***
Благодаря обезболивающему рука пока больше не беспокоила. Мэй сидела на большой кровати в комнате Сэт, уже переодетая в чистые брюки и рубашку и пыталась придумать, как быть дальше. С такой травмой боец из нее был отвратительный, но отсиживаться и ждать, пока остальные со всем разберутся, она тоже не собиралась. — Одолжишь пистолет на всякий случай? — спросила Мэй. — Свой я благополучно потеряла. И как ей теперь Каину в глаза смотреть? Это же был подарок! Мэй тяжело вздохнула и зачесала волосы назад. Чувствовала она себя максимально паршиво. — Если тебе будет спокойнее, — кивнула Сэт. — Но я не думаю, что дело дойдет до драки. — А я вот почти уверена в этом. В дверь постучали. Мэй подскочила на месте, но Сэт жестом велела ей сидеть спокойно. — Заходи. Кого там еще нелегкая принесла? Разве Сэт не говорила, что здесь никого больше не было? Мэй была откровенно не в восторге светить еще кому-то свое лицо, примерно представляя, к каким последствиям это могло привести. Да, ей много чего не нравилось, но и со многим приходилось мириться. Но когда дверь открылась, и в комнату зашла миниатюрная девушка в богатых зеленых одеждах, расшитых золотом и драгоценными камнями, у Мэй перехватило дыхание. Она была похожа на фарфоровую куклу. Длинные волосы цвета пшеницы, большие карие глаза, тонкая талия, которую, казалось бы, легко можно было сломать, если сжать чуть сильнее. Девушка была примерно одного роста с Сэт и чем-то смутно напоминала Йона. — Это Милка Фортуна — глава тайного совета, — представила девушку Сэт. — И бабушка Йона Фортуны, того мальчика, что путешествовал с вами. Теперь все встало на свои места. Мэй тяжело вздохнула, чувствуя себя максимально глупо. — Мэй Лан, уполномоченный по делам святой Церкви. Я сопровождала вашего внука по дороге в Империю, — представилась она, вставая с кровати, чтобы поклониться. — Рада, что с вами все в порядке. Да, было действительно приятно знать, что с бабушкой Йона все хорошо, но в то же время сама ситуация начинала раздражать. То есть их обвинили в преступлении, которого по сути не было? Они вынуждены были скрываться, подставлять Астароше и себя самих… Йон так сильно горевал из-за смерти бабушки! Какого черта? — Прости-прости, ты злишься? — с улыбкой спросила Сэт, а потом, смеясь, пояснила: — У тебя все на лице написано. — Нет, я… — Мэй тяжело вздохнула и покачала головой. — Неприятно просто. Это все было вашим планом, да? Подставная смерть, наше преследование… А тот взрыв на острове Возлюбленных Детей? — Это все было нужно, чтобы выйти на след радикалов, — Сэт почесала в затылке. — Мы подозревали, что кто-то из высших чинов помогает им, но не могли действовать решительно, а теперь, благодаря всем событиям, у нас есть доказательства. — Йон был вне себя от горя, когда узнал, что вы погибли, — обратилась Мэй к Милке. — Думаю, это слишком жестоко. — Йон — мужчина, он справится, — ответила та, улыбнувшись. — Уверена, он все поймет и не будет злиться на свою любимую бабушку. Спасибо, что присматривала за ним, дитя. — Это моя работа. Бабушка, да? Милка выглядела гораздо моложе самой Мэй, она совсем не походила на взрослую женщину, тем более, бабушку. Как, впрочем, нельзя было и Сэт дать девятьсот лет. Разве могла такая хрупкая девочка быть Императрицей? Мэй повела плечом и хмыкнула. С появлением в ее жизни Абеля Найтрода мир перестал делиться на черное и белое и заиграл новыми красками. За эти годы Мэй многое узнала, но все равно никак не могла избавиться от груза вопросов, на которые так и не получила ответов. Но обо всем этом можно было переживать потом. Мэй встряхнулась и перевела взгляд на Сэт. — Я помню свою роль, — произнесла она. — И не отказываюсь от своих слов — буду вашим свидетелем. — Спасибо, Мэй. Полагаю, Сулейман очень удивится, увидев меня живой и здоровой, — грустно улыбнулась Сэт. — Какая жалость… Он ведь подавал такие надежды. — Орден Розенкрейцеров умеет пудрить мозги, давая ложные надежды, — Мэй пожала плечами. — Им просто воспользовались. — Это