Отравленная пешка

      Даже проклятый будильник не злит, а спросонья губы сами собой складываются в умиротворенную улыбку. Выспался. Я наконец-то позволил себе ночь сна, без длительных размышлений и коньяка вперемешку с кофе. Вальяжно потягиваюсь, легким жестом отключая звон. Солнце стучится в занавески, не находя ни одной лазейки. Хорошо, что у нас с ним мало общего, ведь я уже нашёл свою тропинку. Осталось только блестяще исполнить партию.       Грамотно пудрить мозги — моё кредо.       Поднимаюсь, не ощущая привычной тяжести недосыпа, что каждое утро давит на плечи. Босые ноги шлепают по паркету, и тишина дрожит от этого звука. Привычный кофе, легкий запах наскоро приготовленной яичницы. Лязганье вилки и ножа о стеклянную тарелку. Тишина и безмолвие, что притаились за звуками жизни. Мысли, настырно заполняющие отдохнувшую голову. Сегодня снова нужно будет поймать Ольгу и любезничать изо всех сил.       За вариантами осторожного разговора с ней я даже не замечаю, как оказываюсь в рабочем кабинете. И когда только успел одеться и дойти? Ещё жутко интересно знать, выкрутится ли Рик в пустыне. Хватит ему мозгов, чтобы обойти Громова? Ведь русский опытнее…       О’Хара слишком везучий говнюк, ему даже лепреконы позавидовали бы!       Бросаю взгляд на документы и ловлю себя на мысли, что у нас уже давно не было заседаний Совета. Райан совсем упустил из виду Штаб, зато за щеглом своим наблюдает в оба глаза. И даже это не помогает младшенькому не танцевать по граблям. В этом он мастер. От собственной дурости его не спасли даже толковые и опытные Черные Фениксы, которых Райан отправил туда просто в монструозном количестве. Все равно сам вляпался в дерьмо.       Коротко хохотнув, пододвигаю к себе стопку бумаг — вчерашние остатки. Сейчас прознают, что я на работе, и притащат ещё гору бумажек. Надо успеть разобрать эти. Проверяю почту. Ничего срочного, даже странно. Будто затишье перед бурей. Впрочем, если Рик бегает по пустыне, то наверняка все, кого только можно было подключить, вовлечены в процесс и занимаются вопросом вывода войск. Что за Наследник такой, только и успевай говно подтирать. Да ещё и коллективными усилиями.       Покончив с текущими бумагами, я вновь возвращаюсь к отложенным. Настырно вникаю в суть каждого документа. Сейчас наилучший момент — пока тихо и никто не дергает. Где-то ставлю подпись, на некоторые леплю стикеры и вновь откладываю, но уже для того, чтобы хорошенько и с пристрастием допросить составителей.       Нагородили отсебятины, зато денег им дай.       Черта с два! Штаб не обладает баснословными богатствами!       Мысль приходит как-то сама собой: я ведь никогда не задумывался о том, чем покрыть финансовый приток Штаба от семейства О’Хара, если они все почат с миром. Нахмуриваюсь, тупо глядя в очередное прошение. У них ещё со стародавних времен есть очень объёмный кейс ценных бумаг гражданского бизнеса. Издревле, из поколения в поколение, эти засранцы скупали многие акции разных компаний, а все немалые дивиденды, за исключением небольшой доли, жертвовали в казну Штаба.       Паршиво дело, Найт, у тебя бизнеса нет и такую колоссальную финансовую потерю пережить будет трудно. Со смертью Александра Бранта — гражданской личности Райана, все акции должен был унаследовать Рик — Эрик Брант. А я, черт побери, не Брант.       Прищуриваюсь, постукивая пальцами по столешнице. С этим надо что-то делать. Власть властью, а оставить Штаб с голой задницей нельзя. Денег должно хватать всегда, иначе это скажется на нашем процветании.       Подкупить. Убить. Подставить.       Привычные мысли клубком роятся в сознании, а я все стараюсь ухватиться за нужную, «правильную» ниточку. Можно подделать завещание. Подкупить продажного нотариуса на гражданке. Заплатить придется щедро... Но оно того стоит. Нельзя упустить такой лакомый кусочек. А там уж я разберусь в этих бумагах. Райан хорошо умеет играть на рынке, этого у него не отнять. Мне же, напротив, будет сложно. Ничего. Запрягу будущего Наследника, пусть изучает и занимается обеспечением Штаба.       Вот только не будет ли в глазах людей выглядеть странным факт того, что Райан отписал бумаги мне? Сразу же после смерти Рика. Провожу ладонью по лицу и глухо рычу в голос. Я должен был подумать об этом давным-давно. Составлять завещание на себя — очень рискованно.       Встаю из кресла и решаю заварить себе чай. Злюсь. Кажется, Лесли решил испытывать моё терпение. Кофемашину забрали на ремонт неделю назад и все никак не починят. Если не принесут завтра — очень сильно пожалеют об этом. Киваю себе, позвякивая ложкой о бортики чашки. Отпиваю немного, тут же расплываясь в улыбке. Напою его чаем до икоты в отместку.       Робкий стук фарфора о массивную столешницу будто точкой отсекает одну мысль от другой. А что, если составить завещание на Рика, но с оговоркой? Что в случае гибели всех членов семьи, все нехилое богатство завещаю своему компаньону — Джейсону Найту? Так даже звучит лучше. Всегда можно спереть все на благородство и вечные перестраховки Райана. Дескать, он не хотел в случае гибели Династии оставлять Штаб без средств к существованию.       Люди глупы и им хватит этого, чтобы поверить.       Вот и решили ещё один насущный вопрос. Делаю глоток тошнотворного чая и бросаю взгляд на мобильник. Звонить чудовищу или сегодня оставить его в покое? А если совсем расслабится? С другой стороны, с ним и говорить сейчас не о чем. Поручение ему дано, пусть выполняет.       Мимолетная гордость накатывает внезапно. Я могу ненавидеть его сколько душе угодно, но не замечать его успехи на фоне Рика — не имею права. Вот он – действительно достойный Наследник для Штаба. Гонора бы поменьше в общении со мной, да от Джевелс держаться подальше — можно было бы на руках носить. Но распускать нельзя. Чуть дам слабину, покажу гордость, вместо привычного пренебрежения, и, считай, все пропало.       Он должен всегда искать одобрение и считать, что все ещё его не заслужил.       Так воспитывал меня мой отец. Так же воспитан и Кайл. Это помогает идти вперед, стремиться к более качественному результату и преодолевать все, что валится на голову. Именно это и приведет меня к креслу Главы. И тогда моя цель наконец-то будет достигнута, я сумею ощутить себя достойным сыном своей Династии, надежным мужем, что привел свою семью к процветанию, и отцом, на которого можно будет равняться.       Кайл ещё молод и не способен понять. Я тоже не понимал, пока отец не умер и роль флагмана рода Найтов не легла на мои плечи. Злился, ненавидел и хотел убить собственными руками, но только после его смерти я понял, какое оружие он вложил в мои руки своим воспитанием. Вот только мне всегда мешала ревность.       Джаред Доран Найт — мой отец, умел воспитывать хладнокровно. С унизительным безразличием он отчитывал за малейший проступок, не боялся распускать руки и ставить зарвавшуюся малолетку на место. Я злился, кричал и давал выход эмоциям, но каждый раз он старательно подавлял их. Грубо, но это помогало.       Во мне хладнокровности было куда меньше. Я слишком сильно ревновал Эл к Кайлу, оттого после её смерти сорвался с цепи. Жена бы никогда не позволила мне и десятой доли тех воспитательных мер, что я успешно практиковал на Кайле.       Он был маленьким, непонимающим, испуганным и растерянным. Забивался под кровать, рыдал и уговаривал остановиться. А я отводил душу, измываясь над ним, показывая, кто в доме хозяин. Мстил за все, начиная с момента, когда он чуть не убил Элеонору при родах. За каждый отнятый миг, каждое касание, которое предназначалось не мне, за каждую ласковую улыбку, что проходила мимо, за каждый упрек, что бил насквозь, навылет, как самая беспощадная пуля.       А он не понимал. Бледно-голубые, как самый тонкий лед, детские глаза полные слёз сами собой всплывают в сознании. Ревел, как девка, и так наивно задавал до жути взрослый вопрос: за что?       За все.       Ему было сложнее, ведь он помнил ласку матери. Я почти не получал её, хоть моя мать и была жива до самого моего выпуска. Её инфантильность и покорность перед отцом не позволяли ей сделать и лишнего взгляда в мою сторону. Оттого я с малолетства привык, что сам за себя. Мне было проще сломаться.       Перевожу взгляд на рамку с фотографией, что стоит на столе. Как хороший семьянин и прилежный вдовец, до сих пор держу её на виду. Элеонора улыбается, приобнимая меня за талию, держит крохотного — ему тут от силы два года — Кайла за руку. Я держу сына на руках и тоже улыбаюсь, с любовью глядя — нет, не на ребенка, — на неё. Она была той единственной, ради кого стоило терпеть все. Младшенький Найт улыбается во весь рот. Тяжело вздыхаю.       