Перестройка композиции
4 февраля 2021 г. в 13:00
Выходные — невыносимое время. Благо что можно спокойно тренироваться и занять себя хоть чем-то в перерывах между мыслями. Два дня ушли на то, чтобы продумать подход к Ольге. Сейчас любой неосторожный шаг способен разрушить все на свете. Но, кажется, что в этот раз даже сама судьба благоволит ко мне: О’Хара так удачно уехал на выходные, оставив русскую в полном одиночестве.
Наверняка он сказал ей, что у них с отцом плановая вылазка к гражданским, чтобы мелькнуть в бизнес-среде. Вот только словам его в полной мере Ольга едва ли поверит, когда я использую его отсутствие в своих интересах. Будем считать, что ее родители испустили дух в эти выходные.
Если все сложится удачно, и мне удастся использовать через нее Рокоссовского, то он наверняка скажет ей, что они умерли несколько недель назад. Но будет поздно. Тогда уже ей можно будет узнать правду, она все равно не сумеет ни на что повлиять. Главное, чтобы Рик испустил дух до этого.
Понедельник дается тяжело: до зуда хочется начать наступление, рассказать Ольге о ее родителях и окончательно добить веру в О’Хару. Но я осаживаю сам себя весь день. Терпение, Джейсон, терпение — благодетель, и, несомненно, принесет свои плоды. В суете можно наделать фатальных ошибок. Будет выглядеть странно, если я узнаю о смерти ее родителей на следующий же день после убийства. Не правда ли?
Хорошо, что Ольга все еще ковыряется в архиве. Если бы она маячила перед глазами, то держаться было бы труднее. Во-первых, приходилось бы отыгрывать контуженное состояние после выяснения правды об Элеоноре, а во-вторых, старательно держать язык за зубами. Ждать всегда намного труднее, чем действовать, и только годы научили меня одинаково ценить и то и другое. Есть дни для передышки, а есть для войны.
И даже пустой день можно считать удачным, если ситуация не ухудшилась.
Привычно рыкнуть на будильник, пожарить яичницу и сварить кофе. Утренние сборы все похожи, как один, будто я заперт в чертовом дне сурка. Ни малейшего разнообразия в до тошноты ровной жизни. Остается надеяться только на то, что скоро все изменится.
Я до ужаса устал так жить.
Шум системного блока развеивает тишину. Начать действовать сегодня или подождать еще денек? Кто ж его знает, где эта золотая середина. Рик слишком обаятельный подонок, взять Ольгу в оборот для него задачка легкая. А бабы любят ушами, на которые О’Хара вполне профессионально умеют наматывать настоящие тонны сахарной лапши. Вот не рыпался бы Рик из плена, глядишь, и родители Ольги были живы.
Взгляд выхватывает фоторамку на столе. И кажется будто даже Эл, что замерла на снимке с лучистой улыбкой смотрит сейчас с укором. Опрокидываю рамку, укладывая ее снимком на стол. Не смотри на меня так, Эл! Это ради твоего сына в том числе. Ради меня в первую очередь, естественно, но и ему достанется место под солнцем. Наследник, черт побери. Тварь неблагодарная.
Закусываю кулак, в попытке взять верх над эмоциями. Говенное настроение, как ни крути. Еще и день до одури пасмурный — свинцовое небо вот-вот разразится ливнем. Никакого просвета в гребаной жизни. Сплошное дерьмо и кровища, руки в которых испачканы по самые плечи. О’Харе только хорошо, сидит себе, главенствует, просто потому что родился у правильных родителей. А ты тут, будучи умнее и хитрее — добивайся в муках, сживая его бездарного щенка, со свету.
Вдох-выдох. Спокойствие.
Надо сходить сегодня на тренировку и попинать грушу. Или же вытащить на нее Райана и настучать ему по тыкве, под видом отработки рукопашного. Ухмыляюсь. Хорошая идея, хоть какую-то часть злости сорву на непосредственном виновнике. Но сперва надо что-то делать с Ольгой. Смотрю на перевернутую рамку.
— Вот лучше, чем пилить — подсказала, подождать еще или действовать, — с укором бубню себе под нос, следом глубоко вздыхая. Она умерла восемнадцать лет назад, а я будто до сих пор слышу ее менторский тон, с которым она порой выносила мне мозг. Улыбаюсь, как последний идиот. Даже за это я готов отдать все. А там пусть пилит хоть всю жизнь, лишь бы я мог ее коснуться.
А Кайл уже взрослый. Ему можно было бы попросту не открывать дверь.
Постучав пальцами по столу, я наконец ставлю рамку на место. Так спокойнее, правильнее как-то что ли. Свежих бумаг мне еще не принесли, а письма по текущим делам я раскинул на выходных. Скука смертная. Пойти что ли Райана подоставать? Да. Заодно и на тренировку вечером вытащу. План с набитием Главе синяков мне все еще нравится.
На стук Райан реагирует оперативным ответом, дозволяя войти. Короткий укол злости болезненно вгрызается в сознание. Ничего, будем надеяться, ему недолго осталось.
— Глава, — отдаю поклон, до боли сжимая кулак — так проще себя отрезвить.
— Только не говори, что принес бумаги...
Смотрю на его стол, и чудом удерживаюсь от того, чтобы брезгливо скривиться. Опять бардак, сколько не разбирайся в его авгиевых конюшнях, а он все равно умудряется все засрать. Выдавливаю из себя короткий смешок.
— Нет, не волнуйся, — и в качестве подтверждения демонстрирую пустые руки. Райан с облегчением вздыхает. — Я вообще пришел завербовать тебя на тренировку вечером. Давненько мы в паре кости не разминали. Скоро забудем, как в стойку вставать.
Он только загружено угукает, оставляя росчерк на очередной бумажке. Вот же скотина высокомерная, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! И он, будто услышав мою мысль, откладывает ручку в сторону и переводит взгляд на меня. Так-то лучше. Прохожу в кабинет без спроса и усаживаюсь в кресло. Мы ведь друзья, а потому в этой невинной наглости нет ровным счетом ничего страшного.
— Да, тут ты прав, — кивает он. Да я всегда прав. — Мы давно не спарринговались и не отрабатывали ничего в паре.
— Ага, — буднично замечаю я. — Последний раз был, кажется, недели три назад. До отлета Рика в Австралию.
