Философия

— Я требую своего адвоката! Вы не имеете никакого права держать меня здесь! — Мсье Стайлс, мы Вас прекрасно понимаем, но никак не можем отпустить, пока не выяснятся все обстоятельства произошедшего. Мадмуазель Суэйн не является вашей родственницей или женой, как вы ранее утверждали. Сейчас девушка находится под наблюдением специалистов и, если окажется, что мадмуазель Суэйн действительно потеряла память по причине не связанной с насильственными действиями, направленными с Вашей стороны, то мы сию же минут снимем с вас любые обвинения и отпустим. На данный момент медики не могут дать точного объяснения происхождению амнезии мадмуазель Суэйн. Но для Вас также есть и хорошая новость. Ваша дочь найдена, она в полной безопасности. Сейчас Ваш ребенок… Грейс Стайлс. Верно? — Верно. Могу ли я с ней увидеться? Она здесь? С ней все в порядке? — бог мой, казалось, земля ушла из-под ног после слов, сказанных офицером. — К сожалению, нет. Я приношу Вам свои извинения, мсье Стайлс, но пока мы не можем позволить Вам встречу с ребенком. Я могу заверить, Грейс находится в надежных руках нашего психолога. Ребенок сыт, спокоен и абсолютно здоров.       Я схватился руками за голову, но наручники сковывали движения. Не понимаю, к чему все это: решетка, наручники, у меня отобрали мобильник и документы. Радует лишь только то, что Грейс найдена целой и невредимой. Моя малышка, должно быть она испугалась. Но сердце продолжало терзать еще и полнейшее неведение о самочувствии Ники, а самое комичное в этой ситуации то, что я сам врач, а сделать ничего не могу. Голова идет кругом, я напрасно надеялся, что эта поездка станет нашим спасательным кругом, что это как-то сплотит нас, поможет сбежать от проблем. Видимо судьба наказывает меня, таким образом, за мой самый главный грех. Не может быть счастливым тот, кто не сумел уберечь собственное счастье. От безысходности я опустил руки на металлический стол, из-за чего раздался характерный лязг от соприкосновения металла наручников с поверхностью стола. — Спасибо, офицер, я благодарен Вам за, — я пытался подобрать более точный эпитет, — Уважительное отношение ко мне и за заботу о моей дочери. Прошу, если окажется возможность, передайте ей, что я скоро заберу ее. — Конечно, мистер Стайлс, — офицер поднялся со своего места и направился к старой обшарпанной двери, которая отделяет меня, законопослушного гражданина, от остального мира.       Замешкавшись в дверях, офицер повернулся ко мне вполоборота, — Позвольте один вопрос, мсье. — Конечно.— заинтересованно ответил я. — Вы так хорошо владеете французским. Ваша речь практически не имеет акцента. Быть может Ваши родители родом из Франции? — Нет, моя жена была француженкой. Она обучала меня и Грейс языку. — офицер кивнул и дверь за ним захлопнулась, а я остался наедине со своими мыслями.       Уже восемь часов, как я сижу в этой чертовой клетке и не нахожу себе места. Я измерил комнату шагами вдоль и поперек, я сосчитал все трещинки в полу и практически выучил все надписи на стенах камеры. Заняв место в дальнем углу комнаты, я ждал каких-либо вестей о Нике и Грейс. Я ждал, когда же меня, наконец, отпустят. — Мсье Стайлс, Вы свободны. Пройдите за мной для получения личных вещей и документов. — поначалу мне казалось, что это сон или вновь игра воображения, но все же я открыл глаза и заметил в дверях камеры того же офицера, что допрашивал меня.       Я резко подскочил и в несколько шагов преодолел расстояние между нами, офицер махнул головой, указывая следовать за ним. Ноги шаркали по бетонному полу полицейского участка, я боролся с дикой усталостью и продолжал следовать за молодым французом. Впереди показалась деревянная дверь. Преодолев оставшееся расстояние, мы остановились точно напротив двери. — Здесь, — мужчина указал на дверь, — Вам вернут вещи и документы. Вы должны будете заполнить кое-какие бумаги и после можете забрать ребенка. — Спасибо, офицер.       