Сквозь сладкую пелену смертельного яда

Настало долгожданное утро. Пытаясь сделать ликующие выражения лиц, государственные мужи вошли в главные покои, впервые за столько лет. Они не знали, что говорить и как себя вести. Перед ними - Падишах Османской империи, чья жена правила государством, переступив вынуждено через правила. Султан Ахмед уже был одет и подготовлен полностью к полноценной жизни. Голова немного опущена, руки сомкнуты в замок, нецарская посадка. - Повелитель, мы рады, что вы выздоровели, - начал Халиль Паша, опережая остальных. - Дай Аллах, с вами будет все в порядке. - Можете в этом не сомневаться, Паша, - как-то радостно, не по-султански произнес Ахмед. - Я даже не знаю, с чего начать. - он заметно задумался, подбирая нужные короткие слова: - Как моя страна? - Полный порядок. Земли, что десят лет назад захватили персы, снова принадлежат османам. Воины регулярно получают жалованье, торговля процветает, народ доволен, - отчеканил Халиль. - Великий визирь Синан Паша все также выполняет свои обязанности? - явно успокоившись за государство, поинтересовался оживший правитель. - Он предстал перед Аллахом шесть лет назад, Повелитель. Сейчас великий визирь Бейрам Паша. - Значит ему я обязан порядком в империи? С этим вопросом паши переглянулись, а некоторые еле заметно ухмыльнулись. Султан Ахмед заметил непонятную реакцию о поспешил уточнить: - Что случилось? - Кесем Султан, как регент султаната, обо всем позаботилась и, надеемся, будет дальше исполнять свои обязанности. Правительница империи днем изучала новые документы. Опустив глаза, что источали холод и отстраненность, она ровно и спокойно дышала. Декольте не были глубокими в ее платьях, все сдержанно и прикрыто. Обязательными украшениями и дополнениями к шикарному образу служили неповторимые короны и длинные шлейфы. Отворились двери и вошел ее муж. Тот, кто еще чуть больше семи лет был единственной отрадой в отравленном кровью дворце. Посиневшее лицо со скудной бородой, маленькие зоркие глаза, что словно стреляли взглядом. Сутулая немускулистая фигура. И какое-то женское изящество и ранимость. Таким он был всегда. Только теперь видно все, что скрывало слепое обожание, которое даже любовью назвать затруднительно. В юности ничего не нужно было, лишь поддержка с любой стороны, а сейчас, обретя власть и необыкновенную силу, женщина понимала, что зерно неприязни и отвращения пустило зеленый росток. Кесем Султан даже не встала из-за стола, продолжая ровно и величественно восседать на стуле. Хоть и взор был поднят на стоящего мужчину, но посмотрела она свысока, как будто он не Падишах, а служанка, что пришла собрать догорающие свечи. - С выздоровлением, Султан Ахмед, - мужчина сам невольно содрогнулся от столь грубого и холодного низкого голоса с хрипотцой. Как она изменилась, и внешне, и внутренне. - Кесем, дорогая моя, как я скучал по тебе, - запинаясь, пролепетал мужчина, собираясь обнять жену, но неведомая сила остановила его действия. И эта сила - сама женщина, что всем своим видом, даже не говоря ничего, отстраняла, заставляла трепетать любого. Правительница молчала, слегка прищурившись. После недолгой паузы султан произнес уже более уверенно: - Ты - регент султаната. Каким образом? - Каждый получает то, что заслуживают, - разведя демонстративно руками, ответила Кесем Султан, каждым словом словно ставя на место «провинившегося» мужа. - Ты изменилась, - осознанно проговорил Падишах, отходя от жены, как от яда, что пахнет смертью. - Я полюбил тебя за то, что ты не была похожа на других. Чиста сердцем, не испорчена жизнью. Ты и сейчас особенная. Но на этот раз другая. Семь лет изменили тебя. Превратили в холоднокровного властного тирана. - Интересно, Повелитель, - совершенно не выходя из себя, а внутри почти насмехаясь над громкими словами, что только что услышала, - с чего такие выводы? - Я вижу этот вид, Кесем Султан, - Ахмед тоже перешел на официальный тон, отходя все дальше и дальше, слышался уже шепот. - В твоих глазах ненависть ко всему, даже ко мне. - Ненависть - такое же по силе чувство, как и любовь, - сжигая взглядом Повелителя, низким бархатным голосом произнесла женщина. - И чтобы вызвать у меня подобные чувства, человек должен стоить этого. Поэтому я не испытываю ни ненависти, ни любви. Никогда. - Верю, - улыбнулся бессильно Ахмед, - власть забрала у тебя душу. - Это говорит тот, кто казнил двух своих старших сыновей? - без дрожи в голосе спросила Кесем