Глаза — зеркало души

Проснувшись утром с ужасной ломотой в теле и головной болью, Гарри мысленно стукнул себя по лбу, поскольку вечером не удосужился прочитать побочные эффекты зелья, да еще и дозировку не вымерил. И даже то, что само зелье он украл у Снейпа и на первом уроке его могут колесовать, четвертовать, повесить, отрубить голову, а потом снять 50 очков с Гриффиндора, не так сильно волновало его, как предстоящая Глупость. Тревожные мысли полезли в голову, но с самого утра самобичеванием парень заниматься никак не хотел, потому на вопрос Рона пойдет ли он на завтрак Гарри выдавил «да» и улыбку. Очки чуть с другой оправой и дужками, больше по размеру, чем старые, красовались на носу. Менее изобретательные студенты надели лапки или ушки, бороды, кто-то украшения, которые носил их персонаж, так что Гарри, последнее время только и занимающемуся чтением комиксов, книг и просмотром всего, что можно просмотреть, не составляло труда отгадывать костюмы и грести конфеты. Вошедший проверить готовность друга Рон, все еще надеющийся, что после того, как Гарри нагонит пропущенный материал, они с Малфоем разойдутся, светил красными линзами. Интересно, он знает, что носить такие линзы без перерыва можно только часов шесть максимум? Наверное, не знает. Да ладно, сам справится. Мальчик большой. Гарри улыбнулся возникшей в голове картинке: Рон с краснющими глазами бегает за Гермионой, умоляя что-нибудь сделать, а Гермиона только держится за живот от смеха, кидая рыжему коробочку от линз с инструкцией. — Лестат или Дракула? — Лестат, — удивленно промямлил Рон, похоже искренне не понимая, как же Гарри смог догадаться. А Гарри, который-как-то-смог-догадаться, получил заслуженную порцию конфет и, похлопав Рона по плечу, уже наполовину сытый направился на завтрак. По пути ему встретились будущие кошки, чеширский кот, вампиры, Адам и Ева, Лилит (как Гарри показалось, это была бывшая одевшегося Адамом парня), демоны, Мефистофель, ангелы, персонажи из сериалов и госпадибожекакжеоригинально даже ведьмы. Мрачнее тучи за столом Слизерина сидел в «гребанном розовом цветочном венке» Драко, пока сокурсники с одной стороны прятали смешки, а с другой неистово пытались отгадать, в кого же он все-таки нарядится. Фей, русал, дух леса, но до самого более или менее очевидного никто так додуматься не мог. Бешеный, исполненный злобы взгляд прожигал спину Гарри весь оставшийся завтрак, но тот, не обращая внимания, только отмахивался от соседей, уверенных, что атрибут его костюма — трусы или носки, и уговаривающих Поттера раздеться. После объявления Дамблдора о том, что праздник в честь Хеллоуина начинается в восемь вечера, студенты разбрелись по кабинетам. Теоретическая часть зельеварения для Гарри всегда была пыткой. Записывать за монотонной речью Снейпа, стараясь не уснуть, потому, что на этот предмет забивать было опасно для жизни, есть истинное наказание, а для наказания нужен повод, коего Гарри не находил. Вычерчивая как можно аккуратнее каждую букву в конспекте, он медленно погружался в свои мысли. Вот наступил вечер, на потолке большого зала зажигаются тыквы, вдоль завешанных паутиной стен стоят столы с печеньем и кексами разных форм и цветов, под гнетущую музыку ученики и учителя демонстрируют свои костюмы, а Гарри, покачивая бокал с компотом, в который кто-то уже успел долить водки, отходит сначала к дверям, а потом выскальзывает в прохладный, идеально пустой и тихий коридор, оканчивающийся балконом. Из-за закрытой двери доносятся басы, крики и аплодисменты. Ясность вечернего воздуха борется с легкой дымкой опьянения, и это состояние, не пьян, но и не трезв, утягивает куда-то далеко, в россыпи маленьких звезд и неровный шум черной листвы. Мысли текут не в том направлении, но вышедший следом Драко