Apocalypse now

Октябрь, 3060 год — Ага, вот ты где! От громкого голоса, резанувшего по ушам, Мэй дернулась, стукнулась головой о поднятую крышку капота, смачно выругалась и только потом обернулась, потирая пострадавший затылок. Уже готовая запустить отверткой в смельчака, посмевшего столь бесцеремонно оторвать ее от работы, девушка так и замерла с занесенной для прицельного броска рукой. — Чем обязана, кардинал ди Медичи? — спросила Мэй, почесав отверткой в затылке, словно это и собиралась сделать. Судя по игравшим желвакам, Франческо оставалось совсем чуть-чуть до нервного срыва. Что на этот раз стало причиной его скверного настроения, догадаться было не так уж и сложно — Бартоломео стоял в паре шагов за спиной кардинала с таким видом, будто его сюда приволокли под угрозой расстрела. — Так это ты занималась ремонтом моего киборга? — прошипел-процедил Франческо, смерив Мэй испепеляющим взглядом. — Допустим. — И это ты разнесла департамент специальной полиции во время инцидента с обелиском. — Нет, вообще-то… — Это была ты, — повысил голос кардинал, заставляя Мэй заткнуться. — Так вот, сестра Лан, если моя сестра не может найти на тебя управу, то это сделаю я! Мало того, что ты своими действиями нанесла огромный урон службе безопасности, так еще и без моего разрешения влезла в голову к моему киборгу! Мэй на всякий случай положила отвертку на стол подальше от себя, чтобы в порыве гнева не было искушения схватить ее и запустить во Франческо. Потому что руки уже чесались. Передернув плечами, девушка вопросительно изогнула бровь. Все это напоминало ей дешевый цирк. Только вот почему сам кардинал явился по ее душу? Неужели настолько она ему осточертела? Или просто мимо проходил и решил заглянуть? — Если бы я дожидалась Вашего разрешения, то Вы бы лишились своего киборга, — обманчиво спокойно проговорила Мэй. — Однако при последующем осмотре, наше конструкторское бюро обнаружило совершенно другую программу! Что ты ему установила? Какой-то вирус?! — Это всего лишь новая версия боевой программы. Нам пришлось ее переустановить, потому что материалы, предоставленные Вашим бюро, были редкостным дерьмом. Вам разве не доложили о том, что при проверке наши программисты обнаружили свыше сотни уязвимостей? — Этого не может быть! — Однако это так. У меня в логах все сохранилось, могу показать, — охотно предложила Мэй. — Только компьютер включу. Подождете? — Не надо, — процедил сквозь зубы Франческо. Стоявший позади него Бартоломео красноречиво изогнул бровь. Мэй тихо хмыкнула, сложив руки на груди. Может, ей и стоило быть более сдержанной, но сейчас они находились на ее территории, она имела полное право злиться и вести себя именно так. Франческо хоть и был вспыльчивым, но умом точно не был обделен, иначе бы не продержался в кардиналах так долго. Да, его взгляды сильно отличались от взглядов леди Катерины — они были более радикальными, оттого их ведомства постоянно бодались, но даже при всем при этом мужчина заслуживал уважения. Имея желание, Мэй могла бы довести Франческо до белого каления меньше, чем за десять минут, но ей этого не надо было. Девушка прекрасно понимала, что наказание за нервный срыв ди Медичи последует незамедлительно. Госпожа Катерина, конечно, посмеется с этой ситуации, но в качестве примера для других все равно накажет. У Мэй на носу был отпуск, и поездка в Берлин так и манила, поэтому стоило быть хорошей девочкой и не пакостить начальству конкурентов, даже если очень хотелось. Девушка успокаивала себя мыслью, что уж в компании Каина она точно оторвется за все эти месяцы примерного поведения. По крайней мере, пить она планировала много и чуть ли не весь отпуск. — Катерина совсем вас распустила, — недовольно фыркнул Франческо. — Ты так просто не отделаешься! У Мэй нервно дернулся глаз. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, девушка заставила себя перевести взгляд с отвертки на кардинала и улыбнуться ему. Судя по тому, как дернулся Бартоломео, улыбка у нее вышла не самой дружелюбной. — Как Вам будет угодно. *** Неприятности на это не кончились, а только приумножились, потому как во второй половине дня на ковер к себе вызвала уже Катерина. Мэй еще раз выматерилась, сменила рабочий комбинезон на форму и поплелась к начальнице. Там ее уже ждал Абель, просматривавший какие-то бумаги. Едва девушка переступила порог кабинета, он с ходу заявил: — Нет, ты все-таки редкостная идиотка. — Абель, а в табло? — не осталась в долгу Мэй. — И вообще к чему ты это? — Сегодня ко мне пришел разъяренный Франческо, — прервала их разговор леди Катерина. — Он тряс какими-то бумагами и заявил, что мои подчиненные опять подставили Бюро Инквизиции. Я еще удивилась, ведь у нас давно не случалось открытых конфликтов, а совсем недавно так и вовсе мы помогли им с ремонтом киборга… Абель сунул Мэй под нос бумаги, оказавшиеся счетами, пришедшими аж из Германики. Ничего подозрительного в них не было, по крайней мере, на первый взгляд. Только вот сумма взыскания оказалась просто баснословной. А в сопроводительном письме значилось «на благотворительные нужды». Мэй поперхнулась и нервно закашлялась. — Я так и знала, — устало вздохнула Катерина. — Нет, госпожа Катерина, это совсем не то… — Мне, конечно, льстит, что ты так заботишься о нашем бюджете, но все же не стоило все сваливать на моего брата, — с улыбкой произнесла женщина. — Знаешь же, какой он вспыльчивый. — А я тебе говорил, что стоило тащить того аристократа под венец, — вновь заговорил Абель. — Уже только глядя на этот счет, я боюсь представить, какая у него зарплата. Мы могли бы больше не беспокоиться о деньгах, Мэй! — Да почему ты решил, что этот счет от него?! — Чуйка. Мэй свернула отчеты в плотную трубочку и, не сдержавшись, ударила Абеля ими по плечу (выше просто было не дотянуться). На самом деле от ситуации хотелось смеяться и плакать одновременно, потому что ту сумму она бы точно до конца своей жизни выплачивала бы. «Тогда было бы проще пойти к нему работать», — подумала Мэй, передернув плечами, и для верности еще раз ударила ойкнувшего Абеля. — И что будет делать Ваш брат? — спросила она у Катерины. — Сумма-то большая… — Там написано, что это средства на благотворительность. Он не может проигнорировать это, иначе его репутация пошатнется, — ответила та. — К тому же, нет прямых доказательств, что этот счет выплачивать должны мы — ты же дала адрес Бюро… — Естественно. Я не могла так подставить наш департамент, — отчеканила Мэй. — Хотя и не думала, что попросят столько… Что за цены у них такие? Такое чувство, будто те дом и корабль были из золота сделаны… — Дом и корабль? — навис коршуном над ней Абель. — Мэй! Ты мне ничего не рассказывала об этом! — Это была всего лишь утечка газа, я тут вообще не при чем! И про корабль я же в отчете писала. Что удалось предотвратить вывоз оружия и тому подобное… Мэй вынуждена была прерваться, потому как ей пришлось в срочном порядке выбираться из мертвой хватки вцепившегося в ее плечи Абеля. Патер, конечно, умело рассчитывал свою силу, но девушка ничуть не сомневалась в том, что у нее останутся синяки. Наконец, пнув напарника в живот, Мэй отскочила в сторону и возмущенно зашипела на него. Вся их возня не заняла больше трех минут, но Катерина разнимать агентов не спешила, наблюдая за ними со снисходительной улыбкой, словно мать за расшалившимися детьми. — Вот поэтому я тебе ничего и не рассказывала! Вечно ты из мухи слона делаешь, — Мэй потерла плечо. — Разве не достаточно того, что я вернулась? — А если бы с тобой что-то случилось? Готов поспорить, ты в своей безрассудной манере полезла на рожон. Мэй! Жизнь — самое ценное, что у нас есть, и не стоит ею так разбрасываться! Мэй глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она прекрасно понимала, что была куда слабее Абеля, но именно это и злило больше всего. Если так и будет продолжаться, то ей вряд ли удастся защитить друга. Да и разве могло быть чудовище столь слабым и