Потирает лоб, а затем проводит ладонью по лицу. О, да. Ты ж как девка надулся на меня за то, что я не сдержал язык за зубами перед твоим выродком, попутно просто не оставив ему другого выбора, кроме как лично поехать в Австралию и на деле доказать, что он может выполнять задания. И доказал же, сволочь... Даже из русского, заботливо подстроенного плена вернулся целым и практически невредимым.
— Да, давай лучше сегодня. А то завтра будет не до этого.
Надо же, как интересно. Что это за такие грандиозные планы у нас, и при этом я не в курсе? Улыбаюсь.
— Свидание с Ким?
Он прыскает со смеху и качает головой, бросая на меня короткий озорной взгляд. Нет? Тем интереснее игра. Смотрю на него, вопросительно выгибая бровь.
— Моя помощь понадобится?
— Думаю, нет, — отмахивается, откидываясь на спинку кресла. — Хочу отправить Рика в загородный дом. Пусть придет в себя, он какой-то слишком нервный и дерганый в последнее время.
Черт. Черт! Это может существенно испортить мои планы на Ольгу, ведь младшенький наверняка прихватит ее с собой. Начинается, опять они сами того не зная выкручиваются из идеально продуманной ловушки!
— Значит, романтика намечается у младшего с Ольгой, — подмигиваю, старательно не выдавая ни малейшего раздражения. — Решил все-таки подтолкнуть их друг к другу?
Райан хитро ухмыляется в ответ. Стыд, позор. Наследника сводить с гражданской девкой. Да — красивая, да — умная, поумнее некоторых династийных цац, но тем не менее... Нет чтобы сложить с кем-нибудь выгодный союз и укрепить позиции. Не угадал! Он будет лепить чудовищный мезальянс для собственного сына. Кошмар какой-то. Впрочем, я знаю, как избавить Рика от этого. Хе-хе.
— Надо как-то их подтолкнуть друг к другу, — мне остается только кивнуть на эти слова. — Надеюсь, вдвоем, наедине, подальше от суеты они смогут расслабиться. Может, и разродятся на что-то.
— Было бы неплохо, — улыбаюсь, перебарывая жгучее желание злобно прошить его взглядом. Черт подери. Надо знать, когда он собирается их выслать. Понимать, сколько у нас времени. — Когда планируешь отъезд? Рик успеет разобраться с занятиями своей группы? Может, подобрать того, кто пока позанимается с ребятами?
Райан отрицательно качает головой, а затем пожимает плечами.
— Мы сошлись на том, что их подхватит Каин.
Вот это поворот...
— Он останется в Штабе? Они же как неразлучники, как шкодить и отдыхать — так обязательно вместе.
В ответ на мой изумленный тон Райан только коротко прыскает, чуть улыбаясь.
— Вот именно, а мне надо свести Рика с Ольгой. Нечего тереться у них под боком и мешать романтике. Глядишь, с отдыха вернутся уже парой, некогда уже резину тянуть, я от сватов для Рика отбиваться не успеваю.
Смеюсь в голос. О, да, у этого паршивца отбоя от невест нет. Он хорош собой, здесь спорить глупо. Но вот если бы девицы знали, что там за говенное нутро спрятано за красивым фантиком — желающих бы поубавилось. Многозначительно улыбаюсь.
Если бы Наследниц еще кто-то спрашивал об их предпочтениях.
Ну ничего, как только я стану Главой, на Кайла тоже появится спрос. Останется только заставить это чудовище подчиниться и держать рот на замке, хотя бы до свадьбы. Ну и не сжить жену со свету после нее. Заодно и Джевелс не доживет до того славного момента... А значит, и напарника у Кайла не будет. Поставлю ему кого-нибудь покрепче да попроворнее в пару, чтобы прикрывали спину.
Воспоминания нахлынывают сами собой. Сколько раз он умудрялся подставляться под пули и ножи, чтобы спасти эту бесполезную выдру? Идиот. Один раз и вовсе еле откачали, спасибо какой-то там латвийской травнице, что была рядом в момент ранения. Иначе бы я уже давно похоронил своего обалдуя, вместе со всеми надеждами на кресло Главы.
Он любит, и это лечится только смертью возлюбленной. Мне ли не знать.
Я тоже всегда закрывал собой Элеонору. Брал на себя все вахты, таскал всю боевую выкладку на себе за двоих. Чтобы уберечь ее. От усталости, от боли, и упаси господь — от ранений. И у меня всегда получалось успеть. Остановить предназначенный ей нож или шальную пулю своим телом? О, в этом мне не было равных. Пока убийца не пришел на наш порог.
Дьявол, я продал бы душу, чтобы узнать имя того, кто организовал это и отнял ее у меня. Узнать, чтобы отомстить.
Нет, я не стал бы убивать быстро, свою жажду мести я утолял бы долго и со вкусом. Чтобы эта тварь пожалела не только о своем поступке, но и о каждом прожитом дне. Вот только даже это не позволило бы мне жить спокойно, не помогло бы очистить совесть.
Я не успел в тот день, а должен был. Этот нож должен был войти в мое сердце, а не в ее.
— Да, он нарасхват, — решаю отвлечься от собственных мыслей. Слишком больно и абсолютно некстати. — Разумно, хорош собой, да и влияние способен невесте дать немалое.
— К черту, — с презрением цедит он. — Они торгуют дочерями и сыновьями, как гребаные сутенеры. Мне повезло этого избежать, и я не хочу такой участи для сына.
Злюсь, старательно не подавая вида, позволяю себе сжать ладонь в кулак посильнее, до побеления в пальцах. Через стол и вал бумаг Райан не увидит руку, запрятанную под столешницу. А мне будет так легче. Повезло ему, черт подери. Сперва Эл все мозги засрал своей «любовью», потом еще и из ловушки выкрутился. Да еще как! До сих пор вон ликвидировать последствия не могу.
— Да, это разумно, — улыбаюсь, постукивая пальцами по столу. — Ну и чего греха таить — Ольга умная девушка, сможет освоиться в Штабе и стать ему хорошим подспорьем, несмотря на родовой мезальянс. Да и внуки красивые будут.
Райан коротко смеется.
— Пожалуй, внуки интересуют меня куда больше, — мечтательная улыбка в купе с искрящимися от предвкушения и умиления глазами. Боже. Как можно добровольно желать завести спиногрызов? Да еще и нескольких. Я был бы рад, если бы Кайл начал плодить щенков только после моей смерти.
Хотя можно вполне себе пережить появление внука... Уделять ему внимание и заботиться, а потом с восторгом наблюдать, как у Кайла от ревности горит задница. Его-то никто и никогда не любил, кроме матери.
