Прости меня, моя любовь

Утром, пока все ещё крепко спали, Харука вышла во двор. Свежий, еле ощутимый ветерок холодил кожу и чуть развевал короткие пряди волос, но Харука наслаждалась прикосновениями воздуха, как легкими поцелуями, она любила ветер, он напоминал ей о полёте и скорости. Высокие деревья, словно живой забор, окружали дом Мако, постепенно переходя в густую лесную чащу. Заметив узкую протоптанную тропинку, Харука решила немного прогуляться — ей хотелось пусть и не долго, но побыть одной. После длительного одиночества постоянное присутствие рядом других людей казалось невыносимо тягостным. Харука отвыкла от необходимости поддерживать разговор, она не помнила, когда в последний раз находилась так долго с кем-то, как сейчас с Усаги. Пройдя глубже в чащу, Харука достала из пачки сигарету, но поняла, что не хочет курить. Сжав фильтр двумя пальцами, Тено чуть приплюснула его и вернула сигарету на место. Не вполне думая о том, что делает, Харука поддалась неожиданному порыву — она села на землю под одним из деревьев и, подтянув колени к груди, обхватила их руками. Тонкая ткань джинсов быстро намокла от сырой листвы и травы, земля была холодной, но Тено это не заботило. Ствол многолетнего дерева, к которому прислонилась Харука, дарил чувство поддержки и не давал окончательно упасть на землю, лицом в грязные жёлто-красные листья, перемешанные с травой. Тело охватила лёгкая дрожь, а из глаз против воли потекли горячие слёзы. Харука морщилась и сглатывала тяжелый ком в горле, но не позволяла рыданиям одержать верх. Она всегда плакала молча. Привычка, которую так просто не изжить. Спазмы сжимали горло и не давали дышать, но Харука упрямо не размыкала губы, подавляя рвущиеся на волю рыдания, от которых тряслись худые плечи. Чувствуя, что остановить слезы не удаётся, Харука зажала рот кулаком, мысленно приказывая себе собраться, заставляя себя переключить внимание на что-то другое. Скоро проснутся Усаги и Макото, нужно будет собираться в дорогу. У неё нет времени на слабость и жалость к себе. Но слезы не желали слушать доводы Харуки, они катились и катились, застилая глаза пеленой. Вместе с ними выходили эмоции, которые Тено копила в себе с момента гибели Сейи, словно тугой узел, связавший душу, наконец-то ослаб. Когда слезы закончились, а дрожь прошла, Харука поднялась с земли, коря себя за то, что все-таки разревелась. Глупо и совсем по-девчачьи. Несколько глубоких вдохов помогли прийти в себя и восстановить сбившееся дыхание. Прохладный густой воздух проник в спазмированные от рыданий легкие, причиняя лёгкий дискомфорт. Харука вытерла лицо ладонями и почесала заплаканные глаза — совсем как в детстве, только вот успокаивать ее было некому. Больше некому. Малышка Харука плакала от боли и досады. Кровоточащая коленка все ещё болела после удара о землю, а велосипед со спущенным колесом валялся неподалёку. Харука знала, что теперь ей достанется от тети, хотя особого повода для наказания никогда не было нужно, но сейчас то повод настоящий! — Эй, ты чего плачешь у забора? — спросил мальчик, вышедший из двора двухэтажного дома. — Где хочу там и плачу, — ответила Харука, вскинув подбородок. — Мама говорит, что плачут только когда больно, — мальчик присел напротив Харуки и стал рассматривать ее колено. — Сильно болит? — Терпимо, — ответила Харука, отмечая, что плакать уже не хотелось, ее заинтересовал мальчик. — Пойдём к нам в дом, мама обработает твою колено. — Дядя говорит, что нельзя заходить домой к незнакомым. — Я Коу Сейя, — мальчик протянул руку. — Как тебя зовут? — Тено Харука. — Вот мы и знакомы, — Сейя улыбнулся. Смахнув с одежды прилипший мусор, Харука направилась к дому. Издали были видны его тёмные окна — видимо Усаги и Макото ещё спали. Неожиданно Харуке показалось, что она увидела мужскую фигуру. Тено ускорила шаг и попыталась рассмотреть незнакомца, ее охватило странное волнение. В предрассветных сумерках была видна лишь худощавая фигура, лицо разглядеть было трудно. Возможно воображение играло злую шутку, и это был лишь сын Мако? Но в представлении Харуки Зой выглядел несколько младше, хотя Мако не называла его возраст. Подойдя ближе к дому, Харука заметила стоящий возле него байк, руль которого украшал объемный ярко-розовый бант. К банту был прикреплен листок. Стараясь унять дрожь, вновь охватившую тело, Харука обернулась по сторонам, но никого не увидела. Она медленно взяла листок и развернула. Назови его Уран-2 Сердце пропустила удар. Отступив от мотоцикла, Харука крикнула: — Кто здесь?! Ей казалось, что за ней кто-то наблюдает, ощущение чужого присутствия вызывало неприятное чувство, сродни кожному зуду. — Выходи! — снова крикнула Харука, пытаясь собрать остатки самообладания. Листья зашумели сильнее. Стая ворон с громким криком взмыла в небо. Казалось, что деревья шептались друг с другом, укрывая таинственного незнакомца. Харука вглядывалась в лесную чащу, но безрезультатно. Не мог ведь мотоцикл возникнуть из воздуха? — Эй, ты чего? — из дома показалась заспанная Макото. — Здесь кто-то был, — Харука указала на байк, — кто-то оставил его. — Здесь не бывает людей, дом стоит слишком далеко от трассы. — Но кто-то оставил мне мотоцикл! Макото пожала плечами: — Раньше здесь не бывало гостей. Может, за вами следят? Харука выругалась и закурила. Она упустила шанс поймать того, кто их разыгрывает, он обводил их вокруг пальца, как маленьких детей. — Усаги проснулась? — Нет. — Разбуди ее, скажи — я жду на улице, — сказала Харука, рассматривая ключи в замке зажигания байка. Они были с брелоком с гравировкой знака Урана. Кто бы сомневался. — Но… вы даже не позавтракаете? — казалось, Мако была огорчена. Харука чуть смягчилась, заметив реакцию Кино, но от своего не отступила: — Нам нужно торопиться, чтобы вовремя выполнить просьбу Сейи. — Хорошо, но я положу вам еду в дорогу. — Спасибо, — сказала Харука и едва заметно улыбнулась, присутствие Мако немного ее успокоило, как раньше успокаивало присутствие женщины, на которую Кино походила. Она посмотрела на мотоцикл, розовый бант вызывал противоречивые чувства. Сейя знал, что она терпеть не может розовый цвет и все эти девчачьи штучки вроде бантиков, блёсток и прочего. Знал, но любил подтрунивать над ней на эту тему. Воспоминание вызвало у Харуки печальную улыбку, как бы она ни злилась на Сейю и его сообщников, она понимала, что даже сейчас Сейя пытался поддержать ее и не дать расклеиться. Харука погладила сидение байка, ощущая прохладу кожи и едва уловимый запах. Она так давно не каталась на мотоцикле! Езда на авто не шла с этим ни в какое сравнение… — Мы поедем на Уране-2, — сказала Харука, обращаясь скорее к себе, чем к Мако.