Я воспитал из него мужчину, Элеонора.       Из залюбленного и изнеженного мальчика мне все же удалось сделать несгибаемого и хладнокровного бойца. И пусть мне есть за что его ненавидеть, но это не мешает мне тихо гордиться своими трудами. Править он будет достойно.       Короткий стук в дверь отвлекает меня от мыслей, но реагирую я несусветно медленно. Оборачиваюсь и вижу, как без лишних церемоний Райан входит в кабинет. Инстинктивно подскакиваю на месте, проклиная чертову необходимость каждый раз отдавать О’Харе поклон. Непринужденным жестом руки он останавливает меня, призывая сидеть на месте. Так-то лучше.       — Глава, — все же сидя, я отдаю машинальный поклон кивком.       Качнув головой в ответ, Райан пропускает Ольгу вперед, и та робко здоровается. Надо же, какие люди. Смотрю на часы. Время к двенадцати. Что-то рано. Да и Райан весь какой-то перевозбужденный, кажется вот-вот начнёт метаться из стороны в сторону.       — Что-то случилось? — не выдерживаю я, и Райан, встрепенувшись, нервно передергивает плечами.       — Да. Нет... Рик вышел на связь, — тараторит он, а я мысленно закатываю глаза. Наседка. Моя покойная мать никогда такой заботы не проявляла, как нынешний Глава по отношению к своему оболтусу.       Позор да и только.       — С ним все в порядке? — обеспокоенно подпрыгиваю из кресла. Я же хороший, черт побери, Заместитель, а значит, тоже должен волноваться о нашем Династийном выродке.       — Да, — неуверенно бросает Райан.       Нарочито шумно выдыхаю, будто с облегчением. Сука... Ну что же ты за живучая сука, Рик.       — Это главное.       Райан только угукает на мои слова, нервно потирая подбородок.       — В общем, он прорывается к полигонам. Я буду заниматься координацией вывода войск. Можешь за Олей приглядеть?       Спрашивает, доверчиво глядя в глаза. Глупо спорить, он верит мне как другу, напарнику, Заместителю, что за столько лет ни разу не подводил. Которого он ни разу не ловил ни на чем криминальном. Считает меня цепным псом, что верой и правдой служит Штабу и Династии.       Штабу — да, но не тебе.       — Конечно, — добродушный ответ без малейших промедлений, и Райан уже коротко улыбается в знак признательности. — Могу ещё чем-то помочь?       — Пока нет, — отмахивается, не может себе позволить ещё одну просьбу или боится доверить шкуру своего сынка в чужие руки? Разумно. Интересно, успел ли Рик рассказать ему, что все данные — подлог, и русских в пустыне на самом деле больше, чем должно было быть, больше, чем наших? Даже обидно, такая выверенная ловушка и снова мимо. Всё дурость Наследников. Если бы у Громова не играло детство в жопе, то Рик бы даже мяукнуть не успел.       Мельчают правящие Династии... Изжили они себя.       — Держи хоть в курсе, — проявляю привычное для Райана беспокойство. — Все обойдется. Он — толковый парень, должен справиться.       Бдительность убита, как и всегда. Ольга мнётся рядом с Райаном, не решаясь двинуться с места, и только удивленно смотрит на меня. Странно видеть во мне человека после рассказа Рика? Даже жаль, что он травил правдивые байки впустую, а все вокруг него оказались слепыми и наивными. И если со старшим О’Харой я предельно осторожен из-за того, что он умеет чувствовать в любых словах подвох, то с Ольгой даже стараться можно вполсилы. Слишком несведущая и легкая мишень. Она не уловит лжи ни по языку тела, ни по двойному дну слов.       — Оля, проходи, садись, — указываю рукой на свободные кресла за переговорным столом. Русская недолго мнётся, но все же делает первый шаг к столу. Даже на О’Хару не глянула. Интересно. Не ищет его одобрения? Не боится меня... Это уже хорошо.       — Ладно, я пошёл, — проводив её взглядом, Райан направляется к двери. — Если что — будь на связи.       — Разумеется.       Он уходит не оборачиваясь, со спокойной душой оставляя Ольгу в моих руках. Подарок судьбы, Джейсон. Кажется, сегодня тебе не нужно будет бегать за ней и выискивать в саду или ещё черт знает где.       Приветливо улыбаюсь девице.       — Хочешь чай? — поднимаюсь и подхожу к шкафчику. Сто лет не пополнял его ничем, кроме коньяка и кофе. Чудом будет, если завалялось хоть что-то съестное.       — Да нет, спасибо, — мнётся, ей явно неловко. Что ты, дорогуша, я сама душа.       Когда это в моих интересах.       — Не стесняйся, — роюсь, наконец находя плитку шоколада.       Ухмылка моментально наползает на губы. Благо хоть, что за приоткрытой дверцей Ольга этого не разглядит. Это ведь зверёныш мой мне шоколадку эту подложил. Стоило отмазать его от проблем с поимкой Ольги, кстати, и намекнуть на то, что было бы неплохо проявлять хоть каплю благодарности к отцу. Сучонок, и ведь отблагодарил: подложил шоколадку и записку. «Молодец, кушай дозированно, чтобы не слиплось. С безграничной любовью и заботой, любящий до тошноты сын».       Он заплатил за эти слова позже.       Дорого.       Достаю плитку и, подойдя к Оле, кладу её на стол перед ней.       — Угощайся.       — Не стоит, — улыбается, — правда.       — Не волнуйся, я не любитель сладкого, — улыбаюсь, — так что у меня она рискует разве что испортиться. Шоколад больше подходит девичьей натуре.       Да, не люблю сладкое... Если речь не о молоденьких девках типа тебя. Остынь, Найт.       Смущенно кивнув, она осторожно, будто исследуя, касается пальцами плитки. Дорогая коробочка выглядит очень внушительно. Должна произвести впечатление.       — Так чай или кофе? — спрашиваю ненавязчиво, чтобы не спугнуть, и Ольга теряет бдительность.       — Чай.       Как можно добровольно пить эту бурду? У меня даже растворимый кофе вызывает тошноту, а чай и вовсе приходится заглатывать только в крайнем случае. Пока любая её прихоть должна быть удовлетворена в полном объёме. Потом я стребую своё. Как и всегда. С каждого.       Любезно подаю ей аккуратную чашечку. Русская с типично-шоколадным хрустом разламывает плитку на квадратики и бережно разворачивает фольгу. Боже, какие нежности. Невольно я вспоминаю Элеонору. Она была такой же аккуратной во всем, в каждой мелочи и в каждом деле, которого касались её нежные руки. Ненадолго прикрываю глаза, позволяя себе вспомнить её руки наощупь. Под подушечками пальцев будто ощущается тепло её кожи. Бросаю короткий взгляд на фоторамку. Хороший был бы семейный портрет, если б на нем не было отравившего все счастье младшенького.       Проследив за мной, Ольга скашивает взгляд на фотографию, а затем отводит глаза. Догадалась, что это личное? Ведь рамка повернута к ней спиной. Мне не хочется делиться воспоминаниями, нет желания посвящать её в семейные отношения и лишний раз ворошить часть воспоминаний. Но не лучше ли будет поступить наоборот?       Ольга — слишком жалостливая и сочувствующая, всем и каждому. Да, я подготовил данные о том, что Райан убил Элеонору, чтобы подставить его по всем фронтам. Но поверит ли девица, если я просто вывалю на неё эту информацию? Нет. Лучше заранее подготовить почву и сформировать образ безутешного вдовца. Так и есть на самом деле, вот только я привык прятать это глубоко внутри. Придется приоткрыть часть себя, сугубо ради дела.       Выдавливаю через силу теплую улыбку и разворачиваю к Ольге нашу фотографию.       — Моя жена — Элеонора Найт, — запустив очередной квадратик шоколада в рот, девчонка с интересом разглядывает наш снимок. Улыбается едва уловимо, с явным сожалением.       — Она красивая...       Красивее всех.       — Да, — киваю. Черт побери, этот разговор из необходимого для дела, кажется, грозит перерасти в самый сложный с моральной точки зрения. Будет тяжело держать себя в узде. Радостная улыбка сама собой наползает на губы, и сдержать её я не успеваю. И не хочу…       — Кайл тут такой маленький ещё, — умиляется. Что за чудовище такое? Все вечно смотрят на фотографии с ним с такой реакцией. Не знаю, что они находят в нем. В детстве он был наиболее мерзким и невыносимым. Особенно когда была жива Элеонора.       Когда он отнимал её у меня.       Пора вновь прикидываться любящим отцом.       Выдавливаю такой же умиленный вид против воли. Ненавижу все это. Когда-нибудь я начну жить в своё удовольствие и выдавать только те эмоции, которые действительно хочу. Пока я заложник образа. И зачастую это помогает. Но с Ольгой иной случай. Её нужно подпустить чуточку ближе. Обнажить самую ноющую рану и привлечь ею. Это сработает.       — Славные были времена, — кривлюсь, с болью отводя взгляд в сторону. А потом делаю глубокий трагичный вздох. — Когда Эл была жива, даже Кайл был совсем другим. Её гибель сильно подкосила нас обоих.       — Мне жаль… — виновато мнется и отводит сочувствующий взгляд. Уже поняла, что шпионы не приемлят откровенной жалости со стороны других? Гордые, все как один. С детства куемся под одну болванку. Это к лучшему. Нельзя давать волю эмоциям. — Простите. Я не хотела заводить неприятную тему.       — Прошлое порой способно тяготить нас всю жизнь. Оно — часть нас, и бежать от этого глупо, — прикрываю глаза. Я могу только помнить.       И мстить.       Девчонка совсем притихла, словно ей действительно стыдно. Сложно. Не хочу. Так и тянет дать слабину и трусливо скрыться от разговора. Воспользоваться паузой и соскочить с темы. Нет, Найт. Ты должен, как бы мерзко ни было.       Кайл круглый идиот, если считает, что все это даётся мне легко.       — Не волнуйся, Оля, — решаю немного расслабить её, а то так совсем дар речи потеряет. Эти ее совестливые загоны мне сейчас совсем не на руку. Вздыхаю. — Эта потеря всегда будет отзываться горечью, но, тем не менее, это в прошлом. Были ведь и счастливые моменты, как на фото, например.       Улыбаюсь, поворачиваю фотографию обратно к себе. Пшеничные волосы Эл аккуратными локонами спадают на плечи, а во взгляде столько радости. Кажется, она затмевает собой естественный источник света, что отсветами заигрывает на фото с молодыми листьями кустов. Поглаживаю силуэт жены кончиками пальцев. Столько продвинутых технологий изобрели в мире, и ни одной полезной.       — Папа в таких случаях говорит, что ушедших от нас людей нужно вспоминать с радостью и добром, чтобы им было приятно, — она пожимает плечами. — Наш траур их не радует.       Собственно, именно этим ты сейчас и занимаешься, дорогая.       — Мудрая мысль, — подтверждаю я. — Тем более что Элеонора всегда была веселой и искала в жизни только плюсы.       — Это заметно, — Ольга улыбается, чуть-чуть, самыми уголками губ, все ещё не в силах предугадать мою реакцию. — У неё очень солнечный взгляд.       Солнечный. Под ребрами колет от этого определения. Живое, теплое и ласковое, а главное, моё личное солнышко. Да, такой она и была всегда, яркой, недостижимой. Каждое её касание на тренировке, каждый захват, отработка парного элемента боя всегда будоражили рассудок. Её запах сводил с ума. Майки с тренировок, пропахшие потом и её духами, что оставались на ткани после соприкосновения тел.       Я хранил их сильнее, чем верность правящей Династии, в которой клялся давным-давно.       — Она была прекрасной супругой и отличной матерью, — мотнув головой, будто стараясь вытрясти из головы ненужные, лишние сейчас мысли, продолжаю я. — Жаль, что наше счастье оказалось недолгим. Мы прожили в браке всего пять лет.       — Совсем мало, — тихо говорит она, и я киваю.       Катастрофически мало.       — Кайл был совсем крохой, — выдавливаю сожаление к сыну. Хороший отец, хороший муж, хороший Заместитель, хороший друг.       Только в такие моменты я понимаю, насколько устал от всего этого. Понимаю, что постепенно теряю себя в этой мешанине ролей. Из всех них мне подходила только одна: роль мужа. Но её, будто в насмешку над всеми моими стараниями и мольбами, судьба увела у меня из-под носа самым жестоким образом: сделав вдовцом.       — Сколько ему было?       Отвлекаюсь, как-то потерянно переводя взгляд на Ольгу. О чем мы... Ах, да. Вновь речь о мелком засранце.       — Четыре года. Мне было двадцать шесть...       Не планировал говорить о себе, спирая все на ребенка. Да, с Кайлом у них не задались отношения с самого начала: русской пришлись не по нраву пытки и сыновний подход к ним. Впрочем, глупо было ждать нежностей. Скидку разве что стоит делать на то, что она гражданская и с нашими порядками знакома не была. И тем не менее, ребенок, утративший мать, должен хорошо сыграть на такой, как она.       Однако мне абсолютно идиотским образом хочется пожаловаться на жизнь. Хоть кому-то. Я никогда не говорил ни с кем на эту тему после смерти Элеоноры. Райан и тогда ещё живой Кристиан в два смычка принялись вытягивать меня из затянувшейся депрессии и алкогольного угара. Но даже их я не подпускал близко.       Они считали, что мы друзья, а потому решили, что имеют право лезть в душу и пытаться меня реанимировать. Они даже не догадывались, что это было напрасно.       Мир, который я так тщательно распланировал, который отвоевал у других охочих и сумел покорить, — рухнул, осев под ноги пылью могильной земли. А в утешение остался только любимый Элеонорой сын, которого я ненавидел больше всего на свете. Тоже мне жизнь.       — Совсем рано, — покачав головой, отзывается она. — Не представляю, что чувствовал бы папа, если бы потерял маму так рано. Очень жаль.       — Твои родители хорошо ладят, да?       Пора немного отключиться от воспоминаний. Заодно и запараллелим две жизненно важные темы. Это будет хорошей ассоциацией. К тому же я, кажется, единственный, кто всерьёз интересуется её теперь уже почившей семьёй. Просто потому, что она мне нужна.       — Да, — мечтательная улыбка расцветает на ее нежном личике. — Они всегда вместе. У нас говорят: как иголка с ниткой.       Дикость и высшая степень цинизма — говорить вот так легко о тех, кого убил собственным приказом. Лгать их дочери, глядя прямо в глаза и имитируя искреннюю заинтересованность.       Если бы ещё меня это волновало.       Цель куда важнее.       — Здорово, когда в семье царят такие отношения. Мы с Элеонорой хоть и прожили мало, но практически никогда не ссорились. Крайне редко, — улыбаюсь, вспоминая очередную подробность из прошлого. — Она всегда находила в себе мудрость, чтобы простить, а я терпение, чтобы уступить.       И ведь чудо, я даже не соврал. Удивление странной прохладной волной прокатывается по организму. Обдумываю каждое слово, сказанное Ольге о нас, и не нахожу ни в одном ни обмана, ни опасности для себя. Я слишком отвык от правды, а уж тем более от того, что её можно произнести вслух.       Как только не поперхнулся-то?       Кайл бы непременно с присущим ему ехидством спросил об этом, если бы только был здесь.       Хорошо, что его нет.       — Любовь помогает нам быть терпимее к тем, на кого мы её направляем.       Озвученная девицей простая истина бьёт под дых щемящим чувством пустоты. Многозначительно улыбаюсь, маскируя истинные эмоции. В том-то и проблема, Найт. Ты просто никого никогда не любил, кроме Элеоноры.       Справедливости ради — этого никто больше и не заслуживал. Да и сейчас кандидатов достойных нет.       — Золотые слова, — нужно подавать признаки жизни, иначе нет смысла в разговоре. — Ты — мудрая девушка, Ольга. У Наследника не было шансов не очароваться.       — Мы с ним просто друзья, — неловко перемявшись на месте, русская несмело подаёт голос. Я не сдерживаюсь, коротко ухмыляясь сказанному.       — Возможно, но со стороны все выглядит совсем не так, моя дорогая.       Она смущённо утыкается взглядом в кружку, обхватывает её ладонями, словно мёрзнет.       Бездна. На улице дикое пекло, не может ей быть холодно.       Или мороз по коже бежит от моих догадок?       — А как?       Хочется рассмеяться с этой наивности в голос, но я только дежурно и ласково улыбаюсь, делая вид, что умиляюсь её недальновидности. Куколка, как ты до сих пор жива-то? Ах да… В гражданском мире несколько проще… Там такие умудряются выживать, в отличие от наших шпионских реалий.       — Как будто вы влюблены, — пожимаю плечами, глядя, как заливаются румянцем её аккуратные щёчки. — По крайней мере, ты точно.       Глубокий, шелестящий от напряжения вдох Ольги прошивает тишину.       — А Рик?       Мысленно представляю, как ухмыляюсь до ушей. Она задаёт этот вопрос, искренне ожидая ответа. А значит, верит мне. Верит, что могу сказать правду и помочь. Это уже хорошо.       Не подаю вида и чуть нахмуриваюсь.       — Это лучше знать Райану: он его отец. Если бы Кайл в кого-то влюбился, то я знал бы об этом. Мы ведь не слепцы и видим, как в такие моменты меняются наши дети.       Именно так я и уловил момент, когда мой балбес влюбился в ширпотребную вертихвостку, которую полштаба тарабанило.       Его вкус — мой позор. До сих пор люди за спиной перешептываются.       — Он говорил, что Рик ведёт себя странно. Не так, как обычно. Мне неоткуда знать. Я ведь недавно с ним знакома и изменений не вижу.       Хитра, выведывает вполне осторожно. В который раз убеждаюсь, что будь она шпионкой с детских лет — толку бы от неё было намного больше, чем от той же Джевелс.       — Да, Наследник ведёт себя нетипично, — ухмыляюсь, щепотка личных наблюдений не навредит в данном случае. — Он охотник по натуре. Но часто выбирал лёгкую добычу. С тобой, по всей видимости, иная ситуация: ты слишком непривычная и правильная для него. Иначе бы вы оба не вели себя так странно до сих пор.       