О, ради этого определенно стоит завести внуков при жизни.
— А ты что, все же решил не мешать отношениям Кайла с Джевелс? — после вопроса Райана многозначительная улыбка сама собой сходит с моего лица. Ну, нет уж, еще чего не хватало. Кто я такой, чтобы им мешать? Я просто помешаю ей жить. Это решит гораздо больше моих проблем.
Глубокий бессильный вздох.
— Ты же знаешь, он неуправляем, — откидываюсь на спинку кресла, возюкая пальцем по лакированной столешнице. — Боюсь, он не отступится от этой девки.
Последнее бросаю с откровенным презрением. Райан пожимает плечами.
— Ты не пробовал с ним поговорить? Ну, должен же он разуть глаза и понять, что она ему не пара. Не та женщина, которая способна сделать его счастливым.
Едва ли эта потаскуха способна хоть кого-то сделать счастливым. Кроме члена, на котором, я уверен, она скакать умеет довольно талантливо. Единственное достоинство, и то сомнительное, черт побери.
— Я говорил, он не хочет слышать. Говорит, что любит. Остается только ждать, пока сам разочаруется. Тем более что ведет она себя еще хлеще, чем позволяла с Риком.
Райан брезгливо кривится. Не любит вспоминать, как сын встречался с ней. Каждый божий день, как наседка, он волновался о том, что они докувыркаются до детей, и тогда Рику придется жениться на этой выскочке.
Худшего кошмара, чем такая сноха — трудно придумать даже мне.
Лучше бы у меня было два таких сына, как Кайл, чем одна такая невестка.
— Главное, чтобы пока детей не заводили... А там наиграется да сам поймет, что она женщина не его калибра. Не способна она дать ничего хорошего.
Киваю. Здесь даже спорить нет смысла, я с ним согласен полностью. Вот только ждать — не в моих правилах. Пока Кайл — сын Заместителя — может трахаться с кем хочет. Как только на горизонте замаячит перспектива титула Наследника — от бесполезного чехла в лице Джевелс придется избавиться. Не позволю ей бросать тень на нашу фамилию.
— Я думал перегорит, пока будет в Конго, но пока не срослось, — бубню обиженно, как малое дитя.
— О, нет, друг мой, — он разводит руками. — Ты же знаешь, на расстоянии мы только хуже загораемся. Вернется — пару недель вообще за уши его не оттащишь.
Да, от могилы его наверняка придется бульдозером вытаскивать. Ничего, придумаем что-нибудь.
— Это точно, — киваю, кривовато-вымученно улыбаясь и закатывая глаза под смех Райана. — Ладно, пойду я работать, раз мы вечером уговорились встретиться на тренировке. Готовься, я из тебя всю бумажную пыль вытрясу.
— Ой-ой, — откидывается на спинку кресла, поднимая руки вверх. Ухмылка на его лице не предвещает ничего хорошего, смотрит с вызовом, как и всегда. Непререкаемый авторитет и абсолютный чемпион по всему, по чему только можно. И самое противное в том, что все эти звания абсолютно заслужены. Мерзость. Всю жизнь пытался его нагнать, а сил так и не хватило.
Кайл справился с этой задачей куда лучше. Мне до Райана — целый путь, а Кайлу до Рика рукой подать. Но щенку я дал все, что мог. И сам гонял, и нанимал лучших из лучших в частном порядке, чтобы сын наверстывал разрыв. Сумеет взять эмоции под контроль — и Рик вылетит со всех пьедесталов разом. Вот только в нем слишком много злости и ревности. Как и во мне, но я научился прятать их и держать в узде.
Киваю в ответ на выходку Райана и, коротко хохотнув, выхожу за дверь. Разговоры с ним всегда выжимают, как самая тяжелая пытка. Старший О’Хара невероятно опасен. Малейшая тень не той эмоции на лице, неловкое слово — весь обман и старательно сложенный образ рискуют рассыпаться в пыль. Он умеет хорошо чуять ложь, а я умею ее прятать. Вот только это стоит чудовищных сил, которых с каждым разом все меньше и меньше.
Он так и не сказал, когда отчалит Рик. А это жутко важная информация. Если он уедет буквально завтра, то едва ли я успею провернуть план с Ольгой. Ей понадобится время, чтобы осознать его поступок и окончательно клюнуть на мою удочку. Здесь нельзя спешить. Один неверный шаг — и я полечу в бездну, из которой уже не хватит сил выбраться. Самый авантюрный план, единственный, в котором я принимаю участие лично. И все складывается не самым удачным образом.
Да, Ольга практически в моих руках, но чертов отдых подальше от Штаба в планы не входил. И теперь мне нужно родить новый вариант, как можно скорее.
Падаю в кресло и опрокидываю голову на ладони. Твою мать, О’Хара, с вами никогда нельзя строить долгосрочные планы! Вы обязательно умудряетесь их безвозвратно испортить. Закапываю пальцы в волосы и тихо рычу в голос. Никакой ясности, а время идет, и чем дольше тянем, тем больше шансов, что Рик возьмет Ольгу в оборот куда быстрее.
Был бы я моложе лет на двадцать, давно бы ее отбил, и дело с концом. Влюбленная баба — глупа от природы и, глядя в рот любимому мужчине, способна натворить несусветных глупостей. Но мне без малого сорок пять, и я явно не вхожу в круг мужчин, которые отвечали бы ее вкусам. Староват. Она же вся такая правильная, жуть просто. И Кайл — скотина бестолковая, нет чтобы слушать меня, как полагается. Сейчас бы им девку одурачили, и дело было бы в шляпе.
Придется вновь проявлять чудеса смекалки. Кошусь в сторону телефона. Мне нужен Стюар, притом срочно. Есть только одна лазейка, через которую я смогу узнать хоть примерные сроки отъезда Рика.
Первый же гудок становится и последним: Стюар практически моментально снимает трубку.
— Добрый день, сэр, чем могу помочь?
Да если б, черт побери, он был добрым, я бы тебе не звонил!
— Зайди ко мне, тут документы вашего отдела скопились.
Секундная пауза раздражает почти мгновенно.
— Сейчас буду.
Кладу трубку. Вдох-выдох. Стюар не виноват в изворотливости О’Хара. Нервировать его сейчас — не лучшая идея. Мне нужны его холодная голова и оперативность, а когда он нервничает — тупит по страшному.
Он приходит быстро, буквально через двадцать минут. Я как раз успеваю разобрать свежие документы и выпить чашечку кофе.
