Сквозь сладкую пелену смертельного яда

К маленькому дому на улице Стамбула спокойно приблизился Хаджи-ага. Держа в руках сверток средних размеров, он как будто набирался духу для того, чтобы наконец рассказать правду своей госпоже. Вот сейчас евнух откроет дверь и снова увидит ее, уже на ногах и полной сил. Ведь Фатьма-хатун обещала, значит, что бы не случилось, выполнит. Он сделал несколько уверенных шагов и оказался на пороге дома. Оглянулся и увидел пустоту. В углу стояла кровать, к которой, казалось, никто не притрагивался. Все было убрано, а порядок беспощадно бросался в глаза. Вдруг евнух услышал тихий небрежный шорох и повернулся на этот звук. - Хаджи-ага, что ты здесь делаешь? - Фатьма-хатун искренне удивилась и от неожиданности уронила все, что было в руках. Чуть поседевшие волосы выглянули из-под темно-зеленого платка и упали на щеки. Возрастная женщина успела всплеснуть руками и мгновенно опустилась на колени, собирая с пола выпавшее. Чувство недоумения не оставляло дворцогого слугу, но он не растерялся и, аккуратно положив сверток на табурет, нагнулся, чтобы помочь. - Вообще не стоило перенапрягаться, - фыркнула мать Кеманкеша, стрельнув глазами на гостя и резко отбирая то, что он уже успел поднять. - Пожалей свою постаревшую спину. Она аж скрипит. - Я ненамного старше тебя, Фатьма, - обиженно и чуть недовольно произнес Хаджи, при этом загребая в свои руки все оставшиеся вещи, вызывая подступающий гнев хатун. - Ану отдай! - прогремела она, вставая и поставив руки в боки, презрительно окидывая взглядом его свысока. Евнух спокойно встал на ноги, поднимая все с пола. Размеренно и невозмутимо он положил это на рядом стоящий стол. - Можешь не стараться, Хаджи, - стиснув зубы, начала хатун, - здесь твои дворцовые любезности никто не оценит. - Складывается впечатление, что ты совсем не боишься смерти, - сказав эти слова, евнух сделал один шаг, наклонился многозначительно и прошептал, срываясь на таинственное шипение змеи: - А точнее, не веришь в наступление смерти. - Аллах дает нам душу, и ее забирает. Ты тут при чем? - сощурилась Фатьма, ничуть не отступая, чувствуя свое превосходство. Возможно, и ошибочно. - Об этом потом, хатун, - не успела женщина моргнуть, как он плавно отстранился. - Как Кесем Султан? Где она? Она заметно запереживала. Ей не удалось заснуть сегодня ночью, переполняли двоякие ощущения и чувство тревоги. Столь неубедительно ее сын пошел вечером во дворец, столь скоропостижно покинула дом сама регентша, сдерживая слезы. «Только бы не случилось то, о чем я думаю» - пронеслось в мыслях Фатьмы. Она поджала сухие тонкие губы, заставляя заволноваться и главного евнуха. - Ты не ответила. Надеюсь, она выздоровела? - задал вопрос еще раз Хаджи. Он и сам удивлялся своему бесконечному терпению. Другую хатун слуга уже бы наказал за медлителтность и упорное своеволие. - Кесем Султан здорова и успела окрепнуть даже на мое удивление, - хмыкнула женщина, отвернулась, продолжая делать вид, что очень занята. Но услышала нависшую тишину, которая требовала объяснений: - Она пожелала прогуляться. - Сейчас раннее утро, Фатьма, - закричал он, а его глаза округлились. - Ты хочешь сказать, что султанша ушла ночью? - Думай, что хочешь, Хаджи. Отстань, замолчи. - А потом как бы невзначай добавила: - И без тебя тошно. - Где Кеманкеш-ага? - подумав, спросил евнух, теряясь в догадках и отгоняя все мысли, что ужасно застряли в голове. - Мой сын разве не во дворце? - женщина развернулась и рукой оперлась на стену, сохраняя равновесие. Хаджи промолчал и опустил голову. Оба все поняли, но боялись даже себе в этом признаться. Евнух потянулся к табурету, на котором лежал его сверток. Тяжело вздохнул и проговорил: - Я принес госпоже одежду. Наверняка захочет