Apocalypse now

— Видишь Луну, Мэй? А чуть правее нее красная точка — это Марс. Левее и чуть выше от него — созвездие Водолея. Хм… На самом деле, если бы не было Луны, его было бы легче разглядеть… Они сидели на крыше дома вместо того, чтобы отдыхать после богатого на приключения дня. У Мэй ранним утром должен был отправляться поезд, но она почему-то предпочла потратить время вовсе не на сон, а на глупое разглядывание звездного неба Берлина. Каин сказал, что это интересно. Мэй не понимала, что в звездах такого особенного, но все равно слушала его, не перебивая. Может, из-за того, что уже утром они расстанутся навсегда и вряд ли еще когда-то увидятся, может, ей просто хотелось немного забыться и не думать о том, как составить отчет госпоже Катерине, и что сказать Абелю по возвращению. — Нам повезло, что дом находится за пределами города, в самом Берлине ты никогда не увидишь такое красивое небо! Здорово же, правда? Растрепанные светлые волосы, небрежно засученные рукава этой дурацкой рубашки с ужасным принтом из розовых звездочек, которую не только не потрудились заправить в белоснежные брюки, но даже застегнуть нормально — Каин действительно мог сойти за избалованного молодого аристократа, но только для глупых людей. — А ты хорошо подкован в астрономии, — хмыкнула Мэй. — Хех, мне пришлось много учиться. — И что еще ты знаешь? — Всего и не перечислишь! — рассмеялся Каин. — Исаак порой говорит, что если бы я направил свою энергию в нужное русло, то у нас бы и проблем не было. Но знаешь, это ведь очень скучно! Мы ведь могли тогда вообще не встретиться. Всего на какое-то мгновение в его голубых глазах промелькнула уже знакомая Мэй тоска. Такой же взгляд был и у Абеля, и она совершенно не знала, что надо сделать, чтобы избавить его от гложущих терзаний. — Эй, Каин. — А? — тот повернулся, и Мэй бесцеремонно засунула ему в рот яблочную дольку, вырезанную в форме кролика. — Прекрати, — велела она, наблюдая, как Каин послушно жует угощение. — Мы ведь встретились. Ты — мой друг, это уже не изменить. Так что кончай взваливать все на себя, понял? Пусть мы и расстанемся утром, но я всегда буду на твоей стороне, Каин. — Эх, мелковата ты для моего рыцаря, Мэй… — Тебя что, пинком спустить с крыши? Они проболтали всю ночь о какой-то ерунде: Каин много рассказывал о звездах и космосе, о старых легендах и обиженно дулся, когда Мэй не верила ему. А по пути на вокзал они бессовестно проспали всю дорогу под недовольное ворчание Исаака о том, что ночи следует проводить не на крыше, а в постелях.

***

Мэй нехотя разлепила глаза и тяжело вздохнула. Если бы можно было, она бы вернулась в то время, когда еще ничего не знала. Когда Каин казался просто немного странным, когда не было этой чертовой вездесущей Эстер. Когда не приходилось выбирать. Вздохнув, Мэй откинулась назад, спиной вжимаясь в лакированный бок гроба — тот стоял на небольшом возвышении у алтаря. — Что мне теперь делать, Абель? — Мэй прикрыла глаза и устало вздохнула. — Тц… Ты такой идиот. На улицах Лондиниума творилась какая-то вакханалия. Мэри Спенсер устроила мятеж, желая занять престол, ее поддержали боевые товарищи, кто-то из аристократии. Мнения сейчас разделились, ведь внезапно объявилась давно потерянная принцесса. По всем правилам именно Эстер должна занять трон. Эстер. Везде она. Несчастная монашка, святая, принцесса. Надежда целой нации. Мэй скрипнула зубами от злости и закурила очередную сигарету. Она не участвовала во всей этой заварушке: осталась охранять гроб с телом Абеля. Профессор, увидев ее состояние, попросил об этом. Пообещал, что скоро прибудет Трес, и они вместе должны будут доставить гроб в Рим. Значит, госпожа Катерина уже в курсе. Конечно же, она все знает! И от осознания этого Мэй чувствовала себя только паршивее, ведь она не смогла выполнить свое обещание. И после этого какой же вес имеют ее слова? Ей доверилась госпожа Катерина, доверилась Сэт, а в итоге она сейчас сидит рядом с гробом Абеля и совершенно не знает, что делать. Можно было его как-то спасти? Если бы Мэй пришла раньше, смогла бы остановить Каина от убийства? Если бы, если бы… Мэй сжала сигарету в зубах и сдавленно промычала. Голова раскалывалась. Жутко хотелось спать, но стоило только закрыть глаза, и она возвращалась в тот момент. Хлопок. Падающее обезглавленное тело. Беспечно улыбающийся Каин с огромной дырой в животе. Кажется, в тот момент у Мэй внутри что-то оборвалось. Происходящее казалось какой-то совершенно ужасной шуткой, дурацким сном, не иначе. Стоило просто ущипнуть себя побольнее, и все точно бы сразу закончилось. Но вот он — гроб. В нем — тело. Без головы. Он не умер. От такой ерунды Абель не мог умереть, и Мэй это знала. Надо было просто немного подождать. — Хватит притворяться мертвым, мое время, в отличие от твоего, ограничено. Я не смогу ждать тебя бесконечно долго, кретин. Когда заскрипела дверь часовни, Мэй лениво открыла один глаз и хмыкнула тихо. Она сидела на ступеньке ниже у гроба и докуривала уже которую по счету сигарету. Так что помимо запаха ладана в часовне стоял еще и характерный тяжелый запах табака. — А, это ты, Трес, — проговорила она, вытащив сигарету изо рта. — Давно не виделись. — Сестра Мэй Лан, личность установлена, — отозвался механическим голосом тот. — Почему ты здесь? — Госпожа Катерина велела