Глаза — зеркало души

Атмосфера тишины и спокойствия в библиотеке помогала рабочему настроению. Желание рыться в книгах до посинения не отбивали ни назойливые первокурсники, ни целующиеся парочки. В относительно хорошем расположении духа Драко изучал книги на самых верхних полках запретной секции, оборачиваясь на каждый шорох, отчего-то веселя этим Поттера. Мантия-неведимка валялась где-то в углу, еле различимые корешки серели в сумерках, а откуда-то тянуло прекрасным запахом жареных ребрышек и другого мяса с ужина, на который в сугубо научных целях ни Драко, ни Поттер не пошли. Как после игры в шахматы они оказались здесь, Драко и сам не совсем понял. Он отправился в общежитие, когда вдалеке заметил огненно-красный лист, гонимый ветром над лесом, и решил, что раз Поттер показал ему свой секрет, то, почему бы не показать ему свой? Тем более, что хорошие отношения с этим гриффиндорцем — залог успеха в этой импровизированной «миссии», по крайней мере так убеждал себя Малфой… Но он не мог не отметить, что Поттер ведет себя тихо и осторожно, не вытворяет всяких раздражающих штучек, но и не подлизывается, и проводить с ним время довольно-таки приятно. Другое дело, как его найти? Если вспомнить, как весело они попадали в его «новую» комнату, о которой вряд ли знают и одобряют учителя, то станет ясно, что Поттера остается только подкараулить где-нибудь, например, перед входом в зал, что Драко и сделал. Вопреки всем ожиданиям, Гарри на этот раз решил явиться на ужин, только вот поесть ему было не суждено… Убедившись, что вокруг никого нет, Драко оттащил Поттера в сторону, зажав рот рукой. — Так, молчи, — зашипел он, на ходу придумывая, как бы оправдаться, — не хочу быть в долгу, так что слушай… Отпустив парня, Драко рассказал ему про свои ночные приключения в Запретном лесу, умолчав, естественно, о сне, но, кажется, заинтересовав Гарри. — Теперь, если я расскажу кому-то про ту комнату, можешь нажаловаться старухе, что я гулял после отбоя… — Драко скосил глаза, избегая зрительного контакта с улыбавшимся Поттером, который, кстати, был даже рад тому, что Малфой решил пойти на мировую. Прошло минут двадцать, а эти двое уже успели сходить за мантией, пробраться туда, куда вообще-то нельзя и перерыть около пятнадцати полок в поисках какого-нибудь справочника про Запретный лес. Он мог быть и у Хагрида (вряд ли живя на опушке леса тот не знает о нем ничего), и Поттер однозначно что-то знал — в лесу он вел себя странно, так, словно нахождение там того, что должно быть совсем в другом месте не было для него чем-то новым — но ничего не говорил, с неподдельным интересом разглядывая стертые временем названия. Из-за соседнего стеллажа послышался негромкий кашель, и Драко шикнул на слишком громкого Поттера. Если их застукают, выговором точно не отделаться… Но кашель повторился, послышался грохот, и несколько книг упали на пол. — Ты чего творишь, Поттер? — почти беззвучно возмутился Драко, слезая со стремянки. Гарри сидел на полу, поджав колени, и, казалось, очень часто дышал. — Свалился, что ли? — Драко хотел усмехнуться, но Поттер поднял голову. Слишком бледное лицо старательно искривляло губы в улыбке, а впившиеся в колени пальцы подрагивали. В неярком свете свечи Драко заметил почти черные глаза перед тем, как Поттер обратно опустил голову. — Я просто устал, — хриплый дрожащий голос заставил мурашки пробежать по позвоночнику Драко. — Давай завтра продолжим… Или ночью… Похоже было, что каждое слово Поттер выдавливает с трудом, и каждый вдох вызывает боль. Еле поднявшись на ноги, шатаясь, он накинул мантию на себя и Драко, и они вышли из библиотеки. Остальные ученики все еще ели, так что парни незамеченными пробрались к подземельям Слизерина, где Поттер попрощался и исчез. Малфой спустился к себе, жалея, что у самого нет мантии-невидимки, и, прихватив блокнот и карандаш, выскользнул из спальни, вновь направляясь в Запретный лес. Из зала все еще доносились голоса ужинающих, так что он без проблем добрался до сухой опушки и нырнул в тревожащую