***
Вэй Усянь был из тех немногих людей, которые отчего-то до странности детально помнят своё детство. Правда, это «до странности детально» не относилось к лицам его родителей. Потеряв их в самые ранние годы, Вэй Ин мог рассказать множество историй с их участием, но вспомнить лиц, как он ни старалася, не удавалось. Их дом был сожжён, а Цзян Фэнмянь не хранил фотографий, предпочитая им обычные воспоминания, из-за чего лица родителей значились в памяти Вэй Усяня одним большим белым пятном. Зато, наверное, это в своей степени облегчило потерю. После гибели родителей Вэй Ин едва не оказался на улице в возрасте от силы лет шести, однако был вовремя забран старинным другом отца — Цзян Фэнмянем, который в кратчайшие сроки оформил все необходимые документы на усыновление. Теперь у него появился брат. Цзян Чэн был не из тех братьев, которых можно назвать идеальными: в первое время он безмерное число раз вредничал, ревнуя своего отца к чужому мальчишке. Юй Цзыюань и вовсе так и не приняла Вэй Усяня и даже по прохождению десяти лет неустанно продолжала утверждать, что он приносит их семье лишь проблемы. Заботливой приёмной матери из неё не вышло, но со временем оттаявший Цзян Чэн и чуткий Цзян Фэнмянь сполна подарили Вэй Ину осознание себя в таком хрупком маленьком мире, как «семья». Уют материнских рук заменили руки Цзян Яньли, и, пожалуй, к ней Вэй Усянь и привязался больше всего, всем сердцем полюбив свою старшую сестру. Он и сейчас не мог бы сказать, какого же в точности рода была его любовь: любовь как к матери, как к сестре или как к человеку, с которым хотелось бы провести всю жизнь? Как бы то ни было, нынче этот вопрос не имел никакого значения. Смысл разбираться в подобных материях, если их объект уже погиб по твоей вине? Вся сказка в виде обретённой им семьи разрушилась всего за пару несчастных дней, разбросанных в пределе каких-то нескольких месяцев. Вэй Усяню было семнадцать лет, когда ночью он проснулся от приглушённого звона разбитого стекла. Тихо, чтобы не разбудить спящего Цзян Чэна, он выбрался из своей кровати, после чего покинул комнату, с лёгким стуком прикрывая за собой дверь. Звук доносился из кухни. Вэй Ин тихо двинулся по коридору, стараясь обходить все минимально скрипящие половицы. Подобравшись к нужной комнате, Вэй Усянь замер, прижимаясь спиной к стене, у приоткрытой двери, прислушиваясь к громкому шёпоту Юй Цзыюань, едва державшейся, чтобы капитально не наорать на своего мужа. — Фэнмянь, о чём ты говоришь? Отход от дел, только этому сопляку исполнится восемнадцать?! — А-Юань, прошу, успокойся… — О каком спокойствии ты твердишь?! Почему ты хочешь передать компанию мальчишке, который даже не является нашим сыном?! Ты вообще ни во что не ставишь нашего А-Чэна?! Или попросту по-прежнему настолько любишь её и ненавидишь меня?! — Цзыюань, прошу, приди в себя. Ты должна понять, о чём я… — Нет, в этот раз тебе не удастся заткнуть мне рот! Ты перешёл все допустимые границы! Я не позволю так обойтись с нашим А-Чэном!.. Чем больше Вэй Усянь слушал, тем больше терялся. Его дядя хочет отойти от дел? Но почему?.. И неужели он действительно собирается передать компанию ему вместо Цзян Чэна? Цзян так много сделали для него, и уж этого он точно не сможет принять. Вэй Ин уже собирался прервать их ссору прямо сейчас и объяснить, что ничего подобного ему не надо, как Юй Цзыюань обронила ещё одну фразу: — Неужели из-за своего рака и отсутствия веры в родного сына ты хочешь так нас предать? Рак?.. Рак?! Едва сдержавшись, чтобы не вмешаться в разговор сейчас, Вэй Усянь медленно сполз по стене и осел на пол, обхватив голову