Musica che resta

Через день мы поехали в Наро. Дорога заняла у нас где-то 2,5 часа на машине. Мы выехали рано утром, так что не было ещё и полудня, как мы уже подъезжали к Агридженто. Чтобы не терять времени зря, ребята (в особенности Франц с Ритой) решили прокатить меня по городу и показать её самую главную визитную карточку: Долину Храмов (Valle dei Templi). Это огромный храмовый комплекс, сохранившийся ещё с древнегреческих времён и включающий в себя старинный форум, храмы, которые когда-то находились в центре города, и некрополь. Каждый храм здесь как отдельное произведение искусства. От них веет античностью, и чувствуется греческий стиль: стремление к масштабности, красоте и величественности. Также отсюда открываются красивые виды на сам город и расстилаются зелёной дорожкой красочные долины Агридженто. Я застыла на месте и долго смотрела на открывавшуюся мне панораму, которая была словно услада для глаз. В такие моменты задумываешься, насколько разнообразна и колоритна жизнь на нашей планете. В то время как сейчас кто-то мучается на жаре в пыльной Москве, попав в ужасную пробку, я стою и любуюсь в тишине и спокойствии пейзажами, которые мне рисовала природа Сицилии. Неожиданно у меня завибрировал телефон. На экране мне высветилось, что пришло сообщение от Иньяцио. — Иньяцио, ты чего? — удивилась я. — Я же здесь рядом стою. — А ты открой сообщение, — довольно сказал Инья. Я открыла. Там были мои фотографии. Пока я стояла, задумавшись, и любовалась видами, он успел меня сфоткать. Фотки получились хорошими: не зря о нём говорили, что он неплохой фотограф. — Инья, не стоило, — умилилась я. — Но всё равно спасибо. — И я обняла его в знак благодарности. — Не за что. Если что, обращайся, — сказал Иньяцио, подмигнув мне. — Обязательно, — с улыбкой сказала я. — А меня ты не хочешь сфотографировать? — спросила подошедшая к нам Алессандра и обняла сзади Иньку. — Тебя я готов фотографировать в любое время дня и ночи, — с любовью сказал Иньяцио и поцеловал Сандру в лоб. Я успела их заснять в это время, получился красивый кадр. Когда Инья увидел, что я снимаю, он начал кривляться на камеру, тараща глаза и глупо улыбаясь. — Начо, не строй рожи, ты только всё портишь, — сказала я повелительным тоном, и тогда он просто улыбнулся своей лучезарной улыбкой и обнял Але покрепче. — Готово. — А со мной не хочешь сфотографироваться? — спросил Пьеро, подходя ко мне сзади. — Ты знаешь… как-то не очень, — сказала я, брезгливо поморщившись. — Это был не вопрос, а намёк, — сказал Пьеро и выхватил у меня телефон. — Эй, отдай мой телефон! — Так возьми его! — весело сказал Пьеро и убрал руку с телефоном в сторону. Раза три я пыталась выхватить его из рук, но Пьеро оказывался шустрее, что только злило меня и больше веселило его. Пьеро поднял руку с телефоном вверх. Как бы высоко я ни прыгала, достать мобильник так и не получалось. Тут я увидела большой камень, на который можно было встать. Я запрыгнула на него и повторила попытку вернуть телефон, но Пьеро снова схитрил, убрал руку и засунул мой телефон в нагрудный карман своей рубашки. Я сильно наклонилась и потеряла равновесие и, наверное, ударилась бы лицом о землю, если бы Пьеро меня не поймал. Его руки обхватили меня за талию, а я держалась за его плечи. Мои ноги болтались в воздухе. Не отводя от Пьеро взгляд, я поправила рукой волосы, которые упали мне на лицо, зачесав их за ухо. Не знаю, что бы произошло в следующую секунду, если бы на мой телефон на пришло сообщение. Тут я