возвращает его обратно в реальность. — Ты упоминал в начале вечера, что хочешь мне что-то сказать. Он такой правильный, образ эльфа только добавляет величия, а венок грации и плавности походки. И есть Гарри: маленький, несуразный, в два раза тоньше. НЕПРАВИЛЬНЫЙ. МЕРЗКИЙ. — ………………………. Пощечина, презрительный взгляд и топот удаляющихся ног — все, чем удостоил его Драко. Что может быть приятнее, чем снова остаться одному? Чем-то, что тебя снова бросит тот, кого один раз ты уже простил. Только теперь это уже твоя вина. Только твоя. Оглушительный звонок вывел Гарри из транса. После ненарочных раздумий в душе остался неприятной осадок. Плотный поток студентов нес Поттера вдоль стен, мимо десятков кабинетов, в башню. На предсказания. Предмет не был такой уж пыткой, да и совсем бесполезным тоже, но до жути скучным, так что глаза предательски слипались. Тем более, похоже было, что остатки зелья так и не выветрились. Голос Трелони был прямой противоположностью Снейпа. В пересыщенную эмоциями речь то и дело вклинивались ужасно высокие звуки, режущие слух. Именно такой Гарри надеялся услышать музыку вечером. Пусть голос профессора ему и не нравился, но резкие перепады тона, бурлящие чувства и леденящие интонации, мимолетно проскальзывающие в бесконечном потоке слов напоминали ему сумбурную музыкальную композицию, которая нравилась никому, но в то же время всем. Хотя о чем это он? Скорее всего, их заставят танцевать под плоские попсовые песенки или, что еще скучнее, под классику. Вот некое подобие оркестра играет вальс, под сводами зала слышится шарканье ног, перешептывания и откровенно громкие разговоры. Сами по себе они никому бы не мешали, но все вместе создают такой шум, что даже собственные мысли расслышать еле возможно. Водку все-таки подлили не в компот. Захваченным оказался брусничный морс, который учителя терпеть не могут и, как следствие, к которому не притрагиваются. У Гарри всегда был нюх на захваченные напитки, а в последнее время под нюхом он подразумевал не случайную удачу, а следование запаху алкоголя, который окружающие отчего-то не ощущали от слова совсем. Стоя в самом углу сгусточком худобы, бледности и появившейся недавно несуразности, Поттер наблюдает за веселившимся от души Драко. Благодаря веселому морсу всем ученикам стало плевать кто с какого факультета, кто с кем дружит и кого ненавидит. Некоторые лучшие друзья готовы убить друг друга, а Рон и Драко ходят почти в обнимку, уговаривая встречающихся девушек скрасить их вечерок. На самого же Поттера алкоголь действует совсем не так, как хотелось бы. Пара глотков «для храбрости» выливаются в шестой бокал, а толкающиеся и пытающиеся перекричать толпу студенты вызывают желание попрактиковаться в применении непростительных заклятий. Хотя нет, колдовать нельзя. Но никто не мешает достать нож или «ради шутки» попросить кого-нибудь трансфигурировать столовые приборы в револьвер. Ай! — чего мелочиться! — сразу автоматическую винтовку. Будет действительно весело, действительно Хэллоуин, еще и с настоящими украшениями вместо пластиковых. Перед глазами встает картина и Гарри спешит выбраться из этого душного зала. Да он же больной на всю голову! Прохлада коридора, оканчивающегося балконом не отрезвляет совсем, только лишь делает хуже. В темноте кажется, что откуда-то сверху осуждающе смотрят призраки, неустанно повторяя, что он не достоин любви, дружбы, что он ничего не достоин. Что он настолько мерзок, что лучше бы Драко не нашел его в лесу, а дал вскрыться! Стены коридора давят, дышать становится все труднее и Гарри бежит на балкон. Эти слова, он должен их сказать, он слишком долго ждал. — ………………. — выпаливает он на одном дыхании и слышит вздох. Гарри оборачивается, его взгляд встречается с полным непонимания взглядом