***
Абель прервал свой рассказ, когда Мэй вернулась на капитанский мостик. Ее лицо все еще нездорово бледнело и, кажется, стало даже еще мрачнее, чем раньше, что вызывало у него беспокойство. Рана на боку Мэй не была смертельной, да и не такой уж глубокой, чтобы бить тревогу, но Абель все равно волновался. Он откашлялся и вернулся к разговору: — Есть кое-какие детали, не отраженные в официальных текстах. Согласно преданиям бедуинов, Элисса не рассчитывала на победу, поэтому установила ловушку, намереваясь уничтожить город вместе с вампирами, если те захватят Карфаген. Вероятно, Иблис, о котором говорил барон Луксорский, и есть та самая ловушка Элиссы. — Странно, — подал голос Ион. — Я никогда не слышал этого предания. В нашей истории ничего такого не упоминается. Патер Найтрод, ты уверен, что это правда? — Ну… — Сейчас нет времени на обсуждения, — произнесла Мэй. — Мы с Абелем остановим бурю. Так что давайте разработаем план действий. — Необходимо остановить работу процессора, — произнес Трес. — Барон Луксорский сказал, что буря управляется компьютерной системой. — Он должен находиться в гробнице, — вновь заговорил Абель. — Где еще сохранились руины тех веков? Трес навел лазерный целеуказатель пистолета на карту Карфагена на экране. Красный луч высветил Великий собор рядом с нунциатурой. — Мы с Мэй пройдем по подземному акведуку, — Абель достал помятый лист бумаги из кармана. — Это карта доктора Борромини. Похоже, его нанял Раду для поисков руин. Разделимся на две группы, вы выиграете для нас с Мэй время, мы же постараемся уничтожить процессор как можно скорее. — Как будто это так легко, — покачала головой Кейт. — Мне придется что-то сделать с «Рагуэлем», он почти ничем не уступает «Железной деве II»… Но даже так! Граф и патер Трес ранены, мы не сможем справиться с ифритом. — Нет, сил у нас достаточно, — возразил Ион. Он обернулся и посмотрел на Орсини, что стоял, скрестив руки на груди и выражая открытое недовольство. — Брат Пьетро, помогите мне. Все удивленно уставились на Иона. Мэй тихо выдохнула, чуя, что запахло жареным. Чтобы метуселанин просил инквизитора о помощи… Ладно, будь здесь Бартоломео, она бы первой его попросила о помощи, но Пьетро… Нет, это гиблое дело. Совершенно точно. — Вы отлично сражались, ничем не уступая Раду в битве. Не поможете мне? — Ты совсем выжил из ума? — прорычал Пьетро. Он был похож на медведя, потревоженного во время спячки. Мэй аж поежилась. — Я — инквизитор, а ты — мой заклятый враг! И ты просишь помочь тебе, вампиру? — После того, как все закончится, я сдамся Инквизиции, — совершенно спокойно произнес Ион. — Какого?! — вырвалось возмущенное у Мэй. — Ваше превосходительство, не обещайте ничего! — встряла Кейт. Абель поднял руку, прося их не вмешиваться. — Прошу, помогите мне, пожалуйста, — продолжил Ион. — Нужно покончить с Раду. — Могу я узнать кое-что? — спросил Пьетро. — Что тобой движет? Обида? Жажда мести? — Нет, — юноша покачал головой. — Раду был… Нет, он все еще остается моим другом. И я не хочу, чтобы он совершил еще больше преступлений. Я должен остановить его. Пьетро сверлил Иона тяжелым взглядом несколько долгих секунд. Казалось, что он сейчас просто-напросто размозжит голову юноши своим копьем, но… — Сестра Кейт, — позвал вдруг инквизитор. — Да? Что такое? — Здесь есть оружейная? — А? Да, но… Зачем вам это? Хотите угнать судно? — Не говори ерунды! — рявкнул Пьетро. — Нужно вооружиться для битвы с ифритом. Мэй не сдержала вздоха облегчения, Кейт удивленно распахнула глаза. — Значит, поможете! — просиял Ион. — Не ошибайся на свой счет, вампир! — резко осадил его Пьетро. — Я тебе не помогаю! Я сражаюсь ради Церкви, жителей Карфагена и своих погибших солдат! Поэтому когда покончим с этим Раду, я разберусь с тобой и этими предателями! А пока… пока перемирие. Мэй громко фыркнула, Абель покачал головой и поманил ее за собой. — Кейт, высади нас недалеко от руин, — попросил он. — Мэй, ты готова? — Да, идем.***