Она смотрит на меня удивлённо, моргает часто, будто я рассказал ей страшную тайну. Я отмахиваюсь.       — Одна Джевелс чего стоит.       Чуть задумавшись, Ольга кивает. Аналогия с бывшей Рика её несомненно зацепит. Есть над чем задуматься.       О'Хара-младший действительно весьма странно ведёт себя по отношению к русской: защищает, оберегает и будто бы даже сдувает пылинки. Одно его трогательное прощание перед отлетом в пустыню прямо на взлётной полосе чего стоит. Вот только мне, пожалуй, искренне интересно, на сколько его хватит?       Он привык, что девки прыгают к нему в постель штабелями, покорно исполняя каждую прихоть. Ольга — иной случай. Таких или добиваются, долго и упорно, или же ломают и куют под себя, тоже не быстро, в общем-то. Она похожа на Элеонору…       Сейчас её неприступность ему в диковинку, и он чувствует себя настоящим охотником. Но что потом, когда все-же добьётся своего? Надоест ли ее неопытность? Или он и вправду влюбился, как пацан?       Хоть выбор достойный сделал, аж завидно теперь. Моему бы зверенышу столько вкуса к женщинам.       — Амбициозные мужчины часто меняют свои увлечения.       Только такие шлюхи, как О'Хара.       Её слова заставляют меня многозначительно кивнуть головой. Вот и вылезли Рику его амбиции боком там, где их никто не ждал. Пора добивать. Слишком нужное направление разговора.       — Да, — подтверждаю. Не могу сказать, что я не амбициозен. Но увлечения свои не менял никогда. Это и отличает справедливые и здоровые амбиции от пустых мечтаний и раздутого самомнения. Это то, что не дано моему врагу. Очередная его слабость, которая вновь играет мне на руку.       Нарушаю неловкую паузу.       — Но есть у амбициозных мужчин ещё один недостаток.       Ольга внимательно переводит на меня взгляд, а я старательно подавляю улыбку. Не каждый день удаётся приписать свой грешок другому человеку.       — Они предпочитают обладать единолично. И если не получают желаемое, то не успокаиваются, пока не отравят жизнь тому, кто перешёл им дорогу.       В изумрудных глазах увлеченность медленно сдаёт позиции под натиском опаски. Ольга замерла, будто боясь спугнуть меня с мысли. Думает, что я способен рассказать что-то стоящее о её принце с белоснежной репутацией?       О, уж я-то запятнаю ему королевский плащ.       — Рик не такой, — глуповато улыбаясь, отвечает Оля. Прикрываю глаза. Оправдывает. Разумно, она не переметнется на мою сторону быстро.       — Дай-то бог, Оля, дай-то бог…       Делаю трагичный вздох, укрывая зерна сомнений почвой. Надо же, такая поразительная уверенность обернулась сомнениями всего за несколько дней. Безусловно, мне было бы труднее, если бы она была в привычной среде. Здесь она вынуждена играть по чужим правилам, не зная их всех.       Наверняка она уже успела понять, что О'Хара умеет врать, как настоящий профи. Порой и мне трудно отличить правду от его выдумок, натаскался уже за всю жизнь. Привык выкручиваться из любых неудобных ситуаций. Мастерская ложь младшего всегда впечатляет.       Не должна подвести и сейчас. Пусть даже просто иллюзорная.       — Вы так говорите, словно что-то знаете…       Я готов хлопнуть в ладоши, как малое дитя. Ей интересно. Мне интересно. Прекрасная партия!       — О Рике? — негодую. — Не очень-то много, кроме того, что он властный собственник. Так же как и его отец, которого я знаю гораздо лучше, за столько-то лет. Как думаешь, почему у Рика не сложилось с Джевелс?       — Он никогда не воспринимал её всерьёз?..       Качаю головой, если бы только это. Ей бы хватило силенок изменить расклад сил.       — Она изменила ему, и он узнал. Он не стерпел, что Джевелс позволила себе кратковременные отношения с другим, в момент их очередного эмоционального расставания.       Ольга забавно хмурится, бросая на меня подозревающий взгляд-выстрел из под ресниц. Не верит.       — Откуда вам это знать?       Ухмыляюсь. Самое приятное, что в этих словах нет ни капельки выдумки.       — Райан терпеть девку не может, и каждое их расставание отмечал коньяком. А поскольку я его единственный близкий друг — коньяк мы пили вместе и невольно я оказался в курсе первых отношений О'Хары-младшего. Они вообще с Джевелс были, как добрая бочка с тротилом, — не знаешь, когда рванет.       — Никто бы не стерпел измены, — пожимает она плечами.       Никто. Кроме моего обалдуя. Олень, прости боже, как только рогами за дверные косяки не цепляется? Совсем себя не уважает.       — Верно, — киваю. — Но они уже не были в отношениях. Взыграл инстинкт собственника, только и всего. Рик полагал, что исключителен, и что Джевелс никогда не предпочтет ему никого другого. Он ревнивец и этого не отнять. При том себя он обременять никакими серьезными отношениями явно не собирался, предпочитая свободу.       Ольга поджимает губы и загружено смотрит в никуда. Раздумывает над чем-то? Вспоминает? Как же дорого я бы дал, чтобы узнать о чем её мысли. В правильном ли направлении я двигаюсь.       — Вы сказали, что он похож в этом на Райана… — лёгкий нажим в голосе, сцепленные в крепкий замок пальцы, моя хищная улыбка, которой я не позволю промелькнуть на лице.       Игра начинается в обе стороны. И если я знаю результат, к которому иду, то Ольга попросту пользуется случаем.       Делаю глубокий тяжёлый вдох и выдерживаю небольшую паузу.       — Да, я имел неосторожность столкнуться с этим...       Смотрит на меня ошалело, будто призрака увилела.       — Вы ухаживали за Ким?       Не выдерживаю, от души хохотнув в голос. Даже боюсь представить, на что был бы способен Райан, если бы я хоть раз рискнул претендовать на его женщину открыто. Даже к Элеоноре я подбивал клинья с максимальной осторожностью: чтобы О'Хара не знал. В нем гарантированно сыграл бы собственник, и он быстрее бы сдох, чем добровольно отдал мне её.       Впрочем, может так и следовало поступить в свое время. От злости и ревности он бы наделал глупостей. Возможно, Эл нагляделась бы на него и разочаровалась…       Где была твоя голова в то время, Джейсон?       — Боже упаси, — отмахиваюсь я. — Она не в моем вкусе. Да и если бы кто-то рискнул претендовать на неё, то Райан бы размазал конкурента моментально и без сожалений. Оттого на Ким поглядывают, но знаков внимания толком не выказывают. Опасно, а рисковать никто не хочет.       Вновь задумчивая тишина со стороны Оли, вновь слишком отчётливо и ярко. Значит, она в курсе этого. Рик проболтался, или сама Ким? Быть может наблюдала? Неважно, по сути. Главное, что нужный мне пазл потихоньку складывается в её голове.       — Выходит, — прерывает она молчание, — ваша жена?..       Догадливая девица, нужно быть осторожнее.       Киваю.       — Как же тогда вы сумели сохранить дружбу?       Сверлит подозревающим взглядом. Ловит на мелочах? На твою беду, я слишком хорошо продумал все. Настолько, что уже и сам с трудом отличаю правду от собственных выдумок за столько-то лет.       Ведь даже Кайл знает исключительно ту правду, что была удобна мне.       — Мне повезло, что он сам наигрался и порвал с ней. Тогда-то я и стал ухаживать за Эл. Райан к тому моменту уехал в Россию на учёбу и не знал о наших отношениях.       Русская вопросительно выгибает бровь.       — Вы не боролись за неё, пока Райан был рядом?       Одному только дьяволу, которому я каждый гребаный день предлагал душу в обмен на счастье с Эл, и мне известно, как сильно я за неё боролся. Но для Ольги все должно выглядеть иначе.       — Ещё в самом начале, когда мы оба начали ухаживать за ней, у нас с Райаном состоялся очень… неприятный разговор. Понимаешь ли, Оля, мы сильные и смелые шпионы, воины, — да. Но если речь идёт о благополучии собственной Династии, то каждый должен тщательно взвесить все за и против. Райан ненавязчиво дал понять, что моими сплошными поражениями в спаррингах дело не закончится, и что как только Наследник станет Главой, то крепко задумается о моем месте в Штабе. Я рисковал всем и попросту не мог себе позволить сгубить все то, что мои предки строили поколениями. Отец запретил и думать об Элеоноре, и я был вынужден отступить. Просто наблюдать, как Райан играет с ней.       — Рик не рассказывал об этом, — не думая, она выпаливает первое, что приходит в голову. Я молчу.       Разумеется не рассказывал. Ему и знать неоткуда. Райан предпочитает не распространяться об этой интрижке юности. Рыльце-то в пушку... Шашни со знатной девицей ради собственного удовольствия не красили его, как Наследника. Не к лицу Главе вспоминать об этом. Оттого в курсе этих событий, пожалуй, только трое. Сам Райан, я и его ненаглядная Ким, что вечно влюбленно смотрела в след О’Харе и подмечала малейшие знаки внимания в адрес конкуренток.       