друга. Нет, за ним вышел не Драко, Рон. Все. Гарри отворачивается. Все. Перегнуться через низкие перила не составляет труда, а дальше гравитация берет свое. Глухой удар и запах кофе. От громкого голоса прямо над ухом Гарри вздрогнул и потерянным взглядом заскользил по окружающим предметам. — Мистер Поттер, — позвала профессор, и он обнаружил у себя в руках кружку со свежезаваренным кофе. Пока Гарри пьет ароматный напиток, в нос бьет запах сырой земли и крови. Молотые зерна складываются в рисунок яблока. Профессор Трелони говорит, что яблоко обычно означает ошибки и смятение, но Гарри знает, знает или, по крайней мере, надеется, что это наводка. От осознания, что уроки не просто не закончились, а даже половины учебного дня не прошло, Гарри застонал и, бросив Малфою, что раз он забил на одну часть предметов, то на вторую можно со спокойной душой положить болт, вернулся в общежитие, где из двухнедельного бардака выудил чудом не разбившееся блюдце и яблоко. Надо бы купить сундучок или ящик, а то каждый раз молюсь и крещусь, чтоб ни царапинки, ни скола не было. Проведя ритуал, Гарри задумался, зачем вообще его придумали. Почему нельзя было создать обычный артефакт? Что было у русских на уме? Вообще, русские странные… Яблоко сделало несколько кругов по блюдцу, и вынырнувший из мыслей Гарри задал вопрос: — Что будет вечером? В центре появились изображения потолка, стен, танцующих пар. Гарри с бокалом вываливается из душного зала в коридор. На улице хлещет дождь, гроза и шум перекрывают даже звуки музыки. Он залпом допивает нечто, во что подлили водку, и переводит взгляд на приоткрывшуюся дверь. Драко, слегка взъерошенный и тоже слегка пьяный сжимает кулаки, подходя ближе. — Мне надо тебе кое-что сказать. Сидящий в своей комнате Гарри вздрогнул — они сказали это одновременно. Поттер опускает глаза, выдыхает и, поднимая обратно на Малфоя, кивает, разрешая говорить первым. Драко открывает рот, и коридор заливает свет, оглушая всех долгим громом. Сидящий на полу Гарри не слышит, что говорил Драко, но Гарри в блюдце, видимо, прекрасно все услышал. Гром затих, и Поттер пустеющими глазами смотрит на блондина, оседая на пол. Драко смотрит извиняясь, молча уходит. А Гарри даже не смотрит ему вслед. — Спасибо, — только и смог выдавить из себя Гарри, механически откладывая блюдце в сторону. Что такого Малфой мог ему сказать? Перебирая сотни вариантов, Гарри очнулся, врезавшись лбом в дверной косяк по пути в кладовку. Потерев переносицу, он окончательно вернул себя в реальность и нашел небольшой сундучок, как раз по размеру блюдечка. Убедившись, что оно спокойно помещается, парень осторожно поставил сундук под кровать и, предвещая долгую бессонную ночь, завалился на кровать, устало выдыхая и надеясь как можно скорее провалиться в сон. Стены, музыка, колышущаяся толпа. Он выскальзывает в коридор, за ним Драко. Гарри не успевает перебить блондина и слышит: Я хотел тебе кое-что сказать. Ты и твои проблемы мне противны.

***

Снова стены, черные шторы, со сцены вещает Дамблдор. Его голос неприятно перекатывается в голове, и Гарри выскальзывает в коридор и Драко следом. Ты хотел мне что-то сказать. Я тоже… Может сдохнешь уже?

***

Какой раз он уже убегает из душного зала? Какой раз Драко выходит за ним? Какой раз он слышит это «Я тоже хотел что-то сказать». Какой раз он сползает по стенке от услышанного и какой раз обнаруживает себя в большом зале? Опять зачарованный потолок, тени от тыкв ползут по каменной кладке. Гарри не хочет, но в зале становится невыносимо жарко, и он выходит в коридор. Дверь за ним не закрывается, грохот раздается чуть позже, уже позади спины Драко. Гарри оборачивается. Я хотел сказать тебе. Умри, пожалуйста. По шее полоснул наконечник пера и дышать стало труднее.

