It's the tearing sound of love-notes

Когда вдруг неожиданно в квартире раздаётся мягкая трель звонка, Фрэнк хмурится, прислушавшись, но в конечном счёте решает, что ему показалось. Он лежит на кровати и смотрит в потолок, и ничто, разве что пожар, не заставит его подняться на ноги. Поразительно то, что ещё неделю назад он думал, что понимает всё, что происходит с его жизнью, что мир знаком ему и что его сердце перестаёт болеть, а сегодня он просто смотрит в потолок, не зная, какой сегодня день и что за окном, не помня, когда он последний раз ел, и не осознавая, что он чувствует в эту минуту. Он не может понять, где он был всё это время. Где он был, когда Джерард целовал его в последний раз? Где он был, когда собирал свои вещи и уходил навсегда, нагло солгав ему? Потому что это был не Фрэнк, нет. Фрэнк бы этого никогда не допустил, правда? Фрэнк бы не пережил расставание с Джерардом, так что это точно был не он. Трель звучит снова, и Фрэнк с тяжелым вздохом натягивает на себя одеяло с головой. Он жмурится и закрывает уши, ожидая, когда раздражающий звук исчезнет. Какой смысл открывать дверь, если там не стоит его Джерард? А это точно не он. Ведь они теперь не вместе. Джерард должен собраться с силами и начать жизнь заново, как это сделали Эрик, Джек и Вильям. А Фрэнк просто не собирается ему мешать. И какое значение имеет то, что он оставил после себя сплошные руины, на которых ничего не построить? — Фрэнк, мать твою, Айеро! — слышится приглушённый стенами голос, а потом на несчастную дверь Фрэнка обрушивается поток ударов, будто это она виновата, что он до сих пор её не открыл. Фрэнк медленно поднимается с кровати, отчего тут же ощущает головокружение, и идёт в коридор, чтобы открыть дверь и увидеть до ужаса злую… — Аманда? — потупившись, растерянно спрашивает Фрэнк совсем без сил. Он облокачивается на стену и лениво моргает, а Аманда, недолго думая, вешает свой плащ на крючок и подходит к Фрэнку, всматриваясь в его лишенные чувств глаза. — А кто ещё мог прийти к тебе? Ты ведь кроме меня никому не сдался, придурок, — беззлобно, но твёрдо говорит она. Фрэнк криво усмехается и кивает головой. Он даже не может обидеться на эти слова, потому что это правда. На секунду ему кажется, что Аманда хочет обнять его, но вместо этого она выплескивает на него всё, что, видимо, накопилось у неё в душе за это время. — Ты выглядишь, как дерьмо. И пахнешь тоже. Мне не нужны никакие объяснения и оправдания, я уже поняла, что вы с Джерардом расстались, — начинает быстро говорить она, и, когда Фрэнк открывает рот, чтобы что-то сказать, прерывает его, повышая голос: — И мне абсолютно плевать, что ты там чувствуешь, пока Ариэль пятый день не подходит к своей миске из-за тебя. — Что? — вдруг разумно смотря на подругу, переспрашивает Фрэнк шатким голосом. — Ариэль целыми днями скулит. Она не ест, не выходит гулять и почти не шевелится, Фрэнк. Ты хоть немного подумал о том, что с ней будет? Она так привязана к тебе, боже! Поверь мне, она скучает не меньше, чем ты по своему Джерарду. Аманда выдыхает, переводя дух, и смотрит в глаза Фрэнка, который выглядит так, словно вот-вот упадёт. Его кожа почти сливается с белыми обоями на стенах, — до такой степени он побледнел. — Сейчас ты искупаешься, поешь, и мы вместе поедем к ней, ладно? А по дороге расскажешь мне, что случилось, — уже более спокойно произносит Аманда и внезапно обнимает Фрэнка, осторожно прижимая его к себе. — Я думала, что тебе нужно время, и собиралась тебе предоставить его сколько нужно, но Ариэль становится хуже. Фрэнк, ты не можешь бросать всех только потому, что тебе больно, ты понимаешь? Твоя боль никуда не денется, хватит пытаться избавиться от неё с помощью отношений, в которых ты даже не