— Ты ведь знаешь, что надо делать? — Да. Я почти уверен в этом. Мэй тихо хмыкнула, разгоняя рукой дым от дымящегося модуля устройства против вторжения. Кажется, так это все обозвал Абель, пока они устанавливали взрывчатку на несколько таких устройств, похожих на огромные металлические грибы. Свет флуоресцентных ламп, висящих на стенах, резал глаза. Мэй помотала головой и пнула попавшегося под ногу робота-многоножку. — Что это? — Роботы для техобслуживания. Им уже несколько столетий, как и этим руинам, но, похоже, кто-то перезапустил их. Мэй осмотрелась по сторонам и заметила стоявшую в углу бутылку самого дорогого вина в Карфагене — «Слезы королевы». Да, здесь определенно кто-то был до них. — Возможно, это был Раду? — предположила Мэй. Абель ничего не ответил. В свете ламп он казался еще бледнее, а под глазами у него заметно проступили синяки. Мэй обеспокоенно коснулась локтя патера и потянула за рукав. — Абель? — А? О, прости, — пробормотал тот. — Я немного задумался. Прости. — За что ты постоянно извиняешься? Абель несколько долгих секунд смотрел на нее, поджав губы. Казалось, он все хотел что-то сказать, но никак не решался. Будто что-то мешало ему. Страх? Что-то другое? Мэй молча перебросила руку напарника через плечо, заставляя опереться на себя. — Ты ранен, — произнесла она. — Думал, я не замечу? Можно старательно игнорировать этот факт, чтобы Абель не чувствовал себя обузой, но терпение у Мэй тоже было не безграничным. Она раздраженно пнула очередного робота и переступила порог алтаря. Им еще предстояло взобраться на пирамиду. — Позорище… Какая-то царапина, а я еле волочусь, — пробормотал себе под нос Абель. — Что мне, чудовищу… — Ты не чудовище! И никогда им не был! Губы Абеля искривились в слабом подобии улыбки. Мэй шумно выдохнула, не зная, что следует говорить в такой ситуации. Она совершенно ничего не знала о прошлом патера, в котором, несомненно, крылась причина такой сильной ненависти к самому себе. Какие слова могли утешить ее дорогого друга? Что он ожидал услышать? — Ты спасал меня не один раз, — проговорила Мэй. — И не только меня. Ты беспокоишься об окружающих больше, чем о самом себе, и мне этого никогда не понять, но все же! Разве монстр стал бы так страдать из-за чужих людей? Будь ты чудовищем, спас бы нас всех, жертвуя собой? Пригласил бы меня в АХ? Поручился бы за меня перед госпожой Катериной? Подъем на пирамиду давался им с трудом. Абель был довольно тяжелым, бок от такой нагрузки снова начинал ныть, но Мэй не обращала на это никакого внимания. Она смотрела себе под ноги, не решаясь сейчас встречаться с Абелем взглядом — боялась увидеть в его глазах привычную грусть и тоску по чему-то неведомому ей. У Каина был точно такой же взгляд, когда он спас ее в Вене. Когда показал ей крусника. Взгляд побитого пса, ожидающего очередной оплеухи от хозяина. Мэй ненавидела его всей душой. Не так должны были смотреть на нее эти потрясающие люди, совершенно не так. — Я напугал Эстер. — И что теперь? Ты предпочел бы, чтобы она погибла, но не увидела крусника? Не говори глупостей! Почему Абель был так зациклен на этой девчонке? Что в ней было такого особенного? Бесполезная неблагодарная дрянь, способная лишь путаться под ногами — вот кем была Эстер. Мэй не переносила на дух таких людей. — Ты злишься. — Да, я злюсь! — не стала скрывать этого Мэй. — Я злюсь, ревную и совершенно не понимаю, почему ты так зациклен на ней. Почему ее мнение так важно для тебя? Сколько раз мне надо сказать, что я не боюсь тебя, чтобы ты понял это? — Прости. — Боже, не извиняйся, кретин! Они кое-как добрались