Султан, безжалостно ударяя в самое больное место, тем самым заставив замолчать горделивого Падишаха. - Тот, кто боялся потерять трон из-за мелких необоснованных подозрений, поверив клевете неверного? - Они провинились, да. Но я, видимо, не заметил главного. - задумчиво сказал Ахмед, пытаясь забыть произошедшее, после чего он углубился в семилетнее небытие, - Я упустил власть, а Кесем Султан подло захватила ее, воспользовавшись ситуацией. Однако я быстро это исправлю, пусть никто не сомневается. - Он собрался уходить, но жесткий голос остановил его уже возле дверкй. - Вы уничтожили мое сердце сами, Султан Ахмед, - ничего не дрогнуло на лице правительницы, она взялась за бумаги, - Однако именно этим вы сделали меня сильнее, именно поэтому если хотите воевать, будьте готовы к любому исходу. - Перед вами Падишах! Не забывайтесь, - воскликнул, потеряв контроль, Повелитель, на что женщина подняла брови, поражаясь посредственности и вспыльчивости. - Верно, Падишах, который за все правление не покинул стены дворца, который уничтожил свою семью, который почти не дышал в течении семи лет. - А может это вы меня обрекли на эти мучения? - ослепительная догадка посетила его затуманенный разум, а правда, сказанная из уст ненавистной жены, врезалась острым клинком в сознание. - Я смогла поднять империю, - спокойно продолжала Кесем Султан, - поэтому никогда не опущусь до подобного. Если бы захотела, смерть юы наступила давно. С этими словами Ахмед почувствовал, как его накрывает ненависть. Именно то чувство, какое по мнению его жены, было наравне с любовью. И мужчина содрогнулся, что слабая жалкая в прошлом рабыня смогла вызвать такой спектр эмоций. Женщина оказалачь сильнее его по духу, но это он не признавал. - Передайте мои поздравления Катерине-хатун, она заслуживает вашего чудесного воскрешения, - легко и свободно съязвила правительница, заканчивая разговор и углубляясь в изучение документов. Дверь захлопнулась. Вечером Кесем Султан была готова к очередному выходу в народ. На ней не красовалось роскошное платье с драгоценными камнями, на голове не видно массивных украшений. Сейчас женщина была в серой обычной одежде, что совсем не отличалась от той, в какой ходили бедные девушки в Османской империи. Накинув черный плащ, она накрыла собранные волосы темным капюшоном. - Хаджи, я не хочу стражи, - неожиданно проговорила правительница. - Султанша, позвольте, они будут сопровождать вас сзади, не мешая, - евнух беспокоился и пытался чем-то помочь. - Ничего не случится, меня никто не увидит и не узнает. Да и ты рядом, мне достаточно, - отрезала женщина, выходя решительно из покоев в сопровождении верного слуги. Гуляя людными улицами, Кесем Султан прислушивалась к каждому крику, говору, тихому шепоту. Даже короткое слово могло сказать больше, чем сотни писем и жалоб, приходящих систематически во дворец. Сев на лавку в известной на весь рынок кофейне, на женщину обратил внимание старик-эфенди, что подошел ближе. - Султан Ахмел очнулся, слышал? - Да, это невероятно, после стольких лет! - Что же будет с нашим государством? Снова забудут про народ? - Кесем Султан никогда про нас не забудет. - Будем молиться, чтобы она осталась у власти, иначе порядок изменится. - Дай Аллах, эфенди, дай Аллах. - Что же за Падишах такой, годами не вставал с ложа. - Дай Аллах нам терпения, одна надежда на великую Кесем Султан. Разговоры работников и тружеников раздавались со всех сторон, заставляя султаншу найти душевное спокойствие, что не зря живет и страдает. - А вы приезжая? - заинтересованно, но как-то загадочно спросил старик, что незаметно и немного навязчиво подсел рядом. - Да, - не решилась что сказать правительница, поднимая голубые глаза на незнакомца. Он долго вглядывался в окаменелые черты лица Кесем Султан, чем вызвал непонимание. Но не страх. И это не укрылось от глаз старика. - Вы никогда не улыбаетесь? - неожиданно задал вопрос эфенди, не прерывая зрительный контакт. Услышав тяжелое молчание, он сказал следующее: - Скоро вашим безграничным мукам придет конец. На этих словах очи правительницы чуть округлились, а рука предательски задрожала. - Вы сможете открыть сердце, - уверенно проговорил старик, - вы полюбите по-настоящему. Лишь бы вы это увидели. Не выдержав накаленности ситуации и воздуха, султанша отвернулась к Хаджи, который ничего не слышал. Повернувшись обратно, она удивилась. Старик пропал, как будто его и не было. - Сумасшедший... - прошептала женщина.