оказалась проворней и резко вытащила его из кармана Пьеро, а сама встала на землю. Даже не посмотрев от кого сообщение, я машинально разблокировала телефон и посмотрела, что мне прислали. Это был снова Иньяцио, который отправил мне фото, как Пьеро меня поймал и где мы внимательно смотрим друг на друга. — Инья, ну ты и зараза! — сказала я, погрозив ему. — Нет, Иг, ты красава, — сказал Пьеро. Я злостно на него посмотрела. — Всё, молчу. Франц предложил спуститься к пляжу Сан-Леоне и прогуляться вдоль набережной. Все поддержали эту идею, и мы пошли. Чем ближе мы подходили, тем громче я слышала шум моря. Оно было глубокого синего цвета и контрастно выделялось на фоне неба. Увидев прокат велосипедов, все решили прокатиться. — А ты чего велосипед не берёшь? — спросил меня Пьеро, увидев, что я стою в сторонке. — Я не умею кататься, — стыдливо призналась я. — Правда что ли? — Я кивнула. — Когда-то давно в детстве мне купили велосипед и пытались научить кататься, но как только я на него села, я тут же упала. Больше я к велосипеду не подходила. Потом мне купили самокат, и я каталась только на нём. — Так ведь на велосипеде то же самое, что и на самокате, только педали ещё крутить надо. — Ну, не знаю, не сложилось у меня с велосипедом. — Так дело не пойдёт, — сказал Пьеро и пододвинул ко мне велосипед. — И что это значит? — Как «что»? Садись, — ответил Пьеро, постучав по сидению. — Что, нет! Я же сказала, я не умею! — Не переживай, я тебя научу. — Я не хочу! — Ты должна научиться кататься на велосипеде. — С какой это стати я должна? — Потому что все катаются, а ты — нет. — И что? Я, может, таким образом из толпы выделяюсь, — обиженно сказала я. — Точнее сказать, грустишь в одиночестве. — В гордом! — заметила я. — Но одиночестве, — невозмутимо сказал Пьеро. Я огрызнулась. Он усмехнулся. — Садись уже… а то буду с тобой в одной комнате ночевать. — Я тут же оживилась. — Провокатор, — буркнула я и села на велосипед. — Ну вот что ты так напряглась? Сядь нормально, расслабься. — Это велосипед, как я могу расслабиться?! — Да успокойся ты, он тебя не съест. Это всего лишь железяка с колёсами. — С которой можно очень больно упасть, — про себя сказала я. — Я тебе удивляюсь: как мне пощёчины давать и плеваться, так ты первая… — Это я тебя ещё жалею, — перебила я. — … а с велосипедом ты справиться не можешь, — продолжил Пьеро, не обратив внимания на мои слова. Ну как не обратив. Он, конечно, сделал небольшую паузу прежде чем закончить свою фразу, явно переварив то, что я сказала, и только потом завершил свою мысль. — Так, расслабились, за руль взялись, плечи ровно держим и поехали, — сказал Пьеро повелительным тоном. Отдавая свои «приказы», Пьеро касался моих рук на руле, поправлял мне плечи и голову. Вроде бы ничего особенного, но в этих касаниях было что-то электрическое. Я начала крутить педали и кое-как поехала. — Держи руль ровно, — сказал Пьеро и сам попытался мне его выровнять. — Ай-ай, — крикнула я, когда велосипед снова повело не туда. — Спокойно, держи равновесие, крути педали. Если что, я рядом, не переживай, — заботливо сказал Пьеро. Спустя метров 20, я привыкла к управлению и велосипед уже ехал ровно. Пьеро шёл рядом и всегда пытался помочь, если опять что-то шло не так. Его слова подбадривали меня; мне даже казалось, что так было проще кататься. Проехав так ещё минут пятнадцать, Пьеро сказал: — Так, а теперь крути педали сильнее. — Зачем? — запаниковала я. — Мы что, увеличиваем скорость? — Да. — Пьеро, не надо! Я боюсь! — Не