Всё равно не сдамся тебе

POV СССР Прошло уже два дня. Ужас. И все эти два дня я плохо сплю. Ещё пожар этот на днях… Столько смертей. Как же это могло произойти? Хотя… есть некие догадки, ведь эта деревня находилась рядом с железной дорогой. Уж не Рейх ли решил показать местным жителям фаер-шоу? Надеюсь, что это всего лишь случайность. Сейчас ночь и такое чувство, будто она длится вечно. Я потел, ворочался. Такое ощущение, что у меня жар. Если и засыпал, то урывками и сны были лихорадочными, но настолько гадкими, что даже вспоминать их не хочется. Но всё равно забыть их невозможно. Всё одно и то же: дом, дети… смерть… Но я старался не думать об этом — тоска по дому может замучить до смерти. Лежал я так до утра, пока Отец не «разбудил» меня и отправил за дровами. Теперь мы с ним ходим за дровами по очереди. Я не смел отпираться, это было лишь самой малой долей того, что я мог сделать для него. Всё как всегда — встал, поел, собрался и за дровами. Вернусь я где-то под вечер, без сомнений. POV СССР закончен *** ЯИ весело шагал по коридорам штаба. Его переполнял душевный подъём и казалось, что он готов тотчас взлететь, словно ракета «Рейнтохтер» (Бета: и пофигу, что сейчас 1942 год, а создана была эта ракета в 1943 году). Вот что делает с людьми бодрость. Рейх всё-таки дал ЯИ выспаться и результат был на лицо. Третий приказал ЯИ проявить плёнку ещё очень давно, но в поезде было негде, поэтому за плёнкой азиат шёл сейчас. Потом ему нужно будет что-то решить с детьми СССР. В планах у японца не было ничего интересного — просто запереть их в одной из камер — этого было вполне достаточно. К тому же у азиата не было настроения возиться с детьми, ему и Германии хватает. Зайдя в свой кабинет, ЯИ увидел фотографии, лежащие на столе. Он подошёл и стал рассматривать фото. Обычные фото обычных людей, ничего необычного, пока ЯИ не наткнулся на кое-что интересное. Глаза сами собой расширились. — Опа, а вот это, я думаю, очень понравится моему фюреру… — с этими словами ЯИ быстро развернулся и чуть ли не бегом направился к Рейху. Сейчас Третий должен был быть у своего торговца, ведь он не мог просто так оставить «качественный» нож, который, как оказалось, ломается при любой возможности. Опять идти на улицу… ЯИ дошёл весьма быстро и успел прямо на начинающееся веселье. Торговец ещё не знал, с какой целью Рейх пришёл к нему и потому с энтузиазмом рекламировал ножовку. ЯИ ухмыльнулся, наблюдая за сдерживающимся Рейхом. Фашист поджал губы и с лёгкой улыбкой, иронично смотрел на происходящее. Под конец рекламы брови его чуть дёрнулись и ЯИ не сдержал смешка. Рейх обернулся на союзника и широко улыбнулся, после чего подошёл к нему. — Вот мерзавец-то… Говорит так складно, так и хочется купить, — Рейх говорил тихо. — У меня для тебя есть очень хорошая новость, — прошептал ЯИ в самое ухо Третьему. — Какая? Инквизитора нашёл для этого ублюдка? — Рейх кивнул на торговца. — Нет. Лучше. Но для начала пройдём ко мне в кабинет. — Хорошо, — дальше Рейх перешёл на приказной тон. — В камеру его! Торговца моментально взяли за грудки и увели, тот даже крикнуть не успел. ЯИ и Рейх же пошли в кабинет к японцу и уже там случился душещипательный разговор. — Посмотри, кого смогли запечатлеть те солдаты, — ЯИ отдал фото Рейху. Третий сначала даже не пытался всматриваться в фото, но одного простого взгляда хватило, чтобы понять, кто же находится на данной фотографии. В глазах можно было рассмотреть разные эмоции — удивление, злость, восторженность и даже… ужас? Причём ужас казался паническим — Рейха затрясло, он нервно хихикнул и начал сползать на пол — ЯИ едва подхватить его успел. — Эй, ты чего? Тебе плохо? — ЯИ не на шутку разволновался. На самом же деле Рейха пугало лишь то, что СССР просто жив, то что он был настолько рядом, а он, идиот, мог бы уже давно грохнуть своего бывшего друга. — ЯИ, тебе задание, — тяжело дыша произнёс Рейх. — Немедленно найди этих двух солдат и пусть они проведут остальных к тому месту. СССР доставить живым! Слышишь? Он нужен мне в целостности и сохранности! — Я