Новенькая

playingtheangel — РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА Веселый лучик света прокрался в изысканно обставленную спальню двухэтажного особняка и удобно устроился на одной из подушек хозяйки. Дочь директора самой крупной галереи Нью-Йорка слегка нахмурилась и потянулась всем телом, подобно дикой кошке, доставая кончиками длинных ногтей до изголовья кровати. Шелковое светло-лиловое постельное белье приятно ласкало чуть смуглую кожу девушки. Она, не открывая глаз, улыбнулась и присела на двуспальной кровати, укрытой полупрозрачным светло-бежевым балдахином. Роза Салазар плавно опустила ухоженные ступни на коврик с мягким ворсом, с искренней радостью приветствуя новый день. В отличие от многих людей, живущих в Нью-Йорке и для которых утро новой рабочей недели было подобно пытке, Роза всегда просыпалась в прекрасном расположении духа, что неудивительно, ведь у нее самая лучшая должность на свете. Для девушки быть «правой рукой» сына одного из самых влиятельных людей города не просто работа, а истинное наслаждение. Дело здесь, в первую очередь, даже не в деньгах, власти или статусе. Само пребывание рядом с Томасом Сангстером являлось для Салазар подобно благоговению. Роза гордилась своим положением и всегда, при удобном случае, этим хвасталась, считая себя лучше других. Но когда-то давно она была одной из нескольких сотен детей, от которых отказались молодые и безответственные родители сразу же после рождения. Маленькую здоровую девочку привезли холодным осенним вечером к другим таким же брошенным и ненужным ребятам в детдом. Дождь лил плотной стеной. На крыльцо здания, накинув на себя плащ, вышла руководитель приюта и первое, что женщина узнала о ребенке, открыв личное дело, это имя — Бренда. После удочерения в возрасте пяти лет, девочка сразу же стала носить имя Роза Салазар. Она начала считать себя избранной, ведь приятный на вид мужчина сразу к ней проникся и выделил из всех остальных именно ее, а не кого-то другого. С первого дня в новом трехэтажном особняке, с ровным газоном на лужайке перед ним и вишневым садом за ним, к девочке относились как к принцессе, и у нее всегда было все самое лучшее. Отец, пусть и неродной по крови, открыл ей дверь в мир совершенно другой жизни. Перестав быть ранее одиноким, мужчина дал своей Розочке то, чего ей не досталось бы от настоящих родителей, которыми девушка никогда не интересовалась, как и своим настоящим именем. Мистер Салазар дал любимой и единственной дочери образование и открыл дверь в мир искусства. Роза от года к году открывала в себе все новые и новые таланты. Она овладела игрой на фортепиано и скрипке, научилась держать в руке кисти и писать картины маслом на холсте. Будучи владельцем крупной галереи и при этом талантливым художником, мужчина с завитыми усами, которые всегда забавляли Розу, брал ее, лет с десяти, с собой за компанию почти на все выставки и встречи с потенциальными заказчиками и покупателями уже готовых полотен. Девочка никогда не была против, ей было очень любопытно общаться с разными людьми и заводить с ними дружбу, но в будущем, став старше, это приобрело совершенно другой, более корыстный интерес. На одной из таких встреч, проходившей по обычаю в галерее отца, Роза Салазар познакомилась с мистером Томасом Сангстером. Высокий статный с редкой сединой на висках и бороде англичанин произвел на девушку хорошее впечатление. Во время их оживленной беседы, прерывающейся Розой лишь на глоток вина, а в случае мистера Сангстера — скотча, он обмолвился о том, что у него есть сын и, может случайно, а может и нет, поделился тем, что ему нужна помощница. В глазах Сазалар сверкнул недобрый огонек. Чуть переборщивший с шотландским виски владелец одного из крупнейших банков города этого не заметил. Роза, понимающе улыбнувшись, предложила мистеру Сангстеру устроить встречу с его сыном, который носил имя своего отца. Встреча состоялась. Томас и Роза сразу нашли общий язык, и вот уже несколько лет девушка на него работала. Она