бойся, всё будет хорошо, — успокаивал он меня. — Давай. — Я прибавила скорость. Пьеро теперь был сзади. — Я поехала! Сама! — обрадовалась я и через минуту упала. — Ты цела? — подбежал ко мне Пьеро. — Давай руку, я помогу. — Да, в порядке, только царапина на локте осталась, — сказала я, дав Пьеро руку. Отряхнувшись, я засмеялась. — Вот я лошара! — Вовсе нет, у тебя почти получилось. Попробуй ещё раз, — нежно сказал Пьеро. Я кивнула и попыталась поехать снова. Теперь у меня получилось, а когда я вошла во вкус, Пьеро уже пришлось бежать за моим велосипедом. Остаток дня мы вшестером провели на свежем воздухе, а ближе к вечеру поехали в наш новый дом. Он находился практически на берегу моря, так что можно было слышать целый день, как плещутся волны, которые бьются о скалистые камни. Как и говорил Франц, дом был просторный и уютный. Да что я говорю, он был просто шикарный! То, что там было две ванные комнаты, меня очень радовало: мы сразу договорились, какая ванная будет «мужская», а какая «женская». Мы уже поели в ресторане, так что дома мы не стали ужинать, а только стали потихоньку умываться и идти спать, потому что все сегодня нагулялись и намотались. Я пропустила девочек вперёд, потому что хотела ещё обустроиться у себя в комнате и отписаться маме, что я жива здорова и нормально добралась. Когда я пошла в ванную, Рита показала мне, где взять полотенце, так как своего у меня с собой не было. Я приняла душ и хотела по привычке надеть пижамку, но поняла, что случайно оставила её в комнате. Ладно, придётся обернуться в полотенце и умудриться незаметно проскользнуть в свою комнату. Хорошо, что она была рядом. Прежде чем выйти, я намазалась ночным кремом и распустила волосы, которые я нечаянно намочила под душем. Убедившись, что в коридоре никого нет, я вышла из ванной, тихо закрывая дверь. — А тебе идёт с мокрыми волосами. — Я была готова провалиться сквозь землю. Ну почему именно сейчас?! — Будь ты проклят, Бароне, — прошипела я, закатив глаза. А сам тоже в одних шортах стоит! — Ооо, от такого проклятия я бы не отказался, — сказал Пьеро с довольной улыбкой на лице. В коридоре горела лампа, поэтому я видела, как у Пьеро загорелись глаза. — Такого проклятия ты ещё не заслужил и не заслужишь никогда. — Уверена? — Я сделала шаг влево, чтобы уйти, но Пьеро загородил мне путь. — Более чем, — ответила я и сделала шаг вправо, но Пьеро снова не дал мне пройти. — Но я же так виноват перед тобой, я хочу искупить свою вину, — сказал Пьеро таким низким голосом, что я чуть не перестала дышать. — Перехочешь, — с меньшей уверенностью в голосе сказала я, когда Пьеро подошёл ко мне вплотную. Он положил свою правую руку мне под грудь, в то время как его левая рука уже была в моих волосах. Я почувствовала, как моё полотенце стало предательски сползать вниз. Я хотела его поправить, но Пьеро остановил меня рукой. — Дорогая, не стоит. Ты представить себе не можешь, как мне хочется сорвать с тебя это полотенце, — шепнул мне на ухо Пьеро. «А как мне хочется, чтобы ты сорвал с меня это полотенце!» — чуть было не ответила я. У меня по всему телу пробежали мурашки. Моё дыхание участилось. Моя рука поглаживала его бородатую щёку. Губы Пьеро уже скользили у меня под ухом, на шее, на подбородке. Я уже не могла сопротивляться. Кого я обманываю, я и не хотела этого! Сейчас я была готова отдаться ему полностью и простить ему всё на свете. Наши губы едва-едва коснулись… — Ааааай, чёрт! — услышали мы голос снизу. Затем последовал грохот. — Иньяцио, я