Увидишь пламя — действуй

Несколько лет назад, когда душное лето 20** года окончательно расплавило его мозги грязными желаниями и первобытным жаром, он отправился в солнечное Малибу, чтобы дать себе немного отдохнуть и ненадолго забыть о всех своих проблемах. С Малибу были связаны не самые приятные воспоминания, но он умел правильно расставлять приоритеты и игнорировать негатив, если это было нужно и если ему того хотелось (а ему, да, до безумия хотелось отдохнуть). Тем более, неповторимый запах моря и палящее солнце всё перетягивали на себя одеяло и заставляли вспоминать былое: загорелых девчонок в зазывающе открытом бикини, «Текилу-санрайз» с пятью кубиками льда и пикантной красной трубочкой, шум прибрежных волн… В общем, от зудящих в мозжечке образов он опомнился лишь в тот момент, когда дурман в его сознании спал, а выдержанное вино окончательно выветрилось из организма. И это, к его собственному удивлению, произошло внезапно, уже после того, как он оказался в городе. Он не был уверен в датах и способе перемещения (видимо, вино было действительно хорошим), но в тот миг в его голове щёлкнуло что-то, и очнулся он уже в другом штате. Тихоокеанское шоссе горело в ярких послеобеденных лучах и вспыхивало режущими глаза бликами, пока в белизну по ту сторону дороги неслись нескончаемым потоком блестящие на солнце автомобили. 43 километра абсолютного счастья, песчаные пляжи и глубина Тихого океана — вот, что представляло собой Малибу. Казалось, трасса раскалилась до невозможности под гнётом средиземноморского климата, соблазняя поскорее окунуться в бирюзовый океан, чтобы хоть немного снизить градус… всего. Пальмы пролетали мимо и сливались в одну бесконечную полосу, пока он весело насвистывал что-то себе под нос, пока плавно крутил баранку, и ему всё казалось, что если бы сейчас он босиком прошёлся по близлежащим пескам, то обязательно обжёг бы пятки — и он решил, что позже обязательно сделает это. — Жарко. Тут так жарко. Тони вдавил педаль ещё сильнее, разгоняясь до бешеной скорости и игнорируя сигналящих ему рулил. Новенький красный спорткар с откидным верхом призывно зарычал, обогнал колонну неповоротливых черепах и сделал крен, выжимая безумные по меркам адекватного водителя лошадиные силы. Сухой ветер ударил ему в лицо, и он слегка поморщился, но тут же лениво поправил солнечные очки и выставил запястье с дорогими наручными часами ему навстречу. Чуть замедлился, чтобы посигналить двум симпатичным леди, плывущим по другой полосе. Игриво улыбнулся и послал воздушный поцелуй. Некто хмыкнул рядом с ним; чужие пальцы прошлись по магнитоле и поигрались с настройками на панели, чтобы прибавить громкость. «Что-то из новой попсы, — подумал он. — Для Калифорнии сойдёт». Мир сузился до безграничного шоссе и душного воздуха, но в Малибу было хорошо. В Малибу было до одури жарко. — Пляж? — Пляж. — Ладно. Доедем в два счёта. Океан встретил его и его пассажира галдежом местным чаек, шаловливыми волнами и свежим морским бризом — он довольно заурчал и зажмурился от полноты ощущений. Его обновлённый особняк возвышался позади, но на него он старался не смотреть — всё ещё в деталях помнил взрыв и последующую за ним липовую смерть (хотя на некоторое время ему показалось, что он действительно умер), так что эту часть своей жизни он пока что тоже решил полностью игнорировать. Пеппер была зла на него до чёртиков: они снова рассорились в пух и прах, и она предложила ему «взять ещё один перерыв», дать друг другу чуть больше личного пространства и, возможно, попытаться существовать отдельно, потому что Тони, боже, с тобой не хватит никаких нервов… Тони понимал её, но вместе с тем был скован по рукам и ногам. Редкие, чисто деловые встречи и смущённая улыбка Пеп — у него всё создавалось впечатление, что она не злится, что она поймёт и простит, что на руинах старого можно построить новое, но потом он спрашивал у неё напрямую и… в очередной раз получал отказ. Рыжеватая, веснушчатая Пеппер была его личным солнцем. Сейчас же это солнце заменило солнце всего Малибу, но почему-то теплее на душе Тони от этого не становилось. Техноигрушки в коем-то веке завлекали его меньше окружающих необозримых горизонтов, простирающихся где-то там, вдалеке, и пока что момент портить он был не намерен. «Отдых, — подумал он. — Мне срочно нужен отдых». ДЖАРВИС уже позаботился о том, чтобы нанять людей, чтобы эти люди разожгли костёр на берегу, чтобы можно было расслабиться и на всё забить, чтобы можно было… Он остановил