— Глава, — тихо обращается он, склоняя голову в коротком поклоне-кивке. Ненадолго прикрываю глаза. Надеюсь, скоро я стану им не подпольно, а реально. Сейчас надо действовать.
Активирую глушилку.
— Проходи, дело есть.
Он нерешительно подходит к креслу, усаживается на самый край. Боится? Я никогда не вызываю его просто так, да и в последнее время мы с ним действительно взялись играть по-крупному. Делаю глубокий вдох, до боли. Порой меня действительно посещают мысли, что я задыхаюсь. От этой гребаной безысходности и бесконечной гонки по кругу. Мне бы хоть чуточку перевести дух...
Не сейчас. Отступать нельзя. Вот теперь действительно или в кресло, или в гроб. Рик становится слишком опасным в своей догадливости.
— Стюар, как ты понимаешь, ставки растут...
Трус. Порой мне кажется, что он боится всего на свете. И я искренне презираю в нем эту черту. Даже сейчас, когда мне некогда утирать ему сопли — приходится находить время на успокаивающие речи. Дьявол, не удивлюсь, что он от страха порой по клавишам не попадает. Тыловые крысы, что с них взять? Они не привыкли рисковать собой, ни разу не пачкали руки в крови. Им чужды смелость и умение действовать решительно. Впрочем, откуда всему этому взяться, если на курок жал исключительно в тире, а основным твоим оружием является компьютерная мышь? Но у Стюара есть в арсенале две прекрасные вещи: преданность и острый ум. За это можно смириться с его периодической тревожностью.
Не все умеют ходить по лезвию с такой же наглой и невозмутимой рожей, как у тебя, Джейсон.
— Да, сэр, — кивает дергано, панически косясь на дверь за своей спиной.
— Тебя это пугает? — ни капли жалости в тоне, только холодная уверенность. За столько лет подковерных игр я знаю каждую фигуру на своей доске настолько, что без труда нахожу подход. Так же как гроссмейстер знает каждую трещину, неровность или выпуклость на своих тренировочных шахматах. Завяжи глаза — все равно сумеет отличить друг от друга каждую. То же самое и с людьми.
Подход — залог успеха. У Райана он тоже есть, притом довольно хороший, людям нравится. Вот только у меня есть еще одно достоинство: место, которое мои люди займут при мне, и это огромная разница с тем, что они имеют сейчас. Стюар из таких: ценящих мою спокойную и уверенную силу и безусловно верящих в удачный исход.
Он жаждет заполучить место Главы Корпуса Безопасности так же рьяно, как я — место О’Хара.
Стюар нервно потирает переносицу и тихо вздыхает. Если бы человеческий нюх был способен учуять запах страха, то я, готов поспорить, задохнулся бы от вони здесь и сейчас.
— Если честно, то да, сэр, — кивает, но потом спохватывается, горячо прибавляя: — Но я не собираюсь отступать, вы не подумайте.
Ухмылка сама по себе проскакивает на лице, но я ее не сдерживаю. Сейчас можно не притворяться хотя бы в таких мелочах. Разумеется, ты не отступишь. Ведь ты знаешь, что спасовать — подписать себе смертный приговор. Я не оставлю в живых никого, кто знает о моих планах и не участвует в их воплощении.
— Это хорошо. Тем более что скоро все может закончиться.
Взгляд его удивленных карих глаз взметается на меня резко, так, словно я только что объявил ему, что все О’Хара уже мертвы.
— У вас появился новый план?
Довольно кивнув, я откидываюсь на спинку кресла, позволяя себе немного расслабиться. Несмотря на всю дерганность, Стюар действительно довольно умный мужик. Может, и посоветует чего в сложившейся ситуации. Одна голова — хорошо, а две — лучше. Вот только моя беда в том, что мои вторые мозги в Конго. Кайла я никогда особенно не привлекал к построению планов, но пару раз он толкал очень интересные идеи, если об этом заходила речь.
Плести интриги — наш фамильный талант.
И хорошо, что младшенький унаследовал эту черту. По телефону с ним не посоветуешься, а ждать некогда. Мне выгодно, чтобы он явился в Штаб уже после того, как хотя бы Рик и Джевелс будут мертвы. В идеале, конечно, — прямиком на церемонию принесения клятвы Наследника. Так хоть внимание на него тратить не придется. Мало ли как ополоумеет Райан? Что, если после смерти сына он вспомнит его слова обо мне и решит, что нас надо убрать за компанию с русскими? Сам-то я как-нибудь окопаюсь, а вот за Кайлом, боюсь, не уследить. Да и из мстительности Райан в первую очередь ударит по нему. Нет, я не могу этого допустить.
— Вот только загвоздка в том, что О’Хара опять спешат все обосрать, — цежу сквозь зубы, наблюдая за тем, как Стюар кисло вешает нос. Ишь ты. Так быстро разочаровался? Прищуриваюсь, складывая руки на груди. — Вот скажи мне как начальник Экспертов. Трибунал по Рейзору уже возбудили? Ты вообще в курсе тонкостей процесса?
Нетерпеливо поерзав в кресле и облизнув тонкие пересохшие губы, Стюар шустро кивает. Похож на болванчика, что качает головой на каждой кочке.
— Я за всем проследил, сэр, — тараторит он, местами заикаясь. — Я подумал, что вам нужна будет полная картина происходящего!
Улыбаюсь. Ай да Стюар, ай да золото мое! Мой довольный вид явно ободряет его. Горделиво выпрямив спину и расслабленно расправив плечи, он подкатывается на кресле еще ближе к столу. Как мало нужно для счастья, не правда ли? Всего лишь одобрение.
— Трибунал над Рейзором состоится через пять дней, сэр. Доказательств там очень много, его вряд ли может что-то спасти от суда. Но Наследник... — запнувшись на этом слове, Стюар с опаской косится на меня. А затем тут же поправляется: — О’Хара-младший... Он вызвался быть свидетелем защиты, сэр. А Куратором дела назначили Джона.
— Сукины дети, — рычу я. В кабинете повисает короткая тишина, разбавляемая только раздраженным постукиванием пальцев по столу. — Нехороший тандем. Джон с мальства за Риком носился — как-никак Командующий Свиты Райана. В такой коллаборации они могут попытаться вытащить Рейзора.
— Не совсем, Глава, — такое чувство, будто от нетерпения и распирающей его гордости за свою полезность он вот-вот в ладоши захлопает, как малое дитя. Я только вопросительно склоняю голову. — Джон и Райан не сомневаются в виновности Рейзора и более чем уверены, что Громов в пустыне специально промыл Рику мозг, чтобы прикрыть своего стукача.