руками. Осознание накрывало пугающе быстро. Рак!.. Сколько же тогда осталось дяде Цзяну?.. Нет, думать об этом точно не хотелось! Неужели он вновь потеряет свою семью? Почему всё обязательно должно быть так? Внезапно разговор за дверью стих, послышались шаги, и Вэй Усянь, в страхе быть пойманным, подскочил и сорвался с места в сторону их с Цзян Чэном спальни, ничуть не заботясь о том, чтобы не шуметь. Уже забегая в комнату и хлопая дверью, он слышал гневный крик Юй Цзыюань: «Опять ты, несносный мальчишка?!» Быстро забравшись в кровать и сделав Цзян Чэну знак притвориться спящим, Вэй Ин замер под одеялом. Через несколько секунд дверь была негромко приоткрыта. Оглядев комнату и обнаружив, что оба мальчика спят, Цзян Фэнмянь тихо прошептал Цзыюань, закрывая дверь в комнату: «Наверное, это Пушинке не спится. Ты же знаешь, она порой носится по квартире ночью. Идём спать». Едва проникавший в комнату свет из коридора пропал, и, выждав с минуту, Цзян Чэн заварушился в кровати, поворачиваясь лицом к названному брату: — Что ты опять натворил? Да ещё и в такое время. — …Мне просто захотелось перекусить, пока сидел в телефоне, а там дядя Цзян и тётушка Юй что-то обсуждали. Едва не спалился, что не сплю. — Мы же ложились с тобой в одно время, разве нет? — Ха-ха, я перехитрил тебя. — Дебил, — не требовалось включать свет, чтобы понять, что Цзян Чэн закатил глаза. — Давай спи. — Спокойной ночи. Закончив разговор, Вэй Усянь отвернулся к стене. Мысли о том, что он узнал, не отступали, и паника едва не накрывала с головой. С той ночи прошло всего пару месяцев, когда случилось то, что окончательно подкосило Вэй Усяня и заставило бежать из дома семьи Цзян без оглядки. Наверное, Юй Цзыюань была права, называя Вэй Ина корнем всех бед, и это окончательно ввергало в отчаяние. Пожалуй, она была права даже слишком часто. Все слова о том, что Цзян Фэнмянь уделяет чужому ребёнку чересчур много времени, что Вэй Усянь слишком самоуверенный, что им всем стоит помнить про своё лицо в чужих глазах, что бы они ни делали, — на самом деле, Вэй Ин был согласен с каждым из этих слов. И обвинение, что в тот раз, при роковом разговоре, их подслушивал именно нежеланный приёмный ребёнок, разумеется, тоже отражало истину. Пожалуй, останься Вэй Ин в их доме после новой «случайности», его бы всё равно никогда не простили, да и, к тому же, он сам не был готов всё так же беззаботно улыбаться перед теми, чьи нанесённые им самим душевные раны были слишком глубоки. Но, наверное, лучше обо всём по порядку. Это был жаркий июль, когда Цзян Фэнмянь уговорил Юй Цзыюань поехать на природу всей семьёй. Помнится, ради этого они неделю работали в более плотном режиме, чтобы чуть позднее взять долгожданные пару выходных для похода с ночёвкой. Больше всего, что ни капли не удивительно, самой затеей вдохновились Вэй Усянь и Цзян Чэн, пообещав друг другу, что в этот раз непременно победят друг друга в детской забаве в виде стрельбы из лука. Цзинь Цзысюань также был приглашён поехать с ними, будучи женихом для дочери Цзян, но не смог присоединиться из-за большой занятости. Тем не менее Цзян Яньли тогда немало улыбалась, наблюдая за тем, как два её младших брата не могут утихомириться в предвкушении поездки, даже будучи уже совсем не маленькими детьми. Наконец настал день их долгожданного выезда. Солнце невыносимо пекло, и единственное, чего хотелось, сводилось к желанию как можно скорее окунуться в прохладную воду, и потому первым, что было претворено в жизнь, стоило машине остановиться, был громкий возглас Вэй Усяня, звук резко распахивающейся двери и громкий всплеск речной воды. Вынырнув, он