Всё равно не сдамся тебе

POV СССР Снова холод. Жуткий холод. Я потерял счёт времени ещё, может, неделю назад, а может и больше. Уверен, что месяц прошёл точно, но что сейчас именно на улице происходит не имею понятие. Дёргаюсь от резкой боли. Меня хлещут плетью, на конце которой прикреплены лезвия. Ужасное орудье, которое уже не первый раз портит мне день. Зачем-то меня вновь пытают, словно провинившегося раба. Но это не самое удивительное. Самое странное и непривычное то, что издевается надо мной не ОН, а его подручные. Главный фюрер не заходит ко мне уже очень давно, считай с того момента, как меня забрали из его жилища. Не скажу, что меня это беспокоит, но всё равно интересно, что же его держит, почему он не приходит. Внезапно по телу разлилась слабость, появилась тошнота. Я облизнул губы, но они так и остались сухими. Естественно, сторож не давал воды со вчерашнего дня. Эх, врезать бы этому фрицу по морде, да не получится — руки связаны, да и навряд ли я смог бы это сделать. Да… Ну и положение, не похвалишься даже евреям, но скулить и ныть по этому поводу я не собираюсь. Я не буду умолять их остановить пытки. Уверен, что когда-нибудь моя гордость меня погубит. Я старался отвести всю эту боль на второй план, но, как ни старайся, когда больно — болит, поэтому я, скрипя зубами, терпел, засунув свои эмоции куда подальше. Так всегда, хочешь выжить — умей терпеть. Благо, эти придурки дают мне прекрасную возможность практиковать это самое терпение. Эта агония могла продолжаться довольно долго, но сегодня я как-то быстро стал вырубаться. Раз и провалился в сон. На самом деле, странное ощущение — я ничего не вижу, но слышу и понимаю, что происходит. При чём, слух обостряется в такие моменты так, что слышен любой мимолётный шорох. В чувство меня привело то, что меня окатили ледяной водой. Зрение вернулось сразу, но пропало умение дышать. Одышка была такая, будто я километр пробежал без остановок. Мужик в военной форме закурил, а потом, зажав сигару в губах, стал развязывать мне руки. Я рухнул на пол. Всё, отмучился! Вот только… Пусть тяжёлый день позади, и можно уснуть, но отчего-то не хочется. Не хочу и всё. Опять будут сниться эти кошмары. Хочу встать и перелезть хотя бы на кровать, а не лежать без движения в такой неестественной позе и не задыхаться от осознания собственной беспомощности. Я попытался встать, но тело заныло так, словно по мне гурьба лошадей пробежалась… с повозками за спиной. Нет уж, лучше полежу. Губы теперь онемели полностью, язык отнялся, а изо рта, я чувствовал, идёт слюна, а может кровь. Скорее всего первое. Ладно, ничего в этом такого нет. Главное, что я вновь уцелел. Такое ощущение, что я моя жизнь ходит по острию бритвы, раздумывая, покинуть моё тело или нет. Кровь уже остановилась, скорее всего, но шрамов теперь будет мама не горюй. Немец вышел из помещения. Даже воды не оставил, гад. И вот мы остались одни: я и моя память. Перед глазами пронеслись красочные моменты и события из прошлого, которые кажутся мне такими нереальными. А, может быть, их никогда и не было? Впрочем, это уже неважно. Теперь все эти счастливые картины кажутся не более, чем какое-то кино, которое ты посмотрел только сейчас и теперь ходишь под впечатлениями. Можно сказать, что так и было. Это уже перестало быть важным для меня. Совсем. Да, я постоянно вспоминаю, но удовольствие теперь мне это не доставляет. Лишь боль и непонимание. Почему-то первое, что вспомнилось мне — это день, когда он напился при мне. Слишком многое я узнал в этот день. Как минимум я узнал то, что ранее, ещё до рождения Германии, он был ночной гулякой. Теперь понятно, почему я ничего не слышал о матери Германии. Стыд и срам, мальчик ведь был рождён не в браке. По этой же причине сам Германия долго прятался от чужих ушей и глаз. Я и сам узнал о его чаде лишь тогда, когда ему стукнуло целых семь лет. Он сказал мне лишь то, что думал, что я знаю, потому не говорил и не обсуждал. Это я сейчас понимаю, в чём было дело. Бедный