тьму. Теплый свет фонаря разгонял серые сумерки, отпугивал хищных животных и растения. Оборачиваясь на каждый шорох, не выпуская волшебную палочку, Драко крался по лесу в поисках огоньков. Он мог бы выяснить у Поттера, когда они появляются, как часто, но как-то не подумал… Пронизывающие до костей, насильно достающие до самой души порывы ветра играли сухой листвой, разнося шепотки по округе. Невольно вздрогнув, Драко пошел на шепот, вслушиваясь в давящую тишину леса, в которой тонули даже звуки его шагов. Каждый шорох, казалось, был лишь очередным ее проявлением, таким же беззвучным, как она сама. Далекое приглушенное рычание послало волну дрожи по позвоночнику Драко. Он не был готов признать, что боится, даже самому себе, потому пошел на звук, желая доказать, что ослышался. Забыв на какое-то время об огоньках, парень шел на рык, медленно переходящий в скулеж. Огромное старое дерево скрывало источник звука, пряча его в вылезших из-под земли корнях. Стараясь двигаться как можно тише, Драко обошел ствол, выглянув из-за него, заметив огромного зверя, лежащего на земле и, поскуливая, делавшего что-то недоступной взору Драко головой. На вид мягкая розово-золотая шерсть красиво колыхалась от порывов ветра, а длинные черные когти впивались в землю, наводя легкий ужас. Драко продвинулся еще немного и его глаза округлились — Гарри Поттер сидел между корнями в импровизированной нише с окровавленными руками, пытаясь убрать от себя морду хнычущего зверя. — Поттер, — от удивления слишком громко выдохнул Малфой, привлекая так ненужное ему внимание. — Не трогай меня, все нормально, — не очень ловко Гарри отодвинул от себя зверя, отгоняя его подальше, и тот сдался, исчезнув в тени леса. Сам он поднялся на ноги, пытаясь взять что-то из листьев, не обращая внимания на не желавшую останавливаться кровь. — Поттер, — незаметно для Драко вылетело еще раз, еще громче, и, повернувшись на звук, тот самый Поттер заметил Малфоя. Замерев, они смотрели друг на друга не отрываясь. Поттер слегка смущенно и испуганно, а Драко непонимающе… Гарри резко дернулся, желая побыстрее убежать, но пошатнулся и, шагнув не в ту сторону, упал, проехавшись запястьями по коре дерева и жестким веткам. Застонав, он согнулся, схватившись за руки. Неровными шагами на подкашивающихся ногах Драко подошел к Поттеру и наклонился. Что с ним не так? Почему он боится вздохнуть, опускаясь на колени перед Гарри? Осторожно положив руку ему на голову, проводит по волосам? Почему не моргает, не в силах оторвать взгляда от перепачканной одежды и подрагивающих плеч? Почему не уходит, когда на него поднимают удивленные почти черные глаза с маленькими проблесками привычной зелени? Почему на немой вопрос он просто, поднявшись, потянул безвольного Поттера на себя, и тот подчинился, обратно уронив голову? Какое-то чувство, проснувшееся в Драко, заставило его, не отпуская, вести их обратно в школу, ощущая дрожь ужасно бледной и холодной руки. Тяжело дышащий парень позади еле переставлял ноги, совершенно не замечая ничего вокруг. Ужин давно закончился, потерявший в лесу счет времени Драко крался по коридорам, дергая Поттера в тень, когда кто-то проходил мимо. Парень, казалось, ничего не слышал и не видел, бледнея все сильней, периодически хватаясь за Драко, чтобы не упасть. Если нас застукают, нам точно конец…  — простонал про себя Малфой и, обернувшись, дал Гарри легкую пощечину, пытаясь хоть немного вернуть в реальность. — Эй! Эй, Поттер! Ты как дорогу в комнату находил? Вяло моргающий Поттер нахмурил брови, стараясь сквозь шум в ушах расслышать сказанное, удивляясь, как он еще не умер от потери крови. Он рылся в складках мантии ужасно долго, неловко ворочая одной рукой, второй опираясь на Драко. Наконец, Малфой оттолкнул его руку и сам полез искать карман, выудив оттуда толстую жесткую карту, на которой красовались лестницы и пятнышко на одной из них. Не выпуская ни карты, ни Поттера, Драко направился куда послала их карта. В отличие от истории магии или, например, магловедения, Драко