***

Байк быстро набирал скорость, он ехал так мягко и плавно, что Харуке казалось, что она все ещё едет на машине. Усаги, сидящая позади, вела себя на удивление спокойно. Временами она даже отпускала руки с талии Харуки и изображала крылья и полет. — Кричи, если хочешь! — сказала Харука, перекрикивая ветер, но голос все равно звучал приглушенно из-за шлема. — Зачем? — Вдруг тебе этого хочется. Харука помнила, как она любила прижиматься к спине Сейи во время таких поездок, обхватив его за талию. Эти тёплые объятья грели, а ощущение твёрдых мышц под подушечками пальцев дарили чувства спокойствия и уюта. Находясь на месте пассажира, Тено никогда не надевала шлем — ей нравилось чувствовать ветер в волосах, нравилось, как порывы леденили лицо, даже если от этого слезились глаза. В конце концов, если ветер становился слишком сильным, она всегда могла спрятаться за спину Сейи — он был ее защитой. Но больше всего Харуке нравилось кричать, она вкладывала в крик всю себя, весь восторг и радость от поездки. В такие моменты она чувствовала себя немного сумасшедшей, но это сумасшествие дарило ей ощущение полной свободы и отсутствия границ. После расставания с Сейей Харука отдала свой байк на благотворительный аукцион и стала ездить только на машине. Новый подарок Коу словно подарил ей билет в прошлое и наполнил душу ветром, скоростью и полетом, и отчего-то Харуке казалось, что Усаги должна чувствовать то же самое. Какое-то время было тихо, и Харука уже подумала, что ошиблась насчёт Усаги и ее чувств, но через какое-то время она закричала, вызывая у Тено улыбку. Серая лента дороги, извиваясь, словно змейка, уходила к самому горизонту, туда, откуда поднималось солнце. Небо становилось все светлее и светлее, но мир ещё не пробудился от сна — трасса была практически пустой, а воздух — свежим и прохладным, словно в лесу. Они мчались навстречу алеющему рассвету, навстречу новому дню. Сердца девушек были разбиты, но забота человека, любимого ими и любившего их, помогала им не распасться окончательно. В полдень они сделали остановку, съехав на обочину. Многолюдная трасса шумела за их спинами, не давая нормально поговорить, но Усаги стало тяготить возникшее молчание. — Долго ещё ехать? — спросила она, разминая затёкшие ноги, это выглядело комично, и Харука с трудом сдержала улыбку. — К вечеру должны добраться, — ответила Тено, стряхивая пепел с сигареты. — Есть более короткая дорога, но я слишком давно там не была, не помню точный маршрут. — Вы с Сейей часто ездили в это место? — осторожно спросила Усаги, чувствуя себя как сапёр, ступающий на минное поле. — В детстве — да, но не в юности, — сказала Харука, глядя на небо. — Он говорил, что вы выросли вместе, — Усаги постелила джинсовку на землю и села на неё. Харука продолжала что-то высматривать в небе, пуская в воздух сигаретный дым. — Не думала, что он говорил обо мне. — Он много говорил о тебе, он тебя любит. — Любит? — Харука ухмыльнулась, но Усаги не разделила ее эмоции. — То, что Сейя не с нами, не значит, что он перестал любить, — сказала она, сдерживая подступивший к горлу ком, слова давались ей с трудом. — Он ушёл от меня к тебе, о какой любви может быть речь? — беззлобно спросила Харука, глядя Усаги в глаза. — Любовь бывает разной, — уверенно ответила Усаги, не отводя взгляд. — Есть люди, о которых мы всегда будем думать, за которых будем радоваться или переживать, независимо от того вместе мы или нет. Эта любовь безусловна, она ничего не требует, она… — Усаги замолчала, подбирая слова, — на этой любви держится мир. И я знаю, что Сейя любит меня, но и ты для него навсегда близкий человек. Взгляд Харуки смягчился: — Ты интересная. — Обычно люди называют меня малохольной. — Не без этого, — сказала Харука, направляясь к байку, Усаги, на удивление, раздражала ее меньше, чем того можно было ожидать.