Она не ровня Элеоноре. Бледная тень, что даже не сможет послужить достойным фоном роскошной женщины.       — Райан предпочитает молчать об этом. Отношения с Эл для него никогда не были серьезными, — перевожу взгляд на фото жены. Долго же ей пришлось привыкать к этой мысли.       — Однако он ревновал.       — Его самолюбие тешила искренняя любовь Эл. Осознание, что она принадлежит ему. Он кормил её обещаниями о браке, прекрасно зная, что его отец не дозволит этого. Ведь ему…       — Готовили брак с француженкой… — перебивает меня Оля, сама опешив от того, что не сдержалась и буквально сорвала слова у меня с языка. Смотрит пристально, боится, что разозлюсь на ее несдержанность? Нет, мне это выгодно сейчас, а потому придется терпеть. Хоть я и ненавижу, когда меня перебивают.       — Верно. Райан с детства знал, что ему уготован политический брак, Реймонд — его отец, никогда не скрывал от сына эту информацию. Даже Кристиан часто подшучивал над Райаном по этому поводу. И, в общем-то, Наследник довольно спокойно относился к этому факту.       — Но зачем тогда обещал? — не понимающий тон — как бальзам на душу. Она путается, почти готовая поверить.       Передергиваю плечами.       — Скорее всего понимал, что рано или поздно родители Элеоноры узнают об их отношениях. Видишь ли, — барабаню пальцами по столу чуть нервно. Не люблю обсуждать скотство Райана по отношению к Эл, но такова ситуация. — Элеонора принадлежала к третьей по значимости Династии Штаба. Высокое место, согласись.       Кивнув, Оля отпивает давно остывший чай. Хмурюсь. Напрочь забыл об этом.       — Он наверняка остыл, давай подолью кипятка?       — Нет, спасибо, — улыбается, коротко отмахиваясь от предложения. Заинтересованно смотрит глаза в глаза. — Что было дальше? Как же вы сумели её завоевать? Ведь она любила Райана?       В ответ на мою короткую усмешку, русская тушуется.       — Извините, если я лезу в личное... Я не хотела.       — Все в порядке, — тем более, что на руку. Надо тщательнее держать лицо, иначе собью её с крючка до подсечки. — Отношения с ней вели к двум исходам: мезальянсу для Райана и сорванными политическими планами Главы, или же к неприятным сплетням за спиной О’Хара. Родители Эл никогда не стали бы предъявлять претензии Главе открыто. Реймонд был не самым мягким человеком. Райану стоит отдать должное, с ним люди не боятся идти на контакт, в отличие от его отца.       Ольга вновь отхлебывает холодный чай. Я и горячим-то его терпеть не могу, а глядеть на то, как она пьёт эту остывшую бурду и вовсе сил нет. Встаю с места и включаю чайник.       — Реймонд все же узнал об отношениях?       — Да, до него дошли сплетни. Только ленивый не судачил о том, что Наследник соблазнил девицу знатного рода и гуляет с ней не краснея. Тогда взгляды на свободные отношения были несколько иными. Более… сдержанными. Дошли до него и слова о том, что Райан обещал Элеоноре свадьбу. Это сильный удар по репутации, ведь обещание уже дано, пусть и не им самим.       Оставив кружку в сторону, Ольга опирается локтями о столешницу и устраивает аккуратный подбородок на согнутых в запястьях руках. Смотрит безотрывно. Примется ли потом расспрашивать Райана или Ким? Осторожность. Я должен быть максимально аккуратным.       — Неужели Райан не боролся за неё?       Щелчок чайника, как индикатор точки кипения любопытства Оли. Ее настолько увлекла история, что она жадно ловит каждую подробность, словно бы даже не сомневаясь в правдивости слов. Искренний интерес в её глазах успокаивает. Русская совсем не умеет лгать на должном уровне, оттого и читать её всегда легко, все равно что шуршать страницами раскрытой книги.       — Нет, правда всплыла практически перед самыми экзаменами. Сразу после сдачи Райан стал вести себя странно. Сторонился Элеоноры и спокойно принимал девиц в своих новеньких покоях. Глава дарил ему их так же, как когда-то уже сам Райан преподнес тебя Рику.       Девица поджимает губы, недовольно постукивая пальцами по столу. Неприятные воспоминания, как ни крути. Даже её влюбленность в Рика не в силах «высветлить» этот момент прошлого.       — Все мы для них вещи, — тихо бубню я, будто себе под нос, и уязвлено качаю головой, — какие-то более бесправные, какие-то менее, но итог один.       Сосредоточенный взгляд русской мечется из стороны в сторону. И хочется оправдать, да нечем? Если смотреть в глаза правде, то она такая же вещь, только в руках Рика. Хорошенькая, хозяйственная и забавная вещь, что скрашивает его будни. Но если долг перед Штабом позовет, то он тут же забудет о ней, растопчет и пройдет мимо. Так же, как сделал его отец, когда ситуация накалилась.       Да, Райана отправили в Россию. Да, я приложил к этому руку по максимуму. Но он мог писать ей. Наши-то гаджеты позволяли спокойно держать связь даже в то время. Мессенджер, конечно, был ещё корявенький, но тем не менее, хоть пару строк написать ей он мог. Мог успокоить её перед отлетом, заверить, что защитит. Но нет. Плюнул и растёр, оставив её на растерзание собственному папаше и бесконечной череде попыток выдать Эл замуж за кого угодно. Он её бросил. Бросил, зная, что она будет страдать.       — На Райана это так непохоже, — Ольга нерешительно подаёт голос. Сомневается, это плохо. — Он всегда мне казался смелым человеком, который будет стоять на своём до конца.       Горько улыбаюсь.       — Сейчас да. А тогда он не мог пойти против своего Главы. Это Райан распустил Рика, сам он при этом в юности не обладал такой же свободой. Вопрос не в том, что он не стал спорить с отцом и стоять на своём. Это было бесполезно, — поднимаюсь из кресла и жестом прошу у Ольги кружку. Помешкав, она отдаёт ее мне, и я вновь наливаю ей чай. За этой дрянью разговор строится как-то проще. Когда есть что глотнуть и чем затушить непрошенную боль. Коньяк подошёл бы лучше, но нельзя терять концентрацию.       — Но он хотя бы объяснился с ней?       Качнув головой, я протягиваю посудину русской.       — Он даже толком не поговорил с Элеонорой, бросив только сухое: так получилось, мы не можем быть вместе. Неприятно слышать такое от человека, который долгое время морочил тебе голову и обещал свадьбу. Ухаживал он красиво, никто не спорит, но знал, что не сможет отстоять. Зачем было разбивать ей сердце... Этого я не могу понять до сих пор. Спортивный интерес будто бы, — добить, мне нужно её добить и заставить провести аналогии. — Она ведь была диковинкой для него. Красивая, из его среды, да, но неприступная. Она была женщиной, которую трудно завоевать, обладать любовью которой — высшая честь для мужчины. Он не ценил этого.       Ольга убийственно молчит, глядя на меня искоса. Ни следа недоверия, ни тени сомнений, только отчетливый страх и шок. Она такая же необычная цель для Рика. Для меня. Для Рокоссовского. Да, черт побери, для любого мужчины из Штаба. Женщина, что не способна стать достойным соратником, но способна подарить уют и тепло, которого от шпионки никогда не дождешься. Как Элеонора... Только не умеющая убивать и отличать правду от лжи. Слишком легкая мишень.       — Вы сильно любили её, раз подбираете такие слова… — потерянный тон девчонки вынуждает меня улыбнуться. Нет, не её слабости и легковерию. Скорее содержанию. И поэтому я решаю не сдерживать правду, что раскаленным металлом жжет язык.       — Я обожал её... — криво улыбаюсь. — Каждый наш день, каждый час рядом с ней — я ходил будто пьяный от счастья, — поджимаю губы и делаю глубокий вдох. Успокойся, Джейсон, успокойся! Но излияния рвутся с языка сами собой. — Мы были напарниками. В день отлета Райана, после такого скупого прощания, я нашел её на крыше жилого корпуса. Эл любила уходить туда, чтобы побыть наедине с собой. Я знал о ней все. Каждую мелочь, каждое движение, потому что любил. Не мог себе позволить действовать открыто, не нужен был ей, но таскался…       Совсем как Кайл за своей Джевелс.       Мысль приходит некстати, но отбросить её не хватает сил. В этом он похож на меня. Вот только я любил женщину, а он — выродка, удачно мимикрирующего под фам фаталь. Без рода и племени, без достоинств, без хоть капельки любви к нему. Я ненавижу его, но от меня никуда не деться. Я отец, и мы с ним не выбирали друг друга, так решила природа. А вот что он нашёл в ней — я никогда не сумею понять.       — Ей, наверное, было очень больно.       