его не оправдывает, — голос у Милки Фортуны был нежным, но слова звучали жестоко и совсем не подходили ее кукольной внешности. — Он пошел против нашей Императрицы и потому должен быть наказан по всей строгости. Мэй кивнула. Не ей было осуждать законы чужой страны, тем более, что в любом государстве покушение на жизнь правителя каралось по всей строгости. Сулеймана, конечно, можно было понять, но это не повод для снисхождения. — У нас осталась еще пара часов, так что лучше потратить их на отдых, — нарушила тишину Сэт, хлопнув в ладоши. — Я подготовлю все, — Милка откланялась и поспешила покинуть комнату, прикрыв дверь за собой. Сэт перевела взгляд на притихшую Мэй. — Тебе бы отдохнуть, — посоветовала она. — Разговор предстоит тяжелый. — Не думаю, что смогу, — Мэй покачала головой. — Успею еще отоспаться. — Тогда, — Сэт села рядом с ней на кровать и поправила темный атласный халат на худых плечах. — Мы можем просто пообсуждать мальчишек. Как ты на это смотришь? Мэй на это никак не смотрела. Она вообще не понимала, о чем сейчас говорила Сэт. О каких таких мальчишках? И вообще это было нормально — вот так сидеть и болтать с самой Императрицей, словно они были закадычными подружками? А с другой стороны, разве она не делала то же самое с Каином? Мэй устало вздохнула и потерла переносицу. Каин. Каин-Каин-Каин. В последнее время она слишком много думала о нем. И, говоря откровенно, слишком сильно хотела его увидеть. — Я чертовски сильно скучаю по Каину, — сама не понимая, почему, призналась Мэй. На Сэт она не смотрела, разглядывая витиеватый узор ковра под ногами. Было в этом признании что-то постыдное, что именно — Мэй не могла ответить, но почему-то чувствовала вину за свои слова. Перед Сэт, ставшей целью Ордена Розенкрейцеров, перед Абелем, который так болезненно реагировал на ее дружбу с Каином. И что ей было делать в таком случае? — Тебе настолько дорог Каин? — нарушила тишину Сэт. — Я, правда, считаю его другом, — Мэй тихо вздохнула и невесело усмехнулась. — Знаю, что не должна. Я все знаю, Сэт, но разве я могу ненавидеть человека, спасшего мне жизнь не один раз? — Он убил любимую женщину Абеля. — Знаю. Каин сказал мне об этом. Она была красивой, я видела ее голограмму в гробнице в Карфагене. Мэй не стала говорить, каким было тогда лицо Абеля, сколько боли виднелось в его взгляде. И как появление Эстер вернуло ему желание сражаться. Вспоминать это было все еще неприятно, хотя и прошло достаточно времени, пусть даже они с Абелем вроде как продолжали нормально общаться. На самом деле все просто отвратительно. Мэй это прекрасно понимала. И хуже всего то, что она понятия не имела, что должна делать в этой ситуации. Просто поговорить по душам? Но о чем? Что надо сказать? Выразить свое недовольство тем, что Абель больше внимания теперь уделял Эстер. Напомнить ему, что эта идиотка считала его чудовищем? Мэй не могла такого сказать. Кто она такая, чтобы попрекать этим Абеля? — Для тебя это нормально? — спросила Сэт, тронув ее за плечо, чтобы привлечь внимание. — Прости, что? — Мэй моргнула и виновато улыбнулась. — Я задумалась. — Для тебя нормально все то, что делает Каин? Что он… такой? — Какой «такой», Сэт? Прости, я, правда, совсем не понимаю. Каин живой. Ему тоже бывает больно, он тоже скучает и переживает. Он такой же человек, как ты и я. Сэт покачала головой и грустно улыбнулась. Мэй уже предчувствовала, что ей хотели сказать. На самом деле она не услышала тут ничего нового — все абсолютно то же самое, что твердил ей Абель. Это разочаровывало. Каин мог лгать ей — Мэй прекрасно понимала и принимала такую возможность. Но все равно была уверена, что тогда, в Вене, он был с ней искренним. И в Берлине, когда перед ее отъездом рассказывал ей о звездах. — Просто прими мой выбор, — попросила Мэй. — Я не отступлюсь от него. Ведь если я начну считать Каина чудовищем, разве не должна буду поменять свое отношение и к вам с Абелем? — Я просто не хочу, чтобы ты потом жалела о своем выборе, — Сэт покачала