себя на мысли о том, что ДЖАРВИС позаботился. Шикарный, причудливый бассейн, построенный рядом, зовуще поблёскивал водной гладью и буквально гипнотизировал чертовски желанной исходящей от него прохладой, которой порой так не хватало в пыльном летнем Нью-Йорке. О возвращении в это логово работы и мерзких городских кошмаров не шло и речи — пожалуй, Тони впервые был искренне рад, что когда-то запарился над покупкой райского местечка в глубине чужого штата. «Пятнадцать часов ноль две минуты. За бортом восемьдесят семь градусов по Фаренгейту. Погода солнечная, ясная. Осадков не ожидается. Мистер Роудс просил передать, что присоединится к вам, когда разберётся с работой. Пропущенных звонков от мисс Поттс не зафиксировано. Приятного отдыха, сэр», — прошелестел в наушнике голос его дворецкого, и Тони с лёгкой ухмылкой кивнул — больше самому себе, чем ИИ, чьи камеры молчаливо взирали на него своим красным всевидящим зрачком по периметру всей территории. — Ну как тебе? — спросил он и снял пляжную футболку, после чего закинул её на удобный шезлонг, обращаясь к недавнему новому знакомому, сидящему напротив. — Хорошо тут, а? Своего подельника он в шутку называл «мистером S». Когда это произошло впервые, на невысказанный вопрос и остро поднятую бровь Тони ответил: «Это от "садиста", не обольщайся. У нас тут психосексуальная практика — и у меня чуйка на людей, собирающихся особенно жёстко трахнуть меня в мозг». На том и порешили. Пеппер бы закатила на подобную фривольность глаза, но Пеппер тут не было. Тони вплёл в запутанные ветром волосы розовые солнечные очки и аккуратно уместил их на голове. Его метод ведения диалога «глаза в глаза» прицепился к нему ещё в подростковом возрасте, но не то чтобы он был этому не рад. Так было удобнее просчитывать дальнейшие шаги незнакомцев и знакомцев, выворачивать душу и обезоруживающе улыбаться чужакам и своим, напрягать и заставлять собеседника нервничать, впиваться в их лица фирменными чисто старковскими чертятами в карей радужке глаз — хитрости бизнеса, которыми на Уолл-стрит пользуются все, но в его исполнении вышли на новый уровень. Он и сам не заметил, как рабочие замашки стали замашками личными — ну или не хотел того замечать. Хотя и долю веселья в подобных манипуляциях исключать было тоже нельзя… «Моветон», — подумалось ему. Нельзя так носить солнечные очки. Хотя, ай, к чёрту. Мистер S принял из лап передвижного робота свежий кокос — с обалденной на вид пинаколадой — и отсалютовал Тони, сразу же сделав первый глоток восхитительного пойла. — Неплохо. Давненько я так не отдыхал. Тони легко улыбнулся и закопал ноги в песок, вырывая свою порцию коктейля у заглючившего ведра с гайками, по чистой случайности названного роботом. Должно быть, он не бывал в особняке слишком давно, потому что некоторые механизмы нуждались в техосмотре — иначе как объяснить то, что его идеальные изобретения начали сбоить? — Так и что ты хотел у меня узнать? — спросил он. — Что за дело? — Ничего нового. Это касается настоящего и прошлого. Твоего. Нашего. Человеческого. Зависит от того, в каких масштабах ты это рассматриваешь. Ну, и, возможно, будущего это касается тоже, но будущее — это будущее, поэтому его обсуждение можно и отложить. — Любопытно, — хмыкнул Тони. — Посвяти меня в детали, будь добр. Мистер S закинул ноги на шезлонг и удобно на нём устроился. — ЩИТ связался со мной. Уж не знаю, когда они успели выйти на меня и зачем им это нужно, но факт остаётся фактом: эти ребята вплотную занялись частицами Пима. Прогоняют по всем базам и хотят исследовать. Припахали меня в качестве нейрохирурга в случае непредвиденных обстоятельств, и я вроде как должен что-то там консультировать. Квантовое измерение… это, кажется, по твоей области? «Нет, не по моей, — хотел ответить Тони. — Я не хочу себе новых проблем». Вместо этого в голову полезли старые образы с крепким мужчиной в странном костюме, отчётливо напоминающем настоящего муравья. Самого Пима он видел от силы пару раз рядом с отцом, но почему-то его всегда мгновенно выгоняли из комнаты, если, конечно, успевали заметить. — Знаешь, — сказал Тони, немного подумав и после этого тяжело вздохнув, — терпеть не могу подобные фразы. Особенно на отдыхе. Сразу возникает ощущение, что вот сейчас раскроются все карты, и я выясню что-нибудь дико шокирующее, что предпочёл бы не выяснять. Да, это моя область, но помогать я тебе не буду, в чём бы ни заключалась твоя просьба. Так что, давай, не томи и говори прямо — мой ответ в любом