***
В переулке, куда привел ее Бартоломео, Мэй присела на корточки возле открытого канализационного люка. Если здесь кто-то и был, снег уже надежно скрыл их следы, а отпечатки собачьих лап и вовсе не оставляли никакого шанса найти улики. — Видишь что-нибудь? — спросила Мэй. Бартоломео некоторое время молчал, будто не услышал вопроса, но, наконец, ответил: — Есть след от протектора шин. Можем пойти по нему, но не факт, что это нам что-то даст. — Ну, выбора-то у нас все равно нет. К тому же, Мэй сейчас не очень хотелось думать о том, что делать с архиепископом, а монотонная работа как нельзя лучше отвлекала. Вроде бы они и без дела не слонялись, а вроде и оттягивали самую неприятную часть — вот и получался вроде как идеальный компромисс. Мэй подняла голову, всматриваясь в серое небо, и сморщилась, когда на нос опустилась снежинка. Снова начинался снегопад, а ведь был только конец ноября! Зима еще даже не наступила, а уже хотелось потепления и летней формы одежды.***
Следы от шин привели их к гостинице «Чиллаг». Мэй окинула взглядом роскошное здание и удивленно присвистнула. — Нам точно сюда? — Раньше здесь была таверна, но после освобождения один из римских банков вложил в неё огромные деньги и перестроил в гостиницу, — сообщил Бартоломео. — И назвали её в честь прозвища Эстер Бланшетт, когда она была ещё партизанкой. — Ты серьезно? — Мэй всплеснула руками. — «Чиллаг» — это «звезда» в переводе с венгерского, — подсказал Бартоломео. — И да, я совершенно серьезно. Мэй сделала глубокий вдох и зажмурилась до цветных кругов перед глазами. Хотелось выть. Еще больше — хотелось кого-нибудь избить до полусмерти. И тут Эстер. Везде она. Проклятая святая, чтоб ее! Опера, гостиница в ее честь, причисление к лику святых… Что дальше будет? Коронация? — Мисс Лан? Ее словно ударили под дых. Мэй резко обернулась, потому что обычно вместе с обладателем этого голоса всегда был еще один проблемный человек, и того лучше было встречать лицом к лицу, но… Кажется, в этот раз обошлось? Только вот вместе с облегчением Мэй почувствовала и укол разочарования. — Исаак? Добрый день. Мужчина, вышедший из машины, был ни кем иным, как пресловутым Магом из Ордена Розенкрейцеров. Тот самый Исаак Фернанд фон Кемпфер собственной персоной, хоть сейчас он и был одет в строгий черный костюм-тройку под драповым пальто и с короткими аккуратно уложенными волосами. Но внимательный взгляд черных глаз из-за очков в тонкой оправе все равно пробирал до дрожи. Сейчас-то Мэй уж точно не смогла бы перепутать Исаака ни с кем другим. Впрочем, тот и не пытался делать вид, что они не знакомы, хоть и сохранял нейтральную вежливость. — Не думаю, что это хорошая идея — идти внутрь, — заметил Исаак. — Да? И почему же? — Мэй жестом попросила Бартоломео стоять спокойно, заметив, что тот положил руку на автомат. Исаак окинул внимательным взглядом киборга в алой форме Бюро Инквизиции и качнул головой. Выглядел он максимально расслабленно и дружелюбно, но уж с кем, а с ним нельзя было ослаблять бдительность ни на мгновение. — Не желаете поговорить в более приватной обстановке? — наконец, спросил Маг, жестом приглашая Мэй сесть в машину. — Уверяю, у меня нет дурных намерений, но вашему спутнику лучше остаться здесь. Оставлять Бартоломео все-таки не хотелось. Но и отпустить просто так Исаака, самого пригласившего на беседу, тоже было нельзя. Мэй вздохнула и потерла переносицу. С каждым часом проблем становилось все больше и больше. Если