головой. — Думаю, Абель тоже переживает об этом. Лилит, она… Она доверилась Каину и поплатилась за это жизнью. — Но я — не Лилит. И в своих ошибках виновата только я сама. В комнате вновь ненадолго воцарилась тишина. Мэй уже подумать успела, а не слишком ли резкой она была с Сэт, которая просто-напросто выразила свою озабоченность, и хотела было извиниться за свои слова, но та вдруг встала с кровати и прошла к письменному столу, принявшись рыться в ящиках. На самом деле Мэй ожидала, что комната Императрицы будет обставлена более помпезно, но из роскошного здесь была разве что огромная кровать, да такое же большое зеркало в тяжелой золотой оправе. Цвета преобладали здесь зеленые, а вот мебель в основном цвета слоновой кости с той же золотой отделкой, но без лишней вычурности. Складывалось впечатление, что Сэт предпочитала функционал, а не красивую обертку, несмотря на свое высокое положение. Впрочем, зеленый с золотом все равно весьма богато смотрелись вместе. Сэт вернулась, держа что-то в руках, и снова села рядом с Мэй. Немного помялась, прежде чем показать ей заламинированную фотографию. — Это копия, — с плохо скрываемой грустью в голосе заговорила Сэт. — Оригинала уже давно нет. Вернее, он остался в цифровом виде, но мне всегда было приятнее иметь физический носитель. На фотографии стояли четверо: Мэй сразу же узнала Сэт, хоть та и была одета в белую незнакомую форму. Узнала она и смуглую девушку с длинными рыжими волосами — ту самую Лилит, чья голограмма была в гробнице. А вот двое молодых мужчин заставили Мэй недоверчиво нахмуриться. — Это… — Абель и Каин, да. Совсем не похожи? — с улыбкой спросила Сэт. — Вообще ни разу. Мэй осторожно взяла фотографию — пальцы левой руки все еще плохо слушались, — чтобы рассмотреть поближе. На самом деле близнецов можно было опознать здесь исключительно по цвету волос: Каин с аккуратно уложенной прической и в очках, и Абель, совершенно растрепанный с мрачным взглядом, совершенно не походили на себя нынешних. Но белый цвет формы им обоим очень шел. Все четверо стояли не то на веранде, не то в какой-то большой комнате с панорамными окнами, но за ними был лишь пустынный пейзаж алых песков и грязно-желтое небо. — Разве мне дозволено знать что-то подобное? — с сомнением спросила Мэй, отдавая фотографию обратно Сэт. — Если ты подруга моих глупых братьев и до сих пор защищаешь их, несмотря ни на что, то почему нет? Впрочем, я уверена, что Абель осудит меня за это, — Сэт невесело усмехнулась, потом тряхнула головой, словно пыталась таким образом избавиться от грустных мыслей. — Но он сам виноват! Ему бы стоило рассказывать тебе чуть больше! На самом деле Мэй так совсем не считала. Если у Абеля имеются причины не говорить ей всей правды, значит, так оно и должно быть. И требовать что-то от него она не имела никакого права. — На самом деле Каин мне совсем немного рассказывал. Чуть-чуть, — попыталась оправдать братьев Мэй. — Я, правда, не в обиде на них! — Ты готова им все-все простить? — спросила Сэт, качнув головой. — Это неправильно, Мэй. Нет, я в том смысле, что мои братья могут быть очень упрямыми, и они частенько нуждаются в хорошей взбучке. Не балуй их. — Скорее, это они балуют меня. Не переживай, все нормально, правда. — Хорошо, я поверю тебе.***
Они проговорили еще какое-то время, стараясь больше не касаться столь щепетильной темы. Сэт рассказывала больше об Империи, о жизни местных и о том, как терране и метуселане сосуществовали здесь. Попутно они немного перекусили, потому что уж слишком громко урчал пустой желудок Мэй, и оставить это незамеченным просто невозможно. А потом настала пора отправляться на Диван. Пришедшая заранее Милка Фортуна, уже переодевшаяся и в черном парике, помогла Сэт облачиться в зеленое платье, богато расшитое золотыми нитями и драгоценными камнями. Такой наряд на хрупкой с виду Сэт показался Мэй слишком уж тяжелым и громоздким, а еще жутко неудобным. Особенно массивный головной убор, выполненный тоже в зеленых и золотых