***

Это была последняя капля. Хватаясь за горло и еле сдерживая крики, Гарри проснулся. Подозрительная мысль закралась в сознание, пока он жадно глотал воздух. Как будто сама вселенная не хочет, чтобы я шел на этот вечер. Ну или пытается свести меня с катушек. Сон совсем не принес облегчения. Руки тряслись, глаза бегали из стороны в сторону и желание забить большущий болт на праздник росло с каждой секундой. Все вокруг с Малфоем во главе считали, что к этому дню Гарри просто расцветал, и было бы логично предположить, что тридцать первое октября станет светлой полосой среди черноты неудач, проблем и глупостей*. Но Гарри не Гарри, если все пойдет как лучше. Все, что может пойти не так, пойдет не так? Верно, мистер Мерфи? На часах три по полудни. По предварительным расчетам сборы займут не более часа, что значило, что еще на четыре часа надо себя чем-то занять. Бродить по замку опасно, так как встречаться с профессорами не хотелось, тренироваться для квиддича бессмысленно, ибо вряд ли до окончания школы Гарри успеет набрать нужный вес, чтоб его «ветром с метлы не сдувало», а по лесу бродить рано — атмосферы нет, ведь даже до ранних сумерек было еще далеко. Вдруг нелепая идея промелькнула в скучающей голове. А что если спуститься в тайную комнату? Ну, а что? Из людей никого, из учителей — тем более. Тихо, темно, спокойно, да и вряд ли она пропитана светлой магией. Прихватив мантию-невидимку, метлу, блокнот, перо и пачку сигарет (да, безделие — штука страшная), которые он решил попробовать, ступая как можно тише, гриффиндорец направился в туалет плаксы Миртл. Вселенная, что весь день ему ставила палки в колеса, не изменила заданному курсу, потому по пути его несколько раз чуть не сшибли, он еле не налетел на Снейпа, у которого прогуливал уже отработку десятую, и минут двадцать ждал, пока Миртл отвлечется, чтобы проскользнуть к раковинам. А вообще, если говорить в целом, Гарри добрался до места довольно быстро. Больно ударившись боком о кучу скелетов, вставая и попутно отряхиваясь от тоненьких назойливых косточек, зацепившихся за ткань, он побрел, прихрамывая, к двери. За столько лет тело василиска оставило от себя только скелет, на костях которого мрачно играли густые тени. Еще одно новое увлечение Гарри — рисование — обычно неизбежно сопровождалось матами и сожженными листами, но в древнем сердце тьмы даже из-за малейшего шороха змеиные головы и каменные статуи словно смотрели с осуждением. Только сейчас Гарри почувствовал всю прелесть этого места: вековой покой, ненависть и темная магия, томившиеся здесь сотни лет, варившиеся в собственном соку — все это предавало изощренного шарма. Мысленно парень отругал себя за то, что на втором курсе так неуважительно отнесся к комнате. Да, он начал верить, что у всего есть душа. От маленьких предметов до целых крепостей. Рисование сначала помогло ему это увидеть, а затем и учиться запечатлевать. Шуршание грифеля по неровной бумаге и горьковатый аромат дыма. Рваные, неумелые штрихи погружают нехотя Поттера в его первый визит сюда. Неуклюжие взмахи меча, боль от укуса змеи. Теперь он задается вопросом, почему же из шляпы выпал меч и ему ли тот был предназначен? С одной стороны тихая, более ли менее размеренная жизнь — все, к чему Гарри стремился последние годы, тем более последние месяцы. Никаких драк с монстрами, подвигов, просто живи в свое удовольствие, пусть и