была единственным человеком, которому юноша смог доверить, в прямом смысле, все, что угодно. Он был абсолютно уверен в ее верности, которую Роза не единожды доказывала, исполняя порой крайне странные поручения, помимо основной секретарской работы. Томас Сангстер-младший изучил Розу Салазар слишком хорошо и точно знал, что эта девушка будет держать свой рот на замке и никогда его не предаст. Салазар поднялась с кровати и, отодвинув узорный тюль, летящей походкой направилась к небольшой тумбе, на которой в вытянутой прозрачной вазе ждал свежий букет из трех красных роз. Вдохнув чудесный аромат ежедневного подарка отца в виде его любимых цветов, девушка вышла из спальни. Она, приветствуя сказочные полотна, висящие вдоль всей стены, спустилась на первый этаж в столовую, где ее уже ждал завтрак, приготовленный прислугой. Роза, сначала умыв лицо в одной из ванных комнат, присела за круглый стол, застеленный скатертью с ручной вышивкой, и приступила к завтраку: классический двойной эспрессо без молока или сливок, вишневый сок, обезжиренный йогурт с кусочками свежей клубники. Салазар никогда не изменяла своим вкусовым привычкам, поэтому ее завтрак уже много лет изо дня в день состоял из этих продуктов. Завершив прием пищи, Роза поднялась обратно на второй этаж в спальню и сразу направилась в просторную гардеробную. С двух сторон продолговатого прямоугольного по форме помещения располагались длинные стеллажи, сверху до низу заполненные многочисленными нарядами девушки. Комната делилась на четыре отсека по временам года, и в этом месте всегда царил порядок: каждый предмет одежды лежал, висел или стоял на специально отведенной ему полке. Сегодняшний день был важным и даже, в какой-то мере, особенным, поэтому Салазар остановила свой выбор на брючном костюме насыщенного фиолетового цвета, белоснежной рубашке и лакированных черных туфлях на высокой танкетке. Как только девушка закончила наряжаться и наносить на лицо свой обычный кажущийся многим вызывающим макияж, послышался сигнал, говорящий о том, что водитель прибыл. Роза, предварительно дав прислуге несколько указаний, вышла из дома. Около Мерседеса представительского класса ее ждал шофер, который уже открыл заднюю дверь для своего пассажира. Амл Амин, именно так звали чернокожего парня, был представлен к Салазар самим мистером Сангстером-младшим и так же являлся личным телохранителем девушки. Солнечные лучики стучались в тонированные стекла Мерседеса, но ни одному из них так и не удалось пробраться внутрь салона, где играла классическая музыка. Менее чем за полчаса автомобиль, ловко петляя по загруженным нью-йоркским дорогам, домчал Розу до высотки, где располагался банк, а через пару минут девушка открывала дверь в офис начальника. Томас Сангстер был уже на своем рабочем месте. Он, по обыкновению нахмурив брови, расхаживал туда-сюда вдоль шкафа, держа в руках папку с бумагами. Оторвавшись от чтения документов, парень повернулся, свободной рукой поправил челку и взглянул на вошедшую в кабинет никогда не опаздывающую помощницу: — Здравствуй, Розочка. Выглядишь чудесно, — радостно улыбнулся Томас. Салазар, наигранно смутившись от комплимента, прошла в кабинет и растянула пухлые губы в улыбке. — Что это я вижу? — полюбопытствовал Томас, откладывая документы на стол. — Неужели это волнение на твоем лице? — Доброе утро, мистер Сангстер. Вам и так все известно. Сегодня важный день, — ответила девушка, присаживаясь на кожаный подлокотник кресла начальника — любимое место Салазар в кабинете Сангстера. — Ох, ну я же неоднократно просил не называть меня «мистер Сангстер», мы же договорились — либо «Томас», либо «Том». Можно даже «Томми», — парень мягко прикусил нижнюю губу и хитро поднял глаза вверх, вспоминая момент, когда его в первые так назвали. — Я оставлю привилегию — называть вас «Томми» — другому человеку, — сказала Роза, сверкнув глазами. — Хорошо, — согласился юноша. — Знаешь, ты права, как и всегда. Сегодня нас ожидает интересный день. Но все-таки самое