в этом деле замешан еще и Орден Розенкрейцеров, еще и с Исааком в комплекте… — Я обойду периметр, — нарушил молчание Бартоломео. — Свяжись со мной, как закончишь. — Да? Спасибо. Дождавшись, когда инквизитор скроется за поворотом, Мэй юркнула в машину и удобно устроилась на сиденье, отметив, что в роли водителя был еще и Гудериан. Интересно, кто еще из Ордена находился в Иштване? — Хочу сразу заметить: наши интересы здесь не пересекаются, — первым заговорил севший рядом Исаак. Автомобиль плавно тронулся с места, чтобы не привлекать к себе внимания долгой стоянкой у гостиницы. В столь неспокойное время им вполне могли заинтересоваться полицейские. — Это меня успокаивает, — призналась Мэй. — Меньше всего мне сейчас бы хотелось конфликтовать еще и с вами, Исаак. Но тогда зачем я вам понадобилась? — Все просто: перед моей поездкой в Иштван господин, уверенный в том, что вы обязательно будете здесь, попросил меня кое-что передать вам. Мэй удивленно моргнула. Потом тихо хохотнула, поняв, откуда у этой уверенности рос хвост. Хотя это на самом деле даже уверенностью нельзя было назвать, так, простое умелое оперирование фактами. Значит, Дитрих доложил о своем провале в Империи, затем в новостях наверняка раструбили о прибытии госпожи Катерины и Папы Римского в Иштван, а там уже и два плюс два сложить мог даже ребенок. — И что же это? Исаак молча протянул ей папку с документами. За последние сутки через Мэй их столько прошло, что у нее уже начинал нервно дергаться глаз. Но этот подарок должен был быть особенным. — Как поживает Каин? — У господина все хорошо настолько, насколько это возможно в его состоянии. Он порывался отправиться со мной в Иштван, но мне все-таки удалось его отговорить. — Вот как. Спасибо, Исаак. Мэй не видела ничего плохого в том, чтобы благодарить за действительно полезные вещи. Если бы с Исааком тут появился Каин, это стало бы катастрофой. Абель и так был на взводе, и присутствие дражайшего брата ему никак не помогло бы. Хоть части неприятностей удалось избежать благодаря здравомыслию Исаака. — Господин невероятно тоскует по вам, отчего склонен совершать некоторые необдуманные поступки. — Не надо все сваливать на меня. Уверена, Каин дурковал и до нашего знакомства. Мэй открыла папку и удивленно охнула. То есть она последние несколько часов ломала голову над тем, как найти компромат на архиепископа, а в итоге ей просто принесли его на блюдечке? Какого вообще черта? Да где вообще это видано, чтобы ей так могло повезти? — Исаак, вы прямо-таки бог из машины. — О, вы прекрасно знаете, кому это определение подходит больше. Машина встала в одном из переулков недалеко от гостиницы. Мэй захлопнула папку и глубоко вздохнула. Если бы здесь был Каин, она бы с радостью обняла его и рассказала бы, как сильно соскучилась. Ее бы обязательно выслушали, Мэй была в этом уверена, а потом они отправились бы в местное кафе или ресторан. Или — что более вероятно — Каин придумал бы очередной безумный план, и пришлось бы воплощать его в реальность. Что тоже на самом деле не так уж плохо. Рядом с Каином Мэй вообще чувствовала себя более свободной, живой. Бесстрашной (или безрассудной?). — Еще раз спасибо, Исаак, — поблагодарила она. — Вы даже не спросите, что я здесь делаю? — без особого интереса поинтересовался тот. Мэй покачала головой и открыла дверцу машины. — Мне достаточно того, что наши интересы не пересекаются. Только скажите: Эстер и та метуселанка сейчас в