И лёд растаял

— Ты отлично поработал, Даня. Она катается уверенно и без нареканий. Мы сидим в Японском кафе, наслаждаясь поданой нам едой и теплой атмосферой. Этери меня хвалит, но меня ее похвала особо не впечатляет. Алина так радовалась идеальным прокатам на тренировке, что меня озарило. Словно до этого я не думал, к чему может привести наш роман. Я и не думал. Но я понимал, что позволив себе наслаждаться ее поцелуями, ее обществом и прикосновениями — я просто разрушаю жизнь маленькой, олимпийской чемпионки. Как отразятся на ней эти слухи? Я боролся с той грязью, что на нее вылили из-за Олимпийских Игр, но только сейчас понял, что создаю еще большие проблемы. Что будет, когда люди поймут, что наши отношения вышли за грани тренер-ученица? Принять правильное решение, самоотверженно отойти в сторону, разбить сердца и дать свободу. И подумать только, я позволил себе оставаться рядом все это время с ней. Подружиться с ней. Полюбить Алину — значит разрушить наши жизни. В жизни так: если тебе действительно не все равно, ты остановишься и подумаешь о том, что ты делаешь. К сожалению, я остановился слишком поздно. Я позволил себе вкусить запретный плод, почувствовать сладость каждого мгновения, проведенного рядом с девушкой, которую люблю. Да. Люблю. А затем жестко отобрать это у себя. И самое ужасное в этой ситуации, что я позволил Алине ощутить тоже самое. — Даня, интернет взрывается. Мнения о тебе меняются каждый час. Дудаков жестко прерывает сеанс моего самоунижения. Я возвращаюсь в реальность и вижу, что Этери вышла. — Ну извините, что я такой великолепный. — Твоя самооценка находится на верхней ступени пьедестала. Сейчас я обломаю твои крылышки: мнения противоречивые. Одни считают тебя Богом, другие педофилом. Вилка падает из моих рук. — Что? — Ты удивишься, какая у людей бурная фантазия. Наши девочки взрослеют и становятся девушками. Не давал бы ты повода аудитории думать, что ты разбиваешь им сердца. Этери возвращается на место, Сергей замолкает. Мы едим в тишине. На момент, когда я четко решил оставить жизнь Алины в покое, мне приходит сообщение. Аудио. Я надеваю наушники и слышу: — Обещай, что не бросишь меня! Просто я не выдержу. Я знаю, что не все хорошо. Судя по голосу она… плачет? — Я боюсь, что кто-то прознает о нас. Но еще больше я боюсь потерять твое отношение ко мне! Если придется… придется расстаться, если судьба подведет нас, я хочу, чтобы ты меня не бросал! Твоя вера в меня не сравнится с тысячами болельщиков, слышишь? Как же мне хочется сказать об этом тебе лично! Но Этери загрузила меня работой над растяжкой. Сказала сидеть в номере, вряд ли мне удастся тебя увидеть сегодня. Я ничего ей не отвечаю. С чего такой прорыв? Что за дурацкая просьба? Неужели она думает, что я действительно смог бы отказаться от нее, если бы нам пришлось расстаться? Никогда. Я никогда не откажусь от нее. Но больно сделаю. Со временем станет легче. Наверное. *** Ночью нарушаю все правила, какие только существуют. Я вхожу в номер Алины и закрываю его на ключ. Девушка, утомленная тренировкой, крепко спит, свернувшись на кровати. Одеяло на полу, подушка где-то в изголовье. Я поднимаю одеяло и забираюсь на кровать. Алина спит, но когда я прижимаю ее к себе, она машинально обнимает меня, положив голову на мою грудь. Ее тихое сопение ранит мое сердце. Сегодня я буду спать рядом. Утром девушка не застанет меня. После произвольной программы я, возможно, разрушу наши общие мечты. Разрушу ее душу. Уничтожу свою жизнь. Но девушка справится. Она всегда справляется. Я снова стану ей другом. Отойду в сторону и тем самым спасу ее мир. Даже ценой собственного. *** POV Алина В последний раз бросаю взгляд на Даню, прежде чем начинается музыка. Он стоит, в тени Этери и Сергея, на лицах которых застыла маска безразличия. Нет, им, конечно, моя судьба не безразлична. Но это их защитная реакция. Я заставляю себя прекратить смотреть на тренера, но Даниил такой красивый, он смотрит на меня с верой, он прижимает мою игрушку к груди, а во мне просыпаются все те чувства, которых быть не должно. И они чертовски мешают мне