Какая прелесть. Как ладно мы, оказывается, со Стюаром все провернули. Ухмыляюсь.
— Отлично, выходит, Наследник участвует в Трибунале против воли Главы.
Стюар торопливо кивает.
— Да, и у него уже было несколько крепких перепалок с Джоном на тему допросов Рейзора. Понимая, что дело идет паршиво, Ричард даже пытался выбить допрос под препаратом, но Райан отказал.
Потираю подбородок. Даже так? Рик откровенно идет ва-банк, пытаясь защитить Рейзора. Разумно, черт подери, он ведь самолично отправил его в Конго и, выходит, подставил под нас. А значит и подвел под смерть. Хищно улыбаюсь. Вот и очередная разница между Кайлом и Риком. О’Хара — еще не стреляный птенец. Он не умеет идти по трупам, если это необходимо. Ему бы смириться со всем и не лезть в дело Рейзора, уделить максимум внимания Ольге и пристально следить за мной. Но нет.
Пока он занят Рейзором, я окончательно заберу пешку под себя.
— Пять дней, выходит... — Стюар суетливо угукает в ответ на мои слова, а я бросаю взгляд на календарь, висящий на стене. — Много он бегает по этому делу?
— Сегодня, когда я уходил, он сидел у Морроу. Они изъяли ноутбук Рейзора и пытаются найти там чужие биологические следы.
Ухмыляюсь. Не найдут. В этом плане Кайлу стоит отдать должное, он всегда максимально аккуратен.
— Последи за ним по камерам, преимущественно вечерами. Мне нужно знать, где он проводит время и чем занят.
— Будет сделано, Глава. Могу идти?
Киваю. Стюар вновь отдает поклон. Из мыслей меня вырывает только хлопок двери. Прошло всего-то несколько жалких мгновений, а такое чувство, что я задумался на несколько часов. Кстати, о времени. Дело идет к полудню. Закусываю костяшку пальца. Думай, Джейсон, думай. У тебя всего пять дней, потом О’Хара, как побитый пес, уедет лечить нервишки в загородный дом и увезет от тебя Ольгу. Нужно уложиться в отведенный срок.
Тихо рыкнув, опрокидываю голову на ладони. Час от часу не легче. В том, что с делом Рейзора вопрос закрыт — можно не сомневаться. Может помешать разве что допрос под препаратом. Надеюсь, Райан не позволит его использовать. С другой стороны, даже при таком раскладе, максимум, что может сказать Рейзор: Я ничего не знаю, меня за Кайлом подослал следить Рик. И тогда О’Хара сделает только себе же хуже.
Пять дней, за которые мне надо не только рассказать Ольге чудовищную новость, но и выработать какой-то новый план того, как будет сделан ее побег. С другой стороны, все складывается как нельзя лучше. Замираю от этой мысли. Если Рик и Ольга едут в загородный дом вдвоем, то убрать там О’Хару будет проще всего. В идеале я смогу справиться своими силами, даже без Рокоссовского, если вдруг Ольга сорвется с крючка в последний момент.
Безумно улыбнувшись, вновь бросаю взгляд на календарь. Даже если Ольга не купится на трюк и не согласится на мой план ее «побега», то я могу отправить данные Рокоссовскому напрямую... Едва ли голубки пробудут на отдыхе пару дней. Минимум неделя им точно обеспечена. За это время можно успеть связаться с Рокоссовским. Не получится поломать комедию с Ольгой — воспользуюсь им. Плюс, насколько я знаю из своих источников, за время плена у них с Риком было много стычек. Не сошлись характерами.
А сейчас Рокоссовский наверняка активно ищет виновных в смерти родителей Ольги.
Хриплый тихий смех накатывает сам собой, глухо отбиваясь от стен. Что же тогда получается, О’Хара сами спешат загнать себя в могилу? Взгляд сам собой падает на семейную фотографию.
— У нас все получится, Эл. На этот раз все получится.
Или же мы скоро с тобой встретимся на том свете. Но это я от чего-то не решаюсь произнести вслух. Нужно дать отмашку Командующему своей Свиты — Раскасу. Пусть будет готов в случае чего спасать Кайла из-под удара. Теперь действительно пора сыграть по-крупному. Такой удачной возможности у меня может уже не быть.
Стоит ли сегодня идти к Ольге? Мне может не хватить времени на то, чтобы успокоить ее. В конце концов, сейчас уже полдень, а мне к семи нужно будет тащиться с Райаном на тренировку. Потираю переносицу. Зараза, вот зачем я сам себе нажил эту проблему утром, а? Злобно бросаю взгляд на стопку документов. Нет, на Ольгу понадобится как можно больше времени. А сегодня оно уже безвозвратно упущено. Дьявол. Ладно, терпение — благодетель. В таком случае сегодня по максимуму раскидаю документы. Заодно и будет чуть больше времени на то, чтобы правильно подобрать слова, с которых стоит начать разговор.
Ненавижу пустые протяжки во времени.
В такие моменты я начинаю ощущать себя последним лентяем, будто это исключительно моя ошибка, словно я попросту бездействую. Раздражение накатывает само собой, заставляя снова недовольно покоситься на часы. Пора съесть парочку заготовленных с завтрака сэндвичей и взяться за работу. Хотя бы с бумагами покончу перед тренировкой.
Аромат кофе мягко успокаивает, расслабляет. Закрываю глаза, втягивая пышущий от жара пар поглубже. Кофе, коньяк и мясо — идеальное трио. Воспоминание вспыхивает в сознании так ярко, будто это было вчера.
— Боже, ты не мужчина, а подарок, Джей. Что ни приготовь — ты всем доволен. С такими успехами ты мог бы ужиться с любой шпионкой.
— Я не виноват, что ты так вкусно готовишь, — подхожу ближе к ней, обнимая сзади, губами нежно касаясь ее шеи. Мягкие поцелуи чуть влажной россыпью ложатся на кожу. Эл переворачивает шипящее на сковородке мясо, пригоревшее с одной стороны.
— Очень вкусно... — глубоко вздыхает. — Опять испортила.
Но я не обращаю на это ворчание ровным счетом никакого внимания. Она моя, и пока Кайл торчит у Эвансов с их дочуркой, я не упущу и крохи ее внимания. Я могу не жрать несколько дней к ряду, а вот жить без ее ласки, без прикосновений к ней — уже не могу. Ни минуты.