цветах. — Это тебе, — Милка протянула Мэй пистолет. — Будем надеяться, что оружие не понадобится, но все же. — Спасибо. С пистолетом действительно было спокойнее. Мэй спрятала его за пояс брюк под рубашку, чтобы не привлекать лишнее внимание. Она все еще переживала из-за поврежденной руки, боясь, что в случае заварушки попросту не сможет справиться с метуселанами в таком состоянии, поэтому оставалось лишь надеяться, что присутствие самой Императрицы их немного отрезвит. — Первой выступит Милка, затем выйдем мы с тобой, — произнесла Сэт и ободряюще похлопала Мэй по плечу. — Мы справимся, подруга. — А другого выбора у нас и нет, — усмехнулась криво Мэй.***
Дорогу до места собрания Мэй почти не запомнила. Она, погруженная в свои мысли, уже на подходе услышала громкие голоса, свидетельствовавшие о том, что во время заседания что-то пошло не так. Неужели вмешался посторонний? Но кто? Абель и Астароше? Йон и Эстер? Или — что хуже — Розенкрейцеры? Мэй уже потянулась было к пистолету, но Сэт жестом остановила ее. Милка прибавила шаг. Ее небольшие каблучки зацокали по мраморному полу громче прежнего. — Все будет хорошо, — произнесла тихо Сэт. — Доверься нам. Как бы сильно ни хотелось, Мэй не могла поверить в эти слова. Разве мог такой конфликт закончиться благополучно? — Граф Мемфисский, изменник родины! Чего же вы ждёте, господа? Схватите его! — раздался голос герцога Тигрского. — Уходи, граф! — а это уже кричала Астароше. Мэй чертыхнулась. Милка обогнала их почти у самого выхода с коридора и, откинув зеленого цвета полог, произнесла: — Хватит, Сулейман. Холодный искусственный голос, измененный синтезатором, эхом разнесся по залу в воцарившейся вдруг гробовой тишине. — Больно видеть тебя таким, — продолжила Милка. — Не могу больше смотреть. Ее наряд хоть и был не такой роскошный, как у Сэт, но тоже был выполненный в императорских цветах — зеленом и золотом. Лицо Милки скрывала легкая белоснежная вуаль, спускавшаяся с такого же на вид массивного головного убора. Мэй понятия не имела, как он правильно назывался: треуголка? Нет, не похоже. И точно не корона и не шапка (это звучало совсем уж глупо). — Августа? — донесся до них совершенно растерянный голос Сулеймана. — Как же… Как… — Как я выжила? — спросила Милка, и в ее голосе, даже искаженном, послышались насмешливые нотки. — Ты не очень-то рад меня видеть, герцог Тигрский. Стоящая рядом Сэт тихо вздохнула. Мэй склонила голову набок, внимательно прислушиваясь, потому что разглядеть происходящее из-за плотного полога было почти невозможно. — Абеля там нет, — пробормотала озадаченно Мэй. Верно, Абеля не было, иначе бы он уже вмешался. Так куда же он мог подеваться? Опять отправился геройствовать в одиночку, кретин такой? — Я не про мавзолей Молдавских говорю. Меня там не было. Выходи. — Я позову тебя, — тихо произнесла Сэт, дотронувшись до руки Мэй, чтобы привлечь внимание. — Доверься мне. Она вышла первой. И по залу тут же пронесся удивленный ропот. — Мой двойник, — произнесла Сэт, поравнявшись с Милкой, — заменяет меня, когда я покидаю дворец. Сними вуаль и покажись. Мэй подошла поближе, но так и осталась стоять, прячась за стеной, чтобы не быть раскрытой раньше времени. Потому что герцог Тигрский и Эстер наверняка смогут сложить два и два, чтобы понять, кто перед ними. И это могло помешать плану Сэт добиться признания от Сулеймана. — К-как?! Герцогиня Молдавская?! Видимо, Милка решила раскрыть себя. Мэй очень пожалела о том, что не могла сейчас видеть лица Йона, то наверняка было невероятно глупым! Вновь завязался разговор. Йон что-то спрашивал, но вместо Милки ему отвечала Сэт. До Мэй долетали только обрывки беседы, хотя она и старалась внимательно слушать, чтобы не упустить момент, когда придется показаться и ей самой. — Герцог Тигрский, — Сэт, видимо, почувствовала, что надо переходить ближе к делу. — Не ожидала этого от тебя. А ведь я возлагала на тебя большие надежды. — Почему вы верите обвинениям графа Мемфисского? — раздался голос Сулеймана. — Чтобы