когда-то увлекался анатомией, потому примерно представлял, что чувствовал сейчас Поттер и его слабость была оправдана. Если побыстрее не добраться до его комнаты, этот парень точно помрет… Заклинание, заставляющее организм быстро вырабатывать кровь, — это, конечно, прекрасно, только вредно и действует недолго… Бросив Поттера на кровать и приказав сидеть, не двигаться, Драко отправился в ванную, где в прошлый раз заметил что-то похожее на аптечку, и, о чудо, это оказалась она! Мягкий плотный бинт перетягивал раны Гарри поверх пластырей, а тот вздрагивал от малейшего контакта кожи Драко со своей. — Эй! Поттер! Ну! — Драко щелкнул пальцами перед глазами парня, частично возвращая того в реальность. — Зажми бинты между пальцами, мне нужны ножницы! Драко щелкнул еще раз, и поднявший взгляд Поттер попытался согнуть пальцы, но не сильно в этом преуспел — напрягшись на пару секунд, они разогнулись обратно, слегка дрогнув. Поттер, тяжело выдохнув, бросил голову, а Малфой, закатив глаза, зубами оторвал край бинта и завязал. Пока Драко наматывал ткань на руки Поттера, он заметил огромное количество шрамов, бледных, старых и красных, еще свежих. Для него довольно странно было видеть Поттера таким: тихим, ушедшим в себя, может и неосознанно, но доверившимся своему давнему врагу… Убрав все лекарства и использованные упаковки, Драко накинул на плечи Поттера какую-то толстовку, валявшуюся в шкафу, и, усадив того в одно кресло, сам опустился напротив. Поттер тяжело дышал, но по сравнению, например, с попыткой поговорить с ним в коридоре, гораздо спокойнее, и глаза возвращали зеленый оттенок, но молчание не прерывалось. Драко решил, пусть парень успокоится и потом сам ему все объяснит — нет нужды что-то клещами из него вытаскивать… — Я просто не могу иначе… — охрипшим, как после слез, голосом прошептал Поттер. — Я честно пытался… Драко наклонил голову — сейчас не нужно было говорить, достаточно только жестов. — Где-то зимой прошлого года я первый раз почувствовал это… Оно похоже на раскаленную магму, струящуюся по венам… Это ужасно больно, в такие моменты я почти ничего не слышу и не вижу, не могу д-даже стоять спокойно… Я и ходил по врачам, и пытался пережидать эти «приступы», да только вот это ничего не давало… Снова повисла тишина. У Поттера тряслись плечи, и без того негромкий голос утонул в рваном выдохе. Он будто подбирал слова, и давалось ему это нелегко. — Я знаю, что это опасно, знаю, что не должен резать руки… Я знаю, что каждый такой порез может быть последним… Но, поверь, это лучше, чем сгорать изнутри, не умирая, пока не потеряешь сознание, а потом просыпаться через несколько дней и еле шевелиться, корчась от боли при каждом движении… — Так почему ты не обратился за помощью к Дамблдору, например? Он же тебя «любит»! — насколько бы Драко плохо не относился почти ко всем учителям в Хогвартсе, он все же не понимал, почему золотой мальчик не может попросить помощи у них. — Просто не могу… Я не знаю, что со мной, я не могу долго сидеть на ярком свету, мне становится плохо от использования… Патронуса, например… Не думаю, что это можно объяснить тем, что я просто темный волшебник… У вас на Слизерине ведь такого нет? — Драко отрицательно покачал головой. — Ну вот, представь, что будет, если «будущий спаситель всея Британии» окажется темным магом или какой-то неведомой хренью? Да уж, было бы забавно, да и нехорошо как-то… Но почему он ни разу не упомянул про свои глаза? Он серьезно не замечал или дурачком прикидывается?.. Но второе было маловероятно — Поттер протянул к себе колени и уткнулся в них, прячась от Драко. Он никому еще не рассказывал об этом, Драко единственный… Чувствуя себя голым, он сидел, ожидая реакции Драко, но тот молчал. Вряд ли он засмеется сейчас, но завтра, наверняка, весь Хогвартс будет шептаться о том, что Гарри свихнулся или на самом деле темный волшебник, его друзья начнут его сторониться, учителя и остальные ученики косо смотреть… Но Драко не расскажет секрет Поттера никому — он так решил, дав самому себе