помахал Цзян Чэну, вопреки не сходящей с лица улыбке крикнувшему: — Ты бы хоть разделся, прежде чем прыгать! — Прости, исправлюсь, мам! — Боже, ты такой ребёнок. Юй Цзыюань фыркнула на эту картину, в то время как Цзян Фэнмянь и Цзян Яньли добродушно рассмеялись. Уже через пару минут Вэй Усянь всё же разделся и к нему в воде присоединился Цзян Чэн. Почти мгновенно завязалось новое соревнование в плаванье на скорость, а прежняя идея со стрельбой из лука отошла куда-то на второй план. Не умевшая плавать Яньли помогала матери с нарезанием мяса для будущего блюда, в то время как Фэнмянь ставил палатку. Через некоторое время, наслушавшись громкого шума со стороны реки, Цзыюань крикнула: — Хватит резвиться как маленькие дети! Лучше сходите за хворостом для костра. Цзян Чэн на секунду нахмурился, и Вэй Усянь тут же предложил: — Как насчёт соревнования на то, кто соберёт больше? — А тебе лишь бы посоревноваться, — фыркнул Ваньинь, тем не менее азартно улыбнувшись. — Как будто тебе такое не нравится! Давай, не зевай, я пошёл, — и он мгновенно сорвался с места по направлению к берегу. — Эй, не жульничай! Смеясь, они вместе направились в лес. Гористая местность Китая давала достаточно простора для того, чтобы действительно неплохо повеселиться, занимаясь даже самой неинтересной работой. Изучив окрестности, вскоре парни набрели на небольшую низину, в дальней части которой виднелся проход в пещеру. Недолго думая, они кинули собранный хворост прямо у входа и направились внутрь. От темнеющим мхом стен исходила приятная прохлада, однако внутрь самой пещеры не пробивалось ни малейшего луча света. К счастью, прихватив с собой телефоны, братья не замешкались и включили фонарики, продолжая заходить всё дальше и дальше, в самую глубь. Через какое-то время впереди стал виднеться свет, и, не сговариваясь, парни ускорили шаг, вскоре оказавшись на краю обрыва, с которого открывался потрясающий вид на подземное озеро. В верхней части пещеры была небольшая дыра, отчего свет таки пробивался внутрь. Вода, окутанная лучами солнца, словно полнилась собственным сиянием, будто неким таинственным волшебством. Это было настолько невероятно и чарующе, что всё остальное вмиг потеряло значение. Цзян Чэн неосознанно сделал шаг вперёд, потом ещё один и на третьем едва не сорвался со скалы, если бы не был вовремя схвачен за руку Вэй Усянем, уже устремляясь вниз. — Ты что, не смотришь, куда наступаешь?! — испуганный крик, тут же сменившийся коротким: — Давай, держись. Сердце мгновенно зашлось в бешеном ритме от переполнившего страха за свою жизнь (или чего-то ещё?), но Вэй Ин в скорости вытянул брата обратно на безопасный островок. Развалившись на земле, оба пытались отдышаться и прийти в себя. — Мы пробыли здесь всего-ничего, а ты чуть не спрыгнул с обрыва. Нет, Цзян Чэн, ты и правда дурак. — Заткнись… — Цзян Чэн и сам не понимал, почему же так сильно потянулся вперёд. Может, ему и правда мозги отшибло? Или в них залилось слишком много воды во время купания в реке? Впрочем, главное, что в итоге всё в порядке. — Спасибо… — Обращайся. Настала тишина, спустя несколько мгновений которой Вэй Усянь поднялся с земли и прошёл вперёд, к краю обрыва. — Что ты?.. — всполошился Цзян Чэн, но тут же был прерван: — Да не волнуйся, я просто смотрю. Я же не ты, ха-ха. Что ж, в какой-то мере Вэй Ин и впрямь мог понять Цзян Чэна: отрывающийся вид был настолько прекрасен, что этой воды и правда хотелось коснуться. Так сказать, проверить открывшееся чудо на ощупь. И тогда в голову закралась новая идея: — Эй, а может, спустимся вниз? — Чего? — Цзян Чэн встал с места и подошёл к Вэй