Всё равно не сдамся тебе

Лето. Идеальная пора для ночных прогулок под луной, весёлого купания в реке или в озере и встречи с дальними, но в тоже время близкими друзьями. Особенно греет душу последнее утверждение. Дул лёгкий ветерок и создавался приятный для ушей шелест деревьев. Что же может быть лучше в такой чудесной денёк? Разве что поезд, который так неумолимо мчится к перрону, издавая короткие гудки. СССР с нетерпением ожидал, когда поезд остановится и оттуда выйдет тот, кого он ждал уже целых две недели. Спину пекло палящее солнце, но Союз и не думал отходить в тень, так как его друг мог попросту не увидеть коммуниста. Если бы не шапка-ушанка, то такое длительное пребывание под солнцем могло привести к солнечному удару. Рядом с Союзом стоял Российская Империя. Вид у него был важный, а лицо его выражало строгость. Он также ждал своего союзника, но в отличие от своего сына, с меньшим восторгом и восхищением. РИ был таким непоколебимым не только снаружи, но и внутри, чем часто раздражал сына, но сейчас СССР не обращал на отца внимание. И вот — тот самый момент. Поезд тормозит, скрипя колёсами и встаёт прямо возле перрона. Из вагонов повалили толпы людей. СССР совсем не ожидал такого столпотворения, поэтому попятился, чтобы его не сбил этот поток. Пришлось выпустить из поля зрения двери вагона и смотреть под ноги, чтобы не упасть. Союз опять проглядел. В ту же минуту на шее у коммуниста повис малорослый немец, предварительно кинувшись на парня со всего размаху. Сын Германской Империи чуть ли не свалил СССР с ног, при чём буквально. Союз, конечно, мог сказать, что это неприятно, когда на тебе висят, но тогда ему придётся соврать. — Союз! — немец крепко обнял своего друга за шею и от улыбки на переносице появилось несколько морщинок. — Я ужасно соскучился. Последнюю фразу юный Рейх прямо-таки прорычал и стиснул друга в своих объятьях ещё сильнее. — Тише-тише, Рейх. Ты же меня так задушишь, — СССР тоже обнял немца, но за талию. — Я тоже по тебе скучал. Даже спустя минуту Рейх так и не отпустил коммуниста, предпочитая висеть на нём и дальше. Возможно, он продолжил бы делать это ещё, как минимум, час, но замечание ГИ заставило его оторваться от своеобразных качелей. Союз осторожно спустил немца на землю, перед этим убедившись, что тот стоит на ногах, и выпрямился. — Чем займёмся сегодня? — спросил СССР, хотя заранее знал ответ и что в итоге зачинщиком окажется он. — Не знаю… — Рейх посмотрел в небо, после чего прищурился из-за солнца. — Сегодня жарковато. Не самое лучшее время для тяжёлых игр… Рейх всегда называл подвижные игры тяжёлыми. Союз лишь пожал плечами в согласии. Отпираться не имело смысла, ведь СССР и сам был не против посидеть на месте, где-нибудь в тенёчке. РИ и ГИ тем временем уже обговорили свои планы, осталось лишь всё это воплотить в жизнь. Мужчины направились к выходу из вокзала, но так как Союз стоял к ним спиной, он этого не увидел. Рейху пришлось брать друга за руку и вести за собой, чтобы не отстать от взрослых. — Эй, полегче. Если они уйдут, с нами ничего не случится, — СССР попытался потянуть немца в свою сторону, чтобы сбавить скорость, но Рейх был прямо как пёс, который упёрто тянул поводок туда, куда хочет и ничего ты с этим не поделаешь. — «И откуда в этом тельце столько силы?» Спустя время РИ заметил сию картину и поторопился высказать своё недовольство, мол, почему это ты позволяешь собой управлять, сын? Рейх бросил немного обиженный взгляд на РИ, после чего отпустил коммуниста. Союз пренебрежительно взглянул на отца, а потом перевёл взгляд на друга. Немец выглядел немного печальным. И почему только отец не может держать язык за зубами? — Мы пойдём, — неуверенно объявил Союз и резко свернул направо, перейдя на другую улицу. Взрослые даже не обратили внимание на подростка. Рейх, как только услышал такое заявление, пошёл за СССР. Никаких возражений не последовало и Союза это расстроило. Отец всегда либо не обращал внимание на сына, либо придирался к нему с причиной и без. Сейчас он просто хотел уйти куда подальше. Рейх это понимал и поэтому даже не пытался заговорить с другом — не время. Спустя пять минут СССР понял, что Рейх чувствует себя немного неловко из-за того, что он молчит и потому решил отложить свои обиды на потом. Теперь вывести немца на разговор будет немного сложновато, но СССР не был бы его другом, если бы не знал, как это сделать. — Рейх? — сначала СССР решил проверить, нужно ли ему вообще что-то делать. Немец не обращал внимания на голос Союза. Ушёл в мысли. Коммунист чуть ухмыльнулся и потянул руки к подмышкам Рейха. Сначала реакции не было, ясное дело, но потом Третий вскрикнул и довольно сильно шлёпнул СССР по рукам. Союз стал смеяться, а Рейх выражал недовольство в чистом виде. — Ты же знаешь, что мне не нравится, когда меня щекочут! — громко высказался Рейх и обнял себя руками, в надежде защититься от дальнейших действий друга. — Да ладно тебе. Как будто я в первый раз делаю так, — СССР издал смешок, как вдруг ему на глаза попалось большое дерево в самом конце парка. — Смотри, пойдём туда? СССР, не дожидаясь ответа, направился в присмотренное место. Рейх