мальчик… А ведь он у него очень способный. В его руках ребёнок только испортится. Сердце перевернулось от мыслей об этом вечере. И не только… Почему же я всё-таки не сбежал тогда, наплевав на Германию? Почему был с ним до самого конца заботлив? Как же я корю себя за тот момент с этими объятиями. Не могу теперь представить себя в его тисках, и даже более того — я начал стыдиться его, как стыдятся знакомства с дурачками, бомжами и так далее. Скорее всего, это всё идиотская привязанность. Я не могу отпустить прошлое, как бы оно не было ужасно. В этом проблема, при чём о которой знает и он. Всё же, как бы я не хотел всё вернуть назад, я знаю, что даже если это всё закончится, даже если он поймёт свою неправоту, я знаю, что это конец. Как раньше уже точно не будет. У меня в голове он теперь всегда будет ассоциироваться с тьмой, с черным дымом, смертью, руинами, горем, разрушающим огнем, безумством. К тому же, он посмел приложить свою хлипкую ручонку к моим детям, а это уже грань. Последние два письма я так и не прочитал, а ещё третье письмо, которого не оказалось в основной стопке. Сомневаюсь, что он мог потерять его. Скорее всего, это письмо кто-то забрал. Не хочу никого клеветать, но я уверен, что это Германия. Из этих писем я также узнал, что мой бывший друг часто, даже слишком, посещал психологов. Ничего серьёзного, как гласят письмена, но, зная Рейха, я могу предположить, что он сам себя обманывал, доказывая себе самому, что крыша его держится очень крепко и ехать пока что никуда не собирается. Хотя, если всё же довериться письму, то он ходил к психологу лишь для того, чтобы высказаться. В это я, конечно, могу поверить, но как-то слабо. Ещё он постоянно упоминает Великобританию. Уверен, что англичанин часто сам провоцировал Рейха на странные действия, которые Рейх описывал, обвиняя лишь себя. Что ж, если как следует проанализировать эти письма, я могу сказать, что всему причиной отношения с коллегами. Возможно, Великобритания одна из главных причин, ведь он провокатор ещё тот. Но, только это и всё? Он, конечно, ранимый, но настолько бесхребетным он точно никогда не был. Да даже если и так, то это совершенно не оправдывает то, что он вновь и вновь уносит жизни ни в чём не повинных людей. На самом деле, нет смысла раздумывать об этом. Причиной может оказаться, что угодно. Его целью могут являться вещи, которые необходимы очень узкому кругу людей. Вот только, почему должны страдать остальные? Неужели нельзя обойтись без жертв? Но нет, нужно же как можно больше крови и смертей, взрывов, выстрелов! Низкий, лицемерный, подлый… Не буду выражаться. Да… Подобные размышления вошли у меня в привычку. Это помогает отфильтровать мысли. Мы в тот день ещё успели с ним поговорить и я прочитал ему несколько наставлений и нотаций. А вдруг вместо того, чтобы вправить ему мозги, я глубже погрузил его в пучину безумия? Я же не знаю, как у него всё в голове работает. Всё может быть. Не знаю. Ничего не знаю. Остаётся только готовиться к очередному удару судьбы. Глаза стали слипаться. Я всё пытался смотреть на стену, но потом сон стал морить меня и я стал проваливаться в дрёму. Почему-то появилась жгучая тревога, но я сильное внимание на это не обратил. Мысли потихоньку стали растворяться. *** Какой чудесный и светлый день… Мягкая трава. На ней так приятно лежать, будто дома на перине. Рядом еле шумящее озеро, оно убаюкивает своей водной гладью и блеском на солнце. Небо чистое, голубое, лишь несколько облаков медленно плывут в неизвестность. А я лежу в тени деревьев, сквозь листву которых пытаются пробиться солнечные лучи. Ну просто благодать… А ведь уже август. Я глубоко втянул в лёгкие воздух, пропитанный запахами разных деревьев, мокрой земли и самого озера. Опять мы сбежали в лес. Мы очень долго шли к этому месту, но это того стоило. Дело уже близится к вечеру, а мы всё ещё не проверяли озеро. Не знаю почему, но Рейх наотрез отказался от этой затеи. Тогда я сказал ему, что если он не пойдёт