Усяню. — Ну, и как ты предлагаешь сделать что-то подобное? Вэй Усянь огляделся, усмехнулся и бросил: — Смотри! После этого он вернулся ко входу в туннель, из которого они и пришли, и, зацепившись за край уступа на открытой стене, опустил ногу на виднеющийся чуть ниже камень и начал спускаться. Цзян Чэн наблюдал за ним, не сводя глаз, чуть взволнованно, но через некоторое время присоединился к брату, принимаясь двигаться по намеченной дорожке. — Будь осторожен, камень ниже твоего нынешнего не очень устойчив, не сорвись! — Без тебя выкручусь, идиот. Вэй Ин хмыкнул и, преодолев ещё пару метров, соскочил на землю. — Вау, а отсюда всё выглядит ещё красивее! Вскоре к нему присоединился Цзян Ваньинь, и они вместе направились к сверкающей воде. Она неизменно искрилась изнутри, переливаясь тысячей неведомых цветов. Вэй Усянь опустился на корточки у кромки озера и провёл рукой по до недавнего спокойной глади. — Тёплая, — негромко удивился он. — Слушай, давай возвращаться… — тем временем позвал Цзян Чэн, взволнованно поглядывая на время. — Мама будет ругаться, что мы так задержались. — Хорошо, хорошо, — мигом оценив перспективы попасть под очередную раздачу от тётушки Юй, легко согласился Вэй Усянь, рывком поднимаясь. — Тогда пошли? Но мы обязаны вернуться сюда завтра до отъезда! Я ведь даже не успел всё обследовать! Дорога обратно показалась намного короче, несмотря на массивные охапки хвороста, мешавшиеся в руках, и уже вскоре братья были встречены ворчанием Юй Цзыюань: — Вас только за смертью посылать… — Матушка, не ругайте их, они как раз вовремя: я только закончила с овощами, — тут же вступилась Яньли, чем заслужила уставший вздох со стороны матери. — Яньли, ты слишком добрая по отношению к своим братьям… Оставшийся вечер был проведён у костра под гитару Цзян Чэна и пение Вэй Усяня. Уже ночью, когда все улеглись, Вэй Ин тихо придвинулся к Цзян Ваньиню и прошептал: — Не спишь? — Тебе показалось. — Я сейчас понял, что, пока мы ходили, посеял брелок, подаренный в детстве Яньли… Как думаешь, это могло произойти в пещере? — Я сплю. — Цзян Чэн, давай вернёмся завтра туда, мне надо его найти… Я не могу потерять подарок сестры. Помнишь, в детстве только он мог всегда успокоить меня, это важно. — … — недолгое молчание, за которым последовало тихое: — Ладно, — накрывшись одеялом чуть ли не с головой, Цзян Чэн прошептал: — Спи уже. — Спасибо, Цзян Чэн. В их палатке наконец воцарилась тишина. Наутро они рано проснулись и вновь заспешили к реке. Вода заставляла окончательно забыть о сне и прийти в себя. Пару раз окунувшись, они вернулись к лагерю и принялись за завтрак, заботливо приготовленный уже вставшей Яньли. Солнце порядком взошло, когда Цзян Фэнмянь попросил Цзян Чэна помочь ему заранее собрать установленные палатки. Вэй Усянь хотел помочь, но, впервые имея дело с такой работой, развалил первую же палатку, из-за чего Цзян Чэн раздражённо бросил: — Если здесь можешь лишь мешаться, лучше бы пока в пещеру сходил, а не без дела ошивался. Ненароком услышавший происходящий ночью в палатке разговор Цзян Фэнмянь лишь вздохнул на резкие слова сына, но промолчал. Недолго думая, Вэй Ин решительно кивнул, с улыбкой надел наушники и бегом направился по проторенному пути. Смотря ему вслед, Цзян Чэн хмыкнул и принялся дальше помогать отцу. На дорогу до пещеры должно было уйти порядка десяти минут, плюс минут десять на поиски и столько же на возвращение. Полчаса — не так уж много. Единственное, стоило Вэй Усяню уйти, Цзян Ваньинь почти сразу умудрился неудачно уронить себе на ногу тяжёлое приспособление, отчего та неизбежно разболелась. И всё бы хорошо, но