тяжело вздохнул и поплёлся за ним. Под деревом была довольно большая тень. СССР, как только увидел это, разогнался и когда до дерева оставалось метра два, парень решил оставшееся расстояние прокатиться по траве. Это было просто настоящим счастьем для коммуниста. Он устремил свой взор в небо и стал наслаждаться моментом. Когда в глазах СССР появились зайчики от яркого солнечного света, он закрыл глаза и легонько улыбнулся. Так он мог лежать ещё очень много времени, но тут услышал тихие шаги, которые затихли возле его тела. Союз приоткрыл один глаз и увидел над собой лицо Рейха. Опять это странная физиономия: томный взгляд, губы без улыбки и само лицо было довольно вытянуто и расслабленно. За всё это время Союз научился различать эмоции своего друга и сейчас лицо Третьего выражало нечто странное. Эта эмоция появилась у Рейха сравненно недавно и была она похожа на печаль, но эта не она. Союз открыл второй глаз и стал внимательно разглядывать лицо немца, пытаясь понять, что же пытается изобразить его друг. Долго делать это не пришлось. Рейх чуть улыбнулся и тоже лёг рядом с СССР, обращая свой взор в небо. Коммунист решил забить на новую эмоцию друга и просто поддался чувствам, а чувства твердили, что пора чем-нибудь занять руки. СССР потянул руку к макушке немца и стал осторожно гладить его по волосам. Не часто такое услышишь и увидишь, но Рейх прибалдел и стал шептать что-то ласковое и прижиматься к коммунисту. Глаза налились свинцом и обоих потянуло в сон. Так бы они и продолжили лежать, если бы в сыне ГИ не проснулась, так называемая игривость. — Эй! — возмутился СССР, но когда понял, что происходит, умилился этому действию и откинул голову. — Рейх, я конечно, говорил, что хотел собаку, но ты навряд ли её заменишь. Немец нежно покусывал кожу на шее коммуниста и укушенные места сразу же зализывал. Никаких ран или видных укусов не было, ведь Рейх старался не вредить СССР. Союз всегда считал, что такое поведение у подростков, а именно у друзей — это нормально, но не смотря на это, прекрасно знал, что другими людьми такое поведение нормально не воспримется. — Эх… Видел бы нас мой отец… — задумчиво произнёс СССР и отстранил от себя немца. — Мы бы с тобой не выжили. А знаешь?... — Что? — Рейх загорелся интересом. Что же СССР хочет сказать? — Ой! Союз прижал к себе немца и отпускать, судя по всему, не собирался. Рейх стал смеяться и пытаться вырваться, а СССР лежал молча и улыбался. Он бы сам сейчас залился диким хохотом — смех Рейха был очень заразительным и визгливым. Бедный парнишка уже стал задыхаться от смеха. Союз не знал почему, но Рейху всегда было тяжело смеяться. Нет, с чувством юмора у него всё в порядке, но как только он начинал смеяться, он задыхался, будто не может вдохнуть воздуха очень долгое время. Когда это случилось вновь, СССР напрягся, следя за тем, чтобы его друг не стал умирать от недостатка воздуха. Всё прошло без происшествий и Рейх благополучно из хорошего настроения пришел в раздражённое. — Так, хватит меня тискать! — начал ругаться немец и даже произнёс что-то на своём языке. — Не-а, — СССР подавил смешок и сел, чтобы ему было проще удерживать Рейха. — Союз, перестань! Я сейчас кусать тебя буду больно! — от этого Союз не мог не посмеяться, он и не сомневался, что будет больно. — СССР, дурак… Рейх уже откровенно хныкал и Союзу, закатив глаза, пришлось выпустить из своей хватки сына ГИ. Взгляд у Третьего был не совсем жизнерадостный, волосы растрепались, рубашка чуть помялась и теперь он выглядел не так аккуратно, каким был сначала. Он скрестил руки на груди и отвернулся от коммуниста. Парень в ушанке безнадёжно вздохнул и улёгся обратно на спину, попутно сняв с себя ту самую шапку и напялив её на недовольного немца. — Тц, и так жарко! — Рейх продолжил негодовать, но шапку снимать не стал. На самом же деле, Третий просто очень редко видел своего друга без этой шапки и сейчас, ругаясь на коммуниста, он скрытно любовался русыми, чуть мокрыми волосами. В один момент Рейху просто надоело вещать и он, насупившись, лёг СССР на плечо. Коммунист незаметно ухмыльнулся. — Эй… — СССР повернул голову к Рейху. — Как ты вообще относишься к немцам? — Ну… На данный момент я очень люблю одного немца, а на счёт других я не знаю, — Союз очень удивился, когда увидел подозрительный взгляд парнишки. — Что? — Ну и кто эта тварь? — Вообще-то ты, — Союз самодовольно улыбнулся, глядя на расширенные глаза немца. — Союз? Мы ведь… Мы же останемся друзьями навсегда? Союз задумался. Он не знал, но очень хотел в это верить, а если ты во что-то веришь, значит так и будет, верно? Это всего лишь детские убеждения, но пока ты сам ребёнок, это кажется правдой. Да и как он мог отказать? — Конечно. — Обещаешь? Обещание было немедленно дано, и нельзя было усомниться в счастье и искренних чувствах немца. Парни стали смотреть на облака. Оставалось совсем немного до возвращения ГИ. Сегодняшнее собрание должно было быть коротким и буквально через час Союз вновь расстанется с Рейхом. — Эй, смотри! Там облако в форме твоего флага! — воскликнул СССР, на что Рейх как-то странно посмотрел на коммуниста. — Разве не все флаги квадратные?...