Глаза — зеркало души

Библиотека в последние дни стала чуть ли не вторым домом для Драко: на одежде все время белели пыльные полосы, а запах старой бумаги вписался в тело так глубоко, что даже долгий душ еле смывал его… Гарри Поттер поднялся под кожу, впился иглами под ногти, может не оставляя аромата, но привкус на языке и ощущение холодных пальцев, смирно лежащих в руках, и еженощные сны. Бледное тело, лужи алой крови и яркое утреннее солнце слепило глаза Драко, уснувшего за очередной совершенно бесполезной книгой. Восстанавливая непонятно отчего сбившееся дыхание, он шел умываться, по как-то быстро приевшейся привычке раздумывая, появится ли на завтраке Поттер. Два к одному, что да — вчера они до поздней ночи играли в шахматы, и к концу желудок гриффиндорца недвусмысленно урчал. Ну, как играли, Малфой играл, а Поттер честно старался двигать коня так, как ходит конь, и с другими фигурами тоже. Кто ж знал, что будущий «герой» так хорошо в них играет… Оправдав ожидания, Гарри действительно пришел поесть, с грохотом ввалившись в зал и легкостью кошки, грацией картошки и походкой зомби в запое добрался до стола. Еле сдерживая приступ смеха, Драко принялся слушать обеспокоенные вопросы, доносящиеся со стороны Гриффиндора. — Гарри, Боже! Что с тобой? Где ты был всю ночь? — рекорд! Целых три секунды прошло с того момента, как парень сел, обычно суета начинается как только Поттер попадает в поле зрения «друзей». — Как и все ночи на этой неделе… — вставил Уизли, и Драко закатил глаза. Какой смысл делать вид, что человек тебя волнует, когда это не так?.. Кричат о беспокойстве… Плюют на личное пространство… Грейнджер схватила Поттера за руку, прямо там, где его запястья были услужливо перебинтованы Драко вчера вечером. Поморщившись, тот осторожно убрал от себя ее руки и, попрощавшись и стащив со стола пару фруктов да вафель, той же прекрасной походкой вышел из столовой.

***

Из-за поворота высунулась рука и оттащила Драко в тень. — Да сколько можно! Хорош так делать, Поттер! Он принялся выпутываться из обвивающих его рук, отталкивая брюнета от себя, удивляясь, с какой легкостью он смог вырваться из слишком слабой для ловца гриффиндорской команды хватки, но Гарри только умоляюще взглянул в ответ. На первый взгляд как солома, но на самом деле такие мягкие черные волосы защекотали шею, и волна мурашек пробежала от того места на ладони, где его кожи несмело коснулась чужая, а потом и вовсе обхватила его запястье. Уткнувшись носом в шею, он молчал, вдыхая запах старой бумаги и морозного зимнего утра. С одной стороны приятно, что от тебя кто-то зависит, зовет, когда нужна помощь, делится всем и смотрит щенячьими глазками, но с другой… Драко поморщился… Желчь просыпается в душе от осознания, что тобой пользуются, как антистрессом, не учитывая твои чувства и желания… Драко одернул себя — он сам решил стать антистрессом для Поттера, он не может жаловаться. Но все же, в чем проблема идти жаловаться «друзьям», а не ему? — Я почти не спал ночью… Полушепот, хриплый, словно Поттер пил неделю, непросыхая. Драко кладет руку ему на макушку, гладя и почесывая разрывающуюся голову, успокаивая, но смотря куда-то в другую сторону. Он молчал. Он молчит, когда Поттеру плохо. Молчит, заставляя рассказать, чтобы боль вылилась… Или чтобы самому не париться, не забивать мозги чужими проблемами… — Обычно он бесится и не обращает на меня внимание, но сегодня просто достал! Тараторил, как сорока часов пять подряд… — Кто? — короткие вопросы — все, что Драко себе позволяет. — Версипел. Тот парень с портрета, — Гарри выдохнул и резко вскинул голову, дико заглядывая Драко в глаза. — Может мне сжечь ее? Картину? Драко только покачал головой и, потрепав в последний раз Поттера по