гостинице? — Верно. Как джентльмен я не мог оставить дам в беде. — Хорошо. Спасибо. Передайте Каину от меня привет и скажите, что я с нетерпением жду нашей встречи. Исаак коротко кивнул, поправляя очки, а Мэй покинула машину. Голова раскалывалась, пусть даже и удалось вдруг сорвать такой куш. Дождавшись, когда автомобиль отъедет, Мэй перешла на противоположную сторону улицы и вновь бросила взгляд в сторону, где находилась гостиница. Правильным будет сказать об этом в первую очередь Абелю, чтобы он успел первым, но… — Бартоломео, мы закончили. Подходи ко мне, нам в кои-то веки улыбнулась удача. Если Исаак настоятельно просил не лезть сейчас в гостиницу, лучше было его послушаться. Наученная опытом Мэй прекрасно знала, что игнорирование рекомендаций Мага чревато последствиями. И даже если их интересы не пересекались, то все могло измениться, вломись они сейчас в гостиницу. А у них и так было слишком много проблем, чтобы делать врагами еще и Орден. Бартоломео подошел к ней минут через пять, так что долго ждать не пришлось. Мэй потрясла папкой и криво усмехнулась. — Хороший знакомый подогнал нам кучу компромата на архиепископа, — сообщила она. — Идем, доложим Маттиасу. — Ты про этого Исаака? — Да, и про кое-кого другого. На самом деле это сейчас не играет роли. — Что насчет гостиницы? Мэй поджала губы. Она и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос. И если Бартоломео решит действовать иначе — он будет иметь на это полное право. — Эстер и метуселанка там. Но нам настоятельно рекомендовали не соваться в гостиницу. Лучше прислушаться к совету. К ее удивлению, Бартоломео нисколько не думал, а просто пошел в противоположную от гостиницы сторону. В этот момент Мэй испытала острое желание крепко обнять друга и сказать, насколько сильно она ему благодарна, и как много должна. Но сейчас было не то время и не то место, поэтому пришлось ограничиться лишь сухим: — Спасибо, Бартоломео.***
Маттиас к папке с доказательствами отнесся крайне спокойно. Так спокойно, что Мэй в первые мгновения захотелось избить его этой самой папкой. Но она сдержалась, наблюдая за тем, как инквизитор просматривает документы. — Хорошо, — наконец, произнес он. — Теперь ждем. — Чего? — не поняла Мэй. Разве они не могли прямо сейчас отправиться и арестовать архиепископа с такими-то доказательствами? Чего тянуть-то? Это разом решило бы многие проблемы: с Эстер и метуселанки сняли бы обвинения, последнюю можно было бы нормально допросить, разве все не остались бы в выигрыше? — Будем брать с поличным, — неожиданно ответил Маттиас с привычной мерзкой улыбкой на тонких губах. — Оставайтесь на месте и ждите команды. Ах, точно, как она могла забыть? Бюро Инквизиции же было плевать, виновен метуселанин или нет. Мэй раздраженно рыкнула, сжимая кулаки, но тут ей на плечо легла ладонь Бартоломео, заставляя переключить на него внимание. Киборг едва заметно качнул головой и вывел Мэй вместе с собой из кабинета, который временно занял Маттиас, чтобы следить за ходом операции. — Лучше будет его послушаться, — сказал уже за дверьми Бартоломео. — Я понимаю, но… Мэй должна была что-то предпринять, иначе Абель точно будет винить ее в том, что она не захотела помогать Эстер. С другой стороны, разве это входило в ее обязанности? Мэй раздраженно выдохнула. Ожидание убивало. Ей было бы проще отвлечься, что-то делая, выполняя приказы, даже самые банальные вроде подай-принеси. Но нет, Маттиас как назло заставлял ее просто ждать. И