охранять гроб, — просто ответила Мэй, взмахнув рукой. Тлеющий кончик сигареты в ее пальцах описал дугу. Трес остался безучастным к курению в священном месте. Он просто зашагал вперед, осматриваясь по сторонам. Видимо, искал следы чужого присутствия. Мэй сделала глубокую затяжку и мысленно поблагодарила Треса за то, что он редко когда делал ей какие-либо замечания. С ним в этом плане было очень просто. В подсвечниках горели свечи, так что зал часовни Святого Георгия был погружен в приятный полумрак. Дрожащее пламя освещало лишь алтарь, и Мэй это полностью устраивало. Сейчас хотелось именно такого: побыть в тишине и полутьме, пусть даже за спиной у нее и находился гроб, а с распятия на них пустым взглядом взирал Иисус. Мэй терпеть не могла храмы и все, что сколь-нибудь относилось к религии, но сейчас здесь ей было спокойно. Боль в груди почти улеглась. Почти. Потому что руки все еще помнили тяжесть обезглавленного тела, которое она тащила на себе, не приняв ни у кого помощь. «Абель, будешь по гроб жизни мне обязан», — мрачно подумала Мэй и откинулась спиной на лакированный бок гроба. — «Он собирает капли воды; они во множестве изливаются дождем». Книга Иова, глава тридцать шесть, стих двадцать семь, — Трес подошел к алтарю, все еще держа оружие наготове. Библия была раскрыта на книге Иова. Казалось, что священник и прихожане сбежали посреди богослужения. Мэй не могла сказать, что именно случилось: она пропустила службу. Просто не смогла заставить себя появиться там. Все это время ходила-околачивалась вокруг часовни, и только когда та опустела, зашла внутрь. Ей казалось, что в толпе она точно сорвется. Разревется позорно, сорвет чертову службу, потому что кто проводит ее по живому человеку? — А, ну да, — Мэй кивнула. — Ага. С момента смерти Абеля она не проронила ни слезинки, хотя внутри у нее все клокотало, бурлило, так и норовя вырваться наружу. Сейчас же рядом с Тресом Мэй не чувствовала ничего: ни страха, ни ярости, ни грусти — абсолютно ни-че-го. Будто чувства все разом отключились. Трес подошел ближе, и Мэй, наконец, встала с пола и отряхнула сутану, чтобы еще раз взглядом окинуть гроб. Самый обычный, сделанный из кедра и покрашенный в черный. На лакированных боках и крышке плясали отсветы от огней свечей. Золотом выбито имя: «Абель Найтрод». Мэй поморщилась. Взгляд снова зацепился за этот золотой цвет и белые цветы. Ужасное сочетание. Отвратительное. Абелю совершенно не шел ни золотой, ни белый цвета. Трес до гроба не дотронулся, лишь вынул из кармана сосуд и открыл. Когда едкий запах с легкой примесью железа достиг Мэй, та невольно закашлялась и сделала два шага назад. — Что это, Трес? Кровь? — Четыре часа утра. Начинаю главное задание герцогини Миланской, — Трес ее вопрос проигнорировал и вылил густую алую жидкость на крышку гроба. — Добро пожаловать в мои владения, — раздался механический голос. Мэй завертела головой, пытаясь понять, откуда тот доносится. Еще секундой ранее здесь никого, кроме них с Тресом не было! — Ты ведь уполномоченный исполнитель, так? — раздался из статуи Христа голос. — Тебя послала принцесса, то есть святая Иштвана? Или сестра Паула оказалась такой вероломной? Значит, все-таки здесь замешана Инквизиция! Мэй скрипнула зубами от злости. Надо было все-таки дать ей убить сестру Паулу еще тогда, в госпитале! — Обнаружены признаки жизни, — бесстрастно сообщил Трес и опустил взгляд им под ноги. — Расстояние триста двадцать восемь сантиметров вниз. Пол у них под ногами вздыбился, и Мэй с Тресом отскочили назад. В воздух взлетели обломки камней, а перед ними предстал трехметровый гигант. — Спасибо, патер Икус, сестра Лан. На них смотрел единственный глаз «Бастарда» — автоматизированного доспеха альбионской морской пехоты. Под ногами стального синего гиганта растекалась лужа крови. Голос, доносящийся изнутри, явно принадлежал Мэри Спенсер. — Обнаружена вражеская автоброня. Переключиться на режим уничтожения. Начать бой. Стальной гигант вскинул огромную саблю, а Трес обрушил на него град пуль. Мэй рывком ушла в сторону и метнулась за спину доспеху. Она понятия не имела о строении альбионской автоброни, но надеялась, что блок питания у них находится примерно там же, где у того же «Самсона» Инквизиции. — Даже не думай! Автоброня как-то слишком прытко развернулась, и над головой Мэй просвистела сабля, рассекая деревянную скамью в щепки. Мэй перекатилась по полу и тут же вскочила на ноги. — Я знаю, что ты задумала, сестра Лан! Со мной этот трюк не пройдёт! Пули, выпущенные Тресом, пронзили одну цель — забрало на шлеме, закрывающее единственный глаз, вновь отвлекая противника на себя. Броня на правой руке отлетела от мощного залпа, но Мэри не собиралась отступать. Мэй вновь уклонилась от гигантской сабли, забежала за спину автоброни и сделала пару выстрелов, целясь, предполагаемо, в блок питания. Нужно как-то вытащить Мэри из автоброни! Но стальной гигант вдруг исчез прямо у них на глазах. Мэй замешкалась, даже Трес выглядел несколько удивленным. Однако через секунду он уже отскочил на одну из скамей, раскрошив ее своим весом. Трес тут же открыл огонь по тому месту, где стоял секундой ранее, но пули отлетали будто от невидимой стены. На том месте мерцал силуэт синего гиганта. Пули просто расплющились об него. «Бастард» поднял клинок и сверкнул