купаться, то пусть ходит и собирает ветки для костра. К моему удивлению, он согласился. Не думал, что он настолько сильно не хочет принимать водные процедуры. Периодически я его звал, чтобы убедиться, что он где-то неподалёку, а то заблудится ещё. Потом ищи-свищи его. Нет! Объяснять отцу и ГИ, куда я дел тринадцатилетнего мальчика, я пока не готов. Мне лишний раз голос надорвать не трудно. Спустя несколько минут я услышал частые шаги. Приоткрыв глаза, я увидел Рейха с очередной кучей сухих веток. Ладно, достаточно уже натаскал. Теперь нужно как-то заманить его в воду. Утопающим прикинуться что ли?.. Нет. Наверное, не стоит. Мало ли как он себя поведёт. Спасать ещё кинется и всё — меня можно считать убийцей наследника ГИ. Ох… Лучше об этом не думать. Нужно как-то заинтересовать его. Рейх развернулся, чтобы идти за следующей стопкой веток, как вдруг я его остановил. — Рейх, не надо. Этого достаточно. Спасибо, — после этих слов Рейх кивнул и присел рядом со мной. — Тебе не жарко, случаем? — Я всё равно не пойду в воду. Вот же! Быстро он меня раскусил. На его лице я увидел нечто, вроде скептицизма. Ясно. Юлить не удастся. — Почему? Ты чего-то боишься? — я решил идти напролом. Всё равно терять нечего. — Нет. Просто не хочу, — Рейх отвернулся и скрестил руки на груди. Я его чем-то обидел? — Прости. Я просто хотел узнать причину отказа. Если ты не хочешь, я не буду заставлять, — после этих слов я узрел, как он тяжело вздохнул. Неужто всё-таки есть шанс? — Нет, это ты прости. Я просто не люблю все эти брызги и… холодно потом, — ну, теперь мне более понятно. А то всё молчит и молчит. — Ну, если так, то… хочешь я тебя согрею? — Сейчас? Сейчас меня греть не надо. Ты же в курсе, что сейчас не тридцатиградусный мороз, да? — Конечно, — после этих слов я снял с себя ушанку и накинул её на голову Рейха. Он недовольно и шумно вздохнул и я понял, что изрядно бешу его. Тем не менее, сопротивляться он не стал. — Ты раздражаешь меня этой привычкой. Зачем ты вообще носишь такую тёплую шапку летом? — я только-только хотел сказать, что просто слишком сильно люблю эту шапку, но не успел. — Ты лучше скажи, гений, как мы будем костёр разжигать. Скоро темнеть будет. — Ну, попробуем сухими палками, а там уже как пойдёт. — Ты хоть когда-нибудь разводил костёр этим способом? — он поднял одну бровь и посмотрел на меня. — Ну… Нет. Но я попытаюсь, — я улыбнулся в надежде вселить веру в своего друга. — Давай. Я кивнул, взял из кучки для костра две палочки и стал тереть их друг о друга. Тёр довольно долго, но безрезультатно. Когда же мне надоело заниматься этой фигнёй, я поднял глаза, чтобы посмотреть на Рейха. Он так смотрел на меня… Брови подняты, на губах играет лёгкая улыбка. Я делаю что-то не то? — Что? — я положил палки и стал ждать объяснений. — Ну… Ладно, забудь. Давай лучше так, — Рейх достал из внутреннего кармана брюк линзу с чёрной окантовкой. Да… Всё-таки странная затея, пришить карман вовнутрь. Зато удобно. — Это что, монокль? — спросил я и Рейх закивал. — Чей? — Великобритании. Отцу нужно было встретиться с ним буквально один раз, ну, а я… Люблю брать без спроса мелкие вещи, пока никто не видит, — я засмеялся, представив, как мой друг прямо под носом у начинающего политика ворует неотъемлемую часть его образа. — Ну и как? — Ой, да никак. Я их даже не слушал. Знаю только, что они немного поссорились. Но он красивый. — Кто? Отец? — Не. Великобритания. А вот я ему, судя по всему, не очень понравился, — было видно, что он немного расстроился, но уже спустя несколько секунд Рейх сидел и сосредоточено искал нужный угол для поджога. Минуты через две костёр уже горел. Стоило поддерживать его в горящем состоянии. А ещё стоило уломать Рейха пойти в воду. Думаю, если мы уделим пару минут озеру, то костёр не потухнет. — Ре-ейх? — медленно протянул я и тот, кого я звал, тут же посмотрел на меня, но как-то раздражённо. Ну, конечно. Он же знает, что я его отказ искупаться просто так не оставлю. — Ja? — Рейх нахмурил