***
Питер нетерпеливо тарабанил в дверь ладонью. — Ну же, Уэйд, — рявкнул он, — я знаю, что ты здесь. Уилсон, сукин сын! Открой! В комнате что-то грохнуло. Паркер выругался. Пришлось лезть на крышу и спускаться по стене. Уэйд распластался на диване, закрыв глаза рукой. — Уэйд! Тот лениво проморгался, расплылся в улыбке. — Я ж говорил, в зеленой херне какая-то дурь. Глядите! Паук, совсем как настоящий. Регенератор, очевидно, продолжал работать: Уилсон выглядел вполне бодро для человека, совсем недавно шагнувшего из окна. — Уэйд, это я, — Питер тронул плечо Уэйда. — Может, это Питти? — в голосе Уилсона прорезался ливерпульский, но тут же сменился голосом Желтого: — Чего бы он забыл в этой дыре? — Отъебитесь, — отмахнулся Уилсон, — дайте хоть кайф словить спокойно. — Уилсон, блядь, — Питера еще потряхивало от догадки, и ждать, пока тот договорится с шизофренией, совсем не хотелось. Паркер схватил Уэйда за плечи, рванул вверх, усаживая вертикально, и отвесил звонкую оплеуху. Уэйд тут же распахнул глаза. — Ты мне врезал? — осторожно уточнил он. — Ага. — По морде прописал? — В точку. — Зазвездюлил по хлебалушку? — Уэйд, не беси меня. — Было больно. Питер потер лицо, тяжело вздохнув. Спандекс скрипнул вместе с диванной пружиной. — Пит? Это правда ты? — Правда, — согласился Питер. — Я тут кое-что понял, и мне нужно с тобой поговорить. — Погоди-погоди, — замотал головой Уэйд. — Ты не злишься? Пит фыркнул: — Спасибо, что напомнил. Я пиздец, как злюсь, Уэйд. Твой план был говном собачьим, и ты мог бы хоть из вежливости о нем рассказать до того, как ширнул какой-то дрянью. Я очень хочу раздолбать твою глупую черепушку, но отложим это на потом. Я понял, в чем причина Красного. Пит выпалил это и замолчал, пялясь на Уилсона. Уэйд нахмурился. Явно не ожидал. — Питти, мы с тобой и так… — Нет, — замотал головой Паркер. — Нет, мы с тобой не так. Мы ошибались тогда, понимаешь? Ошибались во всем! Пит почувствовал, что сердце от возбуждения колотится где-то в горле. — Это все из-за разрушения гена. Смерти мутантов начались уже в девятнадцатом, Уэйд. Мутаген переставал действовать, но твоя регенерация справлялась с физическим здоровьем, и потому казалось, что все в порядке. Питер принялся расхаживать по комнате. — Куда ты отправился, когда уехал? — Двигался по юго-востоку, — отозвался Уэйд. — Через Северную Каролину, Джорджию, мелкими городками, потом свалил в Венесуэлу, Гайану, Суринам. — Там стало легче? Уэйд медленно кивнул. — Мелкие государства, крохотные городки, вот именно, — развел руками Питер. — Процент умерших в столицах и урбан-центрах значительно выше. Есть искажения начиная с двадцать четвертого, но это потому что мутанты бросились в бега. Что было потом? — Бабла в глуши не заработаешь, приходилось двигаться, и меня стало снова крыть. — Потому что ты вернулся в зону активного разрушения гена. Дай угадаю, личности взбесились? — Желтый и Белый стали настоящими, — признал Уэйд. — Я начал их видеть. — А Красный? — Нет. Красный — другое. Он появляется, только когда я убиваю, или это он убивает. Он не личность. Питер кивнул. — Никогда не думал, что Красный — не совсем субличность? Мне эту идею подкинул Пьетро ужасно, ужасно давно. Только вот шанса обсудить с тобой не выдалось. Уилсон вопросительно поднял бровь. — Пьетро ведь видел Красного. Знаешь, что он сказал? Что тот похож на Логана. В смысле, не того, какого мы знали, а Логана на охоте. — Злая Росомаха? — уточнил Уилсон. — Понимаешь? Красный передался тебе вместе с мутацией. Агрессия, направленная на выживание. Росомаха убивал любое живое существо, оказавшееся рядом, считая, что они могут навредить. Однажды он серьезно ранил Пьетро, того едва спасли. — Я этого не знал, — качнул головой Уэйд. Он физически не мог представить себе Хоулетта, что поднял бы когти на своего бесценного пацана. — Как не мог представить, что причинишь вред Питти, да? — подсказал Белый. — Хорошо, — согласился Уэйд, миролюбиво подняв ладони. — Ладно, пусть так. Пусть, Красный — это не порождение моего мозга, а часть гена от Росомахи. Что это меняет? — Он просыпается при угрозе. В данном случае, из-за разрушения гена. Но, поскольку физического источника нет, он атакует любого, кто рядом. — Например, тебя. — Это неважно, неужели не понимаешь? Если регенерация заработает без сбоев, он исчезнет! Уэйд