переодеться. - Можешь идти, - будто султанша приказала Фатьма-хатун, демонстративно повернувшись спиной к евнуху, попутно поправляя локон недлинных волос. Он на миг улыбнулся и поднял одну поседевшую бровь, давясь от тихого сдавливающего смеха. Она услышала это и прохрипела: - Я, кажется, сказала уходить! - голос был высоким несмотря на возраст, а Хаджи, сам не зная почему, продолжал улыбаться. - Ты так и не поняла, Фатьма? Я не собираюсь делать то, что ты так яро говоришь, - вся уверенность и гордыня женщины пропала, ударившись об пол с треском. От того, что платок сползал с ее головы и он кардинально мешал, хатун сорвала ткань и бросила на стол. Очи светились гневными искрами. - Пошел вон, господская подстилка! - Фатьма шипела и негодовала. Скрывать злость она даже и не думала. - Я так мешаю? - издевался евнух. - Посижу в уголочке и посмотрю на тебя. - Глаза отсохнут! - Когда поддаешься гневу, Аллах отсчитывает дни твоей жизни, Фатьма. - Можешь не сомневаться, я еще успею поплакать над твоей могилой! - Видимо, сильно расстроишься. - Дверь там! - она думала, что вот теперь надоедливый слуга уйдет, но не тут-то было. - Я подожду Кесем Султан и буду наслаждаться твоей музыкой. - Какой музыкой? - недоуменно переспросила Фатьма, приближаясь к нему. - Твой крик - музыка для меня, - поэтично произнес Хаджи, вознеся руки вверх. - Аж уши вянут. - Сейчас они согнутся в дугу, не только завянут! - продолжала кричать мать хранителя покоев, а евнух все ухмылялся. Тем временем под дверью, припав к ней, стояли Кесем и Кеманкеш, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Если султанша была занята только подслушиванием, отчего приятно и невинно приподняла уголки пухлых алых губ, то янычар успевал гладить ее шелковистые волосы, вдыхая неповторимый любимый аромат цветов. Правительница разрывалась между желанием посмотреть на растерянного Хаджи и взглянуть на любимого прямо сейчас. Но ладонь Кесем Султан остановила Мустафу, умоляя не продолжать и не искушать. Вокруг никого не было. Вопреки всем ожиданиям мужчина переплел свои пальцы с ее. Горячее дыхание воина обжигало шею султанши, заставляя нехотя поддаться и чуть запрокинуть голову, освобождая больше места. Кожа покрылась мурашками, а руки ее вцепились в дверь, чтобы не потерять равновесие окончательно. - Кеманкеш, перестань... Сухие губы коснулись шеи Кесем Султан, а сама она пошатнулась и зажмурилась. Вкус ее бархатной кожи был для мужчины сладким и пьянящим. А султанша не нашла ничего лучшего, как одной рукой ухватиться за плечо любимого. Она теряла разум, однако пронзительные крики в доме не давали мыслям потерять землю. Запретные желания окутали обоих, а Мустафа неустанно целовал шею женщины, рукой придерживая густые пряди. Как только регентша повернула голову, чтобы что-то сказать, янычар завладел ее устами. Он оторвал стан Кесем от двери и прижал к себе, запуская кисть в волосы. Она хотела сопротивляться, но не смогла. Правительница положила ладони на спину и ответила с жаром на поцелуй. Свободная рука воина властно держала ее хрупкую талию. Им было все равно в этот момент: увидят или пройдут мимо, откроется дверь или останется прикрытой. Царила любовь, нежность и внезапное счастье. Но не было нужной для них тишины и спокойствия. До обоих доносились непрекращающиеся возмущенные возгласы Фатьмы и безрзличные насмешки евнуха. Голоса приглушенные, но довольно слышимиые. - Ты не устала? - уже не выдерживал Хаджи и раздался звук разбитой посуды. Видимо, слуга не выдержал и бросил на пол то, что первое попалось под руки. - Может хватит? - Пока твои бессмертные гниющие кости не покинут мой дом, я не успокоюсь! - Я вообще пришел поблагодарить за спасение госпожи, Фатьма! - Мне не нужно твое грязное золото, отдай