порезать и пожарить картошку? Беларусь была довольна. И не одного грубого слова от этих двоих. Кто бы мог подумать! Когда я вошёл в комнату, я почувствовал, как приятно расслабляется тело. Скинув с себя шапку-ушанку и пальто, я, не переодеваясь, рухнул в постель. Как же хорошо! Всем телом и лицом я ощутил приятную прохладу и свежесть. Всё-таки здорово, что я решил вчера поменять постель. Надо отдать должное Рейху за такой совет. И впрямь лучше засыпается. Надо будет связаться с ним завтра. Хорошо, что завтра нет собрания. Правда, это не означало, что я могу отлынивать от обязанностей. Документы-то заполнять надо, и от этого не отделаешься. Ладно, ладно… Сейчас спать… Как только я закрыл глаза, раздался скрип. Это была дверь. Я нехотя разлепил глаза. На пороге стояла Беларусь. Она смотрела на меня, не решаясь войти. Ясно… Опять Россия со своими пугалками? — Тебя опять Россия напугал? — спросил я, приподнявшись на локтях. Беларусь зажмурила глаза и отрицательно замахала головой. Нет? Что же тогда случилось? — Мне не очень… — не очень хорошо? Что она пытается сказать? — Мне не очень… спать одной. Плохое чувство… Можно лечь с тобой? Плохое чувство? О чём это она? Она сказала это таким умоляющим голосом, будто если я запрещу, то всей нашей семье будет угрожать смертельная опасность. Что ж… Почему бы и нет? Я отодвинулся, давая понять Беларуси, что я не против. Её лицо в ту же секунду озарила улыбка. Ещё миг и она оказалась на моей кровати под одеялом. Долго ворочаясь у меня под боком, Беларусь всё-таки нашла укромное место и наконец успокоилась. Под мерное посапывание дочки, я и уснул. Завтра мне предстоит много дел…