глазом. — Хватит игр! Он снова исчез и появился позади Мэй, сабля неумолимо обрушилась на нее. — Попалась! — Негатив. Задержка в семнадцать сотых секунды. Мэй прыгнула в сторону как раз в тот момент, когда над головой у нее засвистели пули. Руки были самыми непрочными элементами автоброни, именно поэтому Трес целился прямо в них. От удара Мэри выронила саблю. Клинок с грохотом упал на пол, чуть не пришибив Мэй, а Трес прицелился в люк, за которым находилась кабина пилота. — Что случилось, патер Трес?! Именно сейчас, так некстати в часовню ворвались служащие Государственного секретариата Ватикана. Они ошеломленно уставились сначала на автоброню, потом на Мэй, стоящую рядом с огромной саблей, после — на Треса. — Что за… — В укрытие! — рявкнула на них Мэй. — Ждите нас снаружи! — закричал Трес. — Зазас зазас насатанада зазас… — донесся до них тихий голос. У Мэй по спине побежали мурашки. Кое-как все же удалось совладать с собой и твердо перехватить пистолет. Потому что она слишком хорошо знала этот тихий, вкрадчивый голос, и он совершенно точно не сулил ничего хорошего. Порыв ветра, слишком теплого для весенней ночи, смел ворвавшихся мужчин от двери. Удивительнее всего то, что дверь хоть и захлопнулась, но ни одна свеча не погасла. Свет и тени стали насыщеннее. Исаак словно вырос из пола. Вытянув руку в белой перчатке с вышитой пентаграммой, он продолжал бормотать какую-то бессмыслицу. Мэй выстрелила, но пуля не попала в Исаака, вместо этого прибила к земле маленького уродца, вылезшего из тени. — Что за… тени?! — раздались крики мужчин. Их собственные тени вдруг обрели форму. Они встали, словно гротескные куклы из кошмаров, и на лицах их не было ни носа, ни глаз, но зато был широкий рот, полный острых зубов. Мэй снова выстрелила, пробивая головы двум чудовищам. Служащие тоже вскинули оружие, но так и не смогли выстрелить. — Я не могу пошевелиться! — Ч-то это?! Ааааа! Монстры вонзили в обездвиженных мужчин клыки, разрывая податливую плоть. И вскоре чавканье заглушило вопли боли. Исаак все это время молча стоял и словно слушал прекрасную мелодию. Когда же все стихло, он повернулся к ним и поклонился. — Добрый вечер, патер Трес… Мы не виделись года три. Как вы? Сестра Мэй, в ваших же интересах не встревать в этот конфликт. Господин не обрадуется. — Да что вы говорите, — процедила сквозь зубы Мэй. — Когда это я вас слушала? — Хм, действительно… — Личность подтверждена. Исаак Фернанд фон Кемпфер, террорист категории А. Трес тут же вскинул пистолеты и обрушил на Кемпфера град пуль. От обычного человека после этой атаки совсем ничего не осталось бы, но Исаак даже бровью не повел. Он просто слегка взмахнул рукой и остановил пули в воздухе. После щелчка пальцев они все осыпались на пол с тихим звоном. — Мог бы хоть поздороваться, как все воспитанные люди, — посетовал Исаак. — Как там герцогиня Миланская? Я слышал, она простудилась. Трес проигнорировал его слова. Он перезарядил пистолеты и развернулся. — Сестра Мэй, — бросил короткое киборг. — Тварей беру на себя, — отозвалась та. Одновременно сражаться с Исааком и автоброней будет непросто. Но и отступать им некуда. Вход перегородила Мэри, но до нее еще надо добраться сквозь ораву клыкастых чудовищ. Несколько из них прыгнули прямо на Мэй, но оказались сбиты в воздухе пулями. Мэй сбросила пустой магазин и вставив новый, вновь прицелилась на этот раз в Исаака. У часовни вдруг послышался грохот. Мэй невольно вскинула взгляд. Витражное окно с изображением битвы Давида и Голиафа разлетелось на кусочки. — Г-гироплан?! — удивленно охнула Мэри. Мэй тоже была удивлена не меньше, поэтому на мгновение отвлеклась от Исаака и его тварей. Одному уродцу этого оказалось достаточно, чтобы подпрыгнуть и попытаться вцепиться ей в лицо, но когти только оцарапали щеку, а сам монстр разлетелся ошметками от выстрела Треса. — Столь эффектное появление, — прокомментировал невозмутимо Исаак. — Я мог бы ожидать такое от вас, сестра Мэй, но тут… — Вы меня явно перехваливаете, Исаак, — отозвалась та. В кабине гироплана было двое: незнакомый красивый мужчина во фраке, явно не человек, и Эстер Бланшетт. — Граф Манчестерский и сестра Эстер Бланшетт, — произнес Трес. И тут гироплан открыл огонь. Исаак так и не сдвинулся с места, невозмутимо наблюдая за творившимся хаосом, а вот его монстры тут же сменили свою цель и помчались в сторону вновь прибывших. Их уродливые тела разрывали пули, живые перескакивали через обезображенные трупы собратьев, но все равно продолжали упорно двигаться вперед. Гироплан приземлился на автоброню, и из него выскочила Эстер с дробовиком в руках. — Граф, проверьте путь к отступлению! — крикнула она и выстрелом снесла голову одному из чудовищ. — Патер Трес! Мэй! Отступайте! Мы заберем тело патера Найтрода и улетим! Их слишком много! Отступать? Куда? Черные твари уже заполонили часовню. С одним-двумя еще можно справиться, но никак не с такой стаей. У двери граф рубил шпагой одного уродца за другим с таким изяществом, что сразу становилось понятно — перед ними метуселанин. Один из гетто? Почему он на их стороне? Мэй отступила к гробу. Один из монстров вцепился зубами ей в ботинок, но она выстрелом в упор снесла ему голову. Вскинув пистолет, тут же следом сняла еще двух прямо в воздухе. Они с Эстер одновременно оказались у гроба. Мэй снова