понял-понял, только успокойся. Всё будет сделано в лучшем виде. Не переживай. Может тебе что-нибудь принести? Ты очень плохо выглядишь. — Ты плохо выглядишь, а я в порядке. Быстро иди выполнять приказ. — Хорошо, а что с детьми… — ЯИ не договорил. — Я сам с ними разберусь. — Хорошо, но может я отправлю войска по рации и всё-таки останусь с тобой? — Вон! — Вообще-то это мой кабинет… — Я сказал ВОН! ЯИ весь сжался, как ребёнок и сию же секунду убежал из кабинета, чтобы отправить войска на нужное место. Рейх остался в кабинете. Сейчас его волновал лишь СССР и только он. *** Не прошло и часа, как приказ был уже в процессе исполнения. ЯИ лично контролировал это, так как полетел, именно полетел — так быстрее, вместе с войском. Рейх тоже всё это время кота за хвост не тянул и дал приказ перенести детей СССР в камеру. Так как камеры в подвале были для заключённых, которых ждала смертная казнь, детей перенесли на другой этаж для обычных заключённых, коих было совсем не много. Вели всех по очереди и всех Рейх решил заключить в одну камеру. Ещё не хватало каждому свою площадь отводить. Раньше же как-то вместе жили, а сейчас что, мешает что-то? Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Первую доставили Беларусь, так как та вообще в сознание не приходила и Третий уже потихоньку стал подозревать, что она вообще вряд ли встанет. Ну, не велика потеря! Следующая была Украина, потому что она тоже не просыпалась, вот только… Вся она была грязная, как будто работает шахтёром в свободное от уроков время. На это первым делом и обратил внимание Рейх. Солдаты уже хотели положить девочку на койку, но Третий остановил их. — Нет! Только не сюда. — Куда прикажете поместить девчонку? — спросил один из солдат. — Пусть на полу лежит. Не класть же эту грязную свинью спать на наши белые простыни, — раздражённо произнёс Рейх, пока солдаты выходили за следующим ребёнком. Девочку без каких-либо возражений положили на холодный каменный пол и тогда солдаты вышли за следующим ребёнком. Следующим стал Казахстан. Он, в отличие от сестёр, шёл своим ходом и, кажется, не особо пытался куда-то вырваться, смирившись со своим положением. Третьему определённо понравился такой настрой, мол, идёшь спокойно — и на том спасибо. Потом вели Армению и с ним, вроде как, тоже не было проблем, но пару раз прикрикнуть пришлось. Последним, как правило, вели самого буйного. Мешок снять не решились даже тогда, когда он лежал связанный и сопел в две дырочки. Вырывался парнишка знатно, не смотря на голод, жажду и другие потребности, вызывающие в человеке далеко не лучшие качества. — С этим ребёнком будьте поласковей. Вы имеете дело с чувствительным, легко возбудимым гадёнышем, — такие были слова Рейха, прежде чем Россию вывели в свет. Но каким бы буйным Россия не был — он ребёнок и вырваться из рук нескольких солдат он не мог. Силой его засунули в камеру, заперли и оставили голодать дальше, как и других детей. Третий же направился к поварихе. Детей он пусть и не любит, но если все эти молявки коньки отбросят, то СССР будет невозможно шантажировать. А ведь немцу это нужно, чтобы подчинить себе Союза. Фашист был очень зол, ведь мало того, что ему самому пришлось разбираться с детьми, так он ещё должен ходить к поварихе сам. Будто ему не хватает того, что СССР всё ещё жив. К тому же он хотел посмотреть на мучения того шарлатана с лавки, а может ещё и самому помучить его. Что ещё?! Германию идти проверять? Весь день наперекосяк! Злобно прорычав какое-то ругательное слово, Рейх ускорил шаг. Чем быстрее всё это начнётся — тем быстрее закончится. Войдя в душную столовую, Рейх не выдержал и снял с себя фуражку. Повариха должна быть на кухне. Третий быстро прошёл туда, куда ему нужно и, да, повариха была на месте. Конечно, это же её работа! Она здесь без вариантов. Немец узрел тучную женщину с белоснежным чепчиком на голове. Не смотря на то, что здесь было слишком тепло и воздух был заполнен разными запахами, кухня чуть ли не блестела. Естественно! Рейх бы никогда не позволил держать кухню в грязном состоянии. Он