голодающим наложницам! - Я это предполагал, - послышался вздох и непонятный шорох. - Пусть хоть останется для воспоминаний. - Какую гадость принес? - тон был заинтересованный, как бы хатун не пыталась скрыть. Она внутри была удивлена, но даже это показывать не хотела. Несмотря на то, что прохлада окутала воздух, влюбленным стало невыносимо жарко, а Кесем даже не могла вздохнуть. Но и отрываться от губ Мустафы - тяжело и печально. Тело изнывало, молило о продолжении, а разум твердил другое в перемешку с упреками. «Как же я слаба» - призналась себе султанша, пребывая в блаженстве и наслаждаясь им. Его руки уже бродили по ней, не пропуская ни один участок дрожащего тела. Пересилив себя, регентша прекратила затянувшийся поцелуй, но не отстранилась от лица мужчины, соприкоснувшись носами. - Кесем... - волшебное имя янычар произнес прямо в ее губы, но продолжить не смог. - Тшшш, - она пыталась восстановить дыхание и побороть желание снова прильнуть к его устам. - Ничего не говори, Кеманкеш, ничего. - Ее улыбка была для мужчины светом в царстве кромешной нескончаемой тьмы. Познав счастье, он встретился со своей слабостью, не желая избавляться от нее. Мустафа потонул в этой самой слабости, не зовя на помощь. В доме раздался испуганный женский крик, от которого, казалось, можно испустить дух. Еще как будто что-то упало, громоздкое и тяжелое. Кесем Султан вздрогнула, а янычар заволновался за свою мать, сжимая руку султанши. - Пойдем, они скоро поубивают друг друга, - сказала женщина, распахнув дверь. - Кесем! Султанша! - он поддался и вошел в дом за ней, не отпускся ее руки, которая стала спасением для него и излучала неподдельную поддержку. Влюбленные остолбенели, словно ноги вросли корнями в пол. Фатьма-хатун, дрожащая от нахлынувшего испуга, взобралась на стул и преданно смотрела в одну точку. Хаджи стоял внизу и разводил руками, хватаясь потом за голову. Обернувшись, заметил госпожу и поклонился почтительно. - Султанша, я так рад, что вы выздоровели. Да пошлет Аллах вам долгих лет жизни! - Что происходит, Хаджи? - громовым голосом спросила Кесем Султан, да так, что даже Кеманкеш вздрогнул. Он не мог привыкнуть к таким переменам и сам хотел подсознательно упасть перед правительницей на колени, склоня голову. - Фатьма-хатун слегка удивлена моему подарку, которая была благодарностью, - останавливаясь, пролепетал евнух. - Слегка? - повторил Мустафа, продигая взглядом и без того съежившегося дворцогого слугу. - А я-то в чем виноват? Она странная! - эмоционально воскликнул евнух, показывая рукой в другой конец комнаты. Кесем Султан подошла туда и заметила небольшой пушистый рыжий комочек, что забился от страха в угол. Оглянувшись на ошарашеных мужчин, она бережно взяла причину испуга матери любимого в руки. Тем временем Кеманкеш подлетел к Фатьме и опустил на землю легким движением. - С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросил воин. - У этого красавца спроси лучше, - фыркнула хатун и скрылась в своей комнате, захлопнув дверь и оставляя всех в неведении. - Так что происходит? - в отчаянии крикнул басом Мустафа, поворачиваясь к Хаджи-аге. Но все намерения прервал смех регентши Османской империи. - О Аллах, бельчонок... Кеманкеш... - Спелись! - раздался грозный голос Фатьмы, а после - опять громкий звук закрытой двери. Хаджи обессиленно упал на стул, потирая виски и глухо выдохнув. А Мустафа подошел к Кесем, которая опустилась на пол. Он тоже присел рядом и заглянул в ее руки, улыбаясь и тоже смеясь. Рыжий комочек моргнул черными глазками. Хранитель султанских покоев незаметно приобнял любимую, пока Хаджи успокаивался, а она положила голову на его грудь, вдыхая родной аромат. Спустя некоторое время евнух прервал эту идиллию: - Госпожа, что же будет дальше?