перезарядила пистолет и тихо выдохнула. Сейчас не время злиться. — И что теперь? — пробормотала Эстер. Как им перенести гроб? Даже если они возьмутся вдвоем, это просто невозможно! — Пригнись! — крикнула Мэй. Ей каким-то чудом удалось успеть убить тварей, подобравшихся к Эстер сзади. Правда, укол недовольства Мэй все же испытала, но быстро отогнала это чувство прочь. В конце концов, сейчас было не до личных неприязней. — Я вынесу гроб, — раздался бесстрастный голос Треса. — Сестра Мэй, сестра Эстер, уходите с линии огня и вставайте мне за спину. Трес в опаленной и окровавленной сутане развернулся. Одной рукой он подхватил гроб и закинул его на плечо, а в другой держал пистолет и стрелял в одного уродца за другим. — Соплячка останется здесь, ватиканский пес! Из-под гироплана вдруг раздался неживой голос с помехами. Автоброня откинула летательный аппарат как пушинку. Двухметровый клинок обрушился на уродцев и готов был задеть и их троих. — Трес, в сторону! — крикнула Мэй, отталкивая Эстер, и сама в последний момент выскочила из-под удара. Трес не успел. Искусственная кожа из полимеров и мышцы из умного, запоминающего форму, материала не дали лезвию пронзить его, но киборг все же пошатнулся. Его отшвырнуло к стене, раскрошив ту на кусочки. — Патер Трес! Эстер кинулась было к нему, но ей преградила дорогу автоброня. Мэй метнулась к гробу, чтобы проверить, цел ли тот. Она упала перед ним на колени, осматривая на наличие повреждений. К счастью, крышка отделалась всего несколькими глубокими царапинами, но сам гроб был в порядке. — Вам гораздо важнее труп? — с холодной вежливостью поинтересовался Исаак. Мэй сделала глубокий вдох. Как же она устала. Постоянно сражаться, бороться за место под солнцем, выбирать между дорогими людьми и в итоге все равно оказываться в проигрыше… Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и ее просто оставили в покое все вокруг. Хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. И плевать, что будет с Эстер и с Мэри, плевать, что будет с Лондиниумом и вообще со всем Альбионом. Даже если весь мир превратится в пепел, ей не будет до этого никакого дела. — Может, просто убьете меня, Исаак? — Мэй криво усмехнулась и перевела взгляд на Мага. — К сожалению, не могу. Вы знаете причину. — Даже если я вас убью? — Вы не убьете. Мэй не нашлась, что ответить. К тому же, она почувствовала, как что-то холодное стекает по ее щекам. — Дождь?.. Это действительно был дождь, но какой-то странный. Он был черным и ужасно холодным. Капли обжигали, кололи, будто хотели пробраться под кожу и растекались некрасивыми черными разводами. Но самое главное, дождь шел внутри часовни. — А, двенадцать часов прошло. Замечательно, — проговорил Исаак. Голос у него был все таким же холодным, как и взгляд, переведенный на замерших сестер. — Убей ее, Кемпфер! — рявкнула Мэри и взмахнула саблей. — Эта соплячка мешает мне заполучить престол! Избавься от нее! Вопреки словам Мэри ни одна мышца не дрогнула на лице Исаака. Маг все так же продолжал смотреть на них совершенно безучастным взглядом, будто он здесь был всего лишь сторонним наблюдателем. — Полковник, вы же сами сказали, что многие восхищаются вашей сестрой. Мне неловко это говорить, но моему господину она тоже нравится… — тут Исаак сделал глубокий вдох, и Мэй показалось, что на его лице промелькнула тень раздражения. — Не до такой степени, как некоторые, кого я даже пальцем не могу тронуть, но все же я не позволю вам убить Эстер Бланшетт. Скоро «Экскалибур» спалит Лондиниум дотла. Поэтому вам лучше бежать, ваше высочество. — Что? — переспросила Мэри. — Что ты имеешь в виду? — Ах, я же вам не рассказал, — Исаак щелкнул пальцами, словно вспомнил что-то. — Через два часа «Экскалибур» выпустит новый заряд мощнее предыдущего. Он сожжет в Лондиниуме все и вся. — Мы же просто использовали «Экскалибур», чтобы отрезать столицу от внешнего мира! При чем тут уничтожение города?! — Честно говоря, мне плевать на Лондиниум. Я просто должен был выгадать двенадцать часов… — Та-дам! Было совершенно непонятно, откуда раздался возглас, прервавший Исаака. Казалось, он шел отовсюду разом: с неба и с земли, он звучал прямо в голове и вместе с тем откуда-то совсем далеко. — Приветик всем! Как вам спалось? Я вот спал как младенец. Ну что, повеселимся сегодня? — Господин, сейчас всего лишь четыре часа утра, — мягко напомнил Исаак. — Еще слишком рано. Одна из луж часовни начала пениться чернотой. Черный дождь капал прямо посередине часовни и вырастал во что-то. Перед ними медленно появлялись очертания человеческой фигуры. Мэй сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Не видеть и не слышать. Если бы это было возможно. Может, она просто спит? И когда откроет глаза, то очнется в своей квартире, и не будет этого ужаса, царящего вокруг? — Мэй, привет! Она открыла глаза. Перед ней на корточках сидел Каин, облаченный во все белое, и лучезарно улыбался. Даже в тусклом свете свечей его золотые волосы сияли удивительно ярко, словно нимб над головой. Каин действительно был похож на ангела. Самого настоящего ангела. Его белые плащ и накидка с черными лентами уж слишком напоминали рясу священников, но все равно казались какой-то насмешкой над Ватиканом. Инверсия: черное — это белое, а белое — это черное. Как и золотой массивный крест, и золотые