уверен. Тебе нужно преодолеть себя. Ты не можешь изменить то, что ты чувствуешь, но ты можешь изменить то, как эти чувства влияют на твою жизнь. Ты меня понимаешь? — спрашивает Аманда, мягко держа Фрэнка за плечи. Ему вдруг становится так больно, словно на рану где-то внутри него вылили раскалённое масло. Правда всегда делает так больно? — Это невыносимо, — шепчет Фрэнк и падает в руки Аманды. — Это, блять, невыносимо. Я не могу справиться с тем, что я чувствую, я всё разрушаю… Аманда, я всегда всё разрушаю, я как… Но он не может найти нужного слова. Потому что он в самом деле не понимает, кто он, что чувствует, на кого похож, почему ведёт себя так, почему чувствует себя так. Плохие мысли звучат в его голове постоянно, как непрекращающееся радио в «1984» Оруэлла. Эти мысли бесконечны, и, только зажмурившись в объятьях Джерарда, Фрэнк мог остановить их поток. Кажется, когда-то внутри него что-то сломалось. Что-то, что нельзя починить. Но что это было он не знает, потому что живет с этим чувством уже слишком долго, чтобы что-то вспомнить о своей травме. Когда-то давно он попал под обстрел, и с тех пор всё, к чему он прикасается, разрушается на его глазах. — Пожалуйста, возьми себя в руки, — успокаивающе шепчет Аманда, гладящая Фрэнка по волосам. Он зажмуривается и пытается представить вместо её тонких рук сильные руки Джерарда, но у него не получается, и он резко отстраняется. — Иди в душ, хорошо? Ты нужен Ариэль. Радуйся, что хоть одно живое существо на этой планете от тебя не устало. Фрэнк кивает и, не посмотрев на подругу, скрывается за дверью ванной. Аманда вздыхает. У неё никогда не получалось терпеть душевные беседы, хотя постоянно говорить — одна из главных потребностей в её жизни. Но все эти разговоры про чувства жутко её выматывают, так что с Фрэнком в качестве друга ей не очень повезло. В нём слишком много чувств. Она не выносит их, пока наблюдает, во что они превращают Фрэнка, поэтому ей буквально страшно подумать, что бы она делала, будь такой же чувствительной. Честно говоря, когда однажды Фрэнк пришёл на работу и, невероятно счастливый, целый день ничего не говорил, она сразу поняла, что он нашёл очередного парня, которому вскоре разобьёт сердце и по которому будет немыслимо страдать. Потому что всё, что чувствует Фрэнк, можно понять по его лицу, он не контролирует свои эмоции, и они всегда где-то на поверхности. А Аманда была права: так и вышло. — Этот парень всегда был слишком влюбчивым, пора привыкнуть, — задумчиво говорит она сама себе, смотря в зеркало, полностью покрытое трещинами. — Какого чёрта, Фрэнк? — вдруг кричит она, замечая красные запёкшиеся пятна. Ответом ей служит монотонное журчание воды. Должно быть, опускать израненные руки в воду очень больно, но, видимо, не больнее того, что происходит с сердцем, когда оно разбивается. Спустя час, помывшись и через силу запихнув в себя несколько ложек супа, который принесла с собой Аманда, Фрэнк надевает единственное чистое, что у него осталось, и они едут в приют. Сидеть справа от водительского сиденья уже вошло у Фрэнка в привычку. Только вот он привык видеть профиль Джерарда, когда поворачивает голову налево: его пышные тёмные волосы, пушистые ресницы и сосредоточенно сведенные к переносице густые брови. — Держи себя в руках, — просит Аманда, чувствуя на себе напряженный взгляд Фрэнка. «Если бы я только мог», — думает он молча и отворачивается к окну. Ариэль встречает его грустными, но наполненными доверием глазами. Фрэнк долго гладит её от носа до задних лап, чтобы она была уверена, что он правда вернулся, и без остановки просит прощения. — Прости, моя хорошая, я не справился, — полным сожаления голосом шепчет он. Он сидит на асфальте, и Ариэль кладёт голову на его