я хотел убить вас? Да ещё взорвать? Я понимаю, граф не причастен к случившемуся с герцогиней Молдавской, но моя-то вина в чём? — А кто говорит про взрыв? — спросила Сэт. В её голосе прозвучала насмешка и вместе с тем глубокая печаль. — Ведь это ты пытался убить меня на острове. У меня даже свидетель есть. Выходи! Мэй откинула плотный полог здоровой рукой и вышла к остальным, встав в нескольких шагах от Сэт и Милки. — Да, я подтверждаю, — сухо произнесла она, внимательно следя за потрясенным герцогом Тигрским. Сейчас, при хорошем освещении его можно было рассмотреть гораздо лучше: смуглый, с вьющимися смоляными волосами, собранными в низкий хвост. Крепко сложенный, но не чересчур, герцог действительно был невероятно красивым мужчиной. Жаль только, что на деле оказался предателем. — Ты! — выдохнул Сулейман. — Узнаешь нас? — спросила Сэт, снимая шляпу с вуалью. Черные взъерошенные волосы обрамляли ее юное личико с большими сверкающими зелеными глазами и острым подбородком. Сэт выглядела совсем молоденькой, чтобы зваться матерью метуселан, но в то же время было в ней что-то царственное, заставляющее присутствующих понять, что да, перед ними та самая Императрица. — С-Сэт?! — ошеломленно воскликнула Эстер. Йон тоже выглядел ошарашенным. Мэй подумала, что для него слишком много потрясений за несколько минут, и на мгновение ей даже стало жаль мальчишку. Всего на мгновение. — Ты же та девчонка… Голос Сулеймана дрожал. Сэт тихо вздохнула. — Когда ты стрелял в нас из кольца Соломона, я немного испугалась, — призналась она. — Из-за тебя моя подруга ранена, и мы с ней чуть не погибли. Хочешь сказать что-нибудь? — Хочу, — ответил Сулейман. Опустив голову, он спросил тихо, будто едва сдерживаясь: — Вы сказали, что возлагали на меня надежды. — Верно, поэтому мне так грустно. — Грустно? — переспросил герцог без тени страха. — Грустно?! Как вы красиво лжете! Вы ведь ни капли нам не доверяете! Двойник, искаженный синтезатором голос, постоянно скрытое лицо. Сулеймана можно было понять. Он просто хотел ответов. Хотел, чтобы любимая мать доверяла ему. Сулейман закричал и вскинул руку, и почти все тут же подскочили. Одни схватились за мечи, другие отшвырнули кресла или ускорились, и только Астароше метнулась с копьём. Мэй рванула вперед, закрывая Сэт собой. Из кольца Соломона вырвался сжатый воздух. — Сулейман! — гневно взревела Астароше. Мэй зажмурилась, ожидая, что сейчас ее просто прострелят насквозь, но… — Ах! Пришлось все же открыть глаза. Сулейман закашлял кровью и упал, согнувшись. Плазма, выпущенная из посоха Астароше, расплавила ему сердце. В такой ситуации каким бы сильным ни был метуселанин, ему было не выжить. Однако на лице герцога не было боли. Его глаза смотрели в пустоту, а на губах играла счастливая улыбка. Мэй перевела взгляд на трон, в котором теперь зияла воронка. Зеленое каменное сооружение промерзло и рассыпалось в прах, а сам трон жутко искривился — похоже, Сулейман попал в него. — Ваше величество! — Не волнуйтесь, я цела, — отозвалась Сэт и похлопала Мэй по руке, отстраняясь. К всеобщему изумлению она спрыгнула с лестницы и опустилась на колени, склонившись над окровавленным герцогом — тот едва дышал. — Почему ты не убил меня, Сулейман? — по-матерински нежно спросила Сэт. — Зачем отвел руку? — Какой же ребенок не любит свою мать? — горько улыбнулся герцог. С каждой каплей крови жизнь покидала его, и Сулейман заговорил поспешно, словно боялся не успеть: — Как же я ненавидел вас. Триста лет я служил вам, но совершенно не понимал вас. Откуда вы, куда идете и куда ведете нас. Вы ведь ничего не говорили нам. Голос Сулеймана едва-едва был слышен. Он уже был на грани смерти. — Ваше величество, скажите… — Да? — нежно спросила Сэт. — Кто вы? И кто мы? После этих слов Сулейман умолк. Его глаза закрылись, и он замолчал навечно. Сэт нежно убрала с его лица окровавленные пряди и печально ответила: — Хотела бы я сама знать. Она склонила голову, словно оплакивала смерть любимого сына, и нежно опустила