украшения: все в нем прямо-таки кричало о том, что никакого бога в этом мире нет и не было никогда. — Выглядишь ужасно, — Каин цокнул языком и коснулся щеки Мэй, стирая кровь. — Ты хоть немного спала? Ладно, давай обо всем поговорим после того, как я здесь закончу? Где-нибудь в более спокойном месте и со вкусным завтраком, хорошо? Каин резко выпрямился, и тут у Мэй внутри все замерло. Рядом с золотым массивным крестом висел и более простой серебряный. Тот самый, который она подарила Каину в Вене в знак дружбы, желая как-то поддержать. Он до сих пор носил его? Но почему? — Рад видеть вас в прекрасном настроении, господин Каин, — Исаак поклонился тому. — Уже не в таком хорошем, — цыкнул на Мага Каин. — Это ты попортил лицо Мэй? Исаак, для девушки очень важно лицо! А если останется шрам? Каин нес какую-то ерунду. Мэй не хотела это слышать. Потому что разве могла она поверить в то, что кто-то о ней действительно мог заботиться? Еще и сейчас, в такой момент! — Так Мэй все действительно знала? Голос Эстер донесся словно сквозь пелену. Мэри на повышенных тонах что-то пыталась доказать Исааку. Мэй хотела оглохнуть. — О чем ты? — уточнил Каин. — О том, кто я? О том, что мы с Абелем — братья? Конечно же она все знала. Мы ведь друзья. Каин стоял к ней спиной, и Мэй не могла видеть его лица, да и не хотела сейчас этого. Друзья? Ха-ха. «Ты слышишь это, Абель?» Мэй встала с пола и повернулась. Ноги ощущались совершенно ватными, голова раскалывалась. Вновь появилось тянущее тяжелое чувство в груди. Мэри вдруг вскинула саблю, собираясь снести голову Исааку, но Каин молниеносным движением оказался перед ней. Воспользовавшись моментом, Мэй взмахом руки подозвала Эстер к себе, чтобы в случае чего защитить ее. — Ну все, хватит плакаться. Какая разница, кто кого использовал, — беспечно произнес Каин, обращаясь к Мэри. — Ты уж прости Исаака, если он чем-то тебя обидел, и прекращай это. — Не мешай! — ледяным тоном отрезала Мэри. — Ну, обманули тебя и что? Лондиниум просто город. Подумаешь, погибнут пару сотен тысяч горожан, что с того? Успокойся и вдохни глубоко… Мэри резко опустила саблю. Один удар, и она размозжит Каину голову. — Мэри! — закричала Эстер. Фонтаном хлынула кровь, обагрив белые одежды Каина. Только вот он стоял невредимым, в то время как отсеченная рука Мэри упала на пол, а кровь брызнула ей на лицо. — Больно, наверное? — рассмеялся Каин. — Тебя не учили, что девочкам нельзя играться с острыми предметами? Мэри рухнула на колени, а Каин обернулся к замершей на полпути Эстер. — Ты какая-то бледная, — заметил он. — Отравилась чем-то? Ничего ведь страшного не случилось. Верно, Мэй? Ты же не боишься меня? — Не боюсь, — глухо ответила та. Она ведь действительно не боялась. И не испытывала отвращения или ненависти. Каин все еще оставался Каином: даже будучи невероятно жестоким, он продолжал играть роль беспечного дурака. Наверное, Мэй могла бы испугаться, если бы раньше этого не видела. Каин медленно шел к ним, напевая что-то себе под нос. — Н-не подходи! — закричала Эстер, вскидывая дробовик. — Не смей! — крикнула Мэй. Но выстрел уже прогремел. Он оторвал Каину руку по плечо, но из раны не пролилось ни капли крови. Вместо разорванных мышц и раздробленных костей виднелась блестящая черная субстанция. И она шевелилась, словно жила сама по себе внутри тела Каина. — Что ты хочешь сделать с патером Найтродом? — спросила Эстер. — А, да ничего такого, — Каина, казалось, ничуть не смущало отсутствие руки. — Мы просто станем единым целым… Мэй, не надо на меня так смотреть! Это смущает! И это не то, о чем ты подумала! Чего это он перед ней решил оправдаться? Дурак совсем? Мэй вздохнула и покачала головой. Раненный Каин напрягал ее еще сильнее. Потому что непонятно было, что ожидать от крусника. — Мы с Абелем и так одно целое, — решил пояснить Каин. — Генетически мы абсолютно идентичны. Я просто верну нас в исходное состояние. Хм… Смотрю, вы не понимаете, о чем я. В общем, мы станем единым целым и будем жить вместе. У Абеля будет мое здоровое тело, и он перестанет страдать, потому что внутри меня ему будет спокойно. Здорово, да? Так что отойдите, дамы. Моему братишке очень одиноко там… Эстер выстрелила снова, и в этот раз Мэй все же не выдержала и подскочила к ней, вырывая дробовик из оцепеневших пальцев. — Идиотка, не смей! Если Каин получит еще больше ранений — будет совсем херово! — Ну и норов у тебя, Эстер… — пробурчал недовольно Каин. С его раной вообще ничего не происходило: темная субстанция в ней просто пульсировала, поблескивала изредка темно-алым, видимо, из-за впитавшейся крови. — Мэй, ты тоже не дашь мне пройти? — Прости, но я должна защищать тело Абеля, — ответила та и виновато улыбнулась. — Это приказ, который я не могу нарушить. Каин цокнул языком и недовольно поджал губы. — Ладно, давай сделаем так, — сказал он. — Эстер, ты ведь любишь Абеля, да? Хочешь быть с ним вечно? Я могу это устроить. Ты можешь быть с ним всегда внутри меня, и Абель будет рад. А ты, Мэй, останешься здесь, со мной. Потому что я хочу видеть тебя рядом живой и невредимой. И тут тьма зашевелилась. Клубящаяся из раны Каина мгла превратилась в бесчисленные щупальца, и они кинулись к оцепеневшей от ужаса Эстер. Мэй инстинктивно отскочила назад, чтобы не попасть под атаку, чертыхнулась и дернулась было к