посмотрел как-то очень странно. — Питти, крошка, это, конечно, все заебись, но, боюсь, ты забыл одну кро-о-о-охотную деталь. — Какую?! — Я умираю, Пит. Мне осталось немного: разобраться с «Алхимакс» и уползти в какую-нибудь тихую грязную дыру. Какая разница, появится еще Красный или нет? За два дня я не смогу навредить тебе и твоему мелкому приятелю, а остальное не важно, тыковка. — Нет, — Питер замотал головой, — не смей так говорить. Он ухватил Уэйда за плечо и крепко стиснул. — Не смей, мать твою. Пит разжал пальцы и принялся снова ходить по стертому свалявшемуся ковру. — Сколько у тебя осталось регенератора? — Колбы четыре. Нет, три. Одна ушла сегодня. — Хорошо, — кивнул Питер. — Тернер упомянул доки, значит, запас есть. Заберем все. — Слушай, — начал Уэйд, — я не слишком-то слежу за своим состоянием, ну знаешь, бросил бегать по утрам и измерять пульс, но кое-что замечаю. Например, что дурь выветривается быстрее. Не знаю, организм привыкает и выводит быстрее, без понятия, ты же у нас умник. Питер вздохнул, придвинул к себе хлипкий столик, уселся на край, уперев локти в колени и сложив ладони лодочкой у лица. — Я, конечно, не генетик, но кое-что понимаю, да и спецы в штате есть. Можно потянуть время и попробовать самим вывести приспосабливаемый мутаген на основе регенератора. — Питер. — Если начать сегодня, то к завтрашнему утру первичный анализ будет готов, и… — Питер, мать твою, Паркер! Пит поднял голову и увидел взгляд Уэйда — тяжелый, больной. — Ты что здесь делаешь? — хрипло и бесцветно спросил Уилсон. Паркер моргнул. — Что ты тут забыл? У тебя там малолетний поборник паучьей справедливости, бизнес-хуизнес, крыло Старка, ебаный беспомощный город, грабители тырят телики и мексиканцы сдают наркопритоны, а ты сидишь здесь, в этой дыре носорожьей жопы, пытаешься реанимировать ходячий трупак. В мире столько охуительных занятий, Питти! Сходи трахни кого-нибудь, что ли. Питер рывком поднялся, в два шага преодолел расстояние до дивана, поднял Уэйда за грудки и врезал так, что кровь из разбитого носа и губы брызнула в сторону. — Как же ты меня заебал, сил нет! — Нахрена жопу тогда рвешь? СиЭсАй, закройте уже операцию по спасению. Или геройство прет? Чего тебе неймется? — Даже не знаю, — огрызнулся Паркер, — возомнил, что мне не похуй. — Ты мне две недели дал и сказал уебывать из города. — Да потому что я десять лет тебя ждал, гандона ты кусок, — сорвался Питер. — Десять долбаных лет, Уэйд. Ни на секунду не прекращал. — Ты, вроде как, не в Азкабане сидел, — хмурый Уилсон оттер кровь с лица. — Вполне мог не выебываться. В этом, знаешь ли, была суть. Чтобы ты жил нормальной жизнью. Своей жизнью. — А МЕНЯ ТЫ СПРОСИЛ?! — рявкнул Пит. — Чего я, блядь, хочу?! Какой я хочу жизни?! — Такой? — зло бросил Уэйд, кивнув в сторону комнаты, заваленной хламом, оружием и таблетками в примерно схожих пропорциях. — Такого ты хотел, Питер Паркер? Жить с ублюдком, надеясь его перевоспитать? Ждать, когда я сорвусь и вернусь в кровище с ног до головы? Бесконечных побегов от властей, от головорезов, от хер знает кого еще? Поисков таблеток по поддельным рецептам, оружия на оставшееся бабло, и славного солнечного денечка, когда я начну выхаркивать легкие где-то на Кубе? Этого ты хотел, Питер? Очнись, в конце концов! Я — ебаный ночной кошмар, который скоро закончится! В тот день, когда я сдохну, добрая сотня тысяч человек откупорит шампанское и надерется до чертиков. Будь уже, блядь, послушным мальчиком, и присоединись к их числу! — Господи, — покачал головой Паркер, — какой же ты придурок. Ты же не понял, ты же так нихрена и не понял, Уилсон. Он выдохнул, рванулся вперед всем собой, всей своей сутью, крепко сжимая ворот костюма Уэйда в своих руках, и прижался к его сухим и горячим губам. Не давая опомниться ему, не давая опомниться себе, целовал, закрыв глаза, пока сердце разбухшим комом замерло в горле, отказываясь биться в этой тесноте. А когда Уэйд начал целовать в ответ, что-то внутри Питера дернулось, как разряд, вспыхнуло, коротнуло. Пит отстранился и замер, опустив голову, тяжело дыша. От Уэйда пахло землей, кровью и химией спандекса. — Знаешь, — тихо проговорил Уилсон. Пит чувствовал его горячие ладони через толстовку. — Кажется, мы лечим не того, доктор. Настоящий сумасшедший тут ты, Питти. — Может мы друг друга стоим? — глухо