главное случится только вечером, — цокнул языком Томас, любуясь своим отражением в стеклянной дверце шкафа. — Как ты думаешь, — продолжил Томас, потирая подбородок, — я поступаю правильно? — перевел он вопросительный взгляд на помощницу. — Абсолютно. Он заслуживает наказания. Самого изощренного. — Я знаю. Хотел услышать это именно от тебя. Ты же помнишь все указания, что я дал ранее? — облизнулся парень, вновь поправляя длинную челку. — Безусловно, — не поднимая взгляд, кивнула Роза, которая разглядывала свой новый маникюр. Девушка неохотно поднялась с излюбленного места и упорхнула в свой находящийся по соседству небольшой, но от этого не менее уютный, кабинет, чтобы приступить к обычным для секретаря делам. Она весь день до самого вечера разбирала бумаги, назначала встречи, отвечала на телефонные звонки и не отказывала себе в удовольствии в привычной манере гордо, с высоко поднятой головой, расхаживать по банку, звонко цокая каблуками по мраморной коридорной плитке. Один раз Роза позволила себе спуститься в общую курилку и, по сложившейся традиции, стала наблюдать, если не шпионить, за другими офисными сотрудниками, которым было невдомек какие дела будут творится несколькими этажами выше этим вечером. Этот раз произошел во время обеденного перерыва, являющимся для большинства банковских служащих своеобразным «глотком свежего воздуха». Салазар как обычно стояла немного в стороне и выпускала из легких дым любимых тонких сигарет, которые курила через мундштук. Она с любопытством следила, как в первый раз, за работниками банка: кто-то из них уныло переговаривался с коллегами редкими фразами, а кто-то стоял или сидел молча в одиночестве, глядя в экран мобильного телефона. Тут внимание Розы привлекли приютившиеся в стороне на скамейке Кэтрин и Натали. «Те самые подружки, которые обедали с Грей» — вспомнила Салазар. Девушки выглядели крайне обеспокоенными, каждая из них по очереди набирала кому-то по телефону, и, судя по разочарованным лицам коллег, абонент им не отвечал. Роза прыснула и еле сдерживалась от ехидного смеха, ведь она сразу поняла, кем являлся человек, который даже не думал брать трубку. «Вряд ли вы вообще когда-нибудь ее снова услышите и увидите» — подумала Салазар, выкидывая окурок на землю и убирая мундштук в карман пиджака. Вечер наступил незаметно быстро для Розы и Томаса, которые уже начали томиться в ожидании гостьи. Сангстер разогнал пораньше всех немногочисленных работников седьмого этажа, поэтому, как только Салазар услышала сигнал прибывшего лифта, она тут же подскочила к двери, чтобы впустить в кабинет единственного возможного посетителя. Действуя по инструкции Томаса, Роза быстро покинула комнату начальника и заперла ту на замок. Она живо направилась сразу в офис главного бухгалтера на нелюбимый третий этаж. Не удосужившись постучать в дверь, Салазар дернула металлическую ручку, вошла в чужой офис, как к себе домой, и застала следующую картину: Дилан О`Брайен сидел на своем рабочем столе, мотая ногами вперед-назад и попивая при этом виски прямо из горлышка бутылки. — А я-то думала, что тебе ниже падать уже некуда, — усмехнулась Роза, присаживаясь на бывший стол его помощницы. Дилан никак не отреагировал на комментарий беспардонно ворвавшейся девушки и сделал еще глоток, отрешенно смотря в одну точку где-то на противоположной стене. Выглядел парень так, словно заливался алкоголем, не прекращая, все выходные: лицо посерело и осунулось, под глазами образовались темные мешки внушительных размеров, а волосы поссорились с расческой. — Вот смотрю на тебя и не могу налюбоваться, — пропела Салазар, разглядывая О`Брайена с головы до ног. Белая мятая рубашка, наспех заправленная в брюки, выглядела на Дилане как мешок, пуговицы на воротнике были расстегнуты, одна из них и вовсе была оторвана, длинные рукава засучены до локтей. Его темно-синий пиджак был небрежно брошен на спинку стула, а компанию ему составлял в тон подобранный галстук. О`Брайен снова поднес бутылку ко рту, влил в себя