Эстер, но Мэри ее опередила. Она оттолкнула монахиню, и тьма накинулась на нее. — Беги, Эстер! — М-Мэри! Тьма уже наполовину поглотила Мэри Спенсер, покрыв правую часть ее тела. На красивом лице проступили уродливые черные язвы. Эстер отчаянно вцепилась в руку Мэри и потянула на себя, но темнота не желала отпускать. — Я спасу тебя! Мэй, п-помоги! Это бесполезно. Мэй хоть и видела подобное впервые, но прекрасно понимала, что если сейчас сунется, встрянет, то лишь убьет себя этим. И хотя ей хотелось покоя, принимать столь нелепую смерть было бы глупо. Тьма полностью поглотила Мэри Спенсер. От нее ни осталось и следа, будто такого человека и не существовало никогда. — Мэри… Мэри! Мэри! Как же… Эстер все звала сестру, повторяя ее имя, словно это было единственным доказательством того, что такой человек когда-то жил. — Как трогательно! — воскликнул Каин. — Трагедия двух сестер, их любви и ненависти! Когда они наконец поняли друг друга, им пришлось расстаться навсегда… Исаак, тут прямо мыльная опера! Каин радостно вопил и, если бы не клубящаяся чернота вместо руки, наверняка бы еще и в ладоши захлопал. Мэй достаточно хорошо знала его и примерно представляла, какой может быть реакция. По крайней мере, она надеялась на то, что знает. — Тц, только эти мыльные оперы порядком поднадоели, — Каин вдруг замер и совершенно пустым взглядом посмотрел на Эстер. — Расставания, слезы, бесконечное нытье и сетование на жестокую судьбу. Идиотский героизм и самопожертвование… Ах, как же это злит! Эстер отшатнулась, упала, попыталась встать, но не смогла из-за предательски дрожащих ног, поэтому она просто поползла в сторону Мэй, в то время как Каин неумолимо приближался к ней. — Диагностика завершена. Ошибок в системе не обнаружено. Подключение к запасной сети питания, — донесся до Эстер бесстрастный голос. И тут же куча обломков разлетелась в стороны. — Перезагрузить режим уничтожения. Начать бой. Из обломков выскочил Трес с двумя пистолетами, и стальной град пуль с ревом обрушился на Каина. Тот даже не удивился и просто вскинул руку. Пули остановились в воздухе и полетели обратно в Треса. Киборг рухнул на пол. Из-под разодранной сутаны обильно потекла жидкость, цветом напоминающая кровь. — Трес! — воскликнула Мэй. Она прекрасно знала, что это была не кровь, а специальная жидкость, обеспечивающая работу всего тела киборга. Точно такая же текла в искусственных жилах Бартоломео, питая его. И если быстро не перекрыть утечку, то все может закончиться весьма печально. Мэй дернулась было к Тресу, чтобы помочь, но перепуганная до полусмерти Эстер с такой силы вцепилась в ее ногу, что заставила споткнуться и чуть не упасть на пол. Каин, заметив это, опустил взгляд на Эстер, прячущуюся за ногой Мэй. — Отпусти, — велел он. В голосе не было ни намека на какую-либо эмоцию, и взгляд стал холодным. Но Эстер вопреки приказу лишь сильнее вцепилась в Мэй, не позволяя и той двинуться с места. — Ах, почему ты такая непослушная, Эстер? — вздохнул тяжело Каин. — Ложитесь! — раздался другой голос. Из темноты часовни к ним метнулся тот самый молодой мужчина, что до этого управлял гиропланом. Он подпрыгнул к потолку и молнией метнулся на противника. В руке сверкнула шпага. Граф Манчестерский нацелил острое лезвие Каину в голову. И у него все получилось бы, не отрази тот клинок. Каин даже с места не сдвинулся, хотя удар метуселанина был очень мощным. Но самым неожиданным оказалось то, что шпага у рукояти обагрилась. Ошеломленный граф выронил оружие и рухнул на пол, а рука его стремительно почернела. — Я разлагаюсь?.. Каин хмыкнул тихо и перевел взгляд на Эстер. Цыкнул недовольно, заметив, что та так и не разжала пальцы. — Мне что, силой тебя отдирать, а? Я же сказал: отпусти Мэй. Не понимаю, чего ты боишься? Жить ведь не так уж и весело. Вечно не уверен ни в чем. Растешь, меняешься, стареешь и умираешь. Разве не здорово быть неживым? Взять тот же камень: лежит себе тихо-мирно, ни о чем не беспокоится. А в жизни ведь совершенно нет никакого смысла… — Каин! — окликнула его Мэй, понимая, что если сейчас не сделает что-то, то может упустить момент раз и навсегда. — Я ведь тоже живая. Ты забыл? Каин удивленно моргнул. В остекленевшем взгляде снова появилась какая-то осмысленность. Два креста — серебряный и золотой — тихо бряцнули друг о друга. — Нет, Мэй, ты — особенная, — просто ответил он. Вот, снова он об этом! — Да что во мне такого особенного?! — выкрикнула Мэй. — Объясни! — Потом. Как только закончу здесь… Позади что-то глухо ударилось. Мэй вздрогнула всем телом и ошарашено обернулась. Стучали явно по дереву, но точно не по двери часовни. Наступила тишина, потом снова раздался стук. И снова. И еще раз. Перерывы становились все короче, пока стук не слился в один грохот. Будто кто-то желал ворваться в часовню или… вырваться откуда-то? — Что это? — удивился Каин. Мэй неопределенно качнула головой, а вот Эстер метнулась к гробу и открыла крышку. — Ох! Мэй подошла ближе и тоже тихо охнула. На месте тела, которое она сама же туда положила накануне, бурлило море крови. Это все из-за той колбы, что вылил Трес? Крови было так много, что казалось она вот-вот выплеснется через края. И всем плавала лишь сутана Абеля. — И куда же делся братец? — раздался голос позади них. — Леди, что вы сделали с ним? — Это не я, — Эстер