— Плевать на мясо, — отстраняюсь от нее, с улыбкой глядя в голубые, словно чистое летнее небо, глаза. И тону. — Я люблю горелое.
Она улыбается, а я чувствую, как задыхаюсь от восторга ею. От счастья, что заслужил очередную улыбку, предназначенную только мне. Мелочь, но я до сих пор считаю каждую. Особенно такие: наполненные нежностью и искренней радостью.
Целую ее, медленно, ласково, боясь сделать лишнее движение и отпугнуть. Опасаясь, что ей не понравится. Она должна быть довольна, всегда, что бы я ни делал. Все только ради нее. Элеонора отвечает, поворачиваясь ко мне лицом. Ее ладони касаются плеч, и я вовсе забываю обо всем вокруг. Мелкого все равно, скорее всего, приведет Джули, а потому о его внезапном возвращении можно не переживать.
— Мы так подпалим мясо и со второй стороны, — отстранившись от меня, Эл смотрит глаза в глаза, чуть улыбаясь.
Небеса мои обетованные, какое, в задницу, мясо? Да и сегодняшний нагоняй от Реймонда на собрании уже как-то и не воспринимается всерьез.
В ответ на ее слова я только с заговорщицким видом выключаю плиту. Мясо шипит все тише, а вскоре звук и вовсе тонет в приглушенном смехе Элеоноры. В тихом, полном любви и страсти звуке поцелуя.
— Джули не говорила, во сколько планирует вернуть сына в семью? — опускаясь с поцелуями на шею Эл, спрашиваю я. Мелкий паршивец может испортить папке всю малину.
Она откидывает голову назад, и светлый каскад ее длинных пшеничных волос соскальзывает с плеч. Пальцы путаются в прядках. Она коротко стонет на выдохе, прижимается ближе, выдыхая хриплым полушепотом:
— Она позвонит заранее.
Ухмыльнувшись, я осторожно кусаю ее в шею, срывая несдержанный стон. Этот вечер будет нашим, чего бы это ни стоило. Достаю из кармана телефон и наскоро набираю сообщение Джону.
«Друг, спасай. Можете малого попозже сегодня привести?»
И ответ Эванса не заставляет себя ждать:
«Алисса как раз не хочет его отпускать, можем и вовсе его на ночь у себя оставить...»
Подмигивающий смайлик в конце заставляет меня коротко хохотнуть в голос.
— Что такое? — с улыбкой спрашивает она, осыпая мягкими поцелуями мою скулу.
— Кайл переночует у Эвансов. Алисса капризничает и не отпускает его домой.
Эл скептически выгибает бровь, с улыбкой глядя на меня.
— Алисса еще говорить-то толком не умеет.
— Зато уже командует, глянь, какая хваткая невеста у нашего парня.
Набираю короткое сообщение Джону:
«Спасибо, буду должен».
Отключаю мобильный и, усадив Элеонору на свои бедра, уношу ее в спальню. Моя ночь. Вдоволь напиться ее лаской, близостью, не думая о Кайле. Он в безопасности у Эвансов, они его не обидят. И самому ему нравится бывать у них в гостях. А потому все довольны. И он, и я. И моя Эл, ради которой можно пойти на все.
Плавно опускаюсь с ней в постель. И пусть я завтра пойду на работу невыспавшимся. Но всю эту ночь проведу в ее руках. Ее пальцы бродят по телу, стягивают пиджак с плеч, расстегивают пуговицы рубашки, и я чувствую, как теряю себя. Нет больше ничего, кроме нее. И не было никогда.
Отрываюсь от ее губ, чтобы стянуть с нее домашнюю майку.
— Я люблю тебя, Джей...
Замираю, будто слышу это впервые. Нет, не первый раз она говорит мне эти слова. Но они все равно каждый раз бьют навылет, заставляя меня застыть, ощутить, как душа наливается счастьем, грозясь вот-вот лопнуть от его переизбытка.
— И я тебя люблю, Элеонора. Больше всего на свете. Больше жизни.
Мое все. Моя жизнь, все что я имею — принадлежит ей. И я просто не представляю себе мира без нее. Все ради нее: убить, украсть, солгать, пожертвовать собой. Даже если она захочет стать царицей мира — я просто встану и пойду в бой. Один против всех, до тех пор пока не принесу к ее ногам все, что она захочет.
Моя Эл.
Кофе уже подостыл, а я и не понял, сколько простоял вот так: с чашкой в руках у самого стола. Стук стекла о лакированное дерево как точка, что отделяет прекрасное вчера от гребаного сегодня. Даже когда Штаб будет в моих руках, я все равно не буду чувствовать себя таким же целым, как с Элеонорой.
Ее невозможно заменить ничем.
Стекло фоторамки чуть бликует под отсветом настольной лампы.
— Если бы я мог тебя воскресить... Я бы спалил дотла не только этот Штаб, но и весь гребаный мир, Эл.
Но ответом мне служит лишь тишина. Вдох дается с болью, будто легкие увиты колючей проволокой, что не дает свободно жить. Можно добиться чего угодно, если обладать острым умом и должной упертостью. Вот только сделает ли тебя это счастливым? Нет. Обрезанные под корень крылья невозможно вырастить заново. Остается только оторвать чужие и примерить на себя.
Залпом выпиваю остывший кофе. Не пропадать же добру, в конце концов. Закрываю глаза, и обрывки воспоминаний о прикосновениях, поцелуях и просто совместных вечерах в объятиях за пустыми разговорами вновь наполняют разум. Хватит, остановись! Не вспоминать, не отвлекаться.
Остаток рабочего дня я провожу за документами, вгрызаясь в работу, как голодающий в корку хлеба. Это всегда помогает отвлечься. В шесть я нехотя перевожу взгляд на часы. От утреннего желания почесать кулаки о Райана не осталось и следа. А идти придется. Я напросился сам. Ставлю подпись на последнем прошении и ухожу в покои.
Я и до обыска, как последний параноик, запоминал углы, под которыми открываю двери, намеренно не стирал раздражающую пыль с полок, чтобы если что увидеть следы чужих пальцев на них. А теперь и вовсе едва ли не на телефон фотографирую собственные покои перед выходом из дома. Еще одна выходка от Рика, и я действительно начну заниматься этой глупостью.
Но на двери я все же бросаю взгляд, отмечая, что открыты они так же, как я их оставлял. Не включаю свет, переодеваясь в спортивные шмотки прямо в потемках. Беру с собой только мобильный телефон и запираю покои.
