Всё равно не сдамся тебе

POV СССР Погода отвратительная — влажно и сыро, так ещё и мороз. Разве что снега нет. Настроение тоже не лучше, на душе будто кошки скребут. Я впервые в приехал в гости к Рейху, правда… не думал, что приеду к своему лучшему другу для того, чтобы похоронить его отца. Не завидую ему. Бедный Рейх… В этом же году умер мой отец, он так тяжело это пережил. Боюсь представить, что происходит с ним сейчас. Моросил дождь. Он слишком холодный. Мелкие ледяные капли пробирают до костей, до каждой клеточки тела, заставляя мелко трястись. Вот только трясусь я не только по этой причине. Одежда чуть промокла и настойчиво тянет вниз, а шарф неприятно прилипает к щекам. Мокрые волосы, выбившиеся из-под шапки-ушанки липнут ко лбу, а обувь насквозь пропитана влагой, громко хлюпая по влажной дороге. Ноги скованы невидимыми, но слишком тугими путами, не слушаясь своего хозяина. Я посмотрел наверх. Не знаю почему, но сегодня я очень хочу смотреть в небо. Ну, хотя бы солнце чуть поблёскивает, бросая редкие лучи на мокрый асфальт. Интересно, в этом месте всегда такое мрачное и серое небо? Если это так, то я теперь понимаю, почему Рейх постоянно в мою страну рвётся — там-то получше с погодой. Всего-то начало сентября, а здесь уже какой-то ужас творится. Вокруг абсолютно пусто. Ещё бы! Никто не хочет ходить в такую погоду, все прячутся в своих тёплых и таких уютных домах или же в каких-нибудь кофейнях, попивая вкусный и горячий кофе. Я тяжело вздохнул. Надо будет взять Рейха к себе в гости на время. Я думаю, что ему сейчас необходимо общение. Когда я прочитал его письмо, я чуть ли с ума не сошёл от того, какие мысли Рейх допускает от горя. Помню, как свой гимн: «Здравствуй, дорогой С.Р. Давненько не виделись, после того, как наши отцы перестали сотрудничать, да? В общем, я не это хотел тебе сказать, поэтому перейдём сразу к делу. Мой отец мёртв. Потом расскажу, что с ним произошло. Я очень надеюсь, что ты приедешь на похороны. Если я тебе, конечно, ещё нужен и ты про меня не забыл». Последняя фраза из этого письма, будто была пропитана разочарованностью и грустью. Эта фраза, словно по вискам бьёт, подкашивает ноги, заставляет кричать изо всех сил, только бы убрать из головы моего друга все эти тёмные, пропитанные тяжестью чувства. Я за него действительно волнуюсь и ощущаю его боль слишком чётко. Я даже и не заметил, как дошёл до кладбища. Рейх дал мне указания, как до него пройти и я шёл, как на автомате. Я вышел из своих раздумий лишь тогда, когда услышал встревоженный голос. Меня звали я стал взглядом искать среди всех этих могил зовущего. Как только я узрел знакомое лицо, я не сомневаясь ни секунды, поспешил к нему, моему другу. — Рейх, это ты? — я вляпался в грязь и тихо зарычал от досады. — Да, — его голос дрожал, но он даже не повернулся ко мне. Я довольно быстро прибежал к нему и сразу же, не дожидаясь его реакции, приголубил его и трижды поцеловал в щёки. Он рыдал задыхаясь, дыша рывками, пытаясь схватить как можно больше воздуха. Слёзы текли ручьём, но он даже не пытался их как-нибудь унять, ему слишком больно. Крупно дрожащими руками я прикрыл его мокрое от дождя и слёз лицо. Я посмотрел в его светлые глаза, в которых отражался небосвод. Когда я взглянул в них, я словно забыл обо всём на свете, потонув в этих блестящих от слёз и глубинных чувств глазах. Рейх прикоснулся своими руками к моим и в отличие от моих ладоней, его ладони были горячими и… такими родными. Я поспешил обнять его и, схватив за плечи своими руками, прижал к себе, не позволяя ему вырваться из своих жарких объятий. До боли родимый голос возвратил меня в сознание. — Ты приехал… — в этом голосе проскользнуло неподдельное волнение, что прошибло моё тело, будто ток. Он обхватил мою шею. — Да-да, я здесь. Я рядом, — только смог произнести я и поставил голову на его макушку. Опять без шапки щеголяет… Нужно ему свою ушанку отдать, а то голову себе ещё застудит. — Он… он… — я почувствовал, как Рейх буквально застыл на месте, прекратив мелко трястись, и до боли сжал моё плечо. Я сместил брови в удивлении. Что он хочет мне рассказать? — СССР, он… Я отвёл взгляд на могилу, надеясь, что смогу разглядеть в тексте причину смерти, но, увы, рассмотреть на таком расстоянии надпись, да ещё и на немецком языке, я не мог. На кресте был миниатюрный чёрно-белый портрет отца Рейха — Германская Империя. Я чуть вздрогнул. Они с Рейхом так похожи, даже пугает… Вот только ГИ не был таким низким. Рейх так и не решился рассказать о том, что случилось с его отцом. — Он… Он застрелился! — Рейх это буквально прокричал и я застыл на месте. — Прямо у меня на глазах, Союз! Он застрелился? Как? Почему? Ничего не понимаю. Рейх зарыдал мне в куртку с новой силой. Я, как мне кажется, не видал ещё человека, которого бы так душила тоска, хотя тосковать нужно как раз по нему. Он такой ранимый… Я удивлён и одновременно рад тому, что он до