замотала головой. Мэй рассеянно пожала плечами, не зная, что ответить. Они ведь действительно ничего не делали. — Это не я, — снова повторила Эстер, прячась за Мэй. Каин нахмурился, заметив это, а у Мэй по спине холодный пот побежал. Она понимала, что Эстер делала это не специально, но… Зачем было злить Каина еще больше?! — Когда ты станешь частью меня, я все равно узнаю, где Абель, — произнес Каин, обращаясь к Эстер. — Все, что ты знаешь, о чем думаешь — все это сольется со мной. Ну, как твоя сестра. — Эстер… — послышался женский голос. Мрачный и измученный. Едва слышимый. — Где я? Тут так темно… — Аааааа! — закричала Эстер. Тьма, льющаяся из Каина, причудливо искривилась, превращаясь в человеческую фигуру со знакомым лицом. Мэри Спенсер слабо прошептала: — Мне так холодно здесь… — Ааааа! Эстер наконец прекратила прятаться за Мэй и выстрелила из дробовика. Она тут же перезарядила и снова выстрелила. И еще раз. И еще. Пока Мэй не выхватила оружие из ее рук. — Прекрати! — рявкнула она. — Чудовище! Несмотря на столько выстрелов, Каин не дрогнул. А вот Мэй пришлось взять себя в руки, чтобы не отвесить Эстер оплеуху. Чудовище? Чудовище?! — Мэй, тише, — попросил, смеясь, Каин. — Это все равно бесполезно. Он вытянул руку, и лицо Мэри на фигуре исчезло, а темнота трансформировалась в руку и устремилась к Эстер. Но тут голубоватый свет рассек воздух, заставляя Каина отшатнуться. Мэй удивленно охнула, когда перед глазами мелькнули еще две молнии. Одна из них ей вспорола и без того пострадавшую щеку. По лицу вновь заструилась теплая кровь. Отскочивший от них Каин как-то неуловимо изменился в лице и сделал шаг навстречу. Кровь, залившая гроб, вскипела. Пузыри начали лопаться с жутким плеском, в воздух поднялся пар. — Ничему ты так и не научился. Какой же ты упрямый, Абель! Каин оттеснил Мэй в сторону здоровой рукой. Движение вышло легким и плавным, почти ласкающим, но еще одна молния полоснула воздух и каким-то чудом не задела их. Каин совсем не куртуазно выругался. — Ты уж определись, братишка, — цокнул языком он. — Надоел метаться, угомонись. Черная рука, протянутая к гробу, как-то странно вспучилась. Возникший водоворот вдруг оказался позади вскрикнувшей Эстер, и Мэй пришлось поднырнуть Каину под руку, чтобы оттащить монахиню в сторону. Они буквально кубарем откатились от гроба в тот самый момент, когда кровь начала отбиваться от Каина. С жутким оглушительным хлюпаньем, будто кто-то разом выхлебал весь суп, она исчезла в мгновение ока, безо всякого следа. Мэй, сидящая на полу, прижала дрожащую от ужаса Эстер к себе, пытаясь закрыть ее своим телом. Если она не сможет защитить эту дуреху, Абель ее никогда не простит. Он уже столько раз терял, что еще один точно добьет его, Мэй была в этом совершенно точно уверена. Только вот… Только вот прямо у нее на глазах кровь, что была Абелем Найтродом, испарилась без следа. — Каин?.. Он поглотил Абеля? Тьма, вьющаяся вокруг Каина, слегка покраснела — видимо, из-за крови. Мэй не могла поверить собственным глазам. Разве такое возможно? Разве мог Абель вот так исчезнуть, оставив их? — Эх, Ноль-второй всегда был неудачником по жизни, — проворчал Каин и перевел взгляд на девушек. — М? О, не переживай, Мэй. Теперь тебе и выбирать не придется… Что? На лице Каина застыло удивление, а по спине Мэй пробежал холодок. Каким-то шестым чувством она понимала, что это не сулило ничего хорошего, что все только начиналось. Плохо, очень плохо! — Абель… — пробормотал Каин. Лицо его исказилось. — Абель, ты же не… Твои мысли… Что за… — В чем дело, господин? — удивленно спросил Исаак. Каин махнул Кемпферу рукой, заставив оставаться на месте, и обмякнув, рухнул на пол. Он раскрыл рот, словно его вот-вот должно было стошнить. — Каин! — Не подходи! — рявкнул тот. Мэй, уже вскочившая, замерла на месте, совершенно беспомощно наблюдая за тем, как черная рука Каина раздулась словно воздушный шар. Тьма начала разрастаться, пока не стала больше своего хозяина. — Исаак, что происходит?! Что с Каином?! Но Маг проигнорировал вопрос Мэй, а вот Эстер наоборот дернула ее к себе, заставляя больно упасть на задницу. — Что ты делаешь?! — зло рыкнула Мэй, когда монахиня вцепилась в нее мертвой хваткой. — Пусти! Если она потеряет еще и Каина — это будет катастрофой. Конечно, Эстер было не понять ее чувств. У этой всеобщей любимицы все всегда так легко и гладко получалось: спасение Иштвана, наречение святой, теперь вот и трон получила, просто посетив Лондиниум! Откуда Эстер могла знать, как дорог для Мэй был Каин? Один из немногих, кто не требовал от нее быть кем-то, кто позволял быть собой. Кто слушал и слышал ее, кто принимал ее. Даже если Каин был добр к ней, только потому что она была нужна ему — все в порядке. Все хорошо, даже если его доброта была темна изнутри. Если бы у Мэй не было кого-то, на кого можно было положиться, она бы давно все бросила. Она могла положиться на Абеля, на Бартоломео, на своих товарищей, но Каин… Каин был кем-то совершенно особенным для Мэй. И сейчас она не могла ничего сделать, чтобы помочь ему! — Пусти! — крикнула Мэй. — Успокойся! Смотри! Да на что там можно смотреть?! Мэй перевела взгляд на клубящуюся тьму, скрывшую полностью Каина, и только теперь заметила белую полоску, которой раньше не было. Вдруг появилось еще несколько, и еще. Полосы