брови и, видимо, очень сильно надеялся на то, что я буду говорить не о том, о чём он думает. Ну, вынужден его расстроить. — Если честно, почему ты не хочешь купаться? Не умеешь плавать или… — Нет. Союз, если ты сейчас же не закроешь эту тему, то я зайду в воду… — дальше последовало многозначительное молчание. -… а вот назад уже не выйду. Ты этого хочешь? — Нет-нет, просто хочу знать. Ты ведь не из-за брызг и холода отказываешься, так? — Допустим, так. Причины я всё равно тебе не скажу. Иди ищи грибы и не цепляйся ко мне. — Ну почему? — Рейх промолчал. Я понял, что больше ловить здесь нечего, Рейх теперь ещё долго молчать будет. — Ладно. Если не хочешь говорить, я не буду вымаливать правду. Я встал и буквально одним глазом увидел, как Рейх чуть кивнул. Это дало мне понять, что вскоре я всё-таки смогу с ним поговорить, но на другую тему. Надо бы собрать грибы и пожарить их на костре, а потом самому искупаться, без него. Спустя минут 30 я уже нёс горстку различных грибов. Это место всегда славилось большим количеством ножек со шляпками. Не скажу, что их было много у меня, но на то, чтобы не умереть от голода, хватит. Да и навряд ли мы умрём по этой причине за одну ночь. Небо начинало темнеть. Когда я подошёл к костру, его заметить было не так трудно из-за сумерек, я увидел своего друга, который вёл себя как-то странно. Он не грел руки о костёр, сидя на траве, как это было обычно. Он… Просто стоял. Стоял лицом ко мне, задрав шею и таращась куда-то наверх. Он разинул рот и я понял, как жутко это выглядело, особенно в свете костра, а тени, падающие на его лицо, добивали всю жуткость картины. — Рейх? — осторожно произнёс я. Он не отреагировал, но с его стороны я услышал странный гудящий звук, будто кот зарычал. Звук шёл, словно из бездны. А потом всё прекратилось. Всё стало слишком тихо и мне стало ещё более не по себе. Уж лучше бы я слушал это фальцетное рычание. Далее он закатил глаза за веки и я уже было хотел заорать, как вдруг увидел, как уголки его губ подрагивают, будто их хозяин усиленно пытается не улыбаться. Я и вздохнуть не успел, как вдруг мой нерадивый друг засмеялся в пол голоса, уже не скрывая улыбки. Ну, теперь ты будешь обязан пойти со мной в озеро, шутник недоделанный. — Рейх! — злобно закричал я и мне показалось, что птицы от этого крика разлетелись, а сам виновник моей трясучки уже ухохатывался, откинув голову назад и закрыв рукой глаза. Я действительно готовился его сейчас взять в охапку и как есть, в одежде, зайти в воду. Грибы я скинул возле костра, а потом подошёл к Рейху. Тот уже откровенно задыхался, чем немного поубавил мою решительность. Начнёт ещё паниковать и тогда совсем воздух из лёгких выветрит. Лучше подождать. — Это тебе… — Рейх вздохнул воздух с большой силой, но было слышно, что лишь малая часть попала в лёгкие. -… за то, что пытался меня искупать. Ох… Сейчас умру... — Рейх, это не смешно. — Нет, я серьёзно, — его голос стал очень хриплым и я понял, что последнюю фразу, сказанную до меня, нужно было рассматривать буквально. — Я могу чем-нибудь помочь? — взволнованно спросил я и приобнял своего друга, чтобы тот меньше паниковал. — Не… Сейчас пройдёт, не переживай… И правда, через минуту всё прекратилось и я смог наконец вздохнуть спокойно. В прочем, как и он. Должен признаться, что теперь не скоро рискну звать его в озеро. И всё же почему он так не хочет этого делать? Почему? *** — Почему… — я уже очнулся и понял, насколько странно это ощущение, когда говоришь без своего же ведома. Сколько я здесь уже лежу? Наверное, совсем недолго. Так всегда бывает — ты думаешь, что лежишь минимум часов пять, а на самом деле минут десять, а то и меньше. В любом случае, я проверить это никак не мог, часов-то нет. На душе было гадко. Было это от местности, в которой я только-только проснулся. Уверен, было бы приятнее проснуться под каким-нибудь кустом, ощущая при этом дикое похмелье - это намного лучше, чем эта дурацкая камера. Не знаю почему, но меня трясло, при чём от