обжигающую глотку и пищевод янтарную жидкость и, не меняя позы, перевел усталый взгляд со стены на Салазар: — Прикусила бы ты язык, хотя какой в этом смысл, если змея своим ядом не травится? — прыснул парень, после чего сделал еще глоток виски. — Язви сколько хочешь, Дилан. Ой, или лучше называть тебя «Дили»? А может «Дил-Дил»? Такой сложный выбор — одно милее другого, — замурлыкала Роза, потирая ладошки. — Заткнись! — Ах, все-таки задела за живое, — театрально прикрывая рот рукой, прошептала девушка. — Все ходы сделаны, остался только твой. Салазар со всей присущей ей женственностью грациозно поднялась со стола и начала медленно подкрадываться к парню, который, сведя брови вместе, сверлил девушку взглядом полным ненависти, которая образовалась между ними еще при знакомстве. Встав между ног Дилана, Роза пригладила его темные волосы, специально проводя кончиками длинных ногтей по коже головы. О`Брайен, к тому моменту успевший отставить полупустую бутылку подальше, впился руками в край стола с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Парень отчаянно пытался не сорваться и не схватится за шею девушки. В ту минуту ему хотелось только этого. От прикосновений Салазар по телу волнами проходили колючие предательские мурашки. Дилан до боли зажмурил глаза, когда почувствовал чужое горячее дыхание на своей щеке. Роза, будто принюхиваясь, проводила кончиком носа от скул до уха, а затем по шее парня, вдыхая запах пота и спирта от дешевого виски, а также легкий аромат вишневых сигарет и почти выветрившегося одеколона. — Ты такой разбитый и подавленный, ммм, — протянула Салазар прямо в ухо О`Брайена, заставляя того поежится от неприятного голоса, — оседлала бы тебя прям здесь, да вот только не хочу босса расстраивать, — закончила девушка, резко отстраняясь от парня. — Поводок на шее не жмет? — съязвил Дилан, глубоко вздохнув и сжав ладони в кулаки. — А твой? Скоро он затянется туго-туго, и ты повиснешь на нем, как на петле! — повысила голос Роза, пытаясь вывести О`Брайена из себя, что в итоге ей удалось. Дилан вскочил с места и уже замахнулся правой рукой, но до боли желанной пощечине так и не суждено было случится. На лице девушки не дрогнул ни один мускул, она прекрасно знала, что О`Брайен ее и пальцем не тронет. Дилан отступил от девушки и схватился за бутылку. — То-то же, — оскалилась довольная собой Роза. — Собирайся потихонечку, а я, пожалуй, пойду, — подмигнула Салазар и, развернувшись к двери, вышла из кабинета. О`Брайен со всей накопившейся злостью и гневом пнул ногой по столу, в отчаянной попытке выместить накопившиеся эмоции. Парень чувствовал себя отвратительно, и дело было далеко не в паре бессонных ночей и нескольких литрах алкоголя. Во рту ощущалась мерзкая горечь. Кажется, Салазар смогла впрыснуть медленно убивающий яд в его кровь. Дилан поскуливал и сдерживал готовые вот-вот покатиться из покрасневших глаз слезы. Он запустил пальцы в только что приглаженные Розой волосы, плюхнулся на стол. Бутылка с дешевым алкоголем вновь оказалась в его трясущихся руках. О`Брайену хотелось выть волком на луну от безысходности. Дилан никогда не испытывал ранее такого отвращения к самому себе. Признаваться в своих слабостях, пороках и уязвимых местах — не любит никто, а делать это перед лицом некогда дорогого человека и подавно. Осознание неправильности своих совершенных и необдуманных поступков приходит не сразу, а только тогда, когда изменить уже ничего невозможно. Яд Розы смешался с ненавистью Дилана к самому себе и кипел внутри юноши где-то в сердце, которое болело и ныло, но продолжало гнать отравленную кровь по вздувшимся венам. «Тайное всегда становится явным» — шипела Салазар на ухо О`Брайену при каждом удобном случае, который, как на зло, выпадал часто. Сейчас эти слова неистово бились и крошили изнутри череп парня, голова была готова взорваться. Противный змеиный голос Розы в голове О`Брайена смолк только тогда, когда дверь в офис снова распахнулась, а на пороге появилась хрупкая фигура Алисы Грей.