до вершины пирамиды; Абель всю оставшуюся дорогу молчал, лишь изредка болезненно морщился, наваливаясь на Мэй сильнее положенного. — Сколько у нас времени? — спросил он. Мэй кое-как достала из его кармана часы. — Еще двадцать минут. Абель шумно сглотнул и выдохнул. Было видно, что ему даже слова давались с трудом. Мэй положила часы перед ними на панель управления. — Система, слышишь меня? — хрипло прошептал Абель. — Переключись на голосовой ввод. — Принято, — мягко ответил холодный голос. — Пользователь, введите команду. — Система, переключись на режим администратора. Мой код… — Нет необходимости вводить код. Администратор, пожалуйста, положите правую ладонь на панель управления. Мэй заметила, как в углу загорелась небольшая панель, размером не больше блокнота. Абель кое-как отстранился от нее, стянул перчатку и положил ладонь на подсвеченную область. — Сканирую, — тут же отозвалась система. — Пользователь идентифицирован как подполковник объединенных национальных аэрокосмических сил Абель Найтрод. Глава службы безопасности проекта «Красный Марс». Идентификационный номер: UNASF94-8-RMOC-666-02-AK. Подполковник? Мэй удивленно уставилась на Абеля, вспомнив, что нечто подобное диктовал Каин, когда они обрушили стратосферную станцию на Вену. Только вот Каин имел звание полковника. — Запрашиваю переключение на режим администратора. Остановить выполнение текущей задачи, после этого запустить самоуничтожение. — Запрос на переключение отклонен. Пароль пользователя не отвечает паролю администратора. — Ч-что? — удивленно выдохнул Абель. Он стоял до этого ссутулившись, теперь же резко выпрямился и посмотрел на панель управления. — Система, запрашиваю перепроверку пароля! Это самый высокий уровень доступа, — потребовал Абель. — Принято. Выполняю проверку заново. Завершено. Запрос на переключение на режим администратора отклонён. Пароль пользователя не отвечает паролю администратора. — Ты уверен? — осторожно поинтересовалась Мэй. — Каин ведь… — Да, уверен, — раздраженно перебил ее патер, стремительно начиная печатать что-то на клавиатуре, но экран никак не реагировал. — Несмотря на звание, мой пароль дает допуск ко всем выходам многоадресного протокола. Это просто какая-то ошибка! Система! Выведи мне детальную последовательность процесса идентификации. — Принято. Детальная последовательность… Искусственный голос внезапно замолчал. Мэй обеспокоенно пробежалась взглядом по экрану. — Система, что случилось? — спросил Абель. — Зависла? — предположила Мэй. — Но обратный отсчет продолжает идти. — Система, ответь! Отменить переключение на режим администратора, — приказал Абель. — Выход, — голос снова бесстрастно и мягко заговорил, словно и не было никакой заминки. — Принужденно воспроизвожу видеофайл. — Что?.. — Абель нервно поправил очки и потянулся к клавиатуре. — Вирус? — Доброе утро, Абель. Четыре утра сорок восемь минут, рановато для такого сони. Мэй бросила взгляд на напарника. Тот выглядел как ребенок, готовый вот-вот расплакаться. Она впервые видела Абеля таким. На его лице сменилось столько эмоций за столь короткое время, и Мэй, не в силах за этим наблюдать, перевела взгляд на голограмму женщины, стоявшую перед ними. На первый взгляд она была одного возраста с Абелем, может, чуть старше. Ее длинные волосы были изысканного темного медного оттенка, отдающим красным. Не вульгарно рыжими, не такими яркими, как у той же Эстер. Мэй невольно провела ладонью по своим черным волосам. Да, она ненавидела рыжий цвет теперь еще больше. Золотистые глаза женщины удивительно гармонировали с ее смуглой кожей, а одета она была в какой-то традиционный наряд, который Мэй видела лишь однажды в учебниках по истории и не запомнила его названия. Но внешность женщины была ей смутно знакома. Где-то она уже