сосредоточиться на том, что меня ожидает дальше. «Вперед, чемпионка. Ты только вернись целой и невредимой», — сказал он перед стартом. Я вернусь. Невредимой — да. Целой? Не знаю. Я встаю в позу. Музыка без слов, но я знаю каждую фразу, спетую Зарой. Мои руки должны тянуться к трибунам, но я поздно замечаю, что невольно тяну их к Даниилу. «Я с тобой, пусть мы врозь…» Я точно знаю, что наступит момент, когда мы точно будем идти врозь. Мы не сможем быть вместе, как бы мне этого не хотелось. «Пусть те дни ветер унёс, Как листву жёлтых берез…» Вчера на разминке Женя промывала мне мозги. Она заявила, что я буду интересна Даниилу до поры — до времени. Она сказала, что он бросит… бросит меня рано или поздно. Я ни на йоту ей не поверила, что Даня меня использует. Но мне стало страшно, что он от меня откажется. Он слишком дорог, чтобы потерять его. Женя предложила сменить хореографа. Ни за что. Даже, если мое сердце будет разбито. «Я наяву прошлым живу Ты мой единственный, нежный!» Бауэр. Готово. Женя сказала, что наши отношения могут разрушить нашу с ним карьеру. Я сказала, что я могу с этим справиться. Я выиграла золото на олимпиаде. А потом она заявила, что за отношения с несовершеннолетней его могут посадить. «Ты со мной лишь во сне, Мы вдвоём наедине, Я зову, Ты нужен мне!» Бильман, волчок — сделано. Как же ты мне нужен… но я не могу испортить жизнь ему. Мой атрофированный мозг не мог понять этого раньше? Того, чем он рискует? Репутация тренера навсегда закатится к черту, если мир узнает о том, что в закрытом тренировочном зале он раздевает свою ученицу. «Ты и я — нас разделить нельзя! Без тебя нет для меня ни дня. Пусть любовь далека и близка как весна, Но навсегда в нашу жизнь я влюблена!» Каскад тройной лутц, тройной риттбергер — сделано. Сальхов — готово. Я идеально приземляюсь на ногу. Но душу разбиваю на осколки. «Мы с тобой в блеске свеч. Нас любовь смогла сберечь. Я живу для новых встреч с тобой. Я наяву счастьем живу Ты мой единственный, нежный…» Никогда нам не быть вдвоем. Я буду лить слезы и писать тебе письма. Блеск свеч будет сопровождать меня, когда письма будут нещадно гореть. «Ты и я — нас разделить нельзя! Без тебя нет для меня ни дня. Пусть любовь далека и близка как весна, Но навсегда в нашу жизнь я влюблена!» Тройной лутц. Готово. Идеально. По окончанию программы я падаю на колени, прижимая руку к груди. Запоздало понимаю, что рыдаю. Навзрыд. Зал аплодирует стоя, а я не могу заставить себя подняться. Я благодарю зрителей и смотрю на медведей, которые уже стали традицией. Улыбаюсь и подъезжаю к бортику. Этери меня обнимает, а к Дудакову я сама бросаюсь на шею. Слезы иссякли и чуточку стало легче. — Что же я вижу? Кажется, кто-то поставил новый мировой рекорд, — шепчет Даня, протягивая мне руки. Я касаюсь их и он меня обнимает. — Дурацкая игра. Результаты неизвестны еще. Мы отстраняемся и смотрим друг на друга. И я понимаю: я не могу подвести его. А он не желает ломать меня. *** — 88, 13. Я не могу в это поверить. Мы с Этери сидим в раздевалке и я уже час пялюсь на свои результаты. Женщина обнимает меня, вытирая с моих щек тушь. — Я не стану кривить душой и скажу, что это был самый эмоциональный твой прокат. Если мы выведем твою кандидатуру на олимпийские игры, то только с этой программой. Я пялюсь на планшет, а затем на Этери. — Правда? Вы будете предлагать мою кандидатуру? — Определенно да, моя девочка. Я не ошиблась, когда послала вчерашнюю юниорку на олимпиаду, пусть и все ставки были на Женю. Но ты показала свой характер. А сегодня ты сделала то, чего никто до тебя еще не делал. Я удивляюсь, вспоминая все свои элементы. Вроде все обычное. — Что? — Растопила лёд в моем сердце, девочка. А свое заморозила. Но мы обе будем хранить этот маленький секрет. И справимся. Я обнимаю Этери. Я всегда думала, что она… не питает ко мне теплых чувств. Я думала, что она сможет в любую минуту уйти, переключиться на другого. И считала, что я сама не могу почувствовать что-то кроме благодарности. Но жизнь непредсказуемая штука. Этери меня не предаст. Как и Даня. И Сергей. Моя команда. Моя вторая семья.