при этом Мэй не могла бросить все и уйти заниматься другими делами. — Ты докладывала кардиналу Сфорца? — спросил Бартоломео. Мэй отрицательно покачала головой. Все, что она сделала — по пути к Маттиасу сняла копии с документов, чтобы потом их предоставить госпоже Катерине. Кардинал наверняка захочет самостоятельно ознакомиться с ними. — И патеру Найтроду тоже не говорила ничего? — Нет. Я же сказала тебе, что меня настойчиво попросили туда не лезть. Поверь, к словам Исаака лучше прислушиваться. — Мне не стоит спрашивать, кто он такой, и откуда ты его знаешь? — Скажем так, я в хороших отношениях с его хозяином, — Мэй вздохнула. — И снова в долгу перед ним. Он… неоднозначный человек. Бартоломео понимающе кивнул и похлопал Мэй по плечу. Здание, в котором расположилось Бюро Инквизиции, имело два этажа и было отдано под местный полицейский участок. Большинство карабинеров сейчас патрулировало город, так что на территории участка находилось не так уж много людей. Но зато несколько бронемашин и один комплект автоброни серии «Самсон». Наверняка личная игрушка Маттиаса. Мэй и Бартоломео разместились на банкетке в коридоре. Хотя киборгу и плевать на холод на улице, он решил остаться компании ради, даже кофе в одноразовом стаканчике и булку принес. Мэй благодарно кивнула. Жрать вдруг захотелось неимоверно. А, может, все дело в банальном стрессе?***
Тревога прозвучала неожиданно. Успевшая прикорнуть Мэй встрепенулась, вскочила с банкетки и пошатнулась от того, что перед глазами заплясали цветные круги. К счастью, Бартоломео успел подхватить ее под локоть и поставить прямо. — За мной, — коротко скомандовал проходящий мимо Маттиас. — Я сяду за руль, — на ходу сообщил Бартоломео. Мэй кивнула, не собираясь спорить. За несколько часов ожидания с ней никто не связался, даже Абель молчал. Впрочем, на что-то другое Мэй и не рассчитывала, понимая, что все занимаются своими делами, а госпожа Катерина уж точно не обязана перед ней отчитываться. — Куда хоть едем? — спросила Мэй, занимая место рядом с Бартоломео. — В собор, — коротко ответил инквизитор, заводя машину. — Там покои архиепископа и еще кое-что весьма интересное под землей. Увидишь. — Вампира можете убить, Эстер Бланшетт по возможности захватите живой для последующего допроса, — раздался в коммуникаторе голос Маттиаса. — Если окажет сопротивление — пристрелите. Ты слышишь меня, девочка-демон? — Завалите ебало, брат Маттиас, — сухо отозвалась Мэй. Их и еще несколько машин с карабинерами следовали за алой автоброней. На город уже опустилась ночь, и снег падал крупными хлопьями, покрывал дорогу и дома. К утру наверняка все станет белым. Мэй с тоской подумала о том, что утро наступит независимо от ночной развязки. Да, мир однозначно продолжит свое движение, сколько бы крови сегодня ни пролилось.***
Когда собор был частным музеем искусства Дьюлы, в покоях архиепископа располагался склад. В подземных тоннелях построили вентиляционную систему и лифты, чтобы перевозить произведения искусства. После освобождения архиепископ хранил там свои богатства, драгоценности, ценные бумаги и прочее. Чтобы попасть вниз пришлось воспользоваться грузовыми лифтами. Бронемашины, конечно пришлось оставить снаружи, но вот автоброня отлично разместилась внутри, лишь стояла слегка пригнувшись, чтобы не задевать головой потолок. Мэй с Бартоломео и карабинерами спускались в другом лифте, но держали постоянную связь с Маттиасом. — Ну всё, пора заканчивать с