случае будет отрицательным. — Это не просьба, — его собеседник пригубил коктейль, после чего поставил его на специальный столик, стоящий рядом. — Это вопрос. Ты когда-нибудь всерьёз задумывался о создании машины времени? Тони посмотрел на океан и вслушался в его шум. Солнце уже начало опускаться — близился закат. В Малибу ему особенно нравились закаты — красные, как кровь, смутные и смазанные, но всегда до невозможности яркие. В такие вечера вода бурно ревела и бросалась зверем на пляж, утягивая за собой на дно морское мелкие песчинки и камни. После событий в особняке ему казалось, что рано или поздно вода утянет и его тоже, как однажды это уже случилось, но он всё ждал, ждал, и… Закаты тут были действительно фантастические: это всё ещё было горячо, это было жарко, но вместе с тем умопомрачительно свободно — словно весь мир лежал у его ног. — Вина? — спросил Тони, проигнорировав вопрос. — У меня как раз завалялась бутылочка. — Мы тут сопьёмся… но, ладно, давай. — «Мы в ответе за тех, кого напоили [1]». Прислушивайся к великим. Мужчина, смотрящий ему прямо в глаза во время всего разговора (даже несмотря на то, что Тони давно снял очки, мистер S так и не отвёл взгляд), цепко следил за тем, как штопор вошёл в пробку и с лёгким хлопком вытащил её из горловины. Фужеры уже были тут, так что за ними не пришлось далеко идти. Первый бокал они распивали долго, смакуя вино в тишине. — О машине времени, — отозвался Тони, когда ему показалось, что молчание затянулось и стало нагнетать. — Ты сомневался во мне? Разумеется, я думал об этом. Если он и выяснил что-то за последнюю четверть века, так это то, что любой претенциозный учёный рано или поздно задумывается над вопросом управления неуправляемой фигнёй под названием «время». А он был именно таким — претенциозным, гениальным, чуточку сумасшедшим в своём увлечении, — и, ну, разве у него были другие варианты? Так что, да, он раздумывал. Концепция, разработки — всё это добро хранилось в секретном бункере под Башней, о существовании которого не знала даже Пеп. Вообще, с его созданием в своё время даже возникло несколько курьёзных проблем — например, надо было построить его так, чтобы по чистой случайности не напороться на метро, но не зря метрополитен Большого яблока называют самым крупным метрополитеном в мире, — поэтому для Тони это стало своего рода вызовом, который позарез нужно было выполнить, чтобы выйти победителем из игры с самим собой. Это место больше напоминало его мастерскую, нежели настоящий бункер, Когда он думал над расположением бункера и созданием машины, то в первую очередь всегда вспоминал золотое правило джунглей: «Если хочешь что-то спрятать, спрячь это на самом видном месте», и так на минусовых этажах Башни, глубоко-глубоко под землёй, начала разрабатываться дико стрёмная штука, которая при большом желании могла позволить ему управлять человечеством. Там хранились многие важные чертежи, которые он разрабатывал в свободное время, и документы. Что-то касалось грандиозной идеи напрямую, что-то - не соприкасалось никак. Он условился, что не будет воспринимать всё происходящее всерьёз. Это походило на бред сумасшедшего, но если так подумать, не было ничего удивительного в том, что Тони с его мозгами решил рискнуть и попробовать собрать этот кубик Рубика. Тони трезво смотрел на мир: если люди говорили ему, что с некоторыми вещами лучше не шутить, то он надевал шутовской колпак и начинал шутить. — Это… хорошо, — ответили ему лениво. — С ЩИТом мой вопрос связан косвенно, но мне нужно было знать, что ты работаешь над этим. Нам нужен победный вариант — возможно, единственный из нескольких миллионов. Запасный выход. — Что-то ты темнишь, — прищурился Тони, разглядывая мужчину. — Ладно, я же не Фьюри: захочешь — расскажешь сам. — Конечно, — мистер S подлил в чужой фужер вина. — Но я просто прикидываю вероятности. Ты молодец, кстати. Не фанат подобных прибабах, но в твоём исполнении даже машина времени становится сексуальной игрушкой… Ну, если ты понимаешь, о чём я. Тони хитро улыбнулся и подмигнул мистеру S. Конечно, он всё прекрасно понимал. — Всё ради тебя. Вино отдавало терпкостью и вязало язык — он облизнулся и случайно прокусил нижнюю губу до крови. Вечерело. Воздух разрядился, и теперь бриз, тянущийся со стороны уходящего солнца, вызывал лишь лёгкие мурашки. Вечером можно было беспрепятственно поплавать — вода остыла, а ожоги им больше не грозили. Тихий океан ждал их. — Поцелуемся? — спросил Тони. Малибу загоралось красным.