ее видела. Но где? На изображении святых? — Вряд ли ты проснулся так рано. Значит, не спал всю ночь? Раз ты вернулся на эту планету — привыкай к двадцати четырем часам в сутках, — поддразнила голограмма. — Я знаю, я не ребенок, — ответил Абель и неловко поскреб щеку, бросил короткий взгляд на затихшую Мэй. — Сколько лет прошло, Лилит? Голограмма не ответила. Нежно улыбающаяся женщина даже не смотрела на Абеля. Похоже, это послание было записано очень давно, и возможностей искусственного интеллекта хватало лишь на то, чтобы менять приветствие в зависимости от времени суток. — Если ты смотришь это послание, значит, Тунис пал. Удалось ли лейтенанту Элиссе дер Шрайт скрыться? Я волнуюсь, она очень упрямая и так вас ненавидела, что создала Иблис, — Лилит глубоко вздохнула и покачала головой. Мэй вздрогнула всем телом. Элисса? Святая Элисса? Значит, Лилит была Черной святой? Той самой, о которой ей сказал Каин? Эту женщину любил Абель? Ее убил Каин? — По правде говоря, я не хотела запускать Иблис, но если Тунис и нефтяные скважины попадут вам в руки, что ж… Лейтенант дер Шрайт и я потом и кровью возродили этот город, и мы скорее своими руками погребем его, чем отдадим вам. И все же, Абель… Мэй совершенно ничего не понимала. По той немногочисленной информации она знала, что святая Элисса защищала Карфаген от вампиров, недавно Абель рассказал еще о системе «Иблис», но тогда что получается? В те времена Абель сражался против людей? — Мы с Элиссой заключили пари, что у тебя по-прежнему человеческое сердце. Поэтому, если ты пришел завоевать Тунис, остановить Иблис можно лишь при одном условии: в городе должны остаться выжившие. Те, кого вы зовете терранами. Если вы убили всех, значит, Элисса выиграла пари, и тебя вместе с метуселанами поглотят пески. Хватит и одного выжившего. Если ты пощадишь хотя бы одного из терран, которых так ненавидишь, Абель, я выиграю пари, и Иблис остановится. О чем говорила эта женщина? Мэй не верила тому, что слышала. Разве мог Абель желать кому-то смерти? Разве мог стремиться стереть с лица целый город? Абель, которого она знала, был невероятно добрым человеком, готовым пожертвовать собой, чтобы спасти окружающих. К тому же, сколько сотен лет прошло с тех пор? Мэй знала, что метуселане жили гораздо дольше людей — самым старшим представителям порой переваливало за триста лет, но события с Элиссой были гораздо старше. Девятьсот лет или около того? Абель не был метуселанином, и крусник превосходил их возможности, но жить почти тысячу лет… — Приведи сюда терранина, и пусть он приложит свою ладонь. Когда система считает генетический код, она выведет команду для остановки Иблиса. Ни крусник, ни метуселанин не в силах запустить код. Только ненавистный терранин спасет тебя, Абель. Лилит улыбалась так нежно, а Мэй не могла смотреть на Абеля. В его взгляде было столько нежности и боли, что у нее разрывалось сердце. Абель все еще любил эту женщину. Теперь слова Каина стали для Мэй более понятными. Бесполезно лезть со своими чувствами к человеку, которому эти чувства были не нужны. Абель был ужасным эгоистом на самом-то деле. — Я знаю, ты любишь этот мир, — продолжала Лилит. — Ты не смог вынести чувство, будто тебя предали, потому что ты любил, верил и надеялся. И именно поэтому ты стал врагом всего мира. Все вставало на свои места. Враг всего мира. Contra Mundi. Каин. Близнецы. И Лилит, убитая Каином. Изображение задрожало. Голограмма начала медленно разрушаться. В последний миг Лилит посмотрела Абелю в глаза и произнесла: — Абель, мир тебе не враг. Ты всегда можешь начать все сначала, помни об этом. Мэй криво усмехнулась. Точно те же слова говорил ей Абель в свое время. Ровно слово в слово повторял эту фразу для нее и Каин в поезде. Они все были похожи больше, чем