В Тренировочном Корпусе все устроено с максимальным удобством: гора изолированных тиров, секторов для рукопашного боя, устланных татами, тренажеры, полосы препятствий и прочие радости жизни. Штаб закупает новый инвентарь пачками, регулярно обновляет ассортимент тренажеров, симуляторов и разномастных тренировочных видов оружия.
В юности мы пропадали здесь часами. У Детского Корпуса есть свой небольшой тренировочный зал, в котором совсем маленьких шпионов учат правильно держать в руках оружие и драться. А здесь — совсем другой уровень. После детского зала этот воспринимается как Диснейленд против песочницы.
Но оседлая работа сделала свое дело, окончательно привязав нас с Райаном к креслам. В зал мы теперь добираемся крайне редко и зачастую лишь для того, чтобы пострелять да вспомнить самые ходовые приемы. По сути для поддержки хорошо наработанной физической формы большего и не требуется.
Обычно мы с Райаном занимаемся в одном и том же месте, а потому я сходу иду туда. Вечер — время активных тренировок. Как раз вся работа за день окончена, и можно уделить внимание своей физической форме, оттого и народа в залах очень много. Райан, как ни странно, уже ждет меня в уголочке, усевшись на скамейку.
— Не надоело за день жопу насиживать? — подначиваю с ходу, в ответ получая только хитроватую улыбку О’Хары. — Тем более что здесь жестковато.
— Вот уж царская задница, мистер Найт, — язвит в ответ, строя изумленное выражение лица. — После мягкого кресла и скамейка с трудом дается. Что было бы, окажись мы на задании?
Ухмыляюсь. Надеюсь, ты попал бы под обстрел, а я бы попросту не стал тебя вытаскивать, друг мой. Твое везение, что с тех пор как Кристиан погиб и твоим напарником стал я — мы не ездили ни в одно совместное задание. Иначе бы мое завоевание закончилось давным-давно. И Рика проще было убрать, пока он был безмозглым сопляком.
— Мы бы оба в полевых условиях ходили, как два старых костыля со скрюченными от сна на жестком спинами.
Райан смеется, кивая в ответ. Как ни прискорбно, а это факт. Чем дольше сидишь в Штабе, вдали от реальных боевых действий, тем больше теряешь собственную подготовку. Мы можем быть сколько угодно опасными в бою, потому что отрабатываем это регулярно. Но вот полевые условия уже не для нас. Слишком стары. И этот вывод неприятным липким комом угнетающе наваливается на мысли. Сорок четыре года, какая старость? Для Штаба и кресел мы еще молоды, а вот для заданий — древнее всех мумий забытых жрецов.
Семнадцать лет вдали от боевых действий — приговор для любого воина.
— Давай, — выходя в центр круга, очерченного на татами, Райан встает в боевую стойку. — Быстренько надеру тебе задницу, и пойдем по домам.
Я ухмыляюсь, наконец позволяя себе по-настоящему хищный оскал в сторону Главы.
— Еще посмотрим кто кого.
От желания навалять ему аж зубы сводит, но как бы я ни кичился силой и формой — он всегда был на голову выше. Тренировки с лучшими бойцами. Для него, как для Наследника, все это было обыденностью, а я себе такую роскошь не мог представить даже в самых смелых мечтах. Оттого я дал Кайлу и это, вгрохивая в обучение сына все деньги, что были. Лучшие Черные Фениксы, что днем тренировали Рика — по ночам подтягивали Кайла.
Я всегда старался сделать из него сильного воина. Такого, каким не смог стать сам.
Мне оставалось только тайком подглядывать за Райаном и повторять те же приемы на грушах. Но все это не то. Не приносило такого эффекта. И эту разницу я хорошо почувствовал лишь тогда, когда вырос Кайл.
Одолеть этого засранца даже в подростковом возрасте мне было уже сложно. Сейчас я бы не рискнул схлестнуться с ним в открытом бою. Да, я скорее всего, выйду победителем за счет своего опыта и того, что слишком хорошо знаю тактику сына, но эта победа будет стоить мне невероятно дорого. Синяками дело не обойдется.
Смертельным для меня противником всегда был только один человек — Райан. Он же остается таким и по сей день. Отец был скуп на советы, но одну его фразу я запомнил на всю жизнь: «Не можешь победить руками — одолей головой. Помни, кто ты есть и что за животное на гербе твоего рода». Именно тогда я и научился действовать прежде всего умом.
Лисица — фамильное животное Династии Найтов. Серебристый силуэт на темно-синем полотнище фамильного герба, стиль жизни и боя, который помог нам подняться в иерархии Штаба. Действовать на опережение и хитрить — наше все.
Удар по ребрам заставляет меня вынырнуть из толщи мыслей.
— Ты где-то не здесь, Джейсон, — ворчит Райан, отходя на пару шагов назад. — Все в порядке?
Нет. Вы еще живы, а я до сих пор не Глава.
— Да, просто отвлекся, — киваю в сторону, на занимающийся молодняк, что искоса поглядывает за нами. — Слишком много любопытных глаз.
О’Хара ухмыляется, победно расправляя плечи. Феникс... Истинный павлин, вот он кто. У них в крови красоваться перед публикой и завоевывать сердца людей не только делом, но и дешевым позерством. Однако его трюк работает на ура: теперь все любопытные взгляды и вовсе к нам прикованы.
Сукин ты сын, Райан. Я не планировал огребать у всех на глазах!
— Раз уж они все равно смотрят, — он переводит взгляд на меня, вновь занимая привычную стойку, — то предлагаю показать им, как должен выглядеть настоящий бой двух профессионалов.
Если бы это был настоящий бой, я был бы при катанах. Желательно смазанных ядом, чтобы покончить со всем этим как можно быстрее и наверняка.
Киваю. А какой мне остается выбор? Мы снова сходимся в бою, но на этот раз я старательно отбрасываю из головы мысли. Приятное чувство силы прогуливается по мышцам, выплескивается в удары.
Вдох — уворот, выдох — удар.
Подсечка, но Райан как волчок перекатывается по матам, умудряясь выскользнуть из захвата. Шустрый, не смотри что рост высокий. Двухметровая шпала — что может быть более неуклюжим? Но это не про Райана. Он умеет превращать свои недостатки в бою в неоспоримые достоинства. И это настоящий показатель его профессионализма. До которого я вечно не дотягивал.
Злюсь, сжимая челюсти до боли.