расползались по тьме, словно трещины. Тьма стала походить на треснувшую яичную скорлупу, которую что-то вот-вот пробьет. Грудь снова болезненно сжало, да так сильно, что Мэй закашлялась, сгибаясь пополам. Воздуха почему-то совершенно не хватало, еще и правая рука огнем горела, словно кожу прижигали раскаленным железом. И сквозь эту какофонию боли Мэй услышала звук раздираемой плоти. Ей показалось, что это ее тело разрывают на части, потому что во рту отчего-то стоял характерный металлический привкус. Но нет, с ней все было в порядке. Мэй заставила себя сделать глубокий вдох и поднять взгляд. Из трещин во тьме показались длинные белые пальцы. Что-то вырывалось из этого уродливого кокона. Это было похоже на то, как бабочка разрывает куколку, чтобы впервые расправить крылья. «Это действительно крылья…» — Патер Найтрод! — воскликнула Эстер. — Мэй, это же патер Найтрод! А Мэй все смотрела и не могла отвести взгляд от черных крыльев за спиной нагого красноглазого существа. На его белоснежной коже не было ни единой царапины, и голова была на месте. Та самая голова, которая просто исчезла, оставив обезображенный труп. Что же с ней стало тогда?.. И это действительно был Абель? Мэй сделала глубокий вдох. И тут существо взревело. Казалось, от этого рева содрогнулись стены часовни. Даже Исаак замер, благоговейно наблюдая за этим безобразным рождением. Голубые молнии сверкали там и тут, били о землю, взрывали ее, поднимая столбы пыли. Они откликались на этот оглушительный рев и вторили ему. Абель, нет, Ноль-второй вытянул руку, и в ней тут же появилась огромная черная коса. — Ты меня… обыграл. Каин, пошатываясь, встал. Из-под разорванной в клочья одежды виднелось обнаженное тело, кое-где тьма покрывала его большие участки, но уже не клубилась беспорядочно, а принимала необходимую форму, чтобы скорее восстановить носителя. — Я хотел использовать твое тело, а ты взял и оттяпал половину моего, — Каин горько усмехнулся и бросил короткий взгляд на сидевших в стороне девушек и попросил: — Мэй, сейчас не лезь. Не лезть? Разве она собиралась? Мэй удивленно моргнула и с удивлением обнаружила, что уже встала на одно колено, готовая вот-вот сорваться с места. Но что она хотела сделать? Встать между ними? Ха, смешно! Ее же попросту убьют! — Не лезь! — повторила Эстер, потянув ее за край сутаны назад. — Патер Найтрод со всем разберется. Проблема была в том, что Абель при всем желании не мог с этим разобраться. И Мэй прекрасно понимала это. В левой руке Каина возникло черное копье. И Абель атаковал его в этот момент. Он взмахнул косой с такой силой, что любого мог бы запросто рассечь пополам, но Каин не дрогнул, так и оставшись стоять на месте. — Патер, стойте! Не надо! — закричала Эстер. Было непонятно, как Каин мог возвращать удары, но он проделал этот трюк с Мэри и Тресом, и такими темпами Абель запросто мог рассечь себя! — Помолчи, — глухо попросила Мэй. — Н-но… — Я сказала, умолкни. Мэй не смотрела на Эстер. Все ее внимание сейчас было направлено на две фигуры, что застыли друг перед другом. Близнецы в этот момент действительно невероятно похожи: их отличал разве что только цвет волос. Серебро и золото. Солнце и Луна. Два ангела. Безумные, нелогичные и жестокие в своей любви и ненависти к этому миру. Мэй только сейчас в полной мере осознала, что у нее было два совершенно потрясающих ангела-хранителя. Два глупых старших брата, о которых до сих пор так пеклась Сэт. Отчего же они так ненавидели друг друга? Стала ли причиной ненависти убитая Лилит? Или же дело было совершенно в ином? — Снова пытаешься забрать все себе? — Каин отскочил от Абеля, в воздух взметнулись три пары белоснежных крыльев. — Как был эгоистом, так им и остался. О чем он говорит? Мэй встретилась взглядом с Каином, отметив, что сейчас у него глаза тоже были алого цвета. Совсем как рубины, невероятно красивые. Каин вскинул копье, и только это спасло его от обрушившегося на голову удара косы. — Тц… Меня всегда это бесило в тебе, — недовольно пробормотал он, делая еще шаг назад. — Мечешься и мечешься, не замечая ничего и никого вокруг. И только теперь Мэй заметила, что у Каина рассечена грудь. Рана отчего-то совершенно не затягивалась, тьма хоть и закрыла ее, но тело все равно не восстанавливалось. Неужели лимит уже превышен? Абель с ревом снова бросился на Каина. В воздухе вновь затрещали заряды, а Мэй почувствовала, как к горлу подступил ком. Одновременно с косой, рассекшей Каину щеку, один из разрядов больно ударил ее по руке, разрывая одежду, а вместе с ней и кожу, вспарывая плоть практически до кости. Мэй вырвало кровью. Сидящая рядом Эстер вскрикнула. — Ты все-таки сделал это, — голос Каина доносился словно сквозь пелену, но Мэй могла расслышать плохо скрываемую ярость. Каин рычал? — Я не могу сражаться в этом хилом теле, тебе повезло. Исаак! В этот раз Мэй не смогла разогнуться. Боль была такой нестерпимой, что слезились глаза, закладывало уши, и казалось, что она сейчас выблюет внутренние органы. Правая рука совсем не чувствовалась. — Никчемное, бесполезное тело! — ругань Каина едва-едва слышалась. — Возвращаемся, Исаак! — Каин! — взревел Абель. — Хватит с тебя на сегодня. Я и так… позволяю… идиот… Последнюю фразу Каина Мэй так и не смогла нормально разобрать. Просто вдруг мир перед глазами померк, и она потеряла сознание.