Ольга поникла, и, пожалуй впервые, я вижу её такой. Чернее самой беспросветной тучи, готовой вот-вот полыхнуть разрядом молнии и садануть ливнем. Это нужные эмоции. Вот только я отчего-то ощущаю себя последней мразью, играя на памяти единственного человека, которого любил в этой жизни. Отбрось все, Найт.       Я делаю это во благо себя и любимого сына Эл.       — Она рыдала. Пожалуй, впервые на моей памяти, — отзываюсь эхом, внезапно отмечая, что и мой тон прилично посерел, будто реагируя на поведение Ольги. — Я успокаивал её, умолял не расстраиваться и убеждал, что он не стоит её слез. Мы с Райаном друзья, да. Но когда выбор встаёт между любимым человеком и другом, то чаши весов склоняются в верную сторону сами собой. Тогда я не представлял, что отдача ещё впереди.       — Отдача? — нахмуривается, и забавная складка появляется на её аккуратной переносице.       — Я не терял времени даром. То, что Реймонд постарается сплавить Элеонору замуж, пока Райан далеко, — было очевидным шагом. Так и вышло. Глава потребовал от родителей Элеоноры просватать дочь за какого-нибудь знатного мужа в ближайшее время.       — Разве он имел право распоряжаться чужой дочерью? — охнув, Ольга залпом отпивает чай, будто стараясь вместе с ним проглотить лишние возмущения. Я веду плечом.       — Фактически — нет. Но разве кто-то станет перечить Главе? Все выглядело так, будто её Династия сама решила смыть с себя позор и устроить будущее единственной дочери.       Девчонка хватается за голову, чуть качая ею из стороны в сторону.       — Боже, куда я попала... — бубнит под нос, на грани слышимости, а я коротко ухмыляюсь.       — В Штаб, моя дорогая. Здесь без прав не только ты, я уже говорил об этом. Просто у нас чуть больше свобод и привилегий, — широко расставляю руки в стороны и откидываюсь на спинку кресла, внимательно оценивая Ольгу взглядом. Не стоит говорить ей про Ханса. Это будет лишняя деталь, которая не имеет смысла. Тут важен только О’Хара. Хоффмана я потом прищучу сам.       — Но ведь так нельзя!       — В гражданском мире — возможно. У нас, как видишь, есть способы. И чем выше твоё место, тем больше ты себе позволяешь. Тем больше людей под твоей рукой.       Поджав губы, Ольга сверлит взглядом столешницу, нервно бродя пальцами по кромке чашки.       — Власть развращает людей.       Только если попадает в неправильные руки. В руки таких, как О’Хара.       — Скорее вседозволенность в этой власти. Ведь у Главы и Наследника нет фактически никаких ограничений. Разве что в самых глобальных вещах, по типу вынесения высшей меры или объявления войны. В остальном к их мнению все равно прислушиваются, принимая за эталон. Ведь твоя депортация тоже сорвалась из-за этого. Обязаны были отправить домой, но безопасность Наследника оказалась превыше. Райан не рискнёт сыном, и, как отец, я его, конечно же понимаю. Однако знай ты рядовых людей — уехала бы домой без проблем.       Кивает, и рыжие кудри соскальзывают с её плеч, падая кончиками на стол. В темной лакированной поверхности стола они отражаются без особого труда. Отпиваю чай, пристально глядя за девчонкой.       — И вы сделали предложение Элеоноре? — надо же, как удобно, она возвращается к разговору сама, без лишних реверансов.       — Я мало что решал тогда. Мне пришлось упрашивать отца, чтобы он посватался к Элеоноре. На руку играло многое. Во-первых, Рэймонд обещал своё личное расположение к жениху девушки, ведь все делалось с его указки. Во-вторых, положение её Династии играло на руку нашему роду. Они были выше нас по статусу и этот брак позволял отцу укрепить позиции Найтов в Штабе. Оттого уговоры не продлились долго и вскоре родители обставили нашу помолвку.       — Она знала, что Вы добивались её руки?       Киваю. Она никогда не приняла бы меня, если бы я сделал это по своему усмотрению. А так, благородно оказавшись рядом, когда её оставили оба Наследника, я стал спасительной соломинкой и тем, кто должен был спасти её от позора и косых взглядов.       — Разумеется. Она не любила тогда, но мне было все равно. Я знал, что сумею растопить её сердце. В день свадьбы я был самым счастливым женихом на свете, — не скрываю улыбки, губы как-то сами собой ползут до ушей. И вновь чертова правда рвётся наружу, а я позорно не могу закрыть вовремя рот. — Сперва мы жили как соседи. Я не нарушал её границы, и только каждый день таскал ей что-нибудь вкусное или красивое. То цветы, то конфеты, то безделушку какую. И постепенно моя снежная королева оттаяла, мы стали действительно мужем и женой.       Теплая улыбка посещает лицо Ольги.       — И потом у вас появился Кайл?       — Да, он помладше с Каина и Рика. Райана с младенцем на руках никто не ждал, если честно. Пожалуй, это был второй раз, когда он поверг своих родителей в шок. В России О’Хара времени даром не терял, связался с русской сокурсницей. Да и мы с Эл не ждали подвохов. Времени прошло с момента их разрыва много. Но собственник в Райане все же взыграл.       — Он пытался вернуть Элеонору?       Отмахиваюсь.       — Никто бы ему не позволил. Я не отдал бы Эл никому, даже если бы сам Глава потребовал. Райан это прекрасно понимал, оттого и не гнался за упущенной возможностью. Но вот мне пришлось несладко. Долгая череда крайне бестолковых и при этом рискованных заданий. Эл была в декрете, а потому я ездил с подменным напарником и пару раз выживал чудом, — глубоко вздыхаю. — На Советах Райан откровенно топил меня, подставляя под Главу. То было юношеское, бестолковое. Хоть у нас и были Наследники — сами мы все ещё были молоды и глупы.       Сглаживаю углы, в глубине души не желая выставлять Райана в хорошем свете. Естественно, что это моя выдумка и после возвращения из России Наследник был одержим только своей русской девицей. Но Ольге это проверить не хватит сил.       — Может, конкуренция? Совет все-таки… — вновь попытка оправдать, но уже до того робкая, что даже тон выдаёт Ольгу по всем постам. Она и сама уже слабо верит в невинность Главы.       — Скорее инстинкт собственника. Упустив одну, он вновь увидел другую и понял, что и она упущена и уже счастлива с другим. Ревнивцам такое обычно сильно застит трезвый взгляд.       Она только угукает, загружено обдумывая очередную порцию информации. Остался самый тяжелый момент истории и моего вранья. Нужно собраться и быть осторожным. Жертва фактически заглотила наживку и осталось лишь успешно подсечь.       Пешка будет моей. Чего бы это ни стоило.       — Выходит, Райан мелко мстил? — резковатый вывод Ольги после паузы приводит меня в ступор. Мысль верная, но подтвердить её я не могу себе позволить.       — Скорее просто срывал злость, только и всего. Его можно понять, он потерял всех женщин, что его любили, а под боком осталась только одна, и та рука об руку с соперником, которого он когда-то успешно ставил на место.       А тон-то какой... Наивно-оправдательный, даже странно, что я сумел такой выдавить. Святая глупость поражает даже русскую, и та коротко обстреливает меня скептическим взглядом.       Из нас двоих сейчас ты должна себя чувствовать умной, дорогуша.       До поры до времени.       — И долго это продолжалось?       Мой тяжелый вздох едва слышен. Перевожу взгляд на фотографию Элеоноры и зажмуриваюсь, будто получил удар под дых. Ольга умная девка, сложит два и два. Жаль даже, что я ей попросту не по зубам. Она не представляет, что ждет её впереди.       — До тех пор, пока была жива Элеонора... — тихо, будто не желая говорить, я все же указываю ей верное направление для размышлений. Девица закусывает губу, украдкой переводя взгляд на фотографию, стоящую к ней спиной. Даже не помню, как развернул её к себе. Притихла, совсем провалившись в свои мысли. Давай же, ты ведь уже осмелела. Скажи хоть слово и подтверди, что я иду в верном направлении. Намекать прямее я пока уж точно не стану. Все должно выглядеть так, будто я и сам не в курсе произошедшего.       Ты же из догадливых, дорогуша!       Решаю подлить масла в огонь.       — Она умерла рано. Совсем молоденькой и цветущей. Меня не было в покоях, когда сирена взвыла на весь Штаб, — нервно сглатываю, отворачиваясь от фотографии. Врать глядя в глаза Эл, пусть даже и просто её фотографии, мне точно не хватит сил. — Служба безопасности сказала, что сбежал заключенный. Все было так быстро и так странно. Ты сама видела Тюремный Корпус. Оттуда не прорваться просто так, он будто призраком прошёл мимо дежурных на контрольном пункте. Все, что видели безопасники, — то, куда он бежит. Жилой корпус. Он знал, что легко сбежать не сумеет, оттого мешался с толпой, как мог.       