с некоторыми ограничениями. Но нет. Скука опаснее любых приключений и борьбы с великим злом. Она толкает людей на глупые, а иногда и ужасные поступки. Сколько человек убили оттого, что преступнику стало скучно? Сколько жизней оборвалось потому, что их обладатели надеялись покончить со скукой? Так можно перечислять бесконечно… Скука не как наркотик, скорее, как отходняк, похмелье после веселой недельки. Это чувство ненавистно почти всем, никто не хочет его испытывать, заглушая чем может. Гарри стало скучно от размеренной жизни, а мрачная атмосфера тайной комнаты лишь помогала осознать это. Не было однокурсников, дергающих парня каждую секунду, профессоров, от которых приходилось бегать, даже Малфоя, с которым можно было поделиться переживаниями. Как он там говорил? Я помогу, если станет плохо? А что если плохо больше не становится, и от этого плохо? Кто сказал, что зависеть можно только от всякой химии или от человека? Карандаш выпал из ослабших пальцев, слишком громко застучав по полу. Гарри свернулся в комок, будто уменьшаясь, хотя куда уж меньше? Он умолял хоть кого-то прийти в это богом забытое место. Пусть сюда забредет блуждающий дух, пушистый или клыкастый зверек, да даже если бы он услышал шипение василиска, Гарри был бы несказанно рад, воскресни тот прямо сейчас. Но нет. Как только карандаш остановился из звуков осталось лишь сбивающееся дыхание Поттера и шипение сигареты, на которую был опущен немигающий взгляд. Словно в трансе Гарри поднес окурок к запястью и, колебавшись всего секунду, прислонил к итак изувеченной коже. Из глаз брызнули слезы и губу пришлось прокусить до крови, чтобы не закричать. Такое местные духи ему не простят. Но Гарри не одергивал потухающий окурок, наоборот, сильнее и сильнее вжимал его в руку, пока сигарета не надломилась в районе фильтра. Неуклюжий бычок отскочил в сторону, пачкая пеплом пол и выпавшие из рук наброски, на запястье расползался красный ожог, а со стороны единственной двери, ведущей в комнату, послышался лязг. Вошедший Драко выдохнул, заметив сидящего вдалеке Гарри. — Хорошо, что ты все-таки здесь. Что делаешь? Гарри завозился, натягивая рукава мантии до упора, пряча пачку сигарет и молясь, чтобы от него не воняло. Он сгреб в кучу рисунки и передал их усмехнувшемуся Драко. Кривые, забавно-неправильные линии, кое-где слишком толстые или прерывистые, складывались в скелет и скульптурные оформления стен. — Относительно неплохо. Для новичка, — улыбнулся Драко, протягивая рисунки назад. — Чего пришел именно сюда? — А как ты меня нашел? И как вошел? — Миртл заметила, как ты спускался, так что когда узнала, что ищу тебя, рассказала где ты. А еще ты не закрыл ни одной двери за собой. Забавно, да? Я — слизеринец, но первый раз здесь, а ты… Ты — гриффиндорец. — Я здесь всего второй раз. А вообще, я специально ждал, пока Миртл отвлечется... — пожал плечами Гарри. Он не особо хотел болтать, и, судя по тому, что Драко, усмехнувшись, просто присел рядом и принялся, как и Поттер, зарисовывать окружение, тот это понял. В компании было спокойней, умелые наброски блондина вызывали легкую зависть, но не более, так что Гарри принялся совершенствовать свои. Время текло медленно, словно мед из банки. Но вот взгляд Драко упал на часы. Шесть тридцать. Пора было идти на ужин, с коего Гарри мастерски сбежал, оставив Драко задаваться вопросами и отмахиваться от однокурсников.

