Индивидуальные занятия

В воскресенье Вася забил на все и занимался только своими любимыми делами. Он много рисовал, играл на гитаре и просто не мог налюбоваться своим новым блондинистым цветом волос. Он вышел немного желтоватым и неоднородным, но выглядел очень даже прилично, сам бы он такого эффекта добиться не смог. Ему помогла мама. Она восприняла его желание перекраситься нормально, даже поддержала и помогла. На все её вопросы о том, кто его побил, мальчик отвечал, что подрался в школе, хотя она вряд ли в это до конца поверила, но хотя бы сделала вид. В любом случае, Звездкину жутко нравилось то, как он теперь выглядит. Растрепанная светлая челка смотрелась в зеркало так свежо, что хотелось постоянно трогать ее, перебирать и поправлять. Мальчик давно хотел сделать что-нибудь с волосами, и теперь был очень собою доволен. Удивительно, как сильно перемены во внешности могут изменить отношение к себе. Вася ощущал себя совсем по-другому, практически новым человеком. В школе одноклассники тоже фишку заценили. По крайней мере, девчонки подходили поболтать на эту тему, а некоторые парни подкалывали, но в целом, было неплохо. Историчка тоже заметила перемену и сказала, что ему идет. Чувствовать на себе чужое внимание было неловко, но не неприятно. Это даже ненадолго помогло чуть влиться в коллектив и заставило лишний раз пообщаться с давно знакомыми людьми. На втором уроке их забрала класуха, и все сидели в кабинете без дела, а Вася просто болтал с соседями по ряду, чувствуя себя максимально уверенно. На школьный праздник он изначально думал вообще не идти. Просто тихо развернутся и уйти домой, чтобы никто не заметил. Потому что делать там было нечего, особенно, когда среди параллели у тебя не так уж и много знакомых, ведь туда приходят в основном, чтоб пообщаться. Так что лучше уж уйти. Но один из его одноклассников на уроке предложил другую идею, такую же заманчивую. Напиться. Сначала мальчик испугался пить что-то прямо в школе, потому что это было бы уже слишком нагло. Но после одного урока уговоров, все же решил попробовать. Все-таки, живем один раз, и иногда можно отпустить себя. Вообще, из всех мальчиков к десятому классу оставалось лишь парочку тех, кто еще не забил на учебу и более-менее старался вытянуть и не ввязываться в мутные авантюры, и Звездкин, естественно, относился к их числу. К нему уже давно приклеилось звание ботана, и его особо не трогали и никуда никогда не звали, но в этот раз почему-то решили сломать стереотип. Может быть, помог новый образ, а может, просто кто-то из их компании не пришел, и его решили заменить на время — не суть. После третьего урока их шумная компания из пяти-семи человек направилась вместо актового зала к пожарной лестнице на втором этаже. Она была огорожена от коридора пластиковой стенкой, а дверь на неё заставлена горшками с цветами, так что по ней никто никогда не ходил, а в пожар по такой вряд ли получится быстро эвакуироваться. Но сейчас было явно не до техники безопасности. Закрывшись ото всех на пролете между вторым и третьим этажом, мальчишки расселись по ступенькам и на небольшой лестничной площадке, и Звездкин тоже присел вместе со всей компанией. Ему было не очень уютно в большой и шумной группе людей, но отказываться было уже поздно. Да и грядущая пьянка манила его. Вася не то, что бы никогда не пил алкоголь, но вообще ни разу не напивался. Как-то не особо хотелось, да и поводов особых не было. Он только пробовал, и то, совсем немного. Сейчас же было явно больше, чем «немного». Скинувшись принесенными бутылками, их поставили в кучку, и получилось довольно приличное количество. Вася ничего не принес, но не особо переживал по этому поводу — сами виноваты, что не предупредили заранее. Так что мальчик решил сегодня просто бессовестно нажраться за чужой счет. Звездкин пил сначала какое-то ароматизированное пиво, потом