этим, — раздался спокойный голос Маттиаса, но не в коммуникаторе, а через динамик. Двери лифтов распахнулись. — Говорит Инквизиция. Бросайте оружие. — Брат Маттиас?! — ошеломленно охнул Пьетро. Он ринулся было за бежавшими солдатами, но тут же застыл на месте. Завидев автоброню и солдат в чёрном, Пьетро оцепенел. — Откуда здесь «Самсон» и специальная полиция?! Вы же прочёсывали город? — Вы как раз вовремя! Помогите мне, брат Маттиас! — прервал его отчаянный возглас. Д’Аннунцио, ещё секундой ранее готовый рухнуть без сознания, испугавшись Эстер и её обреза, сейчас зайцем прискакал к автоброне. Мэй вышла вперед, чтобы оценить обстановку, и нахмурилась от увиденного. Ее товарищи: Абель и Трес, Пьетро Орсини, госпожа Катерина в окровавленном облачении и лежащий без чувств Папа Римский. И во главе всего этого раненая мутеселанка и Эстер, угрожающая дробовиком архиепископу. Но вишенкой на торте было совершенно другое — изуродованные трупы в одеждах подданных Империи. У кого-то была оторвана добрая половина тела, кто-то лежал на окровавленном полу с неестественно вывернутыми конечностями. Одного повесили, другого, кажется, просто забили до смерти, превратив тело в кровавую кашу. Это были обычные люди, встретившие ужасную смерть. Они были подданными раненой метуселанки? — Мэй! — воскликнул Абель. — Это не то, что ты… — Вампирша хотела убить понтифика! — прервал его архиепископ. — А Святая и кардинал в сговоре с ней! — Не верьте ему, брат Маттиас! — резко бросила Катерина. — Это он покушался на жизнь его святейшества! Схватите его! — Ложь! Кардинал Сфорца зачинщица, брат Маттиас! Маттиас молчал, будто бы в сомнениях. Мэй прекрасно знала, что инквизитор просто нагнетает обстановку, забавляясь происходящим. Она раздраженно выдохнула. Им-то уже было все прекрасно известно. — Услышьте меня! — еще более надрывно воззвал д’Аннунцио. — Вот Эстер Бланшетт и вампирша. Разве этого не достаточно?! Сфорца приказала своей подчиненной убить понтифика! — Мэй, хотя бы ты не верь ему! — воскликнул Абель. — Ты же знаешь, что это ложь! Мэй криво усмехнулась и хотела уже было ответить, но Маттиас заговорил первым: — Прямо как в вашей пьесе, — эхом отозвался его голос в динамике. Инквизитор рассмеялся. — Вынужден вас прервать, ваше преосвященство. Вы подозреваетесь в покушении на убийство его святейшества и кардинала. И в государственной измене. Как ни прискорбно мне это признавать, но благодаря совместной работе двух ведомств, нами найдены крайне интересные документы. К тому же мы прослушиваем вас уже два дня. Все ваши разговоры мы записывали и отправляли кардиналу ди Медичи. Инквизиция уже готовит официальную повестку в суд. Подождите немного, сделайте одолжение. — Маттиас! Одурачил меня! — в ярости завопил д’Аннунцио надломленным голосом. Он кричал и рвал на себе волосы, как обезумевший. — Это всё Франческо, да? Он с самого начала что-то подозревал, но решил подыграть, чтобы раздавить меня! — Слишком все удачно складывалось. В отличие от взбешенного архиепископа, инквизитор говорил спокойно, хотя в его голосе проскальзывала злоба. Под маской учтивости скрывалась ядовитая насмешка. — В общем, ваше преосвященство, пьеска оказалась слишком банальной. Завязывайте уже, — закончил Маттиас и велел карабинерам задержать д’Аннунцио. Мужчины в черном обмундировании окружили обезумевшего архиепископа и без всякой жалости нацепили на него кандалы. Сложно сказать, к чему его приговорит кардинальский совет