отозвался он. — Нет, — подал голос Уэйд после паузы. — Я уверен, что ты — самый конченный шизик. — У меня нет воображаемых друзей. — У меня их тоже иногда нет! И, только между нами, без них пиздецки скучно. Только им не говори. — А вот скажу, — упрямо пробормотал Пит, не поднимая головы. — Ты злой. — Попизди тут на крошку, — проскрипел Желтый. — Знаешь, по кому он скучает больше? — усмехнулся Белый. — По тако на Семьдесят третьей, по тако на Семьдесят третьей! — выпалил Уэйд, и Пит отстранился, морщась от воплей. — Боже, ну и ссыкло, — вздохнул Белый, — посмотри только. Пару раз даже не фигурально, но сейчас ссыт просто сказать вслух. — Как школьник! — гаркнул Желтый. — Ну и? — усмехнулся Питер. — Мы ведь можем и за тебя все сделать, — вкрадчиво предложил Белый. — Хочешь? — Съебитесь, — посоветовал Уэйд. Он замялся, словно действительно не мог, словно действительно боялся сказать вслух. И это выглядело так ужасно странно. Не более странно, чем снова быть рядом, спустя столько лет. — По тебе, крошка, — выдохнул Уэйд наконец. — Я скучал по тебе. Каждый чертов день. Так сильно, что казалось иногда — сдохну. Но нихрена. — Зачем, Уэйд? — спросил Питер устало. Столько раз он спрашивал это во сне и столько раз не получал ответа, что сейчас, кажется, действовал по какой-то инерции, по привычке. — Потому что мы должны защищать тебя, тыковка, — ответил Уилсон, с нежностью касаясь ладонью волос Питера. — Потому что мы были бессмертными, а ты — нет. Потому что мы сумасшедшие, Питти, а ты — нет. Потому что ты лучшее, что есть в нашей никчемной жизни, и мы должны тебя защищать, глупый ты мальчишка. — Мне не было хорошо без тебя. Мне было хреново. — Я догадывался. Но ты живой. Уже это стоило того, чтобы попытаться. Питер молчал. Молчал и вжимался лбом в шею и ключицы, чувствуя, как Уэйд положил подбородок ему на макушку. Все слова звучали избито и очевидно. Даже жалко. Глупо. Идиотское чувство никак не позволяло расслабиться, не позволяло почувствовать счастье, потому что все, что было у Питера — несколько дней и злая надежда. Казалось, Уэйд вот-вот исчезнет, прямо сейчас, в любой момент, стоит только моргнуть лишний раз, стоит разжать пальцы. Интересно, если снова развесить карту и цеплять кнопки, Тони сдаст его докторам? — Я могу попробовать? — Ответ «нет» тебя остановит? Паркер отстранился. Упрямо вздернул подбородок. — Ты дашь мне попробовать? — Пит, очень хочется пошло пошутить, врежь мне по морде. — Уэйд. Уилсон вздохнул. — Чего ты хочешь? Питер набрал в грудь побольше воздуха. — Найти хранилище. Взять все, чтобы выиграть время и набрать материал для исследований. Вывести устойчивую сыворотку. Вернуть мутацию. Выяснить, кто стоит за всем этим, и уничтожить мудаков. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты стал пиздецки серьезным взрослым мальчиком? Питти, молю, ты болтаешь, а я смотрю, какой ты, мать твою, охренительный, и мне трудно принимать логические решения. — Просто скажи да. — Да. Да. Да. Да. Я выйду за тебя, Питер Бенджамин Паркер.Питер
22 октября 2019 г. в 11:03
Питер услышал это оборвавшееся, растерянное «мистер Паркер», но не обернулся. Он не мог ждать. Не сейчас, когда у него настолько ярко, настолько понятно сложилась картинка перед глазами.
— Тони, — протараторил он в телефон, заводя двигатель машины: так добраться до дыры Уилсона было быстрее всего. — К тебе ужасно важное дело. Нужно выяснить, что в собственности у «Алхимакс», «Алкали» и «Фасилити». Что-то важное, крупное. Не знаю, промышленность, сельское хозяйство, машиностроение.
— Не говори, что заинтересовался делами корпорации, — с вежливой иронией попросил Старк, — потому что это звучит, как угроза инфаркта. Пеппер меня на этот раз просто добьет, а ты… Ты что в машине? Паркер, ты за рулем? Все настолько плохо?
Питер невольно рассмеялся. Опасения Тони были понятны, Паркер предпочитал водительское сидение в очень-очень-очень редких случаях.
— Кажется, понял, что случилось с Уэйдом десять лет назад, — пояснил он, выруливая на скоростную полосу.
— Я не буду больше иметь никаких дел с Дэдпулом, Тони, — пискляво передразнил Старк Питера. — Никакого Болтливого наемника, Тони.
Он вздохнул и резюмировал нормально:
— Никогда не научишься.
— Ты мне поможешь?
— А есть выбор? Серьезно?
— Я твой должник, мистер Старк!
— Уже давно, пацан.