Сквозь сладкую пелену смертельного яда

Кесем Султан сидела на диване, касаясь изящными тонкими пальцами головы. Она раскалывалась и болела. Женщина не боялась, но с опаской относилась к каждому тихому проведенному дню. Что-то в нем было нечистое, таинственное. Казалось, где-то сметала все на своем пути буря, а пока что ближайшие места об этом не знали. Раньше сердце правительницы болело от горя и боли, сейчас оно предательски и угрюмо молчит, уступая холодному рассудку. И так уже на протяжении многих лет. Султаншу совсем не расстроил тот факт, как с ней хотел поступить Султан Ахмед. Было довольно предсказуемо. А вот что будет дальше и чем закончится? - Валиде, вы заметно погрустнели, - проговорил Мурад, который пришел навестить Кесем Султан. - Нет, сынок, - начала отрицать женщина, вставая и подойдя ближе к парню, - просто был тяжелый день, я устала. - Как отец? Я слышал, он полностью оправился, - поинтересовался он. - Да, хвала Аллаху, - выдавила из себя. Немного помолчав, Мурад пешился спросить и наконец выяснить то, что тревожило его душу. - Валиде, я вижу в ваших глазах нечто ужасное, - Кесем Султан с этими словами повернула голову с ледяным выражением лица. - Вы всегда говорили, что не умеете ненавидеть людей. Я верю в это. Однако сейчас вижу в ваших глазах презрение и унижающую жалость. И именно к отцу. - Советую не говорить о том, о чем потом пожалеешь, - грозным и приказным тоном произнесла правительница, не поворачиваясь к сыну. - Я все видел, - неожиданно проговорил парень, пытаясь безуспешно прочитать истинные эмоции матери, - видел, как отец казнил моих братьев. Они ведь не умерли от болезни. - Замолчи, Мурад, - тихо сказала султанша, прищурившись. - Отпустите, Валиде. Отпустите все эмоции, слезы, - взмолился он. - Возможно, вы сможете прощать людей, вам станет легче. - Не забывайся, Мурад. - она махнула рукой, приказывая выйти из покоев. Чуда не случилось, и старший сын Кесем Султан понял, что его мать уже никогда не изменится. Как бы он этого не хотел. Недолго удалось побыть в тишине и в одиночестве. Хаджи-ага робко подошел к госпоже, собираясь что-то сказать. - Если опять сейчас хочешь расстроить, лучше уходи, - закатив глаза, говорила она. - Султанша, простите, но это нужно знать, - Кесем Султан повернулась лицом к слуге и показала, что она слушает: - Султан Ахмед приблизил к себе двух янычаров. Один стал его личным помощником, другой - хранителем покоев. - Ах вот почему было так тихо, - догадалась правительница, вставая с места. - До его помощника мне нет никакого дела. Этот нечестивец будет тенью бродить за моим мужем. А вот хранитель покоев... - Думаете, он одновременно будет шпионить за вами? - опередил мысли госпожи. - Конечно. - немного помолчав, султанша решилась: - Мне нужно посмотреть ему в глаза, может что-то пойму. Прямо сейчас. В гармонично обставленные новые покои Кеманкеша зашел Повелитель. Янычар сжигал взглядом вошедшего, но остановился. Воин был старше Падишаха. Султан Ахмед оглянул помещение: все было сделано именно так, как он хотел. Изобилием вещей и порядком правитель пытался создать все вокруг себя и новоиспеченных друзей. - Отныне ты будешь жить здесь, - громко и величественно произнес султан. - Благодарю, Повелитель. - К тебе есть одно задание, Мустафа-ага, - решил перейти к основному Падишах семи континентов. - Я могу на тебя положиться? - Приказывайте, Повелитель. - Мне нужно расправиться с Кесем Султан, - с этими словами Кеманкеш резко поднял голову в недоумении и в ужасе. А Ахмед, увидев такую реакцию, пояснил свои слова: - Она должна отказаться от власти. Навсегда. Ты будешь говорить мне обо всем, что она делает, куда ходит. - Вы хотите вернуть жену? - осмелился спросить янычар, а это далось ему очень трудно, ведь подсознательно он желал услышать отказ. Что эта женщина - свободная. - Я хочу ее уничтожить. Глаза Кеманкеша горели яростью, которую он вопреки всем стараниям не смог скрыть. А со стороны Повелитель подумал, что это - огромное желание в сочетании с преданной ему смелостью. Руки воина сжались в кулаки, а черные брови и без того сдвинулись еще больше. - Да будет во благо, - заключил Султан Ахмед, скрываясь в коридоре. Несколько минут Мустафа-ага стоял посреди покоев с мертвенно-бледным цветом лица. Обстановка помещения сводила его с ума, а услышанные слова отзывались криком в горящем сердце. Как же можно своими руками