обещание. Вряд ли Гарри поверит, но это будет так. Устало выдохнув, не понимая, почему говорит то, что говорит, Драко спросил: — Ты хоть понимаешь, насколько опасно резать руки? И я не про то, что можно занести инфекцию или попасть в психушку. Пару лет назад ради интереса я читал кучу магловских книг, в одной из которых какой-то врач писал, что… — Драко задумался на секунду и, подойдя ближе к Поттеру, по-собственнически взял его руки в свои. — Скажи, ты можешь показать мне свои первые шрамы? Так, чтобы я их действительно увидел? — Гарри принялся разглядывать руки, покрытые сеткой шрамов. — Видишь, не можешь… А сегодняшние порезы твои останутся с тобой на всю жизнь. Поттер поднял глаза, еще не окончательно вернувшиеся в реальность, но честно пытающиеся внимать словам Драко, а тот отошел и сел обратно. — Порезы, как наркотик. Первый раз ты лишь пробуешь, и тебе или нравится, или ты никогда не прикасаешься больше к лезвию с этой целью. Во втором варианте все в порядке, но если ты принимаешь решение резаться дальше, порезы становятся, как наркотик. С каждым разом тебе все мало, ты режешь сильнее и в один прекрасный день полоснешь глубже, чем рассчитывал, как, например, сегодня, только последствия могут быть хуже… Гарри сидел, немного виновато опустив голову, и разглядывал свои перебинтованные руки. Придвинувшись ближе, Драко снова взял его за запястья и, попросив согнуть пальцы, стал внимательно наблюдать. Пальцы, такие холодные и бледные, дрожали и почти не сгибались, точнее, Поттер, видимо, прикладывал огромные усилия, но результата не было. — Хорошо, тогда покрути запястьями, только медленно и осторожно, — неуверенная дрожь прошла по рукам Поттера, но, повернув ладони на несколько миллиметров, он слегка простонал от боли, а услышав еще один упрек от Драко о том, что резать себя он Поттеру больше не даст, только закатил глаза. Он не мог не резать, он уже понял это, а теперь из-за его беспечности и легкомысленности придется втолковывать это Драко… Где-то еще полчаса Поттер объяснял Малфою, почему не может не резать себя, а блондин, незаметно для себя проникаясь проблемой гриффиндорца, старался заверить его в том, что можно найти куда более безвредный способ, еще и пообещал, что способ этот сам найдет. — А пока ты ищешь, что мне делать? Что? — как-то уж слишком легко доверился Гарри Малфою, но тот и не был против — научный интерес и какое-то странное желание покровительствовать над этим выглядящим забитым пареньком. — Тогда будешь резать только под моим присмотром, да и вообще, ты еле руками шевелишь, как лезвие-то держать собрался? — что правда, то правда… Двигать руками Поттер действительно не мог, что делало предложение Драко если не заманчивым, то хотя бы приемлемым к рассмотрению. Сменив тему на более легкую, Драко старался отвлечь Поттера от тяжелых мыслей, удивляясь собственной доброте. Тихие потрескивания камина разносились по комнате и тяжелая, давящая атмосфера потихоньку разряжалась. Но, так и не решившись рассказать Поттеру о необычных свойствах его завораживающих глаз, которые, кстати, во время откровенного диалога стали темно-болотными, около полуночи Драко ушел к себе, раздумывая над тем, как Поттер будет объяснять учителям и однокурсникам, почему отсутствует по ночам, а так же о том, где ему найти книги по, как минимум, психологии, а заодно и по темным проклятиям, а то кто знает, что с Поттером случилось… Мысль о том, что он может о ком-то заботиться, что он единственный владеет секретом мальчика-который-выжил, что ему, без пяти минут пожирателю смерти, сам Гарри Поттер доверился и, хоть и не открыто, но принял помощь вызывала непривычное чувство в груди, волнующее, не похожее на любовь, радость или жалость, скорее, сродни гордости, будто завязывающее в узел его легкие, сердце, желудок… Удовлетворение и спокойствие растеклись по душе Драко, окутывая его с ног до головы, вызывая легкую улыбку на губах, давая разрешение на отдых и мирный сон, вселяя надежду, что Гарри не попытается резать себя снова, как и обещал…