Рима, но покушение на жизнь понтифика считалось самым тяжким преступлением. Возможно, его ожидало что-то пострашнее смерти. В любом случае, Мэй не было жалко этого ублюдка. А ее работа, наконец, выполнена. Кажется. Потому что странные поползновения Эстер к раненой метуселанке, которую сейчас поддерживал Абель, жутко напрягали. Что еще задумала эта идиотка? В другом конце зала полицейские скручивали выживших солдат. Архиепископа схватили, а значит, понтифик и кардинал спасены. По сути все закончилось хорошо, но все-таки… Все прекрасно понимали, что если метуселанку схватят, она в конечном счете умрет после долгих допросов. Ей следовало бежать прямо сейчас, пока Инквизиция занята арестом. Мэй шагнула к госпоже Катерине и очнувшемуся Алессандро, как раз в тот момент, когда метуселанка уже быстрым шагом подошла к ним и обняла ничего не понимающего юношу. Катерина, говорившая с инквизиторами, заметила это и резко обернулась, Мэй вскинула пистолет, нацелив тот на метуселанку, вставшую позади Папы Римского, будто бы прячась за ним. Она положила руку в серебристой перчатке Алессандро на лоб и сказала: — Ты права, Эстер. Они убьют меня, поэтому прежде я убью понтифика. — А? — выдохнула удивленно Эстер. — Что ты такое творишь, Шера? Сейчас не время для шуток! — Это точно. Но я вовсе не шучу, Эстер, — тихо произнесла метуселанка, глядя на нее совершенно спокойно. Не убирая руки со лба ничего не понимающего юноши, она отчеканила каждое слово: — Я. Убью. Понтифика. — Подождите, Шехрезат! — вмешался Абель, удивленный не меньше других. Впрочем, он быстро пришел в себя. — Успокойтесь. Уберите руку со лба понтифика. — А ты не лезь, терран! Мэй сделала предупреждающий выстрел в воздух и вновь направила пистолет на эту Шехрезат. Если Эстер колебалась, то у нее точно не должна дрогнуть рука пристрелить метуселанку. В конце концов, та угрожала Папе Римскому. — В следующий раз выстрелю в лоб, — сухо произнесла Мэй. Шехрезат даже не посмотрела на нее, но одним взмахом руки отшвырнула Мэй, а вместе с ней и всех остальных, окружавших понтифика — настолько мощной оказалась ударная волна от перчатки. — Ваше высокопреосвященство! Патер! — Стой на месте, Эстер! И вы, терраны! Ее окрик остановил полицейских и девушку, тут же рванувшихся к Абелю и Катерине. — Подойди сюда, Эстер! — зло закричала Шехрезат, не отнимая руку ото лба юноши. — А вы стойте на месте. Двинетесь, и понтифику со Святой конец. — Всем ждать дальнейшего приказа, — велел брат Маттиас. Мэй, кое-как вставшая с земли после сильного удара, обессилено выдохнула и бросила умоляющий взгляд на замершего Бартоломео. К кому еще сейчас она могла обратиться? К Абелю, который хотел спасти всех и вся? Нет, только не сейчас. Трес и Бартоломео одновременно вскинули оружие — пистолеты и винтовку — но Маттиас рявкнул на них: — Стоять, я сказал! О понтифике подумайте! Мельком взглянув на инквизиторов и агентов, Эстер подошла к метуселанке. — Ш-Шера! Что ты творишь?! — дрожащим голосом спросила она. — Ты вообще понимаешь, что делаешь?! — Ещё как понимаю, Эстер. Еще как, — ответила Шехрезат, кровожадно усмехнувшись. — Мне уже не спастись. Я знаю, что творится с моим телом. Так хотя бы отомщу вам, гнусные терраны. — Отомстишь… Все было ложью? На её отчаянный вопрос Шехрезат ответила лёгкой улыбкой. — Я вампир, ты человек, — тихо ответила она обескровленными губами. — Я использовала тебя. Вот и все. Застрели меня, Эстер. Эстер ошеломленно посмотрела на