уничтожить ту женщину, которая уже несколько дней не покидает его мысли по совершенно неизвестным причинам. Ту, что стала интуитивно причиной отказа от Эстер-хатун. Кеманкеша никогда не привлекала шикарность, так что же сейчас с ним происходит? Возможно из-за того, что статность и спесь не настоящая, поддельная. И откуда эти мысли? Зачем такое испытывающее повышение должности, что заставит каждый день мучиться и бояться лишний раз поднять взгляд. Мужчина повернулся к небольшому деревянному расписному табурету, на котором располагалась изысканная ваза из хрупкого стекла. Не помня себя от нахлынувших чувств он с грохотом опрокинул незначительную мебель, при этом безжалостно бросив ее в другой конец комнаты. Узорчатая ваза столкнулась с полом, разбиваясь на маленькие кусочки. Острые осколки разных размеров отскакивали от земли, а два из них скользнули по руке Кеманкеша. Словно в безумии, он сомкнул пальцы, зажав в ладони те кусочки. Они расцарапали кожу янычара и приоткрыли врата для выступающей алой крови. А мужчина все сжимал и сжимал пальцы. Как будто пытался остановить кровь теми же осколками, еще больше вонзая их в покров. В эту же минуту плечо Мустафы яростно схватила чья-то рука, а вторая неизвестная ладонь со всех сил разжимала сопротивляющиеся пальцы воина. Добившись своего, незаметно вошедший человек выхватил два осколка разбившейся вазы и бросил их с сокрушающей силой об стену так, что послышался характерный звук. Ладонь неизвестного переплелась пальцами янычара, жестко останавливая кровь натиском. - Ты рассудок потерял, Кеманкеш-ага? Мужчина резко поднял опущеную до сего момента голову. Этот низкий бархатный голос он бы смог узнать из тысячи, даже не заикаясь. Она так близко, на сколько он даже не мог представить. «Аллах, что же творится. Зачем я поднял голову? Эти голубые глаза, пухлые губы цвета моей крови, которая сейчас на ее ладони, тонкая шея, каштановые струящиеся собранные волосы. Огромные сережки, что дотрагиваются слегка до ее плеча. Султанша, скорее же, уберите свои руки с меня, чтобы прекратилась дрожь, чтобы я взглядом не выдал все, что внутри. Ее ледяной холод стал для меня теплом, а я и не сопротивляюсь...» Гневное раздраженное лицо женщины было в нескольких сантиметрах от лица Мустафы, который глубоким и недвусмысленным взглядом смотрел на нее. Ее горячее дыхание обжигало кожу мужчины, а контроль полностью вернулся. - Кровь остановилась. - уже спокойно и равнодушно произнесла она. Внезапно осуществилась его внутренняя мольба. Кесем Султан отстранилась полностью от Кеманкеша, убирая обе руки. Она молча достала с рукава белоснежный платок и дала его янычару, жестом приказывая вытереть кисть. - Так эмоционально должность еще никто не принимал, - съязвила правительница, смотря на свою руку, на которой обнаружила кровь Мустафы. Мужчина заметил это и в неведении придвинулся ближе к султанше, думая очистить ее руку. - Стой, - грубо остановила его намерения Кесем Султан, даже не двинувшись с места, а только развернувшись спиной к воину. Рукой она из неглубокого декольте достала такой же платок. Поправившись, она повернулась к нему обратно. Угольно-черные глаза Мустафы без страха и надменности смотрели на женщину, со всех сил скрывая восхищение и влечение. Как будто не замечая ничего странного, правительница спросила: - Значит ты - новый хранитель главных покоев, - после этих слов последовали догадки: - А значит, и мой тайный шпион. Если бы знала Кесем Султан, как своими речами она ранила Кеманкеша. Не прерывая умопомрачительного зрительного одностороннего контакта, мужчина уверенно ответил: - Что бы кто не говорил, я не посмею слежить за вами. Можете быть в этом уверены. - и не солгал, ведь несколько минут назад отказался от тех слов, которые наговорил Султану Ахмеду. - Думаешь мне делать нечего? - прищурилась с видимой ненавистью женщина, поднимая подбородок. - Думаешь, я поверю тебе на слово? - Я сделаю все, чтобы именно так и было, - как же оскорбляли эти незначительные, на первый взгляд, предложения султанши. - Я не доверяю даже самой себе, - шепотом сказала Кесем Султан, делая шаг вперед и заставляя этим передернуться хранителя покоев. - Как ты сможешь это сделать? Она оставила его. Оставила, выплеснув презрение и ненависть, оставляя Кеманкеша в тяжелых изъедающих думах, от которых мужчина сел на диван, подставив мрачно под голову руку с белоснежной тканью.