***

Оттенок грима идеально зеленоватый, драная одежда топорщилась в нужных местах, очки чуть сползали с носа и ботинки были на размер больше чем надо, но эта легкая неуклюжесть придавала очарование костюму. К залу медленно стягивались наряженные студенты и преподаватели, под сводами перекатывалась музыка. Как только Гарри попал в зал, он сразу же оказался у столов с напитками, намереваясь если не напиться в хлам, то хотя бы влить в себя пару стаканов для храбрости, но, принюхавшись, оказалось, что все напитки пока чисты и даже кексов с ромом никто не испек. Так и пришлось стоять Поттеру, караулить близнецов Уизли, которые всегда знали, как разнообразить вечеринку. На удивление парня братья появились только через полчаса и к еще большему удивлению, они не стали церемониться с компотом или еще каким напитком и просто поставили графин водки на стол. Это было гениально! Гениальнее, чем гениально! «Воду» на вечеринке уж точно никто пить не захочет. Кроме просвещенных студентов, конечно же. Усмехнувшись, Гарри налил себе из графина две трети стакана, и долил сверху сока. Музыку делали все громче, пока из-за басов не стали дрожать ребра, самые изобретательные ученики посмеивались над клишированными костюмами, а вторые тыкали в нос первым чеками из магазина со смехотворными ценами. Магазины должно быть озолотились, особенно в этом году, когда весь Хогвартс решил отпраздновать Хэллоуин как полагается. Поначалу слизеринцы держались в стороне, болтая своими кучками, но, как только студенты просекли чудесатость одного небольшого графина, большинству стало плевать, с какого факультета его сосед. Только отдельные индивидуумы в лице Рона Уизли цеплялись к змейкам, а точнее к Драко. — Че, как баба, в своем веночке? — У-тю-тю, малютка какая. — А в змею ты не нарядился, потому что своя имеется? — и так далее, на что Малфой каждый раз отвечал, что сам рыжий изобретательностью не отличился, мысленно убивая Гарри за идею для костюма и благодаря его за это же. Но вскоре необходимость отвечать грубостью на грубость отпала, поскольку Рон присоединился к большинству, и повис на Драко, рассказывая тому, как все сложно в его жизни, какие девчонки непонятные и как им стоит перестать ругаться и сходить как-нибудь в Хогсмид выпить. Сам же Драко, никогда от себя такого не ожидавший, испытал Испанский стыд. Первый раз в жизни. Из-за Уизела. Превосходно. Что может быть лучше? Кое-как вывернувшись из объятий недо-Лестата, Малфой нырнул в толпу, выныривая из нее в районе стола с напитками. Графин по чудесному стечению обстоятельств только наполнили заново, так что он налил себе немного, разбавив каким-то красным не то компотом, не то морсом. Горло обожгла водка хрензнаеткакогокачетсва, и Драко поморщился. Неуверенный, что пить такое безопасно, он решил ограничиться одним бокалом. А вот Гарри нет. Третий стакан подходил к концу, в зале становилось слишком душно, а все происходящее напоминало пророчество блюдечка и кошмары. Хоть он и был полураздет, Поттеру становилось все жарче, так что, в конце концов, он все же вышел в коридор. Потерявший его из виду Драко обошел зал несколько раз и, отставив бокал в сторону, решил поискать где-то на просторах школы. Удача, однако, оказалась на его стороне. Только закрылась дверь за спиной Малфоя, как он заметил Гарри, стоявшего почти на балконе. — Довольно странный балкон, разве нет? — произнес Поттер, только Драко собрался открыть рот, — Весь пол скоро намокнет из-за грозы. Гарри отпил из стакана. — Тебе не кажется, что уже достаточно? — парень уже чуть шатался, надеясь, что чем пьянее он будет, тем с меньшей вероятностью случиться то, что показало блюдечко. Драко постарался выхватить стакан из рук Гарри, но, как оказалось, поздно — предыдущим глотком парень допил все. — Гарри, нам надо поговорить, — начал Драко, как на нем повисли уже второй раз за полчаса. — Дыааа, наадоо. От Гарри пахло перебором дешевого алкоголя, и он однозначно не даст Драко сказать первым. — Нам таак надо поговори-и-ть. Ээх, — Поттер уткнулся носом Драко в плечо, — мнеееее… Надо что-то сказть. СКАЗААТЬ! — Да-да, ладно, говори. Мне тож. — Я-аа первый, — Драко поднял руки, мол, сдаюсь, говори. Гарри шумно втянул воздух, прижал Малфоя к себе со всей силы, которая у него только осталась и выпалил на одном дыхании: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Хотевший было озвучить свою часть Драко замер. Я не могу. Не могу… — Хорошо, — он опустил голову, обнимая парня в ответ. Это все, что он мог сделать сейчас. Все, что было нужно. Теперь все вставало на свои места. Доверие, прощение… Свободную руку он опустил на затылок Поттера, прижимая ближе к себе, поглаживая. Пять минут, семь, десять. Молнии громыхали где-то вдалеке, а тело Гарри обмякло больше не стоя на ногах. Голова безвольно опустилось, и чуть было не остановившееся сердце Драко вернулось из пяток, когда он услышал мирное посапывание. Он просто заснул… Боже…