вино, попробовал даже немного водки, но тут же решил, что пить её невозможно, и все-таки вернулся к чему-то полегче. Под действием алкоголя язык развязывался, мальчик становился все раскрепощеннее и веселее, активнее в разговоре. Было хорошо, а одноклассники, которые раньше ему не особо нравились, казались теперь чуть ли не самыми близкими друзьями. В конце концов, с непривычки Вася жутко напился. В какой-то момент он просто перестал себя контролировать и считать количество глотков горькой жидкости. Горло обжигало некачественным алкоголем, а разум все куда-то улетал. Изначально Звездкин планировал уйти максимум через час, но в итоге они все просидели в школе до конца праздника и даже чуть дольше. За временем никто особо не следил. Однако, глянув на часы на телефоне, Вася все же твердо решил, что он все, и пора бы уже идти домой, когда веселье начало сходить на нет, и пошли пьяные душевные разговоры. Слушать горячечные бредни не хотелось, как и не хотелось их нести. Парни попрощались и попросили его не сильно палиться в холлах, так что Вася попытался идти пустыми коридорами, собирая по дороге дверные косяки и иногда с этого хихикая. Большинство людей уже разошлись, поэтому все рекреации были тихими и пустынными. Мальчик осторожно спустился на первый этаж и пошел в гардеробную, где просто без сил упал на лавочку. Все-таки алкоголь — это не для него. Да, настроение улучшилось, и хотелось еще, но все же неспособность контролировать свой организм ужасно бесила. Руки не гнулись, а если ненадолго закроешь глаза — начинались «вертолеты». С трудом школьник натянул свою куртку с шапкой, а сменку переобуть даже не попытался, просто закинул ботинки себе в рюкзак. Неприятная боль по всему телу прошла, вытесненная опьянением, так что двигаться в целом стало легче, если бы не заплетающиеся конечности. Выйдя на крыльцо школы, Вася привалился к потресканным перилам, с глупой улыбкой осматривая большой асфальтированный двор и глубоко вдыхая свежий воздух. Почему-то мир стал казаться намного красивее, намного ярче. Несмотря ни на что, на душе было спокойно и радостно. Сзади громко хлопнула дверь, но школьник даже не глянул в ту сторону, бессмысленно гоняя какие-то мысли в голове.  — Вася? — послышался веселый голос Александра Евгеньевича, — Ты что, не ушел? Звездкин кивнул, широко улыбаясь сам себе. Он даже не обернулся, просто лениво ждал, когда физик сам войдет в поле его зрения. И действительно, учитель медленно подошел и грузно привалился к перилам рядом с ним, и их взгляды ненадолго встретились. Мужские губы тут же растянулись в широкой улыбке, а ученик вопросительно глянул на возлюбленного.  — О, так ты тоже в говно? — рассмеялся Беличенко. Только сейчас мальчик заметил чуть покрасневшие щеки учителя, его глупую улыбку и легкий коньячный шлейф в воздухе. Стало вдруг до одури смешно.  — Да, — подхватил его смех Вася, хватаясь рукой за живот. Почему-то школьнику совершенно не приходила мысль, что перед ним его учитель, и надо бы как-то выкручиваться из ситуации. Врать и изворачиваться сейчас не очень хотелось. Да и Беличенко не спешил отчитывать его за алкоголь.  — Там щас такое в учительской, пизда. Географичка танцует танец живота, — все продолжал хохотать мужчина.  — Ахуеть у вас весело… А я зато с пацанами на лестнице в карты на раздевание играл! — вспомнил мальчик, отчего физик прыснул в кулак.  — Да уж. Вовремя мы ушли, — отсмеявшись, решил Александр Евгеньевич, аккуратно, чтобы не споткнуться, спускаясь с лестницы на асфальт, и Звездкин, не задумываясь, пошел вслед за ним.  — Это точно! А то я и так уже набухался, — согласился Вася. Физик улыбнулся, но затем посерьезнел, повернул к нему голову, и мальчик почти мог увидеть, как у него в мозгу медленно включается режим «заботливый папаша». Брови мужчины серьезно нахмурились, отчего стало вновь очень смешно.  — Смейся-смейся. А домой вот ты как пойдешь? — усмехнулся учитель. Звездкин задумчиво оглянулся, только сейчас понимая, что они уже отошли от школьного двора.  — А сейчас я куда иду? — озадаченно спросил мальчик.  — Ну… Ко мне тогда, наверное, — пожал плечами Беличенко.  — А-а-а, это хорошо, — кивнул школьник, — А почему Максим Алексеич не идет?  — На географичку любуется, — рассмеялся мужчина, и Вася подхватил его смех, одновременно с ужасом представляя пятидесятилетнюю учительницу в откровенном платке со звенящими монетками. Да уж, полюбоваться есть чем.  — Я бы тоже глянул.  — Не, не советую. Рано тебе еще на такие ужасы смотреть. Всю дорогу до квартиры учителей они проболтали. То ли дело в изрядной доле алкоголя, то ли просто в свободной атмосфере, но темы для разговоров находились сами собой и менялись одна за другой. Беседа шла легко, и этому не мешали даже заплетающиеся от алкоголя языки. Но все же Звездкина ощутимо подташнивало, кружилась голова, а сдерживать себя и пытаться не вешаться на физика становилось все сложнее и сложнее. Но это стало почти невозможно, когда они все-таки вошли в квартиру. Вася только успел неуклюже стянуть с себя куртку и уронить куда-то на пол шапку, как учитель сам медленно подошел к нему, пьяно обхватывая чужую голову руками и заинтересованно рассматривая её. Мальчик неосознанно подался навстречу, упираясь макушкой в мужскую ладонь и чуть потираясь об нее. Пряди знакомо проскользнули между тонкими пальцами, щекоча кожу и заставляя школьника чуть ли не урчать от удовольствия.  — Ты покрасился? — удивился физик, вороша пальцами чужие блондинистые волосы, — Прикольно.  — Спасибо, — тихо произнес мальчик, подставляя удобнее голову. Пару секунд он стоял, прикрыв глаза и наслаждаясь плавными поглаживающими движениями на своей голове. Его немного шатало, но эти легкие прикосновения помогали не теряться в пространстве. Какие-то волны тепла и мурашек пробегались от затылка до ног, заставляя чуть вздрагивать. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше, но руки остановились в волосах, все еще мягко их держа.  — Давай фильм какой-нибудь посмотрим? — тихо предложил мужчина, отпуская чужую голову.  — Давайте, — осоловело приоткрыл глаза ученик и улыбнулся. Физик потянул его в сторону гостиной, где Вася тут же завалился на диван, потому что ноги уже не держали. Беличенко упал рядом с ним, ставя на низкий столик свой ноутбук и открывая браузер. Вася не особо следил за тем, что там за фильм выбирает учитель. Это стало уже как-то совсем не важно. Время будто то сжималось, то расширялось, заставляя ощущать себя вне всей вселенной. Голова была легкой, а мысли какими-то совсем уж далекими и неглубокими. Хотелось одновременно и спать, и танцевать, а еще больше хотелось крепко прижаться к мужчине рядом с ним и всю ночь смотреть фильмы. Поэтому, когда учитель поставил фильм, мальчик просто привалился своим плечом к его плечу, заинтересованно смотря в экран. Мужчина никак не прогонял его, и школьника чуть размаривало от чувства приятной теплоты его тела, но от ноутбука он не отворачивался. Даже в своем состоянии Звездкин смотрел кино внимательно, но постоянно забывал, что происходило пять минут назад, терял линию сюжета и ничего не понимал. Что-то всегда будто ускользало от его внимания, вылетало из головы. Так что к середине просмотра фильм поднадоел. Вася уже не пытался вникнуть, а просто слушал происходящее одним ухом, уткнувшись лицом в изгиб чужой шеи и тяжело в нее дыша. Он глубоко вдыхал мягкий мужской запах и чуть проводил носом по коже вверх-вниз, заставляя учителя тяжело сглатывать слюну. Беличенко почему-то не отталкивал его, не ставил на место, и это развязывало руки. В голове ярко загорались мысли вроде «А что, если?..», «А могу ли я?..». Так хотелось проверить их все, поэкспериментировать, узнать, как много ему сейчас дозволено. Можно ли ему заключить учителя в объятия, можно ли пересесть к нему на колени, можно ли жарко поцеловать в губы? Рамки приличия совсем смылись в голове, и Звездкин мягко потерся о тонкую шею щекой, чмокая физика куда-то в челюсть. Александр Евгеньевич, наконец, помотал головой, убирая чужое лицо от своего плеча.  — Что ты делаешь? — недовольно промычал мужчина.  — Ничего такого, — улыбнулся мальчик, все равно укладывая голову обратно на плечо и заглядывая в чужие глаза. Учитель тяжело вздохнул и обхватил Васю руками, притягивая его в крепкие объятия. Школьник радостно прижался к худой груди, разваливаясь поверх мужчины. Звуки с ноутбука уже совсем перестали восприниматься, Звездкин вжимался в своего возлюбленного, иногда лениво целуя чужую шею и тонкие плечи. Беличенко перебирал всей пятерней его волосы, жарко дыша на ухо. Но все равно, хотелось попробовать больше, найти грань и зайти за неё. Ученик усмехнулся и несильно укусил выпирающую сухую мышцу выше ключиц, заставляя мужчину болезненно зашипеть и оттолкнуть руками его голову.  — Думаю, тебе надо пойти поспать, — решил физик, внимательно всматриваясь в его лицо. Вася понимал, что перепил с непривычки, что делает что-то не то, что усталость накатывает волнами, но все равно что-то упрямое в голове не хотело идти спать. Точно не сейчас, когда он только-только смог узнать, как тепло и уютно лежать в крепких объятиях и легко целовать чужую шею. Он заслужил это тепло и этот уют, и так просто отказываться от него не хотел.  — Я никуда без вас не пойду. Учитель посмотрел на него, бессмысленно моргая и что-то долго решая в своих мыслях.  — Пошли тогда вместе, — предложил мужчина, приподнимая ученика с себя. А дальше он уже не помнил, как, но они точно упали вдвоем на широкую расстеленную кровать в комнате учителей, даже не переодеваясь. Звездкин тут же стиснул физика в своих объятиях, вжимаясь в него всем телом. Александр Евгеньевич был, видимо, совсем не против этого. Он осторожно переплел их ноги, гладя мальчика по спине, отчего частые мурашки пробегали по загривку. Это было так хорошо, так приятно, но хотелось сорвать последний барьер между ними. Школьник понимал, что-либо сейчас, либо никогда. Вася сорвано выдохнул, поднимая голову от чужой груди и жалобно глядя на Беличенко.  — Александр Евгеньевич, — путаясь в словах и краснея, протянул он, — Поцелуйте меня. Мужчина усмехнулся, приподнимая одну бровь.  — А сам стесняешься? — прошептал куда-то в ухо учитель.  — Я не умею, — поджал губы школьник, неловко пряча взгляд. Александр Евгеньевич жарко выдохнул в чужую шею, крепче обнимая мальчика.  — Хочешь, научу?  — Хочу. Школьник не знал, шутка это, или нет, но все равно очень хотел. Почему-то все, что сейчас происходит, перестало казаться странным и неправильным. Как будто бы они уже всю жизнь встречаются и это у них в порядке вещей. Как бы ему хотелось, чтобы все так и было. Вася зажмурился, чувствуя, как его голову мягко приподнимают за подбородок, как пальцы щекотно гладят щеку, как чуть скрипит матрац, когда учитель придвигается ближе.  — Поверни голову влево, — шепнул совсем близко физик, и школьник повиновался, заинтересованно наклоняя голову. Колени немного подрагивали от предвкушения и опьянения, а томительная атмосфера между ними кружила голову. Вася никогда даже не надеялся, что нечто подобное могло бы произойти наяву.  — Двигай губами, как я, — тихо выдохнул Беличенко, и мальчик вопросительно приподнял бровь, — Это несложно. Звездкин хотел было возразить, но на его губы уже мягко легли чужие, совсем невинно прижимаясь. Ученик довольно выдохнул, подаваясь ближе и хватаясь за мужскую шею. Ненадолго он приоткрыл глаза, чтобы увидеть прямо перед собой чужое спокойное лицо, прикрытые подрагивающие веки. Александр Евгеньевич мягко мазнул губами по его губам, затем легко прикусывая потресканную кожицу, и глаза сами собой закрылись обратно. Горячая волна прокатилась по всему телу, и Вася тихо простонал, неловко пытаясь повторить эти движения. Учитель вплел пальцы в его растрепанные волосы, по-хозяйски чуть их сжимая. Сердце грозилось вырваться из груди и, казалось, от этого его останавливала лишь чужая тонкая рука, лежащая на его груди. Беличенко осторожно провел кончиком языка по кромке зубов мальчика, по внутренней стороне губ, а потом по небу, щекоча и заставляя волоски на голове шевелиться. Школьник чуть вздрогнул, неумело отвечая на поцелуй. В животе приятно тянуло жаром, голова кружилась, а челюсть чуть сводило от удовольствия. Это было так странно. Он чувствовал такую всепоглощающую любовь и нежность, какую не чувствовал никогда, и губы даже немного подрагивали от счастья. Звездкину хотелось плакать от плещущихся через край чувств, от этой чертовой любви, выплеснувшейся наружу. В каждое свое движение, в каждое соприкосновение языков он вкладывал всю свою нежность, всю свою страсть. Он так обожал в этот момент своего учителя, хотел полностью отдаться ему, подарить всего себя. Его ноги сами собой обхватили чужие, прижимаясь бедрами к бедрам, он тесно стиснул мужские плечи, желая быть еще ближе. Физик осторожно отстранился от его губ, и чуть боднул напоследок своим носом в его нос, утыкаясь лицом в блондинистую макушку и шумно вдыхая воздух.  — Ты чертова катастрофа, — прошептал, щекоча дыханием кожу головы, учитель, — Я не могу сдержать себя… прости… черт. Я просто ужасный учитель… Мужчина еще что-то горячечно шептал, но разобрать слова было уже невозможно. Он обхватил пальцами лицо школьника, легко целуя его сначала в щеку, потом в нос, и в оба века. Вася широко и смущенно улыбнулся, доверчиво тянясь навстречу. Беличенко провел рукой по его лопаткам, по затылку, а затем мягко чмокнул в лоб. Мальчик судорожно вдохнул.  — Я вас так люблю, — почти что проскулил ученик, до боли жмуря глаза.  — Я знаю, хороший мой, я знаю, — улыбнулся физик, коротко целуя в подбородок. Легкие свело, а мурашки пробежали по спине от этого заботливого «хороший мой».  — Повторите еще раз, — тихо попросил мальчик, пряча пылающее лицо в чужой шее. Александр Евгеньевич широко улыбнулся ему, поднимая обратно чужую голову и заставляя посмотреть прямо в глаза.  — Мой хороший, — легкий поцелуй в щеку, — Мой мальчик, — поцелуй в макушку, — Котеночек, — мягко очерченная пальцем линия подбородка, — Мой милый, — аккуратный поцелуй в ухо. Вася всхлипнул, неловко, но чувственно целуя учителя и хватаясь пальцами за ремень его джинсов. Беличенко ответил на поцелуй, но руку от пряжки настойчиво убрал, сжимая её своими горячими ладонями. Мальчик недовольно выдохнул, хмуря брови. Он только хотел что-то возразить, но на его губы лег чужой указательный палец, призывая промолчать.  — Маленький ты еще, — пояснил, усмехнувшись, мужчина, и Вася возмущенно помотал головой, стряхивая с нее чужую руку.  — Я не маленький! — разобиделся Звездкин, сжимая губы.  — Это ты так думаешь, — насмешливо ответил физик, гладя ученика по голове, а потом хрипло прошептал ему прямо на ухо, — Я не трахаю маленьких мальчиков. Школьник надулся, но только теснее прижался к мужчине, укладывая голову ему на грудь. Глаза все равно уже закрывались, и он чувствовал, что скоро заснет. Учитель поцеловал его в макушку, накрывая их обоих одеялом.  — Лучше спи, — попросил Беличенко, укрывая Васю почти что с головой.  — А вы никуда не уйдете? — подозрительно глянул на него из-под челки мальчик.  — Ты думаешь, я еще могу ходить? — усмехнулся мужчина.  — А, ну точно. Александр Евгеньевич напоследок поцеловал его в лоб, вжимаясь носом в чужую макушку. Алкоголь, тепло и нежность разморили ученика, и он уснул уже через пару минут с улыбкой на лице. За несколько секунд до этого в его голове пролетела мысль, что произошло что-то не то, но мальчик отогнал её подальше. Завтра разберется.