Сулеймана на пол. — Господа, благодарю вас за службу, — Сэт поднялась, нисколько не заботясь о крови на своем одеянии. — Граф Мемфисский, маркиза Киевская, большое спасибо. Вы превзошли все мои ожидания. От лица Империи благодарю вас за труды и прекрасную службу. Вас ждет достойная награда, не сомневайтесь. — Сэт… То есть, ваше величество, — робко произнесла Эстер. Сэт сморщила аккуратный носик. — Просто Сэт, Эстер, — сказала она и улыбнулась. — Мы же друзья. И ты, Мэй. — Да? — встрепенулась та. — Спасибо, что попыталась меня защитить, — поблагодарила Сэт. — Кажется, теперь я лучше понимаю тебя. Но ведь с вами был еще один посланник, да? Где он, Эстер? — Вы про патера Найтрода? — Эстер хлопнула в ладоши. — Мы рассказали ему про барона Луксорского, и он убежал. Велел нам идти сюда вдвоем. — Барон Луксорский? Раду? — спросила Сэт. — По правде говоря, барон Луксорский вовсе и не барон Луксорский, — брякнула Эстер с таким видом, что было видно, она понимала, как глупо звучали ее слова. Поэтому она попыталась объяснить: — Это долгая история. Его зовут Дитрих Лоэнгрин… — Этот таракан! — выдохнула возмущенно Мэй. — Надо спешить! С лица Сэт исчезла всякая улыбка. Оправив одеяние, она произнесла: — Мне нужно уйти ненадолго. Милка, разберись тут со всем. Маркиза Киевская, за мной. Эстер, ты тоже. Мэй, ты… — Я с тобой, — твердо произнесла та. Сэт кивнула. — Остальные остаются на месте, — приказала она. — Ваше величество, я с вами! — взмолился Йон. — Нет, граф, ты едва ходишь, поэтому оставайся здесь. — Куда мы, ваше величество? — спросила Астароше. — Искать Раду, — ответила Сэт. — Вернее, этого Лоэнгрина. Идите за мной и будьте готовы к бою. Если он во дворце, я знаю, где его искать.***
События начинали развиваться стремительно. Коридоры сменялись один другим, Мэй на ходу достала пистолет и сняла его с предохранителя. Они проходили комнату за комнатой, спускались по лестницам ниже, а на последних метрах пришлось даже перейти на легкий бег, чтобы поспевать за Сэт и Астароше. Маркиза первая ворвалась в комнату, из которой раздавались приглушенные голоса. Ее посох молнией описал дугу и уничтожил пламя, почти поглотившее Абеля. Мэй и Эстер почти одновременно открыли огонь, заставляя Раду сделать несколько шагов назад. — Патер! — Абель! — выдохнула Мэй. — А ну отошел от него, дерьма кусок! Раду улыбнулся, будто ребенок увидел новую игрушку. Пламя вновь вспыхнуло на его ладонях. — С кого начнем? — спросил он. — С маркизы Киевской? — Стой! — выкрикнул Абель. Но огонь уже метнулся к Астароше. Да, она была метуселанкой, но и ей было не увернуться от такой молниеносной атаки. Несколько огненных змеев Астароше удалось сбить копьем, но один из языком пламени скользнул мимо и ударил ее сзади. Маркиза зашлась в беззвучном крике и упала на пол. В воздухе повис запах обожженной плоти. — Маркиза! — закричала Эстер и метнулась к женщине. Мэй выстрелила снова, целясь Раду в голову, пока Эстер пыталась затушить огонь. Но пуля на подлете оказалась разрезана невидимыми нитями, которыми обычно пользовался Дитрих. — Значит, ты следующая, — лениво произнес он. — Давно я хотел от тебя избавиться. Мэй скрипнула зубами. — Мэй! Эстер! — воскликнул Абель. — Наномашины, крусник Ноль-два, восемьдесят процентов… Он не смог договорить и застонал от боли, хватаясь за сердце, и ошеломленно распахнул глаза. — Проклятье! Крусник… Абель словно не верил в происходящее. Он не мог активировать крусника? Но почему? — Ну и вид у вас, патер, — рассмеялся Дитрих, глядя на его искаженное от боли лицо. Улучив момент, Мэй проскользнула между танцующими языками пламени и заслонила собой Абеля, выставив вперед пистолет. Раду-Дитрих насмешливо скривился. — Какая жалость, я-то думал, ты подохла в Вене. — Мечтай больше, ублюдок, — прошипела зло Мэй. — И каково тебе? — насмешливо спросил Дитрих. — Защищать врага всего мира? Про кого конкретно он спрашивал — Абеля или Каина — Мэй не стала уточнять, чтобы не вызывать лишних вопросов со стороны той же Эстер. Лишь