сих пор не сошёл с ума. Возможно, чувствуя поддержку близкого, его тонкая психика выдержала весь кошмар нечеловеческих страданий, боль, кровь, слёзы. — Рейх, прошу, прекрати плакать. Я не могу видеть твои слёзы. Я тебя понимаю… Помнишь ведь, что мой отец тоже… — кто меня тянет за язык? Ещё воспоминания о смерти моего отца ему не хватает для полного «счастья». — Хорошо, я больше не буду плакать, — более спокойным голосом произнёс Рейх и отстранился от меня. — Пойдём. Я не хочу здесь находиться. — Как скажешь… — удивлённый тем, что он так быстро успокоился, я позволил ему вести себя за руку. На входе у кладбища мы остановились и я снял с себя ушанку, чтобы надеть её на Рейха. Всё-таки он всегда так легко одевается, а не только тогда, когда едет в мою страну. Рейх тихо шмыгал носом, прижимаясь ко мне боком. — Прости, что устроил этот слезливый парад… И как у такого папы мог родиться такой я? — обречённо произнёс Рейх и я немного вспылил. — Не говори так. Эмоции — это нормально и ты не должен этого стыдиться, слышишь? — я приобнял его за плечо. — Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом? Например, о твоих политических планах. Я понимаю, что править страной в шестнадцать лет — это сложно, но я думаю ты справишься. Так… что? — Я… — он снова шмыгнул носом. — На самом деле, мне недавно пришли письма от Великобритании и… Ясно… Я так и думал, что Великобритания не упустит шанса попользоваться неопытностью Рейха. Я не говорю, что Великобритания плохой, но иногда он действительно ведёт себя, как конченая тварь. Ну и что он предложил ему? — И? — Он сказал мне, что знает, как поправить возникнувшие дела в моей стране. Предложил стать союзниками и стал парить мне мозг своими американизмами. Я сказал, что подумаю. Интересно, папа согласится с подобной помощью? — я опешил. О чём он говорит, какой папа? — Ой… Хех… Рейх нервно хихикнул и затрясся. Он что, только что забыл о том, что его отец мёртв? Если честно, то меня это пугает, как неожиданный раскат грома. Ещё больше я боюсь, что у него какое-нибудь умопомрачение или, не дай святой коммунизм, он сходит с ума. Я не хочу, чтобы его упекли в психбольницу. — Ох… Извини. Я последние несколько дней нахожусь в одиночестве, а ещё я просто не могу смириться с тем, что отец мёртв. Я, наверное, просто устал, — Рейх чуть отступил от меня и посмотрел в мои глаза. — Кстати, Союз… — Да? — Ты ведь… наврал мне про своего отца? — по телу пробежали мурашки. Он же не говорит о том, о чём я думаю? — Он не стрелял в себя, так? Я понял, к чему он клонит. Он знает… Не знаю откуда, но он точно знает, что произошло в тот вечер. Я не смел отпираться, смирившись с тем, что Рейх всегда понимает, когда я вру. Я всего-то кивнул, показывая ему, что тот прав. Мне стало так стыдно перед ним. Что он подумает? Как отреагирует? — Я знал… — это были единственные слова, связанные с этой темой. — Я слышал, ты невесту себе завёл? — Ох… Да. Извини, что не рассказал, просто я долгое время не мог понять, нужна ли она мне. Вообще-то, мне всё равно, но перед смертью мой отец привёл эту девицу в дом, сказав, что мне пора завести наследника. Что за глупость?! Мне всего-то семнадцать, какие наследники? — Ну… Как по мне, твой отец прав. Лучше завести наследника как можно раньше. Вдруг что-то случится, не дай… бог? — я чуть улыбнулся тому, что рейх не смог подобрать нужных слов и потому в пример поставил бога, хотя не верит в него. Да, атеизм ему тоже я привил. Не то, чтобы я гордился этим, ведь когда ГИ узнал о том, что Рейх не верит во всевышнего, он очень сильно ругался. Я поглядел на часы и понял, что пора бы и честь знать. — Рейх, хочешь поехать со мной в мою страну? — предложил я и улыбнулся. — Оу… Я… Я не могу. У меня сейчас так много дел накопилось, — я видел, как он занервничал, глаза стали бегать. — Наверное, нам стоит попрощаться. Я рад, что ты приехал ради этих нескольких минут разговора, но… — Эм… Я тебя понял, не переживай так. Может тогда я к тебе. Заодно с делами помогу. — Нет, не надо! То есть… Я думаю, что должен сам разбираться в своих делах. Не всегда же мне прятаться за твоей сильной и крепкой спиной, да? — меня чуть смутила последняя фраза. — Хорошо, как скажешь. Тогда… — я достал из внутреннего кармана нож. — Можно я сделаю тебе прощальный подарок? Ты так засматривался на него и я подумал, что тебе будет приятно получить его от меня. — Союз… Ты действительно хочешь отдать его мне? Это же твой любимый нож, — он так потускнел, что я подумал, будто я сделал что-то не то. — Спасибо. Рейх оголил клыки в улыбке и надо признать, что эта его особенность очень красит его. Я сам даже улыбнулся. Потом мой друг встал на цыпочки и чмокнул меня в нос. Я немного смутился и почувствовал, как щёки заливает краска. Он засмеялся и я молча отдал ему нож. Мы обнялись в последний раз, после чего я вновь взглянул в глаза самого дорогого для меня человека. POV СССР закончен