она думала. — Абель, я активирую и введу код, — произнесла Мэй, снимая перчатку с руки. — У нас осталось десять минут, я успею. — Хорошо. Я займусь незваными гостями. — Рассчитываю на тебя. Абель вынул револьвер из кобуры и, не оглядываясь, выстрелил через плечо и развернулся в сторону выхода. Мэй подскочила ближе к панели управления и положила ладонь на сканер. — Абель, если потребуется, используй крусника, — бросила через плечо Мэй. — Я его не боюсь, Ноль-второй прекрасен! Что бы ни случилось в прошлом, я всегда буду на твоей стороне! Абель на эти слова мягко улыбнулся и выстрелил три раза. Фигуры у подножия пирамиды, которых он подстрелил, вскочили на ноги, как ни в чем не бывало. — Мертвые метуселане… Как жестоко, — пробормотал Абель. Мэй не обернулась, напряженно следя за полосой загрузки. Сканер работал непозволительно медленно, будто испытывал ее нервы на прочность, время утекало как песок сквозь пальцы. «Ошибка». — Какого хера?! — В чем дело, Мэй? — Сканер выдает ошибку! — Не может такого быть! Ты ведь… Абель осекся, уворачиваясь от когтей автойегеров. Даже будучи мертвыми, метуселане не утратили способность к ускорению. Раздались выстрелы. Мэй вздрогнула и перевела испуганный взгляд на Абеля, кровь которого забрызгала вдруг панель управления. Три автойегера набросились на него, заслонившего собой Мэй, и прижали к полу, впившись зубами в шею и руки. — Активируй! — взмолилась она. — Все будет в порядке, Абель! Если бы только не необходимость держать руку на сканере! Тот по-прежнему упрямо выдавал сообщение об ошибке, Мэй не понимала, что происходит: Абель истекал кровью, время неумолимо приближалось к роковому значению, а сканер почему-то не хотел принимать отпечаток ее ладони! — Абель! — Может, это и к лучшему… — пробормотал тот. Если Лилит говорила правду, лишь терран мог остановить Иблис. И если сканер не принимал Мэй, если произошел какой-то сбой… Катастрофа неминуема. Им не успеть найти еще одного человека, когда осталось меньше десяти минут. — Абель, клянусь, я втащу тебе, если ты сдашься! Госпожа Катерина и двести тысяч жителей Карфагена погибнут под морем песка. Все, что они делали, окажется напрасным. Абель так старался спасти всех, так почему же сейчас он так легко сдавался? — Абель Найтрод! Внезапно что-то отбросило одного из метуселан к стене. Двое других отскочили от патера, осознав, что одного из них убили. — Патер, вы опять отлыниваете от работы? Сейчас было явно не то время и не то место, чтобы выставлять на первый план свои чувства на первое место. Поэтому Мэй даже обрадовалась, услышав голос Эстер. Та пришла как раз вовремя в кои-то веки. — Эстер? — Абель удивленно выдохнул. — Как вы, патер? — в руках у Эстер дымился гранатомет. Она подбежала к Абелю и обеспокоенно осмотрела его. — Вы ранены? — Нет, я… — Хватит трепаться! — рявкнула Мэй. Она подскочила к Эстер и грубо дернула ее за руку к панели управления. Время поджимало. Поговорить они могли и потом. — Приложи свою руку к сканеру, — попросила Мэй. — Поживее! Абель, займись делом, мы закончим здесь. — Подожди, Мэй! — оборвала ее Эстер. — Я должна кое-что сказать патеру. — Что же? — удивился тот. — Я совершенно не боюсь вас! Да! Что бы вы ни делали, я не испугаюсь! А еще, Мэй, я не бесполезная! Именно это я и пришла сказать вам обоим! — А… Ох, спасибо, Эстер, — пробормотал обескуражено Абель. — Спасибо тебе большое. Мэй громко фыркнула и ничего не стала говорить. Она чувствовала сейчас лишь глухое раздражение: Эстер удалось вернуть Абелю прежний настрой всего парой фраз, в то время как ее он, казалось бы, совсем не слышал. Они были знакомы гораздо дольше, но почему ее слова совершенно ничего не значили для Абеля? Разве это было честно? — Мэй! Эстер! Займитесь компьютером, — попросил Абель, стреляя