Шехрезат — та улыбалась так благородно, что даже Мэй стало не по себе. Она вдруг подумала о том, что если бы ее о чем-то подобном попросил Бартоломео или Каин, или та же Астароше — она бы скорее с удовольствием бы пустила пулю себе в висок, но не смогла бы выполнить их просьбу. Разве можно просить о чем-то подобном друга? — Спасибо тебе за все, — тихо сказала Шехрезат, стоя за понтификом, как за щитом. — Но это конец. Стреляй. — Что ты такое говоришь, Шера?! — непонимающе спросила Эстер. — Не отчаивайся! Мы спасем тебя! Я выведу тебя отсюда! Ты… — Если не выстрелишь в меня, я убью Папу Римского. Ну что? Если это случится, терраны захотят отомстить метуселанам, — мрачно сказала Шехрезат и протянула руку Эстер. — Много людей погибнет, и ваших, и наших. Ты этого хочешь, Эстер? — Шера, — тщетно взмолилась та. Да, если метуселанка навредит понтифику, люди начнут крестовый поход, чтобы отомстить. Прольется много крови, погибнут тысячи. Мэй поймала себя на мысли, что если бы она могла взять этот грех на себя, она бы выстрелила вместо Эстер. Но Шехрезат желала умереть от рук подруги, а не кого-то постороннего. Последнее желание стоило уважать. — Мне некуда бежать. Убей меня, Эстер. И тогда ты станешь Святой. Святой, убившей вампира, — метуселанка говорила нежно, но решительно, будто разговаривала с младшей сестренкой. — Если мне придется тебя убить, чтобы стать Святой, пусть лучше Инквизиция сожжет меня на костре! Лучше я умру ведьмой! — Эстер! Голос Шехрезат был очень слабый. В нем не было даже упрека, но он хлестнул как плеть. — Нет, не могу, — с болью произнесла Эстер, отступая и убирая палец со спускового крючка. — Не могу я застрелить тебя. — Эстер… Спасибо тебе, моя дорогая Эстер. Шахерезада улыбалась. Раздался выстрел. Мэй даже не сразу поняла, что это метуселанка сама нажала на спусковой крючок. — Шера?! Метуселанка протянула руку в серебристой перчатке к дымящемуся дробовику. Эстер потеряла дар речи. Серебряная пуля пронзила Шехрезат сердце. Рука упала плетью, и темноволосая девушка рухнула безжизненной куклой на пол. — Шера! О нет, Шера! Эстер упала, будто выстрелили в нее, и схватила подругу за руку. Мэй быстрым шагом подошла ближе, но Абель перехватил ее за локоть и покачал головой. Пришлось подчиниться и не лезть. Позволить Эстер попрощаться с подругой. Мэй не вслушивалась в их последний разговор. Ее это никак не касалось. Вместо этого она высвободилась из хватки Абеля и помогла бледному Алессандро не упасть на подкосившихся ногах, отведя его к госпоже Катерине. — Копии документов у меня, — коротко доложила Мэй, на что кардинал быстро кивнула, обнимая брата. За всем этим они как-то упустили из виду, когда Маттиас покинул автоброню. Инквизитор в сопровождении двух карабинеров подошел к ним бесшумно, пока Эстер отчаянно трясла бездыханное тело Шехрезат и все звала и звала ее, будто надеялась, что это может оживить подругу. — Как вы, сестра Эстер? — голос Маттиаса хоть и звучал учтиво, но был холодным. — Прекрасный выстрел. Эта вампирша не ранила вас? Эстер ничего не ответила, смотря будто сквозь инквизитора. — Как вы, Святая? — снова спросил Маттиас молчавшую Эстер. — Вы ранены? Может, попросить принести носилки? — Нет, не нужно. Помогите его святейшеству… и разберитесь с трупом… — медленно ответила Эстер. — Я покончила… с этой вампиршей. Мэй тяжело вздохнула. Мир не прекратил своего движения, хоть этой ночью и оборвалась чья-то жизнь. А Эстер так и осталась святой.