Отпиваю чай крупным глотком, туша воспоминания. Это работает как нельзя лучше, и Ольга явно делает вывод, что мне тяжело это вспоминать: её сочувствующий взгляд выдает свою обладательницу с потрохами. О, девочка, ты даже себе не представляешь, как я каждый чертов день своей гребаной жизни, брошенной на алтарь сплошных завоеваний, жалею о том дне.       — Он?.. — подаёт она голос. Опасливо, с осторожностью настоящей жилетки, ждущей, что в неё выплачутся до дна. Нет, так низко я не паду.       — Он бежал уже по Корпусу. Я похолодел. В тот момент Кайл был в гостях у наших хороших друзей — Эвансов. Он полагал, — мягко улыбаюсь, должен же я выдавить умиление к собственному щенку? — что помогает приглядывать за их новорожденной дочуркой — Алиссой. Дома была только Элеонора. Я боялся, что заключенный нарвется на кого-то из них.       Молчит, не решаясь прервать. Подскакиваю с места и отхожу к окну. Самобичевания. Они подействуют лучше самой достоверной лжи.       — Если бы я спохватился раньше… — опираюсь руками на подоконник и качаю головой. И ведь правда, если бы я в то время думал быстрее, то всего этого с Элеонорой могло бы попросту не случиться. — Пока я бежал — он уже добрался до наших покоев... Столько дверей, — цежу сквозь зубы, — а ему понадобилась именно моя. Я столько раз просил Элеонору запирать дверь, держать ухо востро, но нет. Дверь, как и всегда, была открыта. А когда я пришел, было уже поздно.       Замолкаю, давая паузу, в которую Ольга должна переварить информацию. Поднимаю взгляд к небу. Эл бы убила меня самолично, если бы только узнала, что я даже из её смерти устраиваю спектакль, подрихтовывая детали под себя.       Все на благо твоего сына!       — Он так прицельно пришёл к вам... — голос Ольги дрожит. Отчего-то слезы на её глазах представляются без особого труда. — Это странно...       — Просто ворвался в случайную дверь, — бесцветно отвечаю я и бью кулаком по подоконнику. — Так решили все эксперты и Куратор, что занимался делом. Если бы я сумел совладать с эмоциями, то, возможно, у меня был бы ответ на вопрос, что мучает уже больше двух десятков лет. Увидев безжизненное тело Элеоноры, я не сумел себя сдержать, — судорожный вздох, я рискую утонуть в этих воспоминаниях. — Я набросился на него и убил на месте. Меня никто не осудил: имел право, это у нас называется «право мести». Но я мог выяснить правду. Мог запытать его до полусмерти, сделать каждый его день адом, но вырвать правду. А вместо этого поддался гневу и упустил свой единственный шанс.       Потому что был глуп и вспыльчив. Прикрываю глаза. Если бы тогда я имел столько же мозгов, сколько сейчас, то все могло быть совсем иначе. Если бы только я не потерял над собой контроль тогда.       — А как отреагировал Райан?.. — она спрашивает полушёпотом, будто боится, что кто-то услышит. Так заинтересованно-скептически, осторожно, как лисица. Я чудом подавляю кривоватую улыбку. Она догадывается.       Передергиваю плечами, будто мне мерзко это вспоминать, будто холодно от накатившего прошлого.       — Я... Не помню. Тогда все было настолько запутанным. Толпы медиков, Куратор, Свита Райана в покоях. Все как на хреновой видеопленке, склеенной из разных кусков. Кайл, что жался ко мне и рыдал, в перерывах между попытками разбудить мать. Её стеклянный взгляд. Я тогда не смотрел на лица, было как-то не до этого... А к чему ты?..       От моего вопроса она невольно вздрагивает, как от разряда тока. Качает головой, как заведенная. Боится, что я решу, что она заподозрила его? О, нет, моя умница. Ты делаешь все абсолютно правильно.       Умная, но легковерная.       Даже жаль.       — Просто интересно было, — глаза отводит — верный признак лжи в её исполнении. — Он ведь тоже имел к ней отношение.       — Я не помню. — хмурюсь, словно стараюсь отыскать в памяти хоть какие-то кусочки. — Я себя впервые осознал спустя неделю после похорон, когда сына уже буквально чуть ветром носить от голода не начало. До этого все на автомате и как в тумане.       Ольга молчит, склонив голову на бок. Я молчу тоже. Перевожу дух от неприятных воспоминаний, от лжи, ото всего.       Только я знаю, насколько я устал ото всего этого. Все остальные считают, что мой запал вечен. Нет. Я много раз стоял на пороге того, чтобы попросту плюнуть на все и прекратить. Спокойно жить в должности Заместителя и не биться за проклятый статус. Даже пару раз действительно отступал и клятвенно обещал себе больше не пытаться. Ради чего? Нелюбимого сына? Я-то с большой долей вероятности никуда из Заместителей не денусь, а после смерти Райана, если и переживу его при таком раскладе, — отправлюсь на почетную пенсию, уступив место бестолковому Девингему. Кайлу ведь такое положение уже не светит.       Но каждый раз, сталкиваясь с очередным косяком Райана или же его сынка, я взрывался и начинал сначала. Ну нельзя оставлять им Штаб! Похерят!       Только я знаю, что с ним делать.       — Все равно все это странно, — не унимается девчонка, — ведь убийца, получается, будто прицельно бежал к покоям. Ладно бы ваши были первыми на его пути, так нет же, он вбежал далеко не в первую попавшуюся дверь.       Прошивает взглядом, уперто демонстрируя свои сомнения.       — Я тоже много думал об этом... Но ответов так и не нашёл, в конце концов, никто не возьмет на себя эту вину, а единственного человека, которого можно было расколоть, я убил собственными руками.       — Ожидаемо, — бубнит себе под нос, скрещивая руки на груди. — Тут любой бы убил, имея на это физические силы и юридическую свободу. А у вас это не карается.       — Не карается... — отвечаю я бесцветным эхом, а следом делаю глубокий вдох и прикрываю глаза. Сомнений на счет меня у неё нет и это уже хорошо.       Ольга отпивает чай и чуть шумнее привычного ставит чашку на столешницу. Смотрит отрешенно, куда-то совсем вдаль.       — Думаете, Рик сильно похож на своего отца?..       От распирающего чувства крохотной победы, мне хочется картинно расплыться в ухмылке, но, черт побери, приходится держать лицо. Делаю вид, что доволен тем, что она «перевела тему» и отвлекаюсь.       — Все мы похожи на своих отцов, — чуть улыбаюсь. — И чем глубже корни Династии, тем сильнее её влияние на отпрысков. Я — похож на своего отца, Кайл — на меня, с поправкой на мать и трудное детство без её тепла, конечно же, но тем не менее. Рик — практически копия Райана. Это отмечают многие, даже сам Глава, — терпи, Джейсон, придется включить совсем уж дурака. — Это и хорошо, сыновья должны быть похожими на отцов. Иначе как будет продолжаться род?       Но мой ответ явно настораживает Ольгу ещё больше. Пусть будет так, дальше напирать нет смысла. Все выводы она должна будет сделать сама. Если буду навязывать — взбрыкнёт.       Она только кивает, делая последний глоток чая. Время клонится к вечеру. Интересно, сколько Райан будет торчать в своём кабинете? Я же не могу вечно сидеть с девкой. Меня попросту не хватит надолго. Да и нужды нет. Райан уже допустил чудовищную ошибку, собственными ногами приведя сюда девчонку и оставив со мной один на один.       — Ты обедала сегодня? — забота, чёрт побери, моё второе имя теперь. Аж самому уже тошно.       — Да, мы с мистером О’Харой ходили на обед.       Молодцы какие, а я до сих пор голоден, как чертов волк посреди зимы. Кошусь на часы. Мда, и рабочий-то день через полчаса уже закончится. Пора бы как-то собираться на выход. Впрочем, нужно сделать ещё один ход конём. Ольга оценит.       Прохаживаюсь вдоль стола туда сюда и по стационарному номеру набираю Райана. Надо ж проявить беспокойство ещё и о его щенке. Он же наше достояние!       — Алло? — раздраженно и сосредоточенно бросает Райан, а меня аж передергивает от этого тона. — Что-то случилось?       — Нет, у меня все в порядке. Я хотел узнать как там у Рика успехи, а то ты молчишь… Может, помощь нужна?       — Пока пытаются обойти Громова, — после короткой паузы отвечает он, заметно смягчившись в голосе. — Я не понимаю, что Рик задумал, он как заведенный твердит, что у них задница и русских больше, чем наших. Быть такого не может!       Прикрываю глаза. Ну, как тебе сказать... Может. Я ведь заботливый Заместитель. Невинно ковыряю столешницу пальцем, старательно удерживая себя от ехидной ухмылки. И хочется, и Ольга, как назло, уставилась на меня, как на музейный экспонат.       — Мы ведь проверяли информацию, — растерянно отвечаю, уже в красках представляя, как живописно полыхает задница младшего О’Хары. Он наверное дико злится и носится там из последних сил, судорожно соображая, куда бежать и что делать. Шикарное зрелище.       Я бы очень дорого дал, чтобы взглянуть на него воочию.       — Вот и я о том же. Значит, у нас есть крыса, которая слила данные русским, и те в последний момент изменили количество войск!       