ведь тоже питается едой, что приготовлена здесь, но только тогда, когда работы будь здоров и закусить он успевает только в общей столовой. — Эй! — Рейх не стал подбирать какие-то вежливые слова, а просто перешёл к делу. — У нас новые пленные. Пять детей. Один раз в день, в три часа дня должны быть готовы пять порций и попроси кого-нибудь из своих коллег принести эти порции в камеру №15. Всё понятно? У поварихи не было выбора, так что, конечно, всё ей было понятно. Иначе никак. Либо тебе понятно, либо иди на расстрел. Фиговое правило, но ничего не поделаешь. Поняв, что все требования будут выполнены уже через три часа, Рейх вышел из столовой. Теперь нужно было проведать Германию. В этом не было необходимости, но в противном случае Третий вообще забудет, что у него есть… как это слово?.. сын. К тому же Рейх должен постоянно контролировать сынишку — так Германия хотя бы чувствует, что какие-никакие отцовские инстинкты у Третьего присутствуют, но это не то, что волнует фашиста в первую очередь. Германия может попасть в неприятную историю, и что тогда? Дети не снег — на раз два не слепишь наследничка себе ещё одного. А ещё Германия на редкость жалкий ребёнок — во-первых, он в очках, что символизирует плохое зрение и неуверенность в себе из-за этого, во-вторых, он низкий, физически и морально слабый, в-третьих, Германии совершенно не с кем поговорить целыми днями, а если и удаётся завести беседу с отцом, то второй становится очень раздражительным, о ЯИ и говорить нечего, да и не о чем. В общем, с Германией всё очень сложно, но нельзя отрицать того, что Рейх сам довёл его до такого состояния. Если уж проблемы с физической силой можно свалить на гены, Рейх сам в детстве был ещё тем мозгляком, то явные нарушения в детской психике уже было сложновато причислить к наследственности. При чём в родословной ещё не было сумасшедших — в это, по крайней мере, беспрекословно верил сам Рейх, хотя, глядя на него, так и не скажешь… Но если даже и так, то теория об усыновлении Германии теперь имела место быть. За последние два дня Германии стало намного лучше, поэтому Рейх уже мог не играть роль заботливого папочки. Но если говорить о воспитании, как о роли, то Рейх чертовски ужасный актёр, однако СССР мог бы с лёгкостью с этим поспорить, ведь, когда Союз рассказывал о своих детях, Третий проявлял к ним довольно добрый нрав. Коммунист всегда хотел познакомить своих детей с Рейхом, но всегда что-то мешало ему. Что ж, можно считать, что его мечта сбылась, пусть и не совсем так, как ему бы хотелось… Германия сидел в гостиной на диване и читал книгу «Смерть в Венеции»*(1). Эта книга действительно завлекла его, хотя он и не любитель подобных жанров, к тому же о неразделённой любви между… этими людьми. Мальчика больше привлекал стиль написания и сами описания, нежели переживания главного героя. На самом деле Германия часто что-то читал и выбора у него было очень много, но почему-то его понесло именно на это произведение. Ну, двенадцать лет уже как-никак. Ужасы он предпочитал не читать, их у него и в жизни предостаточно, а так же год назад мальчик прочитал «Превращение» — его, не смотря на абсурдность происходящего, напугал этот рассказ. Лучше пусть он спать спокойно будет. Из коридора послышался грохот двери. Германия даже отрываться от книги не стал. Кто ещё может зайти к нему домой, кроме отца? Если только ЯИ, но ему здесь делать совершенно нечего без Третьего. Шаги. И вот Рейх стоит возле своего сына. Германия поднял глаза лишь из-за того, чтобы угодить устоям фашиста, но не больше. А ещё потому, что Третий церемониться с Германией не станет, потому лучше преодолеть желание полностью окунуться в сюжет и просто обратить внимание на отца. — Что делаешь? — глаза Германии округлились от удивления. Давненько Рейх не задавал ему такого, казалось бы, простого вопроса. — Читаю, — Германия опустил взгляд на книгу. — Что? — мальчик смутился, отвечать он не торопился. Поняв, что сын не ответит или, если всё-таки ответит, то не скоро, Рейх осторожно взял книгу, чтобы посмотреть на