в подобравшегося слишком близко автойегера. — Положи руку на эту панель, — сухо произнесла Мэй. Сейчас определенно было не время, чтобы давать волю своим чувствам. Как бы обидно ей ни было, какой бы сильной ни была злость — следовало все отмести в сторону ради общей цели. Когда ладонь Эстер оказалась на сканере, экран ожил, и на нем появился текст. — Отлично, — пробормотала Мэй. — Я введу данные. Эстер, будь просто рядом. У них оставалось всего пять минут и действовать надо быстро. — Наномашины, крусник Ноль-два, сорок процентов мощности. Подтверждаю! Мэй почувствовала, как в спину ударило воздушной волной. Она бы очень хотела еще раз увидеть крусника, просто чтобы снова сказать Абелю, что тот совсем не страшный, но сейчас не было на это времени. — Патер… — донесся до нее шепот Эстер. Мэй стиснула зубы. Ее чувства не имели никакого значения. Никогда. Ее пальцы отбивали дробь на клавиатуре. Каждое нажатие казалось Мэй сейчас оглушительным. Надо было полностью сосредоточиться на коде. — Абель, я ввела! Осталась минута! Абель разрубил последнего автойегера пополам и, все еще держа огромную косу, подбежал к панели управления. Он склонился над Мэй, заглядывая ей через плечо. — Хорошо, теперь я. Мэй уступила ему место, давая ввести оставшуюся часть кода. Теперь система должна остановиться. Энергия для Иблиса оборвется, и песчаная буря исчезнет, не достигнув города. Неожиданно Абель замер и перевел взгляд на наблюдавшую за ним Эстер. Он вспомнил, что до сих пор был крусником: алые глаза, клыки, тело, запятнано в крови. Он был в том обличии, что так напугало монахиню ранее. — Все хорошо, патер, — произнесла спокойно Эстер. — Я же сказала, что совершенно не боюсь вас. Она мягко положила свою ладонь поверх его руки, замершей над клавишей ввода. И они вместе нажали на кнопку. А Мэй почувствовала, что у нее внутри что-то в этот момент оборвалось.***
Мэй курила много. Даже больше, чем обычно. Это успокаивало. Она сидела в тени здания, прячась от полуденной жары, и не хотела никого видеть и слышать. Сейчас ей хотелось побыть одной — так проще. Госпожа Катерина провела встречу с Ионом, они договорились о дипломатической миссии в Империю. Дипломатами назначили ее и Абеля. Эстер попросил взять Ион. Мэй не считала это хорошей идеей, но госпожа Катерина согласилась, и она не стала ничего говорить. Вместо этого позорно сбежала и теперь пряталась, сама не понимая от чего или кого. Жутко хотелось сдохнуть. — Эй. Ей на колени вдруг упал блок дешевых сигарет, которые Мэй обычно курила. Она удивленно моргнула и подняла взгляд. — Не думала, что ты будешь здесь. — Просто кое-кто создает слишком много проблем. Бартоломео совершенно бесцеремонно опустился рядом, и Мэй привалилась к его плечу, чувствуя, как внутри скручивается тугой узел. — Прости. — О, да ты ведь ничуть не раскаиваешься. Почему даже Бартоломео, киборг, еще и из Бюро Инквизиции, проявлял к ней внимания больше, чем Абель? Он мог просто заниматься своими делами, игнорируя ее, ведь имел на это полное право! В конце концов, Инквизиция пострадала гораздо больше, а еще брат Пьетро оказался ранен, и с АХ случился серьезный конфликт… Но Бартоломео все равно нашел ее и притащил целый блок этих чертовых сигарет. Они ведь могли даже не встретиться! Мэй вдруг поняла, что очень сильно хочет плакать. — Спасибо, — глухо произнесла она. — Что, песок в глаза попал? — спросил Бартоломео, не глядя на нее. — Такое явление для этих краев вполне нормально. — Да, есть такое. Чертов песок… Мэй потерла глаза рукавом сутаны, давя подступившие к горлу слезы. Ее чувства были совершенно не важны. Не здесь и не сейчас. Она должна оставаться сильной, потому что пообещала себе. Потому что пообещала Каину. Только вот слезы все равно предательски текли по щекам.