Я неловко толкнул дверь вперед и прошел внутрь, как оказалось светлого уютного кабинета. Напротив двери стоял старый деревянный стол с кучей бумаг на нем, за столом сидела немолодая женщина в форме, а справа крохотный диванчик, который я не сразу заметил, но как только мой взгляд упал на этот диванчик, я тут же ринулся к нему. Здесь была моя дочь, Грэйс мирно сидела на диванчике до тех пор, пока не заприметила меня в дверном проеме. — Милая, как ты? Как ты себя чувствуешь? — Я крепко обнял малышку и уткнулся носом в ее макушку.       Родной запах детского шампуня и клубничных конфет, которые она так любит, окутал меня с ног до головы. — У меня все хорошо. Папа где ты был? Мы ведь в полиции? Я Нику потеряла. Мы же найдем ее? — Грейс находилась в таком же недоумении, как и я. — Все в порядке, милая. Сейчас мы с тобой поедем к Нике. Просто так вышло, что Ника приболела. А я все это время искал тебя и вот нашел. Где же ты была? — Мы с Никой пошли за мороженым, она сказала мне посидеть на лавочке, а сама пошла к ларьку. Я ждала, ждала, а она не возвращалась. Я пошла, искать ее и заблудилась. Как хорошо, что ты меня нашел!       Я поднял взгляд чуть выше и заметил, что за нашим воссоединением наблюдала та самая женщина в форме. Я выпрямился во весь рост с ребенком на руках. — Присаживайтесь, — женщина указала на стул возле рабочего стола, — Сейчас обсудим кое какие формальности, а после офицер Морель отвезет вас в больницу Святой Марии.       Полиция Парижа оказалось очень любезна. Офицер Морель, тот самый полицейский, который допрашивал меня и информировал обо всем происходящем, отвез нас в клинику и скоординировал наши действия.       Грейс осталась в коридоре возле палаты Ники. Я дернул ручку двери и вошел внутрь палаты. Ника обратила свой взор на меня и, теперь, вместо холодного непонимающего взгляда, я увидел знакомые любящие глаза. — Гарри, — прохрипела она осипшим голосом, — Где мы? Я подошел к ней и взял за руку. — Тебе стало плохо в парке, и я вызвал скорую. Как ты себя чувствуешь? — меня немного потряхивало, вид у нее был весьма болезненный. — У меня раскалывается голова и тошнит немного. Когда ты заберешь меня отсюда? — Я наклонился к лицу девушки и поцеловал бледные щечки. — Как только тебе станет лучше, мы сразу уедем отсюда. Я обязательно поговорю с твоим врачом. У меня есть знакомые в этом городе, может, удастся перевезти тебя в другую клинику, чтобы я лично мог принимать участие в твоем лечении, — я видел, что у девушки совсем не было сил вести разговоры, — Тебе нужно отдохнуть, я попрошу зайти медсестру, чтобы тебе помогли справиться головной болью и тошнотой, — я провел рукой по спутанным волосам и направился к выходу, — Я люблю тебя, Ника. — Я тоже, Гарри. Люблю тебя.       Внутри все затрепетало, я и сам не понял, в какой момент решил сознаться в собственных чувствах и уж точно не ожидал ответных. Выйдя из палаты, я подозвал Грейс и, взяв ребенка за руку, отправился на пост медсестер, чтобы пообщаться с лечащим врачом Ники. — Прошу прощения, я бы хотел поговорить с лечащим врачом мадмуазель Суэйн, я ее жених. — Конечно, мсье? — Стайлс.— закончил я за ней.       Пухленькая приземистая медсестра сделала звонок, после чего мы принялись ждать врача. Буквально через минуту к нам подошел седой высокий доктор с недельной щетиной на лице. — Мсье Стайлс, добрый вечер! Меня зовут Доктор Дюран. Ваша невеста поступила к нам с потерей памяти. При первичном обследовании выявилось повышенное кровяное давление и… Внутричерепное, как я вижу тоже повышено, — доктор сверялся с заметками в больничном листе и будто специально медлил, — Мы сделали магнитно-резонансную томографию головного мозга и взяли некоторые рядовые анализы. В связи с полученными результатами, наш предварительный диагноз неутешителен. Причиной краткосрочной потерей памяти является быстро развивающаяся глиома. Глиома это термин, обозначающий… — Опухоль головного мозга, — закончил я его фразу, — Глиома - опухоль головного мозга, входящая в гетерогенную группу, имеющая нейроэктодермальное происхождение, — земля ушла из-под ног, — Я знаю, что это значит, доктор Дюран.