довольно-таки классным волосам, отправил его в класс. Может поговорить с этим Версипелом? В конце концов я Поттера изматываю, чтобы он спал нормально, а тот ему вообще спать не дает… Мысленно записав новый пункт в свой список дел и поставив крестик на руке, чтоб-не-забыть, Малфой, чуть не опоздав, все же явился на занятие. Один, думаешь, такой, неспавший? Историю Драко знал так же, как свои пять пальцев, так что восполнить часы отдыха, во время которых он вместо того, чтобы спать, грыз книги, чуть ли не в наипрямейшем смысле этого слова, есть хорошая и даже отличная идея. Соорудив что-то наподобие подушки из учебника и тетради, он опустил голову на руки и краем глаза заметил, что точно также сидит добрая половина учеников, только, чтобы это увидеть, садиться надо на задние ряды. Не успев додумать мысль про самый продуктивный урок в Хогвартсе, мозг Драко из состояния ON перешел в «Спящий режим», и он открыл глаза уже в библиотеке. За неестественно выгнутыми окнами клубились чернота, нечасто вспыхивающая белым, тут же исчезающим. Волнистые шкафы образовывали сферу, опираясь на округлые стены, и кудрявые тома, заполняющие полки, пылью серели в призрачном свете огней. Откуда-то издалека доносился голос профессора, приглушенно рассказывающий об очередной войне, перебиваемый почти беззвучными шепотками. «Весело… Все веселее и веселее!» Только Драко додумал мысль, как все вокруг завертелось, книги посыпались на пол с выкручивающихся полок, и, скручиваясь в спираль, комната стала сужаться, вытягиваясь вверх. Стекла в окнах зазвенели, дребезжа, растрескиваясь, но оставаясь в рамах. Факелы выпали из кронштейнов, по большей части потухая, не долетая до земли, но огонь некоторых перепрыгивал на дерево, бумагу, окрашивая сходящую с ума комнату в ало-оранжевый, заполняя ее дымом, от которого слезились глаза и сводило легкие от каждого вздоха. Сквозь собственный неистовый кашель и оглушительный треск Драко различал непонятные крики — всего одна фраза. I.ni. .t.en......is! Не в силах больше стоять, он опустился на колени, хватаясь за горло, жадно стараясь вздохнуть. Куски дерева вокруг с хрустом осыпались, прожигая мантию, опаляя открытые участки кожи. Перед стремительно мутнеющим взглядом упал фолиант, страницы которого беспорядочным вихрем переворачивались от порывов несуществующего ветра. С грохотом обрушивался самый высокий шкаф и последним, что увидел Драко перед тем, как волна пламени застлала ему глаза, окатив с головы до ног, была обгоревшая обложка с золотыми витиеватыми буквами. Собственный крик боли резко перешел в мерзкий школьный звонок, и, оголтело и потерянно оглядываясь, Драко обнаружил себя сидящим в классе среди собирающих тетради однокурсников. Как в первый раз Драко смотрел на свою целую одежду и здоровую кожу, рвано глотая воздух, пусть и спертый, но кажущийся таким свежим сейчас. Выходившего последним из кабинета Малфоя не покидало чувство беспокойства. В библиотеку идти однозначно не хотелось, как на этой перемене, так и вообще сегодня, потому он сразу повернул к следующему классу. В отличие от истории или магловедения против изучения древних рун Драко ничего не имел. По пути в кабинет он окончательно привел дыхание в порядок и осознал всю нереальность своего сна, но все же неосознанно сторонился ламп и факелов, освещавших коридоры, и место выбрал подальше от свечей. Идея проспать еще пару уроков казалась теперь просто ужасной, поэтому даже на последующих прорицаниях Драко решил, что будет активно конспектировать и участвовать изо всех сил. К сожалению, энтузиазм его ослаб уже к середине рун. Он вяло водил пером, размазывая буквы, конспекты стали как-курица-лапой написанные, половина слов учителя выпадала — недосып сказывался на