раздраженно цыкнула. — Впрочем, сейчас враг всего мира выглядит как самое большое мое разочарование, — продолжил Дитрих. — Я-то думал, он посильнее будет. Не все обрадуются, если я прикончу вас здесь, но да ладно. На ладони Дитриха вспыхнуло новое пламя, которое он метнул в сторону Абеля и Мэй. — Хватит уже этих игр, мальчишка, — раздался насмешливый голос. Огненный шар, летевший в них, взорвался в воздухе, словно наткнулся на невидимую стену, осыпав Мэй искрами. На лице Дитриха промелькнуло беспокойство. Он оглянулся. — А ты еще кто? — Я? Я просто миленькая девочка. — Сэт? — пораженно выдохнул Абель. — Привет, Абель. Как жизнь? — спросила та, нежно взглянув на него, но тут же снова холодно посмотрела на Дитриха. — Ну что, мальчишка, хватит тебе уже развлекаться в моем доме. — Так это ты Императрица? — напряженно спросил Дитрих. — Выходит, мы с Сулейманом оказались в дураках. Сэт холодно улыбнулась в ответ. — Люблю смышленых детей, но на сегодня хватит игр. Или ты сейчас побежишь восвояси, поджав хвост, или я убью тебя. Выбирай. Языки пламени подобрались к Сэт еще ближе, будто хотели напугать ее. Дитрих зло прищурил глаза. — Ненавижу, когда мне указывают, — зло прошипел он. Огненные змеи метнулись к Сэт, окружив ее плотным кольцом, и через мгновение обрушились на нее. — Сэт! — закричала Эстер. — Наномашины, крусник Ноль-три, сорок процентов мощности. Подтверждено. От низкого голоса воздух содрогнулся, и огонь резко метнулся в другую сторону. Мэй глубоко вздохнула. Да, все верно. Она ведь этого и ожидала, правда? Понимала, что Сэт такая же. И все же… Она ведь казалась такой хрупкой. Словно маленькая птичка колибри. Пламя остановилось в воздухе, будто наткнулось на невидимую стену. Посреди вихря багровым огнем горели глаза Сэт. — Дитрих, или как там тебя, а справишься со мной? — насмешливо спросила Императрица. Тут же взревел воздух. Поднялся сильный ветер, и пламя полетело к Дитриху. Его охватил огонь, но он выстоял в пламени, будто самый настоящий демон. Мэй бросила короткий взгляд на лежащего позади Абеля и качнула головой. Вмешиваться в бой не было никакого смысла — она это прекрасно понимала. — Недурно, но и только, — Дитрих мрачно улыбнулся. — Кого-то ты мне напоминаешь. От тела Раду уже не было никакого смысла. Он использовал ускорение, не обращая внимания на рвущиеся мышцы, и прыгнул на Сэт. Мэй выстрела навскидку, пытаясь хоть немного сбить Дитриха с траектории. Несколько пуль попали в тело, но не возымели эффекта. Мэй тихо чертыхнулась. Сэт с улыбкой подняла руки, из которых вырвалось что-то черное. Точно так же Абель и Каин создавали свое оружие — косу и копье. Мэй уже видела такое и не раз. Только вот у Сэт это оказались огромные камертоны, размером с меч. — Говорила тебе бежать, Кукловод, — холодно сказала Сэт и скрестила камертоны. Дитрих будто налетел на невидимую стенку, и его откинуло назад. Точно такая же сила отразила огненный шар? Он попытался встать, но рухнул на пол, будто кукла с перерезанными ниточками. — Ч-что?.. Дитрих, широко распахнув глаза, посмотрел на свои непослушные ноги. Неужели рана была такой тяжелой? Ноги от коленей были полностью белыми, но не от потери крови. Кожа, мышцы и даже кости — все рассыпалось в прах! — Что за?! От всего тела шел дым. Оно не горело, но рассыпалось прямо на глазах. — Высокоэнергетические ультразвуковые волны, — ответила Сэт, стоя перед ним. Два камертона колебались с такой скоростью, что человек ни за что бы не уловил этого. — Сфокусированные волны ультразвука пересекаются в одной точке и разрушают цель. Лазер сжигает все на своем пути, но ультразвуковые волны действуют лишь на свою мишень. В глазах Сэт мелькнул жуткий огонек, а тело Раду изогнулось дугой, стремительно рассыпаясь солью. — Хватит с тебя на сегодня, Кукловод, — произнесла Сэт, глядя на ошеломленного Дитриха. — В другой раз пощады не жди. Поэтому беги. Беги изо всех сил, иначе я прикончу тебя за то, что ты сделал с моими детьми. За Раду и Сулеймана, за Йона. Я