тебя убью! — задрав голову, простонал Пьеро. Я заметила, что он не на шутку разозлился. Я же лишь немного пришла в себя и сказала: — Посмотри, что там случилось. Я оденусь и тоже спущусь, вдруг будет нужна моя помощь. — Пьеро тяжко вздохнул, но согласился и стал спускаться вниз. Я быстро надела рубашку, накинула сверху халат и побежала вниз на кухню. Там сидели Пьеро и Иньяцио, который корчился от боли. — Инья, ты в порядке? — спросила я. — Надеюсь, — поморщившись, ответил Иньяцио. Он потирал голову. Я обратила внимание, что тюль с карнизом были на полу. — Что произошло? — поинтересовалась я. — Я пришёл на кухню, хотел чего-нибудь перекусить, подскользнулся и, падая, схватился за тюль. Карниз упал мне на голову. — Мне стало одновременно и смешно, и жалко его. — Вечно ты себе приключения найдёшь. Покажи голову, кровь идёт? — Нет, я уже смотрел, — сказал Пьеро. — А чего ты стоишь тогда, доставай лёд, у него сейчас шишка стопудняк будет. — Пьеро полез в холодильник за льдом, но было видно, что делает он это нехотя. — Инья, запомни уже, что есть на ночь вредно! — Теперь запомню на всю жизнь, — грустно сказал Иньяцио. — Простите меня, ребята, я, наверное, разбудил вас. — Если бы… — сказал Пьеро сквозь зубы. Я усмехнулась. — Нет, ты нас не разбудил. Мы оба услышали, как ты закричал, и прибежали к тебе. — Ты не сразу пришла, — заметил Иньяцио. — Ну, мне надо было одеться… — В смысле?! — закричал Иньяцио своим писклявым голосом. Надо было видеть выражение его лица. Он был в шоке. Он посмотрел на Пьеро, увидел, что он в шортах, видимо, сопоставил факты и сделал выводы. Он судорожно поворачивал голову то в мою сторону, то в сторону Пьеро. — Вы… вы… вы… Что я пропустил?! Как?! — Инья, тише, весь дом разбудишь! — шикнула я на него, закрыв ему ладонью рот и прикладывая лёд, который мне передал Пьеро, к его макушке. — Ты не так понял: я только вышла из душа в полотенце, а Пьеро проходил мимо по коридору в это время, и тут мы услышали грохот. Я пошла оделась, а Пьеро сразу спустился к тебе. — А, то есть… — Ничего не было, как ты мог подумать. — Инька даже как будто слегка расстроился. — «Ничего не было»? — удивлённо спросил Пьеро. — Ничего, — сухо ответила я и зорко на него посмотрела. Он хотел было возразить что-то, но, видимо, передумал и лишь сердито повернулся к окну, показав нам всем свою накачанную спину. — И всё-таки я что-то пропустил, — задумчиво сказал Иньяцио. — Даже если и пропустил, тебя это не касается, — с улыбкой сказала я. — Что с карнизом будем делать? — Я завтра всё починю, — пообещал Иньяцио. — Только, пожалуйста, не говорите ничего Алессандре, — умоляюще сказал он. — Она ужасно расстроится, когда узнает, что я ночью лазил в холодильнике. — Я засмеялась. — Дуралей ты, Иньяцио! Ладно, обещаем. Ну, за себя могу ответить, — добавила я, взглянув на Пьеро. — Не переживай, второго свидетеля я тоже уговорю, — хитро улыбнулся Инья. — А ты иди спать. И спасибо тебе за заботу. — Да не за что. Спокойной ночи. — Спокойной ночи. — Не успела я выйти из кухни, как услышала: — Ну давай, колись, что там у вас было? — Я вернулась на кухню. — Боскетто, я, конечно, всё понимаю, но не мог бы ты подождать хотя бы до того момента, как я буду по лестнице подниматься? — Ой, извини, — хихикнул Иньяцио. Я покачала головой и усмехнулась. Прежде чем опять уйти я сказала: — Пьеро, и тебе спокойной ночи. — Он даже повернулся. — И тебе, — сказал он. Мы ещё смотрели друг на друга две секунды, и я пошла к себе в комнату и легла спать.