внимательности. Да уж, аристократу, привыкшему спать часов по девять/десять в день довольно сложно высыпаться за три… Глаза откровенно слипались, так что, наплевав на неприятный осадок, Драко с твердым намерением проспать все прорицания собрал вещи. От книг его просто тошнило, как и от профессора Трелони, а держать глаза открытыми с каждой секундой становилось все сложнее. Сточенный сантиметров до трех карандаш вместе со сгребшей его рукой был засунут в бездонный карман бесценной мантии в тот момент, когда двое не самых приятных молодых людей врезались в Драко. — У тебя глаза на заднице, Уизли? Или по определению прикованы к сиськам Грейнджер? — огрызнулся Драко, больно ударившись об острый угол парты. — Уж извини. Мелкого хорька заметить сложно. У Уизли однозначно проблемы с фантазией — уже какой год ничего получше придумать не может. — Что ты опять наговорил Гарри, Малфой? — в отличие от «парня», грязнокровка не особо пыталась ругаться, но фамилию Драко она просто выплевывала. — Подойдите и спросите! Все равно этот очкарик только жаловаться и способен. Лица сладкой парочки зарделись от возмущения, а Драко хотел было рассмеяться, пока до него не дошел смысл вопроса грязнокровки. С застывшей маской презрения и веселья он окинул взглядом класс, не находя Поттера, и, бросив пару едких фраз на прощание, вышел вон. Если подумать, я ведь не помню, как Поттер заходил с этой парочкой… Думать о Поттере становилось, если не манией, то однозначно вредной привычкой, прямо как о том маленьком щенке… Он тоже, кстати, любил находить проблемы на свою маленькую пятую точку и так же смотрел на меня, как Гарри… Но думать — одно, а делать что-то — совершенно другое. Прорицания Драко прогулять не имел ни права, ни малейшего желания, ибо получать нагоняй от Снейпа в сто раз хуже, чем успокаивать четырехглазого гриффиндорца. Пока рыжая ведьма, вполне возможно, бывшая внебрачной сестрой мамки Уизли, распиналась, кружась с сонниками над учениками и бесполезными советами, Малфой небрежно перелистывал страницы. Нарастающее беспокойство очень заботило его. Почему его не покидает предчувствие чего-то плохого? Опаленные листы открылись на развороте о свечах и огне во снах. Драко глянул на учебник соседа — там тот же разворот. Вдруг из другого конца класса донеслось что-то вроде: «Тебе жарко потому, что я рядом сижу» — и дикий хохот, слишком резко прервавшийся. Сам Драко заметил, что в мантии действительно сидеть отнюдь не прохладно, когда с боку его тронули за плечо. — Эй, Драко, передай мне, пожалуйста, карандаш. Со стороны соседа протянулась сероватая, бесцветная рука, покрытая сухой, как старая штукатурка, отслаивающейся кожей, под которой словно дымились угли. Поднявшийся взгляд уперся в парня в очках с черными волосами и глазами без единой капли белого цвета, тлеющего изнутри. Сам не зная почему, Драко протянул ему карандаш, и, как только кожей случайно коснулся его пальцев, парень рассыпался золой и угольками, загоревшимися, получив доступ к кислороду. Вскочив, Драко хотел убежать куда подальше из этого сумасшедшего места, но, запнувшись о ножку стола, падая, снес соседние вместе со стульями и вмиг рассыпавшимися однокурсниками. Вспыхнувший огонь и полное отсутствие дверей и окон не так ужаснули Драко, как серость его собственных рук и черные прожилки, сетью покрывавшие их. За скрежетом дерева и треском огня Драко не слышал своего дыхания, своих криков и всхлипов, а слезы жгучей, разрывающей тело на части боли высыхали почти сразу же, только начиная свой путь по тлеющим, сгорающим изнутри щекам. Отворившийся проход в стене, еле различимый сквозь слепящий огонь, манил спокойствием и чернотой. Каждый шаг в его сторону давался с трудом, тело рассыпалось углями, высвобождая