Бью ногой, старательно доворачивая корпус, но он отбивает удар. А вот кулак приходится в цель: ровно в живот, да и силы я не пожалел. У Райана отчетливо перехватывает дыхание, и он, отпрыгнув на шаг назад, спешно приводит себя в порядок.
— Ты в норме? Продолжаем?
— Да, — рыкнув, он вновь бросается в наступление. Остервенело, яростно, настолько, что мне остается только отбиваться и выискивать брешь для проведения атаки.
Постепенно зал пустеет. Даже самые отъявленные зеваки, что наблюдали за нами практически без отрыва, и те уже начали расходиться. Хорошо. Пусть все проваливают.
Еще чуть-чуть и я начну без остановки летать на свидания к матрасам. Сил уже почти не остается. Райан тоже держится на честном слове, атаковать даже стал пореже, чаще уходя в защиту и норовя опрокидывать меня.
Зараза. Я вроде бы давно смирился с тем, что мне его не обойти, но к концу каждой вот такой тренировки злость давит на горло. Если бы я тратил больше времени на занятия, то давно бы сумел его одолеть. Но едва ли это именно та победа, которую я хочу заполучить.
Пропускаю удар в плечо и валюсь с ног на подсечке. Перевожу дух. Слишком большая нагрузка при нашем-то образе жизни. Как бы мотор не загнать, я не собираюсь подыхать так рано и нелепо.
— Уф, — вздыхает Райан, протягивая мне руку. — Предлагаю на сегодня закончить. И так неслабый марафон устроили.
Киваю, отмахиваясь от его руки.
— Мне, в общем-то, и тут не плохо.
Эта сволочь только смеется в ответ, а затем картинно плюхается на задницу рядом. Райан откидывается назад, на вытянутые руки, и, запрокинув голову, вдыхает поглубже.
— Согласен, татами помягче будет, чем скамейка.
Усаживаюсь на задницу, коротко кивая ему. Мышцы приятно потягивает. Завтра они будут болеть, но сегодня ощущение измотанности обещает по-настоящему младенческий сон ночью. А мне бы как раз провести ночку за обдумыванием деталей завтрашнего разговора с Ольгой.
— Надо почаще тренироваться, — бубню я, поддерживая разговор с Райаном. — Иначе так и буду маты проминать.
— Да, это бы не помешало, да и в кабинете задницу отсиживать порядком надоело. Так хоть какая-то динамика и разнообразие.
Киваю. Устал он, бедненький. Ну, не волнуйся. Если карта ляжет, то я вас всех спасу. Как гребаный супергерой. Сына тебе избавлю от этой страшной участи, тебя на заслуженную пенсию отправлю. Можно будет даже не благодарить. Считай, подарок.
— Ну что, по домам? — бросаю взгляд на часы. — А то завтра не проснемся. Задница сама себя в кресле не отсидит так-то.
Прыснув со смеху, Райан довольно бодро вскакивает на ноги. С прищуром смотрю ему вслед. Ходил, поди, без меня на тренировки, сукин сын. Иначе откуда столько легкости? Надо тоже ходить почаще. Для того, чтобы поддерживать форму мне хватает моего объема, а вот совершенствовать ее придется с большими усилиями. Да здравствует юность с ее вечной гонкой физических показателей. В конце концов, когда стану Главой, должен быть лучшим бойцом.
Это важно. Власть Главы строится на его непререкаемом авторитете. Он обязан быть лучшим из лучших и следить не только за Штабом, но и за своей физической формой, за репутацией. Идеал и золотой стандарт, на который равняются все. Наследник — слиток помельче, еще не прошедший огранку, но все равно важный. И если Кайлом в этом плане я могу гордиться, то вот себя еще нужно привести в более внушительную форму.
До Жилого Корпуса мы идем вместе, вспоминая тренировки в детстве. Да, действительно порой не хватает этого запала. Жизнь в кабинетах куда более скучная, чем юность, что проходит в полях. Пожелав друг другу доброй ночи, расходимся по покоям.
Захожу домой и не раздеваясь прохожу в ванную. Снять с себя пыльные шмотки как можно скорее. В просторных спортивных штанах и майке, на контрасте с облегающим и довольно строгим костюмом, чувствуешь себя словно голым. Закидываю вещи в стиральную машинку и включаю воду. Немного поваляюсь в ванной. Нужно расслабиться и разгрузить мысли перед завтрашним днем.
Надо принести себе коньяка и что-нибудь перекусить.
Босые шаги легким шелестом тревожат тишину покоев. Когда была жива Эл, здесь всегда можно было услышать ее смех, мелодичный голос, а порой и забавное ворчание, с которым она любила делать мне замечания. Но покои умерли вместе с ней, будто запечатав в своих стенах гробовую траурную тишину. Сплошная минута молчания длиной в восемнадцать лет.
Взгляд цепляет за зеркало в гостиной. От пола и практически до потолка. Я прикрываю глаза, видя в нем свое одинокое отражение. Эл просила его повесить... Чтобы ей было удобно собираться в люди, видя себя в полный рост. И тогда, зачастую, в нем можно было видеть ее отражение — белокурое, полное задора и жизни. Теперь же зеркало стало лишь осколком прошлого.
Вздыбленные с тренировки темно-каштановые волосы, опустевшие серо-голубые глаза. Бледное подобие того, кто был мужем и каменной стеной когда-то. Усталость угрюмой маской застыла на лице, и сорвать ее не хватит сил. Мне чертовски нужен далеко не один вечер в ванной наедине с коньяком, чтобы хоть как-то разгрузиться от реальности. Но мне ли не знать, что алкоголь порой только делает хуже?
Сейчас я мог бы защитить ее куда лучше.
Эта мысль ядовитой змеей заползает в разум. Мог бы, но просрал свою возможность давным-давно.
Для кого все это, Эл? Для кого теперь я?
Механически нарезаю сэндвичи и прихватываю с собой бокал и бутылку коньяка. Эл бы всенепременно отчитала меня за частые свидания с коньяком и постоянную сухомятку. Короткая теплая улыбка кривит губы, превращаясь в горькую усмешку. Забыться. Слишком много воспоминаний сегодня, слишком много боли. Это не то, что мне нужно на пороге финального рывка.
Опускаюсь в горячую ванну и откупориваю бутылку. Первый бокал до дна. Не заедая. Разгрузить мысли, чтобы потом спокойно уснуть, желательно без бесполезных снов, в которых все хорошо и как прежде.
Завтра слишком важный день.