никчемным? — Что было, то прошло, — прервала их Катерина. — Но Франческо требует наказать тебя… — Да за что?! — За то, что ремонтировала его имущество без разрешения. — Бартоломео не имущество! — довольно резко возразила Мэй. От Катерины это было слышать вдвойне неприятнее, чем от того же Франческо, поэтому девушка так и отреагировала. — Вы же не считаете Треса имуществом, госпожа Катерина, так почему говорите такое о его брате? В первую очередь я спасала друга, потому что любое промедление стоило бы ему жизни! А ваш брат пусть свои претензии засунет… Абель поспешно закрыл Мэй рот рукой. — Извини, Катерина, — виновато проговорил он, пытаясь удержать возмущенно мычащую девушку. — Она не знает, когда стоит притормозить… Ай! Мэй, не кусайся! — Пусть засунет себе в задницу! — упрямо договорила девушка, когда Абель отдернул руку. Патер недовольно цокнул языком и отвесил ей затрещину. Катерина тяжело вздохнула и покачала головой. Порой она прекрасно понимала брата, ведь ее агенты иногда тоже не чувствовали границ. Абелю такое поведение она еще могла простить, все-таки тот был куда старше, чем казался и знал гораздо больше их всех, вместе взятых, но вот Мэй порой перегибала палку. То ли тут виновато было влияние Леона, то ли того же Абеля — разбираться в этом уже было поздно. — Насчет наказания, — продолжила совершенно спокойно Катерина, перекладывая отчеты на другой конец стола. — Профессору требуется помощь в исследованиях, так что побудешь его ассистентом, а то он мне уже неделю плачется. Вполне возможна командировка на очередную его конференцию. — Но ведь у меня же отпуск… — Значит, не будет отпуска. — В смысле?! Нет-нет-нет! Госпожа Катерина, я же обещала приехать осенью в Берлин! — воскликнула Мэй. — Меня там будут ждать, и вообще… — Я все сказала, сестра Мэй. Ты можешь идти и прихвати с собой Абеля. Ему тоже пора собираться. *** — Только из-за того, что Франческо что-то там пригрезилось, я лишилась отпуска! Абель в который раз тяжело вздохнул, прекратив все попытки успокоить разошедшуюся Мэй. Он все прекрасно понимал и даже в какой-то степени поддерживал возмущенную девушку, но все же не стоило перегибать палку. Наверное, не держи он сейчас Мэй за локоть, та точно бы отправилась в Бюро Инквизиции восстанавливать справедливость. — Катерина права, пойми ты уже. Тебе не стоило так поступать. — Мне не стоило спасать друга? — в голосе Мэй отчетливо послышались рычащие нотки. — Нет, я про оплату, — поспешил пояснить Абель. — Такая баснословная сумма… Скажи честно, ты что, арендовала целый самолет? Или жила весь месяц не в маленьком номере, а в шикарном особняке и ела лобстеров три раза в день? — Лобстеров не было. Повисло молчание. Мэй смекнула, что перегнула палку, и ее друга сейчас точно удар хватит, поэтому поспешила добавить: — Ну, самолета тоже не было. И вообще давай уже закроем эту тему? Тебе просто стоило поехать вместе со мной в Берлин, тогда бы ничего не случилось. Хотя… Нет, забудь. Что было, то прошло. Я же все-таки вернулась живой и здоровой, поэтому нет причин для волнений. Абель, наконец, отпустил локоть Мэй и почесал в затылке, тихо хмыкнув. Он не имел права попрекать девушку в случившемся в Берлине. Что там произошло на самом деле, и о личности этого благодетеля знала лишь сама Мэй, и если она не желала что-то рассказывать, то стоило уважать ее желание. Наверное, так должны были поступать друзья. — Я не хочу, чтобы ты из-за своей несдержанности однажды поплатилась жизнью, — произнес Абель. — Это меня беспокоит больше всего. — Зря беспокоишься, — Мэй передернула плечами, направляясь в сторону своего любимого кафе. — Я не умру, Абель. Ведь кто-то же должен тебя защищать. Достоин ли он был этой защиты? Абель не мог дать ответа на этот вопрос. Он всегда считал себя чудовищем, обязанным защищать окружающих, чтобы хоть немного облегчить груз собственных грехов, но никогда не задумывался о собственной жизни. В конце концов, что может случиться с монстром? Мэй