внутренний жар. Руки, ноги, и всего шага не хватило до живительной тени, как все краски померкли и, выдыхая золой остатки собственных легких, Драко почувствовал под собой твердый пол. Холодный твердый пол… Лес из металлических ножек рябил перед глазами, а сверху над ним склонились удивленные гриффиндорские рожи. Болезненно застонав, Драко принял сидячее положение. В голове будто кирпичный склад обрушили, но вдруг бледная рука протянулась к нему. — Извини, не хотел задеть… — из-за дурацких круглых очков на него смотрели сине-зеленые глаза. Так значит бирюзовый — вина? — Да ничего, — Драко принял помощь и встал. Спорить с Поттером не хотелось, а его «друзья» круглыми, как блюдца, глазами смотрели на него. Будем считать это отместкой… Заметив, как сильно трясется ледяная рука Поттера, он взглянул в мутнеющие глаза. Он мог развернуться, уйти, бросив оскорбления, в качестве прощания, но сам обещал помочь Гарри, найти выход, не давать страдать в одиночестве. Сжав тонкое бледное запястье, Драко просто увидел в нем того парня из кошмара. Они вышли из класса, игнорируя возмущения Уизли и Грейнджер, и Драко потащил Поттера в Астрономическую башню. Пусть она не близко, но там точно не будет ни единой души как минимум два часа. Бросив Поттера к стене, он взял его лицо в руки, подняв, заставляя смотреть на себя, прожигать черными глазами. Только один раз Драко видел его в таком состоянии, да и то уже после того, как Поттер успел себе навредить, и, выполняя обещание, собирался не давать ему сделать этого в этот раз. Проблема была в том, что Малфой откровенно не представлял, что ему предпринять. По словам Поттера дыхательные техники его не успокаивали, если его усыпить, проснётся он с той же болью, и, как долго это будет продолжаться, он не знает. Пожалев о том, что не рассказал хотя бы одному из учителей о состоянии Гарри, Драко просто прижал его дрожащее тело к себе, скрутив за спиной руки, гладя по голове. Тихие всхлипы сменились дорожками слез, вскоре начавших литься ручьями. Мелкая дрожь перешла в крупную, а ледяная кожа была похожа на настолько остывший металл, что он обжигал все вокруг. Гарри, как мог, старался выкрутиться из железной хватки Драко, умоляя отпустить его, вряд ли понимая, что сейчас делает. Они просидели так пол часа, когда рыдания Гарри стали перебиваться криком, а его слезы полностью намочили ворот мантии Драко. — Пусти! Я не могу больше! Пусти! — Гарри дергался, бился в судорогах, но Драко только сильнее прижимал его к себе. — Я говорил, что не дам тебе снова резать руки, — но Гарри его не слышал. Он захлебывался болью, криком, слезами, а Драко видел, как его кожа сереет, становится похожей на облупившуюся штукатурку, как из его легких вместе с рваными выдохами вылетает зола. Он не знал, каково это, быть сейчас на месте Гарри, но точно помнил, как ужасно сгорать изнутри. — Я не могу! Просто убей меня! Я не хочу больше гореть! — после этой фразы Гарри затих, перестал дергаться. Малфой почти успел облегченно выдохнуть, как пустые глаза посмотрели на него. — Зачем ты меня так мучаешь, Драко? — Гарри прильнул к его шее, потираясь, как преданный щенок. — Почему ты не хочешь мне помочь?! — голос Гарри вновь сорвался на крик. Как долго еще ему заставлять Гарри страдать? Что он может сделать? Если Гарри не нашел ответ за месяцы, как он найдет за неделю? Драко развернул Гарри спиной к себе, кое-как усадив между ног, шепча, что все будет хорошо, что скоро Гарри больше не будет больно. Прижав его к себе еще сильней, чем раньше, Драко запустил руку в складки мантии Гарри, в карман, нащупывая маленькую коробочку. Он обещал Гарри не давать сделать себе больно и обещал помочь… Но что делать, если одно не существует без другого? Драко нашел ответ…