колени, медленно дыша. Она совсем на себя не похожа: от того безумного количества энергии, которое всегда в ней было, почти ничего не осталось. — Господи… — выдыхает Фрэнк, часто моргая, чтобы не позволить слезам в его глазах стечь по щекам. Вскоре появляется Аманда с тёплой кашей в миске и ставит её рядом с ними. — Я не смогла заставить её поесть. Хотя, честно говоря, я не могу заставить её сделать что-либо. Видимо, я для неё не авторитет. Она присаживается рядом и гладит Ариэль по спине, замечая, как собака наконец расслабилась спустя всё это время. И ведь ей для этого нужен был только Фрэнк. Так же, кажется, и Фрэнку нужен Джерард. — Никто никогда не заставит её. Её нужно попросить, она сама должна захотеть, — отвечает Фрэнк, слабо улыбаясь, когда чувствует горячий язык, скользящий по его ладони. — Так вот в чём весь секрет. Свобода, да? — Да. Ариэль особенная. У неё есть характер. — Странно, что вы сошлись. У тебя ведь его нет, — как ни в чем ни бывало отвечает Аманда. Фрэнк лишь усмехается. Он уже привык, что его подруга очень часто говорит что-то лишнее, но в этом и заключается её суть. Аманда всегда говорит всё, что приходит ей в голову, и всех людей, будь то бездомный, спящий на улице, или королева Англии, равняет себе. Это честно. Фрэнк, наверное, хотел бы быть таким же, но чувство собственного ничтожества не позволяет ему мыслить иначе. — Что ты будешь делать? — вдруг спрашивает Аманда, пока Ариэль принюхивается к своей порции и начинает осторожно есть. — Заберу Ариэль. Поменяю постель на кровати. Куплю продукты… — Я не об этом, — прерывает его Аманда, отмахиваясь. — Твоя чёртова жизнь. Ты не в порядке. Нужно что-то делать. «Вот только что?» Вздыхая, Фрэнк устало качает головой. — Я не знаю. Я люблю его больше, чем кого-либо или что-либо ещё. Я так сильно люблю его, Аманда, и, ты знаешь, я ему ни разу об этом не сказал. Если бы я только мог быть другим, боже, нормальным человеком, который не бросается из крайности в крайность… но я не такой, и я не знаю, что с этим делать. Мне нельзя доверять, потому что я всё только порчу. Даже если я попрошу у него прощения, что это изменит? Я собственноручно выстрелил ему в сердце. Он любит меня. Это единственный человек, с которым я правда чувствовал себя любимым, а не просто знал, что меня любят. Но я когда-нибудь добью его. Я сведу его с ума… он не заслужил той боли, которую я принёс ему. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, но я не могу дать ему это, потому что я, блять, проклят всеми возможными богами и везде сею грёбаный хаос. Сжимая до боли губы, чтобы не продолжать говорить, Фрэнк смотрит на Аманду честными глазами, и она понимающе кивает. Он наконец может найти слово, которое будет стоять после «я как…» Монстр.

***

Как только Фрэнк заканчивает вытирать лапы Ариэль, она тут же бежит на кухню, принюхиваясь. — Что? — слабым, но взволнованным голосом спрашивает Фрэнк, когда собака возвращается к нему, выглядя совсем хмуро. — Ты чего, хорошая? Ариэль фыркает и шагает в комнату, нервно виляя хвостом. Становится понятно, что она что-то ищет. — Ты что, тут что-то где-то спрятала? — идя за ней следом, интересуется Фрэнк с вялой улыбкой на лице. — Ариэль? Собака запрыгивает на кровать и ложится у стены, почему-то на спину, вытягивая задние лапы вдоль постели, а потом вдруг резко поднимается на все четыре и серьёзно смотрит на своего друга, возмущённо гавкнув. — Я… Ариэль только что приняла позу, в которой обычно всегда спал Джерард. Она ничего не прятала, она потеряла его. — Джи больше с нами не будет, милая, прости. Фрэнк буквально падает на одеяло, вдыхая его запах. Этот запах — единственная причина, почему он ещё не бросил постельное бельё в стирку. — Мне очень сильно жаль…