спустя каких-то минут пять на телефон отца позвонили. — Похоже, нам придётся вернуться уже сейчас, а не как планировалось, — закончив разговор, напряжённо проговорил он, после чего перевёл взгляд на вопросительно поглядывающую жену, поясняя: — Тот проблемный клиент из австрийской компании снова хочет разорвать контракт по непонятной причине. Та цыкнула и нервно отозвалась: — Снова? Ладно, значит, надо ехать. Собираемся. — Постойте! — воскликнул Цзян Чэн. — Вэй Усянь ещё не вернулся… — Куда опять убежал этот мальчишка?! — Я сейчас же его приведу, — вызвался Ваньинь, быстро поднимаясь, но тут же осел на землю, против воли шипя от боли в ноге. Яньли тут же приблизилась к нему, помогая получше усесться и с мягкой улыбкой проговорила: — Лучше я схожу за А-Сянем. Сможешь рассказать, куда он направился? Цзян Чэн с благодарностью взглянул на сестру и начал торопливо объяснять, куда ушёл брат. Уточнив пару деталей, Яньли коротко кивнула. По точным объяснениям младшего найти нужное место не составило особого труда, и уже в скором времени Яньли спешно продвигалась по туннелю. Вдалеке стал заметен желанный свет. Спустя всего-ничего девушка выбрела в нужное место, невольно замерев от красоты мерцающей в тишине воды. Простояв так с минуту, она наконец пришла с себя и подошла к краю обрыва, заглядывая вниз. Сама по себе пещера была практически пуста, отчего бродившая у озерца фигура Вэй Усяня сразу же попалась на глаза. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Яньли как можно громче позвала: — А-Сянь! Окрикнув его ещё пару раз, девушка вспомнила, что тот ушёл в наушниках и вряд ли услышит её вот так. Тогда Яньли принялась озираться в поисках способа спуститься вниз, к брату, и единственным вариантом оказался спуск по стене. Собравшись с духом, девушка приблизилась к подходящему уступу и крепко ухватилась за край другого, повыше, начиная спускаться. Когда Вэй Усянь радостно подскочил на ноги, наконец нашарив среди камешков на берегу отстегнувшийся от телефона детский брелок в форме чёрного кролика, тыкающегося мордашкой в лепестки белого лотоса, сердце наполнилось такими нежностью и теплом, что Вэй Ин неосознанно улыбнулся. С такой маленькой вещичкой было связано слишком много дорогих сердцу воспоминаний. И всё же задерживаться не стоило. Собираясь уходить, он обернулся. Следующим, что он увидел, стало стремительно приближающееся к земле, усыпанной острой каменной крошкой, тело сестры, и больше всего в той картине ему запомнились выхваченные взглядом глаза, широко распахнутые в немом непонимании. А за этим последовал звук падения и противоестественный хруст. Больше с той поездки Вэй Усянь не помнил ничего и уже через пару дней трусливо сбежал из дома, не в силах справиться с собой, покинув тот дорогой сердцу брелок на могиле Яньли. Это всё его вина.***
Разговор с Цзян Чэном шёл предельно натянуто. Сердце Вэй Усяня неизбежно разрывалось от боли при одном взгляде в чужие глаза, в которых навечно поселилось молчаливое отчаяние. Сегодня явно не тот раз, когда они поговорят по душам. Должно быть, Цзян Чэн и впрямь ненавидел его каждой фиброй своей души. Хотя… Вэй Ин был уверен в этом и ранее. Разве можно иначе относиться к тому, кто забрал жизнь твоей сестры? Хах. — По рукам. Предлагаю остановиться на этих условиях. — …Вэй Ин… — в каком-то отчаянном выдохе всё же произнёс Цзян Чэн. Слышать такую надломленность в его голосе стало последней каплей. Вэй Ин отвернулся, тихо поправив: — Мо Сюаньюй. — Что ты?.. — Больше нет никакого Вэй Ина. Теперь есть лишь Мо Сюаньюй, начинающий секретарь младшего брата главы фирмы «Лань», Лань Ванцзи.