Злится, так же как и сынишка. Рычащий тон звучит угрожающе, будто вот-вот он кинется на кого-нибудь и убьёт голыми руками. Он бы и убил, если б знал кого. Внутренне чувствую, как меня распирает от какой-то иррациональной радости. Райан всегда так лихо находит годные оправдания всему, что мне даже не приходится придумывать, как прикрыть свою задницу.       Заботливый начальник.       — Так я могу помочь чем-то? Может, мне тогда проводить Ольгу в покои и прийти к тебе? Вдвоём легче… — на линии повисает недолгое молчание.       — Не стоит, я загляну сам, занесу тебе бумаги и отведу Олю в покои, — вздыхает. — Заодно расскажу ей что к чему, чтобы она успокоила Ким. Мне некогда сейчас с ними вошкаться, да и тебя уже совестно напрягать личным.       Чуть улыбаюсь. Естественно, развели баб и теперь едва успевают утирать им сопли. Надо было обоим строить отношения с такими же, как сами: девушками-боевиками. Тогда и проблем было бы меньше. А так связались один с медиком, едва умеющим держать в руках пистолет, а второй и вовсе с гражданской.       — Да брось, мне не сложно, — говорю потише, чтобы это не выглядело излишним позерством в глазах Ольги. — Мы же друзья.       И незамедлительный наивный ответ чуть не заставляет поморщиться.       — Да. Всё равно зайду, мне нужно отдать документы.       Чуть хохотнув, отвечаю все так же тихо.       — Твоё право, если уж тебе не сидится на месте.       Короткая усмешка лихо сменяется густой тишиной: он положил трубку. Друзья… Наивный сорокатрехлетний мальчик. Друзей в наше время не бывает, особенно при твоём положении.       — Извините… — обеспокоенный голос Ольги возвращает в реальность сам собой. Я надолго отвлёкся? — Есть какие-то новости о Рике?       Ах, точно. Она же не успокоится, пока не узнает.       — Пока нет конкретики: они все ещё маневрируют по пустыне, в попытках обойти Громова, — чуть улыбаюсь. Надеюсь Громову хватит опыта и мозгов, чтобы не упустить О'Хару. — Не волнуйся, Рик изобретательный парень, выкарабкается.       Не успевает она толком кивнуть, как в кабинет без стука входит Райан. Дьвольское ты отродье, я понимаю, что ты Глава, но неужели трудно постучаться?! Это не твой кабинет в конце концов! Но ему закон не писан…       — Надеюсь, Оля тебя не сильно отвлекла, — улыбается он, отдавая мне документы, — спасибо, что выручил!       Отмахиваюсь, собирая остатки сил для того, чтобы выдавить подобие дружелюбного выражения лица.       — Не стоит волноваться, все хорошо. Да и Ольга весьма приятная собеседница.       Девчонка чуть краснеет, а Райан коротко поддакивает моим словам.       — На самом деле, я по большей части слушала, — смущённо улыбается она, — мистер Найт очень интересно рассказывает.       Райан изумленно переводит взгляд на меня, а я чуть напрягаюсь. Черт, что девка собралась ему взболтнуть?       — Надо же, ты, — говорит Глава, — и рассказывать? Я думал это не совместимые вещи.       Я пожимаю плечами в ответ.       — Ты никогда не пробовал оставлять со мной интересных собеседниц.       Райан сужает глаза, явно собираясь вновь ответить колкостью. Вот в этом они идеально схожи с его сынком. Одинаковые и никогда не могут быть серьёзными.       — Значит я собеседник не интересный, так и запишем.       Прыснув со смеху, я открыто закатываю глаза. Сейчас уместно. О’Хара настроен дружески, а потому такую выходку не воспримет в штыки. Скрещиваю руки на груди, и чтобы закрепить результат, ворчливо выдаю ответ.       — Как будто я тебе мало рассказываю.       Мало. Кошмарно мало, но ему невдомек. Он считает, что я у него на ладони. Ну-ну.       Ольга увлеченно наблюдает за нашим общением, то и дело глядя то на одного, то на второго. Выискивает фальшь? Или же я попросту меряю всех по себе и каждый раз жду подвоха за зря?       — О чем болтали? — Райан интересуется так легко, с иронией в голосе, а я чувствую, как у меня сжимается нутро. Хоть слово в сторону, и я не оберусь вопросов и претензий со стороны О’Хары. Надеюсь Ольге хватит ума понять это. Или же решит проверить в лоб? Только я придумываю, как сманеврировать, как русская подаёт голос первой.       — Я увидела фото на столе, — чуть улыбается она, — а там слово за слово, и мистер Найт рассказал мне о своей жене и детстве Кайла.       Райан мнётся, а девка, к моему удивлению, пристально смотрит на него, будто ожидая какой-то реакции, стараясь оценить её. Интересный момент. Глава передергивает плечами и, коротко кивнув, переводит тему. Я борюсь с улыбкой до ушей.       Как же ты сыграл мне на руку...       Он не любит вспоминать прошлое и свою историю с Элеонорой. На самом деле с годами, когда он вернулся с университета с ребенком на руках, он переоценил многое. Даже помню, как я боялся того, что он попытается вновь отбить Эл. Он извинился перед ней за то, что бросил вот так, за то, что давал ложные надежды. Из разряда бывших они превратились в друзей, и я успокоился. Но мысли о том его дурацком поступке всегда вызывают в нём неизменное отвращение, что довольно часто проскакивает и на лице.       Главное, чтобы не стал рассказывать Ольге свою правду. А то все пойдет псу под хвост.       — Ладно, дел по горло, надо торопиться. Оль, идем, я тебя провожу в покои, заодно успокою Ким и затарюсь сухомяткой. Сидеть на работе мне ещё долго, надо подстраховать Рика.       Ольга поднимается без лишних пререканий, но скепсис в её взгляде хорошо заметен. По крайней мере мне. Я ведь в курсе всей ситуации. Подойдя к двери, русская оборачивается ко мне и, с лёгкой улыбкой на соблазнительно-алых губах, желает приятного вечера и благодарит за компанию.       Мои вечера станут приятнее, когда я получу кресло Главы и тебя в придачу.       Учтиво киваю, благодаря её не меньше. «Ты скрасила мою скуку», — боже, Найт, откуда ты выкопал такой оборот?       Окликаю Райана, когда он практически пересекает порог кабинета.       — Я нужен тебе сегодня? Может, лучше остаться?       Помедлив, он качает головой.       — Нет, если что-то будет нужно — я позвоню. Просто будь на связи.       Киваю ему в след. Ну и славно. Ещё не хватало заниматься вызволением Рика из пустыни. Зря я его туда так старательно запихивал, что ли?       Навожу порядок на столе, раскладывая документы в аккуратные стопочки. Не выношу бардак. От кабинета Райана и вовсе тошнит… Он слишком часто устраивает там форменный беспредел и тонет в бумажках. Неужели нельзя разбирать все вовремя? Да, бумаг много, но и содержать их в беспорядке нельзя.       При мне такого дерьма не будет.       Запираю кабинет и ухожу из Главного Корпуса. Сегодня снова был вполне удачный день. Теперь остаётся только надеяться, что Ольга не расскажет Райану лишние подробности нашего общения. Впрочем, едва ли он станет поднимать неприятную для себя тему.       Иду к покоям, все прокручивая в голове сегодняшний разговор с девицей. Выгодно сложилось, как ни крути. Сам бы я долго ловил её, для такого общения. А уж если Рик вернётся, то шансы на разговор и вовсе устремятся к нулю. Так что хорошо, что так вышло.       Райан собственными руками помогает мне выкопать им могилу. Самостоятельный Глава. В этом они с сыном похожи. Им даже нарочно не подложишь такую свинью, которую они умудряются сами подбрасывать себе под ноги по незнанию. И это не может не радовать.       Щелкаю выключателем и скидываю с ног туфли. За последние дни я невероятно устал. Ложь, напускная доброта, любезность — привычный арсенал, но последние три дня я слишком зачастил с этим. Слишком много сил и будет обидно, если все, как всегда, пойдет прахом. О’Хара умеют не только профессионально раскладывать грабли на собственном пути, но и ломать мои планы неожиданной импровизацией. Остаётся только надеяться, что их везение иссякло.       Чтоб сдох тот лепрекон, что дарует им бесконечную удачу. Ей-богу, в другое уже не верится.       Тишина комнат и идеальный порядок умиротворяют. Приятно, что тут не нужно играть, натягивать маски одну за одной и утомительно отыгрывать каждую чуждую эмоцию. Поглубже втягиваю привычный запах цитруса и кофе, что бессменно царит в покоях.       Эл любила апельсины... взгляд сам собой устремляется к ароматической свече, что стоит неподалеку от массивных часов на комоде. Жена любила зажигать такие вечерами. Я же не жгу их, достаточно и слабого шлейфа запаха, чтобы не чувствовать себя совсем уж одиноким.       Это моё, личное, которое я не отдам и не расскажу никому. С которым я останусь до победного конца. Сбрасываю с себя пиджак и ослабляю хватку галстука. Пора отдохнуть, Найт. Кто знает, сколько сил тебе понадобится завтра.