страха. Да, это всё же был страх, а не что-то другое. Такой реакции на воспоминания о детстве ещё я не испытывал. Странно всё это. Хотя, не страннее, чем всё, что происходит тут, в настоящем времени . Какая разница, что я чувствую, когда сплю, если нужно больше внимания уделять реальности? Я стал ждать. Сам не знаю чего. Возможно, я пытался успокоиться, но кое-что не дало мне это сделать. Меня встревожил какой-то шум, доносящийся откуда-то сзади и шум этот напоминал чьи-то жалобные голоса. Я сначала не понял, потому что за запертой дверью голосов никогда не слышно. Потом дошло. Дверь вовсе и не заперта. Я медленно повернулся и подтвердил свои догадки. Дверь была открыта и её никто не охранял. Судя по всему, я умер и Рай всё-таки существует. Я тянул. Казалось, что такой удачи и быть не может и что я просто-напросто сплю. Я, словно знал, что если попытаюсь убежать, то тут же об этом пожалею. Спустя минуту, а может две, я бросил эту затею окончательно и закрыл глаза. Если уж и нет здесь никакого, то за другой дверью в конце коридора, кто-то да есть. Зачем получать лишние синяки? Мне показалось, что вновь задремал, как вдруг в ушах отчётливо донесся звук закрытия двери. Ну, думаю, догадались закрыть. Я даже глаз не открыл. — Какая очаровательная картина… — послышался голос прямо передо мной. Я сначала не узнал говорящего, потому что говорили не в полный голос, а шёпотом. Я с трудом открыл глаза и увидел перед собой две пары ног. Первые узнать не могу, а вот вторые… Ну, конечно… Вот только не он говорит. — Эко его раскорячило… Ну что же, — вновь этот голос. Зуб даю, ЯИ это. Другого просто не дано, потому что мой бывший друг никого к себе не подпускает настолько близко, кроме этого азиата. К тому же, слова слишком дерзкие для обычного солдата. Был бы это кто-то другой, он рядом уже давно валялся бы. ЯИ присел рядом с моим телом и тронул меня за шею. Что-то мне это не нравится. Когда мою кожу на шее стали растягивать, я понял, что нужно действовать и быстро. Я, превозмогая боль в теле, а ещё чугунную тяжесть сна, с трудом приподнялся аж на уровень его лица. Да, это ЯИ. Было видно, что он запаниковал, но присутствие второго человека в камере, не давало ему сдвинуться с места. В итоге, он понял, что в любом случае в выигрыше и позволил себе больше. Он встал и по хребту прошёлся пинок, который опрокинул меня обратно на пол. — Оборзел совсем, — глухо ругнулся азиат и немного отошёл от меня. — Давай пойдём. У нас и так дела. — Надо будет, уйдём. А дела придётся отложить. В противном случае, мы его совсем изничтожим. Мне это не нужно, — ух ты ж, благородный… гад. После этих слов присел уже мой заклятый враг. Я чуть приподнял голову и увидел его лицо. Как же хочется поставить ему синяк, свернуть челюсть, пустить кровь из носа, показать, что я сильнее, но не могу… На носу был маленький синячок — наглядные последствия нашей последней драки и, как вижу, до сих пор не прошёл, хотя и идёт на поправку. Губы разбитые давно зажили. Как на собаке. Он докоснулся до моей шеи рукой, после чего погладил её, а потом стал так же ощупывать и грудь. На его руках были перчатки чёрные. Когда же он их отстранил от меня, то я узрел, как моя кровь осталась на перчатках. Она текла по ней, чёрная на чёрной перчатке, становясь ярко-красной на запястье и снова чёрной, когда стекла на рукав, но тут же впиталась. Большое кровотечение, судя по всему. Дальше он снял перчатки и потянулся к ЯИ. Тот передал Рейху шприц, наполненный неизвестно чем. Я, естественно, паниковать начал. Мало ли они меня усыпить, как псину старую, хотят. — Тихо, — указывать мне ещё? Он быстро прикоснулся иглой к моей шее. Почувствовав укол, дёрнулся, но тут же обмяк, потому что тот навалился на меня. — Не дёргайся. Ты же не хочешь, чтобы игла сломалась и осталась внутри твоей шеи? Инъекция отозвалась мгновенной болью, а затем я почувствовал головокружение. Ну всё, я точно откинусь. В глазах потемнело, но слышал я всё отчётливо, но потом и это исчезло…