обложку. Германия не стал ничего предпринимать, а лишь стал наблюдать за дальнейшими действиями отца. Когда Рейх увидел название, он сначала подумал, что ему показалось и потому медленно приблизил книгу к лицу, чтобы рассмотреть получше. Не показалось. Третий чуть ухмыльнулся и стал внимательно глядеть на книгу, изредка переводя взгляд на сына. — Не рановато? — внезапно спросил Рейх и Германия ещё раз посмотрел в лицо Третьего, дабы ещё раз убедиться в том, что перед ним стоит его отец. Рейх вовсе не сердился на сына, но успел изрядно побеспокоится за предпочтения мальчишки и сейчас он с трудом заставлял себя сохранять спокойствие. Слишком много переживаний за день может привести ни к очень хорошим последствиям, как и подобная литература. То ли дело леденящие душу сказки о ведьме в пряничном домике. В интерпретации самого Рейха, конечно же. — А что такого? — Германия наконец отмер и протянул руку, чтобы забрать книгу. — Да так, ничего, — Рейх посмотрел на обеденный стол, позволяя сыну забрать книгу. — Есть будешь? Германия решил не упускать возможности воспользоваться временной добротой отца и согласился сразу, не желая затягивать и испытывать терпение Рейха. *** Автор: Что ж… Давайте отвлечёмся и почитаем, что-нибудь более юмористическое? Бета: Юмористическое? Если ты, женщина, считаешь это юмором, то балет — это каратэ. Автор: Отстань. Соавтор: Странные у тебя представления о юморе. Но если честно, в натуре не очень смешно… Автор: И ты тоже отстань. Итак, дорогие читатели, вот небольшой отрывок того, как ЯИ и Рейх деревню поджигали. Соавтор и Бета: (o_O)! Автор: Сожгу нахрен! — шёпотом. Бета: А, да. прикольно написано, честно! Соавтор: Серьёзно? Эх… *** — Ну ты скоро там? — Рейх смотрел куда-то вдаль, совершенно не обращая внимания на махинации ЯИ. — Ага, — ЯИ подбежал к Третьему и продемонстрировал пустую десятилитровую бутылку. — Ну и? Хочешь сам это сделать или… — Давай ты, не хочу сегодня грешить, — Рейх заложил руки за спину. — Зажигай. — А… Ну хорошо. Знаешь мне это даже напомнило один анекдот про… — Никому не интересно, просто зажги и всё. — Как скажете, мой фюрер, — с этими словами ЯИ достал спички и попытался зажечь одну из них. Не получилось, как и со второй и третьей… Терпение фашиста понемногу стало сдавать и когда оставалось примерно три спички в коробке, Рейх выхватил их из рук союзника и зажёг спичку с первого раза, после чего кинул её на дорожку пролитого бензина. Огонь вспыхнул моментально и пополз в сторону деревни. — Хорошо, что нет метели… — задумчиво произнёс ЯИ. — Согласен. Кстати, ты говорил об этом анекдоте? Стоит мужик и любуется пожаром… — Рейх внезапно понял, что ЯИ его не слушает, а просто в упор пялится на его ногу. Третий тоже посмотрел на свою ногу и понял, что маленький огонёк полыхает на его брюках. В этот момент оказалось так, что всё общение немца с СССР не прошло даром, ведь все нецензурные слова, которые Союз когда-либо позволял произносить при Рейхе, фашист выдал как Отче наш. ЯИ упрямо пытался не смеяться в этот момент. В целом всё закончилось позитивно, так как Рейх всё-таки допёр засунуть ногу в снег. ЯИ уже чуть ли не валялся от смеха. — Ну ты, хе-хе, даёшь Рейхи, — сквозь смех промямлил ЯИ. — Да заткнись, мудак кривой! — прокричал Рейх и угрожающе пошёл на азиата. — А я-то почему кривой? Ты ведь поджог совершил, — ЯИ стал потихоньку убегать, чтобы ему не досталось от разъярённого фашиста. — А бензин кто лил, узкоглазый?! — Рейх принялся догонять японца, тот, соответственно, тоже не стоял на месте. — Совсем уж глаза заросли, не видишь ни хрена! Со стороны домов послышались крики. Мужчины повернули головы на звук. Огонь уже добрался до двух домов и из одного выскочила какая-то женщина с младенцем на руках. Из другого дома выбежал мужчина с ведром воды и попытался потушить огонь, но у него ничего не получилось, а огонь тем временем уже подобрался к третьему дому. Другие люди сыпали на огонь снег. — Предлагаю продолжить твоё убийство в поезде, — сказал Рейх и метнулся в вагон. ЯИ лишь кивнул и последовал за Рейхом.