ничего не забуду и отомщу. Тело Раду тут же обратилось в белый прах и рассеялось по полу. И только теперь Мэй смогла перевести дыхание, опуская полностью разряженный пистолет. — Абель… — начала было она, но метнувшаяся к ним Эстер ее перебила. — Патер! Патер, держитесь! Мэй сжала губы и отошла в сторону, не желая им мешать. Сэт подошла к ней и ободряюще похлопала по руке. — Спасибо, Мэй, — поблагодарила тихо она и подошла к Эстер и Абелю. — Эстер, не оставишь нас на минуточку? Хочу поговорить с ним. — Да, но… — Эстер, — позвала монахиню Мэй. — Идем, поможем Астароше. — Ладно, — нехотя согласилась та. Мэй дождалась Эстер, и они вдвоем отошли к лежащей маркизе Киевской, чтобы осмотреть ее раны и помочь подняться. — Жить будешь, — хмыкнула Мэй, опускаясь на колени рядом с метуселанкой. — Хотя ожоги страшные. Идиотка ты, Аста. — А сама-то? — хрипло усмехнулась та. — И я тоже.***
Вечно сумеречное небо сияло алым и золотым. Вторая луна медленно плыла на юге небосвода. Мэй сидела на набережной и лениво болтала ногами, слушая шум моря. Это успокаивало. Рука у нее почти уже зажила, курить хотелось до одури, но в городе табака было не найти, а про сигареты и говорить вообще не приходилось. Мэй честно терпела. Проводила много времени вне дома, потому что там было очень шумно, предпочитая долгие прогулки, и думала, думала, думала. С Абелем они так и не поговорили. С Сэт на самом деле — тоже. После всего случившегося на нее навалилось столько дел, что мешать ей не стоило. Абель тоже пропадал где-то, Мэй почти была уверена, что во дворце, вместе с сестрой, но все равно не искала его. Йон и Эстер проводили время вместе, Астароше восстанавливалась после ранений, вот Мэй и приходилось слоняться по городу в гордом одиночестве. На самом деле это было даже хорошо. Мэй почти успокоилась. Почти. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Хотелось домой. — Мэй! — звонкий девичий голос заставил нервно дернуться. — А? Ох, Сэт… — пробормотала рассеянно Мэй. — И Абель. Какими судьбами? — Разве я не могу повидаться со своей подругой? — спросила с улыбкой та. — Вы ведь завтра уплываете? — Да, нам пора домой. Сэт была одета в простое легкое платье и полосатые гетры. И совсем не была похожа на Императрицу. Рядом с высоченным Абелем она казалась совсем крошечной и хрупкой. Точно колибри. — Нам сказали, искать тебя здесь, — Абель почесал щеку и неловко улыбнулся. — Прости, в последние дни ты совсем одна… — Ерунда, — отмахнулась Мэй. — Для меня так даже лучше. Сэт уселась рядом с ней и поболтала ногами, разглядывая алое небо. — Жаль, что вы не можете остаться, — с грустью произнесла она. — Я попыталась уговорить Абеля, но ты же знаешь его. Он жутко упертый. — Чертов трудоголик, ага. — Эй! — возмутился Абель. — Я вообще-то здесь! Мэй бросила на него взгляд через плечо и улыбнулась. Сэт тихо хихикнула. — Присмотри за ним, хорошо? — попросила она. — Кто-то же должен это делать, — кивнула Мэй. — Не переживай. Абель тихо кашлянул, присаживаясь рядом, по другую сторону от нее. Вид у него был такой, будто ему было максимально неловко. Мэй склонила голову набок и вопросительно изогнула бровь. — В чем дело? — Нет, ни в чем. Все в порядке, Мэй. Правда. Сэт толкнула ее локтем в бок и протянула простой белый конверт. — Это мой подарок, — с улыбкой произнесла она. — Береги его. Мэй приоткрыла конверт и тихо хмыкнула, тут же закрывая его и пряча в нагрудный карман. Она не была уверена, что Абель одобрил бы такой подарок, но ему ведь совсем не обязательно было знать, что там внутри, верно? — Спасибо, Сэт, — поблагодарила Мэй. — Обязательно сберегу. Подарок, Абеля и Каина — она говорила обо всех. Она должна была сберечь их ради той же Сэт, все еще беспокоящейся за глупых старших братьев. И разве могла Мэй подвести свою подругу, доверившуюся ей? Закат медленно догорал, и опускались сумерки. Мэй все еще сидела на набережной в компании двух потрясающих человек и думала о том, что на самом деле не заслуживает таких замечательных друзей.