была слабым человеком. Сколько она могла прожить? Семьдесят лет? Восемьдесят? Ее жизнь запросто могла оборваться в бою; она могла умереть от болезни или из-за несчастного случая, но все равно упорно продолжала идти вперед. Этот мир был не достоин ее. Абель был не достоин находиться рядом со столь сильным, настоящим человеком. — Абель? — Д-да? — патер встрепенулся и виновато улыбнулся, заметив обеспокоенный взгляд Мэй. — Ты что-то говорила? Я задумался, прости. — Защити патера Гавела, прошу. И себя убереги, ведь меня не будет рядом. — Я постараюсь, Мэй. Сделаю все возможное, обещаю. — И еще: ты не чудовище, Абель, — уверенно произнесла Мэй, не сводя глаз с напарника. — Я не боюсь и никогда не буду бояться тебя, ведь ты — мой ангел-хранитель. Просто запомни это. — Спасибо, что веришь в меня, Мэй. *** Когда сестра Паула пронзила грудь Гавела, раскрошив тому позвоночник, когда Абель услышал последнюю просьбу умирающего товарища, он с ужасом понял, что не смог не только спасти его, но и не выполнил данное обещание. Мэй просила защитить Вацлава Гавела. Мэй верила в него, а еще она говорила, что Ноль-второй не чудовище. — Нано-машины, крусник Ноль-Два, сорок процентов мощности. Принято! Даже в последние мгновения своей жизни Вацлав улыбался. Даже умирая, он сумел найти в себе силы, чтобы дать последние наставления юному Папе, в то время, как Абель не мог проронить ни слова. Он даже не мог сдержать слез, понимая, что это конец. Вацлав Гавел отрекся от бога, но все же нашел его. Бог был ни в силе и ни в мечтах, а в воле людей. Вацлав Гавел хотел спасти соотечественников, но в итоге за ним посмертно закрепилось позорный титул еретика. И только несколько человек знали правду о том, что произошло в Брно. *** Когда Абелю сообщили о том, что Мэй пыталась прорваться в палату к сестре Пауле, устроив настоящий погром в госпитале, он ничуть этому не удивился. За свой проступок его напарница оказалась под арестом на пятнадцать суток, поэтому вышла спустя целую неделю после возвращения патера. Выглядела Мэй весьма помятой и злой, а на скуле у нее красовался уже успевший потемнеть синяк. Абель потрепал напарницу по волосам и тихо вздохнул. — Не стоило этого делать. — Стоило! И я ни о чем не жалею! Если бы тогда ее не успел перехватить Бартоломео, все закончилось бы гораздо хуже — об этом Абелю доложил сам киборг. Патер еще тогда удивился, что могло понадобиться от него инквизитору. Если бы там был кто-то другой из Бюро, Мэй пятнадцатью сутками точно бы не отделалась. — Мы не смогли даже похоронить его! Они должны были заплатить за это! В тот день Абель впервые видел Мэй такой. Трясущаяся от гнева, с красными от слез глазами она готова была разорвать любого. Ярость, что сейчас переполняла ее, была знакома Абелю не понаслышке. Когда-то он был точно таким же. — Прости, я не смог его защитить. — Здесь нет твоей вины, — Мэй опустила голову и сжала кулаки до боли в пальцах. — Как бы сильно ты ни старался, но всех невозможно спасти. Я все еще злюсь, Абель. Не могу простить им смерть патера Гавела. Знал бы ты, как сильно я хочу перебить их всех. Если бы не Бартоломео тогда, я бы…! Мэй запнулась, сдерживая подступившие к горлу слезы. Шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. Где-то внутри вместе со смертью Вацлава Гавела у нее что-то оборвалось. Когда погибшего патера объявили еретиком и предателем, именно тогда Мэй не выдержала. — В последние мгновения своей жизни он улыбался, — тихо произнес Абель, кладя руку на плечо замершей девушки. — Вацлав упокоился с миром, не стоит мстить за него. Мэй тихо всхлипнула. Улыбался, да? Это было так похоже на патера Гавела. И раз Абель говорил, что не стоит мстить, то, наверное, стоило его послушаться. Какой бы сильной ни была боль от утраты, каким бы сильным ни был гнев, Мэй должна была держать себя в руках, чтобы не доставлять никому проблем. В конце концов, разве она не пообещала себе, что обязательно защитит Абеля и его улыбку?